ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2022. № 3. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2022, no. 3, pp. 7-20

DOI: 10.31857/S0869049922030017

EDN: EWIMOU

КУЛЬТУРА, ИДЕОЛОГИЯ, ИМИДЖ

CULTURE, IDEOLOGY, IMAGE

Оригинальная статья / Original Article

Европейская культура - силы притяжения

и отталкивания¹

Громыко Алексей Анатольевич, Институт Европы Российской академии наук (Москва, Рос-

сия), alexey@gromyko.ru. ORCID 0000-0003-4228-1552

В статье рассматриваются основные черты и направления трансформации феномена евро-

пейской культуры в современную эпоху. Хронологически в центре внимания находится период

с 1980-х гг. Исследование базируется на представлении об общих гуманистических основаниях ев-

ропейской культуры. Автор описывает ее состояние в период холодной войны, а затем анализирует

поиски ее новых смыслов, включая понятие «новое средневековье» и тему страха. Другое направле-

ние исследования - роль Просвещения в судьбах европейской культуры, преломление его идейного

наследия в контексте общества потребления и индивидуализма. Современная европейская культура

характеризуется как переплетение старого и нового, премодерна, модерна и постмодерна. Затронута

проблематика вестернизации, омассовления и стандартизации культуры, как и сдвига к различным

направлениям постматериализма и неоавангардного искусства.

Ключевые слова: европейская культура, гуманизм, общество риска, омассовление, поп-арт, мо-

дерн, постмодерн, пост-материализм, авангардизм

Цитирование: Громыко Ал.А. (2022) Европейская культура - силы притяжения и отталкивания // Обще-

ственные науки и современность. № 3. С. 7-20. DOI: 10.31857/S0869049922030017, EDN: EWIMOU

¹ Благодарность. Автор статьи выражает признательность искусствоведу Николасу Ильину, профессору

Ю.И. Рубинскому, профессору Ю.А. Борко за рекомендации и замечания, высказанные в ходе работы над статьей.

Acknowledgements. The author expresses gratitude to art consultant Nicolas Iljine, professor Yu.I. Rubinsky,

professor Yu.A. Borko for recommendations and comments made in the course of the article’s preparation.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2022. № 3. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2022, no. 3, pp. 7-20

European Culture - Centripetal and Centrifugal Forces

Alexey A. Gromyko, Institute of Europe of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia),

alexey@gromyko.ru. ORCID 0000-0003-4228-1552

Abstract. The author explores the main features of the transformation of European culture in the

modern world. In the centre of attention is the period from the 1980s. The study is based on the humanistic

principles of European culture. Its analysis in the era of the Cold War and afterwards is undertaken as

well as the analysis of its new meanings, including the notion of “new Middle Ages” and the topic of fear.

The article also explores the role of the Age of Enlightenment in the history of European culture and its later

development in the context of liberalism, consumerism and individualism. Contemporary European culture

is characterised as an overlap of premodern, modern and postmodern. The problem of westernisation and

standardisation of culture is dwelt upon together with the shift to different currents of post-materialism

and neo-avant-garde art.

Keywords: European culture, humanism, risk society, pop art, modern, postmodern, post-materialism,

avant-garde

Citation: Gromyko Al. (2022) European Culture - Centripetal and Centrifugal Forces. Obshchestvennye nauki

I sovremennost’, no. 3, pp. 7-20. DOI: 10.31857/S0869049922030017, EDN: EWIMOU

Судьбы Европы и европейская культура - тема чрезвычайно широкая и одновременно

конкретная. Она такая же историософская, как и узко специализированная в зависимости

от того, что становится объектом исследования - политика или экономика, идентичность

или ценности, изящные искусства или культура повседневности, духовная сфера или ма-

териальная, литература или кинематограф, музеи или театр, культура памяти или культура

диалога. О различных аспектах современной европейской культуры написано бесконечно

много, но комплексно об этом феномене - достаточно мало, например [Европейская…

2013; Рубинский 2002; Рубинский 2013].

В данной статье на знаковых примерах прослеживается ряд ведущих тенденций

в трансформации европейской культуры от эпохи холодной войны и индустриального об-

щества к постбиполярной эпохе и миру постмодерна. Особое внимание уделяется истори-

ческому периоду, начиная с 1980-х гг. В эпистемологическом смысле и с точки зрения те-

оретических подходов к изучению многогранного феномена европейской культуры автор

проводит анализ с учетом идей, предложенных в работах П.Я. Чаадаева, Ф.А. Степуна,

Н.А. Бердяева, Д.С. Лихачева, О. Шпенглера, А. Тойнби, З. Фрейда, Х. Ортега-и-Гассета,

У. Эко, Э. Гуссерля, Ф. Фукуямы, С. Хантингтона, Дж. Грея и др. Большой вклад в изуче-

ние данного феномена внесли ученые Института Европы РАН - Н.П. Шмелев, Ю.И. Ру-

бинский, Е.В. Водопьянова и др.

* * *

За последние десятилетия Старый Свет претерпел огромные изменения. После развала

Советского Союза в 1991 г. на политической карте Евразии, помимо России, появились

14 новых независимых государств, шесть из которых - в пределах географической Европы

(Эстония, Латвия, Литва, Беларусь, Молдова и Украина). В то же время к западу от рос-

Ал.А. Громыко. Европейская культура - силы притяжения и отталкивания

Al. Gromyko. European Culture - Centripetal and Centrifugal Forces

сийских границ набирали обороты процессы интеграции. За последние 40 лет количество

стран, входящих в Евросоюз (до 1992 г. - Европейское экономическое сообщество), воз-

росло с 9 до 28. Тем не менее, его не обошли центробежные силы, и в 2020 г. ЕС покинула

Британия.

Рассуждения о Европе неизбежно сопровождаются давними спорами

о границах Старого света, будь то географические, цивилизационные, политические или

ценностные. В данном случае под понятием «Большая Европа» понимается крайне не-

однородное цивилизационное пространство, расположенное между трех океанов - Атлан-

тическим, Северным Ледовитым и Тихим [Европа… 2019].

Взрослый европеец 30-40 лет назад и сейчас - это люди, живущие в разных реально-

стях. Все же в учебниках истории за указанное время изменилось не столь много, особен-

но если брать историю Европы до второй половины XX в. Школьные учебники в странах

на пространстве от «Лиссабона до Владивостока» по своей сути - продукты одной рамоч-

ной культурной матрицы, пусть, возможно, самой многоликой и противоречивой в мире.

Культура - одна из граней «длинной истории», истории структур, которые меняются край-

не медленно. Человеческое поведение и восприятие мира никогда не поспевали за темпом

технологического развития. Тем более это относится к идентичности каждого народа и от-

дельно взятого человека, включая культурную среду, в которую мы помещены с детства и

пронизаны ею. Эта среда сильно дифференцирована на культуру «высокую» и «низкую»,

элитарную и народную, утонченную и потребительскую, локальную и глобальную.

Европейская культура в эпоху холодной войны

Ко всей Большой Европе относятся слова Э. Гуссерля, сказанные в 1935 г.: «как бы

ни были враждебно настроены друг к другу европейские нации, у них все равно есть

внутреннее родство духа, пропитывающее их всех и преодолевающее национальные раз-

личия» [Гуссерль 1995, 302]. Европейцы, наследники греко-римской и христианской циви-

лизаций и до, и после 1945 г. воспитывались на классических примерах и произведениях

Возрождения и Просвещения, литературы, поэзии, живописи и архитектуры Нового вре-

мени, «золотого» для России XIX столетия и «серебряного века». Возможно, XIX в. стал

пиком европейской культуры, по крайней мере, в ее «высокой» составляющей. Затем ев-

ропейский гуманизм был почти растоптан двумя мировыми войнами. Биполярный мир во

многом политизировал европейскую культуру, но не полностью. Почти 70 лет спустя после

Гуссерля российский европеист Ю.И. Рубинский констатировал: «Какими бы глубокими

ни были различия между европейцами, их роднит общность судьбы, совместимость, более

того, взаимодополняемость их богатейшего культурного наследия» [Рубинский 2002, 60].

Индустриальное общество стало новой «заливочной формой» культуры. С феноменом

«восстания масс» и ускоренной урбанизацией в первой трети XX в. происходило омас-

совление культуры, ее демократизация, эмансипация, секуляризация, масштабное проник-

новение «высокой» культуры в народные массы. Во второй половине столетия одной из

ведущих форм такого омассовления стала вестернизация, все больше соскальзывающая

в американизацию, стандартизацию, которые породили разновидность массовой культу-

ры - поп-культуру. Произошел своего рода бриколаж², «отскок», выразившийся в «мести»

культуры, когда народная культура в своем вульгарном воплощении подмяла под себя

культуру «высокую». В результате круг замкнулся - «высокая» культура вновь, как когда-

то до «восстания масс», стала уделом творческого меньшинства, причем меньшинства,

² От фр. bricolage - бильярдный термин, означает послать шар к борту, чтобы, оттолкнувшись от него, он

попал в лузу.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2022. № 3. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2022, no. 3, pp. 7-20

которое стоит в основном на национальной, а не на космополитической почве. В этом

прослеживаются параллели между социальной эмансипацией начала XX в. и различными

революциями и социальными катаклизмами в 1980-2000-е гг.

Культура отражает ход истории, как во многом и придает ей форму. Европа 1980-х гг.

еще представляла собой послевоенный феномен, часть мира, не только разделенного би-

полярной эпохой, но и сформированной великой Победой 1945 г. Однако экономически и

технологически Европа уже была глубоко вовлечена в процесс перехода от индустриаль-

ного к постиндустриальному обществу, от модерна к постмодерну, в том числе в области

культуры. Именно в 1980 г. вышла книга классика футурологии Э. Тоффлера «Третья вол-

на» о постиндустриальном мире [Toffler 1980; Тоффлер 1999]³. И все же настоящим водо-

разделом стал рубеж 1980-1990-х гг., когда мир после окончания холодной войны и ухода

в историю Советского Союза стал превращаться в глобальный с точки зрения торговли,

рыночных отношений, финансов, политики и, конечно, культуры.

До 2010-х гг. Европа жила в этом глобальном мире - апогее неолиберальной модели

глобализации, которая к настоящему времени во многом канула в Лету. История послед-

них десятилетий испещрена крутыми поворотами. Западная часть мира в целом расста-

лась с иллюзиями однополярности. Шло становление полицентризма, включая его куль-

турную составляющую, например, такое явление, как индийский Болливуд. Глобальный

мир испытал потрясение в начале XXI столетия, когда международному сообществу бро-

сил вызов международный терроризм, который крушил памятники древней и современ-

ной культуры. Позже большая часть планеты впала в «великую рецессию», а пандемия,

начавшаяся в 2020 г., привела мир в состояние новой пугающей неопределенности.

Что характерно для истории, даты и хронологические рамки относительны. Постин-

дустриальный мир формировался в 1970-е гг. Об этом писал Д. Белл [Bell 1973; Белл

1999], но еще десятилетием ранее по Европе прокатилась «культурная революция» (или

революция контркультуры), в чем-то предвосхитив грядущие изменения. Она была от-

прыском массового сознания позднего индустриального общества не в меньшей степени,

чем предтечей сверхлиберального индивидуализма, захлестнувшего мир в последующем.

Культура, будучи по своей сути производной коллективного и традиционного, все больше

использовалась в угоду индивидуальному и частному.

При всем расколе мира в биполярную эпоху, общие гуманистические рамки европей-

ской культуры сохранялись. Так, об этом свидетельствует киноискусство, столь чувстви-

тельное к политике: советские фильмы четыре раза удостаивались американской премии

Оскар в разных категориях; в последний раз - в 1981 г., на пике нового витка холодной

войны («Москва слезам не верит» Владимира Меньшова в номинации «лучший фильм на

иностранном языке»). Со времен громкого успеха гастролей Большого театра в Лондоне

в 1956 г. театральные визиты по обе стороны «железного занавеса» стали достаточно обы-

денным явлением в последующие десятилетия.

В программе советской средней школы, не говоря уже о факультетах искусствоведе-

ния, изучали произведения Шекспира и Гете, других классиков европейской литерату-

ры и поэзии. В СССР на русский язык большими тиражами переводили произведения

А. Франса и Г. де Мопассана, Ч. Диккенса и Дж. Свифта, М. Сервантеса и В. Скотта,

Э. Золя и В. Гюго, Дж. Байрона и А. Дюма, О. де Бальзака и М. Пруста, А. де Сент-

Экзюпери и Э.М. Ремарка - перечислять можно долго. В театрах шли пьесы европей-

ских драматургов. По воспоминаниям представителей советской интеллигенции, они

³ При ссылке на знаковое произведение с точки зрения логики изложения статьи автор приводит выходные

данные на первое оригинальное издание, а затем на издание на русском языке (при наличии).

Ал.А. Громыко. Европейская культура - силы притяжения и отталкивания

Al. Gromyko. European Culture - Centripetal and Centrifugal Forces

воспринимали себя как представителей европейской культуры, и это было обычным

явлением. В целом, взаимодействие европейской и российской культур было двусторон-

ним процессом, особенно со времен Петра I. Европейский классицизм сыграл огромную

роль в классицизме русском⁴.

В отличие от классического искусства, иное судьба уготовила русскому авангарду,

в первую очередь абстракционизму. В историю вошел разгром Н. Хрущевым художников-

авангардистов в московском выставочном комплексе «Манеж» в 1962 г., как и закрытие

в Москве выставки художников-нонконформистов в 1974 г. («бульдозерная выставка»).

По-настоящему за рубежом открыли русский авангард благодаря «Русским сезонам»

С. Дягилева в Париже в начале XX в., а затем в 1979 г., когда во Франции, в Центре Помпи-

ду прошла масштабная выставка «Париж - Москва». Знаковая серия выставок искусства

русского авангарда под названием «Великая утопия» состоялась уже в начале постсовет-

ского времени, в 1992 г., во Франкфурте и Амстердаме, а также в США.

Другой пример состояния культурного пространства - музыка, и не обязательно клас-

сическая. В 1978 г. в СССР с разрешения советского министерства культуры приезжала

группа «Boney M.», а в следующем году в Ленинграде и Москве концерты давал Элтон

Джон. Еще больший общественный резонанс вызвали выступления в Советском Союзе

рок-группы «Scorpions» в 1988 г. Вскоре после этого они выпустят свой новый альбом,

включавший знаковую песню «Ветер перемен». В постперестроечной России гастроли

современных западных музыкантов станут постоянными, включая концерт П. Маккартни

на Красной площади в 2003 г.

Окончание холодной войны на рубеже 1980-1990-х гг. несколько сгладило противоре-

чия внутри Старого света, в том числе вследствие деидеологизации культуры. Одним из

символов этого стало возвращение писателя А. Солженицына в 1994 г. в новую Россию

20 лет спустя после высылки писателя из СССР. Уместно напомнить, что Нобелевский

лауреат по литературе 1970 г., Солженицын до переезда в США несколько лет жил в Цю-

рихе и путешествовал по Западной Европе. Поначалу на Западе писателя превозносили

за антикоммунистические взгляды, но затем мнение о нем изменилось. В фигуре Солже-

ницына переплелись давние на Руси споры западников, славянофилов и почвенников.

На Западе он нашел приют, резко осуждал советский строй, но одновременно критико-

вал американскую действительность, стал восприниматься как сторонник «религиозно-

патриархального романтизма». Позже Солженицын рассуждал об обновленном союзе

трех славянских республик - России, Белоруссии, Украины - и Казахстана⁵. Другой зна-

ковой фигурой из тех, кого выслали за антисоветские взгляды из СССР, был философ

А. Зиновьев. С 1978 г. по 1999 г. он проживал в Мюнхене. Во многом, вслед за Солжени-

цыным, траектория его взглядов развивалась от западничества к славянофильству.

После демонтажа «железного занавеса» новых культурных разломов, уже иного уров-

ня, со временем избежать не удалось. Европа, подтверждая диагноз своей вечной внутрен-

ней противоречивости, стала местом новых разделительных линий, а западные европейцы

занялись новой социальной и культурной инженерией. В лице ЕЭС, а затем Европейского

союза создавался нарратив новой Европы, границы которой приравнивались к границам

интеграционного проекта с центром в Брюсселе. Цивилизационные границы Старого

⁴ Из бесед автора с Ю.А. Борко, выдающимся советским и российским европеистом, профессором, главным

научным сотрудником Института Европы РАН.

⁵ Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию? Комсомольская правда. 18.09.1990. № 213-214 (19913-

19914). С.

1. (http://www.solzhenitsyn.ru/proizvedeniya/publizistika/stati_i_rechi/v_izgnanii/kak_nam_obustroit_

rossiyu.pdf?ysclid=l37jbz6mj7).

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2022. № 3. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2022, no. 3, pp. 7-20

света исторически были подвижными - они то сужались, то расширялись, но в целом

с течением времени они вбирали в себя все новые и новые земли. Однако никогда - до

1990-х гг. - не предпринималась попытка вместо цивилизационного, исторического, по-

литического, социального и культурного пространства бывших европейских метрополий

обозначать границы Европы внешним контуром постмодернистского регионального ин-

теграционного объединения, другими словами - вначале умозрительно резко сузить ев-

ропейское пространство до территории ЕС, а затем расширять «Европу» на основе скон-

струированных и формально узаконенных в ЕС правил. В России же возобновился давний

историософский спор, в котором Россия и Запад противопоставлялись.

Справедливо, что культурой пронизано человечество на всем протяжении его суще-

ствования, как и то, что у каждого века, каждой эпохи - своя культура. В этом преемствен-

ность не вступала в противоречие с разнообразием и обновлением. Как бы ни трактовать

европейскую культуру Нового и Новейшего времени, как бы ни раскладывать ее по на-

циональным полкам и эпохам, было принято считать, что у нее общий знаменатель - цен-

ность христианства и гуманизм. Конечно, европейская культура не раз сталкивалась со

своими антиподами, в том числе с нацизмом и фашизмом, которые почти ее уничтожили.

Претендуя на свою этику и эстетику, они не были проявлением «иной культуры»; то была

антикультура, направленная против человечности.

Различные формы омассовления культуры в индустриальную и постиндустриальную

эпохи далеко не всегда вели к ее деградации. Например, тиражирование «Голубя мира»

П. Пикассо не лишало это произведение гуманистического заряда. Одновременно всегда

существовала опасность выхолащивания ценности того или иного образа в результате

его многократного и неуместного воспроизведения. Так, бессчетное количество футбо-

лок с изображением Моны Лизы или Э. Че Гевары, проданных по всему миру, скорее

привели к вульгаризации этих образов, чем к популяризации символов красоты и пас-

сионарности. После крушения СССР шла своеобразная мутация советской символики,

в рамках соц-арта происходило ее взаимопроникновение с западным поп-артом. Ленин

соседствовал с надписью Coca-Cola, Сталин - с Мэрилин Монро; портреты Ленина и

Сталина помещали на фоне бренда сигарет Marlboro; Горбачева изображали в стиле

«Диптиха Мэрилин» Уорхола, а скульптурную композицию «Рабочий и колхозница»

увенчивали головой Микки Мауса.

Поиск новых смыслов

Современная эпоха всеобщей и всепроникающей информации, стандартизации и уни-

фикации поставила под вопрос возможности массового воспитания культурного человека

по-европейски. Условия для этого были тяжелыми: за своеобразием 1980-х гг. в истории

Старого света последовал период иллюзий, а затем разочарований - в том числе эпиче-

ского масштаба, таких как Великая рецессия или пандемия. Многие несущие конструкции

современной европейской культуры стали осмысливать именно в 1980-е гг. Неслучайно

француз Ж. Бодрийяр опубликовал свою знаменитую работу «Симулякры и симуляции»

[Baudrillard 1981; Бодрийяр 2015] в 1981 г. Один из ее тезисов стал эталонным - «в мире

все больше информации и все меньше смысла».

В течение последних десятилетий в западной части Старого света предпринимали

попытки придать европейской культуре новые смыслы. Одним из них стало представле-

ние о «новом средневековье», которое развивал и популизировал У. Эко, в том числе в

работе «Средние века уже начались» (1993) [Эко 1994]. В ней он полемизировал с более

ранней антиутопией Р. Вакка «Ближайшее средневековое будущее» [Vacca 1971], в ко-

Ал.А. Громыко. Европейская культура - силы притяжения и отталкивания

Al. Gromyko. European Culture - Centripetal and Centrifugal Forces

тором автор предсказывал отступление современной технологической эры в мрачное

прошлое⁶. Сам Эко был более оптимистичен и рассматривал современность как «не-

прерывный переходный период», когда, как и в средневековье, задача заключалась не

в консервации прошлого, а в том, чтобы поставить конфликт между старым и новым

под контроль и создать механизм адаптации. Эти рассуждения Эко созвучны с работа-

ми других мыслителей, посвященными различным аспектам риска. Так, в 1986 г. вы-

шла хрестоматийная книга У. Бека «Общество риска. На пути к другому модерну» [Beck

1986; Бек 1986 ]. Феномен риска изучал в своих работах о позднем модерне Э. Гидденс

[Giddens 2000].

Последние десятилетия роднят ощущения европейца со средневековыми темами стра-

ха, даже с ожиданиями конца света, по крайней мере, окончания того мира, к которому

привыкли. Такие чувства причудливым образом переплетались с периодами эйфории.

Однако новый духовный подъем всегда заканчивался возвращением пессимистических

настроений. В 1980-е гг. Европа боялась третьей мировой войны между СССР и США из-

за размещения на ее территории и по обе стороны «железного занавеса» ядерных ракет.

В 1986 г. разразилась техногенная катастрофа Чернобыля. Эйфория окончания холодной

войны сменилась холодным душем конфликтов на постсоветском пространстве, югослав-

скими войнами и борьбой за сохранение территориальной целостности самой России.

Перестроечные иллюзии были омрачены драмами и трагедиями миллионов людей, кото-

рые оказывались не «по ту сторону» границы после распада СССР.

На рубеже тысячелетий ожидания счастливого «конца истории» сменились мрачными

прогнозами «столкновения цивилизаций». Приближение в летоисчислении магической

цифры «2000» одни связывали со Страшным судом, другие - с «компьютерным Апока-

липсисом». Не успел новый миллениум начаться, как с российского на новый уровень

поднялась проблема международного терроризма после «9/11». На уничтожение европей-

ской культуры и ее физическое истребление был направлен проект так называемого все-

мирного халифата ИГИЛ⁷. В 2008-2009 гг. Европу сотрясла Великая рецессия, а в 2020 г. -

пандемия COVID-19.

Иные интеллектуалы в оценке современного состояния Европы отталкивались не от

Средних веков, а от другого периода в ее истории - эпохи Просвещения, которая положила

начало политической философии и идеологии либерализма, культуры, а затем культа лич-

ности и свободы индивида. О проблемах, которые накапливались в этой сфере, говорили

разделенные столетием Дж. С. Милль и И. Берлин. Продвигая либеральные идеи каждый

по-своему, они признавали необходимость коллективности в культуре, принадлежности

к одному сообществу. Проблема последних десятилетий в жизни Старого света во многом

связана с выхолащиванием принципов классического либерализма, с опошлением и дове-

дением до абсурда представлений о свободе, с превращением либерализма в секулярную

религию, с исчерпанностью универсальности проекта Просвещения. Дж. Грей назвал та-

кую разновидность мышления гиперлиберализмом, который произвел культурную декон-

струкцию, освободил личность от культурных идентичностей⁸.

⁶ О «новом средневековье» задолго до европейских интеллектуалов последних десятилетий писал, напри-

мер, Николай Бердяев в работе «Новое средневековье» (1924). Бердяев сравнивал свое время с периодом поздней

античности.

⁷ Организация запрещена в России.

⁸ Grey J. The Problem of Hyper-Liberalism. TLS. 30 March 2018. (https://www.the-tls.co.uk/articles/john-gray-

hyper-liberalism-liberty/). Также см.: [Grey 1999; Grey 1993; Bellamy 1992].

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2022. № 3. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2022, no. 3, pp. 7-20

Стали множиться проявления такого гиперлиберализма - например, введенное в ряде

европейских стран требование удалить из общественных мест и из внешнего облачения

человека символы веры. Тем самым, с точки зрения консервативной общественной мысли,

да и здравого смысла, Европа лишала себя культурных корней, культурного иммунитета,

становилась уязвимой перед экспансией других культур, включая фундаменталистскую

часть культуры исламской. Система ценностей современного европейца все больше пред-

ставляла собой деформированный, несбалансированный набор идей, среди которых доми-

нирует не либерализм в его классическом виде, а неолиберализм в ущерб консервативным

и коллективистским традициям общественной мысли и сознания [Громыко 2020].

С 1990-х гг. европейская культура и идентичность европейца подверглась испытаниям

из-за небывалых миграционных процессов. После распада СССР несколько десятков мил-

лионов бывших советских граждан оказались в новых государствах, в которых они стали

национальным меньшинством. Особенно это коснулось более 20 миллионов русских. В то

же время парадоксальным образом новая Россия, границы которой отодвинулись на вос-

ток, этнически превратилась в более европейское государство, чем Советский Союз, так

как доля русских, в основе мировоззрения которых превалировала европейская культура,

в стране резко возросла (до 80%).

В Западной и Центральной Европе беспрецедентный миграционный кризис развернул-

ся позже. Его пик пришелся на 2015 г., когда в результате «неконтролируемой миграции»

в ЕС прибыло несколько миллионов выходцев из Ближнего Востока и Африки. В центре

этих событий находилась Германия. Споры, основанные на разном представлении о го-

сударственном суверенитете и о соотношении между интересами «коренных жителей»

и «пришлых», стали яблоком раздора в отношениях между странами-членами Евросоюза.

Средиземное море, бассейн которого был колыбелью нескольких древних цивилизаций,

включая греко-римскую, становилось могилой для десятков тысяч беженцев, мечтавших

обрести в Европе землю обетованную. С тех пор масштабные миграционные проблемы

не прекращались, неизбежно обостряя вопрос о европейском самосознании, культуре

и идентичности.

Критика идей Просвещения, побочным продуктом которых в XX в. стали сверхчеловек

Ницше и общество массового потребления, звучала во многих современных литературных

произведениях, например, в «Парфюмере» П. Зюскинда [Süskind 1985; Зюскинд 2016]. Ге-

рой его романа Гренуй, убивший себя, - своего рода сверхчеловек наоборот. Запах в этом

романе, по сути, - инструмент массового потребления, доведенного до истерии. Книга

У. Голдинга «Повелитель мух», ставшая впоследствии культовой, появилась в 1954 г., но

Нобелевскую премию за свое творчество писатель получил в переломные восьмидесятые

[Golding 1954; Голдинг 1983]. Много лет спустя, в 2009 г., в рейтинге газеты The Times эта

работа войдет в список лучших 60 книг предшествующих 60 лет⁹. Ее смысл заключается

не в восхвалении Человека - это книга не о Прометее или Икаре, а о человекопадении.

Другим направлением в осмыслении современной культуры и идентичности Европы

стала категория империи. Появилась литература, посвященная Европейскому союзу как

империи, включая элементы культуры, идентичности, например [Zielonka 2006; Тэвдой-

Булмули 2019]. И здесь уместно упомянуть о феномене «усталости от расширения» в Ев-

росоюзе (enlargement fatigue). Он обозначил пределы ЕС как империи облагороженной,

«неосредневековой».

⁹ The Best 60 Books of the Past 60 Years. The Sunday Times. 3 August 2009.

Ал.А. Громыко. Европейская культура - силы притяжения и отталкивания

Al. Gromyko. European Culture - Centripetal and Centrifugal Forces

«Хлеба и зрелищ!»

Современная европейская культура предстает переплетением и напластованиями

старого и нового - премодерна, модерна и постмодерна. Из толщи истории в Европу

Новейшего времени перенесена установка «Хлеба и зрелищ!», которая приняла гипер-

трофированный массово-потребительский характер. Одним из ее олицетворений стали

моллы - огромные торгово-развлекательные центры, которые довели культурную инду-

стрию до абсолюта, до слияния массовой культуры с индустрией развлечений, включая

кино - в основном американское. Доля голливудских фильмов на экранах Западной Евро-

пы увеличилась в 1975-1995 гг. с 41 до 75% (по продаже билетов). То была улица с одно-

сторонним движением - даже доля Британии в экспорте аудиомузыкальной продукции

в США в 1986-2001 гг. сократилась с 30 до 1% [Европейская… 2013, 262]. Европейская

киноиндустрия оказалась зажата между голливудской моделью и «арт-хаусом».

О подводных камнях омассовления и стандартизации культуры еще в далекие 1920-е гг.

рассуждали мыслители Франкфуртской школы (Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Марку-

зе и др.). Великая народная культура, сотни лет назад породившая в Европе смеховую,

потешную, карнавальную культуру, в эпоху постмодерна и «цифры» почти выродилась.

После распада социалистического лагеря культиндустрия захлестнула постсоветское про-

странство. Повсеместно в Европе театр уступал натиску кино и других видов визуально-

го развлечения. Космополитизм вел к омассовлению и в архитектуре. Здания Н. Фостера

превратились в символ престижа, но не имели отношения к национальной самобытности.

В последние десятилетия религиозная составляющая культуры и самосознания

в Европе все дальше уходила на вторые и третьи роли, за исключением России и ряда

других стран. Однако свойственная религиозному мышлению вера в потустороннюю

реальность в чем-то замещалась иными явлениями, например, виртуальной реально-

стью компьютерных игр, а ощущение причастности верующего человека к одной па-

стве - ощущением взаимосвязи пользователей социальных сетей, где можно, как на

исповеди, изливать душу, не видя и даже не зная собеседника. Христианский гуманизм

с угасанием религиозности европейского общества уступал место гуманизму «обще-

человеческому», происходила унификация ценностей в духе «конца истории», кото-

рый в чем-то сродни свойственным религиозному мышлению ожиданиям конца света.

Как раньше люди массово ходили в церковь, так затем они же массово сели перед

телевизионным поп-артом - еще одним мощным орудием моральной и эстетической

деградации.

На эту проблему давно указывали те, кто играл роль хранителей «высокой» европей-

ской культуры. Среди них К. Поппер, который в 1994 г. дал развернутое интервью жур-

налу «Reset». В нем речь идет о губительном воздействии «голубого экрана» на детей

и подростков [Popper 2007]. Одним из воплощений негативной стороны американизации

европейской культуры стал телеканал MTV (молодежная музыка и реалити-шоу), соз-

данный в 1981 г. В других странах появились его многочисленные отпрыски, например,

«MTV-Россия», открытый в 1998 г. Их отличало засилье низкопробной продукции, о чем

и предупреждал Поппер.

В позднеперестроечном СССР и постсоветской России телеэкран и концертные залы

захлестнула волна оккультизма, мистики, магии. Миллионы образованных людей попада-

ли под влияние «целителей» и «экстрасенсов», таких как А. Кашпировский и А. Чумак.

Стала процветать лженаука. Получалась наглядная иллюстрация теории развития куль-

туры Дж. Фрезера, автора знаменитого труда «Золотая ветвь», который выстраивал свое

исследование по формуле «магия - религия - наука» [Frazer 1894; Фрэзер 2001]. Пост-

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2022. № 3. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2022, no. 3, pp. 7-20

модернистская волна омассовления культуры в виде поп-культуры стала релапсом, отка-

том культуры в своем развитии. Происходило движение вспять от науки к религии и затем

к магии. Необходимо отметить, что в моменты общественных кризисов иррациональные

системы ценностей, в том числе религиозные, не раз играли роль социальной «подушки

безопасности». Однако если общество «застревает» в этом откате, появляется опасность

впасть в архаику. Поэтому вполне объяснимо, что в современной европейской культуре

столько внимания уделяют понятиям архаизации, варваризации, включая и вульгаризацию

русского языка, и «политическое варварство» (международный терроризм), и «экологиче-

ское варварство», и др.

К этим и схожим мотивам обращались классики постмодернистской европейской куль-

туры. Смысл романа Дж. Барнса «История мира в 10 1/2 главах» [Barnes 1989, Барнс 2005]

заключался в истории о путешествии человека в рай, который оказывается потребитель-

ским и невыносимым местом. Английский писатель оказался прозорливее Ф. Фукуямы,

который в том же году опубликовал эссе «Конец истории?», положившее начало извест-

ному дискурсу [Fukuyama, 1989;Фукуяма, 1990]. В 1988 г., за пять лет до появления ста-

тьи С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций?» [Huntington 1993; Хантингтон 1994],

вышли «Сатанинские стихи» С. Рушди - произведение, построенное на изображении кон-

фликта культур и цивилизаций [Salman 1988].

1989 г. в истории Европы навсегда связан с падением Берлинской стены как символа

раскола мира в биполярную эпоху. Это и сопутствующие события вызвали всплеск раз-

мышлений о том, что будет «после». Например, в Германии возник феномен «после-после-

военной литературы», одним из олицетворений которого стал роман Г. Грасса «Широкое

поле» (в России роман больше известен под названием «Долгий разговор», предложен-

ным переводчиком Б.Н. Хлебниковым) [Grass 1995]. Окончание холодной войны привело

к столкновению в европейской культуре пассионарности и идеализма с обыденностью,

прозаичной реальностью, несовершенством человеческой натуры. Сменяющие друг друга

в последние десятилетия циклы ожиданий и разочарований очевидны. Примеры - позд-

ний СССР и новая Россия 1990-х гг.; Германия после объединения и все еще расколотое

немецкое общество тридцать лет спустя; перестроечные иллюзии в духе «Европа - наш

общий дом» и возобновление противостояния России и Запада; идеализм «арабской вес-

ны» и сменившие его трагедии целых народов Северной Африки и Ближнего Востока;

предвкушение «европейской мечты» о лидирующей роли Евросоюза в XXI в. и последо-

вавшая череда опасных кризисов.

Одновременно продолжалось совершенствование технологий, а технический прогресс

оставлял все меньше времени на осознание действительности. В результате вновь обре-

тала популярность тема противостояния человека и машины. В кинематографе она ярко

воплотилась в блокбастерах о беспощадных роботах-терминаторах. COVID-19 принес

с собой и новую разновидность луддизма - «восстания людей против машин»: в 2020 г.

в Европе из-за страха от пандемии современные луддиты разрушали вышки мобильных

сетей 5G. В этом же прослеживается и происходящий в европейском массовом сознании

сдвиг от культуры потребления к постматериализму, о чем свидетельствует идеология ев-

ропейских экологистов и «зеленых».

Важнейшая тема - культура памяти. Почти неизбежно, что с ходом времени новые

поколения все больше относятся к событиям удаляющегося прошлого как к чему-то

абстрактному. Забвение войн, с одной стороны, служило примирению некогда враждо-

вавших государств, как произошло с Францией и Германией, с другой, - лишало людей

«иммунитета» против возрождения милитаристских настроений. Такая милитаризация

хорошо прослеживается в истории ЕС последних лет и десятилетий. Россия, пожалуй,

Ал.А. Громыко. Европейская культура - силы притяжения и отталкивания

Al. Gromyko. European Culture - Centripetal and Centrifugal Forces

на сегодня - единственная страна в Европе, в которой на системной основе продолжается

работа по сохранению памяти о Второй мировой войне (Великой Отечественной войне)

как о «живой истории».

Нельзя говорить о том, что в современном европейском искусстве не уделяют внима-

ние антивоенной тематике. Однако часто это - эпатаж, гротеск, сознательная провока-

ция, направленные на эмоциональную встряску, цель которой - не столько напоминание

о хрупкости мира, сколько привлечение внимания к новомодным представителям ис-

кусства. Один из примеров - выставка «Джейк и Динос Чемпены. Конец веселья» в Пе-

тербурге, которая прошла в 2012 г. в Эрмитаже. Композиция инсталляций из множества

фигурок - своеобразный бестиарий, в котором нацисты убивают друг друга, по задумке

авторов изображала ад на земле. В основе творчества Чепменов - аллюзии, отсылающие

к сериям гравюр Ф. Гойи «Капричос» и «Бедствия войны», а также к творчеству И. Босха.

Вместе с тем скандальная подача такого рода выставок ведет, как правило, к гипертрофии

формы за счет содержания и смысла.

* * *

Европа и европейская культура за последние десятилетия глубоко погрузились в

реальность постмодернизма, возникли его новые ответвления - постпостмодернизм,

транс- и постгуманизм. Гуманистические основания европейской цивилизации Нового и

Новейшего времени, уходящие корнями в античность и христианство, сегодня соседству-

ют с современной массовой культурой и «цифровым» обществом со всеми их светлыми

и темными сторонами. Культурная стрессоустойчивость европейских народов во многом

зависит от национальных литературных, театральных, кинематографических школ. Ба-

стионом высокого искусства остаются ведущие национальные музеи, чем может гордить-

ся и Россия. В нашей стране в последние годы наблюдался быстрый рост посещаемости

музеев и театров. Так, в 2018 г. было зарегистрировано 140 млн посетителей художествен-

ных выставок, а аудитория театров составила 40 млн зрителей¹⁰.

В культурном пространстве продолжался активный творческий поиск, нередко далеко

не однозначный. В России произошел бум частных театров: только в Москве и Санкт-

Петербурге к концу 2010-х гг. их насчитывалось порядка шестидесяти. То же самое от-

носится к частным музеям современного искусства, среди которых одним из наиболее из-

вестных стал музей «Гараж» в московском Парке Горького. Фонд современного искусства

V-A-C создал многоформатное пространство современного искусства (арт-центр) в здании

бывшей ГЭС-2 напротив Кремля. С 2005 г. проходила Московская биеннале современного

искусства, в рамках которой большое внимание уделялось соц-арту как наиболее извест-

ному за рубежом постмодернистскому направлению советского искусства 1970-1980-х гг.

Россию не обошла стороной и «Манифеста» - общеевропейская биеннале, впервые со-

стоявшаяся в 1996 г. в Роттердаме. В 2014 г. Санкт-Петербург стал первым российским

городом, принявшим «Манифеста 10».

Постоянно поднималась тема общности культурного пространства, в основе которо-

го - европейский гуманизм. Уникальным проектом стала выставка «Лицом к будущему.

Искусство Европы 1945-1968», которая прошла в 2017 г. в московском Государственном

музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Иностранными партнерами проекта

¹⁰ Посещаемость российских театров в 2018 году побила советские рекорды. Интерфакс. 16 января 2019 г.

(https://www.interfax-russia.ru/kaleidoscope/poseshchaemost-rossiyskih-teatrov-v-2018-godu-pobila-sovetskie-

rekordy).

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2022. № 3. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2022, no. 3, pp. 7-20

выступили Центр изящных искусств BOZAR (Брюссель) и Центр искусств и медиа ZKM

(Карлсруэ). В центре проекта находилось послевоенное искусство и культура 18 стран За-

падной и Восточной Европы (неоавангардное искусство), посвященное темам антивойны

и молодежного бунта, ужасам насилия, новым поискам в сфере реализма и идеализма.

Пандемия в 2020-2021 гг. сильно ударила по выставочным и музейным проектам. Мас-

штабная выставка «Многообразие. Единство. Современное искусство Европы. Москва.

Берлин. Париж» после длительной вынужденной паузы все же открылась в Третьяковской

галерее в ноябре 2021 г.

Будет ли и дальше европейское культурное пространство испытывать фрагментацию,

политизацию и в значительной степени деградацию, - вопрос открытый. Сможет ли клас-

сическая культура и дальше служить его «цементирующим раствором»? Возможно ли гар-

моничное сочетание национальных традиций с «цифровым» миром, полным конфликтов?

Кажется, что колоссальное культурное наследие Европы еще имеет запас прочности, что-

бы противостоять безвкусию, примитивизации, клиповому мышлению, деконструкции

высокой и народной культуры.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Барнс Дж. (2005) История мира в 10 1/2 главах. М.: АСТ. 352 с.

Белл Д. (1999) Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования.

М.: Academia. 790 с.

Бек У. (2000) Общество риска: На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция. 384 с.

Бодрийяр Ж. (2015) Симулякры и симуляции. М.: Издательский дом «ПОСТУМ». 240 с.

Громыко Ал.А. (2020) Метаморфозы политического неолиберализма // Современная Европа.

№ 2. С. 6-19.

Голдинг У. (1969) Повелитель мух // «Вокруг света». № 7-11.

Гуссерль Э. (1995) Кризис европейского человечества и философия // В: Культурология. XX век:

антология. М.: Юрист. С. 302.

Европа между трех океанов (2019) Под ред. Ал.А. Громыко, В.П. Федорова. М., СПб.: Нестор-

История. (http://www.instituteofeurope.ru/images/uploads/monografii/2019/eur3o.pdf).

Европейская культура: XXI век (2013) Под ред. Е.В. Водопьяновой. М., СПб.: Институт Европы

РАН, Нестор-История. (http://instituteofeurope.ru/images/monografii/Evrop-cultura.pdf).

Зюскинд П. (2016) Парфюмер. История одного убийства. М.: Азбука.

Рубинский Ю.И. (2013) Ценностные ориентиры Европы. Доклады Института Европы РАН

№ 297. М.: Институт Европы РАН. 56 с.

Рубинский Ю.И. (2002) Две Европы или одна? // В: Европа: вчера, сегодня, завтра. Отв. ред.

Н.П. Шмелев. Институт Европы РАН. М.: Издательство «Экономика». С. 37-60.

Тоффлер Э. (1999) Третья волна. М.: АСТ.

Тэвдой-Булмули А.И. (2019) Европейский Союз как имперский конструкт. К вопросу о примени-

мости понятия // Международные процессы. № 2. С. 91-100.

Фрэзер Дж. (2001) Золотая ветвь: Исследование магии и религии. В 2 т. М.: ТЕРРА-Книжный

клуб. 528 с.

Фукуяма Ф. (1990) Конец истории? // Вопросы философии. № 3. С. 84-118.

Хантингтон С. (1994) Столкновение цивилизаций? // Полис. Политические исследования. № 1.

С. 33-48.

Эко У. (1994) Средние века уже начались // Иностранная литература. № 4. C. 258-267.

Bellamy R. (1992) Liberalism and Modern Society. Cambridge: Polity Press.

Ал.А. Громыко. Европейская культура - силы притяжения и отталкивания

Al. Gromyko. European Culture - Centripetal and Centrifugal Forces

Giddens A. (1991) Modernity and Self-Identity. Self and Society in the Late Modern Age. Cambridge:

Polity Press.

Giddens A. (1990) The Consequences of Modernity. Cambridge: Polity Press.

Grass G.W. (1995) Ein weites Feld. Göttingen: Steidl Verlag.

Grey J. (1999) False Dawn. The Delusions of Global Capitalism. London: Granta Books. 272 p.

Grey J. (1993) Beyond the New Right. Markets, Government and the Common Environment. London,

New York: Routledge. 212 p.

Popper K. (2007) The Power of Television // In: Popper K. After the Open Society: Selected Social and

Political Writings. Oxford: Routledge. Pp. 413-424.

Salman R. (1988) The Satanic Verses. London: Penguin Books. 546 p.

Vacca R. (1971) Il medioevo prossimo venturo. Milano: Mondadori Saggi.

Zielonka J. (2006) Europe as Empire: The Nature of the Enlarged European Union. Oxford: Oxford

University Press.

REFERENCES

Barnes J. (1989) A History of the World in 10½ Chapters. Knopf Canada. 307 p.

Baudrillard J. (1981) Simulacres et simulation. Paris: Galilée.

Beck U. (1986) Risikogesellschaft: Auf dem Weg in eine andere Moderne. Frankfurt am Main:

Suhrkamp Verlag.

Bell D. (1973) The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. New York:

Basic Books.

Bellamy R. (1992) Liberalism and Modern Society. Cambridge: Polity Press.

Eko U. (1994) Srednie veka uzhe nachalis’ [The Middle Age Have Already Begun]. Inostrannaya

literatura. no. 4, pp. 258-267.

Evropa mezhdu trekh okeanov [Europe between Three Oceans] (2019) Ed(s).: Al.A. Gromyko,

V.P. Fedorova. Moscow, Saint-Petersburg: Nestor-Istoriya. (http://www.instituteofeurope.ru/images/

uploads/monografii/2019/eur3o.pdf).

Evropejskaya kul’tura: XXI vek [European Culture: 21st Century] (2013) Ed(s).: E.V. Vodop’yanova.

Moscow, Saint-Petersburg: Institut Evropy RAN, Nestor-Istoriya. (http://instituteofeurope.ru/images/

monografii/Evrop-cultura.pdf).

Frazer J. (1894) The Golden Bough. A Study in Comparative Religion. New York, London: Macmillan

and Co.

Fukuyama F. (1989) The End of History and the Last Man. National Interest. no. 16, pp. 3-18.

Giddens A. (1991) Modernity and Self-Identity. Self and Society in the Late Modern Age. Cambridge:

Polity Press.

Giddens A. (1990) The Consequences of Modernity. Cambridge: Polity Press.

Golding W. (1954) The Lord of the Flies. London: Faber and Faber.

Grass G.W. (1995) Ein weites Feld. Göttingen: Steidl Verlag.

Grey J. (1999) False Dawn. The Delusions of Global Capitalism. London: Granta Books. 272 p.

Grey J. (1993) Beyond the New Right. Markets, Government and the Common Environment. London,

New York: Routledge. 212 p.

Gromyko Al.

(2020) Metamorfozy politicheskogo neoliberalizma

[Metamorphoses of

Political Neoliberalism]. Sovremennaya Evropa. no. 2, pp. 6-19. DOI: http://dx.doi.org/10.15211/

soveurope220200619.

Gusserl’ E. (1995) Krizis evropejskogo chelovechestva i filosofiya [The Crisis of European Humanity

and Philosophy]. In: Kul’turologiya. XX vek: antologiya. Moscow: Yurist. P. 302.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2022. № 3. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2022, no. 3, pp. 7-20

Huntington S.P. (1993) The Clash of Civilizations? Foreign Affairs. vol. 72, no. 3, pp. 22-49.

Popper K. (2007) The Power of Television. In: Popper K. After the Open Society: Selected Social and

Political Writings. Oxford: Routledge. Pp. 413-424.

Rubinskij YU.I. (2013) Cennostnye orientiry Evropy [Value Orientations of Europe]. Doklady Instituta

Evropy RAN № 297. Moscow: Institut Evropy RAN. 56 p.

Rubinskij YU.I. (2002) Dve Evropy ili odna? [Two Europes or One?]. In: Evropa: vchera, segodnya,

zavtra. Ed(s).: N.P. Shmelev. Institut Evropy RAN. M.: Izdatel’stvo «Ekonomika». Pp. 37-60.

Salman R. (1988) The Satanic Verses. London: Penguin Books. 546 p.

Süskind P. (1985) Das Parfum. Die Geschichte eines Mörders. Zürich: Diogenes.

Tevdoj-Bulmuli A.I. (2019) Evropejskij Soyuz kak imperskij konstrukt. K voprosu o primenimosti

ponyatiya [The European Union as an Imperial Construct. On the Question of the Applicability of the

Concept]. Mezhdunarodnye processy. no. 2, pp. 91-100.

Toffler A. (1980) The Third Wave: The Classic Study of Tomorrow. New York: William Morrow and

Company.

Vacca R. (1971) Il medioevo prossimo venturo. Milano: Mondadori Saggi.

Zielonka J. (2006) Europe as Empire: The Nature of the Enlarged European Union. Oxford: Oxford

University Press.

Информация об авторе

Громыко Алексей Анатольевич, доктор политических наук, член-корреспондент РАН, ди-

ректор Института Европы Российской академии наук. Адрес: Моховая ул., дом 11, стр. 3, Москва,

125009. E-mail: alexey@gromyko.ru

About the author

Alexey A. Gromyko, Doctor of Political Sciences, Corresponding Member of the RAS, Director,

Institute of Europe of the Russian Academy of Sciences (IERAS). Address: 11-3, Mokhovaya st., Moscow,

Russian Federation, 125009. E-mail: alexey@gromyko.ru

Статья поступила в редакцию / Received: 11.05.2022

Статья поступила после рецензирования и доработки / Revised: 18.05.2022

Статья принята к публикации / Accepted: 25.05.2022