СПЕЦИАЛЬНАЯ ТЕМА НОМЕРА:

ЦИФРОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

И ТРАНСФОРМАЦИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ

(отв. ред. - С.В. Соколовский)

ВИРТУАЛЬНОСТЬ КАК ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

С.В. Соколовский

Сергей Валерьевич Соколовский

http://orcid.org/0000-0002-0112-0739

sokolovskiserg@gmail.com | д. и. н., главный научный сотрудник | Институт этнологии

и антропологии РАН (Ленинский пр. 32а, Москва, 119991, Россия)

Ключевые слова

актуальность и виртуальность, виртуальная реальность, повседневные практики, кибер-

реальность, философская антропология

Аннотация

Вводная статья темы номера, фокусом которой стали трансформации повседневности под

влиянием цифровых технологий. Редактор темы предлагает рабочую типологию реально-

стей, представляя краткие характеристики различных виртуальных феноменов на матери-

алах нарастающей цифровизации повседневных практик. Эта тема развивается в статьях

Е.Г. Лактюхиной, А.Р. Медведевой, Е.К. Соколовой и С.Ю. Шевченко, С.В. Соколовского

и О.Н. Подлесных, также кратко представленных в данном введении.

Информация о финансовой поддержке

Статья подготовлена в рамках плана НИР ИЭА им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН

е забывшиеся еще карантины и локдауны превратили онлайновые ком-

муникации в необходимость - все от школьников до пенсионеров вы-

нуждены были приспосабливаться к цифровым реалиям обучения, рабо-

ты, потребления, лечения и досуга. Публикуемый в этом номере тематический

выпуск¹ затрагивает лишь незначительную часть тех трансформаций, которым

подверглась наша повседневность в последние годы. Стоит, впрочем, заметить,

что некоторые типы виртуальной реальности знакомы человечеству практиче-

ски с момента его становления. Сон и дневные грезы остаются захватываю-

щими виртуальными феноменами, но к числу последних относятся также все

виды искусств, которые еще Платон рассматривал как излишнее удвоение ре-

альности. К этому перечню, как справедливо отмечает одна из участниц этого

выпуска Арина Медведева, следует отнести также воображение и фантазию².

Использование гипербол или иронии тоже способно производить измененный,

Статья поступила 03.07.2022 | Окончательный вариант принят к публикации 23.09.2022

Ссылки для цитирования на кириллице / латинице (Chicago Manual of Style, Author-Date):

Соколовский С.В. Виртуальность как повседневность // Этнографическое обозрение. 2022. № 6.

С. 5-10. https://doi.org/10.31857/S086954152206001X EDN: MPYJDU

Sokolovskiy, S.V. 2022. Virtual’nost’ kak povsednevnost’ [Virtuality as Mundanity]. Etnograficheskoe

obozrenie 6: 5-10. https://doi.org/10.31857/S086954152206001X EDN: MPYJDU

Этнографическое обозрение | ISSN 0869-5415 | Индекс 70845 | https://eo.iea.ras.ru

Этнографическое обозрение № 6, 2022

отклоняющийся от реальности мир. Впрочем, в эпоху фейков, постправды и де-

зинформократии сама “настоящая” реальность, от которой отталкиваются все

стратегии ее репрезентации, становится неотличимой от коллективной галлю-

цинации.

Вспомним, однако, что виртуальная реальность никогда не принадлежала ис-

ключительно человеку. Животные используют покровительственную окраску и

мимикрию, т.е. создают эффект отсутствия или выдают себя за особей другого,

более опасного вида, тем самым удваивая образ реальности; они играют, имити-

руя борьбу и охоту. Эти примеры свидетельствуют о том, что наше разделение

реальности на физическую и виртуальную имеет прямое отношение к режимам

истинности, и само это разделение входит в эпистемические и этические пред-

ставления о справедливом и должном. Таким образом, реальность понарошку,

реальность-не-взаправду, игровая реальность, реальность воображаемая и фан-

тазматическая, оказывается компонентой сложного понятия виртуальности -

этого сенсорно иллюзорного мира, присутствующего во множестве обыденных

практик. В конечном итоге весь наш опыт, получаемый в результате проб и оши-

бок, может быть представлен как маятниковое движение между иллюзией мира

и миром реальным, корректирующим, иногда жестоко, эту иллюзию.

Еще одной характеристикой, позволяющей сравнивать рассматриваемые

здесь типы реальности, является их отношение к действию (даже если это мыс-

ледействие или речевая активность), акциональный контекст развертывания

этих реальностей. Типичная для восприятия мира любым живым существом

редукция служит основанием для эффективного действия в этом мире, одно-

временно производя версию, отличную от полной, не подвергшейся такой ре-

дукции реальности. Однако редуцированная версия остается все же истинной

постольку, поскольку обеспечивает эффективность взаимодействия с ближней

средой. Иными словами, не всякая отклоняющаяся от полноты восприятия вер-

сия оказывается иллюзорной и виртуальной. К тому же некоторые типы вирту-

ализации не имеют отношения к игровой реальности, они строятся скорее на

системе редукций. К этим типам относится, как мне представляется, и реаль-

ность цифровая.

Почему именно цифровая реальность принесла столь разительные переме-

ны в нашу жизнь и только ли она виновата в этом? Одной из рабочих гипотез

является повсеместный рост присутствия цифровых технологий и их внедрение

во все сферы жизни, иными словами, цифровая тотализация (виртуализация)

обыденности. Наша жизнь уже давно превратилась в жизнь среди и посред-

ством экранов³, причем речь идет не только о телевидении, кино или реклам-

ных щитах, перешедших в цифровой формат. Эти привычные медиа сегодня

с трудом конкурируют с планшетами, смартфонами, вебкамерами, платежны-

ми терминалами, ридерами, цифровыми часами, устройствами дополненной

реальности и т.д. и т.п. В Москве люди моложе 35 лет⁴ при перемещении по

городу практически не отрываются от экранов смартфонов и ридеров; исклю-

чением являются только поездки на средствах индивидуальной мобильности

(электросамокатах, гироскутерах, моноколесах и т.д.), когда экраны заменяют-

ся наушниками, в которых звучит оцифрованная музыка. Такое массированное

вторжение виртуальности в повседневность меняет ее фундамент - восприятие

времени и пространства.

Особенности киберпространства сегодня существенно влияют на развитие

медиа. В современных исследованиях медиа конкурируют множество подходов

и школ (теории коммуникации, информационного общества, дискурса и т.д.),

обзор которых остается самостоятельной задачей. Упоминаемый в статье Ари-

ны Медведевой Фридрих Киттлер, один из наиболее влиятельных теоретиков

Соколовский С.В. Виртуальность как повседневность

медиа, в полемике по поводу знаменитого тезиса Маршалла Маклюэна “посред-

ник и есть сообщение” (“the media is the message”) утверждал, что медиа пред-

шествуют субъекту и создают его (“доминирующие сегодня информационные

технологии целиком контролируют понимание и его иллюзии” [Kittler 1999: xl];

“не только мы программируем машины, они тоже программируют нас” [Kittler

2001: 66]). Сегодня, спустя 20-летие после публикации переводов этих работ

Киттлера, ни у кого из специалистов уже не остается сомнений, что, создавая

новые аудитории, медиа постоянно производят новые потребности своих потре-

бителей, определяют эстетические вкусы и этические нормы, т.е. формируют и

реформируют (пост)современного субъекта. Два момента, содержащиеся в ана-

лизе интерфейса в статье Медведевой, могут особенно заинтересовать антро-

пологов: постулирование наличия аналогового интерфейса у любого объекта

и постулирование необходимости восприятия интерфейса как порога или про-

странства, в котором осуществляется перевод, что сближает трактовку медиа-

ции Киттлером с материальной семиотикой Бруно Латура и Изабель Стенгерс.

Оба утверждения, как мне представляется, способны существенно обогатить

этнографию материальности.

Кейс цифрового наблюдения за детьми, проанализированный в статье Еле-

ны Лактюхиной, ставит интересную для городской антропологии проблему вза-

имодействия цифровой инфраструктуры с другими инфраструктурами, сетями

и ритмами города. Помимо этого, он демонстрирует роль технологий геолока-

ции, которые облегчают для нас ориентацию в пространстве и маршрутизацию,

но одновременно обнаруживают наше местонахождение для любых заинтере-

сованных лиц, где бы они ни находились. Мало того, что смартфон следит за

перемещениями, он делает вас достижимыми (вас можно услышать и увидеть,

с вами можно связаться в любой момент времени практически в любой точ-

ке мира), отслеживает ваши интересы, документирует приобретения и затра-

ты, контакты и связи, состояние здоровья и кошелька, идентифицирует ваши

уникальные облик и голос. Цифровые следы и складываемые из них цифровые

личности затем продаются, используются, крадутся, и этот бизнес давно стал

основой для наиболее эффективных экономических и политических стратегий.

В статье Лактюхиной приводятся материалы, предоставляющие возможность

развивать концепции Джереми Бентама и Мишеля Фуко⁵ о паноптической при-

роде власти и соотношении в разных видах деятельности поднадзорности и

безнадзорности/беспризорности применительно к новым медиа. В этих опти-

ческих режимах сохраняется неравенство между надзирателем и надзираемы-

ми, и оба режима связаны с моральным и социальным статусами личностей,

находящихся по разные стороны используемых для отслеживания устройств.

Однако сама цифровая среда не абсолютно прозрачна. Она вносит собствен-

ные искажения в получаемые образы реальности; она сущностно дефициентна.

Профессионалы знают, сколь значительно снижается качество звука или изо-

бражения при цифровой обработке и передаче по интернет-каналам. Ставшие

привычными и потому уже почти не воспринимаемыми дефициты цифровой

виртуальности усугубляются фокализацией - направленностью камеры или ми-

крофона на источник звука или “сцену происходящего”. Например, видеокон-

ференции, в отличие от обычных встреч, представляют собой серию фокальных

событий с взятыми крупным планом говорящими головами. Происходящее за

рамкой фокуса, не говоря уже об отключении столь важных каналов восприя-

тия, как запах и тактильность, выпадает. Эти особенности цифровой среды тре-

буют специальных коммуникативных умений и техник тела, поскольку взаимо-

действие с интерфейсом обычно конкурирует с социальным взаимодействием,

отнимая время у последнего и создавая регулярные “технические” сбои (чело-

Этнографическое обозрение № 6, 2022

век забывает включить или выключить микрофон, не справляется с очередно-

стью выступлений и сервисами голосования и т.п.). Кроме того, крупные планы

нарушают паттерны обыденного общения лицом к лицу, становятся стрессом,

ведущим к быстрому утомлению и отключению от происходящего. Свидетель-

ством этого является пониженная по сравнению с офлайновой эффективность

дистанционного образования (см. пример из статьи Сергея Соколовского и Оль-

ги Подлесных, высмеивающий уровень знаний школьника после длительного

периода “карантинного” обучения).

Почему же “цифра”, имея столько недостатков, продолжает захватывать все

новые сферы деятельности? Один из ответов лежит в сфере экономики: оста-

ваясь эрзацем реальности, “цифра” стала доступнее и дешевле “оригинала” не

только в финансовом отношении, но и в отношении экономии усилий и времени.

Мы давно забыли о почте с ее очередями для отправки телеграмм, переводов и

писем или совершения междугородних звонков. Уже выросла пара поколений,

не подозревающих об этих сложностях. Оплата счетов и любые банковские опе-

рации можно осуществлять из дома или находясь в пути практически в любой

точке мира, где есть связь. Телевидение, кино и радио также доступны онлайн,

причем с возможностями, отсутствующими в их аналоговых версиях. Урезая

“избыточность жизни”, цифровая виртуальность спрямляет пути к достижению

целей. Похожим образом работает сама природа, позволяя нам различать фигу-

ру и фон, значимое и незначимое, существенное и то, что можно без особого

ущерба игнорировать. Предлагая вместо карты схему, виртуальная среда вы-

ступает в качестве своеобразного аналога схематизмов человеческого сознания;

за счет алгоритмизации искусственный разум оказывается в некоторых опера-

циях эффективнее разума, созданного природой. И поскольку разум человека

склонен экономить усилия и выбирать наименее затратные альтернативы, это

не может не смещать выбор в пользу виртуальности, не требующей стольких

интеллектуальных затрат, как значительно менее предсказуемая реальность.

Кейс геймеров и киберспорта, анализируемый в статье Елены Соколовой

и Сергея Шевченко, иллюстрирует глобальную проблему “опережения техно-

логическим развитием адаптационных возможностей человека”. Гипотетиче-

ское ее решение авторы видят в “необходимости внедрения новых технологий,

способствующих ускорению в освоении новых навыков”. Очевидный логиче-

ский круг в этом рассуждении (новые технологии тоже требуют адаптации), как

мне представляется, может быть преодолен лишь за счет включения в объем

понятия “технологическое развитие” психотехник и техник тела, т.е. психосо-

матической компоненты, что выводит нас на проблему переосмысления самой

сущности человека и представления его в качестве киборга, техноморфы или

техносимбионта. Одной из разновидностей техник тела, помимо привычек и

телесных диспозиций, являются навыки - интегрированные в схему тела и за-

крепленные рутинным повторением диспозиции, которые и оказываются среди

прочего объектом внимания в данной статье. Акцент на возникновении коллек-

тивного (и/или гибридного) субъекта при формировании навыков - оригиналь-

ный вклад авторов в развитие этого сложного понятия. Отмечу также ценное

методологическое наблюдение, вытекающее из представленного Соколовой и

Шевченко анализа и призывающее к коррекции предмета киберантропологии:

…не ясно, в каком смысле изучаемыми акторами становятся именно киборги, а не просто

цифровые объекты и процессы. Эти объекты и процессы определенным образом связаны

с людьми, обладающими телами и культурной идентичностью, но сама эта связь оказы-

вается вне проблемного поля киберантропологии, понимаемой только как антропология

киберпространства. В дисциплинарном отношении “киборг” очищен до цифрового и в

определенном смысле лишен самостоятельной агентности.

Соколовский С.В. Виртуальность как повседневность

В целом данный выпуск предоставляет достаточно интересный материал

для трактовки новой киберреальности как уже состоявшегося синтеза реаль-

ностей физической и виртуальной, что ставит перед антропологами (как ра-

ботающими в области антропологии философской, так и в антропологии со-

циально-культурной) масштабную задачу переосмысления основного предмета

исследований - человека.

Примечания

¹В журнале неоднократно публиковались статьи и специальные выпуски по

цифровой антропологии (см., напр.: Этнографическое обозрение. 2020. № 1).

²Воображаемые параллельные миры являются скорее правилом для соци-

ального общения, нежели экзотикой. Мы регулярно ошибаемся, приписывая

неверные мотивы действиям других людей. Как замечает британский философ

Джон Сёрль, наши действия в значительной степени зависят от того, что мы

думаем, когда их совершаем, и потому стороннему наблюдателю невозможно

установить, что именно я делаю, когда гуляю в парке: “направляюсь в сторо-

ну Патагонии, перемещаю молекулы воздуха, или разнашиваю свои ботинки”

(Searle 1984: 58). Наши догадки относительно реальных событий окружающего

мира полны несоответствий, и мир далеко не всегда одергивает и поправляет

нас, так что жизнь в параллельной реальности - скорее факт, чем изобретение

фантастов и философов.

³Я заимствую фразу из названия популярного франко-итальянского новост-

ного онлайнового издания Vivre par(mi) les écrans, публикующего короткие ре-

цензии и сообщения о выставках, книгах и статьях о цифровой реальности.

⁴Эта возрастная граница выбрана не случайно - более старшие поколения

застали жизнь без интернета и успели сформировать несколько иные привычки.

⁵Как отмечает Фуко, анализируя соответствующие утверждения Бентама:

“Проблема не в том, каковы фундаментальные права и как фундаментальные

права разделяют область возможного управления и область фундаментальной

свободы. Линия раздела проходит между двумя сериями вещей <…> раздел

проходит между agenda и non aenda, тем, что нужно сделать, и тем, чего делать

не нужно” (Фуко 2010: 26).

Научная литература

Фуко М. Рождение биополитики. СПб.: Наука, 2010.

Kittler F. Gramophone, Film, Typewriter. Stanford: Stanford University Press, 1999.

Kittler F. Experience in the Era of Information

// Exploding Aesthetics

Eds. A.W. Balkema, H. Slager. Amsterdam: Lier en Boog, 2001. P. 59-66.

Searle J. Minds, Brains and Science. Cambridge: Harvard University Press, 1984.

E d i t o r’s I n t r o d u c t i o n

Sokolovskiy, S.V. Virtuality as Mundanity

[Virtual’nost’ kak

povsednevnost’]. Etnograficheskoe obozrenie,

2022, no.

6, pp.

5-10.

https://doi.org/10.31857/S086954152206001X EDN: MPYJDU ISSN 0869-5415

Sergei Sokolovskiy | http://orcid.org/0000-0002-0112-0739 | sokolovskiserg@gmail.com |

Institute of Ethnology and Anthropology, Russian Academy of Sciences (32-a Leninsky

prospect, Moscow, 119991, Russia)