ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 1. С. 7-19

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 1, pp. 7-19

DOI: 10.31857/S086904992301001X

EDN: NBAANF

СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ

SOCIAL PHILOSOPHY

Оригинальная статья / Original article

Постмодернизм: философская парадигма

или социологическая объяснительная схема?¹

Дискин Иосиф Евгеньевич, Научно-исследовательский университет «Высшая школа экономи-

ки» (Москва, Россия), idiskin9@gmail.com. ORCID: 0000-0001-5002-7867

Интерес к анализу научного статуса концепции постмодернизма обусловлен тем, что к ней за-

частую обращаются без рефлексии границ и возможностей ее использования. Осмысленное же ис-

пользование положений постмодернизма требует анализа проблем, которые стали стимулом для его

появления, и изучения структуры социальных сред, представления которых близко концептуальным

основаниям постмодернизма. Для таких сред постмодернизм выступает релевантной философской

парадигмой. Показано, что свойственная постмодернизму проблематизация нравственных осно-

ваний социальной жизни существенно ограничивает круг социальных сред, для которых данная

концепция способна выступать релевантной социологической объяснительной схемой. Границы

релевантности концепции по отношению к определенным социальным средам определяются уров-

нем проблематизации в них нравственных оснований индивидуальной и социальной жизни. Со-

ответственно, релевантное использование концепции постмодернизма в качестве социологической

объяснительной схемы ограничено социальными средами, в которых постоянно анализируются

нравственные основания их собственной личной и социальной жизни. Использование ее для сред,

где мало сомневаются в нравственно-этических основаниях жизни, приводит к нерелевантным вы-

водам.

Ключевые слова: постмодернизм, философская парадигма, социологическая объяснительная

схема, нравственные основания

Цитирование: Дискин И.Е. (2023) Постмодернизм: философская парадигма или социологическая объясни-

тельная схема? // Общественные науки и современность. № 1. С. 7-19. DOI: 10.31857/S086904992301001X, EDN:

NBAANF.

¹ Статья подготовлена в рамках фундаментального научного исследования НИУ ВШЭ «Самоорганизация

граждан в условиях масштабных изменений экономической и социальной среды».

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 1. С. 7-19

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 1, pp. 7-19

Postmodernism: Philosophical Paradigm or

Sociological Explanatory Scheme?

Iosif E. Diskin, National Research University “Higher School of Economics” (Moscow, Russia),

idiskin9@gmail.com. ORCID: 0000-0001-5002-7867

Abstract. The question of the scientific status of the postmodernism concept is relevant because of the

fact that scientists appeal to it without reflecting on the boundaries and possibilities of its use. At the same

time, the relevant use of the provisions of this concept requires an analysis of the problems that have become

an incentive for its appearance, as well as of the structure of social environments whose consciousness

corresponds to the conceptual foundations of postmodernism. For these environments, postmodernism is

a relevant philosophical paradigm. It is shown that the total problematization of the moral foundations of

social life, carried out by postmodernists, significantly limits the amount of social environments for which

postmodernism is able to act as a relevant sociological explanatory scheme. These boundaries of relevance

are significant for social environments that are not ready to problematize the moral foundations of their

individual and social lives.

Keywords: postmodernism, philosophical paradigm, sociological explanatory scheme, moral pillars

Citation: Diskin I. (2023) Postmodernism: Philosophical Paradigm or Sociological Explanatory Scheme?

Obschestvennye nauki i sovremennost’, no. 1, pp. 7-19. DOI: 10.31857/S086904992301001X, EDN: NBAANF.

Вопрос о научном статусе постмодернизма следует изучить, поскольку термин постмо-

дернизм стал широко употребляемым мемом. Целый ряд авторитетных исследователей и

социальных мыслителей отсылают к постмодерну (и средствам его анализа) как к устояв-

шейся концепции, статус и границы применения которой уже не требуется анализировать

[Неклесса 2021, Коктыш 2021]. Следует подчеркнуть, что в статье не стоит задача рас-

смотреть все аспекты данной концепции - задача ограничивается теми, которые обуслов-

ливают этот статус.

Представляется, что «тектонические сдвиги» в мировой экономике, возросшие геопо-

литическая турбулентность и социально-политическая напряженность во многих странах

мира (в том числе и в России) актуализируют проблему релевантности концепции постмо-

дернизма и ее способности стать основой для понимания современных макросоциальных

процессов.

Значение проблемы существенно возрастает в связи с тем, что устойчивые стереотипы

массового и элитарного сознания, сформированные в том числе и под влиянием попу-

лярных теоретических концептов, обусловливают социальный «эффект колеи» [Дискин

2022b]. Важно также изучить роль стереотипов, связанных с концепцией постмодернизма,

в становлении и воспроизводстве определенной структуры социально-политических

отношений. Следовательно, следует обозначить характеристики социального субъекта,

чьи социальные умозрения выражает обсуждаемая концепция.

Актуальность поднятых выше проблем возрастает в связи с необходимостью дать

адекватные ответы на угрозы и вызовы, связанные с масштабными социальными струк-

турными изменениями. Устойчивые стереотипы, сформированные в рамках концепта

постмодернизма, могут создавать нерелевантные аналитические перспективы и неиз-

бежно приводить к сомнительным социально-политическим решениям.

И.Е. Дискин. Постмодернизм: философская парадигмаили социологическая объяснительная схема?

I. Diskin. Postmodernism: Philosophical Paradigm or Sociological Explanatory Scheme?

Соответственно, исходным пунктом исследования выступает вопрос о том, реакцией

на какие социальные проблемы (включая сдвиги в массовом и элитарном сознании) стало

появление обсуждаемой концепции. Решение позволит прояснить исходные интенции

рассматриваемой концепции и границы ее релевантности.

Общепринятым стал тезис о том, что постмодернизм зародился в ответ на критику

«больших нарративов», которая вошла в мейнстрим социальной мысли в послевоенный

период. Также в традициях рационального социально-политического анализа такого рода

нарративы начали связывать с тоталитарными режимами [Арендт 1996, Поппер 1992].

Следует отметить, что интенцией данного толкования стало требование четкой моральной

определенности вплоть до идущего от Канта «ригоризма»².

«Сегодня, - пишет французский философ Ж.-Ф. Лиотар, - мы являемся свидетелями

раздробления, расщепления “великих историй” и появления множества более простых,

мелких, локальных “историй-рассказов”» [Цит. по: Ильин 1996]. Данная концепция сфор-

мировалась в русле идей Ф. Ницше - с интенциями критики тотальной рациональности,

характерной для эпохи модерна. Она содержала отсылки к тенденциям развития архи-

тектуры и актуального искусства. Влияние Ф. Ницше на становление постмодернизма

отчетливо проявлялось в том, что аргументы основателей этой концепции систематически

вносят в корпус достижений искусства [Лиотар 1996].

Другим импульсом к становлению постмодернизма стало стремление философски

осмыслить новые достижения в математике и естественных науках, которые выходили

за рамки механистической рациональности. Общепризнано влияние на массовое созна-

ние теории относительности А. Эйнштейна («пришел Эйнштейн и сказал “все относи-

тельно”»). Также к данному процессу можно отнести популярное изложение достиже-

ний квантовой физики: дуализм квантов как волны и как частицы, из которого следует

принцип неопределенности Гейзенберга. Усиливали эту тенденцию и достижения матема-

тики. Так, теорема Геделя о неполноте превратилась в своего рода интеллектуальный мем.

В ту же копилку добавляли такие теоретические конструкции, как размытые и случайные

множества.

Данное влияние отчетливо прослеживается в структуре книги одного из основополож-

ников постмодернизма Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна», в которой видны интен-

ции автора при анализе состояния знания. Исходная позиция Ж.-Ф. Лиотара приведена

во введении: «Наша рабочая гипотеза состоит в том, что по мере вхождения общества в

эпоху, называемую постиндустриальной, а культуры - в эпоху постмодерна, изменяется

статус знания» [Лиотар 1996]. Существенно, что обозначена связь между постиндустри-

альным обществом и культурой постмодерна.

Сущность достижений естественных наук не была до конца раскрыта, и этот фак-

тор вкупе с угрозой ядерного апокалипсиса вызывали ощущение зыбкости, размытости

социальной реальности и ее базовых оснований. Как представляется, постмодернизм

был попыткой не только осмыслить новую реальность, но и создать альтернативный

взгляд на нее.

Вызовы постиндустриального общества породили еще один круг проблем, на которые

откликнулся постмодернизм, - массовизацию общества. «Восстание масс» Х. Ортеги-и-

Гассета стало значимым интеллектуальным импульсом для соответствующего социаль-

² РИГОРИЗМ (франц. rigorisme, от лат. rigor - твердость, строгость). Строгое проведение какого-либо прин-

ципа в действии, поведении и мысли, исключающее компромиссы, учет др. принципов, отличных от исходного,

и т. п. Философская энциклопедия. (https://rus-philosophical-enc.slovaronline.com/7319-%D0%A0%D0%98%D0%

93%D0%9E%D0%A0%D0%98%D0%97%D0%9C).

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 1. С. 7-19

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 1, pp. 7-19

ного представления о постмодернизме [Ортега-и-Гассет 2000]. Как писали в американ-

ской газете Atlantic Monthly, эта работа во многом задала мейнстрим социального видения:

«Чем для XVIII века был “Общественный договор” Руссо, а для XIX - “Капитал” Маркса,

тем же для XX века стало “Восстание масс” Ортеги» [Цит. по: Гайденко 1989].

Отправной точкой постмодернизма считается статья Л. Фидлера «Пересекайте гра-

ницу, засыпайте рвы», опубликованная в 1969 г. в журнале Playboy. В ней автор призывал

стереть прежние границы и статусы.

Значимой представляется связь секуляризации массового сознания в странах Запада и

концепта «смерть Бога» у постмодернистов, которые продолжили традиции Ф. Ницше³.

Постмодернизм откликнулся на нараставшую после Второй мировой войны секуляриза-

цию социальной жизни, снижение регуляторного воздействия религиозных норм на обще-

ственную мораль и социальные ориентиры людей, связанные с европейской традицией⁴.

Более того, секуляризация распространялась и во всем мире⁵.

Обсуждая статус концепции постмодернизма, важно также выделить специфику ее

представления о социальной реальности. Прежде всего, следует отметить критику преж-

них социальных конструктов. О.Ю. Цендровский отмечает: «Содержание оформившегося

постмодернистского мировоззрения является по преимуществу критическим и негатив-

ным, оно “не столько создает «новое знание»”, сколько сеет сомнения в правомочности

“старого знания”… Мыслители-постструктуралисты, чья философия стала одновременно

базой и выражением постмодернистского мировоззрения, постулируют невозможность

объективного познания и отсутствие критериев достоверности; ими устанавливается

“принцип «методологического сомнения»” по отношению ко всем позитивным истинам,

установкам и убеждениям. Легитимность идеалов модерна, его авторитеты и святыни

обличаются в их внутренней иррациональности, беспочвенности и разрушительности.

Прогресс, истина, смысл, порядок, справедливое общество, в общем, вся западная “лого-

центрическая традиция”, по определению Жака Деррида, объявляется совокупностью

идеологем и мифов» [Цендровский 2015].

Некоторые исследователи более радикально оценивают постмодернизм. Так, Н. Хом-

ский, комментируя свою полемику с лидерами постмодернизма, заявил: «Что касается

“деконструкции”, которая (также упоминается в дебатах), я не могу комментировать,

потому что большая часть этого кажется мне тарабарщиной»⁶.

А.И. Солженицын, выступая на вручении ему премии Национального клуба искусств в

Нью-Йорке (январь 1993 г.), отметил: «Для постмодерниста мир - не содержит реальных

ценностей»⁷. Таким образом он присоединился к тем критикам постмодернизма, которые

настаивали на том, что в основе концепции лежит принципиальный моральный релятивизм.

³ М. Фуко: «Смерть Бога обращает нас не к ограниченному и позитивному миру, она обращает нас к тому

миру, что распускает себя в опыте предела... в акте эксцесса, излишества, злоупотребления, преодолевающих

этот предел, переступающих через него, нарушающих его». Энциклопедия «История философии». «Смерть

Бога». (http://philosophy.niv.ru/doc/encyclopedia/history-of-philosophy/articles/485/smert-boga.htm).

⁴ Оговорка о связи с европейской традицией необходима в связи с тем, что значительная часть мигрантов в

странах Европы сохраняет религиозные ориентиры, характерные для стран их исхода.

⁵ Подробные данные о трендах секуляризации в мире приведены в: [Инглхарт, Вельцель 2011].

⁶ This text was posted by one jenm289@aol.com to rec.arts.books, 13 Nov 1995 03:21:23 -0500, message-id

486v63$9an@newsbf02.news.aol.com. Jenm289 wrote: “The following was written several months ago by Noam

Chomsky in a discussion. The discussion took place on LBBS, Z-Magazine’s Left On-Line Bulletin Board (contact

sysop@lbbs.org to join)”.

⁷ Солженицын о постмодернизме. RuLit. (https://www.rulit.me/books/sled-filosofiya-istoriya-sovremennost-

read-341108-186.html?ysclid=lc644ytqbo217980550).

И.Е. Дискин. Постмодернизм: философская парадигмаили социологическая объяснительная схема?

I. Diskin. Postmodernism: Philosophical Paradigm or Sociological Explanatory Scheme?

Представление о социальной реальности постмодернисты создают, используя

тотальную иронию и игровые формы, что приводит к отказу от априорной норматив-

ности «вечных ценностей» и утверждению абсолютной конвенциональности формиру-

емых воззрений.

Оценивая позиции нравственного релятивизма в концепциях постмодернизма, сле-

дует учитывать определенную дистанцию между их концептуальными декларациями, с

одной стороны, и собственными представлениями о социальных нормах морали, с другой.

Так, представитель постмодернизма в литературе У. Эко выражает эти нормы через глав-

ного героя своего культового романа «Имя Розы». Данный персонаж- Вильгельм Баскер-

вильский - демонстрирует уникальное сочетание безупречной нравственности и прони-

цательного ума⁸.

Постмодернистские социальные построения, с одной стороны, выступают отражением

реальных условий, в которых значительная часть общества формирует свои представле-

ния о социальной действительности на основе определенных конвенций. В последних

сочетаются социокультурные ценности, нормы и представления, а также учитываются

индивидуальные социально-экономические интересы [Дискин 2022a].

С другой стороны, постмодернистский отказ от общезначимых норм закрывает воз-

можность эмпирически анализировать социокультурные рамки тех конвенций, которые

обусловливают представления большинства о социальной реальности. Соответственно,

встает вопрос об универсальности оснований такого рода конвенций или, напротив, о

специфике их структуры, характерной для различных социальных сред.

Для данной статьи критерием служит наличие определенного социокультурного фун-

дамента, который лежит в основе рассматриваемых конвенций или выступает важной

составляющей их формирования. Отказ от признания общезначимого или, по крайней

мере, значимого статуса соответствующих ценностей и норм делает процесс межличност-

ной и межгрупповой коммуникации непроницаемым. Взаимопонимание в рамках такой

коммуникации предполагает наличие соответствующих базовых когнитивных конструк-

ций, создаваемых, как отмечал еще К. Юнг, на определенном социокультурном фунда-

менте [Юнг 1991]⁹.

Таким образом, наличие или отсутствие прочных, общезначимых оснований массо-

вых нравственных представлений выступает существенным признаком релевантности

рассматриваемой концепции. Выявление социальных границ формирования той или иной

структуры представлений о социальной реальности позволяет выстроить рамки примени-

мости соответствующих социологических объяснительных схем.

Различия в структуре представлений о социальной реальности для соответствующих

социальных сред влекут за собой вопрос о специфике объяснительных схем социального

действия людей, принадлежащих к этим средам.

Подводя предварительные итоги, можно сделать вывод, что постмодернизм с течением

времени приобрел статус научной парадигмы. Можно обратиться к критериям Т. Куна:

«Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в

течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному

сообществу» [Кун 1977]. В данном смысле постмодернизм отвечает критерию признания

его научным сообществом.

⁸ Эко У. (1997) Имя Розы. СПб.: Издательство «Симпозиум». 685 с.

⁹ Здесь уместно привести реплику Ю.А. Левады, которую он произнес на научном семинаре в 1986 г.: «Юнг

исследовал коллективное бессознательное, а обнаружил культуру».

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 1. С. 7-19

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 1, pp. 7-19

Не всеобщего, но широкого признания достаточно для того, чтобы, как уже отмеча-

лось, на эту концепцию ссылались без специального обсуждения. Что же касается статуса

модели для постановки проблем, по мнению известного философа А. Грязнова, постмо-

дернизм «в некотором смысле взбодрил аналитическую философию»¹⁰. Он приводит дан-

ные американских аналитиков, согласно которым Деррида лидирует по количеству упо-

минаний среди философов¹¹. Общепризнанно также то, что постмодернизм дал импульс

большому корпусу исследований в области языка, литературы и искусства¹². В результате

произошла определенная институциализация постмодернизма. По оценке А. Грязнова, он

«обосновался именно на отделениях английского языка и литературоведения»¹³.

В данном смысле постмодернизм можно рассматривать как специфическую философ-

скую парадигму, ориентированную на тот сегмент представлений, в котором релевантность

индивидуальной и социальной реальности имеет мало значения. Дж. Ваттимо в своей моно-

графии продемонстрировал, что постмодернизм намеренно оторван от отражения реаль-

ности. По мнению исследователя, концепция ориентирована на внутренние задачи разви-

тия искусства [Vattimo 1988]. Парадигма постмодернизма в значительной мере выступает

инструментом проблематизации несущих смысловых конструктов реальности. Ту же самую

задачу ставят перед собой представители ряда направлений актуального искусства.

Данный тезис, в свою очередь, предостерегает против распространения концептуаль-

ных положений постмодернизма на иные сферы, в которых априорно требуется релевант-

ность по отношению к социальной реальности¹⁴.

Критика концептуальных оснований постмодернизма уже не способна повлиять на его

парадигмальный статус - его представления слишком укоренены в социуме. Чтобы обо-

сновать эту позицию, можно обратиться к классической «теореме Томаса»¹⁵.

Проведем историческую аналогию. К.П. Победоносцев в своей статье «Великая ложь

нашего времени» раскритиковал концепцию «народовластия» [Победоносцев 1993].

Он последовательно разобрал инструментальные допущения, необходимые, чтобы пар-

ламентские институты эффективно функционировали, и показал отсутствие социальных

предпосылок для этого. Тем не менее, представительная демократия в настоящее время

выступает преобладающей социальной нормой, которой руководствуется большинство

государств и народов мира [Инглхардт, Вельтцель 2011]. Общеизвестные недостатки

демократии либо вовсе игнорируют, либо рассматривают в стиле «теоремы Черчилля»:

«Демократия - худшая форма правления, если не считать всех остальных»¹⁶.

¹⁰Александр Грязнов. «Постмодерн взбодрил аналитическую философию». Ruthenia. (https://ruthenia.ru/

logos/number/1999_08/1999_8_03.htm).

¹¹Там же.

¹²Примером тому может служить послесловие Ю. Лотмана к роману У. Эко «Имя Розы»: «Выход из лаби-

ринта, где великий семиотик проецирует методологические концепции постмодернизма на текст романа». Эко У.

(1997) Имя Розы. СПб.: Издательство «Симпозиум». 685 с. С. 658-659.

¹³Александр Грязнов. «Постмодерн взбодрил аналитическую философию». Ruthenia. (https://ruthenia.ru/

logos/number/1999_08/1999_8_03.htm).

¹⁴В качестве примера такого распространения можно привести: Хазин М. Л. Постмодерн - реальность или

фантазия? (https://khazin.ru/m-hazin-postmodern-realnost-ili-fantaziya/). Здесь постмодерн используют уже как ме-

тафору, которая утратила какую-либо смысловую определенность.

¹⁵«Если люди определяют ситуации как реальные, то они реальны по своим последствиям». Р. Мертон.

Самоисполняющееся пророчество (Теорема Томаса). Socioline. (https://socioline.ru/node/828.?ysclid=lc64i3xz

gy509813606).

¹⁶Черчилль про демократию как

«худшую из систем». ИноСМИ.

14 мая

2016. (https://inosmi.

ru/20160514/236528908.html).

И.Е. Дискин. Постмодернизм: философская парадигмаили социологическая объяснительная схема?

I. Diskin. Postmodernism: Philosophical Paradigm or Sociological Explanatory Scheme?

С тем же основанием - и последствиями - парадигму постмодернизма можно было бы

считать «великой ложью нашего времени 2.0». Однако такие манифестации мало продви-

гают к пониманию границ адекватного обращения к ней. Также они не помогут рассмо-

треть использование этой концепции в качестве социологической объяснительной схемы,

которая отвечает требованиям эмпирической верификации.

Такого рода анализ актуален в связи с тем, что постмодернистская концептуализация,

ставшая устойчивым стереотипом, может ограничивать (возможно, уже ограничивает)

формирование социальных представлений о рамках социальных преобразований. Соот-

ветственно, она способна стать фактором возникновения «эффекта колеи» [Дискин 2022b].

Для аналитического и социально-политического преодоления такого ограничения

необходимо анализировать социальную диспозицию - выявлять социальные среды, в

которых такая концептуализация способна (или, напротив, неспособна) служить социоло-

гической объяснительной схемой.

Чтобы решить данную задачу, следует ответить на ряд вопросов, связанных с тем,

насколько концептуальные построения постмодернизма релевантны социальному контек-

сту соответствующих сред. В первую очередь, необходимо локализовать нравственный

релятивизм в качестве социального ориентира соответствующих сред. Затем можно струк-

туризировать и охарактеризовать социальные среды, в которых преобладают представле-

ния, основанные на специфическом постмодернистском умозрении.

Ответы на эти вопросы позволят уйти от примитивного отказа от постмодернистской

парадигмы. Одновременно они помогут определить, в какой мере и кому представления,

сформированные в рамках постмодернистской концептуализации, позволяют формиро-

вать структуру социальной реальности.

При ответе на первый вопрос позволительно предположить, что постмодернистская

концептуализация в первую очередь применима к ситуациям трансформационного социо-

культурного перехода. В них прежние ценности, нормы и представления утрачивают свое

регуляторное влияние, а новые еще не укрепились [см.: Дискин 2021a]. Следует также

учитывать и периоды общего снижения социальной регуляторности. Данные процессы

сопровождаются ростом нравственного релятивизма и разрушением социальной ткани¹⁷.

Отметим, что различные социальные среды (от малых сообществ до целых народов)

проходят различные стадии социокультурного перехода. В такой ситуации нельзя предпо-

лагать, что какая-либо парадигмальная концептуализация может претендовать на статус

общезначимой объяснительной социологической схемы.

Очевидно, что постмодернистская концептуализация не будет таковой в консолиди-

рованных обществах, мобилизованных религиозными или иными системами высоко зна-

чимых ценностей, которые в секулярных обществах выполняют функции гражданской

религии [Дискин 2021b]. В таких обществах индивидов, которые сомневаются в домини-

рующем нравственном императиве, ждет незавидная судьба¹⁸. Также обсуждаемая концеп-

туализация вряд ли применима к социальным средам, в которых «ригоризм» используют

как модель восприятия социальной реальности, основанную на преобладании нравствен-

ных представлений [Дискин 2022a].

¹⁷Здесь уместно отметить, что периоды трансформационных переходов обычно сопровождаются многочис-

ленными обличениями нравственного упадка.

¹⁸Здесь следует процитировать приговор Сократу: «неспособность признать богов, которых признает го-

род» и «введение новых божеств». Why Socrates Died: Dispelling The Myths by Robin Waterfield. The Sunday Times.

March

20,

2009. (https://www.thetimes.co.uk/article/why-socrates-died-dispelling-the-myths-by-robin-waterfield-

smsdw8bcgqg).

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 1. С. 7-19

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 1, pp. 7-19

Исходя из данных предположений, необходимо проанализировать, в какой степени

постмодернизм может выступать социологической объяснительной схемой для «конвен-

ционалистов»: социальных сред, взгляды которых формируются на основе как ценностей

и норм, так и социально-экономических интересов [Дискин 2022a]. Выше уже отмечалась

связь концептуализации постмодернизма и позиции о конвенциональности всех представ-

лений о социальной реальности.

Применительно к предмету данного обсуждения важно прояснить, как соотносится

влияние нравственно-этических компонент этой конвенции, с одной стороны, и сугубо

прагматических (связанных с интересами), с другой.

В предельном случае «цинизма» или «нигилизма» (отрицание какой-либо регулятор-

ной роли нравственно-этической компоненты) вопрос о соотношении отпадает: конвен-

ция исчезает - получается некий «ригоризм» наоборот. Цинизм и нигилизм с их жест-

кой определенностью не оставляют места для деконструкции и дискурсивного анализа:

постмодернизм с его проблематизацией представлений о социальной реальности уже не

может быть объяснительной схемой. Соответственно, данная концепция может служить

объяснительной схемой для представлений социальных сред, в которых нравственно-эти-

ческие нормы сохраняют определенное регуляторное влияние в рамках характерных для

них конвенций.

Исследования показывают, что «конвенционалисты» составляют большинство (при-

мерно 75-80%) российского общества¹⁹. Они же демонстрируют, что нравственно-эти-

ческие представления очень значимы для них. Отвечая на вопрос об отношении к про-

тестным действиям, 47% респондентов выбрали следующий вариант: «Даже если митинг

не согласован, но я поддерживаю повод для его проведения, нужно идти: принципы и

спокойная совесть важнее»²⁰. Нравственные побудительные мотивы (по крайней мере, на

вербальном уровне) перевешивают потенциальные риски возможных санкций. Последние

наиболее значимы для социальных сред, в которых существенны рациональные резоны.

Также о значимости нравственно-этической компоненты говорят результаты иссле-

дования идеальных представлений о политическом лидере: «Такие качества (со знаком

плюс), как честность, порядочность, нравственность, наличие совести, по мнению опро-

шенных, являются необходимым условием справедливости и законности власти» [Шесто-

пал, Рогач 2020].

О роли и влиянии проблематизации нравственно-этической ситуации можно судить

по результатам исследования ВЦИОМ, в котором изучалась динамика мнений россиян о

наличии или отсутствии общероссийского единства (рис. 1).

Соответствующие оценки связаны с достаточно обобщенными представлениями рос-

сиян о социальной ситуации в стране. На рисунке видно, что первый раз эти оценки бук-

вально «перевернулись» в 2014 г., после «Крымской весны» и формирования «крымского

консенсуса». Большинство россиян (54%) разделяло мнение о наличии общероссийского

единства. Снижение этого показателя в 2018 г. эксперты связывают с пенсионной рефор-

мой. Россияне преимущественно оценили ее как попрание высоко значимых в отечествен-

ной культуре ценностей социальной справедливости.

¹⁹Легитимность российской социально-политической системы: проблемы, специфика, пути упрочения. На-

учный доклад по результатам фундаментального исследования, осуществленного при финансовой поддержке

РФФИ проект: 21-011-31887 опн. Рук. Проекта. Д.э.н. Дискин И.Е.

²⁰Там же.

И.Е. Дискин. Постмодернизм: философская парадигмаили социологическая объяснительная схема?

I. Diskin. Postmodernism: Philosophical Paradigm or Sociological Explanatory Scheme?

Рис. 1. Есть ли в России, по вашему мнению, сегодня народное единство или нет?

Figure 1. In your opinion, does Russia have national unity or not?

Источник: ВЦИОМ. (https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/narodnoe-edinstvo-na-

fone-specialnoi-voennoi-operacii).

Source: WCIOM. (https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/narodnoe-edinstvo-na-fone-

specialnoi-voennoi-operacii).

Граждане вернулись к прежним оценкам в ходе формирования

«донбасского

консенсуса»²¹. Этот факт может свидетельствовать о важном значении нравственно-эти-

ческой атмосферы для части российского общества.

В целом приведенные соображения демонстрируют, что для абсолютного большинства

«конвенционалистов» в условиях остро проблематизированной нравственно-этической

ситуации значительно усиливается влияние соответствующей компоненты конвенции.

Перефразируя известное выражение С. Хантингтона («культура имеет значение») - «нрав-

ственность имеет значение».

Следует подчеркнуть, что речь идет именно о нравственности. Этика и мораль в кон-

тексте данного исследования значимы в той мере, в которой они обусловливают обще-

ственную нравственность, выступающую социальным регулятором.

Представленные аргументы сужают социальное пространство, в котором постмодер-

нистская концептуализация может выступать релевантной социологической объяснитель-

ной схемой.

Данный тезис, в свою очередь, ставит еще одну проблему: как социально-политиче-

ский дискурс, основанный на постмодернистском концептуализме, будут воспринимать в

социальных средах, для которых высоко значимы нравственно-этические основания.

В настоящее время соответствующий дискурс в целях своей легитимации обращается

к определенным идеологическим основаниям [См.: Равочкин 2021]. В то же время за пре-

²¹Впервые этот термин ввел Генеральный директор ВЦИОМ В.В. Федоров. В стране сформировался

«донбасский консенсус». Литературная газета. 25.05.2022. (https://lgz.ru/article/-21-6835-25-05-2022/v-strane-

sformirovalsya-donbasskiy-konsensus/?ysclid=lcg0a918pf727124730).

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 1. С. 7-19

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 1, pp. 7-19

делами обсуждений остается вопрос о том, как будут воспринимать и интерпретировать

дискурс, слабо рефлексирующий собственные нравственные основания.

Выше аналогичная проблема уже затрагивалась в связи с технократически обоснован-

ной пенсионной реформой, которую задумали и провели, не учитывая то, как ее нрав-

ственно-этические основания оценивает большинство российского общества.

Обсуждаемая проблема усугубляется в условиях, когда постмодернистская концептуа-

лизация становится нерефлексируемым стереотипом для многих аналитиков и политиков.

Ставшая привычной для таких сред постмодернистская игра понятиями сильно раздражает

значительную часть общества, для которого значимы нравственно-этические основания²².

На основе представленных выше рассуждений можно сделать вывод о том, что для

релевантного использования постмодернистского концептуализма в качестве объяснитель-

ной социологической схемы требуется предварительно выявить его границы. Оно вполне

допустимо в социальных средах, где проблематизация ролей и сущностей выступает необ-

ходимой частью творчества.

Также его можно применять при изучении слоев и групп, где проблематизация ситуа-

ции необходима в рамках профессиональной деятельности: например, для исследователей

и аналитиков. Представляется, что такое видение объясняет, почему постмодернистская

концептуализация значительно распространилась в соответствующих средах, которые в

дальнейшем перенесли ее в элитные и субэлитные представления.

Важно также отметить ситуацию, связанную с проникновением постмодернистской кон-

цептуализации в политический дискурс. Он априорно предполагает аналогичный ценност-

ный контекст у потенциального электората, в результате чего наталкивается на социокультур-

ный барьер, основанный на качественно ином отношении избирателей к «игре ценностей».

Систематическое продвижение политических идей, основанных на философии пост-

модернизма, приведет либо к эрозии нравственно-этического фундамента общества, либо

к делегитимации его институциональной основы и социально-политической дестабилиза-

ции. Перечисленные альтернативы, перефразируя И.В. Сталина, «обе хуже».

Иная ситуация складывается для массовых слоев и групп населения, в которых не

слишком распространена проблематизация собственных устойчивых нравственных осно-

ваний. В них либо напрямую из религиозных заветов, либо опосредованно из транслиру-

емых массовой культурой моральных принципов, преобладает максима Нагорной пропо-

веди: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого»²³.

Знание и глубокое чувствование нравственной «почвы» массового сознания дают базу

для понимания границ обсуждаемой концепции. Представляется, что постмодернизм

нельзя использовать в качестве объяснительной схемы восприятия социальной реально-

сти теми массовыми слоями и группами, для которых их базовые ценности и нормы столь

значимы, что в относительно стабильной ситуации не могут быть проблематизированы.

В то же время следует учитывать, что социокультурный шок может стать импульсом для

кардинальной смены оснований, на которых строятся соответствующие представления

[Смелзер 2012]. Однако даже он не приведет к нравственному релятивизму и, соответ-

ственно, к релевантности постмодернистской объяснительной схемы.

В данной работе показано, что обращение к концепции постмодернизма в качестве

релевантной социологической объяснительной схемы существенно ограничено харак-

²²Здесь следует указать на обратный эффект, когда идеологическая увлеченность и нравственный ригоризм

вступают в противоречие с рациональной компонентой конвенции, тесно связанной с социально-экономически-

ми интересами. Реакция - отторжение такого рода дидактики.

²³Евангелие от Матфея 5 стих 37. Библия Онлайн. (https://bible.by/verse/40/5/37/).

И.Е. Дискин. Постмодернизм: философская парадигмаили социологическая объяснительная схема?

I. Diskin. Postmodernism: Philosophical Paradigm or Sociological Explanatory Scheme?

тером нравственно-этического фундамента социальных сред, выступающих объектом

исследования. Постмодернистские построения оказываются мало релевантными для тех

из них, в которых относительно слабы сомнения относительно нравственно-этических

оснований их собственной социальной и индивидуальной жизни.

Тем не менее, концепция может быть вполне релевантна для тех социальных сред, где

рефлексия нравственно-этических оснований собственной жизни выступает имманент-

ной составляющей их повседневности.

Такого рода теоретико-методологическое видение может существенно продвинуть

релевантность выводов социологических исследований.

В завершение необходимо отметить, что в условиях современных социокультурных

сдвигов актуальна теоретико-методологическая ревизия не только границ постмодер-

низма, но и других популярных концепций, которые способны создавать «эффект колеи» -

границы для общественных преобразований.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Арендт Х. (1996) Истоки тоталитаризма. М.: ЦентрКом. 672 с.

Гайденко П.П. (1989) Хосе Ортега-и-Гассет и его «Восстание масс» // Вопросы философии. № 4.

С. 155-169.

Дискин И. Е. (2022a) «Колея» и гражданское общество // Общественные науки и современность.

№ 5. 2022. С. 113-127.

Дискин И.Е. (2021a) Консервативная модернизация. М: Политическая энциклопедия. 342 с.

Дискин И.Е. (2022a) Модели легитимации и альтернативы социальной динамики // Обществен-

ные науки и современность. № 2. С. 78-94.

Дискин И.Е. (2021b) Понимающая скорбь о крахе либерализма // Тетради по консерватизму. № 4.

С. 26-37.

Ильин И.П. (1996) Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада. 213 с.

Инглхарт Р., Вельцель К. (2011) Модернизация, культурные изменения и демократия. Последо-

вательность человеческого развития. М.: Новое издательство.464 с.

Неклесса А.И. (2021) Цивилизация как процесс: мультиплицированные субъекты Постмодерна

// Полис. Политические исследования. № 5. С. 39-55.

Ницше Ф. (2012) Рождение трагедии из духа музыки // В: Ницше Ф. Полное собрание сочинений

в 13 томах. Т. 1. М.: Культурная революция. 416 с.

Коктыш К.Е. (2020) Событие свободы: опыт деконструкции // Полис. Политические исследова-

ния. № 2. С. 21-36.

Коллинз Р. (2009) Четыре социологических традиции. М.: ИД «Территория будущего». С. 179.

Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу

(2002) Ред.: Л. Харрисон, С. Хантингтон. M.: Московская школа политических исследований. 320 с.

Кун Т. (1997) Структура научных революций. М.: Прогресс. 300 с.

Лиотар Ж.-Ф. (1998) Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии;

Спб: Алетейя. 160 с.

Ортега-и-Гассет Х. (2000) Восстание масс // В: Избранные труды. М.: Весь мир. 702 с.

Победоносцев К.П. (1993) Великая ложь нашего времени. М.: Издательский дом Русская книга.

Поппер К.Р. (1992) Открытое общество и его враги. М.: «Феникс».

Равочкин Н.Н. (2021) Роль идей в становлении и трансформации политико-правовых институтов

современного общества. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философ-

ских наук. Томск.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 1. С. 7-19

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 1, pp. 7-19

Смелзер Н. (2012) Рациональное и амбивалентное в социальных науках // Журнал социологии и

социальной антропологии. № 1. С. 22-46.

Цендровский О.Ю. (2015) Культурно-мировоззренческие основания глобального сетевого обще-

ства XXI в. // Человек и культура. № 5. С. 1-57.

Шестопал Е.Б., Рогач Н.Н. (2020) Идеальные представления как фактор восприятия реального

политического лидера // Полис. Политические исследования. № 4. С. 166-180.

Юнг К. (1991) Архетип и символ. М.: «Ренессанс». 304 с.

Vattimo G. (1988) The End of Modernity: Nihilism and Hermeneutics in Post-Modern Culture. Cam-

bridge: Polity Press.

REFERENCES

Arendt H. (1996) Istoky totalitarizma [Origins of Totalitarism]. Мoscow: TsentrKom. 672 p.

Collins R. (2009) Chetyre sociologicheskie traditsii [Four Sociological Traditions]. Мoscow: ID “Ter-

ritoriya budushego”. 179 p.

Diskin I.E. (2022a) “Koleya” i gragdanskoye obshestvo [Path Dependence and Civil Society]. Ob-

schestvennye nauki i sovremennost’. no. 5, pp. 113-127.

Diskin I.E.

(2021a) Konservativnaya modernizatsiya

[Conservative Modernisation]. Мoscow:

Politicheskaya entsiklopediya.342 p.

Diskin I.E. (2022b) Modeli legitimatsii i alternativy socialnoy dinamiki [Models of Legitimation and

Alternatives to Social Dynamics]. Obschestvennye nauki i sovremennost’. no. 2, pp. 78-94.

Diskin I.E. (2021b) Ponimayushaya skorb o krahe liberalisma [Understanding Sorrow for the Collapse

of the Liberalism]. Tetradi po koservatizmu. no. 4, pp. 26-37.

Ilyin I.P. (1996) Poststrukturalizm. Dekostruktivizm. Postmodernizm [Poststructuralism. Decostructiv-

ism. Postmodernism]. Moscow: Intrada. 213 p.

Inglehart R., Welzel Ch. (2011) Modernizatsiya, kulturnye izmeneniya i demokratiya. Posledovatelnost

chelovecheskogo razvitiya [Modernization, Cultural Change and Democracy. Sequence of Human Devel-

opment]. Moscow: Novoye izdatelstvo. 464 p.

Gaydenko P.P. (1989) Hose Ortega-y-Gasset i ego “Vosstaniye mass” [José Ortega-y-Gasset and his

«Rise of the Masses»]. Voprosy philosofii. no. 4, pp. 155-169160.

Neklessa A.I. (2021) Zivilizatsiya kak prozess: multiplitsirovanniye subyekty Postmoderna [Civilization

as a Process: Multiplied Subjects of the Postmodern]. Polis. Politicheskiye issledovniya. no. 5, pp. 39-55.

Nietzsche F. (2012) Rozdeniye tragedii iz duha muzyki [The Birth of Tragedy from the Spirit of the

Music]. In: Nietzsche F. Polnoye sobraniye sochineniy v 13 tomah. Vol. 1. Мoscow: Kulturnaya revo-

lutsiya. 416 p.

Kul’tura imeet znachenie. Kakim obrazom cennosti sposobstvuyut obshchestvennomu progressu [Cul-

ture Matters: How Values Shape Human Progress] (2002) Ed(s): L. Harrison, S. Hantington. Moscow:

Moskovskaya shkola politicheskih issledovanij. 320 p.

Kotysh К.Е. (2020) Sobytiye svobody: opyt dekonstruktsiyi [Freedom Event: The Deconstruction Ex-

perience]. Polis. Politichekie issledovaniya. no. 2, pp. 21-36.

Kun T. (1977) Struktura nauchnyh revolutsiy [The Structure of Scientific Revolutions]. Мoscow: Prog-

ress.300 p.

Lyotard J.-F.

(1998) Sostoyanie postmoderna

[The State of Postmodern]. Moscow: Institut

eksperimental’noj sociologii; Spb: Аleteya. 160 p.

Ortega-y-Gasset H. (2000) Vosstaniye mass [The Revolt of the Masses]. In: Izbranniye Trudy. Moscow:

Vesmir. 702 p.

И.Е. Дискин. Постмодернизм: философская парадигмаили социологическая объяснительная схема?

I. Diskin. Postmodernism: Philosophical Paradigm or Sociological Explanatory Scheme?

Pobedonostsev K.P. (1993) Velikaya lozh nashego vremeni [The Great Lie of Our Time]. Moscow:

Russkaya kniga.

Popper K. (1992) Otkrytoe obchestvo i ego vragi [Open Society and Its Enemies]. Moscow: Fenix.

1992.

Ravochkin N.N.

(2021) Rol’ idey v stanovlenii i transformatsii politico-pravovyh institutov

sovremennogo obshestva [The Role of Ideas in the Formation and Transformation of Political and Legal

Institutions of Modern Society]. Avtorefera tdissertazii na soiskanie uchenoy stepeni doktora filosovskih

nauk. Tomsk.

Smalzer N. (2021) Ratsionalnoye i ambivalentnoye v socialinyh naukah [Rational and Ambivalent in

the Social Sciences]. Zhurnal sociologii i socialnoy antropologii. no. 1, pp. 22-46.

Shestopal Е., Rogach N. (2020) Idealnye predstavleniya kak factor vospriyatiya realnogo politichesk-

ogo lidera [Ideal Representations as a Factor in the Perception of a Real Political Leader]. Polis. Politiche-

kiye issledovaniya. no. 4, pp. 166-180.

Tzendrovskiy О. (2015) Kulturno-mirovozzrencheskiye osnovaniya globalno-setevogo obchestva v

XXI veke [Cultural and Ideological Foundations of the Global Network Community in the 20th Century].

Chelovek i kultura. no. 5, pp. 1-57.

Ung K. (1991) Arhetip i simvol [The Archetype and the Symbol]. Moscow: Rennesans. 304 p.

Vattimo G. (1988) The End of Modernity: Nihilism and Hermeneutics in Post-Modern Culture.

Cambridge: PolityPress.

Информация об авторе

Дискин Иосиф Евгеньевич, доктор экономических наук, ведущий эксперт Центра исследова-

ний гражданского общества и некоммерческого сектора Научно-исследовательского университета

«Высшая школа экономики». Адрес: 109028, г. Москва, Покровский бульвар, д. 11. E-mail: idiskin9@

gmail.com

About the author

Iosif E. Diskin, Doctor of Sciences (Economics), Leading Expert, Centre for Civil Society Studies

and the Nonprofit Sector, National Research University “Higher School of Economics”. Address: 109028,

Moscow, Pokrovsky Boulevard, 11. E-mail: idiskin9@gmail.com

Статья поступила в редакцию/ Received: 09.01.2023

Статья поступила после рецензирования и доработки/ Revised: 10.02.2023

Статья принята к публикации/ Accepted: 15.02.2023