Виталий Тихонов

Советская наука в действии^*

Vitaliy Tikhonov

(Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, Moscow)

Soviet science in action

DOI: 10.31857/S0869568722010253

Новая книга известного историка

«эффект Матфея» рассматривается

советской науки Е.А. Долговой явля-

в качестве одной из отправных точек

ется продолжением её работ, в част-

анализа начального периода развития

ности документальной монографии,

советской науки. Но, как мне кажет-

посвящённой Н.И. Карееву¹. В пре-

ся, теперь автор отчётливее отмечает

дыдущей книге автор отказалась от

вариативность жизненных траекто-

всё ещё популярной среди истори-

рий и показывает переплетение фак-

ков концепции

«репрессированной

торов, определявших эволюцию на-

науки» и предложила рассматри-

учного сообщества. Представляется,

вать взаимодействие между властью

что в такой формулировке примене-

и научными кругами через призму

ние «эффекта Матфея» вполне пло-

сформулированного Р. Мертоном

дотворно и позволяет объяснить ряд

«эффекта Матфея». По её мнению,

важных событий прошлого.

«не социальный и политический фак-

Структурно книга разделена на

торы определяли положение учёного

пять глав, логично вытекающих друг

“старой школы” в постреволюци-

из друга. Первая глава знакомит чита-

онном обществе, а, скорее, его до-

теля с применяемыми автором подхо-

революционный статус (авторитет

дами и методами, вторая - позволяет

и позиция, занимаемая в поле из-

увидеть параметры научного сооб-

бранной им тематики, администра-

щества переходного, постреволюци-

тивный ресурс и потенциал в науч-

онного периода. Следующая глава

ном поле) диктовал в соответствии

фокусируется на действиях власти

с принципом кумулятивного нако-

в научной сфере, причём реализация

пления преимуществ особенности от-

властных полномочий рассматрива-

ношения к нему власти и специфику

ется не только как прерогатива госу-

преломления в отношении него со-

дарства и партии, но и как следствие

ветской социальной политики»². Та-

функционирования относительно ав-

кой «лобовой» пересмотр устоявших-

тономного поля науки с его внутрен-

ся представлений (даже несмотря на

ними механизмами господства и под-

определённые оговорки, сделанные

чинения, иерархиями и традициями.

автором) вызвал критику со стороны

Четвёртая глава построена на рекон-

рецензентов, указавших на тот факт,

струкции работы Института красной

что нередко никакие «накопленные

профессуры (ИКП) и анализе карьер-

преимущества» не избавляли от пре-

ных траекторий его преподавателей,

следований³. Заставила ли критика

слушателей и выпускников. Нако-

Долгову отказаться от своей концеп-

нец, последний раздел посвящён пу-

ции? Отнюдь нет. Её новая книга

бличной роли учёного в советском

открывается введением, в котором

обществе.

^* Долгова Е.А. Рождение советской науки: учёные в 1920-1930-е гг. М.: РГГУ, 2020. 469 с.

213

Исследование построено на кон-

ла рубеж под экспериментом. Важно

цептуальном синтезе ряда подходов

подчеркнуть, что большевикам не

в русле социальной истории науки.

удалось сломать иерархичность науч-

Его отличает широкий круг исполь-

ного сообщества - его автономность

зованных источников, в том числе

оказалась сильнее. Власти пришлось

и многочисленных архивных докумен-

признать свойственные науке тради-

тов. В первую очередь хочу отметить

ции и статусы, что стало одним из

активное применение количествен-

фундаментов «большого контракта»:

ных методов. Как известно, ложь бы-

складывания взаимодействия, суть

вает трёх видов: простая ложь, наглая

которого - лояльность учёных в об-

ложь и статистика. Понимая опас-

мен на социальные и экономические

ность

«пленительной объективности

преференции.

цифр», Долгова учла многочисленные

В этой связи важно, что в отдель-

ловушки, сопровождающие исполь-

ной главе специально разбирается

зование статистики, и эффектно со-

«политэкономия» советской науки

единила количественные показатели

1920-1930-х гг. Её альянс с новым

с качественным анализом. Выясни-

режимом начал складываться в ат-

лось, что изменение в результате ре-

мосфере революционной разрухи.

волюционных преобразований правил

При этом подчёркивается, что власть

научной аттестации и снятие ряда

не обязательно требовала полной по-

гендерных и национальных ограниче-

литической лояльности. Речь скорее

ний привело к качественному изме-

шла о признании советского строя

нению академической среды. Подчёр-

как такового, а квалификация оказы-

кнуто, что преобразования (особенно

валась важнее политических воззре-

декрет 1918 г., разрешивший занимать

ний. Книгу украшают многочислен-

должность профессора без защиты

ные бытовые зарисовки (особенно

диссертации) отвечали устремлени-

подробно описана эпопея строитель-

ям низовой части научного сообще-

ства комплекса зданий для сотрудни-

ства и вписывались в

«революцию

ков и слушателей ИКП). Так, если

приват-доцентов». Подсчёты проде-

в начале 1920-х гг. старая профессура

монстрировали, что перемены при-

боролась за сохранение своих домов

вели к нескольким компенсаторным

и многокомнатных квартир, то «крас-

эффектам - серьёзному увеличению

ные профессора» зачастую - просто

количества женщин, евреев и выход-

за предоставление им койко-места.

цев из непривилегированных слоёв.

В этом контексте жилищная полити-

Это, в свою очередь, спровоцировало

ка оказалась и важным инструментом

конкуренцию и рост напряжённости

научной политики. По наблюдениям

между «новыми учёными» и предста-

Долговой, успех в «борьбе за метры»

вителями дореволюционной академи-

определялся не социальным происхо-

ческой корпорации. Статистические

ждением или идеологией, а корпора-

методы позволили проследить и дис-

тивным статусом учёного и его ме-

циплинарную трансформацию науки.

стом в иерархии. Кроме того, именно

Если в конце 1920-х гг. доминирова-

1920-е гг. начала формироваться

ли медицинские кадры, то во второй

и социальная инфраструктура совет-

половине 1930-х - инженерные, что

ской науки (дома отдыха, дома для

явно объясняется начавшимся инду-

престарелых, санатории, спецраспре-

стриальным скачком.

делители и т.д.), сделавшая её работ-

Восстановленная в 1934 г. систе-

ников своеобразным «средним клас-

ма аттестации научных кадров подве-

сом» советского общества.

214

Отдельное внимание уделено

тивные посты. Даже на май 1937 г.

тому, была ли советская наука ком-

только 45,1% преподавателей состоя-

мунистической, т.е. делали ли её

ли в партии. «В этом свете Институт

члены партии. В конечном счёте это

красной профессуры предстаёт не ан-

вопрос, насколько удался запущен-

гажированной идеологической инсти-

ный после революции проект «ком-

туцией, а всего лишь одним из воз-

мунистической науки». Ответ оказал-

можных мест работы интеллигенции,

ся отрицательным. Доля партийных

где оказались востребованы не столь-

даже в 1930-х гг. оставалась невысо-

ко её лояльность власти, а прежде все-

кой (особенно низкой - среди науч-

го знания, умения и навыки, нередко

ной элиты: докторов наук, несколько

полученные ещё до 1917 г.», - резю-

выше - среди младших научных со-

мирует автор (с. 277).

трудников). Даже механизм присужде-

Не всё гладко обстояло и с «вы-

ния степени без защиты диссертации,

пускающей эффективностью». Только

запущенный в середине 1930-х гг., не

чуть более трети поступивших смогли

работал исключительно на повышение

окончить ИКП. Одни выбывали из-за

доли членов ВКП(б), поскольку 45%

неуспеваемости, другие - из-за быто-

таких случаев пришлось на беспар-

вых проблем, но большинство просто

тийных. Автор пришла к выводу, что,

не успевали закончить курс обучения

несмотря на властный запрос на пар-

из-за срочных партийных поручений.

тийных учёных, говорить о «коммуни-

Анализ распределения выпускников

стической науке» не приходится.

продемонстрировал, что бóльшая их

В противовес широкоохватным,

часть направлялась не на препода-

обобщающим главам четвёртая посвя-

вательскую или научную работу, как

щена конкретному, но очень важному

задумывалось, а на партийные и ру-

сюжету - Институту красной профес-

ководящие должности. Таким обра-

суры, форпосту построения

«новой

зом, Институт фактически работал

науки». Как прекрасно показала Дол-

«вхолостую». Возвращение в середи-

гова, замысел и реальность постоянно

не 1930-х гг. системы научных степе-

расходились, порой значительно. Пре-

ней, без которых стало нельзя вести

подаватели и слушатели ИКП оказа-

преподавание, по сути, похоронило

лись в подвешенном состоянии как

образовательную модель ИКП. Его

в партийной, так и в академической

выпускникам пришлось заново дока-

иерархиях, не обладая привилегиями

зывать состоятельность в конкурен-

ни одной из них. Кроме того, для вла-

ции с остепенёнными учёными «ста-

сти Институт оказался слишком доро-

рой школы».

гим удовольствием даже с учётом его

Последняя глава рассматривает

идеологической важности. Именно

публичные роли советского учёного

это (вкупе с сомнительной эффектив-

в 1920-1930-х гг.: образ в кинемато-

ностью деятельности) и стало причи-

графе, популяризаторскую деятель-

ной его закрытия.

ность. Всё это демонстрирует расши-

Статистический анализ профес-

рение его роли как публичной фигуры,

сорско-преподавательского

состава

важной для сциентистской стороны

разрушает один из ключевых мифов -

господствовавшей идеологии.

о его идеологической монолитности.

Представляется, впрочем, что не-

Он изначально оказался довольно пе-

сколько прямолинейно решён вопрос

стрым, а выпускники самого ИКП со-

о международном научном языке.

ставляли в нём примерно треть, хотя

Автор убеждена, что отказ советских

и занимали руководящие администра-

учёных от такового в пользу «патри-

215

отического» следует расценивать как

тафорически, нежели теоретически)

однозначно негативное явление. «На-

«эффект Луки»: в противовес социаль-

ционализация» научного языка - це-

ному иммунитету и преференциям,

ленаправленный процесс, начавший-

которые традиционно предоставляет

ся ещё в дореволюционной России

«эффект Матфея», власть и общество

и утвердившийся на волне патриотиз-

сформулировали перед научным со-

ма в Первую мировую войну, когда

обществом ряд условий, по которым

главный международный язык нау-

его работа признаётся эффективной.

ки - немецкий - стал рассматривать-

Это - интересное наблюдение, требу-

ся как язык врага. Многие расцени-

ющее дальнейшей разработки.

вали переход на русский как способ

Итак, в рецензируемом исследо-

утверждения отечественной науки

вании настойчиво проводится мысль

в качестве полноправного субъекта

о сложности взаимоотношений вла-

мировой. В советское время междуна-

сти и науки в начальный период

родные связи ослабли, но не оборва-

развития советского проекта. Основ-

лись. Отказ от использования «между-

ной пафос заключается в утвержде-

народного языка» (или языков) имел

нии взгляда на научное сообщество

место во второй половине 1930-х гг.

как на субъект, а не объект истории,

и обусловливался рядом факторов:

и отказе от рассмотрения власти как

конфронтацией с нацистской Герма-

демиурга во взаимодействии с на-

нией, ростом самоизоляции, шпионо-

укой. Несмотря на всю свою мощь,

манией и т.д.

власти (со всеми оговорками) всё же

Но здесь важно учитывать миро-

пришлось играть по правилам науч-

вой контекст. В начале XX в. переход

ного поля. Пожалуй, никто в отече-

от старых «международных языков на-

ственной историографии не проводит

уки» к новым (среди которых главен-

эту мысль со схожей настойчивостью.

ствующую роль начал играть англий-

Без сомнения, новая книга Е.А. Дол-

ский) начался во всём мире. Русский

говой станет этапной.

язык также занял свою (и внушитель-

ную) нишу, особенно после Второй

мировой войны, когда наблюдались

Примечания

активные действия советских властей

по продвижению его в качестве веду-

Учёный в эпоху перемен: Н.И. Кареев

щего в мировой науке (а в перспек-

в 1914-1931 гг. Исследования и материалы /

тиве - и единственного языка науки

Сост. Е.А. Долгова. М., 2015.

Там же. С. 6.

коммунистического будущего). Вы-

Комочев Н.А. Рец. на: Учёный в эпоху

скажу гипотезу, которая требует даль-

перемен: Н.И. Кареев в 1914-1931 гг. Иссле-

нейших исследований и обсуждения.

дования и материалы // Российская история.

Возможно, описанную ситуацию сле-

2016. № 2. С. 228-230; Сидорова Л.А. Профес-

дует рассматривать и с точки зрения

сия и сообщество: «эффект Матфея» в совет-

утверждения новых языков научно-

ской исторической науке

1920-1930-х гг.

Российская история. 2017. № 4. С. 84-102; Ти-

го общения, а не только как процесс

хонов В.В. Учёный в эпоху перемен: Н.И. Каре-

дистанцирования от мировой науки?

ев в 1914-1931 гг. Исследования и материалы

Завершая исследование, Долгова

[рец.] // Новая и новейшая история. 2016. № 2.

сформулировала (пока больше ме-

С. 228-230; и др.

216