Ботанический журнал, 2021, T. 106, № 12, стр. 1230-1240

Галле как научный центр в XVIII веке

Университет в Галле готовил студентов к практической деятельности. Основу образования составляли фундаментальные академические знания, без схоластики и догматического богословия, что соответствовало духу раннего немецкого Просвещения (Frühaufklärung). Между тем, до конца XVII века Галле еще не был заметным научным центром, каким он станет впоследствии. В северной Германии на протяжении столетия уже существовали ботанические сады: в Лейпциге (1580 г.), Йене (1586), Бреслау (1587), в Гейдельберге (1597). Эти учреждения возникли на базе медицинских факультетов университетов. Alma Mater Halensis открыла аудитории студентам лишь в 1694 году, одновременно возник ботанический сад (Hortus Medicus) по инициативе профессора Георга Эрнста Шталя (Georg Ernst Stahl; 1659–1734), медика и алхимика, одного из адептов теории флогистона. Известную роль в изучении растений играла социально ориентированная педагогика. Возникшая в 1698 году система учебных заведений лютеранского теолога и пиетиста Августа Германа Франке (August Hermann Francke; 1663–1727), воспитывая сирот и детей бедняков, прививала им навыки гуманитарной культуры и основы естествознания – растения и животных учащиеся наблюдали в естественных условиях на экскурсиях в окрестностях Галле, а также в собраниях произведений природы – кунст- и натуралиенкамере. Одним из учителей ботаники был Георг Вильгельм Стеллер (Georg Wilhelm Steller (Stöller; 1709–1746), выпускник университета Галле и, впоследствии, один из первопроходцев Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции, исследовавший природу Восточной Сибири и Северной Пацифики.

Антропогенный ландшафт “земель галлейских” при Буксбауме

Город Галле стоит на реке Заале – левом притоке Эльбы. Равнинная, слегка холмистая местность, в древности покрытая дубравами, буковыми и сосновыми лесами, в то время, когда ее изучал Буксбаум, была возделана и почти безлесна. Обширные заливные луга в долине Заале и Эльбы не застраивались – их покрывали воды не только весенних паводков, но и сильных наводнений – это были тучные пастбища. Климат был благоприятен для садоводства: на южных склонах возвышенностей долины реки Заале вызревал виноград, но преобладали культуры ячменя и хмеля. Город Мерзебург славился пивоварнями, в Альслебене  на Заале в большом количестве собирали тмин. Выращивали рожь, ячмень, табак, цикорий, а также пряные и лекарственные травы, о чем есть сведения в книге Буксбаума. Однако основным источником благосостояния края с древних времен были соляные месторождения. Исследовали состояние недр, почв, вод, состав горных пород и минеральных источников, присматривались к растениям-индикаторам. Интерес к растительному миру на север от Альп развивался и специализировался в конце XVI–начале XVII вв. тогда в Центральной Европе возникла традиция изучения локальных флор (Lokalflora).

Исследования флоры Галле до Буксбаума

Первым автором, описавшим флору окрестностей Галле, стал доктор медицины Карл Шеффер (Carl Schaeffer; ? –1675. Краткий каталог растений “Carolus Schaefferus in deliciis botanicis Hallensibus”, опубликованный им в 1662 году, является алфавитным перечнем растений как цветковых, так и тайнобрачных. Традиция выявления всех растительных организмов в определенном географическом пространстве продолжилась не только в трудах ботаников XVIII века, но дошла и до начала XIX века. “Флора Галле” профессора Курта Шпренгеля (Kurt Polykarp Joachim Sprengel; 1766–1833) также содержала перечень видов, представлявших классы низших и высших растений, позднее флористика становилась более специализированной и занималась определенными группами растений.

Братья Кнауты

Авторами, внесшими существенный вклад в изучение флоры Галле непосредственно перед Буксбаумом, были братья Кнауты. Старший – Христофор Кнаут (Christoph Knaut; 1638–1694) был врачом в Галле, его младший брат Кристиан (Christian Knaut; 1656–1716), также медик, исполнял и должность библиотекаря. Оба брата серьезно занимались ботаникой. Впоследствии их заслуги оценил Карл Линней в своей “Философии ботаники”¹¹ – анализируя оригинальные системы цветковых растений, он упоминает Кнаутов среди авторов, которые “устанавливали все классы растений на основе истинного метода” (Linnaeus PhB I, 27, 28; Linnaeus, 1989: 19). При этом старший из братьев попал в разряд фруктистов, применявших для целей классификации признаки околоцветника и особенности строения гинецея – завязь и семена, а младший – короллистов, использовавших признаки строения венчика. В честь обоих братьев назван род Knautia L. (Caprifoliaceae). В книге Христофора Кнаута ”Enumeratio plantarum circa Halam Saxonum et in ejus vicinia …” (1687) грибы, лишайники и мхи занимали скромное место, но цветковым уделено пристальное внимание. Давно отмечено (Barton, 1804), что система цветковых растений Кнаута обнаруживает сходство с системой Джона Рэя (John Ray; 1627–1705), опубликованной годом раньше. Отметим, что классы у Кнаута составляют довольно естественные группы, почти соответствуя современным семействам сложноцветных, зонтичных, губоцветных, бобовых. Разумеется, следование принципу жесткой классификации по немногим признакам разрушает это интуитивно понимаемое “сродство” (Natürliche Affinität). Так например, растения, которые впоследствии будут отнесены к семейству крестоцветных (Brassicaceae) объединены в группу трав, имеющих 4 лепестка и двустворчатый стручок (“Herbae flore tetrapetalo siliqvosae. Siliqua bivalve” (Knaut, 1687: 16)). В соответствие этим признакам в данную группу попал чистотел (Chelidonium majus L.) – в настоящее время относящийся к семейству маковые (Papaveraceae) – сам же род мак (Papaver) – в группу трав с четырьмя лепестками, многокапсульными (“Herbae flore tetrapetalo multicapsulares”). Последний термин в понятиях современной карпологии следует понимать как многоплодолистниковый гинецей – результат структурной полимеризации.

Среди редких растений найденных Кнаутом в окрестностях старинного замка Веттин на Заале был “Astragalus perennis supinus foliis & siliqvis hispidis flore luteo” – астрагал с опушенным желтым венчиком, который будет впоследствии описан Линнеем как Astragalus exscapus L. (sect. Caprini). Кнаут одним из первых составил для него обширный диагноз (Knaut, 1687: 41) и указывал единственное местонахождение: “Auff den Hügeln bey Wettin” (На холмах у Веттина) – эти всхолмления высокого берега реки Заале следует считать “locus classicus” для этого замечательного вида, реликта степей позднего плейстоцена.

Профессор Фридрих Гофман: предисловие как напутствие

Методичность и основательность братьев Кнаутов, импонировала Фридриху Гофману, но в заключении своего пространного предисловия к “Enumeratio…” он, напоминая о непреходящем достоинстве их работ, предоставляет свободу самостоятельного исследовательского самовыражения самому Буксбауму, ботанику par excellence: “Мы посчитали целесообразным предпослать это вступление перед тем, как весьма интересующийся вопросами ботаники ученый муж, доктор Буксбаум подробно опишет растения всех видов, каковые произрастают в галльской земле и в ее окрестностях, особенно тщательно представив те, что еще не были описаны. И пусть провели уже работу славные медики этого города, немецкие братья Кнауты, старший из которых дал краткий обзор галльских растений; другой же позаботился о новом и более совершенном методе, согласно которому все растения должны быть представлены в определенном порядке. Но мне кажется, что предпочтителен автор, который занимается не столько медициной, сколько ботаникой. <…> Не должно сомневаться, что эти исследования предприняты для прогресса и славы науки, а не ради забавы, и прославления Творца. Следует, по моему мнению, иметь в виду то, что многие свойства трав до сегодня остаются не вполне известными. Во врачевании от царства растений можно ожидать много больше пользы, чем от остальных царств природы. Возможно, кто-нибудь, сведущий в вопросах медицины, когда-нибудь с большим усердием захочет заняться этими исследованиями. <…> Галле, 20 апреля 1721” (Hoffmann, Praefatio [51] in Buxbaum, 1721).

Между тем, на 50 страницах предисловия высокообразованный Гофман излагает мысли, которые можно счесть напутствием опыта предшествующих естествоиспытателей молодому импульсивному коллеге. Кратко их можно свести к следующим тезисам:

1. Изменчивость является сущностью природы.

2. Все организмы индивидуальны.

3. Для целей классификации недостаточно использовать один признак, следует пользоваться их совокупностью.

4. Лекарственные свойства растений соответствуют определенным морфологическим признакам, характеризующим группу родов (см. ниже).

Натурфилософия как преддверие современной науки

Гофман перечисляет растения, относящиеся в настоящее время к семейству бурачниковых (Boraginaceae): “Pulmonaria maculosa, lithospermum, cynoglossa, anchusa, buglossa, borrago …”. Выделяя существенные признаки этой группы, Гофман использует терминологию Турнефора, например, “однолисточный цветок”, т.е. сростнолепестный венчик, а “четыре семечка” – это верхняя завязь, при созревании разделенная на 4 камеры, каждая с одним семезачатком – характерные особенности представителей семейства бурачниковых. Гофман утверждает, что “благодаря “земляному” элементу, каковым изобилуют эти растения, своими склеивающими и стягивающими свойствами они способствуют заживлению ран”. Таким образом, обозначив некоторое общее свойство, обладающее определенным исцеляющим действием, Гофман предполагает взаимозависимость между химическим составом и родством “естественной” группы родов растений. Не лишенная наивной эмпирии, эта мысль созревала в натурфилософских исследованиях ятрохимиков, но она ценна как указание вектора поиска в попытке связать морфологию и биохимию растений – то, что в будущем составит предмет изучения хемосистематики, сформировавшейся лишь в конце XIX века.

Переходя от характеристик групповых категорий растений к более индивидуальным Гофман использует понятие, которое в 90-е годы прошлого века канадский исследователь Скотт Атран обозначил как “generic specieme” (Atran, 1990: 210), а отечественный историк биологии А.В. Куприянов как “родо-виды” (Kupriyanov, 2005). Гофман пишет: “Что до деревьев – это abies [пихта], pinus [сосна], larix [лиственница], cupressus [кипарис], arbor vitae [Thuja occidentalis L. –биота западная], cedrus de Libano [ливанский кедр], picea [ель], balsamum de Tholu [Myroxylon L.f., Fabaceae]; дают шишки и обладают несовершенными, неплодоносными цветками, и все они содержат смолистый сок, из которого методом дистилляции получают бальзамическое масло, сильно горячащее и мочегонное; также они эффективны в укреплении внутренних органов, ослабленных хроническими тяжелыми заболеваниях и выведении вязких жидкостей” (Hoffmann, Praefatio [13 ] in Buxbaum, 1721). Последнее из названных растений – Myroxylon, источающий бальзам обладающий бронхолитическим действием, относится к цветковым растениям в отличие от перечисленных голосеменных. Отметим, что практикующий врач Гофман, эмпирически перечисляя деревья в ранге “родо-видов”, возможно, целесообразнее применяет эту категорию, чем впоследствии это сделал Линней, рассматривавший их в ранге видов рода Pinus (P. abies L., P. larix L., P. picea L.). Понятие “родо-вида” уместно в парадигме долинневской ботаники. Его применение, особенно к монотипным родам, бытовавшее в сочинениях XVI–XVII вв. в начале XVIII  в. становится архаичным. В линнеевской систематике оно фигурирует лишь в синонимах и было изгнано из употребления в номенклатурных кодексах как неканоническое, сохраняясь в подсознании современных биологов в качестве архетипа.

Диллениус и Рупп

Иоганн Якоб Диллениус (Johann Jakob Dillenius; 1684–1747) – автор региональной флоры окрестностей Гиссена “Catalogus plantarum sponte circa Gissam nascentium” (1719) и его друг Генрих Бернард Рупп (Heinrich Bernard Rupp; 1688–1719) из Тюрингии, автор “Flora Jenensis” (1718 Fl. Jen.) были несколько старше Буксбаума, но работали над своими региональными флорами дольше. Оба высоко ценились Линнеем, так как их сочинения отвечали его требованиям к региональной флоре, понимаемой им как: “перечень дикорастущих растений какой-нибудь определенной местности <…> снабженные указаниями на место, почву, сроки [произрастания] и местные названия” (Linnaeus, PhB I, 16; Linnaeus, 1989: 16). Однако важнейшему условию, предъявляемого Линнеем – “перечень должен быть систематическим, так чтобы он давал представление даже об отсутствующих растениях” (Linnaeus, 1989: 16) отвечала только “Флора” Руппа, так как Диллениус расположил виды по времени цветения растений, то есть по классификации Линнея попал в разряд хроницистов.

Линней считал Руппа (как и Буксбаума) выдающимися ботаниками, но “Йенская флора” первого названа в числе немногих “важнейших” (Linnaeus, 1989: 16) сочинений, тогда как “флора полей Галлейских” Буксбаума им не упомянута совсем. Безусловно, Линней оценил попытку систематизации видов Тюрингии на основе классификации признаков генеративных органов. Он причислил Руппа к “короллистам” – разграничивавшим классы растений по лепесткам венчика. Рупп, как и предшественник Буксбаума по флоре Галле Кнаут, отнесены Линнеем к систематикам-ортодоксам, благодаря которым “ботаническая наука обязана достоверностью и блеском” (ФБ: 23), однако и Руппа и Кнаута он упрекал за “неопределенные роды”, которых наберется сколько угодно” (Linnaeus, 1989: 112). Список из 50 родов, Руппа и Диллениуса Линней приводит в разделе “Признаки” (Linnaeus, 1989: 139) – среди них Adonis, Iberis, Ledum, Myosurus, Sempervivum, Trientalis.

Линней и Буксбаум

Линней упоминает, что Буксбаум “собрал несколько родов на востоке” (Linnaeus, 1989: 127), но приводит лишь один род Буксбаума – Ceratocarpus (Linnaeus, 1989: 140) с единственным видом Ceratocarpus arenarius L. Буксбаум описал этот род на латинском языке в статье “Nova plantarum genera” в первом томе “Commentarii Academiae Scientiarum Petropolitanae” в 1728 г., а потом в переводе на русский язык в журнале “Краткое описание Комментариев Академии наук” в том же, 1728 году. Отметим точность характеристики типичного местообитания этого вида: “Растет в местах грязных, соляных и песчаных около Каспийского моря в государстве Тагестан” – т.е. Дагестан (Sytin, 2004: 96). Из “Enumeratio…” Линней взял один вид гриба, описанный Буксбаумом под названием “Fungus erinaceus parvus, pediculo longiore, auriscalpium referens” и изображенный на одной из таблиц растущим на пихтовой шишке “in strobilis abietis proveniens” (Buxbaum, 1721: 129). Линней цитировал название Буксбаума и указал на рисунок в “Species plantarum” (Linnaeus, 1753: 1178) как синоним Hydnum auriscalpium L. (Auriscalpium vulgare Gray; Auriscalpiaceae), заимствовав эпитет из полиномиала Буксбаума (лат. auriscalpium – ушной зонд). Очевидно, это медицинское название показалось ему выразительным. Второй вид “Chenopodium latifolium, minus ramosum, florum petiolis longissimis, ex foliorum alis confertim enascentibus” (Buxbaum, 1721: 69), так же изображенный на таблице, Линней описал, сославшись на изображение и описание Буксбаума под названием Chenopodium urbicum L. (Linnaeus, 1753: 218).

Начиная анализ собственно работы Буксбаума мы ставили своей задачей, показать какие именно группы растений его интересовали в большей или меньшей степени, какие источники и названия он выбирал для цитирования, наконец, какие географические пункты он посещал.

Буксбаум упоминает 71 литературный источник, чаще других цитируя названия растений по знаменитому сочинению “Pinaх theatri botanici…, 1623” Каспара Баугина (C.B.P.), а также книгу его брата Иоганна Баугина (J.B.) “ Historia plantarum universalis…”, 1650–1651, Джона Рэя (John Ray)–(Raj.) ссылаясь его “Historia Plantarum” и “Supplementum…”, “Institutiones rei herbariae…” (1700), Ж.П. де Турнефора (Tournef. Inst.), несколько сочинений Ривинуса (Riv. Irr. Pent. и др.), Джона Паркинсона (Parck.) и др. Часто цитируются предшественники – оба брата Кнаута, Диллениус (Dill.) и Рупп – его “Flora Jenensis” (1718) отмечена сокращением Fl. Jen., без фамилии автора. Характерно, что ни первое, доступное ему издание каталога Академического ботанического сада в Лейдене (1710) Германа Бургаве, ни второе издание (1720), обязательные для цитирования его правоверными учениками, например, Абрахамом Энсом (Sytin et al., 2020), Буксбаум не упоминает вовсе.

В “Enumeratio…“ Буксбаум приводит 1690 видов растений (Garcke, 1848), среди них 6 видов хвощей, 2 плауна, 21 папоротник (причем, 4 формы для Ophioglossum), 75 мхов, 52 лишайника и около 30 видов грибов. Для редких растений приводятся указания географического пункта, а для массовых – только характер местообитания.

Алфабетарий и гетеродокс

Отринув притязания создать оригинальную систему, Буксбаум сосредоточился на изучении видов, которые расположил в последовательности латинского алфавита, таким образом (по классификации Линнея) попав в категорию “алфабетариев” и систематиков “гетеродоксов”, в отличие от ортодоксальных систематиков, пытавшихся строить систему на основе структурных морфологических признаков.

Согласно избранному принципу, список видов открывает род Abies – пихта. На примере этого рода, а также некоторых других растений, цитируя его комментарии, постараемся вникнуть в метод Буксбаума как систематика и флориста.²² Первая из пихт – “Abies conis deorsum spectantibus Raj. H. Abies tenuiore folio, fructu deorsum inflexo Tournef. Inst. Picea major prima sive Abies rubra C.B.P. (нем. Dannen: так!), in der Heyde Majo. Красная пихта, которая растет в Хейде – местности, прилегающей к Галле с запада, а ныне вошедшей в городскую черту. Отметим, что описываемое растение – таксон неясной принадлежности, тогда как второе из растений названых пихтой можно вполне уверенно отождествить c белой пихтой (Abies alba Mill.) островными массивами встречающейся в смешанных лесах с елью и буком: “Abies alba sive faemina C.B.P. (нем.Weisse Dannen). Hanc Knauthius in der Heyde provenire testatur, ubi tamen nunqua vidi et non nisi rara in sylvis prope Numburgum interdum conspicitur’ (Buxbaum, 1721: 165) (Кнаут свидететельствует об их нахождении в Хейде, но я их там не видел. Изредка они встречаются в лесах около Наумбурга). (Buxbaum, 1721: 1). Интересно, что новый для науки гриб Auriscalpium vulgare Gray, Буксбаум нашел на шишке пихты, о нем сказано ниже.

In sylvis

Бук (Fagus sylvatica L.) – одна из основных лесообразующих пород и эдификатор лесов равнинной части Центральной Европы. По Буксбауму: “Fagus <…> (нем. Roth Büchen) in sylvis bey Freyburg”(Buxbaum, 1721: 108) указан для Фрейбурга, города на юге современной федеральной земли Саксония-Анхальт. В окрестностях, на высоком берегу реки Унструт, находится замок герцогов Саксен-Вейсенфельских Ноейенбург, окруженный заповедными охотничьими угодьями. Здесь Буксбаум нашел редкую орхидею Limodorum abortivum (L.) Sw.”– средиземноморский вид, находящийся на северном пределе распространения: “Limodorum Austriacum Clus. Pann. Bey Freyburg” с пометкой – определил Кнаут (Buxbaum, 1721: 193). Сейчас Limodorum abortivum фактически исчез из флоры Германии.

Также найден в лесу под Фрейбургом и отмечен Буксбаумом как редкое растение Aconitum lycoctonum L. c желтыми цветками: “Napellus flore luteo Riv. Irr. Pent [Прим. этимология лат. napellus – “маленькая репка” – в духе рекомендаций профессора Ривинуса о названиях, характеризующих свойства растения. В данном случае, корне-стеблевые клубни аконитов, сходны с корнеплодом. Другой вид этого рода Aconitum napellus L. “Napellus verus, flore coeruleo Parck.” найден в лесу на холме Петерсберг, в ближних окрестностях Галле, цветущим в августе. Буксбаум отмечает высокую токсичность вида для людей и животных. (Buxbaum, 1721: 233). Также отмечено типичное растение тенистых широколиственных лесов – Actaea spicata L. (нем. Christoffels-Kraut) “in sylva Lotherslebiensi (Lothersleben)”, а также Astrantia major L. “Imperatoria major C.B.P. Imperatoria J.B. Astrantia Dod. Imperatoria sive Astrantia vulgaris Parck. (нем. Meister-Wurzel) in sylva Brenensi (Buxbaum, 1721: 168). Орхидея Cypripedium calceolus L. Calceolus Marianus Dodon (нем. Marien-Schuh) в горных лесах близ Шмоне (Buxbaum, 1721: 50). В горных лесах на горе Гутенберг и Шмоне, Буксбаум, видимо, посещал сосняки, отсюда он приводит некий злак “Gramen cristatum”. Если это Koeleria cristata (L.) Pers. то, этот горный бор мог иметь остепненный характер. Печеночница Hepatica nobilis L. “Hepatica flore coeruleo” при этом Буксбаум отмечает в популяции пурпурную и белую формы, обе они росли в горном лесу около Михельна (Buxbaum, 1721: 154).

Горные степи в долине реки Заале

Особый интерес представляют те растения, которые Буксбаум находил в окрестностях деревни Леттин (Lettin), лежащей на правом берегу реки Заале, на северо-западе города Галле, где расположены так называемые “Брахвицкие Альпы” – холмы с порфировыми останцами скал (Hallesher Porphyr-Komplex). Здесь до настоящего времени сохранились фрагментированные популяции степных растений (Stipa capillata L., Pulsatilla vulgaris Mill., Serratula tinctoria L., Ranunculus illyricus L., Peucedanum oreoselinum (L.) Moench, Silene otites (L.) Wibel и др. Отсюда Буксбаум приводит Adonis vernalis L. “Adonis montanus perennis, flore amplo luteo Fl. Jen. <…> vulgo (нем. schwarze Riese Wurz), этот вид встречался также на солнечных местах Ließkan (Лискан) и Lettin (Леттин), а также в Rocken – и Mittel Holtze (Рокенгольц и Миттельгольц) (Buxbaum, 1721: 6). Для ковыля волосовидного (тырса) Stipa capillata Буксбаум использует название Иоганна Баугина “Gramen capillatum J.B.” (Buxbaum, 1721: 145) и отмечает его приуроченность к пахотным землям (inter segetes).

Здесь уместно сказать и о других степных видах, не отмеченных в окрестностях деревни Леттин, но также встречающихся в долине Заале. Буксбаум повторяет местонахождение реликтового Astragalus exscapus, ссылаясь на описание Кнаута из того же местообитания – Веттин. В настоящее время известно более 20 местонахождений этого вида, локализованного на южных экспозициях в долине р. Заале (Podlech, 1988: 124). Другой вид астрагала с желтыми цветками обычный на полусорных местах в долинах рек астрагалов “хлопунец” – Astragalus cicer L. “Glaux Riv. Irr. Tetr. Astragalus luteus, perennis, siliqua gemella, rotunda, vesicam, referente Moris. Cicer sylvestre, foliis oblongis, hispidis, majus, C.B.P. Cicer sylvestre multifolium J.B. Hedysarum alterum Dodon. (нем. Wilde Ziefer-Erbsen), in pratis bey Benstedt und Domniß, Junio”. Нельзя не упомянуть и галофитные сообщества, нередкие в окрестностях Галле. Так на соляном озере Краппе Буксбаум нашел солеросы Salsola kali L. “Kali geniculatum majus C.B.P. See Krappe ad lacum salsum et ad Sulßte”, а также Spergula marina J.B. Alsine spergulae facie media C.B.P. “copiosus ad lacum salsum aestate” (в изобилии на соляном озере летом).

“Agri Diemizenses” – питомник лекарственных трав?

Интересно, что средиземноморские интродуценты Саlendula officinalis L. –календула или ноготки, Centaurea benedicta (L.) L. “Cnicus sylvestris hirsutior sive Carduus benedictus C.B.P. Cardobenedicten in agris bey Diemiß” (Buxbaum, 1721: 76) – василек благословенный, Chamaemelum nobile (L.) All. “Chamaemelum nobile C.B.P. Chamaememelum Romanum Tab. in agris Diemizensibus” – пупавник благородный или Римская ромашка – все эти виды являются ценными лекарственными растениями. Они сосредоточены в прилежащей к Галле местности “in agris Diemizensibus“ (на землях Димисских)³³ где, возможно, выращивались для аптечных надобностей. Отсюда же Буксбаум приводит тимьян“ Thymus vulgaris, folio latione C.B.P. Thymian” (Buxbaum, 1721: 319), шпинат “Spinachia vulgaris, capsula seminis aculeata Tournef.“ (Buxbaum, 1721: 311).

Упоминается и повсеместный сорняк ярутка “Thlaspi arvense, siliquis latis C.B.P.” – среди посевов, в течение всего лета. Любопытно замечание Буксбаума, что “Кнаут сделал из него два вида” (Buxbaum, 1721: 317).

Откуда пришел аир?

Acorus calamus L. – “Acorus verus sive Calamus aromaticus officinarum C.B.P. (Acherwurz)” по Буксбауму обитает в стоячих водах и канавах около Пассендорфа (Buxbaum, 1721: 5). История расселения аира в Европе полна противоречий и домыслов (Mayorov et al., 2020), поэтому ценно каждое датированное указание о его распространении. Водоемы пригородного дворцового парка Пассендорф в Галле сообщались с водами реки Заале, течением которой он мог быть туда занесен. Также не исключена интродукция аира как лекарственного растения. Буксбаум упоминает о его применении при заболеваниях селезенки и почечных коликах, Гофман в предисловии указывает на его противоцинготное действие, что свидетельствует о многолетнем опыте его использования.

Изменчивость

Наблюдения над изменчивостью видов Буксбаумом, в общем, тривиальны для своего времени. Он, как правило, отмечает разную окраску венчика, например, выделяет три формы окраски венчика краевых цветков василька Centaurea cyanus L. – обычную ярко синюю: “Cyanus segetum C.B.P Cyanus coeruleus, arvensis J.B. (нем. Korn-Blumen) in agris Junio”. Белая форма венчиков василька отмечена среди обычных растений в полях в окрестностях небольшого селения Беннштедт в нескольких километрах к западу от Галле: “Cyanus segetum, flore albo C.B.P Cyanus albus Tab. in agris bey Benstedt cum praecededente”, там же обитала третья форма с красноватыми венчиками, название которой Буксбаум приводит со ссылкой на изображение в “Hortus Eystetensis…” (1613) Базилиуса Беслера: “Cyanus flore purpureo Eyst. Tab. cum praecededente (Buxbaum, 1721: 90) cujus varitates. Там же Буксбаум сообщает и сведения об использовании: “Pulverem laudat Camerarius contra morbum regium” (Камерариус рекомендует порошок из васильков как средство против желтухи) (C. 90).

Лишайники

Буксбаум приводит 52 вида (и одну форму) лишайников из 29 родов (с учетом современной номенклатуры). Это достаточно хорошо известные виды, широко распространенные в Германии и в умеренной зоне Центральной Европы.

Среди них 12 видов растет на каменистом субстрате, 22 вида – на древесном и 18 видов – на почве. Большинство видов (27) – кустистые лишайники из родов Cladonia, Ramalina и Usnea. Листоватых лишайников 13 видов – это преимущественно виды родов Peltigera и Physcia. Накипных видов 12, это хорошо заметные виды из родов Caloplaca, Diploschistes, Ochrolechia, Rhizocarpon и др.

В списке Буксбаума довольно мало комментариев. Преимущественно они короткие, типа: “Вместе с предыдущим” или “Разновидность предыдущего”. В ряде случаев он дает краткую экологическую характеристику вида, указывая субстрат, местообитание или степень увлажнения и местообитания, а также – частоту встречаемости. Он также указывает время года, когда был встречен тот или иной вид. В некоторых случаях Буксбаум дает географическую привязку места сбора лишайника в окрестностях Галле и в самом городе. Для некоторых видов, например, для Lobaria pulmonaria, указана возможность их применения в медицинских целях.

Интересно, что Буксбаум, вероятно, испытывал те же трудности при определении кустистых эпифитных лишайников из родов Usnea, Evernia и Ramalina, что и современные исследователи. Систематика этих групп довольно запутанная и постоянно подвергается ревизии. Признаки видов не всегда четкие. К тому же, эти лишайники часто растут совместно. В работе Буксбаума часто трудно понять, о каком виде идет речь, либо он сам сомневается в том, к какому таксону отнести образец, либо предполагает, что в образце присутствует не один вид.

В работе Буксбаума представлено довольно много видов рода Cladonia. Он приводит 11 таксонов (10 видов и одну форму), причем, в нескольких повторностях, под разными названиями, то есть, по-видимому, отмечая разные формы, которые по названию, без гербарного образца, сейчас трудно установить. Приводимые им кладонии, это преимущественно виды, обитающие в сухих лесных местообитаниях, на опушках, вырубках, пустошах, что он и отмечает.

Буксбаум, разумеется, приводит в списке такие, отличающиеся яркой окраской виды, как эпифитный лишайник Xanthoria parietina и эпилитные Rhizocarpon geographicum и Caloplaca saxicola. Такие виды трудно не заметить.

Список эпилитных видов достаточно велик. Он включает листоватые лишайники Anaptychia ciliaris, Lasallia pustulata и гидрофильный вид Leptogium gelatinosum, а также Peltigera rufescens – вид, который, скорее всего, собран на мелкоземе, скопившимся на поверхности камня. Он приводит также ряд накипных видов, более сложных для идентификации – Diploschistes scruposus, Ochrolechia parella и O. tartarea, Tephromela atra. Эти виды, как правило, покрывают заметные площади на камнях и скалах.

Примечательно, что Буксбаум отметил уже, возможно, исчезнувший в окрестностях Галле, лекарственный лишайник Lobaria pulmonaria или “легочницу”. Вид этот, известный своими лечебными свойствами, о которых Буксбаум оставляет комментарий, чрезвычайно чувствителен к загрязнению воздуха, встречается очень редко, только в чистых девственных лесах и во многих странах находится под охраной.

Забавно, что в качестве лекарственного “растения” он приводит также листоватый лишайник Peltigera didactyla и/или P. canina, то есть, Пельтигера “собачья”. Лишайник так назван из-за внешнего сходства с языком собаки. Буксбаум пишет, что это “отличный препарат против укуса бешеной собаки”, что, разумеется, не соответствует действительности.

Грибы

Всего в окрестностях Галле Буксбаум отметил около 30 видов грибов, что составляет незначительную часть местной микобиоты (даже если взять за основу сводку Torsten, 1997, включающую 563 вида грибов и грибообразных организмов, то число опубликованных Буксбаумом видов составляет порядка 5.3%).

Среди грибов Буксбаум распознавал трутовики, объединяемые в полиномиальных названиях, основанных на Agaricus, рогатиковые грибы (Coralloides), напочвенные грибы, дифференцированные на шляпку и ножку, то есть грибы в их обиходном понимании (Fungus) и нутревики (Lycoperdon). До нашего времени cохранились роды Agaricus (название, в силу номенклатурных перипетий XVIII–XIX столетий, приложимое уже не к трутовикам, а к одной из групп дифференцированных на шляпку и ножку пластинчатых грибов) и Lycoperdon (это ироничное название, очевидно, бытовавшее задолго до времен Буксбаума сохраняется до сих пор в приложении к одной из групп гастеромицетов).

Трактовка этих лаконичных описаний довольно сложна. Из сведенных в таблицу 28 названий можно быть уверенными лишь в четырех видах, с которыми имел дело Буксбаум: 1) гастеромицет Cyathus striatus Willd., Fl. berol. prodr.: 399, 1787 “Fungoides infundibuli forma, semine foetum, hirsutum”), агарикоидные грибы Amanita pantherina (DC.) Krombh., Naturgetr. Abbild. Beschr. Schwämme: 29, 1846 (“Fungus muscas interficiens, fuscus”), Amanita muscaria (L.) Lam., Encycl. Méth. Bot. 1 (1): 111, 1783 (“Fungus muscas interficiens, sine maculis”) и Amanita citrina Pers., Tent. disp. meth. fung.: 66, 1797 (“Fungus ochroleucus”). Мы полагаем, что к этому списку можно добавить еще клавариоидный гриб Ramariopsis kunzei (Fr.) Corner, Annals of Botany Memoirs No. 1: 640, 1950 (“Coralloides albida”) и трутовик Daedalea quercina (L.) Pers., Syn. meth. fung. 2: 500, 1801 (“Agaricus villosus, lamellae sinuosis et invicem implexis, minor”); в остальных трактовках мы менее уверены ввиду наличия многих видов, несущих обозначенные Буксбаумом признаки, даже в специфическом контексте (описываемые Буксбаумом экологические ситуации, например, “muscas interficiens” и т.д.).

Все упомянутые виды имеют достаточно широкие ареалы: космополитный у Cyathus striatus, Amanita muscaria, Ramariopsis kunzei, приуроченный к умеренной зоне обоих полушарий (Голарктика + Южная Африка и острова вдоль тропика Козерога) у Amanita pantherina, A. citrina и Daedalea quercina и не являются для изучаемой флоры дифференцирующими. Они включены в широкий спектр сообществ в окрестностях Галле и только D. quercina демонстрирует определенную тенденцию к специализации (растет на усыхающих дубах, реже других широколиственных породах).

В этой связи встает вопрос о принципах отбора описываемых таксонов, которыми руководствовался Буксбаум, которому, вне всяких сомнений, было известно огромное разнообразие, например, напочвенных шляпочных грибов (в своих “Центуриях” он описывает более 50 видов агарикоидной жизненной формы). Из приводимого в таблице списка складывается впечатление, что описание представителей “диковинных” жизненных форм (рогатики, нутревики) наряду со шляпочными грибами и трутовиками он давал по дидактическим соображениям, знакомя с этими менее известными в обиходе формами широкий круг читателей и потомков.

Таков взгляд современных систематиков на работу Буксбаума. Возможно, она не представляла выдающегося интереса для современников, так как в эти же годы в близких окрестностях Галле работали сильные ботаники.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги, заметим что “Enumeratio plantarum accuratior in agro Hallensi… crescentium…” Буксбаума, будучи универсальной монографией по региональной флористике, включавшей кроме цветковых растений еще мхи, грибы и лишайники, не представляла исключения в ряду современных ей германских “Флор”, также стремившихся к полноте выявления всего таксономического разнообразия в целом. Не предпринимая попытки создания оригинальной системы растительного мира Буксбаум уступал предшественникам Кнаутам в теоретическом осмыслении материала, однако превосходил их по числу выявленных таксонов. Со временем, достоверность его точных флористических данных приобретает ценность документа, свидетельствующего об изменениях, происходящих в биоте. Его одержимость в полевых исследованиях являлась тем ценнейшим свойством, которое отличало натуралистов, изучавших растительный покров обширной Российской империи. Предисловие мудрого Фридриха Гофмана отчасти намечало программу дальнейшего познания растений на благо человечества. Значимость их совместного труда для отечественной науки можно обозначить как старт профессиональной ботаники в Петербурге еще до организации Академии наук. Прибыв в столицу в 1721 г., Буксбаум служил в Медицинской канцелярии, читал студентам курс ботаники и участвовал в устроении медицинского ботанического сада на Аптекарском острове. С присущим ему рвением он приступил к изучению флоры не только окрестностей Петербурга, но и сопредельных стран Балтийского региона – Финляндии и Лифляндии, тех территорий, которые Россия получила по условиям Ништадского договора со Швецией, заключенного 31 августа 1721 г. Флористические исследования он продолжил в Турции и на Кавказе, где следовал по маршруту великого предшественника Турнефора, но наиболее выдающиеся открытия Буксбаум сделал в Прикаспийской низменности, где стал пионером ботанических исследований (Sytin, 2004). Уделяя равное внимание как криптогамным, так и цветковым растениям, он органично воспринимал растительный мир в целом.

300 лет отделяющих нас от времени выхода “Enumeratio…” И.Х. Буксбаума – срок относительно короткий, но он наполнен выдающимися событиями в русской ботанике. Русско-германские научные взаимодействия были исключительно плодотворны для отечественной биологии. Вклад Буксбаума в изучение природы России значителен, но то обстоятельство, что Карл Линней неоднократно цитировал сочинения Буксбаума, вводит его в круг авторов, остающихся актуальными для современной ботанической систематики.