Александр Пученков

Ленин - великий сказочник?*1

Aleksandr Puchenkov

(Saint Petersburg State University, Russia)

Is Lenin a great storyteller?

DOI: 10.31857/S0869568722040288, EDN: JCAIUI

Монография С.Л. Фирсова по-

ся небезуспешные попытки открыть

священа одной из самых ярких

лик

“подлинного Ильича”, работы

и противоречивых фигур в мировой

о его частной жизни, о его слабо-

истории - В.И. Ульянову (Ленину),

стях и увлечениях, о его родословной

о котором уже более ста лет спорят,

и много ещё о чём… Ленин вызывает

пытаясь понять, демонизировать, иде-

интерес, волнует, раздражает, восхи-

ализировать, карнавализировать. При

щает.

“Историческая давность” над

этом отделить реальные факты его

ним не властна. По этой причине жив

биографии от мифа, ставшего осно-

и ленинский миф» (с. 9).

вой представлений не только обыва-

В этой неисчерпаемой лениниане

телей, но и многих профессиональ-

глубокая и серьёзная книга профессо-

ных историков, - задача чрезвычайно

ра Фирсова стоит несколько особня-

трудная и даже почти невыполнимая:

ком. Историк специально оговаривает

с 1917 г. до настоящего времени ле-

в предисловии, что его труд «не есть

генда о Ленине остаётся интереснее

биография Ленина» (с. 7), а попытка

и живее собственно исторического

исследовать именно возникновение

деятеля, который, вероятно, был бы

ленинского мифа: того, как он скла-

чрезвычайно раздосадован появле-

дывался, жил и трансформировался

нием не только огромного количества

«как на официальном, так и на не-

связанных с ним небылиц и произве-

официальном (“народном”) уровне»,

дений «житийного» рода, но и иных

с той оговоркой, что «в советский пе-

научных сочинений, выходящих как

риод Ленин был персонажем не про-

в нашей стране, так и за рубежом.

шлого, а “настоящего” и “будущего”»

О Ленине, как констатирует Фирсов,

(с. 9). Создатель большевистской пар-

«не только писали, но и много пишут

тии и Советского государства изобра-

сегодня. Появляются объёмные моно-

жался мифотворцами как идеальный

графии, в которых предпринимают-

правитель, гениальный интеллектуал,

^* Фирсов С.Л. Ленин: сотворение мифа. СПб.: Вита Нова, 2019. 544 с.

Материал подготовлен при поддержке Российского научного фонда, проект № 21-18-00266

«Религиозный фактор в России в годы Гражданской войны: феномен, значение и региональная

специфика», выполняемый в Санкт-Петербургском государственном университете.

254

творческое наследие которого неис-

энергией и способностью целиком

черпаемо и способно дать ответ на

отдаваться делу… его поступки дей-

любой вопрос политики и идеологии.

ствительно определялись его харак-

Его образ был прочно связан с комму-

тером

- бескомпромиссным, жёст-

нистической «религией»: «Миф о Ле-

ким, волевым. Его дела, мысли и идеи

нине-“герое” позволял описывать бы-

были завязаны в единый узел и опре-

лое таким образом, чтобы выходить на

делялись поставленной в юности це-

вопрос о настоящем, существующем

лью. Если верно утверждение о том,

ради светлого будущего. Если в мифе

что стремления человека формируют

форма тождественна содержанию, то

его судьбу и служат его меркой, то ле-

в ленинском мифе - тем более. Он

нинские стремления следует признать

должен был назидать, просвещать

важнейшим фактором его развития

и укреплять нового

“верующего”,

не только как политического деяте-

для которого понятие

“коммунизм”

ля, но и как человека. Единственной

и персона Ленина, сохранявшаяся

любовью Ленина была революция, он

нетленно в мавзолее, существовали

мечтал о коренных изменениях и гло-

“в неотчётливом разделении” того,

бальных потрясениях. Несмотря на

что корректно назвать

“существом

то что он, как и все люди, жил в “на-

и его именем”. Ленинский миф ро-

стоящем”, это “настоящее” он более

ждался не на пустом месте, он был

всего и ненавидел. Его характер зака-

подготовлен всем ходом развития

лялся и укреплялся в этой ненависти

русской радикальной интеллигенции,

(и этой ненавистью), вероятно, полу-

которая издавна имела собственные

чив идейную “огранку” тогда, когда

святцы с именами героических бор-

произошла семейная трагедия - был

цов» (с. 12). В советское время Ленин

казнён старший брат» (с. 37). Приме-

воспринимался миллионами людей

чательно, что уже в молодости Ленин

как безусловный моральный автори-

воспринимался единомышленниками

тет и пример для подражания, одна-

как человек, панибратство с которым,

ко и после распада СССР «десакра-

по сути, невозможно:

«Особо дове-

лизация образа вождя не остановила

рительных отношений (отношений

распространения ленинского мифа,

близкой дружбы) у Ленина почти ни

ленинской сказки». Напротив, как

с кем не было, хотя с начала 1890-х

утверждает учёный, «“Сказка” стала

годов около него была “целая поли-

“былью”, соединившись с ней в не-

тическая свита”. В течение жизни он

разрывное целое» (с. 14-15).

был в хороших отношениях не менее

В первой главе исследователь пы-

чем с сотней лиц, но на “ты” почти

тается показать героя будущего мифа

ни с кем не переходил… То же самое

«без грима» и понять, «каким виде-

касалось и соратников по совместной

ли и каким описывали Ленина его

революционной деятельности» (с. 42).

современники» (с. 21-95). Это пред-

Затем «в течение нескольких ме-

ставляется вполне оправданным и не

сяцев 1917 года Ленин превратился

нарушает логику книги, поскольку

в фигуру европейского масштаба, его

формировавшаяся легенда не могла

имя для многих стало нарицатель-

обойтись без «преданий», связанных

ным (в зависимости от политиче-

с очевидцами, соратниками и бли-

ских убеждений воспринимаясь либо

жайшими учениками.

положительно, либо отрицательно).

До 1917 г. «Ленин пленял людей

С тех пор и до настоящего времени

не внешностью, а убеждённостью

он “жив”, поскольку его имя вызы-

в собственной правоте,

“бешеной”

вает определённые чувства, рождает

255

эмоции». При этом, полагает автор,

двухтомную биографию Владимира

произошло своеобразное поглоще-

Ильича, опубликованную в

1985 г.

ние Ульянова политиком Лениным,

и весьма характерную для советской

в результате которого «политический

ленинианы, исследователь констати-

“грим” закрывает от исследователя

рует, что в ней «Ленин-человек пол-

истинное лицо вождя и с течением

ностью нивелирован, зато хорошо

времени начинает восприниматься

просматривается вождь и учитель.

как неотъемлемая часть ленинского

Потенциальный читатель, знакомясь

облика» (с. 65).

с материалом этих глав, мог узнать

Вторая глава «На пути к мифу, или

только об общественно-политической

о пользе чтения биографий вождя»

деятельности Ленина - о том, как он

(с. 96-226) посвящена анализу офици-

борется против своих оппонентов,

альных жизнеописаний, выходивших

как и о чём пишет книги (и что это

массовыми тиражами в СССР. Уже

за книги), для чего и почему издаёт

при Сталине в них излагалось свое-

газеты и журналы, борется за укрепле-

образное «житие» учителя, оставивше-

ние социал-демократической партии,

го после себя «заветы». Соответствен-

участвует в её съездах и совещаниях.

но «И.В. Сталин и выступал в роли

Места для полноценного разгово-

“хранителя заветов”, объяснял их важ-

ра о Ленине-человеке не оставалось»

ность, советовал помнить и знать их.

(с. 223-224). Тем самым, «забалтывая

Биография Ленина должна была стать

вопрос о будущем ленинизма фра-

оружием такого познания, но оружием,

зами о его вечной актуальности, со-

которое проверил и одобрил к приме-

ставители

“Биографии” окончатель-

нению новый вождь. Поэтому задача

но закрывали от взоров собственных

создания “канонически правильного”

читателей “реального” Ленина. Про-

образа Ильича становилась задачей

рок не может быть близок простому

государственной, а её скорейшее вы-

смертному, на то он и пророк. Ленин

полнение - насущной потребностью

же был больше, он был новым “бо-

сталинской идеологической машины»

гом”, утверждавшим веру в то, чего

(с. 194). Тогда же утвердилась нехи-

никто из смертных никогда не ви-

трая схема советской истории, закре-

дел - в коммунизм. Вера - любимое

плённая в формуле «Сталин - это Ле-

дитя чуда, без которого существовать

нин сегодня». Да и после ХХ съезда

она не может. В “Биографии” Ленина

и развенчания «культа личности» си-

утверждалась истинность его “благой

туация не изменилась: непогрешимый

вести”… Мечта сливалась с именем

Ленин и созданные им партия и уче-

Ленина, “растворяя” его в себе самой,

ние оставались главными столпами

превращая в легенду» (с. 225).

советской власти, а биография вождя

Будучи известным специали-

мирового пролетариата являлась важ-

стом по истории Церкви, Фирсов не

нейшим элементом не только ком-

мог не уделить внимание и «истории

мунистической доктрины, но и вос-

мифа о “ленинской религиозности”»

питания новых поколений вплоть до

(с. 250-280). Подробно рассматривая

последних лет существования СССР.

отношение Ульянова к религии, ав-

Её корректива была невозможна, как

тор, в частности, указывает на то, что

и «ревизия» ленинских идей. По сло-

этот воинствующий атеист, безбожник

вам Фирсова, «это был религиозный

и богоборец, будто бы ещё в гимназии

подход к ленинизму» (с. 224).

выбросивший свой нательный кре-

Анализируя наиболее позднюю по

стик в выгребную яму, уже в зрелом

времени написания

«классическую»

возрасте как минимум дважды прини-

256

мал участие в церковных таинствах:

не мог обойтись без той или иной его

в 1893 г. стал крёстным отцом дочери

актуализации. Фирсов уверен в том,

ссыльного А.А. Шухта, а в 1898 г. -

что «история, рано или поздно, пре-

венчался с Н.К. Крупской. Впрочем,

вращается в миф. Только исследова-

«в дальнейшем никаких отношений

тели прошлого пытаются “очистить”

с религиозной жизнью он не имел»

от него “то, что было на самом деле”.

(с. 254-255). В последние месяцы пе-

Их усилия оцениваются не всегда по-

ред смертью, тяжело переживая уни-

зитивно, потому что человек любит

зительную для него физическую не-

сказку, любит жить в сказке, мечтать

дееспособность, Ленин, несомненно,

о “сказочной жизни”. В этом смысле

искал утешения вовсе не в вере, а ско-

Ленин - великий сказочник, ибо су-

рее в отчаянной надежде когда-нибудь

мел не только поверить в себя, в своё

вернуться к политической деятель-

дело, в свой “миф”, но, главное, пе-

ности. Как полагает Фирсов,

«Ле-

редать эту веру, “заразить” ею других.

нин вполне серьёзно думал о том,

Многие ли могут похвастаться таким

что жизнь заканчивается тогда, когда

успехом? Многие ли могут сказать,

умаляются до минимума силы, позво-

что на их предложение сделать “сказ-

ляющие вести революционную борь-

ку - былью” откликнутся не то что

бу, - “жизнь” и “борьба” были для

страны - континенты?» (с. 494).

него синонимами» (с. 256). Мёртвый

С.Л. Фирсов взялся за большое

же Ленин стал «вечно живым» олице-

и трудоёмкое дело: «ленинский миф»

творением могущества созданных им

давно нуждался в специальном изу-

учения, партии и государства.

чении. Для критического осмысления

В целом, «парадоксы восприятия

советского прошлого необходимо от-

“вечно живого”» и размышления про

делить созданный политическими на-

«обожествление смертью» занимают

следниками и биографами-мифотвор-

в книге едва ли не центральное ме-

цами образ «В.И. Ленина» от реального

сто: различные аспекты данной темы

исторического деятеля, неизменно под-

рассматриваются в двух из пяти главах

писывавшегося

«В.И. Ульянов (Ле-

монографии (с.

227-314,

380-493).

нин)» или пользовавшегося псевдони-

Впрочем, помимо этого читатели уз-

мом «Н. Ленин», но не смешивавшего

нают немало интересного о Ленине

с ним собственное имя, подмена кото-

как герое анекдотов (с. 336-356), о его

рого - первый шаг к мифологизации.

изображениях

«в уголовных татуи-

В конечном счёте это - долг памяти

ровках» (с. 356-367) и «на советских

перед незаурядным человеком, сколь

деньгах и марках» (с. 368-379). Но,

бы спорной и неоднозначной ни была

разумеется, сам автор видит в дан-

его роль в истории России. Судьба

ных разделах лишь «наброски к теме»

же легенды о «В.И. Ленине», ставшей

(с. 315), нуждающейся в дальнейшей

самостоятельным фактором партий-

детальной разработке.

ной, государственной, общественной

«Вместо заключения» автор

и культурной жизни в СССР, пожа-

почему-то предложил читателям «ба-

луй, ещё более сложна и многообраз-

нальные рассуждения о силе мифа»

на, чем подлинный путь професси-

(с. 494-495) и «Post Scriptum, или Сло-

онального революционера, ставшего

во о “пасхальных яйцах” для Ильича»,

первым председателем Совнаркома.

где говорится уже про «пасхальный

Книга С.Л. Фирсова охватывает лишь

поход П.Н. Грудинина и Г.А. Зюга-

небольшую часть этого айсберга, но

нова к Мавзолею» (с. 495-497). Ви-

она открывает широкую перспективу

димо, полноценный рассказ о мифе

для дальнейшей работы.

257