ЖЕНСКАЯ ПРОСТИТУЦИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ИСПАНИИ:

НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ ОЧЕВИДНОСТИ

А.Н. Кожановский

Александр Николаевич Кожановский

http://orcid.org/0000-0003-1699-3660

ankozhan49@yandex.ru | д. и. н., ведущий научный сотрудник | Институт этнологии и

антропологии РАН (Ленинский пр. 32а, Москва, 119991, Россия)

Ключевые слова

современная Испания, женская проституция, социально-ценностная эволюция,

общественно-культурный конфликт

Аннотация

На протяжении нескольких десятилетий постфранкистского развития испанское об-

щество пережило эпохальные социально-культурные трансформации, радикально из-

менившие его идеологическую атмосферу и ценностные ориентации. Рассмотрение

ситуации с женской проституцией в Испании позволяет лучше понять характер прои-

зошедших перемен и их направленность в целом, а также сравнить бытование данного

специфического явления сегодня и в предшествующую эпоху. Автор отслеживает эво-

люцию отношения испанского общества и государства к проституции как таковой и к

вовлеченным в нее категориям лиц (проституткам, их хозяевам и сутенерам, клиентам

и др.) в условиях доминирования в общественном дискурсе так наз. либеральной пара-

дигмы. В ряду черт своеобразия “испанского случая” отмечается национально-демогра-

фический состав “секс-работниц”, а также затянувшаяся острая борьба мнений вокруг

трактовки проституции в обществе, не позволяющая принять соответствующий закон и

тем самым покончить с ее нынешней “алегальностью” (“ни разрешения, ни запрета”).

Информация о финансовой поддержке

Статья подготовлена в рамках НИР ИЭА РАН

начале следует уточнить, что термин “современный” в заголовке статьи в

данном случае подразумевает период испанской истории, обозначивший-

ся в конце 1970-х - начале 1980-х годов, когда в стране, после кончины

правившего три с половиной десятилетия диктатора Фр. Франко, был осущест-

влен радикальный социально-политический поворот от авторитаризма к либе-

ральной демократии, в условиях которой Испания и пребывает до сих пор. За

несколько десятилетий этого периода испанское общество претерпело глубокие

всесторонние внутренние трансформации, которые настолько изменили его,

Статья поступила 01.03.2023 | Окончательный вариант принят к публикации 07.04.2023

Ссылки для цитирования на кириллице / латинице (Chicago Manual of Style, Author-Date):

Кожановский А.Н. Женская проституция в современной Испании: неопределенность очевидности //

Этнографическое обозрение. 2023. № 3. С. 70-84. https://doi.org/10.31857/S0869541523030041

EDN: COXBIB

Kozhanovsky, A.N.

2023. Zhenskaia prostitutsiia v sovremennoi Ispanii: neopredelennost’

ochevidnosti

[Female Prostitution in Contemporary Spain: Uncertainty of the Obvious].

Etnograficheskoe obozrenie 3: 70-84. https://doi.org/10.31857/S0869541523030041 EDN: COXBIB

Этнографическое обозрение | ISSN 0869-5415 | Индекс 70845 | https://eo.iea.ras.ru

Кожановский А.Н. Женская проституция в современной Испании...

что некоторые местные аналитики говорят ни больше ни меньше как о смене

эпох испанской истории на протяжении жизни всего одного поколения. Ученые

разных специальностей пытаются осмыслить содержание и понять направле-

ние уже произошедших и продолжающихся изменений - в этом видит свой ос-

новной исследовательский интерес и автор данной статьи. Очевидно, что чем

больше аспектов такого сложного и многообразного социально-культурного фе-

номена, как испанское общество в его непрерывной эволюции, попадет в сферу

поиска, подвергнется внимательному изучению, тем больше будет материалов

для сравнения и оценки, тем убедительнее окажутся общие выводы и надежнее

предположения относительно положения дел в общественно-культурной сфере

и ее дальнейшего развития. Как представляется, одним из поисковых “замеров”

вполне может быть конкретное исследование такого явления социальной жизни

испанского общества, как женская проституция. Насколько можно судить, эта

тема в отечественной научной испановедческой литературе с подобной целью

пока что не рассматривалась. При этом приходится считаться и с крайней огра-

ниченностью доступных источников, содержащих информацию о проституции,

и с тем, что официальные данные по наиболее значимым ее аспектам заведомо

отсутствуют, а в работах самих испанских исследователей-гуманитариев эта

тема обычно характеризуется как недостаточно изученная именно историками

и культурными антропологами, поскольку представители этих специальностей

“привычно уступали данное исследовательское поле историкам права и исто-

рикам медицины”, и такая тенденция сохранялась до сравнительно недавне-

го времени, когда феномен и социально-административный статус проститу-

ции стали одной из тем обсуждения в общественном дискурсе западных стран

(Escobedo Muguerza 2019). В связи с этим, как с сожалением констатируется

одним из испанских авторов, “даже высказанные суждения [по теме] невозмож-

но сколько-нибудь убедительно подтвердить или опровергнуть”, - к примеру,

с определенностью ответить на вопросы, отрывочно возникавшие и фиксиро-

вавшиеся прежде в процессе разрозненных этнографических исследований:

действительно ли в большей части испанского сельского традиционного мира

забеременевшую девушку изгоняли из родного селения и ей приходилось пере-

бираться в город и заниматься проституцией, чтобы выжить? можно ли было

каким-либо образом избежать такого хода событий? и мн. др. (Moreno Mengíbar,

Vázquez García 1997b).

В программе полевых изысканий автора, в ту пору, когда они были возмож-

ны, данная тема не значилась. В итоге материалом для поиска в нашем случае

послужили нашедшие отражение в СМИ и научной литературе сообщения и

оценочные высказывания самих испанцев - как рядовых граждан, так и пред-

ставителей различных государственных органов, административных и соци-

альных служб, партий и общественных организаций, а также исследования и

выводы испанских и других зарубежных ученых. Задача, решаемая в процессе

работы, состояла в том, чтобы на основе собранного таким образом материа-

ла рассмотреть картину бытования женской проституции в контексте Испании

Новейшего времени, в условиях радикальной ломки вековых основ традицион-

ного общества. Несомненный интерес представляют специфически испанские

особенности существования, развития и восприятия населением этого безус-

ловно примечательного явления - но в попытке выделить их мы можем, в силу

обстоятельств, опираться главным образом на субъективные мнения и оценки

комментаторов, так или иначе погруженных в рассматриваемую проблематику,

нежели на какие-то объективные и сопоставимые данные.

Этнографическое обозрение № 3, 2023

Наконец, последняя из необходимых оговорок состоит в том, что речь

здесь будет идти именно о женской проституции, притом что всегда имела

место, а в последние десятилетия обозначилась особенно ощутимо мужская

гомосексуальная проституция, которая, однако, останется пока вне сферы

нашего внимания.

Проституция в Испании в предшествующие века

Итак, если мы, реализуя изложенный выше замысел, обратимся к истории

Испании нескольких последних столетий, то увидим, что проституция как яв-

ление бытовала там все это время. Тем не менее условия и формы ее существо-

вания, как и отношение к ней государственной администрации разных уров-

ней, а также самогó испанского общества в его различных слоях и сегментах,

вовсе не были единообразными и, более того, время от времени претерпевали

довольно резкие и радикальные изменения. Так, вплоть до 1620-х годов при-

сутствие публичных домов (mancebía) в испанском социальном пространстве

было вполне обычным, они функционировали как в “стационарной”, так и в

“разъездной” форме, но непременно под контролем властей (королевских или

муниципальных), которые назначали управляющего заведением, ответствен-

ного за порядок и уплату налогов. Владеть публичным домом и получать с

него доход могли самые разные лица и учреждения - вплоть до религиозных

орденов и корпораций. В последнем случае финансовые обязательства реали-

зовались обычно опосредованно: здание на земле монастыря, храма, конгре-

гации, церковной больницы и пр. сдавалось арендатору, а тот уже размещал

там бордель. Что же касается общей позиции церкви в отношении рассматри-

ваемого явления, то в ту эпоху она характеризовалась скорее терпимостью:

проституция воспринималась как “меньшее зло”, как способ вынести возмож-

ные сексуальные эксцессы за рамки семьи и таким образом сберечь семейные

устои, семейную честь и сохранить стабильность в социуме. Согласно расхо-

жим представлениям того времени (во многом не утерявшим свое значение

и по сей день), неконтролируемый мужской инстинкт, будучи подавленным,

с неизбежностью приведет к насильственным действиям как против женщин,

так и против общественного порядка. При этом власти, озабоченные исходя-

щей от борделей и проституток потенциальной опасностью для означенного

порядка и моральных норм, время от времени предпринимали всякого рода вы-

борочные ограничительные меры: закрывали некоторые мансебии; заставляли

владельцев перемещать свои заведения подальше от центра или огораживать

их стеной; иногда требовали, чтобы в публичном доме была лишь одна дверь,

которая запиралась бы на ночь; обязывали проституток иметь какие-то при-

метные детали в одежде (напр., шафрановые вуали) или же, напротив, запре-

щали носить украшения и использовать косметику для того, чтобы отделить

их внешне от “порядочных” женщин; не позволяли проституткам заниматься

своим ремеслом вне пределов борделя и т.д. Сурово преследовались сутенер-

ство и сводничество, категорически запрещались публичные дома, не подкон-

трольные властям (Moreno Mengíbar, Vázquez García 1997a).

Во второй половине XVI в. на волне католической “рехристианизации” ис-

панского общества и в связи с распространением страхов перед венерическими

заболеваниями, источником которых стали публичные дома, умножились огра-

ничения и меры воздействия в отношении обитателей и посетителей борделей

(так, “жрицам любви” не позволяли работать в воскресенье, принуждали к

Кожановский А.Н. Женская проституция в современной Испании...

выслушиванию религиозных наставлений, к участию в церковных службах

и пр.). А в начале 1620-х годов были запрещены и сами мансебии; женщин,

пытавшихся торговать своим телом, теперь стали задерживать и отправлять в

особые женские исправительные дома или же высылать из большого города в

родные селения (Moreno Mengíbar, Vázquez García 1997a).

Период “подпольного” существования проституции в Испании продолжался

до середины XIX в., когда власти страны в стремлении обуздать неистребимую

уличную продажную любовь с порождаемыми ею конфликтами, скандалами

и правонарушениями, а равно ограничить распространение заразных венери-

ческих болезней, приняли - с оглядкой на “передовых” европейских соседей,

прежде всего Францию - специальный регламент (административные прави-

ла), в рамках которого проституция получала легальный статус, но на весьма

жестких условиях. Вновь открывавшиеся - конечно же, под строгим контролем

властей - дома терпимости, в отличие от французских с их вывесками и крас-

ными фонарями, не должны были иметь никаких внешних атрибутов; все, в них

происходящее, должно было быть укрыто от посторонних глаз плотными што-

рами на окнах. Обитательницам заведений предписывалось регистрироваться

в качестве проституток, что предполагало постоянный медицинский контроль

и накладывало целый ряд существенных ограничений в отношении их образа

жизни, поведения, режима перемещения по городу, внешнего вида и т.д. “Тру-

женицы борделей” обязаны были платить налог, “чтобы покрыть те расходы,

которые несет администрация, осуществляющая надзор за ними”. Неисполне-

ние предписаний влекло за собой штраф и санкции - вплоть до тюрьмы и изгна-

ния из города. Но даже если не фиксировалось никаких нарушений, достаточно

было требования, поддержанного определенным числом соседей, чтобы высе-

лить проститутку из того дома, где она жила, - что с очевидностью говорит о

высокой степени маргинализации этой категории женщин.

Введение в 1840-е годы регламентации проституции в Испании означало

победу сторонников упоминавшейся выше концепции “неизбежного зла”. Есть,

правда, сообщения о том, что появившиеся было во многих испанских городах

бордели вскоре закрылись под давлением общественного мнения - и, насколько

можно судить, сугубо по моральным основаниям (Guereña 1995). Но к началу

XX в. публичные дома стали уже привычным явлением в городском простран-

стве страны, и это как будто подтверждало мнение тех, кто считал, что офици-

альная терпимость к проституции даже в условиях жесткого надзора однознач-

но способствует ее умножению и распространению.

Нужно сказать, что обе упомянутые модели государственной политики

в отношении проституции - “регламентаризм” (нормативное регулирова-

ние) и “запретительство” - отражали взгляды сторонников доминировавшей

в Испании вплоть до последней четверти XX в. традиционной идеологии,

в парадигме которой все женщины делятся на две категории: хорошие, при-

личные, жены/матери и плохие, порочные, падшие, а продажа сексуальных

услуг однозначно определяется как позорное, недостойное занятие. Но если

“регламентаристы” прежней эпохи на этом основании считали правильным

установить жесткий контроль над проституцией и ее стигматизированны-

ми “служительницами” и при этом сделать их максимально незаметными в

общественном пространстве, то “запретители” требовали не только при-

знания самогó этого ремесла уголовным преступлением, но и применения

суровых наказаний к тем, кто им занимается или наживается на нем (Boza

Moreno 2019).

Этнографическое обозрение № 3, 2023

“Историческое противоборство” в Испании между этими двумя подходами

к рассматриваемому явлению продолжилось и в XX в. в условиях резко меняв-

шейся общественно-политической атмосферы. В 1935 г., при Второй республи-

ке, режим регламентации в отношении проституции был официально отменен,

как и она сама. Однако вскоре после начала гражданской войны на несколько

лет по обе стороны фронта в сфере продажной любви воцарилась сумятица,

зачастую переходившая во вседозволенность (Boza Moreno 2019). Большая

концентрация воюющих мужчин и потерявших работу женщин неизбежно

способствовала повсеместному росту проституции; в то же время в республи-

канской зоне делались попытки покончить с ней: внедрялась революционная

сексуальная мораль, вводились меры по “профессиональной переподготовке”

проституток (приобщению их к иным видам деятельности) и т.д. (Nicolás 2007).

Эпоха авторитарной диктатуры

С победой франкистов (в условиях послевоенной бедности и лишений зна-

чительной части населения) на некоторое время вновь вернулся режим регла-

ментации. В 1940 г. в стране насчитывали около 200 тыс. проституток и 1240

зарегистрированных публичных домов (кроме того, существовали многочис-

ленные неофициальные заведения) - и все это на фоне подлинной одержимо-

сти идеологов господствующего национал-католицизма строгим соблюдением

в общественном пространстве моральных постулатов, в числе которых особый

упор делался на известную библейскую заповедь “не прелюбодействуй!”. Кри-

тически настроенные комментаторы даже позволяли себе называть Испанию

той эпохи “огромным публичным домом”, поскольку парадоксальным образом

официальный культ половой морали и жесткий контроль над отношениями

полов здесь сочетались с широким распространением проституции, по сути,

превратившейся в общественно приемлемое развлечение, привычно практику-

емое как холостыми, так и женатыми мужчинами. Нанесение визита в публич-

ный дом (исп. “ir de putas”) стало частью очень многих “мужских” мероприя-

тий (туристических поездок, дружеских встреч, солдатских вечеринок и пр.).

Церковь и моралисты не одобряли походы в бордель, но фактическое отношение

было терпимым, разумеется, с условием строгого соблюдения внешних прили-

чий и “невидимости” для общества. При этом неукоснительно преследовалась

проституция “незаконная”, т.е. существовавшая вне официальной регистрации,

постоянного полицейского и медицинского контроля.

В 1956 г. ситуация вновь резко изменилась. Франкистская Испания, только

что принятая в ООН, подписала среди прочих и конвенцию, касающуюся про-

ституции, где “труженица панели” трактовалась как жертва, а за вовлечение

в это занятие и его эксплуатацию третьими (помимо самой проститутки и ее

клиента) лицами, за организацию и содержание публичных домов, сводниче-

ство и сутенерство предусматривались наказания; привлечение же к ответ-

ственности самой женщины, занимавшейся этой деятельностью, полностью

исключалось (Nicolás 2007). Такая модель политики в отношении проститу-

ции, уже третья по счету после упомянутых выше “регламентаристской” и “за-

претительской”, известна как “аболиционистская” (название было специально

выбрано ее создателями в XIX в. с тем, чтобы оно ассоциировалось с борьбой

за освобождение негров-рабов - в данном же случае подразумевалось преодо-

ление подчиненного положения женщины в обществе). Со временем эта мо-

Кожановский А.Н. Женская проституция в современной Испании...

дель ощутимо эволюционировала и распространилась в нескольких вариантах.

Один из них, наполовину “запретительский”, утвердился в Испании взамен

отмененного регулирования - по оценкам наблюдателей, вопреки духу и букве

подписанной франкистами международной конвенции, но зато в логичном со-

ответствии с политическим режимом и идеологической атмосферой в стране.

Были закрыты бордели и другие заведения, где практиковался платный секс,

при этом в директивных юридических документах не было прописано никаких

наказаний для занимающихся этим ремеслом женщин, только те, кто склоняет

их к этому или наживается на них, привлекались к ответственности (до 6 лет

заключения). Однако принятый вскоре закон относил проституток к катего-

рии “опасных для общества” граждан. Их ставили на учет, им грозила тюрьма

за “нарушение общественного порядка”, “угрозу общественной безопасно-

сти” или “бродяжничество” или же высылка в другие районы страны, их под-

вергали принудительным медицинским обследованиям и карали за попытки

уклонения и от таких осмотров, и от полицейского надзора; при этом зачастую

данные меры носили характер произвола (Valiente Fernández 2004). Таким об-

разом, несмотря на отсутствие формального запрета проституции, фактиче-

ски она в этот период трактовалась как преступление, подлежащее наказанию,

а в политике испанских властей, особенно на местах, реализовывалось все то

же традиционное отношение к “жрицам любви”: как к воплощению порока,

как к недостойным, аморальным и вредоносным существам. Все это привело к

тому, что в условиях “франкистского аболиционизма” проституция не исчезла,

а приняла скрытые формы: “девочки” работали теперь под видом официанток

в кафе и ресторанах, модисток в небольших магазинчиках, горничных в отелях

и пр.; возросло и количество тех, кто практиковал на частных квартирах и на

улицах. Бордели замаскировались под питейные, танцевальные, развлекатель-

ные заведения и функционировали под прикрытием коррумпированной поли-

ции (Nicolás 2007).

Лишение легального статуса, необходимость работать “подпольно” вытол-

кнули проституцию в преступную и еще более маргинальную среду, что, несо-

мненно, осложнило и ухудшило положение “секс-работниц”; при этом возни-

кали все новые разновидности “торговли сексом”, хотя и в замаскированной

форме. Росту в 1960-1970-е годы количества вовлеченных в эту деятельность

женщин способствовали некоторое смягчение идеологической атмосферы в

стране и массовый иностранный туризм.

После франкизма: общественный дискурс

и политика властей

О том, как менялись в испанском обществе представления и установки в

отношении проституции в поставторитарную эпоху, отчасти можно судить по

публикациям в СМИ разных политических направлений. Так, в начале либе-

рально-демократического периода правая газета ABC называла это явление

угрозой общественному здоровью, морали, состоянию и облику городской

среды и общественной безопасности, а “секс-работниц” - маргинальными и

преступными существами, тогда как левая El País требовала относиться к пре-

доставляющим платные сексуальные услуги женщинам с уважением, видеть

в них вполне достойных людей со своими чаяниями и собственным голосом,

который необходимо слышать. Однако уже к концу 1990-х годов обе газеты

Этнографическое обозрение № 3, 2023

практически совпадают в трактовке проституток сугубо как жертв торговли

людьми и сексуальной эксплуатации, лишенных собственной воли, инициати-

вы, способности принимать решения. О случаях свободного выбора “профес-

сии” почти не упоминается, а само ремесло подается в самом черном свете.

Таким образом, несмотря на сохраняющееся политико-идеологическое разли-

чие двух изданий, оба они разделяют “аболиционистский” подход к прости-

туции. Нельзя не упомянуть и о том, что в испанском обществе конца XX в.,

точнее в среде вовлеченных в феминистское движение, набиравшее буквально

на глазах силу и влияние, обозначилась еще одна позиция в отношении этого

явления - “трудовая”. Ее сторонники требовали признать возможность добро-

вольного (а вовсе не по принуждению) предоставления платных секс-услуг,

само занятие этим ремеслом отнести к законным (точно таким же, как любые

другие) видам трудовой деятельности, а “секс-работниц” считать обычными,

со всеми предусмотренными законом правами и обязанностями трудящимися,

разве что требующими особого внимания и защиты со стороны государства в

силу специфического характера их “профессии”.

Что же касается курса новой испанской администрации, то довольно долгое

время она вовсе не принимала постановлений, затрагивающих сферу торгов-

ли сексом, а когда они наконец появились, то выглядели поначалу довольно

непоследовательными. В какой-то момент были отменены не только прежние

законы, позволявшие преследовать проституток, но и наказания за все виды

деятельности, связанные с добровольной продажей секс-услуг (сутенерство и

проч., правда, с непременной оговоркой в отношении несовершеннолетних и

умственно неполноценных). Однако в дальнейшем, ближе к концу 1990-х годов,

правоохранители стали все больше склоняться к установкам “аболиционизма”:

различие между добровольной и принудительной деятельностью такого рода не

является принципиально значимым; в целом проституция неприемлема.

Последующий ход событий как будто подтверждает мнение, что за 40 с

лишним лет либерального развития, когда, по словам погруженного в проблему

комментатора, привычные границы между общественными группами (мужчи-

нами и женщинами, хорошими и плохими женщинами, гетеро- и гомосексуаль-

ными персонами и т.д.) менялись, становились все более зыбкими и проницае-

мыми, а то и вовсе стремились к исчезновению, когда понимание сексуальности

переосмыслялось “в атмосфере страха и беспокойства”, в испанском обществе

так и не выработалось согласия в отношении проституции и тех, кто ею зани-

мается. И в этом комментаторы видят одно из отличий страны от других госу-

дарств Европы, где такое согласие в основном достигнуто. В Испании же даже

после ухода авторитаризма с его директивной ориентацией на традиционные

ценности все, связанное с сексуальностью, продолжало во многом оставаться

табуированным, полным моральных и этических предрассудков, что, в част-

ности, по-прежнему препятствует здесь широкому и свободному обсуждению

этой темы (Boza Moreno 2017). Есть и еще один немаловажный момент, связан-

ный с тем, что значительная часть местного населения в некотором роде трав-

мирована недавней историей страны: помня об активном вмешательстве фран-

кистских властей в частную, интимную жизнь, люди воспринимают какие-либо

ограничения со стороны государства в этой сфере (как, впрочем, и во многих

других) как совершенно недопустимые.

Текущую ситуацию в Испании в интересующем нас аспекте можно пред-

ставить и таким образом: прежнее многовековое противостояние “запретитель-

Кожановский А.Н. Женская проституция в современной Испании...

ской” и “регламентаристской” моделей административной политики в отноше-

нии проституции после ухода авторитаризма и окончательного утверждения

либерально-демократического устройства сменилось противоборством “або-

лиционистской” и “трудовой” моделей. То есть противники и сторонники

существования проституции как таковой по-прежнему спорят между собой, но

аргументация и тех и других выдержана теперь в ином ключе, что отражает

серьезное изменение духа времени и общественных идейных позиций, в том

числе представлений о добре и зле, о содержании понятий “моральное” и “амо-

ральное”, о виновниках и жертвах социальных бед и нестроений и т.д. Так, если

проституция для прежних “запретителей” есть зло и преступление по опреде-

лению и все причастные к ней, включая “жриц любви”, суть преступники и за-

служивают сурового наказания, то для нынешних “аболиционистов” - это пре-

жде всего эксплуатация и унижение женщины мужчиной (и именно потому она

неприемлема), а проститутка, даже добровольная - всегда жертва гендерного

насилия, следовательно, какое-либо ее наказание принципиально исключается;

все остальные участники процесса (в том числе клиенты) квалифицируются как

“эксплуататоры” и должны караться. Соответственно, “регламентаристы” про-

шлого и “трудовики” сегодняшнего дня расходятся в своем отношении к лич-

ности проститутки: вторые, в отличие от первых, ставят во главу угла строгое

соблюдение ее достоинства, трудовых и всех прочих прав при полном исключе-

нии контроля над ней (даже медицинского) и предотвращении ее стигматизации

(опорочивания и унижения) в любой форме (Boza Moreno 2017). Таким образом,

в эволюции общественных представлений в Испании последних десятилетий

отчетливо прослеживается твердая и неуклонная феминистская тенденция, при

этом в рамках самогó феминизма “аболиционистская” партия, насколько можно

судить, по влиянию на население и количеству приверженцев значительно пре-

восходит своих оппонентов, стоящих за “трудовую” модель.

Столь очевидная разнородность общественного дискурса является, воз-

можно, главной причиной того, что на уровне высших государственных ин-

станций сохраняется ситуация правовой неопределенности, так наз. алегаль-

ности, в отношении к данному явлению (Grupo Atico34 s.a.): проституция не

регулируется действующими законами, не запрещена и не разрешена. Соот-

ветственно, “секс-работницы” не могут быть наказаны, поскольку их деятель-

ность не обозначена как правонарушение или преступление в законодательстве.

Преследуются и караются, однако, согласно нормам уголовного кодекса, дей-

ствия “третьих лиц”, т.е. сутенеров и содержателей притонов, наживающихся

на проституции. Попытки официально установить статус древнейшей про-

фессии в ходе парламентских голосований регулярно терпят неудачу: полити-

ки не могут договориться о формулировках, которые не только устраивали бы

большинство депутатов, но и прежде всего четко разграничивали проституцию

(не подлежащую наказанию) и торговлю людьми с целью их сексуальной

эксплуатации (за которую полагается суровая кара) (Boza Moreno 2019).

Одним из следствий такого “расплывчатого аболиционизма”, при котором

проституция не узаконена, но и не криминализована, является то, что “тру-

женицы панели” по-прежнему остаются без социального обеспечения и пра-

вовой защиты, и это возмущает многих жителей страны (Ibid.). Вместе с тем

нельзя не отметить, что современное испанское общество в своем большинстве

по-прежнему не воспринимает профессиональную проституцию как разновид-

ность трудовой деятельности (Solana Ruiz 2021).

Этнографическое обозрение № 3, 2023

Регулирование “снизу”

То обстоятельство, что данный вопрос на протяжении десятилетий на-

ходится в “подвешенном” состоянии, могло бы трактоваться как свидетель-

ство его неважности, второстепенности, в сравнении с другими проблемами

внутренней жизни страны, в глазах определяющего большинства населения

Испании. Однако против этого говорит тот безусловно значимый факт, что с

2000-х годов началась спонтанная компенсация “правового вакуума”, суще-

ствующего на уровне государства в отношении проституции, путем введения

норм на более низких административных уровнях: автономном и муници-

пальном. Процесс “местного законотворчества” в данной сфере в короткий

срок охватил всю страну (от Андалусии и Каталонии до Страны басков и

Галисии), и его содержание определенным образом характеризует сегодняш-

ние умонастроения граждан.

Исходно декларируемый посыл, общий для всех муниципальных поста-

новлений, касающихся проституции, состоит в том, что торговля сексуальными

услугами есть нанесение ущерба общественному пространству и обществен-

ному порядку. Но далее в борьбе с этим занятием в разных местах избирается

один из двух подходов - “запретительский” или “аболиционистский”, основная

разница между которыми состоит в наличии или отсутствии административно-

го наказания для женщины-проститутки. Так, согласно барселонским нормам, к

ответственности должны быть привлечены оба участника сексуальной сделки,

при этом к женщине заведомо относятся менее строго, в большинстве случаев

речь идет о штрафах (в 2019 г. их размер составлял от €100 до €3000). Поми-

мо этого, свод правил предусматривает помощь в “реинтеграции” в общество

со стороны властей Барселоны задержанным проституткам, если они захотят

оставить свое занятие, а также содержит рекомендации СМИ, призывающие

уважать в своих репортажах и комментариях достоинство “секс-работниц” и не

допускать ни малейшей дискриминации по признаку пола.

В “запретительских” нормативах горсовета Мурсии необходимость борьбы с

проституцией объясняется еще и тем, что она, будучи сексуальной эксплуатаци-

ей, “распространяет образ женщины как просто сексуального объекта” и таким

образом вредит социальному сосуществованию. В мурсийском случае штрафу-

ют не только “секс-работницу” и клиента, но и “рекламщиков” всех категорий,

а также, конечно, сводников и сутенеров. Свои местные, по сути второстепен-

ные, особенности запрета оказания платных секс-услуг в пределах обществен-

ного пространства обнаруживаются в соответствующих правилах Гранады, как,

впрочем, и всех прочих испанских городов, принявших данную модель.

Муниципальные постановления другой, “аболиционистской”, направлен-

ности трактуют проститутку сугубо как жертву гендерного насилия и предус-

матривают наказание только тех, кто квалифицируется ее эксплуататорами:

сутенеров и клиентов. В Севилье принятию соответствующего свода правил

в 2011 г. предшествовала информационно-пропагандистская кампания под

лозунгом “Ты входишь как клиент, выходишь как соучастник!” (имелась в

виду покупка секс-услуги); по всему городу висели плакаты, на которых по-

тенциальный покупатель был изображен в виде заключенного с табличкой

“Думай своей головой!” (Boza Moreno 2019). В Мадриде, принявшем ана-

логичный по смыслу указ в 2014 г., надпись на уличных плакатах гласила:

“Твои деньги творят много зла. Из-за того, что ты платишь, и существует

проституция” (Sahuquillo 2009).

Кожановский А.Н. Женская проституция в современной Испании...

Своего рода ответом на эту волну регулирования “снизу” стал общеиспан-

ский закон 2015 г. “О безопасности граждан”, который, по определению экс-

пертов, поднял на государственный уровень практиковавшееся ранее только

“на местах” административное преследование проституток и их клиентов (Boza

Moreno 2019).

Особенности бытования проституции

в постфранкистской Испании

Отмеченный выше разнобой, наблюдаемый в постфранкистский период

как в общественной трактовке проституции, так и в политике администрации

разных уровней по отношению к ней, перекликается с отсутствием согласия в

среде комментаторов по части реальных масштабов этого явления и его добро-

вольного или же подневольного характера. На фоне отсутствия достоверной

статистики по теме оппоненты обвиняют друг друга в оперировании непод-

твержденными данными и принесении истины в жертву исповедуемой идео-

логической доктрине (Boza Moreno 2017). Некоторые факты и обстоятельства,

впрочем, не вызывают споров, как, например, происходящая в новых услови-

ях постепенная эволюция национально-демографического состава корпуса

“секс-работниц”: в 1970-е годы это были по преимуществу испанки; в 1990-е

годы на фоне роста материального благополучия в стране большинство уже

составляли иммигрантки; в 2008 г. с приходом кризиса вновь увеличилось число

испанок, которые обратились к проституции как источнику дохода (Solana Ruiz

2021). Однако, согласно данным исследования 2009 г., и в тяжелые годы кризи-

са до 90% “тружениц секса” были иммигрантками: большую часть их понача-

лу составляли латиноамериканки, позднее к ним добавились многочисленные

приезжие из Восточной Европы (прежде всего из Румынии и Болгарии), затем -

из азиатских стран и т.д. (Sex work 2009). Такой “перекос” в сторону иностра-

нок, к тому же не имеющих, как правило, легальных оснований для пребывания

в стране, во многом сохраняется и в настоящее время, насколько можно судить

по публикациям в СМИ.

Положение подавляющего большинства “секс-работниц” в социально-

юридических условиях, которые трудно назвать благоприятными для занятия

их ремеслом, рисуется многими комментаторами и экспертами (представите-

лями общественных организаций, защищающих права и интересы проститу-

ток, сотрудниками служб, работающих с ними, социальными антропологами,

а также самими проститутками) как бедственное или близкое к таковому. Пре-

жде всего это связано с тем, что уже существующие и вновь вводимые нормы

только ухудшают условия жизни и деятельности этих женщин и не освобожда-

ют их, как это всякий раз декларируется, а фактически способствуют тому, что

толкающая многих на этот путь бедность криминализируется и становится уго-

ловно наказуемой. Изгоняя проституцию из публичного пространства, власти

добиваются лишь того, что она перемещается в местá, скрытые от глаз, а “секс-

работницы”, остающиеся на улице, не могут теперь спокойно договариваться

с клиентом и вынуждены соглашаться на куда худшие, чем прежде, условия

(рискованные и с меньшей оплатой), чтобы компенсировать потерю доходов;

существенно бьет по их заработку и необходимость оплачивать штрафы, налага-

емые администрацией (Boza Moreno 2019). А согласно доминирующей в обще-

стве и в государственной политике установке, простиутки исходно и по существу

являются жертвами корыстных людей и непреодолимых тяжелых обстоя-

Этнографическое обозрение № 3, 2023

тельств, терпят постоянный материальный и моральный ущерб и даже порой

рискуют собственной жизнью.

При этом, однако, попадающие в СМИ фактические данные и экспертные

оценки рисуют картину весьма широкого распространения и активного функ-

ционирования проституции на территории Испании. Ежедневно в местных га-

зетах печатаются сотни объявлений об интимных услугах за деньги. В одном

лишь 2008 г., к примеру, в стране был оплачен 1 млн такого рода услуг (Ibid.),

а в 2018 г. общий годовой оборот средств в данной сфере достигал 22,8 млрд

евро (мировой оборот составлял 160 млрд евро) и равнялся примерно половине

государственных расходов на образование. Утверждается, что в стране на одну

бюджетную больницу приходится как минимум три борделя и что Испания за-

нимает одно из первых мест в мире по количеству клиентов, пользующихся

услугами проституток (Álvarez 2009). Благодаря наличию целой сети “клуб-

баров” особого профиля (в городах и деревнях, вдоль автомобильных дорог и

т.д.), с конца 2000-х годов Испания стала особенно цениться иностранными

любителями интимных забав, пусть и не афишируемых, но легко доступных

(Секс-туризм 2013). Наконец, со строго карающими “сексуальные сделки” в об-

щественном пространстве местными нормативами кое-где, например в Катало-

нии, причудливым образом уживаются официально разрешенные (при условии

получения владельцами муниципальной лицензии) дома свиданий, за стенами

которых и осуществляются те самые “сделки”, категорически запрещенные на

улице. А в Малаге в ответ на настойчивые требования “секс-работниц” было

выделено специальное пространство для занятия предосудительным, но не за-

прещенным конституцией ремеслом (Carranco, Sahuquillo 2012). Кстати, власти

провинции Жирона по причине отсутствия в Основном законе такого запрета и

вовсе отменили штрафы для задерживаемых проституток и их клиентов всего

через год после введения (Boza Moreno 2019). И наконец, что очень важно,

в испанской печати не так уж мало откровенно противоречащих мейнстрим-

ным установкам сообщений о том, что многие проститутки отнюдь не тяготятся

своим положением, напротив, они признаются, что только благодаря ему суме-

ли достичь чаемого уровня жизни, порой безуспешно перепробовав целый ряд

других занятий. Аналогичным образом выясняется, что немалая часть иностра-

нок, нелегально находящихся в Испании и промышляющих здесь древнейшей

профессией, прекрасно отдает себе отчет в том, что делает, сознательно исполь-

зует помощь преступного мира и не намерена отказываться от своего ремес-

ла, которое позволяет не только вполне сносно, с точки зрения самих женщин,

существовать, но и содержать здесь свои семьи и даже отсылать какие-то сум-

мы на родину (Boza Moreno 2017).

При отсутствии официальных данных огромный разброс наблюдается в

оценке количества “секс-работниц” в стране: от 14-100 тыс. в одном источнике

(Álvarez 2009) до 400-500 тыс. в другом (Boza Moreno 2019). Так же обстоит дело

и с их клиентурой: утверждение одной из ассоциаций “аболиционистского” толка

о том, что едва ли не каждый второй испанский мужчина является покупателем

интимных услуг (40%), решительно отвергается оппонентами как заведомо лож-

ное и не имеющее под собой фактических оснований. Целый ряд других утверж-

дений, получивших неоправданно широкое распространение, также опровер-

гается противниками “аболиционистской” модели: например, что “сексуальное

рабство”, т.е. принудительная проституция, многократно преобладает над добро-

вольным занятием этим ремеслом (Solana Ruiz 2021).

В свете всего сказанного выше не приходится удивляться тому, что ситуация

Кожановский А.Н. Женская проституция в современной Испании...

с проституцией в Испании последних десятилетий на фоне “разноголосицы”

мнений (к тому же, как правило, весьма идеологизированных и даже полити-

зированных), трактовок и административных мер, в условиях “зависшей” юри-

дической неопределенности подвергается критике буквально со всех сторон.

В то время как одни призывают к легализации проституции и признанию ре-

месла законным видом трудовой деятельности, а “секс-работниц” - полноправ-

ными трудящимися, другие категорически отвергают саму идею официального

разрешения торговли интимными услугами. Общим местом стали обвинения

властей в лицемерии, в следовании “двойной морали”, поскольку у них не хва-

тает духу решить проблему радикально (в ту или иную сторону) и они оза-

бочены только тем, чтобы убрать ее из поля зрения общественности, отчего

она не исчезает, а лишь видоизменяется (Carranco, Sahuquillo 2012). Ставшее

практически доминирующим в практике правоохранительных органов “мягкое

запретительство”, выражающееся в гонениях на уличную проституцию, спо-

собствует только тому, что “секс-работницы” укрываются в подпольных бор-

делях и на частных квартирах, ищут поддержки и защиты у мафии, сутенеров,

а также у содержателей домов свиданий, где они действительно нередко ста-

новятся жертвами насилия. Порой отмечается, что традиционное отношение

к “падшим женщинам” то и дело пробивается сквозь слои политкорректности

и феминистской идеологии: например, клиенты, вопреки всем “прогрессист-

ским” установкам, в конечном счете подвергаются меньшим наказаниям, чем

проститутки (утверждается, что последних штрафуют в пять раз чаще) (Boza

Moreno 2019). При этом сфера интимных услуг (в отношении возможности на-

блюдать, обсуждать и контролировать то, что там происходит) остается гораздо

более закрытой, чем другие сферы социальной жизни страны, и гораздо более

“обремененной” предвзятыми представлениями о ней, сопряженными с глубо-

ко укоренившимися предрассудками в широких слоях местного населения.

Так и не устранено юридическое противоречие, состоящее в том, что

муниципальные штрафы и другие наказания за проституцию нарушают Основ-

ной закон страны, в соответствии с которым занятие этим ремеслом (и какое-

либо участие в процессе) не квалифицируется как преступная деятельность.

Еще опаснее, с точки зрения некоторых комментаторов, то обстоятельство, что

вынужденное принятие местными и региональными администрациями пред-

ставляющихся необходимыми правил по причине необъяснимого для многих

отсутствия общегосударственного закона подрывает авторитет центральной

власти - в обстановке, когда проблема административно-территориального

единства страны продолжает оставаться актуальной. Тем не менее не ясно, что

могло бы изменить столь затянувшуюся и, казалось бы, мало кого устраиваю-

щую ситуацию “конфликтной неопределенности”, в которой находится сегодня

проституция в Испании и которая стала результатом отнюдь не гармоничного

сосуществования и взаимодействия разных по своему происхождению и своей

природе тенденций, факторов и влияний.

Источники и материалы

Секс-туризм 2013 - Секс-туризм в Испании: особенности, где, как и почем? //

Livejournal. 25.09.2013. https://silviapons.livejournal.com/11757.html

Álvarez 2009 - Álvarez P. España enfila hacia la prohibición de la prostitución //

País.

21.02.2009.

https://elpais.com/sociedad/2018/09/07/

actualidad/1536339196_130672.html

Этнографическое обозрение № 3, 2023

Carranco, Sahuquillo

2012

- Carranco R., Sahuquillo M.R. La prostitución,

mejor debajo de la alfombra

// El País.

31.05.2012. https://elpais.com/

sociedad/2012/05/31/vidayartes/1338491745_774783.html

Grupo Atico34 s.a. - Grupo Atico34 s.a. https://protecciondatos-lopd.com/empresas/

alegal (дата обращения: 12.02.2023).

Sahuquillo

2009

- Sahuquillo M.R. Prostitutas con licencia; clientes

clandestinos

// El País

21.02.2009. https://elpais.com/diario/2009/02/21/

sociedad/1235170801_850215.html

Sex work 2009 - Sex Work in Europe: A Mapping of the Prostitution Scene in 25

European Countries // Wayback Machine TAMPEP. 2009. https://web.archive.

org/web/20150714160224/http://tampep.eu/documents/TAMPEP%202009%20

European%20Mapping%20Report.pdf

Научная литература

Boza Moreno E. Sobre la prostitución. Un análisis desde la Política Criminal y la

necesidad de su legalización. Tesis doctoral. Universidad Pablo de Olavide de

Sevilla, 2017.

Boza Moreno E. La prostitución en España: el limbo de la alegalidad // Estudios

penales y criminológicos. 2019. Vol. 39. P. 217-301. http://dx.doi.org/10.15304/

epc.39.5330

Escobedo Muguerza I. Los historiadores y la prostitución. Un balance historiográfico

relativo a la etapa contemporánea // Revista Historia Autónoma. 2019. Núm. 15.

P. 155-170. https://doi.org/10.15366/rha2019.15.008

Guereña J.-L. Los orígenes de la reglamentación de la prostitución en la España

contemporánea. De la propuesta de Cabarrús (1792) al Reglamento de Madrid

(1847)

// Dynamis. Hispanica ad Medicinae Scientiarumque Historiam

Illustrandam. 1995. Vol. 15. P. 401-441.

Moreno Mengíbar A., Vázquez García F. Poderes y prostitución en España (siglos

XIV-XVII). El caso de Sevilla // Criticón. 1997a. Núm. 69. P. 33-49.

Moreno Mengíbar A., Vázquez García F. Prostitución y racionalidad política en la

España contemporánea: un continente por descubrir // Historia contemporánea.

1997b. Núm. 16. P. 67-88.

Nicolás G. La reglamentación de la prostitución en el Estado español. Genealogía

jurídico-feminista de los discursos sobre prostitución y sexualidad. Tesis doctoral.

Departamento de Derecho Penal y Ciencias Penales, Universidad de Barcelona, 2007.

Solana Ruiz J.L. Es reseña de: Puñal Rama A.B. La prostitución en el espejo de los

medios. Un análisis de Abc y El País entre 1977 y 2012. Málaga, 2019 // Gazeta

de Antropología. 2021. Núm. 37 (1). http://www.gazeta-antropologia.es/?p=5468

Valiente Fernández C. La política de la prostitución: el papel del movimiento

de mujeres y los organismos de igualdad en España // Revista Española de

Investigaciones Sociológicas (REIS). 2004. Núm. 105. P. 103-132.

R e s e a r c h A r t i c l e

Kozhanovsky, A.N. Female Prostitution in Contemporary Spain: Uncertainty of

the Obvious [Zhenskaia prostitutsiia v sovremennoi Ispanii: neopredelennost’

ochevidnosti]. Etnograficheskoe obozrenie,

2023, no.

3, pp.

70-84.

https://doi.org/10.31857/S0869541523030041 EDN: COXBIB ISSN 0869-5415

Кожановский А.Н. Женская проституция в современной Испании...

Aleksander Kozhanovsky

http://orcid.org/0000-0003-1699-3660

ankozhan49@yandex.ru | Institute of Ethnology and Anthropology, Russian Academy

of Sciences (32-a Leninsky prospect, Moscow, 119991, Russia)

Keywords

modern Spain, female prostitution, evolution of social values, sociocultural conflict

Abstract

During several decades of the post-Francoist development, Spanish society has

experienced epochal sociocultural transformations that radically changed its

ideological atmosphere and value orientations. Considering the situation with

female prostitution in Spain allows us to understand the nature of those changes

and their orientation better. It also helps us to compare the current existence of this

specific phenomenon with the previous era. I track the evolution of the attitudes of

Spanish society and the state toward both prostitution as such and the categories of

persons involved in it (prostitutes, their owners and pimps, clients, etc.), all under

the conditions of the dominance of so-called “liberal paradigm” in public discourse.

Among the peculiar features of the “Spanish case”, the national demographic

composition of “sex workers” is noted, as well as the protracted struggle of opinions

around the interpretation of prostitution in society, a struggle whose acuteness stands

in the way of adopting a law on it and thereby ending its current “illegality” (“neither

permission nor prohibition”).

References

Boza Moreno, E. 2017. Sobre la prostitución. Un análisis desde la Política Criminal

y la necesidad de su legalización [About Prostitution. An Analysis from the

Criminal Policy and the Need for Legalization]. PhD diss. abstract, Universidad

Pablo de Olavide de Sevilla.

Boza Moreno, E. 2019. La prostitución en España: el limbo de la alegalidad

[Prostitution in Spain: The Limbo of Alegality]. Estudios penales y criminológicos

39: 217-301. http://dx.doi.org/10.15304/epc.39.533

Escobedo Muguerza, I. 2019. Los historiadores y la prostitución. Un balance

historiográfico relativo a la etapa contemporánea [Historians and Prostitution:

A Historiographical Balance Concerning the Contemporary Stage]. Revista

Historia Autónoma 15: 155-170. https://doi.org/10.15366/rha2019.15.008

Guereña, J.-L. 1995. Los orígenes de la reglamentación de la prostitución en la

España contemporánea. De la propuesta de Cabarrús (1792) al Reglamento de

Madrid (1847) [The Origins of the Regulation of Prostitution in Contemporary

Spain: From the Cabarrús Proposal (1792) to the Madrid Regulation (1847)].

Dynamis. Hispanica ad Medicinae Scientiarumque Historiam Illustrandam 15:

401-441.

Moreno Mengíbar, A., and F. Vázquez García. 1997. Poderes y prostitución en

España (siglos XIV-XVII). El caso de Sevilla [Powers and Prostitution in

Spain (XIV-XVII Centuries): The Case of Seville]. Criticón 69: 33-49.

Moreno Mengíbar, A., and F. Vázquez García. 1997. Prostitución y racionalidad

política en la España contemporánea: un continente por descubrir [Prostitution

and Political Rationality in Contemporary Spain: A Continent to be Discovered].

Historia contemporánea 16: 67-88.

Nicolás, G. 2007. La reglamentación de la prostitución en el Estado español.

Genealogía jurídico-feminista de los discursos sobre prostitución y sexualidad