Греческая революция

и мифологема заговора тайных обществ

Михаил Белоусов, Ясын Абдуллаев

The Greek revolution and the myth of the conspiracy of secret societies

Mikhail Belousov (Saint Petersburg State University, Russia),

Yasyn Abdullaev (University of California, Berkeley, USA)

DOI: 10.31857/S0869568722050077, EDN: KLDNLC

В 1814 г. в Одессе группа влиятельных членов греческой диаспоры основа-

ла тайное «Общество друзей» («Филики Этерия»). Его деятельность отражала

широко распространившиеся в конце XVIII - начале XIX в. в Европе и России

идеи филэллинизма¹ и была направлена на освобождение греческого народа

из-под власти Османской империи². Одним из наиболее важных шагов на пути

к достижению этой цели стало назначение в конце 1820 г. на должность ге-

нерального инспектора общества героя Отечественной войны 1812 г. генерал--

майора кн. А.К. Ипсиланти. 22 февраля (6 марта) 1821 г. вместе с группой

верных ему людей он выехал в пределы вассальной Порте Молдавии и дал сиг-

нал к началу антитурецкого восстания. Одновременно в Валахии развернулось

крестьянское движение под руководством Т. Владимиреску, ветерана русско--

турецкой войны 1806-1812 гг.³ Несмотря на скорый разгром обоих мятежей,

смерть Владимиреску и бегство кн. Ипсиланти, события в Дунайских княже-

ствах стали катализатором освободительной войны уже на территории самой

Греции, 25 марта (6 апреля) 1821 г. она началась на Пелопоннесе. Данный

конфликт затянулся на восемь лет, охватил Балканы и взбудоражил Европу

и Ближний Восток.

Как отмечали современники, греческая революция вызвала живой от-

клик в русском обществе и на долгое время стала одной из главных тем для

дискуссий в различных салонах, кружках и правительственных сферах. Ещё

С.М. Соловьёв, а вслед за ним С.С. Татищев и С.А. Жигарев писали о слож-

ном выборе российского самодержавия между сочувствием к единоверцам

и осуждением восставших «бунтовщиков», напоминавших своими действиями

испанцев и итальянцев⁴. Советские историки делали акцент на «реакционно-

Исследование выполнено в рамках гранта Российского научного фонда «Антропология поли-

тического кризиса: кейс междуцарствия 1825 года», проект № 19-78-00040.

О западном филэллинизме и его самом известном представителе - бароне Дж.Г. Байроне

написано несколько работ: Beaton R. Byron’s War: romantic rebellion, greek revolution. N.Y., 2013;

Rosen F. Bentham, Byron and Greece: constitutionalism, nationalism, and early liberal political thought.

Oxford, 1992.

Подробнее о «Филики Этерия» см.: Frangos G.D. The Philike Etaiereia, 1814-1821: A social

and historical analysis. Ph.D. Diss. N.Y., 1971.

О Т. Владимиреску и его связях с Россией см.: Tappe E.D. The 1821 revolution in Romanian

principalities // The Greek struggle for independence / Ed. R. Clogg. L., 1973. P. 134-155; Jelavich B.

Russia and the formation of the Romanian national state. Cambridge, 1984. P. 35-49.

Соловьёв С.М. Император Александр Первый. Политика - дипломатия. СПб., 1877. С. 478;

Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая Первого. Введение в историю внешних

сношений России в эпоху Севастопольской войны. СПб., 1887. С. 140; Жигарев С.А. Русская по-

сти» политики царизма в Восточном вопросе⁵. Восстание Ипсиланти и после-

довавшие за ним события стали рассматриваться как эпизод национально--

освободительного движения⁶, а формирование внешней политики Российской

империи тех лет изображалось как противоборство условных партий «войны»

и «мира». Так, А.В. Фадеев усматривал в правящих кругах «прогрессивных»

сторонников вмешательства в борьбу на Балканах и их «реакционных» против-

ников⁷. Академик А.Л. Нарочницкий, писавший об охранительном курсе цар-

ского правительства, отмечал в нём известный раскол и несогласие с императо-

ром многих «умеренно-либеральных» деятелей⁸. В зарубежной историографии

подробно освещалось отношение русского общества к греческой революции

1821 г., а также влияние на возникавшие разногласия двойного руководства

МИД в 1815-1821 гг.⁹

В обозначенном в историографии противостоянии сторонников нового

крестового похода на Восток и приверженцев международной контрреволюции

«голуби» явно находились в меньшинстве, но это с лихвой компенсировалось

солидарностью с ними Александра I. Кроме царя, к их числу обычно отно-

сят вел. кн. Константина Павловича, графов К.В. Нессельроде и Д.А. Гурьева,

а также Д.П. Татищева. Более решительная позиция «ястребов» среди прави-

тельственных особ считалась популярнее. С теми или иными оговорками её

разделяли гр. И.А. Каподистрия, генералы гр. М.С. Воронцов, А.П. Ермолов,

А.А. Закревский, П.Д. Киселёв и А.И. Чернышёв, послы в Париже и Лондо-

не К.О. Поццо-ди-Борго и гр. Х.А. Ливен, посланники в Вене и Константи-

нополе гр. Ю.А. Головкин и барон Г.А. Строганов. Согласно классическим

представлениям, пока одни призывали немедленно аннексировать Дунайские

княжества, объявить войну Турции и помочь православным братьям в их борьбе

против мусульманского ига, других более беспокоили потенциально деструк-

тивные последствия балканских событий для спокойствия и безопасности Ев-

ропы, их революционный характер и возможная связь с мятежами в Испании

и Италии.

Однако постулируемое обычно наличие двух «партий» плохо объясняет

логику поступков основных действующих лиц этих событий, а деление поли-

тической элиты на «национальных патриотов», защищавших интересы Рос-

сии, и «космополитических реакционеров», верных идеям Священного союза,

не помогает выявить особенности восприятия и описания имперской бюро-

кратией греческой революции, отразившихся в комплексе различных делопро-

изводственных и нарративных источников, в мемуарах, эпистолярии, публици-

стике и т.д.

литика в восточном вопросе (её история в XVI-XIX веках, критическая оценка и будущие задачи).

Т. 1. М., 1896. С. 301.

Девтеров А.А. Греческий вопрос в политике Российской империи во второй половине

XVIII - первой трети XIX вв. Автореф. … дис. канд. ист. наук. Майкоп, 2003.

Арш Г.Л. Тайное общество «Филики Этерия». Из истории борьбы Греции за свержение

османского ига. М., 1965; Арш Г.Л. Этеристское движение в России: освободительная борьба гре-

ческого народа в начале XIX в. и русско-греческие связи. М., 1970.

Фадеев А.В. Россия и Восточный кризис 20-х годов XIX в. М., 1958. С. 47-85.

Нарочницкий А.Л. Греческое национально-освободительное движение и Россия // Вопросы

истории. 1980. № 12. С. 67-68.

Prousis Th.C. Russian cultural response to the Greek war of independence (1821-1830). Ph.D. Diss.

Indianapolis, 1982. P. 67-68; Grimstead P.K. The Foreign ministers of Alexander I: political attitudes and

the conduct of Russian diplomacy, 1801-1825. Berkeley, 1969. P. 203-204.

Выступление кн. Ипсиланти и восстание в Морее произошли в тот период,

когда основное внимание сановников и дипломатов империи было сосредото-

чено на событиях в Испании, Пьемонте и Неаполе. Со времён Французской

революции многие её современники привыкли видеть в различных кризисах

прежде всего следствие подрывной деятельности тех или иных тайных об-

ществ¹⁰. В политическом истеблишменте 1820-х гг. широкое распространение

получил миф о заговоре некоего могущественного «руководящего комитета ре-

волюционеров», находившегося будто бы в Париже и управлявшего сетью тай-

ных обществ по всей Европе. Считалось, что они желали разрушить все «троны

и алтари» от Пиренеев до Петербурга и через своих многочисленных агентов

из представителей «свободных профессий», офицеров и интеллигенции могли

совершить переворот в любой точке света¹¹. Подобный конспирологический

подход являлся культурной доминантой, во многом определявшей восприятие

и интерпретацию происходившего в мире, независимо от оценки греческих

повстанцев или отношения к идее войны с Турцией.

В полной мере это проявлялось в среде российского генералитета. Так,

начальник штаба 2-й армии генерал-майор Свиты Киселёв, судя по его перепи-

ске с Закревским и бароном И.И. Дибичем, где постоянно обсуждались планы

предстоящего конфликта, был настроен весьма воинственно¹². В 1822 г. в соб-

ственноручной записке о «гетерии» он признавал её роль в разжигании рево-

люции в Валахии и дестабилизации обстановки на Балканах, однако отмечал,

что «это общество не имело никакого отношения к масонству-карбонарству

и ко всем другим сектам, существовавшим до сих пор. Оно не знало ни лож, ни

собраний и не имело никаких ритуалов, составляющих их»¹³. Поэтому Киселёв

в июле 1822 г. с радостью писал Закревскому о победах греков над мусуль-

манским флотом и сожалел о пассивности России, хотя ещё в январе выражал

надежду на то, что «русские пойдут к Пиренейским горам, где республиканцы

объявили смертную войну всем царям и в особенности дому Бурбонов»¹⁴.

Закревский, занимавший тогда должность дежурного генерала Главного

штаба, критически отзывался о действиях кн. Ипсиланти, «не важно отличив-

шегося», и называл его поступок «противным нашей политике»¹⁵. Он высказы-

вался за войну прежде всего потому, что «необузданные толпы могут ворвать-

ся в наши пределы, тогда срам будет порядочный»¹⁶. При этом, скорее всего,

имелись в виду как беженцы, так и революционеры. «Успех возмущений» на

территории Османской империи казался Закревскому крайне опасным и для

России, а восстание в Валахии он ставил в один ряд с европейскими револю-

Подробнее о теории заговора в связи с масонством и тайными обществами см.: Roberts J.M.

The mythology of the secret societies. L., 1973; Биберштайн И.Р. Миф о заговоре. Философы, масо-

ны, евреи, либералы и социалисты в роли заговорщиков. СПб., 2010; Смит Д. Работа над диким

камнем. Масонский орден и русское общество в XVIII в. М., 2007.

Белоусов М.С., Абдуллаев Я.С. Первые испанские революции и правящие круги Российской

империи // Российская история. 2021. № 1. С. 46-57.

Сборник Императорского Русского исторического общества (далее - Сборник ИРИО).

Т. 78. СПб., 1891. С. 64; Фадеев А.В. Указ. соч. С. 115. О деятельности Киселёва на посту началь-

ника штаба 2-й армии см.: O’Meara P. General P.D. Kiselev and the Second Army HQ at Tul’chin,

1819-1829 // Slavonic and East European Review. Vol. 88. 2010. № 1/2. P. 261-290.

ОР РНБ, ф. 859, к. 9, д. 13, л. 60 об.

Сборник ИРИО. Т. 78. С. 84, 106.

Там же. Т. 73. СПб., 1890. С. 154.

Там же. Т. 78. С. 246-247.

циями. «По известиям Вашим о происшествиях в Турине весьма ясно, чего

ожидать следует, - делился он своими соображениями с кн. П.М. Волконским

25 марта (6 апреля) 1821 г. - Бунтовщики могут действовать в тыл австрий-

цам, коих войска, посланные к Неаполю, едва ли достаточны будут уничтожить

и неаполитанскую армию. Заключение Ваше на счёт ненадёжного положения

Франции и даже Германии не подлежит сомнению… Прибавьте к этому проис-

шествие, Вам, конечно, уже известное, о беспокойствах в Молдавии и Валахии:

будут ли равнодушно смотреть на это турки?.. Словом, больших происшествий

ожидать должно, и благоразумная предусмотрительность требует брать забла-

говременно меры»¹⁷.

Конспирологическая риторика была характерна и для члена Государствен-

ного совета гр. П.Х. Витгенштейна, командовавшего 2-й армией, которая дис-

лоцировалась на границе с Османской империей. Он не скрывал своей симпа-

тии к грекам¹⁸. Вместе с тем в переписке с гр. Ф.В. Остен-Сакеном 24 апреля

1821 г. гр. Витгенштейн отзывался о Владимиреску как о «карбонарии», пусть

и поднявшем изначально бунт против валашского боярства, а не султана¹⁹.

Любопытно, что к данному письму прилагалась «Записка о греческом восста-

нии 1821 г.», в которой описывалось устройство «могущественной» и «мно-

гочисленной» «Филики Этерии». При этом постоянно проводились аналогии

с масонскими ложами, а само тайное общество изображалось настоящим де-

миургом революции. Именно его лидеры, по словам автора записки, восполь-

зовавшись удачным стечением обстоятельств, произвели «возмущение в Гре-

ции ныне случившееся»²⁰.

Как результат деятельности тайных обществ рассматривал греческое вос-

стание и генерал-майор кн. Н.Р. Кантакузен, желавший через Киселёва, хо-

датайствовавшего за него в 1822 г. перед кн. Волконским, добиться милости

Александра I. Павлу Дмитриевичу кн. Кантакузен рассказывал, что его об-

маном втянули в этеристское дело и теперь ему грозит месть заговорщиков,

защитить от которой может только монарх²¹. 16(28) января 1822 г. кн. Кантаку-

зен писал, что своими корнями «Филики Этерия» уходит во времена Француз-

ской революции, но создано общество было лишь в 1816 г., явно «в масонском

жанре», причём при наборе новых членов его лидеры демонстрировали «суе-

верие и притворство»²². Долгое время конспираторы собирали деньги, вербо-

вали агентов и осознанно готовили революцию, возглавить которую предсто-

яло кн. Ипсиланти. Но тому не удалось договориться о совместных действиях

с Владимиреску, сказалось его «вероломство», а когда он узнал, что «систе-

ма греческой Этерии в этих двух княжествах оказалась разрушена», то вместе

с братьями бежал в Австрию²³. Тем самым ответственность за начало греческой

революции генерал перекладывал на тайное общество «масонского жанра».

Схожие суждения высказывали и служащие МИД. Как вспоминал

Д.Н. Свербеев, начинавший свою карьеру по дипломатическому ведомству,

в 1821-1822 гг. он верил в «солидарность филэллинов и их главного женевско-

Там же. Т. 73. С. 151.

Bitis A. The Russian army and the Eastern question, 1821-1834. Ph.D. Diss. L., 2000. P. 62.

ОР РНБ, ф. 859, к. 9, д. 13, л. 20.

Там же, л. 26 об.-28 об.

Там же, л. 61-62 об.

Там же, л. 44 об.

Там же, л. 39-41 об.

го комитета с карбонарами и революционерами всех цветов». Более того, по

его словам, и Александр I подозревал «по внушениям из Вены, что возмущение

греков было в связи с итальянской тогдашней небольшой революцией». Cо

временем Свербеев изменил свою позицию. Уже в 1823 г. его смутила беседа

между консервативно настроенными французским и баварским посланниками

в Швейцарии, которые, желая побороть «тайные общества, скрытно действу-

ющие против свободы народов», поддерживали самые радикальные антикон-

ституционные меры. А в 1825 г. гр. Каподистрия предоставил Свербееву, в то

время - атташе русского представительства в Женеве, протоколы женевских

собраний «Филики Этерии». Убедившись при их чтении, что «общество филэ-

ллинов… не имело ни малейшей связи со всеми другими разрушительными об-

ществами, как, наприм[ер], председательствуемым Лафайетом Comite Directeur,

существование коего подразумевалось в Париже, или с вентами итальянских

карбонари и скрывающихся в Германии их адептов», Свербеев даже пытал-

ся переслать эти протоколы гр. Нессельроде, надеясь через него повлиять на

царя²⁴.

Глава русской миссии в Константинополе в 1816-1821 гг. барон Строга-

нов, получив известие о восстании кн. Ипсиланти, направил ему 6(18) марта

1821 г. письмо, в котором порицал действия молодого генерал-майора, назы-

вая их «порождением разрушительных принципов», противоречащих политике

Александра I, и призывал его «прекратить гражданскую войну» и «остановить

кровопролитие»²⁵. 18(30) марта барон также направил ноту турецкому прави-

тельству, предупреждая Порту о разгорающейся революции. В ней, как и в по-

хожих по содержанию обращениях к великому визирю, он выражал презрение

к бунтовщикам и убеждал советников султана наказать виновных²⁶. Даже в уль-

тиматуме, вручённом 18(30) июля и содержавшем требования очистить кня-

жества от османских войск и возобновить навигацию в проливах, говорилось

о том, что император не сочувствует мятежу, решительно осуждая «действия

зачинщиков революции» и их «пагубные заблуждения», направленные на рас-

шатывание государственного порядка как в Турции, так и в Европе²⁷.

Поццо-ди-Борго, считавшийся одним из самых последовательных сторон-

ников урегулирования кризиса на Балканах без участия европейских держав,

7(19) августа 1821 г. сообщал Нессельроде о позиции прусского правитель-

ства: «Рассматривая греческое восстание в его связи с тем духом вольнодум-

ства, который нарушает и ставит под угрозу социальный порядок в Европе,

берлинский двор всё же проводит справедливое различие между положением

и кознями тех людей, которые сеют смуту… и положением греков-христиан,

находящихся в рабстве у турок - варваров и мусульман. С точки зрения всеоб-

щей политики, в этом восстании можно усмотреть новые опасности, которые

необходимо отвратить»²⁸. Гр. Ливен в своём донесении в Петербург 27 ноября

(9 декабря) 1821 г. привёл слова лорда Каслри о том, что «восстание в Греции

Свербеев Д.Н. Мои записки / Отв. ред. С.О. Шмидт. М., 2014. С. 329-330, 334, 348.

Внешняя политика России XIX и начала ХХ века. Документы российского Министерства

иностранных дел. Сер. 2 / Отв. ред. А.Л. Нарочницкий (далее - ВПР). Т. 4(12). М., 1980. С. 50;

Prokesh-Osten A. Geschichte des Abfalls der Griechen vom turkishen Reiche im Jahre 1821 und der

Grundung des hellenischen Koingreiches. Aus diplomatischem Standpuncte. Bd. 3. Wien, 1867. S. 70.

РГИА, ф. 1630, оп. 1, д. 127, л. 1 об.-3. См. также: Там же, ф. 1040, оп. 1, д. 81.

Арш Г.Л. Этеристское движение в России… С. 311; Prokesh-Osten A. Op. cit. Bd. 3. S. 100.

ВПР. Сер. 2. Т. 4(12). С. 252.

при его нынешнем состоянии создаёт своего рода прибежище для мятежников

всех стран». Со своей стороны, граф также проводил черту между «законны-

ми интересами угнетённых греков, имеющих в силу договоров право взывать

к России о заступничестве, и преступниками, выступающими ныне под знаме-

нем мятежа в едином строю с возмутителями спокойствия Европы»²⁹.

Посланник в Турине Г.Д. Мочениго 3(15) сентября 1821 г. ожидал, что

«сила возмущения в Греции заставит главарей вспыхнувшего восстания всту-

пить в сношения с вожаками мятежников в Италии и Испании»³⁰. В том, что

смута в Греции наверняка эксплуатируется европейскими революционерами

для распространения своих возмутительных теорий, не сомневался и русский

посланник в Берлине барон Д.М. Алопеус. Вместе с тем он напоминал, что

восставшие греки - это «народ, который может иметь свои недостатки, но

несчастье и угнетение которого требуют уважения и сострадания»³¹. Татищев

проявлял интерес к восточным делам ещё будучи посланником в Мадриде³².

В 1821 г. он враждебно отзывался о политике Порты в отношении её христи-

анских подданных, но одобрял жёсткие меры, принятые для борьбы с бунтов-

щиками³³. Возглавив в 1822 г. русское посольство в Вене, Татищев достаточно

быстро сблизился с кн. К. Меттернихом и 25 марта (6 апреля) 1823 г. уверял

Петербург, что «мы не имеем никакой причины не быть довольными точкой

зрения венского кабинета на Восточный вопрос»³⁴. Судя по всему, он и сам

тогда разделял позицию кн. Меттерниха, видевшего в греческой революции

одну из главных угроз для легитимного порядка как в Османской империи,

так и в Европе. Временно управлявший торговыми делами в Константинопо-

ле М.Я. Минчаки в 1824 г., сетуя на превращение Мореи в «окровавленного

призрака», обрекающего себя на гибель, винил в этом «опасения, надежды,

притязания и корыстные расчёты, порождённые революцией, которая разожгла

такие страсти». Спасение Эллады от нараставшего хаоса он связывал с коллек-

тивным вмешательством великих держав³⁵.

Представления современников о событиях первой половины 1820-х гг. на

Балканском полуострове ярко отразил «Исторический мемуар о происхожде-

нии и успехах Этерии», составленный в 1825 г. Д.В. Дашковым, бывшим недол-

гое время исправляющим должность управляющего делами константинополь-

ской миссии, на основе заметок кн. А. Ханджери, гр. Булгари, купцов Мавро

и Барби и др.³⁶ В нём происхождение «Филики Этерии» переносилось в эпоху

Там же. С. 386.

Там же. С. 285.

Собрание трактатов и конвенций, заключённых Россиею с иностранными державами /

Сост. Ф.Ф. Мартенс. Т. 7. СПб., 1885. С. 417.

Видимо, не случайно в его личном фонде сохранилась анонимная записка «Изложение

средств, которые могут при нынешних обстоятельствах служить умиротворению Греции» (ОР РНБ,

ф. 762, оп. 1, д. 83, л. 5). В ней воспроизводилось мнение, высказанное гр. Н.С. Мордвиновым

в письме к барону Строганову 15(27) июля 1821 г. и позднее опубликованное: La Pacification de la

Grece (№ 1196) // Архив графов Мордвиновых. Т. 6. СПб., 1902. С. 286-290.

ОР РНБ, ф. 762, оп. 1, д. 85, л. 1 об.-2.

Собрание трактатов и конвенций… Т. 4. Ч. 1. СПб., 1878. С. 322.

ВПР. Сер. 2. Т. 5(13). М., 1982. С. 517-520. См. также его письмо к гр. Нессельроде

5(17) марта 1824 г.: Там же. С. 369.

РГИА, ф. 1630, оп. 1, д. 168, л. 14-19 об. Записку кн. Ханджери, датированную 18 мая

1825 г., см.: Там же, л. 5-11. В материалах Н.К. Шильдера сохранилась копия записки Дашкова:

ОР РНБ, ф. 859, к. 9, д. 13, л. 75-87.

Французской революции, а непосредственное основание в 1814 г. приписы-

валось членам «европейской революционной секты». При этом утверждалось,

что первоначально это была типичная европейская революционная органи-

зация, которой руководили карбонарии, следовавшие якобинским правилам

и статутам. Сменившие их затем греческие патриоты стремились уже к осу-

ществлению национальных идей, но их методы оставались такими же анти-

легитимистскими. Образовав «секретный комитет в Вене», этеристы собирали

деньги на «политический заговор», привлекали добровольцев из российской

диаспоры, а с 1818 г. уже вели агентурную работу в Петербурге и даже пыта-

лись привлечь на свою сторону гр. Каподистрию. Именно они финансировали

и организовывали восстание кн. Ипсиланти, который лишь осуществлял планы

могущественного тайного общества. Однако его неудачный поход в Валахию

подорвал репутацию и финансовые средства Этерии, уже не влиявшей на дви-

жение в Морее, и к 1825 г. переключившейся в основном на сбор пожертвова-

ний для повстанцев через свои европейские комитеты³⁷.

Остро реагировали на происходившие на Балканах события и высшие

сановники империи, в частности, министр внутренних дел гр. В.П. Кочубей

и министр духовных дел и народного просвещения кн. А.Н. Голицын, принад-

лежавшие к ближайшему окружению императора. Узнав о восстании кн. Ип-

силанти, гр. Кочубей сразу же приказал градоначальникам Одессы и Таганрога

гр. А.Ф. Ланжерону и П.А. Бабкову приостановить выдачу паспортов местным

грекам, желавшим перейти границу с Турцией, поскольку «у императора вы-

зовет чувство глубокого огорчения участие кого-либо из подданных в мятеже,

который, вне зависимости от его причины, его величество никогда бы не смог

одобрять в принципе»³⁸. 15(27) ноября 1825 г. в письме к герцогу А.Э. Рише-

лье граф утверждал, что царь, несмотря на притеснения христиан, не хотел

разрушения Османской империи³⁹. Не одобрял восстания в Дунайских княже-

ствах и кн. Голицын, в остальном сочувствовавший грекам и участвовавший

в оказании им гуманитарной помощи. Ответственность за мятеж возлагалась

им, как и другими, на тайные общества, а кн. Ипсиланти воспринимался как

изменник, нарушивший клятву верности царю⁴⁰. Оказание помощи карбонари-

ям и подобным им заговорщикам глава «сугубого Министерства» считал совер-

шенно недопустимым⁴¹.

Бессарабский вице-губернатор Ф.Ф. Вигель впоследствии вспоминал про

1820-е гг.: «Вспыхнули Португалия, Неаполь, Сардиния, а в следующем году

и Греция. Ещё скорее сие пагубное действие можно было сравнить с электри-

ческим проводником, который в минуту пожирает великое пространство; ибо

порывы бури, возникшей на берегах Таго, к концу года (хотя весьма слабо)

отозвались и на берегу Невы». Восстание кн. Ипсиланти «совпадало с другими

совершившимися на Западе, казалось, в тайной связи с ними и как бы продол-

жением мятежной цепи». Учитывая «демократический дух этого возмущения»,

РГИА, ф. 1630, оп. 1, д. 168, л. 14 об.-15 об., 17-19.

Арш Г.Л. Этеристское движение в России… С. 310.

Сборник ИРИО. Т. 54. СПб., 1886. С. 634-635.

Арш Г.Л. И. Каподистрия и греческое национально-освободительное движение 1809-1822 гг.

М., 1976. С. 226-227.

О необходимости вооружённой борьбы со злом, уже «революционизировавшим три стра-

ны», Голицын много дискутировал с Александром I (Николай Михайлович, вел. кн. Император

Александр I: опыт исторического исследования. Т. 1. СПб., 1912. С. 552).

поддерживать его было нельзя, тогда как жестокости турок, служившие од-

ной из причин воинственности русского общества, Вигель связывал с тайными

подстрекательствами «самих же либералов»⁴².

Талантливый рассказчик и внимательный наблюдатель И.П. Липранди,

в начале 1820-х гг. служивший в Одессе чиновником по особым поручениям

при гр. Воронцове, в своих позднейших записках отмечал, что «дерзкое пред-

приятие этеристов» началось «в весьма ограниченном круге», который мемуа-

рист называл не иначе, как «шайкой». Однако затем, нуждаясь в финансовых

и людских ресурсах, оно быстро разрослось при попустительстве гр. Ланжеро-

на и Н.Н. Инзова. Липранди подробно описал биографии разных членов тай-

ного общества, подкуп ими местных чиновников, поиск денег и добровольцев

для похода, предводитель которого «князь Александр был человеком вполне

ничтожным, что из всех его действий и видно»⁴³. Тем самым перед читателями

складывалась картина тщательно спланированной от начала и до конца воен-

ной революции⁴⁴.

Много внимания греческим делам всегда уделял А.С. Стурдза, вплоть до

1821 г. совмещавший литературную деятельность с исполнением обязанно-

стей секретаря канцелярии гр. Каподистрии⁴⁵, потомок господарей Молдавии

и грек-фанариот по матери. В составленном им 3(15) февраля 1821 г. тексте про-

екта царского рескрипта на имя гр. Каподистрии говорилось о разрушительной

силе «таинственных и преобразующих» обществ, особенно карбонарских вент

и иллюминатских сект, пытавшихся подорвать основы древних монархических

устоев и всего социального и политического порядка в Европе. Возникновение

«несметной толпы революционных клубов» напрямую связывалось в документе

с масонскими ложами, распространившимися по всему континенту, включая

Россию. Стурдза считал, что только строгий правительственный надзор за ма-

сонами мог предотвратить их соединение в полноценный «арсенал революци-

онных фракций»⁴⁶.

Как установили Т. Прусис и С. Гервас, борьба в Греции являлась един-

ственным случаем, когда гр. Каподистрия и его секретарь публично встали

на сторону восстания против законной власти⁴⁷. Стурдза принадлежал к числу

сторонников объявления войны Турции и создания независимого греческо-

го государства⁴⁸. Однако обосновывалось это всё в том же конспирологиче-

ском духе. В переписке с графами Каподистрией и Нессельроде весной 1821 г.

Вигель Ф.Ф. Записки. М., 2000. С. 243, 266.

РГИА, ф. 673, оп. 1, д. 234, л. 10.

Там же, д. 237, л. 69-70 об.; д. 236, л. 13-17 об., 39-46, 71 об.-74. Об основных произве-

дениях Липранди см.: Достян И.С. Русская общественная мысль и балканские народы. М., 1980.

С. 201-207.

Подробнее о нём см: Ghervas S. Alexandre Stourdza (1791-1854): Un intellectuel orthodoxe

face à l’Occident. Geneva, 1999; Ghervas S. Réinventer la tradition: Alexandre Stourdza et l’Europe de

la Sainte-Alliance. P., 2008; Martin A.M. Romantics, Reformers, Reactionaries: Russian Conservative

Thought and Politics in the Reign of Alexander I. DeKalb, 1997. P. 170-173; Парсамов В.С. Жозеф де

Местр и Александр Стурдза: из истории религиозных идей александровской эпохи. Саратов, 2004.

С. 5-21.

Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН (далее -

РО ИРЛИ), ф. 288, оп. 1, д. 25, л. 2-7.

Prousis Th.C. Aleksandr Sturdza: A Russian Conservative Response to the Greek Revolution // East

European Quarterly. Vol. 26. 1992. № 3. P. 320; Ghervas S. Le philhellénisme d’inspiration conservatrice en

Europe et en Russie // Peuples, états et nations dans le Sud-Est de l’Europe. Bucharest, 2004. P. 103-110.

РО ИРЛИ, ф. 288, оп. 2, д. 15, л. 5-8 об., 13-20 об., 21-24 об.

Стурдза доказывал, что греков нельзя уравнивать с испанскими или неаполи-

танскими революционерами, поскольку они не являлись подданными христи-

анского монарха, а оставались рабами и данниками чужеземного мусульман-

ского владыки, угнетавшего их народ более 400 лет⁴⁹. В записке «О греческих

делах» 27 июля 1821 г. он признавал «возможность и даже правдоподобность»

подготовки выступления кн. Ипсиланти руководящим комитетом в Париже, но

ему казалось, что подобные «частные интриги» не имели значения на фоне ос-

новной причины восстания - стремления освободиться от жестоких, кровожад-

ных и некомпетентных султанов и визирей, от турецкой тирании, и защитить

от них свою родину и веру⁵⁰. Характерно, что тогда же в коротком литературно--

публицистическом произведении «Греция в 1821 и 1822 году»⁵¹ Стурдза наделил

одного из персонажей нарочито конспирологическими взглядами, согласно

которым единственной причиной революции провозглашался заговор париж-

ского комитета карбонариев, а греки приравнивались к его прихвостням. Его

воображаемый корреспондент, наоборот, опровергал эти представления и рас-

крывал освободительный и религиозный характер начавшейся борьбы.

Гр. Каподистрия, этнический грек довольно свободолюбивых убеждений,

в 1816-1822 гг. управлявший МИД вместе с гр. Нессельроде и, по мнению

современников и исследователей, олицетворявший «либеральное» направле-

ние внешней политики Александра I, сильно переживал за судьбу своих со-

отечественников. Он не разделял взглядов руководителей «Филики Этерии»⁵²,

называя это тайное общество «сектой», видевшей в бунте против законной

власти султана единственный способ освобождения Греции. Граф надеялся

осуществить его под покровительством Российской империи после успешной

русско-турецкой войны. Этеристам, по его мнению, следовало не поддаваться

«гибельному заблуждению страстей», пожалеть «себя и их столько же несчаст-

ный, сколько и невинный народ… отказаться от своих революционных проис-

шествий и жить по-прежнему под властью теперешних их правительств, пока

Провидение не решит иначе»⁵³.

Действия кн. Ипсиланти застали гр. Каподистрию врасплох. Он не скры-

вал, что не понимает, «к чему всё это приведёт»⁵⁴. В частном письме к Стурдзе

30 марта (11 апреля) 1821 г. граф с явным огорчением отмечал: «В момент, ког-

да Европе со всех сторон угрожают революционные взрывы, как не признать

в том взрыве, который произошёл в княжествах, идентичный результат тех

же самых интриг, которые навлекли на один из полуостровов несчастья вой-

ны и военной оккупации, а на другой - ещё более ужасный бич демагогиче-

ского деспотизма»⁵⁵. 15 апреля он ставил перед бароном Строгановым вопрос:

«Что станется со столькими несчастными, оказавшимися вовлечёнными в этот

огромный заговор, от которого будет зависеть судьба Греции или Турецкой

империи?». С лета 1821 г. активно добиваясь вступления России в войну с сул-

Там же, д. 25, л. 29-32 об.; д. 28, л. 1-3.

Там же, д. 22, л. 3; Prousis Th.C. Aleksandr Sturdza… P. 324.

[Stourdza A.] La Grèce en 1821 et 1822. Correspondance politique publiée par un Grec. P., 1823.

P. 1-10, 13-30, 40-56, 78-81. Первая публикация появилась в 1822 г.

Арш Г.Л. Новые данные об отношении царского правительства к «Филики Этерии» // Пер-

вый конгресс балканских исследований. Сообщения советской делегации. М., 1966. С. 8-15.

Сборник ИРИО. Т. 3. СПб., 1868. С. 217, 370-372.

Арш Г.Л. И. Каподистрия и греческое национально-освободительное движение… С. 216.

РО ИРЛИ, ф. 288, оп. 1, д. 185а, л. 2.

таном, гр. Каподистрия отнюдь не изменил своего отношения к революцио-

нерам. Они по-прежнему вызывали у него чувства ненависти и отвращении.

В провале «вдохновителей этой великой катастрофы… Ипсиланти, Кантаку-

зины, Суццо» граф видел заслуженное воздаяние свыше⁵⁶. В «Заметке для па-

мяти», приложенной к письму генеральному консулу в Дунайских княжествах

А.А. де Пини, 11(23) октября 1821 г. гр. Каподистрия размышлял о том, что

грекам необходимо заручиться поддержкой Европы против турок, а для этого

нужно отказаться от планов введения республиканского или представительного

правления, избегая той «заразы», которую революции «внесли» в обществен-

ную жизнь⁵⁷. Так или иначе, призрак заговора тайных обществ часто тревожил

гр. Каподистрию на исходе его службы в России, что отражалось в его офици-

альных и частных, публичных и конфиденциальных текстах.

Но ещё более последовательно об ответственности тайных обществ за

кровопролитие и беспорядки в Османской империи заявлял статс-секретарь

гр. Нессельроде, которого в историографии принято считать одним из глав-

ных сторонников реакционного курса во внешней политике⁵⁸. Находясь вместе

с императором на конгрессе в Лайбахе, граф 23 февраля (7 марта) 1821 г. писал

де Пини, что «в Валахии, так же, как и в Мадриде, Лиссабоне и Неаполе, кучка

изменивших присяге бунтовавших солдат открыла ворота и пыталась ввергнуть

государство в руки Анархии. Там, как и здесь, предводители лицемерно вы-

ражали глубочайшее уважение к государю… стремясь в то же время захватить

власть и осуществить свои планы переворота»⁵⁹. Гр. Ланжерону 2(14) апреля он

сообщал, что за кн. Испиланти стоит греческое тайное общество, «так называ-

емые “друзья”», - получившая «ужасное влияние» на Востоке «секта», члены

которой «есть не только среди большого числа греческих офицеров и чиновни-

ков, а также натурализовавшихся и оставшихся торговцев, но и среди русских

национальных агентов и купцов»⁶⁰.

В депеше, разосланной им 28 апреля (10 мая) 1821 г. российским предста-

вителям в Европе, категорически порицались все революционные движения,

включая и восстание в Валахии⁶¹. В сентябре 1822 г., обращаясь в циркулярном

письме к главам дипломатических ведомств великих держав, гр. Нессельроде

указывал на то, что волнения в Греции являлись «исключительно делом рук

сект заговорщиков, торжествующих в Испании и Португалии, одержавших вре-

менную победу в Италии и всё ещё пытающихся потрясти устои нескольких

государств Европы»⁶². Летом 1824 г. он вновь напомнил Алопеусу, гр. Ливену,

Поццо-ди-Борго и Татищеву о потенциальной опасности для России «послед-

ней из революций»⁶³. 18(30) декабря того же года граф делился с Алопеусом

и Поццо-ди-Борго своими соображениями о необходимости скорейшего уми-

ротворения Греции, дабы «революционная чума» не распространилась далее,

Арш Г.Л. И. Каподистрия и греческое национально-освободительное движение… С. 217, 219.

Там же. С. 245.

См., в частности: Шебунин А.Н. Европейская контрреволюция первой половины XIX в.

Л., 1925. С. 185-187; Фадеев А.В. Указ. соч. С. 63-64.

Цит. по: Фадеев А.В. Указ. соч. С. 47. Копию депеши см.: Prokesh-Osten A. Op. cit. Bd. 3.

S. 59.

ОР РНБ, ф. 859, к. 9, д. 13, л. 5-5 об.

История внешней политики России. Первая половина XIX века (от войн России против

Наполеона до Парижского мира 1856 г.). М., 1999. С. 191.

ВПР. Сер. 2. Т. 4(12). С. 584.

Там же. Т. 5(13). С. 566.

в том числе и в Россию⁶⁴. Весной 1825 г. ему казалось, что «банкиры и либера-

лы», снабжавшие греков деньгами и оружием и направлявшие к ним волонтё-

ров, постепенно приобретут такое влияние на повстанцев, «которое кабинеты

не смогут ни уменьшить, ни побороть». А это, вероятно, «приведёт к освобо-

ждению Греции от турецкого господства, но лишь для того, чтобы она подпала

под ярмо людей, чьи усилия направлены всецело на ниспровержение социаль-

ного порядка»⁶⁵.

О.В. Орлик отмечала, что со временем даже такой апологет реакции, как

Нессельроде, стал склоняться к более решительной политике. Так, 6(18) августа

1825 г. в его инструкции Алопеусу, Поццо-ди-Борго и Татищеву рекомендова-

лось не принимать в расчёт доводы иностранных дипломатов, а 10(22) октября

в одном из последних своих докладов Александру I он подверг резкой критике

действия Австрии и интриги кн. Меттерниха⁶⁶. Но и тогда граф не переставал

верить в мировой заговор тайных обществ и, в частности, в центральный коми-

тет в Париже, который будто бы при помощи военных революций повсеместно

распространял хаос, анархию и безначалие. В той же августовской инструкции

1825 г., направленной представителям России в Вене, Берлине и Париже, гово-

рилось о «злосчастных волнениях», способных привести либо к «уничтожению

христианского народа, обитающего на границе христианского мира», либо к гу-

бительной «победе такой власти, которая является по существу демократической

и революционной»⁶⁷. Подобных представлений гр. Нессельроде придерживался

и впоследствии. При Николае I он стал лишь менее зависимым от Меттерниха

и более расположенным к активному поведению на международной арене⁶⁸.

Под сильным влиянием мифа о всеевропейском заговоре в начале 1820-х гг.

находилось не только окружение российского императора, но и сам Алек-

сандр I. Пытаясь оправдаться, кн. Ипсиланти 24 февраля (8 марта) отправил

ему письмо, в котором объяснял свои мотивы и призывал царя стать «освобо-

дителем Греции»⁶⁹. Александр I был неприятно удивлён случившимся на Дунае.

Прочитав послание своего бывшего флигель-адъютанта, ставшего предводите-

лем повстанцев, он 10(22) марта, сообщил кн. Голицыну: «Независимо от того,

что происходит в Пьемонте, в Валахии вспыхнуло восстание против власти

Османской империи, и мы только что получили известие, что князь Ипсилан-

ти… внезапно прибыл в Яссы и объявил тамошнему господарю, что он призван

греками Эпира и Мореи… чтобы освободить их от владычества Порты… Но нет

сомнения в том, что толчок к этому мятежному движению был дан тем же цен-

тральным комитетом в Париже, намеревавшимся этой диверсией спасти Неа-

Там же. С. 658.

Там же. Т. 6(14). М., 1985. С. 132-133.

Орлик О.В. Россия в международных отношениях, 1815-1829: от Венского конгресса до

Адрианопольского мира. М., 1998. С. 98-100.

ВПР. Сер. 2. Т. 6(14). С. 236.

О влиянии кн. Меттерниха на гр. Нессельроде см.: Кудрявцева Е.П. Два канцлера: Мет-

терних и Нессельроде // Вестник МГИМО-Университета. 2019. № 1(64). С. 45-58. Тем не менее

составленная в 1830 г. в III отделении Собственной е.и.в. канцелярии «картина общественно-

го мнения в 1829 году» сообщала императору, что в обществе гр. Нессельроде «всегда подозре-

вают в тайной приверженности венскому кабинету и в предосудительной близости с Меттерни-

хом и Лебцельтерном» (Граф А.Х. Бенкендорф о России в 1827-1830 гг. // Красный архив. 1930.

Т. 1(38). С. 128).

Prokesh-Osten A. Op. cit. Bd. 3. S. 61-62; Арш Г.Л. Россия и борьба Греции за освобождение:

от Екатерины II до Николая I. М., 2013. С. 259-260.

поль и не допустить, чтобы мы уничтожили одну из синагог Сатаны, созданных

исключительно для распространения антихристианской доктрины. Ипсиланти

в письме, адресованном мне, открыто говорит, что он принадлежит к тайному

обществу, образованному с целью спасения и возрождения Греции. Однако все

эти тайные общества подчиняются центральному комитету в Париже. У рево-

люции в Пьемонте были аналогичные цели»⁷⁰.

14(26) марта в официальном письме, написанном гр. Каподистрией, царь

обвинял мятежного князя в обмане своих соотечественников и заявлял, что

этеристы не могут рассчитывать на какую-либо помощь России, «так как было

недостойно его подрывать устои Турецкой империи позорной и преступной

акцией тайного общества». Тем не менее поступок кн. Ипсиланти бросал тень

на политику Петербурга и способствовал ухудшению русско-турецких отноше-

ний⁷¹. Поэтому весной 1821 г. Александр I требовал от барона Строганова не

только оказать давление на султана и не допустить кровавых расправ над хри-

стианским населением, но и разъяснить позицию императора: «Пусть Порта

знает, что мои принципы никогда не позволят мне поощрять восстание»⁷². На

Веронском конгрессе осенью 1822 г. царь назвал революцию в Греции «пре-

ступным предприятием»⁷³. В ноябре 1822 г. он говорил виконту Ф.Р. де Шато-

бриану: «Более не может быть английской, французской, русской, прусской,

австрийской политики; теперь есть лишь всеобщая политика, которая должна,

ради всеобщего блага, совместно осуществляться народами и монархами. Я дол-

жен первым доказать свою приверженность принципам, на которых я основал

союз. Для этого представился случай: греческое восстание. Ничто, казалось бы,

не соответствует в большей степени моим интересам и интересам моих наро-

дов, чем религиозная война против Турции (так считает общественное мнение

моей страны), но в пелопонесских беспорядках я усмотрел знак революции.

Поэтому я предпочёл остаться в стороне. Королям должно быть позволено со-

стоять в открытом союзе, защищающем от тайных обществ… Провидение дало

мне 800 тысяч солдат не чтобы удовлетворять мои амбиции, а чтобы защищать

религию, мораль и справедливость, и чтобы воцарился принцип порядка, на

который опирается человеческое общество»⁷⁴.

Австрийский посланник в Петербурге гр. Л. Лебцельтерн в донесении

кн. Меттерниху 2(14) августа 1824 г. характеризовал Александра I как одного

из главных защитников спокойствия и порядка в Европе от революционной

угрозы⁷⁵. Но сам Меттерних хорошо понимал страхи царя: «Он нуждается в со-

Николай Михайлович, вел. кн. Император Александр I… Т. 1. С. 558. О том, что кн. Ипси-

ланти действует по указанию парижских революционеров «из всех стран», желавших «разорения

всех тронов и ниспровержения общественного порядка» и попытавшихся таким образом «прийти

на помощь своим братьям в Италии», летом того же года царь говорил французскому послу в Пе-

тербурге О. де Лаферроне (Там же. Т. 2. СПб., 1912. С. 374-375).

Prokesh-Osten A. Op. cit. Bd. 3. S. 65-67.

ВПР. Сер. 2. Т. 4(12). С. 94.

Рэй М.-П. Александр I. М., 2013. С. 380; Фадеев А.В. Указ. соч. С. 65. Делегации времен-

ного греческого правительства не позволили тогда принять участие в заседаниях как «совершенно

недостойной симпатии» (Nichols I.C. The European Pentarchy and the Congress of Verona, 1822. The

Hague, 1971. P. 254).

Рэй М.-П. Указ. соч. С. 381; Шильдер Н.К. Указ. соч. Т. 4. С. 259; Николай Михайлович,

вел. кн. Император Александр I… Т. 1. С. 295-296.

Николай Михайлович, вел. кн. Донесения австрийского посланника при русском дворе Леб-

цельтерна за 1816-1826 гг. СПб., 1913. С. 161-162.

ветниках, ибо потерял всех своих советников; на Каподистрию он смотрит, как

на вождя карбонариев; он не доверяет своей армии, своим министрам, своему

дворянству, своему народу… А знаете ли Вы единственный истинный мотив

нежелания императора Александра видеть хотя бы один только корпус армии,

всего десять тысяч человек, расположенным за границей? Это - его убеждение,

что корпус перейдёт на сторону врагов, настолько либеральная работа бравых

ребят, окружавших государя, разложила эту самую армию»⁷⁶. В 1825 г., уже

склоняясь к вооружённому вмешательству в греческие дела, Александр I, судя

по его циркулярному обращению 4(16) апреля к союзным монархам, руковод-

ствовался не только чувством христианского человеколюбия, но и стремлением

устранить революционную угрозу, исходившую от восставших⁷⁷.

В самом начале кризиса царь достаточно чётко сформулировал свою по-

зицию: «Если мы ответим туркам войною, парижский главный комитет вос-

торжествует, и ни одно правительство не останется на ногах. Я не намерен

предоставить свободу врагам порядка»⁷⁸. Тогда ему казалось, что турки сами

справятся с инсургентами и ввязываться в конфликт не стоит. Но к 1825 г. он

убедился в том, что прекратить беспорядки на Балканах и потушить в Греции

«пожар мировой революции» можно лишь силой великих держав. Таким обра-

зом, наметившийся поворот во внешней политике России был обусловлен не

противоборством партий «мира» и «войны» или сугубо дипломатическими при-

чинами (соперничество с Англией и разочарование в механизме коллективной

безопасности), а внутренней логикой тех конспирологических соображений

и страхов, которые высказывались в 1820-х гг. практически всеми высокопо-

ставленными сановниками, независимо от их политических или ведомствен-

ных разногласий.

Цит. по: Шебунин А.Н. Указ. соч. С. 180.

Дебидур А. Дипломатическая история Европы. Т. 1. М., 1947. С. 246. Prokesh-Osten A. Op. cit.

Bd. 4. Wien, 1867. S. 153-157.

Цит. по: Андреева Т.В. Тайные общества в России в первой трети XIX в. Правительственная

политика и общественное мнение. СПб., 2009. С. 504.