Несостоявшееся ускорение:

военно-стратегический фактор

в экономической политике Н.С. Хрущёва

Евгений Артёмов

Failed acceleration: military-strategic factor

in Khrushchev’s economic policy

Evgeniy Artemov

(Institute of History and Archaeology, Ural Вranch

of the Russian Academy of Sciences, Yekaterinburg)

DOI: 10.31857/S0869568722040203, EDN: JBLSOU

«Хрущёвское десятилетие» - один из самых противоречивых периодов со-

ветской экономической истории. С одной стороны, впечатляют достижения

в освоении ядерной энергии, развитии ракетно-космической техники, повыше-

ние уровня жизни населения. С другой - это время несбывшихся надежд. Вме-

сто стремительного наращивания объёмов производства уже в конце 1950-х гг.

обозначилось затухание темпов экономического роста. Столь же несостоятель-

ными оказались планы устойчивого увеличения доходов граждан. Возникает

вопрос: почему не оправдались эти ожидания?

В современной историографии на него даются различные ответы. Одни

исследователи акцентируют внимание на ошибках руководства страны в эко-

номической политике, неверной расстановке её приоритетов, приверженности

идеологическим стереотипам, не позволившей провести назревшие преобразо-

вания. Другие говорят об ущербности самих институтов управления обществом,

«врождённой» неэффективности и безответственности (fundamental inefficiency

and irresponsibility) «социалистической системы хозяйствования», программиро-

вавших затухание темпов развития экономики по мере увеличения её масшта-

бов. В подтверждение этому приводятся многочисленные факты¹. Думается,

однако, что картина будет неполной, если не проследить взаимосвязь темпов

роста советской экономики с уровнем её структурной милитаризации. Нужно

отметить, что в изучении основных направлений и масштабов наращивания

военно-промышленной мощи в «хрущёвское десятилетие» имеется солидный

задел². Однако ясного понимания того, какую роль в несостоявшемся ускоре-

нии тех лет сыграл военно-стратегический фактор, как гонка вооружений ска-

залась на выполнении амбициозных планов, пока не сложилось. Это и объяс-

няет выбор темы настоящей статьи.

Artemov E., Vodichev E. The economic policies of the Khrushchev decade: historiography // Quaes-

tio Rossica. Vol. 8. 2020. № 5. P. 1822-1839.

The Soviet defense industry complex from Stalin to Khrushchev / Ed. by J. Barber, M. Harrison.

Houndills, 2000; Быстрова И.В. Советский военно-промышленный комплекс: проблемы становления

и развития (1930-1980-е годы). М., 2006; Вооружение России. Т. 1. Советская военная мощь / Рук.

авт. кол. А.В. Минаев. М., 2010; Симонов Н.С. ВПК СССР: темпы экономического роста, структура,

организация производства, управление. Изд. 2, доп. и испр. М., 2015; и др.

186

Очевидно, что экономическая стратегия и политика нового руковод-

ства страны означала определённый отход от сталинского курса. Уже в марте

1953 г. по предложению Л.П. Берии Совет министров СССР принял реше-

ние о «прекращении или ликвидации ряда крупных объектов строительства»,

предусмотренных «ранее принятыми постановлениями Правительства», но не

вызванных «неотложными нуждами народного хозяйства». Консервация стро-

ительства отдельных железнодорожных и автомобильных магистралей военно--

стратегического назначения и гидротехнических сооружений позволяла умень-

шить капитальные вложения на 3,46 млрд руб.³ (около 3% от их объёма по

всем министерствам и ведомствам). В следующем месяце было принято ещё

одно знаковое решение: сокращение ассигнований на закупку обычных видов

вооружения на 4,6 млрд руб.⁴ (более 4% официального оборонного бюджета

1953 г.).

Поспешность этих инициатив свидетельствовала о наличии в социально--

экономическом развитии серьёзных диспропорций. Они явились следствием

безудержного наращивания военно-промышленной мощи. Таковое вызывалось

втягиванием страны в холодную войну, главной причиной которой зачастую

называют экспансионистскую политику Советского Союза, его стремление

к планетарному господству. На самом деле стратегические цели СССР, если

говорить о первом послевоенном десятилетии, лежали в иной плоскости: обе-

спечении устойчивости режима, закреплении зон влияния в Европе и на Даль-

нем Востоке, упрочении статуса великой державы⁵. Однако бывшие союзники

по антигитлеровской коалиции воспринимали их как экзистенциальную угро-

зу западному миру. Отсюда «политика сдерживания», провозглашённая США

в конце 1940-х гг. Её главной задачей выступали «фундаментальное» измене-

ние «в природе советской системы», «трансформация советского общества» как

необходимое условие срыва «агрессивных планов» СССР. Иначе говоря, под

вопрос ставилась легитимность его существования. И это определяло полити-

ческий курс Соединённых Штатов на протяжении следующих 40 лет⁶.

Политика сдерживания сразу же обернулась нарастанием конфронтации

между двумя сверхдержавами. С учётом данного обстоятельства и формули-

ровались основные положения советской военной доктрины. Исследователям

недоступны документы, позволяющие реконструировать её содержание во всех

деталях. Но очевидно, что советские военные планы не сводились, как иногда

утверждают⁷, к сугубо оборонительным задачам. Придерживаться такой страте-

гии означало обречь себя на поражение хотя бы в силу подавляющего военно--

экономического превосходства «вероятного противника». Поэтому Вооружён-

ные силы СССР в случае развязывания глобальной войны ориентировались

на окружение и уничтожение войск соперников в ходе скоротечных наступа-

тельных операций на евроазиатских театрах военных действий⁸. Только при

таком условии Советский Союз мог рассчитывать на приемлемое завершение

возможного военного конфликта с США и их союзниками.

«Новый курс» Л.П. Берии. 1953 г. // Исторический архив. 1996. № 4. С. 140-143.

Быстрова И.В. Советский военно-промышленный комплекс… С. 25-27.

Рибер А.Дж. Послевоенные цели Сталина // Российская история. 2017. № 4. С. 134-150.

Киссинджер Г. Дипломатия / Пер. с англ. В. Верченко. М., 2019. С. 430-438.

Спицын Е.Ю. Осень патриарха. Советская держава в 1945-1953 годах. М., 2020. С. 306.

Золотарёв В.А., Путилин Б.Г. Месть за победу: Советский Союз и холодная война. М., 2014.

С. 91-94.

187

Императивы холодной войны побудили советское руководство внести се-

рьёзные коррективы в послевоенные планы «восстановления и дальнейшего

развития народного хозяйства». Ограничение затрат на поддержание военной

мощи сменилось политикой опережающего наращивания оборонного потен-

циала. С 1947 по 1953 г. вдвое, почти до 5,4 млн человек, увеличилась числен-

ность армии, «ударными темпами» реализовывалась программа её оснащения

различными видами вооружений. Соответствующую динамику отразил офи-

циальный бюджет военных ведомств. К 1953 г. он вышел на уровень послед-

него года Второй мировой войны. Ещё более стремительно увеличивались ас-

сигнования на разработку боевой техники и развитие производственной базы

военно-промышленных министерств, проходившие по статье «развитие на-

родного хозяйства»⁹. Однако многомиллионная армия, оснащённая обычными

видами вооружения, уже не обеспечивала должной обороноспособности. По-

явление у США ударных ядерных сил давало им важное преимущество. С це-

лью предотвращения катастрофического изменения в балансе сил стартовал

«атомный проект». В 1949 г. Советский Союз испытал опытный ядерный заряд,

а в год смерти Сталина в арсенале насчитывалось уже 120 «изделий»¹⁰. Одно-

временно осуществлялась программа создания ракетных средств их доставки

до возможных целей.

Появление принципиально новых видов вооружения, тем не менее, ни-

как не сказалось на военной доктрине и строительстве Вооружённых сил. На

протяжении 1945-1953 гг. основой их «могущества» по-прежнему считались

«обычные виды оружия»¹¹. Для этого имелись веские основания. Ограниченное

число имевшихся в наличии ядерных боезарядов и их относительно неболь-

шая мощность не позволяли рассчитывать на нанесение сколько-нибудь значи-

тельного урона военно-экономическому потенциалу «вероятного противника».

Отсутствовали и подходящие средства доставки, которые могли прорвать про-

тивовоздушную оборону стратегических объектов. Вызывала сомнение целесо-

образность применения ядерного оружия при проведении войсковых тактиче-

ских операций. Более оправданным выглядело использование «изделий» для

изоляции района боевых действий: нанесения ударов по резервам, тыловым

складам и базам снабжения, узлам коммуникаций и центрам управления вой-

сками противника¹².

Но в любом случае появление ядерного оружия означало революцию в во-

енном деле. Стремительное увеличение мощности ядерных боезарядов и улуч-

шение тактико-технических характеристик их носителей обещало уже в недалё-

ком будущем заметно расширить возможности решения как стратегических, так

и оперативно-тактических задач. Открывались перспективы уменьшения чис-

ленности Вооружённых сил и оптимизации программ производства традицион-

ных видов военной техники. Однако подобные варианты даже не обсуждались.

Главная причина заключалась в рассогласованности военно-стратегического

и военно-экономического планирования. Практически отсутствовала коорди-

Маслюков Ю.Д., Глубоков Е.С. Планирование и финансирование военной промышленности

СССР // Вооружение России. Т. 1. С. 118-119.

Харитон Ю.Б., Бриш А.А. Ядерное вооружение // Вооружение России. Т. 1. С. 199.

Гречко А.А. Торжество ленинских идей в строительстве Вооружённых сил // Ядерный век

и война. Военные обозрения / Под ред. А.А. Гречко. М., 1964. С. 5.

Верхотуров Д.Н. Ядерная война. Все сценарии конца света. М., 2016. С. 90-98, 103-109,

129-136.

188

нация деятельности частей оборонно-промышленного комплекса. А военное

командование вообще «было устранено» от разработки «вопросов применения

атомного оружия»¹³. В результате наращивание военной мощи осуществлялось

по двум плохо скоординированным направлениям: насыщения боевой техни-

кой традиционных родов войск и создания ядерного оружия. Это ложилось на

экономику страны дополнительной нагрузкой.

Определить уровень советских военных расходов затруднительно. Иссле-

дователям недоступны материалы, позволяющие провести обстоятельные рас-

чёты, поэтому возможны лишь приблизительные оценки. Согласно данным

«осведомлённых авторов», в послевоенные годы оборонные расходы (вклю-

чая капитальные вложения военно-промышленных министерств, затраты на

научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) обо-

ронного профиля и поддержание мобилизационных резервов) составляли око-

ло 10% валового национального продукта¹⁴. Однако очевидно, что уровень ми-

литаризации позднесоветской экономики со временем менялся. Не ясно также,

как в приведённой оценке учитывалось финансирование ядерно-оружейного

комплекса и создания ракет «дальнего действия», осуществлявшихся по труд-

но восстанавливаемой статье «специальные расходы». Возможно, сложности

с определением их объёма, наряду с различиями в методике расчётов, объясня-

ют более высокие оценки удельного веса оборонных расходов в советском ВВП

(от 12-13 до 15-17%) зарубежными аналитическими центрами. Но в любом

случае данный показатель в 2,5-3 раза превышал аналогичный в США¹⁵.

Наращивание военной мощи осуществлялось за счёт урезания расходов на

все другие направления. Конечно, в первые послевоенные годы имелись несо-

мненные успехи в восстановлении районов, пострадавших в ходе боевых дей-

ствий. Было сделано немало и для наращивания потенциала базовых отраслей

промышленности. Но даже они систематически недофинансировались. Несмо-

тря на все декларации о необходимости технического перевооружения произ-

водства, позитивные сдвиги наблюдались преимущественно в «оборонке». По

существу, приостановили реализацию ряда крупных хозяйственных проектов.

Однако наиболее негативно гонка вооружений сказалась на населении, уровень

жизни которого оставался крайне низким.

Преемники Сталина не могли игнорировать накопившиеся проблемы. Тем

более что перед ними стояла задача повышения авторитета и упрочения леги-

тимности новой власти. Легче всего добиться такого результата можно было

за счёт заведомо популярных мер по улучшению материального положения

«широких масс трудящихся». Разумеется, сразу возникал вопрос, где взять не-

обходимые ресурсы. Ответ на него давали инициативы Берии по пересмотру

затратных инвестиционных проектов, обещавших отдачу в неопределённом бу-

дущем, и урезание военных расходов. Оставалось объявить, как будут исполь-

зованы высвободившиеся средства. Это сделал Г.М. Маленков, ставший пред-

седателем Совета министров СССР. Выступая на сессии Верховного совета

в августе 1953 г., он заявил: «Неотложная задача состоит в том, чтобы в течение

двух-трёх лет резко повысить обеспеченность населения продовольственны-

ми и промышленными товарами». Для этого «правительство и Центральный

Письмо Н.А. Булганина и В.А. Малышева Г.М. Маленкову. 25 сентября 1953 г. // Атомный

проект СССР. Документы и материалы. Т. 2. Кн. 7. М.; Саров, 2007. С. 589.

Маслюков Ю.Д., Глубоков Е.С. Планирование и финансирование… С. 138-139.

Gaddis J.L. The Cold War: a new history. N.Y., 2005. P. 213-214.

189

комитет партии» считают необходимым «значительно увеличить» производ-

ство «предметов народного потребления», направив дополнительные вложения

в развитие лёгкой и пищевой промышленности, сельского хозяйства, повысить

доходы низкооплачиваемых категорий работников и т.д.¹⁶

Правда, позже эту речь использовали против самого Маленкова в борьбе

за власть, квалифицировав как «парламентскую декларацию», рассчитанную

«на снискание дешёвой популярности» за счёт выдвижения «экономически ма-

лообоснованных обещаний»¹⁷. Но всё же изложенная от имени «коллективного

руководства» программа задавала ориентиры, которыми руководствовались при

проведении политики. Оказался фактически заморожен бюджет Министерства

обороны. Началось сокращение численности армии (сначала неофициальное,

в 1955 г. о такой перспективе объявили официально). Одновременно сократили

часть программ производства обычных видов вооружения и боевой техники.

Если в 1950-1952 гг. их закупки выросли в 2 раза, то в 1953-1955 гг. - всего на

15%¹⁸. В результате доля военных расходов в валовом национальном продукте

сократилась (по некоторым расчётам) на четверть - с 12 до 9%¹⁹.

«Неотложные» меры дали результаты сразу. Заметно возросло производ-

ство потребительских товаров, повысились доходы населения. Согласно офи-

циальной статистике выплаченной заработной платы, в 1953-1955 гг. у рабо-

чих и служащих она увеличилась на 19%, а у колхозников - на 35%. Свою роль

в повышении материального достатка сыграло снижение налогов на личные

подсобные хозяйства. Дополнительные доходы активно тратились на удовлет-

ворение отложенного спроса, что отразилось на объёме розничной торговли:

в 1953-1955 гг. продажа продовольственных товаров выросла в 1,4, а промыш-

ленных - в 1,6 раза. Гораздо больше приобреталось относительно дорогих

товаров длительного пользования. За 3 года продажи радиоприёмников увели-

чились в 2,8 раза, фотоаппаратов - в 2,3, мебели - вдвое, часов - в 1,8, велоси-

педов - в 1,7 раза. Это был реальный рост, поскольку цены в государственной

и кооперативной торговле оставались практически неизменными, а на колхоз-

ном рынке демонстрировали сравнительно небольшое повышение (не более

10% фиксируемого товарооборота)²⁰. В общем можно сказать, что обещания,

данные от имени «коллективного руководства», выполнялись вполне удовлет-

ворительно. И дело не только в статистических показателях. Изменения к луч-

шему в повседневной жизни подтверждают самые разнообразные источники,

в особенности документы личного происхождения, мемуарная литература. До-

статочно вспомнить «ходившую» тогда «в народе» частушку: «Пришёл Мален-

ков - поели блинков».

Правда. 1953. 9 августа.

Постановление Пленума ЦК КПСС «О тов. Маленкове Г.М.». 31 января 1955 г. // Пре-

зидиум ЦК КПСС. 1954-1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Поста-

новления. Т. 2. М., 2006. С. 40.

Оценка по данным укрупнённых межотраслевых балансов народного хозяйства СССР за

1950-1970 гг.: Ярёменко Ю.В. Приоритеты структурной политики и опыт реформ. Избранные тру-

ды в 3 кн. Кн. 3. М., 1999. С. 261-353. В их второй квадрант включён столбец «Прочее конечное

потребление». Считается, что в нём отражены поставки армии боевой техники и вооружений (без

детализации и учёта «новой техники специального назначения», т.е. ядерного оружия).

Быстрова И.В. Советский военный потенциал периода «холодной войны» в американских

оценках // Отечественная история. 2004. № 2. С. 138.

Подсчитано по: РГАЭ, ф. 1562, оп. 41, д. 113, л. 63, 174-175, 178-179.

190

Позитивные сдвиги наметились и в макроэкономической динамике, что

демонстрируют как официальная статистика, так и альтернативные расчёты.

Пожалуй, наиболее близки к реальности оценки ЦРУ США, выполненные на

закате «советской эпохи». Согласно им, ежегодный прирост валового наци-

онального продукта в 1953-1955 гг. составлял 5,9%. Это заметно превышало

аналогичный показатель за два предыдущих года - 3,5%. Высокие темпы роста

удавалось поддерживать до конца десятилетия²¹. Дополнительные капитало-

вложения в производство потребительских товаров быстро окупались благодаря

относительно небольшим срокам освоения. Это, помимо прочего, позволило

заметно снизить прирост незавершённого строительства, что способствовало

оздоровлению денежного обращения и уменьшению напряжённости в испол-

нении государственного бюджета.

Тем не менее простое перераспределение ресурсов могло дать лишь крат-

ковременный эффект. Да и сдерживание военных расходов имело пределы.

Правда, чтобы обеспечить передышку в международных делах, послесталин-

ское руководство пошло на снижение уровня противостояния с США и их

союзниками. Уже в июле 1953 г. было заключено перемирие в корейской вой-

не. В апреле следующего года Советский Союз принял участие в Женевской

конференции по Индокитаю, позволившей Франции уменьшить издержки,

связанные с выходом из вьетнамской войны. В мае 1955 г. бывшие союзники

по антигитлеровской коалиции подписали договор об окончании оккупации

Австрии и её нейтральном статусе (раньше это увязывалось СССР с решением

«германского вопроса»). Ещё одна уступка западным оппонентам - ликвида-

ция военных баз в Порккала-Удд (Финляндия) и в Порт-Артуре (Китай).

Пожалуй, пиком «оттепели» в отношениях западного и советского блоков

можно назвать состоявшуюся в Женеве в июле 1955 г. встречу руководителей

СССР, США, Великобритании и Франции. Многие наблюдатели тогда даже

заговорили о некоем «духе Женевы», обещавшем радикально разрядить меж-

дународную обстановку. Но это была иллюзия, ведь оппонентам не удалось

договориться ни по одному ключевому вопросу²². Да этого не стоило и ожи-

дать, поскольку США и их союзники не собирались отказываться от политики

сдерживания, а Советский Союз - жертвовать жизненными интересами. По-

этому поддержание на должном уровне военной мощи сохраняло актуальность.

Необходимой предпосылкой являлся выход на устойчиво высокие темпы эко-

номического роста. Тогда появлялись дополнительные ресурсы и для решения

другой важной задачи: дополнения военно-промышленной направленности

советской экономики потребительски-ориентированной составляющей, даль-

нейшего улучшения материальных условий жизни населения.

Так вырисовывалась стратегия экономического развития, которую спра-

ведливо связывают с именем Н.С. Хрущёва - первого секретаря ЦК КПСС.

В окончательном виде она оформилась после утверждения его единоличного

лидерства в партии (1957). Предполагались массированное наращивание про-

изводственных капиталовложений и скачкообразное повышение на этой осно-

ве технического уровня всех отраслей народного хозяйства; оптимизация во-

енных расходов и направление сэкономленных средств на цели долгосрочного

Подсчитано по: Кудров В.М. Советский экономический рост: официальные данные и аль-

тернативные оценки // Вопросы экономики. 1996. № 10. С. 105-106.

Фурсенко А.А., Нафтали Т. «Холодная война» Хрущёва. Тайная история противника Амери-

ки / Пер. с англ. О.Р. Щёлоковой, В.Т. Веденеевой. М., 2018. С. 32-59.

191

развития; «совершенствование» организации и управления экономикой. Осу-

ществление намеченного началось с «совнархозовской» реформы, суть кото-

рой заключалась в замене отраслевых органов управления промышленностью

и строительством на территориальные. Декларировалось, что это позволит из-

бавиться от «пут» предельной «централизации и регламентации» как главного

препятствия «в деле разумного ведения хозяйства», снимет проблему ускорения

научно-технического прогресса²³.

В научных исследованиях отмечается, что в принципе децентрализация

руководства промышленностью назрела. Ликвидация ведомственных барье-

ров действительно позволяла более рационально организовать взаимодействие

предприятий различной отраслевой принадлежности, науки и производства. Но

упразднение министерств при сохранении базовых принципов «социалистиче-

ского хозяйствования» и либерализации режима неизбежно вели к ослаблению

управленческой вертикали. Отсюда - снижение исполнительской дисципли-

ны, отказ от сложившихся производственных связей, трудности с проведением

отраслевой технической политики и т.д. Очевидные изъяны территориальной

системы управления пытались «поправить» путём ситуативного создания всё

новых центральных органов хозяйственного руководства (Госэкономсовет,

ВСНХ СССР и т.д.), отраслевых госкомитетов, являвшихся аналогами прежних

министерств (правда, с усечёнными функциями)²⁴. По существу, спустя два-три

года после реформы, обозначился процесс рецентрализации управления эконо-

микой. Но принимавшиеся меры носили хаотичный характер и лишь отчасти

оправдывали ожидания.

Определённым исключением выступал военно-промышленный комплекс,

о чём в историографии говорится весьма скупо. Относящиеся к нему мини-

стерства сразу преобразовали в госкомитеты, на которые возложили отрас-

левое планирование, руководство НИОКР, внедрение в производство новых

образцов вооружения. Сами же оборонные предприятия перешли в ведение

совнархозов. Только за Комитетом по среднему машиностроению (правопре-

емник Министерства среднего машиностроения СССР) оставили руководство

всей атомной отраслью. Для координации действий госкомитетов, совнархо-

зов и Министерства обороны в декабре 1957 г. при президиуме Совета ми-

нистров СССР организовали Комиссию по военно-промышленным вопросам.

Проблемы стратегического значения она выносила на обсуждение созданного

ещё в 1955 г. Совета обороны СССР - высшей инстанции по решению во-

просов «обороны страны и строительства Вооружённых сил». При этом совете

с 1958 г. действовал Военно-технический комитет по атомному, водородному

и ракетному оружию. На него возлагалось «рассмотрение» планов разработки,

серийного выпуска и оснащения армии ядерными «изделиями» и средствами

их доставки. Комитет, как и Совет обороны, возглавлял Хрущёв²⁵. В результате

Записка Н.С. Хрущёва «Некоторые соображения об улучшении руководства промышленно-

стью и строительством» 27 января 1957 г. // Президиум ЦК КПСС… Т. 2. С. 522-539.

Веденеев Ю.А. Организационные реформы государственного управления промышленно-

стью СССР. Историко-правовое исследование (1957-1987 гг.). М., 1990; Мерцалов В.И. Рефор-

ма хозяйственного управления 1957-1965 гг.: предпосылки, ход, итоги (на материалах Восточной

Сибири). Иркутск, 2000; Демичев Е.В. Реформа управления промышленностью и строительством

1957-1965 гг. в контексте специфики отечественной истории. Изд. 2, перераб. и доп. М., 2011.

Президиум ЦК КПСС… Т. 2. С. 40-43, 47-48; Задача особой государственной важно-

сти. Из истории создания ракетно-ядерного оружия и ракетных войск стратегического назначения

192

вопросы оборонной политики, развития ВПК вошли в сферу его исключитель-

ной компетенции.

Выстроенная таким образом управленческая вертикаль обеспечила цен-

трализацию военно-стратегического и военно-экономического планирования.

Но это способствовало и обособлению ВПК, поддержанию его привилегиро-

ванного положения в экономике страны. В основе развития оборонной про-

мышленности находилось представление о том, что решающую роль в случае

развязывания глобальной войны будет играть ядерное оружие. Как следствие,

ключевая роль отводилась ракетным войскам стратегического назначения, соз-

данным в декабре 1959 г. Традиционные же виды и рода войск подлежали со-

кращению. Уже к 1960 г. численность Вооружённых сил уменьшилась по срав-

нению с 1953 г. почти на 1,8 млн человек. Одновременно ограничили поставки

обычных видов вооружения, стабилизировали бюджет Министерства обороны

(в 1960 г. он оказался даже несколько меньше, чем в 1955 г.). Казалось, что

в результате ограничения военных расходов проблему поиска дополнитель-

ных средств для стимулирования общеэкономического роста удалось успешно

решить.

Такие представления легли в основу народнохозяйственного планирова-

ния. Уже семилетний план на 1959-1965 гг. предусматривал огромный рост

капитальных вложений. Причём ускоренное наращивание производственных

мощностей намечалось осуществлять с учётом последних научно-технических

достижений. За счёт этого рассчитывали радикально увеличить производитель-

ность труда, снизить материалоёмкость производства, повысить фондоотда-

чу и т.д. Другими словами, ставилась задача перевода советской экономики

на «интенсивный путь развития». Её выполнению отводилась ключевая роль

в строительстве коммунистического общества.

Семилетка рассматривалась как составная часть программы создания

материально-технической базы коммунизма. Для её детализации запустили

подготовку Генеральной перспективы развития народного хозяйства СССР на

1961-1980 гг., главная задача которой заключалась в обосновании реальности

построения коммунистического общества. Под это «подгонялись» все плано-

вые показатели. Появлялись такие фантастические цифры, как увеличение за

20 лет национального дохода в 5 раз, промышленного производства - в 6, ре-

альных доходов на душу населения - в 3,5, обеспеченности жильём - в 3 раза

и т.д. Многие представители руководства страны хорошо понимали невыпол-

нимость таких планов, поэтому Генеральную перспективу в качестве директив-

ного документа не утвердили. Но по настоянию Хрущёва её основные показа-

тели вошли в новую программу партии, принятую XXII съездом КПСС²⁶.

Непродуманность этого решения стала очевидна буквально на следующий

день. Реальность оказалась даже хуже, чем простое невыполнение планов. Вме-

сто ускорения на рубеже 1950-1960-х гг. произошло замедление экономиче-

ского развития, что зафиксировали практически сразу. По данным Института

экономики АН СССР, подготовленным к октябрьскому (1964) пленуму ЦК

(1945-1959). Сборник документов / Сост. В.И. Ивкин, Г.А. Сухина. М., 2010. С. 597-599, 650-652.

Баканов С.А., Фокин А.А. «А при коммунизме всё будет…»: государственное планирование

уровня жизни советского человека к 1980 г. // Новейшая история России. Т. 9. 2019. № 2. С. 420-

436; Артёмов Е.Т., Водичев Е.Г. По сталинским лекалам: экономическая стратегия коммунистиче-

ского строительства в программных установках хрущёвского руководства // Идеи и идеалы. 2021.

Т. 13. № 4. Ч. 2. С. 332-333.

193

КПСС, за восемь лет (с 1956 по 1963 г.) среднегодовой прирост общественного

продукта упал более чем в два раза²⁷. Дальнейшие исследования лишь под-

твердили наличие этой тенденции. По данным ЦРУ, среднегодовой прирост

ВНП СССР сократился с 5,6% за 1956-1960 гг. до 2% в 1961-1963 гг.²⁸ Правда,

если говорить о первой половине 1960-х гг. в целом, то картина не выглядела

столь мрачно. За счёт сглаживания последствий катастрофического неурожая

1962 г. ежегодный прирост ВНП оценивался в 4,9%. Но это всё равно меньше,

чем в предшествующей пятилетке. Похожую динамику рисуют и другие расчё-

ты. Так, согласно Г.И. Ханину, среднегодовой прирост национального дохо-

да (ВНП минус амортизация и непроизводственные услуги) составил в 1961-

1965 гг. 4,4% в сравнении с 7,2% за 1951-1960 гг.²⁹

Объяснения замедлению темпов экономического роста даются разные.

Есть мнение, уходящее корнями в советскую историографическую традицию,

что причины - «волюнтаризм» Хрущёва и «низкий уровень… компетентности

правящей элиты». Поэтому реформы ничего принципиально не меняли в ко-

мандной модели экономического развития, которая уже к началу 1950-х гг. ис-

черпала свои возможности и не могла обеспечить устойчивого роста³⁰. Другие

считают, что дело заключалось в «фундаментальных дефектах» экономической

системы, неспособности её институтов воспринимать новые реалии: «вопрос

стоял лишь в том, когда и как она рухнет». Это предопределило падение эф-

фективности производства и стало главной причиной «резкого снижения» тем-

пов развития³¹. Но даже если это и так, то первопричиной следует считать

замедление роста основных производственных фондов, т.е. инвестиционной

активности - «движущей силы» советской экономики. Правда, по расчётам

Ханина, если в 1951-1960 гг. их среднегодовой прирост составлял 5,4%, то

в 1961-1965 гг. снизился всего до 4,2%. Такое уменьшение не выглядит ка-

тастрофическим, тем более что, по его оценкам, вложения в инвестиционное

машиностроение шли по нарастающей³². Поэтому замедление темпов роста

производства он связывает не столько с недостатком производственных мощ-

ностей, сколько с падением эффективности их использования из-за снижения

качества хозяйственного руководства³³.

Однако фиксируемый прирост капиталовложений выглядел благополучно

лишь «на бумаге». В реальности он достигался за счёт вложений в оборон-

ную промышленность (прежде всего в достаточно узкий сегмент, связанный

с производством ракетно-ядерного оружия) и специфики их статистического

учёта. Так, затраты на наращивание мощностей по добыче ураносодержаще-

го сырья, производству ядерной взрывчатки и т.д. переносились на машино-

строительный комплекс. На данный момент не представляется возможным

Доклад Президиума ЦК КПСС на октябрьском пленуме ЦК КПСС (вариант) // Никита

Хрущёв. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы. М., 2007. С. 185-186.

Рассчитано по: Кудров В.М. Советский экономический рост… С. 105, 106.

Ханин Г.И. Экономический рост и альтернативная оценка // Коммунист. 1988. № 17. С. 85.

Шестаков В.А. Социально-экономическое развитие СССР в период хрущёвской оттепе-

ли // ХХ век в российской истории: проблемы, поиски, решения. Вып. 1. М., 2010. С. 245-251.

Ослунд А. Строительство капитализма. Рыночная трансформация стран бывшего советского

блока / Пер. с англ. Н.А. Ранневой, А.Ю. Молоканова. М., 2007. С. 78-79; Гайдар Е.Т. Гибель

империи. Уроки для современной России. Изд. 2, испр. и доп. М., 2007. С. 19.

Ханин Г.И. Динамика экономического развития СССР. Новосибирск, 1991. С. 176, 193.

Ханин Г.И. Экономическая история России в новейшее время. Т. 1. Новосибирск, 2008.

С. 172-174.

194

подсчитать, сколько сюда направлялось средств. Тем не менее известно, что

в середине 1950-х гг. атомная отрасль (не считая предприятий-«смежников»,

формально находившихся в ведении других министерств) поглощала около

4% всех государственных капиталовложений³⁴. И, судя по динамике развития

ядерно-оружейного комплекса, в годы семилетки эта цифра оказалась заметно

превзойдена. Косвенное тому подтверждение - шестикратное увеличение ко-

личества боезарядов в ядерном арсенале (с 1 тыс. до 6 тыс. единиц)³⁵. Такой

рост потребовал огромных вложений в добычу и обогащение ураносодержаще-

го сырья, создания новых мощностей по производству «ядерной взрывчатки»

(оружейного урана, плутония, дейтерида лития, трития), серийному выпуску

«изделий» и развитию материально-технической базы их разработки (все они

относились к машиностроительному комплексу).

Определённое представление о масштабах осуществлённых затрат даёт

строительство Ангарского электролизного химического комбината. Это огром-

ный комплекс производств по обогащению урана расчётной стоимостью

5 млрд руб. (в ценах 1952 г.). В реальности же к середине 1960-х гг. средств

на его возведение выделили заметно больше. По словам Хрущёва, посетив-

шего комбинат в начале его строительства, масштабы работ произвели на

него «ошеломляющее» впечатление. Для завершения строительства комбината

и создания ещё «одного или двух таких же заводов» необходимо мобилизовать

все «наши силы и наши материальные возможности»³⁶. При использовавшей-

ся тогда технологии обогащения предприятию требовался гигантский объём

электроэнергии. Поэтому за ним сразу зарезервировали половину мощно-

стей Иркутской ГЭС, а затем - для повышения устойчивости электроснабже-

ния - построили крупнейшую в регионе ТЭЦ-10. Но только с вводом в строй

Братской ГЭС и ЛЭП-500 (строительство которых специально форсировали)

комбинат получил должную базу³⁷. На момент пуска в 1963 г. его установ-

ленная мощность использовала 4% производимой в СССР электроэнергии³⁸.

К этому времени первенец разделительного производства - Уральский элек-

трохимический комбинат - потреблял уже более 3% таковой³⁹. Если к ним

добавить Красноярский (Зеленогорский) электрохимический завод (его первая

очередь введена в эксплуатацию в 1962 г.) и Сибирский химический комбинат

(введён в строй в середине 1950-х гг.), то предприятия по обогащению ура-

на поглощали не менее 10% общего объёма электроэнергии страны. Другой

пример - создание НИИ-1011, второго научно-исследовательского и опытно--

конструкторского ядерно-оружейного центра (сегодня Российский федераль-

ный ядерный центр - ВНИИ технической физики, г. Снежинск). Он строил-

ся в те же годы, что и Новосибирский Академгородок с его 14 институтами,

Артёмов Е.Т. Слагаемые успеха советского атомного проекта // Вестник Российской акаде-

мии наук. Т. 90. 2020. № 9. С. 879-880.

Харитон Ю.Б., Бриш А.А. Ядерное вооружение. С. 199.

«Одним словом, картина неприглядная». В Президиум ЦК КПСС. О поездке по Дальнему

Востоку и Сахалину. 2 ноября 1954 г. // Источник. Документы русской истории. 2003. № 6. С. 26.

Письмо В.А. Малышева, Б.Л. Ванникова и Е.П. Славского Г.М. Маленкову о строитель-

стве новых и расширении мощностей действующих диффузионных заводов. 30 декабря 1953 г. //

Атомный проект СССР. Документы и материалы. Т. 2. Кн. 5. М.; Саров, 2003. С. 803-805; Ядерная

индустрия России. М., 1999. С. 576-579; Оружие и технологии России. Энциклопедия. XXI век.

Т. 14. Ядерный оружейный комплекс. М., 2007. С. 334-335.

Шопен В.П. Комбинат № 820 // Наука из первых рук. 2007. № 5. С. 29.

Артёмов Е.Т., Бедель А.Э. Укрощение урана. Екатеринбург, 1999. С. 72, 81.

195

университетом, опытным заводом и жильём на 30 тыс. человек, и затраты на

возведение объектов этих центров были вполне сопоставимы.

Ещё более впечатляющая картина наблюдалась в развитии ракетно--

космической отрасли. По сути, в годы семилетки завершили создание её

основных предприятий и организаций. Это потребовало огромных капита-

ловложений, которые, по всей видимости, сравнялись с объёмом средств, вы-

делявшихся атомной промышленности. В результате по состоянию на начало

1965 г. разработкой техники занимались уже 65 научно-исследовательских ин-

ститутов и опытно-конструкторских организаций, в которых работало свыше

100 тыс. человек. Численность персонала головных предприятий превысила

350 тыс. человек. Они располагали 4,8 млн кв. метров производственных пло-

щадей, а одного только металлорежущего оборудования использовали более

50 тыс. единиц⁴⁰.

Особое внимание уделялось расширению возможностей наращивания

стратегических ядерных сил. Благодаря вводу в строй новых конструкторско--

производственных мощностей удалось наладить крупносерийный выпуск

восьми ракетных комплексов стационарного базирования первого и второго

поколений. Одновременно приступили к разработке и испытаниям межконти-

нентальных баллистических ракет третьего поколения, средств противоракет-

ной обороны⁴¹. Таких масштабов наращивания стратегических ядерных сил не

наблюдалось с тех пор вплоть до окончания «советской эпохи». А поскольку

расходы не лимитировались и осуществлялись «независимо от степени обеспе-

чения других нужд народного хозяйства», это привело к их взрывному росту.

По оценкам американских аналитиков, в первой половине 1960-х гг. ежегодное

увеличение составляло 7,6%⁴². В результате оборонная нагрузка на экономику

вернулась к уровню начала 1950-х гг. со всеми вытекающими последствиями.

Втягивание страны в новый виток гонки вооружений не сопровождалось

заявлениями о пересмотре официального курса на ограничение и оптимизацию

военных расходов. Оно стало результатом ситуативных решений, принимавших-

ся «в связи со вновь открывшимися обстоятельствами». Хрущёв заявлял о до-

статочности имеющейся оборонной промышленности, необходимости «смелее

идти на развитие производства средств потребления»⁴³ и т.п. Но на практике

следовали прямо противоположные решения, предусматривавшие наращивание

вложений в разработку и производство всё новых систем вооружения. Соответ-

ствующие программы готовились «в недрах» Военно-промышленной комис-

сии и Совета обороны с привлечением «заинтересованных лиц»: генеральных

и главных конструкторов, руководителей головных оборонных предприятий,

представителей командования Вооружённых сил. Противостоять такой нефор-

мальной коалиции было трудно, поэтому соответствующие предложения фак-

тически без детальной перепроверки оформлялись в виде постановлений ЦК

КПСС и Совета министров СССР.

Симонов Н.С. ВПК СССР: темпы экономического роста… С. 332-333.

См.: Оружие и технологии России. Энциклопедия. XXI век. Т. 1. Стратегические ядерные

силы. М., 2000. С. 48-81.

Быстрова И.В. Советский военный потенциал… С. 139.

«Мы находимся на рубеже или славы или позора». Замечания тов. Хрущёва к записке

о проекте основных направлений развития народного хозяйства СССР на 1966-1970 гг. 22 сентя-

бря 1964 г. // Источник. 2003. № 6. С. 184.

196

Правда, когда Хрущёва снимали со всех постов, на него возложили вину

за утрату контроля над деятельностью ВПК. По заявлениям А.Н. Косыгина

и Н.В. Подгорного, члены Президиума ЦК не имели представления, что «там

делается». «Не знал» и сам Хрущёв, «монополизировавший» решение «воен-

ных вопросов»⁴⁴. Думается, однако, что за такими заявлениями крылось жела-

ние уйти от ответственности. Дело в том, что решения о запуске новых про-

грамм вооружения и соответствующего расширения материально-технической

базы их производства мотивировались необходимостью укрепления военно--

стратегической безопасности. Учитывая «единодушное» стремление высшего

руководства страны радикально упрочить позиции Советского Союза на меж-

дународной арене, оспаривать их никто не осмеливался.

К этому добавлялось некритическое восприятие успехов предшествующих

лет, оборачивавшееся пренебрежением последствиями реализации всё новых

и новых оборонных программ для экономического развития страны. Конечно,

Хрущёв мог их блокировать. Это распространялось даже на оснащение Воору-

жённых сил ядерным оружием. В качестве примера можно назвать приоста-

новку программы создания ядерных артиллерийских боеприпасов⁴⁵. Но подоб-

ные спонтанные решения не могли переломить тенденцию к стремительному

наращиванию ядерной мощи. Они лишь способствовали росту недовольства

военных, и так с большим трудом мирившихся с планами Хрущёва по рефор-

мированию армии. Более того, с подачи армейских кругов в начале 1960-х гг.

фактически оказалась реанимирована идея строительства Вооружённых сил,

способных победить в любом конфликте с использованием обычных видов ору-

жия⁴⁶. Эту установку зафиксировали в военной доктрине⁴⁷. Так у командования

и руководителей ВПК появилась дополнительная возможность настаивать на

массированном наращивании мощи традиционных родов войск, что привело

к возобновлению роста поставок обычных вооружений. В годы семилетки они,

по данным межотраслевого баланса, увеличились в 1,7 раза, несмотря на про-

должавшееся сокращение численности Вооружённых сил⁴⁸.

Сам Хрущёв в общем осознавал, что рост вложений в «оборонку» выходит

из-под контроля. Выступая на заседании Президиума ЦК КПСС в мае 1962 г.,

он заявил: «Для обороны мы лишнего дали», и потребовал от Ф.Р. Козлова,

А.Н. Косыгина и Р.Я. Малиновского «реально пересчитать» и «сократить» рас-

ходы в последние годы семилетки, а высвободившиеся средства направить на

другие нужды⁴⁹. Однако приоритеты не изменились. Это негативно отража-

лось на развитии других отраслей экономики, их техническом перевооружении.

Из-за недостатка средств пришлось «передвигать вправо» выполнение ряда ин-

вестиционных программ и хозяйственных проектов, увеличился объём незавер-

шённого строительства. По данным председателя Госплана СССР П.Ф. Лома-

Рабочая протокольная запись заседания Президиума ЦК КПСС. 13-14 октября 1964 г. //

Никита Хрущёв. 1964… С. 225.

Литвинов Б.В. Грани прошедшего (триптих). М., 2006. С. 333-338.

Кокошин А.А. Советская военно-политическая и военно-стратегическая мысль. 1918-1991

годы. М., 1995. С. 149-151.

Военная стратегия / Под ред. В.Д. Соколовского. М., 1960.

Оценка по: Ярёменко Ю.В. Приоритеты структурной политики… Кн. 3. С. 261-353.

Стенографическая запись заседания Президиума ЦК КПСС по вопросу «О корректировках

заданий контрольных цифр развития народного хозяйства СССР на оставшийся период семилетки

(1963-1965 гг.)». 31 мая 1962 г. // Президиум ЦК КПСС… Т. 1. М., 2004. С. 560.

197

ко, его ожидаемый рост к концу 1963 г. по сравнению с 1958 г. составил 53%,

в то время как объём капиталовложений - 42%⁵⁰.

Растущее «омертвление» средств разбалансировало кредитно-финансовую

систему и денежное обращение. Чтобы «поправить положение», пришлось

пойти на снижение дотаций сельскому хозяйству, разовое повышение поч-

ти на треть розничных цен на продукцию животноводства (1962), «ползу-

чее» снижение норм выработки при расчёте заработной платы и т.п. Так что

в накладе в первую очередь оказалось население, что ожидаемо обернулось

ростом социальной напряжённости. Такова оказалась цена за выход на военно--

стратегический паритет с США (правда, официально его зафиксировали лишь

в 1972 г. с подписанием документов об ограничении стратегических вооруже-

ний и систем противоракетной обороны).

Экономические итоги «хрущёвского десятилетия» подвели в октябре 1964 г.

на заседании Президиума и пленуме ЦК КПСС. Они оказались неутешитель-

ными. Новое руководство «единодушно» констатировало, что «экономика по

ряду важнейших направлений резко ухудшила свои показатели», за восемь

лет произошло «небывалое в истории её развития снижение темпов приро-

ста». Ответственность за это возложили на отстранённого лидера, чьи «неком-

петентность»,

«зазнайство»,

«нетерпимость»,

«поспешность»,

«непартийные

методы работы» и т.п. привели «к ряду крупных ошибок» в осуществлении

«генеральной линии партии» и стали главной причиной переживаемых трудно-

стей⁵¹. В действительности же дело заключалось в самой «генеральной линии».

Её изъяны обернулись рассогласованием целей и возможностей экономиче-

ского развития, безусловной доминантой военно-стратегического фактора, не-

желанием «поступаться принципами» при проведении назревших преобразо-

ваний. Так что смещение Хрущёва в долгосрочном плане не изменило ничего.

После непродолжительной стабилизации, вызванной в том числе очередным

временным ограничением военных расходов, с начала 1970-х гг. советская эко-

номика вошла в полосу наращивания затрат на ВПК. Это снова вызвало про-

грессирующее снижение темпов экономического роста, завершившееся спустя

два десятилетия крахом системы.

Замечание т. Н.С. Хрущёва и членов Президиума ЦК КПСС при обсуждении на заседании

Президиума ЦК. Сообщение председателя Госплана СССР т. Ломако о проекте плана развития

народного хозяйства СССР на 1964-1965 гг. // Президиум ЦК КПСС… Т. 1. С. 764.

Никита Хрущёв. 1964… С. 185-186, 217-231, 239-252, 255-267.

198