ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 2. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 2, pp. 7-20

УДК 327.54

DOI: 10.31857/S0869049923020016

EDN: CDYSGE

СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ

SOCIAL PHILOSOPHY

Оригинальная статья / Original Article

Современное противостояние Запада и России

как этап столкновения цивилизаций

и его особенности

Спиридонова Валерия Игоревна, Институт философии Российской академии наук (Москва,

Россия), vspirid@yandex.ru. ORCID: 0000-0002-6774-7203

Попытка создать «универсальное государство» в виде американской империи, по методологии

А. Тойнби, стала «ответом» на глобальный вызов всемирной взаимозависимости. Американская

империя была оформлена как мировая диктатура, которая игнорировала интересы новых мир-

цивилизаций Востока. В результате возникла ситуация «надлома» в развитии евро-атлантической

цивилизации, которая выразилась в серии локальных военных конфликтов. На современном этапе

они переросли в макрорегиональный - украинский конфликт. На этом фоне в рамках мобилизаци-

онной стратегии в российской научной литературе переосмысливают идею «осажденной крепости».

В Европе формулируется концепция «осажденного Запада», которая развивает представления об

агрессивном «восточном варварстве» и стимулирует политику «сдерживания России». Одной из

проблем внутренней жизни России стал «негативный патриотизм», генезис которого обусловлен,

по А. Тойнби, имитационным характером русской элиты. Российские исследователи считают, что

данное явление стало результатом обесценивания исторической значимости русской национальной

идентичности.

Ключевые слова: цивилизация, концепция «осажденной крепости», Запад, концепт «восточно-

го варварства», негативный патриотизм, национальная идентичность, Россия

Цитирование: Спиридонова В.И. (2023) Современное противостояние Запада и России как этап столкно-

вения цивилизаций и его особенности // Общественные науки и современность. № 2. С. 7-20. DOI: 10.31857/

S0869049923020016, EDN: CDYSGE.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 2. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 2, pp. 7-20

Modern West-Russia Сonfrontation

as a Stage of the Clash of Civilizations

and Its Peculiarities

Valeria I. Spiridonova, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia),

vspirid@yandex.ru. ORCID:0000-0002-6774-7203

Abstract. The attempt to create a “universal state” in the form of an American empire was the response

to the global challenge of world interdependence according to A. Toynbee’s methodology. It was designed

as a unipolar dictatorship, ignoring the interests of the new “world-civilizations” of the East. This matter

led to the decline of Euro-Atlantic civilization’s development. The stage of “collapse” is accompanied by

a number of local military conflicts that grew into a macro-regional one - the Ukrainian conflict. As part

of the mobilization strategy, the idea of a “besieged fortress” is being rethought in the Russian academic

literature, and the concept of the “besieged West” was invented in the West. The latter uses the concept

of aggressive “oriental barbarism” and stimulates the policy of “deterring Russia”. The phenomenon of

“negative patriotism” has become one of the problems of Russia’s public life. A. Toynbee assigned the

genesis of this concept to the imitative nature of Russian elites. Russian researchers see it as a result of

the devaluation of the historical significance of Russian national identity.

Keywords: civilization, besieged fortress, West, оriental barbarism, negative patriotism, national iden-

tity, Russia

Сitation: Spiridonova V.I. (2023) Modern West-Russia Confrontation as a Stage of the Clash of Civilizations and

Its Peculiarities. Obshchestvennye nauki i sovremennost’, no. 2, pp. 7-20. DOI: 10.31857/S0869049923020016, EDN:

CDYSGE.

Современное столкновение между Западом и Россией, которое переросло в острую

фазу на территории Украины, стало предметом научных дискуссий о причинах и ходе воо-

руженного противостояния, а также характере и формах этого конфликта [Кремнев 2019].

Между тем подобного рода конфликты есть противостояние ценностей и убеждений,

которые составляют глубинный «геоисторический» стержень цивилизаций. Мир осоз-

нает, что евроатлантическая цивилизация - не единственный образец для подражания, ее

все меньше ассоциируют с «факелом» всеобщего прогресса. На первые места на мировой

арене выходят иные «мир-цивилизации» - китайская, российская, индийская. Однако рож-

дение нового мирового порядка вновь происходит в ходе военной конфронтации, которая

угрожает перерасти в мировую войну. История повторяется, хотя текущее противостояние

между цивилизациями обладает качественно иными основаниями и характеристиками,

изучение которых может сыграть важную роль в преодолении современных вызовов.

Макрополитические истоки современной битвы цивилизаций

Стремление окончательно утвердить однополярный мир в конце XX - начале XXI вв.

фактически стало проявлением новых мегатоталитарных тенденций. Как отметил в 2014 г.

профессор В.Н. Расторгуев, ссылаясь на рассуждения И. Канта, под однополярным миром

подразумевалась модель мирового «планетарного единодержавия» [Расторгуев 2014, 45].

В.И. Спиридонова. Современное противостояние Запада и России как этап столкновения цивилизаций и его особенности

V. Spiridonova. Modern West-Russia Сonfrontation as a Stage of the Clash of Civilizations and Its Peculiarities

И. Кант считал «всеобщее единодержавие», которое формируется посредством между-

народных союзов, самым большим злом. Стремящееся к нему государство, писал фило-

соф, хочет стать «универсальной монархией» и поглотить все остальные страны, превра-

щаясь в чудовище, «в котором законы постепенно теряют свою силу» [Кант 1965, 37].

Тем не менее именно этому негативному сценарию следуют сегодня США. Его опасность

заключается в возможном развязывании масштабной войны для расчистки «жизненного

пространства под новый глобальный проект наддержавного, надгосударственного едино-

властия» [Расторгуев 2009, 45].

Составной частью сценария в наше время становятся так называемые «этнодемокра-

тические революции» по установлению режимов прозападного образца (в том числе на

постсоветском пространстве) через поддержку радикальных националистов. Такие искус-

ственно создаваемые кризисные ситуации должны стать (и отчасти уже стали) подгото-

вительным этапом к большой войне, о чем в ином контексте предупреждал А. Тойнби.

Согласно теории английского историка, развитие больших цивилизаций, к которым отно-

сится и евро-атлантическая, имеет циклический характер. Одной из стадий процесса

выступает так называемый «надлом»: он происходит тогда, когда цивилизации не удается

дать адекватный ответ на очередной «вызов». «Наше исследование надломов, из которых

происходят распады, - пишет Тойнби, - показало, что частым поводом, симптомом или

даже причиной надлома являлась вспышка особенно яростной войны» [Тойнби 2009, 713].

Исследуя историческую динамику западной цивилизации в формате «вызов-ответ»,

который соответствует динамике «рост-надлом-падение», А. Тойнби пишет, что первым

историческим вызовом для западной цивилизации стало нашествие варваров, преодолеть

который удалось с помощью экуменического церковного института папства. Следующим

вызовом исследователь называл усиление единого церковного мира. Ответом на него

должны были стать новые экономические и политические решения - концепты локальных

«государств-наций» и парламентской системы управления - а также промышленная рево-

люция. Однако затем возник очередной вызов - всемирная взаимозависимость. А. Тойнби

приходит к выводу, что его современники (середина XX в.) не нашли решения этой важной

для западной цивилизации проблемы. Опираясь на логику английского историка, можно

констатировать, что в конце прошлого столетия США предприняли попытку создать уни-

версальное государство на основе глобализации. Однако «ответ» в виде однополярного

мира с жестким диктатом, который игнорирует интересы поднимающихся новых «мир-

цивилизаций» Востока, оказался неэффективным. В результате псевдоуниверсальное

государство США, в соответствии с историческими ритмами и законами эволюции циви-

лизации по А. Тойнби, не справилось с макровызовом и пошло по классическому для этой

схемы пути. США развязали ряд локальных военных конфликтов на Ближнем Востоке, а

завершающим аккордом стал макрорегиональный конфликт в Восточной Европе на про-

странстве Украины. Он постепенно трансформируется в мировое противостояние между

Западом и Востоком. Согласно идеям А. Тойнби, данные процессы можно расценивать

как признак начала распада самой евроатлантической цивилизации. Многие европейские

континентальные державы ранее также пытались создать универсальные государства, в

частности, такие попытки делали в Испанской империи, Франции Людовика XIV и Напо-

леона, Германии Вильгельма II и А. Гитлера.

Каждый раз такие инициативы разрушали мировое «политическое равновесие».

Следует отметить, что с каждым новым случаем масштаб мирового охвата неуклонно

расширялся. Сначала подобные мировые катаклизмы инициировали представители

европейской цивилизации. В XX в. такие инициативы вышли за пределы Атлантики

и выросли до планетарного масштаба. Протекторат США над Старым Светом после

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 2. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 2, pp. 7-20

1945 г. сделал евроатлантическое пространство единым объектом, что стало своеобраз-

ной экстраполяцией доктрины Монро на европейский субконтинент [Тойнби 2009, 780].

Новая вариация этого контракта декларировала защиту объединенного евро-американ-

ского жизненного пространства от «советской угрозы», как некогда первый вариант кон-

цепции Монро предполагал оградить южно-американские земли от испанских и иных

европейских претензий.

Американский политолог С. Хантингтон, который опирается на методологию

А. Тойнби в своем анализе цивилизаций, подчеркивает, что западная фаза международной

политики подходит к концу. «На вершине своего могущества, - пишет он, - Запад сталки-

вается с незападными странами, у которых достаточно стремления, воли и ресурсов для

того, чтобы придать миру незападный облик» [Хантингтон 1994, 35-36]. В контексте дан-

ного исследования особо значимо утверждение о завершенности определенного этапа раз-

вития Запада: когда он единолично определял вектор эволюции мира, понятия «мировое

сообщество» и Запад были тождественны, а под понятием универсальной цивилизации

скрывалась идея господства западных ценностей. Происходящие процессы соответствуют

тезису А. Тойнби о приближении западной цивилизации к фазе «надлома».

О наступлении такого момента также свидетельствует ощущение завершения истори-

ческого цикла развития. Заявление Ф. Фукуямы о «конце истории» можно считать выра-

жением такого чувства [Фукуяма 2010].

В цивилизационном контексте «кризиса-надлома» такое представление далеко не

ново. Непоколебимая вера в то, что «история закончилась», возникает не в первый раз.

В Великобритании в период наивысшего подъема Британской империи в конце XIX в.

средний класс считал, что для него наступил золотой век. По тем временам он представ-

лял собой аналог современного гипотетического «золотого миллиарда», который не желал

принимать во внимание чаяния и нужды жителей колоний и бедных стран. Передел мира

начинается с войн - сначала локальных, которые Тойнби именует «предварительными»,

подготавливающими большую мировую войну [Тойнби 2009, 764-765]. Малые подготови-

тельные столкновения рискуют перерасти в глобальный конфликт. Самым ярким приме-

ром такого рода стали мировые войны 1914-1945 гг., происходившие с паузой на межвоен-

ное перемирие. Первой войне 1914-1918 гг. предшествовала серия турецко-итальянской

и балканских войн. Вторую мировую войну 1941-1945 гг. предваряли локальные войны -

Японии в Маньчжурии, Италии в Абиссинии, гражданская - в Испании.

Помимо очевидного военного импульса развития событий, на который указывал

А. Тойнби, сценарий глобального господства XX в. предполагал раздробление круп-

ных имперских образований на множество мелких «национальных государств», кото-

рые были бы образованы на моноэтнической основе. В реальности мировые акторы не

руководствовались заботой о сохранении культурно-национального своеобразия народов

в рамках глобализации. Как отмечал британский исследователь Э. Хобсбаум, «нация,

будучи извлеченной из твердой оболочки государства, как моллюск из своей раковины,

превращается в нечто пластичное и желеобразное» [Thiesse 2014]. Цель модели моноэт-

нического государства - раздробить большие многонациональные политические формы,

чтобы лишить существующую в них систему управления скрепляющей наднациональной

функции. В результате эти образования становятся беспомощными и безвольными перед

лицом жесткого мирового диктата главного «центра силы» - США, которые в противовес

международному праву продвигают «порядок, основанный на правилах», никем не сфор-

мулированных и не кодифицированных. На фоне этой аргументации исторически при-

сущее России стремление к сильной государственности с ее охранительно-цементирую-

щей функцией на Западе толковали как проявление тоталитаризма и архаики, как попытку

V. Spiridonova. Modern West-Russia Сonfrontation as a Stage of the Clash of Civilizations and Its Peculiarities

сохранить «авторитарную систему правления». На самом деле, как отмечал Н. Данилев-

ский, объединяющее многонациональный народ государство в России было оболочкой,

которая защищала внутреннее содержание. «Твердость наружной скорлупы» препятство-

вала попыткам завоевания России, которые неоднократно принимали обманчивую форму

«европеизации» - на самом деле она означала ликвидацию субъектности и политического

суверенитета [Данилевский 1991, 68-69]. В 1990-е гг. XX в. внутрироссийские элиты пере-

няли матрицу «государства-нации» европейского образца, не учитывая интересы и исто-

рические особенности развития России.Сегодня коллективный Запад предполагает в каче-

стве следующего этапа завоевания России сценарий образования на ее территории мелких

«этнонациональных государств» по образцу «парада суверенитетов», «отколовшего» от

государственного ядра национальные республики. Военное противостояние на Украине

становится промежуточным рубежом этого процесса. В качестве реакции на создавшуюся

ситуацию в России и Европе появились внешне схожие, но, по сути, противоположные

концепции, которые должны мобилизовать население в рамках нарастающей угрозы кон-

фликта мирового масштаба.

Россия и Запад - две «осажденные крепости»

В рамках обострения ситуации на Украине в России возникла острая необходимость

перейти к государству мобилизационного типа, что привело к возрождению идеи «осаж-

денной крепости» - с определенными коррекциями [Шевченко 2020; Шевченко 2022].

Она стала ответом на вызов беспрецедентных санкций, которые, по замыслу их запад-

ных инициаторов, должны сковать страну по всему ее геополитическому периметру. Есте-

ственной реакцией в сложившихся условиях становится круговая оборона, которая и отра-

жена в концепции «осажденной крепости».

Российский ученый В.Н. Шевченко рассматривает три последовательных этапа реа-

лизации идеи «осажденной крепости» в России - при Николае I, во времена СССР и

«возникающие контуры осажденной крепости у нынешнего российского государства»

[Шевченко 2022, 70]. Автор связывает это явление с необходимостью обрести независи-

мость от Запада в условиях внешнего давления. Как отмечает исследователь, конкретные

проявления такого давления различались на каждом историческом этапе. В николаев-

скую эпоху они были результатом торговой политики России, которая снижала конку-

рентные преимущества Англии. Для СССР выстраивали препятствия идеологического

характера, которые были обусловлены противостоянием двух систем - капитализма и

социализма. Сегодня, пишет автор, «Россия стала врагом, потому что она хранит тради-

ционные ценности!.. Вновь осажденная крепость, но уже в XXI в. На страну обруши-

лось огромное давление - разрыв отношений, блокада и санкции, политический шантаж

и обман, нечестная конкуренция, насильственный отъем российских финансов» [Шев-

ченко 2022, 85]. Следует добавить, что в основе современного конфликта, как и в пре-

дыдущие периоды, лежит колониальная парадигма западной цивилизации, усиленная

проблемами с ресурсами, что порождает стремление овладеть природными богатствами

России. В.Н. Шевченко перечисляет главные цели государства в сложившейся ситуации:

«национальная безопасность, защита суверенитета, сохранение права на собственный

путь развития» [Шевченко 2022, 81].

Можно дискутировать о том, нужна ли России изоляция в подобных обстоятельствах.

В то же время следует признать, что в условиях избавления от подчиненного положе-

ния по отношению к евро-американской цивилизации изживается ментальная зависи-

мость от западных установок и ценностей. Взамен общество должно обрести важное для

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 2. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 2, pp. 7-20

успешного развития народа углубленное осознание собственной идентичности. В данном

смысле такой этап эволюции экзистенциально необходим и неизбежен.

Ренессанс тезиса об «осажденной крепости» в российской научной литературе неко-

торые интеллектуальные круги привычно воспринимают как «фантомные тоталитарные

боли». Однако парадокс ситуации состоит в том, что такой же «ответ» рождается «здесь

и сейчас» в благополучной Европе, которую сегодня называют «осажденным Западом»

(un Occident assiégé) [Dhume 2019, 31]. Тем не менее, этот феномен имеет другие истоки.

Он структурирован в рамках фундаментальной исторической дилеммы «цивилизация-

варварство».

Российская идея «осажденной крепости» имеет оборонительный и вынужденный харак-

тер, она появилась в результате внешнего давления. Концепция «осажденного Запада»

родилась как реакция на неудачи его собственной внутренней политики мультикультура-

лизма, когда в обществе начали усиливаться страхи распространения «восточного варвар-

ства». Данный тезис имеет исторические корни: в Римской империи различали два типа

варварства - «северное» и «восточное». Первое отождествлялось с нашествием германцев и

скандинавов и было психологически родственно римлянам. Оно ассоциировалось с жесто-

костью воинских сражений, агрессивностью, но одновременно с мужеством и стойкостью.

«Восточное» или «азиатское» варварство воспринимали как рожденное полностью ирра-

циональным с точки зрения европейцев поведением - леностью, изнеженностью, чрезмер-

ной чувственностью, развращенностью. Носители таких характеристик подлежали физиче-

скому истреблению как варвары-«орки», «не поддающиеся перевоспитанию».

В современной Европе «восточное варварство» соотносили именно с таким класси-

ческим историческим дискурсом. Авторы ссылались на великие миграционные и заво-

евательные движения в Центральной и Восточной Европе между IV-VII вв. Современное

«восточное» варварство представлялось первоначально как «мусульманская проблема».

Из контент-анализа СМИ - в частности, архива газеты «Le Monde» с 1944 г., - можно

составить «портрет» такого «восточного варвара», который пресса сформировала для

широкой общественности. Он - «захватчик», «жестокий враг», «чуждый прогрессу»,

«приносящий продолжительный хаос», «угрожающий цивилизованному раю» и стремя-

щийся установить «анархию на руинах европейской цивилизации»; «орды, приходящие с

Востока», «кровавые фанатические убийцы», которые «насилуют, казнят, пытают и рас-

стреливают». Они одержимы «низменными инстинктами», представляют собой «тупые»

орудия «репрессивных режимов» и «уничтожают все и вся, свирепо и без малейшего на то

повода» [Dhume 2019, 26-27]. Как отмечает исследователь этих процессов Ф. Дюм, подоб-

ная риторика подготавливала общественное мнение в европейских странах к возможному

силовому противостоянию и войне.

В реальности эта ментальная предвоенная подготовка оказалась полезной для мобили-

зации населения в условиях вооруженного конфликта на Востоке Европы. Лексику «вос-

точного варварства» и созданную картину мира перенесли на представителей России и

ее политику. Последняя якобы несет миру «распространение русского империализма», от

которого избавить человечество может только «Новый Рим» в лице Соединенных Шта-

тов - «единственной державы, способной сдержать набеги» восточных варваров [Dhume

2019, 30]. Портрет «восточного варвара», созданный в прессе ранее для описания «вос-

точных деспотических режимов», даже не нужно было радикально корректировать. Сле-

довало только повторять утвердившиеся клише, дополняя их свежими «иллюстрациями».

Переосмысление «восточного вопроса» на основе концепции «осажденного Запада»

имело мобилизационно-наступательный характер, цель которого - консолидировать насе-

ление Европы для политики сдерживания России.

V. Spiridonova. Modern West-Russia Сonfrontation as a Stage of the Clash of Civilizations and Its Peculiarities

Идеологизированное использование «восточного вопроса» в мусульманском вари-

анте с последующим его распространением на Россию имеет глубокие исторические

корни. Изначальная его цель - придать масштабный объединительный импульс в Европе

в целом. По мнению Ф. Гизо, противостояние христианской идеи, христианского миро-

воззрения мусульманскому миру стало сильнейшим толчком к тому, чтобы европейское

общество осознало себя единой цивилизационной общностью. Объединение европейских

государств как качественно новое явление в жизни западной цивилизации произошло во

времена крестовых походов. Французский философ описывает это событие следующими

словами: «Повсеместность, всеобщность - вот первый характер крестовых походов; в них

участвовала вся Европа, они были первым европейским событием. До крестовых похо-

дов Европа никогда не приводилась в движение одним и тем же стимулом, никогда не

участвовала в одном и том же деле; Европы, можно сказать, вовсе не было» [Гизо 2007,

188]. Идейное противостояние в характерной для той эпохи религиозной форме предва-

ряло рождение «общеевропейской» нации. В крестовых походах участвовали французы,

германцы, итальянцы, испанцы, англичане. Эти походы затрагивали не только все нации,

но и все сословия, на определенном временном отрезке устраняя даже социально-классо-

вые противоречия. Они создали основу сначала для внутринациональной, а затем и для

общеевропейской солидарности.

Данный пример демонстрирует основы, из которых вырастает европейская солидар-

ность. Героическое событие, которое сформировало «новую объединенную Европу»,

в соответствии с современными воззрениями представляло собой агрессивный акт,

насильственное действие, проходящие в формате мировой войны, войны цивилизаций.

Помимо прочего, крестовые походы Европы, которая уже тогда считала себя, по свиде-

тельству Ф. Гизо, образцом для подражания и моделью развития человечества в целом,

призваны были утверждать исключительность и лидерство Европы по отношению к дру-

гим народам. В данном аспекте концепция Гизо предвосхитила современные теории уни-

версализации и мессианства, плавно перерастающие в расовый фундаментализм. «Евро-

пейская цивилизация приближается, если можно так выразиться, к вечной истине, - писал

французский философ, - к предначертаниям провидения. В этом заключается ее неизме-

римое превосходство над всеми другими цивилизациями» [Гизо 2007, 43].

Европейская мысль с начальных этапов своего развития воспринимала «восточ-

ные народы» как варварские и низшие. Она игнорировала целые главы чужой истории

в случае, если они не вписывались в созданную западной цивилизацией концепцию.

Данное явление не укладывается в понимание Запада как изобретателя передовых

политических форм. Даже столь далекая от этих достижений область вероисповедания

рассматривается предвзято и прагматически - Запад оценивал конфессии исключи-

тельно с точки зрения их применимости для достижения своих целей. Так, восточную

ветвь христианства, как пишет А. Тойнби, изначально считали «временным наростом

на теле западного общества… Православное христианство, по этой версии, заро-

дившись, служило оплотом западного общества в борьбе с Востоком» [Тойнби 2010,

88]. Исчерпав свои функции, этот «нарост» должен был исчезнуть за ненужностью,

«подобно тому как у головастика отваливаются жабры или хвост на стадии превра-

щения его в лягушку» [Тойнби 2010, 88]. Точно в такой же логике рассматривалось

и существование России как самостоятельного государства. Запад никогда не считал

восточного соседа суверенным политическим субъектом, рассматривая его как удоб-

ный расходный инструмент в борьбе с остальным Востоком - в зависимости от ситу-

ации исламским, индуистским или дальневосточным. Соответственно, России также

отказывали в цивилизационном статусе, определяя составляющие ее народы как полу-

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 2. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 2, pp. 7-20

варварские и туземные, которые могут быть только ресурсом по отношению «к колес-

нице западного общества» [Тойнби 2010, 88].

Главная проблема Запада состоит в том, что он исходит из особенностей собствен-

ного развития, в котором наиболее заметные и эффективные для европейского континента

трансформации происходили в политической области. Соответственно, такие достижения

исследователи рассматривают как приоритетные для развития всего остального челове-

чества. В то же время они не обращают должного внимания на сферу культуры, которая

в реальности более важна для эволюции, нежели инструментальная по своей сути сфера

политики. В современном мире эта особенность выражается в утверждении о неоспори-

мом преимуществе демократических и парламентских форм правления над остальными,

которые именуют деспотическими. Динамизм западных обществ противопоставляется

кажущейся статичности восточных.

На самом деле такие доводы опираются на идеи абстрактного прогресса, которые

намеренно исключают из рассмотрения природный фактор - сложности географической

среды, характерные, в частности, для российских регионов; трудные условия существова-

ния в зонах евразийского пространства с резко континентальным климатом и постоянной

борьбой за выживание в зонах Севера или степи. На данный аспект обращает внимание

А. Тойнби, заявляя, что жизнь на этих пространствах - «это постоянная схватка с Приро-

дой, которая неизбежно ведет к поражению, как только человек разрушает свою организа-

цию или ослабляет дисциплину» [Тойнби 2010, 90]. Соответственно, тактика проживания

на подобных землях отличается от жизни в Европе с ее мягким климатом, и она порож-

дает иные политические формы адаптации к среде. В таких условиях государство вос-

принимают как «добродетель», как охранителя и защитника социума. Появляется акцент

на идее общего блага и прагматической общенациональной координации усилий, след-

ствием которых становится логика сильной вертикали власти. Она характерна не только

для России, но и для других незападных государств со «сверхбольшими» национальными

территориями и многоликим этническим и культурным фундаментом.

Запад трактует экзистенциальную необходимость учитывать вариативность политиче-

ских систем в соответствии с условиями не-Запада как негативную политическую ригид-

ность - «деспотизм». Отсюда исходит стратегия разрушения того типа государственности,

который был представлен в Российской империи и Советском Союзе. Подрыв проверен-

ной в этих особых условиях организации общества, которая основана на более жестком

соподчинении регионов и более строгой дисциплине, приводит к саморазрушению такого

общества. Итоги и последствия подобной социально-политической катастрофы могут

быть временными или окончательными, что зависит, в конечном счете, от жизнеспособ-

ности данного образования.

Росту витальности государства способствует, в первую очередь, давление извне.

А. Тойнби выделяет пять типов вызовов, которые усложняют условия существования,

но в итоге приводят к зарождению жизнестойких великих цивилизаций: вызов суровых

стран, вызов новых земель, вызов военных ударов, вызов давления и вызов ущемле-

ния. Россия за свою историю успешно справлялась со всеми пятью типами, что не срав-

нимо ни с одной из ныне существующих цивилизаций. Английский историк относит

Россию к государствам, которые испытывают непрерывное давление извне на протяже-

нии длительного времени, называя такого рода страны цивилизациями-«форпостами»

[Тойнби 2010, 148]. Из-за сильнейшего внешнего воздействия то с Востока, то с Запада

Россия была вынуждена вести многочисленные войны, чтобы обезопасить себя. Ему же

она обязана своим географическим расширением, а вовсе не абстрактному импульсу

«имперского величия».

V. Spiridonova. Modern West-Russia Сonfrontation as a Stage of the Clash of Civilizations and Its Peculiarities

Долговременная историческая схватка пришла к частичному краткосрочному переми-

рию только в середине XX в. В тот период сформировалось политически лояльное про-

странство в восточных и южных регионах России, а позднее образовался пояс восточноев-

ропейских государств, который отделил ее от великих держав западного мира.

Из изложенного выше можно сделать вывод, что Россия не могла избежать военной

оборонительной реакции на новые, невиданные по мощи «вызовы внешнего давления»,

которые выражаются в приближении блока НАТО к ее границам. Давление сопровожда-

ется «вызовом ущемления» - введением беспрецедентных по масштабам экономических

и торговых санкций, которые полностью соответствуют тактике блокады морских держав.

По логике А. Тойнби, одним из вариантов ответа в таких условиях выступают военные

действия. Этот вариант стал для России единственной возможностью перестать ощущать

себя отстающей, «незавершенной» [Д’Анкосс 2005], «вторичной» по отношению к Западу

цивилизацией.

Негативный патриотизм

Ощущение «вторичности», которое гипнотически владеет частью российского обще-

ства, привело к тому, что некоторые его представители принципиально желают проигрыша

собственной стране и поддерживают врага - открыто или скрытно. В случае, если бы эта

ситуация была единичным и современным историческим прецедентом, можно было бы

искать причины ее возникновения в неких конкретных обстоятельствах. Однако это явле-

ние уже встречалось в истории России. Во время Русско-японской войны 1904-1905 гг.

оно получило название «обратного патриотизма», «патриотизма наизнанку» [Перцов

2004]. О том, что этот эффект появился из-за российского самоощущения второсортно-

сти по отношению к европейским процессам, свидетельствует замечание В.В. Розанова:

«…У нас самое слово “патриотизм” и “патриот” печатается и произносится в презри-

тельно-безграмотном виде. Ибо подразумевается: “кто же из грамотных русских людей,

поучившихся в гимназии и университете, может принадлежать к патриотам”. Во Фран-

ции - патриотизм, в Германии - патриотизм, в Англии - патриотизм. Им - позволено»

[Розанов 2008, 197].

Другой русский философ начала прошлого века В.Ф. Эрн также указывал на «духов-

ное отступничество» части русской интеллигенции того времени, которая так же, как и

сегодня, печалилась только о том, как скоро «все водворится на свои старые места» [Эрн

1991а, 302], и не замечала падения и внутреннего одичания противника. Такая позиция,

полагал он, «объясняется лишь установившимися навыками априорно, наперед прези-

рать всякое русское дело, щедрым авансом обливать подозрительным недоверием всякое

русское начинание» [Эрн 1991б, 349]. В.Ф. Эрн называл такие выступления в обществе

«обходом с тыла» и считал их результатом того, что в предшествующие годы Россия и ее

интеллигенция бездумно «шла на буксире европейской истории» [Эрн 1991а, 303].

А. Тойнби рассматривает этот феномен в более широкой перспективе предатель-

ства своего государства внутренней элитой. Он объясняет это патологическое явление

искусственным характером рождения самого российского интеллигентского сословия,

которое появилось в условиях конкуренции с классическими западными обществами.

Современный характер западной цивилизации он связывает с возникновением в ней

среднего класса или буржуазии. Как он утверждает, в России Петр I создал «замени-

тель доморощенного среднего класса», который и стал представлять собой то, что впо-

следствии назвали интеллигенцией. Однако «современный западный средний класс был

автохтонным элементом в обществе, в котором стал господствовать» [Тойнби 2009, 581],

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 2. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 2, pp. 7-20

в то время как российская интеллигенция сформировалась в рамках догоняющего раз-

вития, стремления копировать европейские успехи, и в этом смысле она была плодом

«поражения собственного общества в столкновениях с современным Западом» [Тойнби

2009, 582]. Такая «родовая травма», своего рода комплекс неполноценности и привели к

ситуации, когда «суррогат» среднего класса восстал сначала против своего создателя -

Петра I (с временной задержкой - в эпоху Декабристского восстания 1825 г.), а впослед-

ствии - против государства как такового. Отголоском такого положения можно считать

явление «обратного патриотизма».

Психоаналитическое объяснение негативного патриотизма отчасти проясняет истоки

проблемы. Однако тот факт, что негативный патриотизм традиционно проявляет себя во

время войны, требует отдельного рассмотрения.

Всякую войну ведут ради целей несравненно более широких, чем те, во имя которых

она была объявлена, отмечал русский правовед начала прошлого века Д.Д. Муретов, ана-

лизируя ментальные последствия войны 1914 г. В ту эпоху суть проблемы состояла в том,

что конфликт разгорелся вокруг ценностей, поступиться которыми уже не могла ни Рос-

сия, ни Запад, представленный в тот период Германией. «…Германский мир обратился в

одно целое, и не случайно то, что с этого приблизительно времени… мы находимся с этим

германским миром, выражаясь дипломатическим языком, в непрерывном “состоянии

войны”» [Муретов 2004б, 180], - делал вывод ученый. Та же ситуация наблюдается и сей-

час. Сегодня стало ясно, что аспект отстаивания цивилизационной идентичности России

в ее противостоянии давлению западной цивилизации делает само противостояние (пусть

и не в горячей его фазе) процессом длительным, если не перманентным.

В начале прошлого века война потребовала от российского общества ответить на

вопрос об объективной ценности русской народности, о важности ее места и роли в миро-

вом порядке. Под народностью понималась совокупность ценностей, общее духовное

достояние данного народа, его совокупное творчество. Народ не есть суммарное количе-

ство людей, проживающих на определенной территории; он обладает «исторической глу-

биной», его формирует «единство, уходящее в прошлое и смотрящее в будущее» [Муре-

тов 2004б, 175]. Тем не менее, «если народное единство охватывает не только живых, но

и мертвых и еще не родившихся, то сознание требует указать нечто общее всем членам

данного народа» [Муретов 2004а, 196]. В результате формируется духовная сущность,

которая представляет собой совокупность всех поколений - уже ушедших предков, живу-

щих в настоящем и будущих потомков - и представляет самую суть их единства. Именно

такую сущность сегодня называют цивилизационной идентичностью, и именно за суще-

ствование этой идентичности сегодня Россия вступила в противоборство с Западом точно

так же, как сто лет назад.

Несмотря на терминологические расхождения, речь фактически идет о праве и о воз-

можности сохранять и развивать собственную цивилизацию, самостоятельно выбирать

путь в мире. Следует признать, что в начале Первой мировой войны еще не было очевидно,

что вопрос может стоять о существовании страны. Считалось, что «столкновение ни с

одним из государств… не может грозить России гибелью» [Муретов 2004б, 175]. В насто-

ящее время ситуация меняется. Сегодня битва идет за две главные ценности: во-первых,

за существование самой России и, во-вторых, за право России и русского народа на свое

место в мировой истории, за признание ценности своего существования как своеобразной

русской цивилизации, не менее важной для человечества, истории и культуры, чем евро-

американская, китайская или индийская.

«Негативный патриотизм» как реакция на нынешний конфликт, как и тогда, возни-

кает из-за утраты чувства исторической ретроспективы и перспективы. «…Почувствуйте

V. Spiridonova. Modern West-Russia Сonfrontation as a Stage of the Clash of Civilizations and Its Peculiarities

себя поколением, не помнящим родства, и война сделается для вас внутренне безразлич-

ной», - писал Д.Д. Муретов [Муретов 2004б, 176]. Логическому развитию неолибера-

лизма мешают природно-исторические различия наций и народов. В результате возни-

кает стремление заменить органически разные народные личности унифицированными

гражданскими единицами, которые превращают людей в «членов акционерной компа-

нии». Отношения строятся не на важности существования в рамках общего духовно-цен-

ностного пространства и общего достояния, а на основе интересов и выгоды. Пропадает

ценностно-объединяющая основа жизни. Размывается понятие исторического единства,

а с ним исчезает и ощущение уникальности данной народной личности, которую нужно

беречь и охранять.

Проблема гуманистической оценки вооруженного конфликта по-прежнему стоит. Цен-

ность существования народности, сохранение своей цивилизационной идентичности,

верности своей уникальной исторической коллективной личности - все это обоснова-

ние необходимости его принять. «Принятие войны..., - писал Д.Д. Муретов, - возможно

лишь в том случае, если нами принята наша народность, как ценность, достойная жертв

и греха войны» [Муретов 2004а, 189]. В контексте нынешнего противостояния «негатив-

ный патриотизм» означает либо отрицание ценности существования российского народа в

истории и нравственной ценности его исторического пути, либо, если носитель принадле-

жит к данной нации, самоуничтожение себя как народа. Отрицание праведности и правды

данного противостояния равносильно допущению возможности существования мира без

России, без российской цивилизации.

Заключение

Сегодня мы переживаем одно из тех роковых событий, которые знаменуют собой пово-

ротные пункты в истории мировых цивилизаций. Смысл происходящего, как и сто лет

назад, выходит за пределы материального столкновения двух вооруженных сил. Схватка

приобретает высший духовный смысл отстаивания бытия русского народа, его уникаль-

ной цивилизационной идентичности. В 1914 г. В.Ф. Эрн называл Первую мировую войну

высшей духовной борьбой, тяжбой всемирно-исторических начал. «Столкновение духа

Германии и духа России, - писал он, - мне представляется внутреннею осью европейской

войны» [Эрн 1991б, 297]. Цивилизационное противостояние Запада и Востока мыслители

воспринимали как грандиозную перестройку всего мирового процесса. Оно представляло

собой грань двух эпох, когда рушатся великие царства и возникают новые возможности

для мира. Роль и значимость действий России как тогда, так и сегодня определяются тем,

что она взяла на себя ответственность за судьбу мира, будучи вовлеченной в гущу собы-

тий. От исхода этого противоборства зависит не только ее собственное будущее, но и кон-

туры зарождающегося нового мирового порядка.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 2023. № 2. С. 7-20

SOCIAL SCIENCES AND CONTEMPORARY WORLD, 2023, no. 2, pp. 7-20

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Гизо Ф. (2007) История цивилизации в Европе. М.: Издательский дом «Территория будущего».

336 с.

Д’Анкосс Э.К. (2005) Незавершенная Россия. М.: Росспэн.192 с.

Данилевский Н.Я. (1991) Россия и Европа. М.: Книга. 574 с.

Кант И. (1965) Об изначально злом в человеческой природе // В: Кант И. Соч. в 6-ти томах. М.:

Мысль. Т. 4. Ч. 2. С. 5-57.

Кремнев П.П. (2019) Вооруженный конфликт на Юго-Востоке Украины: Правовая квалифика-

ция и последствия // Вестник РУДН. Политические науки. Т. 23. № 3. С. 394-412.

Муретов Д.Д. (2004а) О понятии народности // В: Нация и империя в русской мысли начала

XX века. М.: Изд. дом ПРЕНСА. 352 c. С. 189-204.

Муретов Д.Д. (2004б) Правда нашей войны // В: Нация и империя в русской мысли начала

XX века. М.: Изд. дом ПРЕНСА. 352 c. С. 169-181.

Перцов П.П. (2004) Обратный патриотизм // В: Нация и империя в русской мысли начала

XX века. М.: Изд. дом ПРЕНСА. 352 c. С. 156-158.

Расторгуев В.Н. (2014) Все ли войны кончаются миром? // Пространство и время. № 3. С. 45-53.

Расторгуев В. Н. (2009) Единодержавие: новые лики тоталитаризма // Вестник Московского уни-

верситета. Сер. 12: Политические науки. № 1. С. 43-50.

Розанов В.В. (2008) Кн. Е. Н. Трубецкой и его «развенчание национализма» // В: В.В. Розанов.

В чаду войны. Статьи и очерки 1916-1918 гг. Собр. Соч. М.: Изд-во «Республика», Спб.: Изд-во

«Росток». Т. 24. С. 196-197.

Тойнби А. Дж. (2009) Исследование истории: цивилизации во времени и в пространстве. М.:

АСТ. АСТ МОСКВА. 863 с.

Тойнби А. Дж. (2010) Постижение истории. Избранное. М.: Айрис Пресс. 640 с.

Фукуяма Ф. (2010) Конец истории и последний человек. М. Изд-во ACT: Полиграфиздат. 588 с.

Хантингтон С. (1994) Столкновение цивилизаций? // Полис. № 1. С. 33-48.

Шевченко В.Н. (2020) К современным дискуссиям вокруг «особого пути» развития России //

Вестник РФО. Вып. 1-2. С. 39-51.

Шевченко В.Н. (2022) Особенности цивилизационного развития России в контексте противо-

стояния с Западом. Феномен русофобии // Личность. Культура. Общество. Т. XXIV. Вып. 2. № 2.

С. 70-86.

Эрн В.Ф. (1991а) Голос событий // В: В.Ф. Эрн. Сочинения. М.: Издательство «Правда».

С. 299-303.

Эрн В.Ф. (1991б) Меч и крест // В: В.Ф. Эрн. Сочинения. М.: Издательство «Правда». С. 297-298.

Эрн В.Ф. (1991в) Ненужные рыдания // В: В.Ф. Эрн. Сочинения. М.: Издательство «Правда».

С. 348-353.

Dhume F. (2019) Civilisation vs Barbarie, métaphore raciste d’unappel à la guerre identitaire? // Sens-

Dessous. No. 24. Pp. 25-34.

Thiesse A.-M. (2014) Nations, internationalismes et mondialisation // Romantisme. No. 17. Рp. 15-27.

(https://www.cairn.info/revue-romantisme-2014-1-page-15.htm).

V. Spiridonova. Modern West-Russia Сonfrontation as a Stage of the Clash of Civilizations and Its Peculiarities

REFERENCES

D’Ankoss E.K. (2005) Nezavershennaya Rossiya [Unfinished Russia]. Moscow: Rosspen. 192 p.

Danilevskij N.Ya. (1991) Rossiya i Evropa [Russia and Europe]. Moscow: Kniga. 574 p.

Dhume F. (2019) Civilisation vs Barbarie, métaphore raciste d’unappel à la guerre identitaire? Sens-

Dessous. no. 24, pp. 25-34.

Ern V.F. (1991a) Golos sobytij [Voice of Events]. In: V.F. Ern. Sochineniya. Moscow: Izdatel’stvo

«Pravda». Pp. 299-303.

Ern V.F. (1991b) Mech i krest [Sword and Cross]. V.F. Ern. Sochineniya. Moscow: Izdatel’stvo

«Pravda». Pp. 297-298.

Ern V.F. (1991c) Nenuzhnye rydaniya [Unnecessary Sobbing]. V.F. Ern. Sochineniya. M.: Izdatel’stvo

«Pravda». Pp. 348-353.

Fukuyama F. (2010) Konec istorii i poslednij chelovek [The End of History and the Last Man]. Moscow:

Izd-vo ACT: Poligrafizdat. 588 p.

Gizo F. (2007) Istoriya civilizacii v Evrope [The History of Civilization in Europe]. Moscow: Izdatel’skij

dom «Territoriya budushchego». 336 p.

Hantington S. (1994) Stolknovenie civilizacij? [The Clash of Civilizations?]. Polis. no. 1, pp. 33-48.

Kant I. (1965) Ob iznachal’no zlom v chelovecheskoj prirode [About the Inherently Evil in Human

Nature]. In: Kant I. Soch. v 6-ti tomah. Moscow: Mysl’. vol. 4, chapter 2, pp. 5-57.

Kremnev P.P. (2019) Vooruzhennyj konflikt na YUgo-Vostoke Ukrainy: Pravovaya kvalifikaciya i

posledstviya [Armed Conflict in the South-East of Ukraine: Legal Qualification and Consequences]. Vestnik

RUDN. Politicheskie nauki. vol. 23, no. 3, pp. 394-412.

Muretov D.D. (2004a) O ponyatii narodnosti [About the Concept of Nationality]. In: Naciya i imperiya.

Moscow: Izd. dom PRENSA. Pp. 189-204.

Muretov D.D. (2004b) Pravda nashej vojny [The Truth of our War]. Naciya i imperiya. Moscow: Izd.

dom PRENSA. Pp. 169-181.

Percov P.P. (2004) Obratnyj patriotizm [Reverse Patriotism]. In: Naciya i imperiya. Moscow: Izd.

dom PRENSA. Pp. 156-158.

Rastorguev V.N. (2014) Vse li vojny konchayutsya mirom? [Do All Wars End in Peace?]. Prostranstvo

i vremya. no. 3, pp. 45-53.

Rastorguev V. N. (2009) Edinoderzhavie: novye liki totalitarizma [Monocracy: New Faces of

Totalitarianism]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 12: Politicheskie nauki. no. 1, pp. 43-50.

Rozanov V.V. (2008) Kn. E. N. Trubeckoj i ego «razvenchanie nacionalizma» [Duke E. N. Trubetskoy

and his «Debunking of Nationalism»]. In: V.V. Rozanov. V chadu vojny. Stat’i i ocherki 1916-1918 gg.

Sobr. Soch. Moscow: Izd-vo «Respublika», Spb.: Izd-vo «Rostok». vol. 24, pp. 196-197.

Shevchenko V.N. (2020) K sovremennym diskussiyam vokrug «osobogo puti» razvitiya Rossii

[Towards Modern Discussions around the «Special Way» of Russia’s Development]. Vestnik RFO. vol. 1-2,

pp. 39-51.

Shevchenko V.N. (2022) Osobennosti civilizacionnogo razvitiya Rossii v kontekste protivostoyaniya

s Zapadom. Fenomen rusofobii [Features of Russia’s Civilizational Development in the Context of

Confrontation with the West. The Phenomenon of Russophobia]. Lichnost’. Kul’tura. Obshchestvo. vol.

XXIV, no. 2, pp. 70-86.

Thiesse A.-M. (2014) Nations, internationalismes et mondialisation. Romantisme. no. 17, pp. 15-27.

(https://www.cairn.info/revue-romantisme-2014-1-page-15.htm).

Toynbee A.J. (2009) Issledovanie istorii: civilizacii vo vremeni i v prostranstve [A Study of History:

Civilizations in Time and Space]. Moscow: AST. AST MOSKVA. 863 p.

Toynbee A.J. (2010). Postizhenie istorii. Izbrannoe [Comprehension of History]. Moscow: Ajris

Press. 640 p.