Любовь Сидорова

Историографическая традиция в Советской России

и Русском зарубежье 1920-1930-х гг.^*

Lyubov Sidorova

(Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, Moscow)

Historiographical tradition of the Soviet Russia

and the Russian Abroad of the 1920-1930s

DOI: 10.31857/S0869568722050223, EDN: KNNAES

Название нового исследования ав-

сий отечественной исторической науки

торитетных омских историографов, от-

1920-1930-х гг., показать их самооцен-

сылающее читателя к эмоционально на-

ку и оценку друг друга и, тем самым,

пряжённому диалогу двух выдающихся

раскрыть российский историографи-

деятелей русской культуры - поэта--

ческий процесс во всей его сложности

символиста Вяч. Иванова и литерату-

и неоднозначности.

роведа М.О. Гершензона, содержит

Заявленный подход отличается от

элемент противопоставления, которое

общепринятого сегодня параллельного

красной нитью проходит через всю

осмысления эмигрантской и советской

книгу. Однако, как подчёркивают ав-

исторической науки. Он позволяет по-

торы, это антитеза особого свойства -

ставить ряд вопросов, от решения ко-

«диалог / противоборство принципи-

торых во многом зависит общий взгляд

ально единого явления» (с. 5). Исходя

на историческую науку России двух

из этого посыла, в монографии постав-

первых послереволюционных десяти-

лена интересная и научно значимая

летий: «Можно ли говорить об эми-

задача - осуществить сравнительный

грантском интеллектуальном трансфере

анализ советской и эмигрантской вер-

в советскую историографию? И, на-

^* Волошина В.Ю., Груздинская В.С., Колеватов Д.М., Корзун В.П. Из двух углов: отечествен-

ный историографический процесс в оценке эмигрантских и советских историков (1920-1930-е гг.).

Омск: Изд-во Омского государственного университета, 2020. 336 с.

237

оборот, - советской в эмигрантскую?

роль власти в формировании нового

Какова специфика коммуникативно-

облика исторической науки.

го поля науки в межвоенный пери-

Институциональное оформление

од? Наконец, как работает на данном

исторической науки Русского зарубе-

материале концепт

“периферийности

жья рассматривается на примере его

и мейнстрима”?» (с. 6). Не менее важ-

части, обосновавшейся в Праге. Выбор

ны они для понимания отечественной

этого города имеет веские основания.

историографической традиции, прер-

Благодаря «Русской акции» чехосло-

вать которую не смогли даже политико--

вацкого государства, возглавлявше-

идеологические потрясения революции

гося Т. Масариком, там образовалась

и Гражданской войны¹.

большая научная эмигрантская диас-

Появление такого исследования

пора. Историю в ней представляли та-

глубоко закономерно. Оно связано,

кие известные учёные, как Н.П. Кон-

прежде всего, с растущим интересом

даков, В.А. Францев, А.А. Кизеветтер,

к ремеслу историка, его творческой ла-

И.И. Лаппо, В.А. Мякотин, Н.Л. Оку-

боратории, к индивидуальности иссле-

нев, Е.В. Спекторский, А.В. Флоров-

дователя, с расширением междисцип-

ский, С.Г. Пушкарёв, Е.Ф. Максимо-

линарного подхода в изучении

вич, П.Н. Савицкий и др. Они создали

историографии, в котором всё боль-

научные институты и общества, семи-

ший вес приобретают антропологиче-

нары, народные университеты, лек-

ские и культурологические трактовки.

тории, кружки, а также архивы и му-

Очертив проблематику исследова-

зеи, вели издательскую деятельность.

ния и подходы к её раскрытию, авторы

В монографии Прага справедливо на-

уделили внимание вопросам институ-

звана «центром исторической науки

ализации советской и эмигрантской

зарубежья, в первую очередь славяно-

исторической науки. Справедливо от-

ведения» (с. 40-41).

метив, что эта проблематика уже до-

Обстоятельно описаны и проанали-

статочно изучена, они остановились

зированы структура и деятельность про-

на ключевых для собственного иссле-

фессиональных объединений истори-

дования моментах, основываясь на

ков-эмигрантов, прежде всего Русского

открытиях предшествовавших иссле-

исторического общества и Русского

дований и дополняя их новым источ-

заграничного исторического архива.

никовым материалом.

Их характерные черты свидетельству-

В монографии выделены два ос-

ют, что «в зарубежье российские исто-

новных этапа складывания орга-

рики попытались воссоздать традиции

низационной структуры советской

и каналы коммуникаций дореволюци-

исторической науки, рубежом между

онного сообщества, но эмигрантские

которыми стала середина 1930-х гг.

условия существования не позволили

Внимание акцентируется на транс-

сделать это в полной мере» (с. 57).

формациях понимания историками

Таким образом, в монографии

места и роли своей науки в жизни об-

отражена разнонаправленность ин-

щества, на изменении проблематики

ституционального развития историче-

исторических исследований и их орга-

ской науки. Поиск Советской России

низации, на новациях в самом языке

новых форм организации научного

научного творчества. Показаны слож-

труда и образовательного процесса,

ное переплетение дореволюционных

с характерным для революционной

и новых учреждений, проблемы сосу-

эпохи стремлением забежать впе-

ществования учёных «старой школы»

рёд и неизбежными откатами назад,

и молодых историков-марксистов,

шёл параллельно с консервацией до-

238

революционных форм и принципов

в интенсивности реакции. Отмечено,

научно-образовательной деятельности

в частности, что «рецензии А.А. Ки-

за рубежом.

зеветтера на работы С.Ф. Платонова,

Анализ историографического про-

С.В. Бахрушина, М.К. Любавского,

цесса, установление степени интел-

М.Н. Покровского, А.Е. Пресняко-

лектуального взаимодействия между

ва, М.В. Нечкиной и др. в журналах

двумя сообществами историков осу-

“Современные записки” и “На чужой

ществлён в монографии по несколь-

стороне” свидетельствуют о том, что

ким линиям. Изучены библиографии,

историки, находящиеся в эмигра-

составленные советскими и эмигрант-

ции, пристально следили за развити-

скими учёными, их личная перепи-

ем исторической мысли в Советской

ска (с акцентом на примерах очного

России» (с.

61). Труды историков--

и заочного научного взаимодействия),

эмигрантов реже находили отклик

состояние и эффективность обмена

в советских периодических издани-

новыми изданиями. Также привлека-

ях, хотя информация о них отража-

лись свидетельства прямых контактов

лась в библиографических пособиях

на международных научных форумах

(с. 62).

и во время заграничных командиро-

Чрезвычайно интересен сравни-

вок советских историков.

тельный анализ двух таких указате-

Рассмотрение такого рода комму-

лей - «Русская зарубежная книга», из-

никаций начато с разбора наиболее

данного в 1924 г. в Праге под редакцией

устойчивой формы научного взаимо-

библиографа и историка С.П. Пост-

действия

- библиографических по-

никова, и «Революция и гражданская

собий и рецензий, изданных в СССР

война в Сибири: указатель книг и жур-

и за рубежом. Выявлены мотивы, по-

нальных статей», подготовленного би-

буждавшие историков следить за твор-

блиографом и историком-краеведом

чеством друг друга. Интересно, что

А.Н. Туруновым и историком-архиви-

и для тех и для других они заключались

стом В.Д. Вегманом и опубликован-

в утверждении себя в новых жизнен-

ного в Новосибирске в 1928 г. В эми-

ных и профессиональных обстоятель-

грантском издании имеется подраздел

ствах. Для эмигрантов

«эти поиски,

«История русской революции и граж-

связанные с трудным процессом адап-

данской войны», тематически сопоста-

тации, неизбежно предполагали обра-

вимый с сибирской библиографией,

щение как к текущему историографи-

что сделало такое сравнение вполне

ческому процессу в метрополии, так

корректным. Итог анализа оказался

и к тем культурным интеллектуальным

неожиданным. Если составители «Рус-

практикам, родному для них научно-

ской зарубежной книги» посчитали до-

му полю, из которого они оказались

стойными упоминания только книги,

выброшенными. В свою очередь, по-

«созданные русскими культурными си-

коление молодых советских истори-

лами, несмотря на существование со-

ков… в процессе самоидентификации

ветской власти» (с. 71), т.е. советскими

воинственно противопоставляли себя

историками «старой школы», то в но-

“старой буржуазной историографии”

восибирском указателе отражены ли-

и, естественно, некоторые из них про-

тература и мемуары на русском и ино-

являли интерес к творчеству эмигрант-

странных языках, изданные в крупных

ских историков» (с. 60).

центрах русской эмиграции: Берлине,

Сплошное изучение откликов

Константинополе, Праге, Париже,

представителей обоих

«лагерей» на

Харбине, Шанхае. Революционер Вег-

работы друг друга выявило отличия

ман был вынужден «притушить» клас-

239

совую непримиримость под влиянием

щественно между историками одного

своего соавтора (с. 72). В результате

поколения, личностно и профессио-

объективность отбора библиографи-

нально сложившимися до 1917 г. В ка-

ческого материала оказалась большей,

честве одного из примеров - посылка

чем в эмигрантском издании.

в 1927 г. находившимся в эмиграции

Объясняя эту особенность,

Г.В. Вернадским трёх экземпляров

В.П. Корзун затронула проблему со-

его новой книги «Начертание русской

отнесения личного экзистенциональ-

истории» в Самару - историкам «ста-

ного опыта историка и объективности

рой школы» С.В. Юшкову, С.Н. Чер-

его научного исследования, крайне

нову и П.Г. Любомирову (с. 85). Тот

актуальную для каждой стороны, без

же результат дал анализ переписки:

учёта которой многие стороны исто-

«Нами, за исключением А.В. Флоров-

риографического процесса остаются

ского и Н.Л. Рубинштейна, не выяв-

непонятыми. «Революция и последу-

лены случаи переписки представи-

ющие события для русских эмигран-

телей молодой генерации советских

тов стали жизнеразрушительными

историков-марксистов с историками--

силами, и делом жизни для них было

эмигрантами, хотя мы не можем от-

продление отечественной, в основе

рицать, что они могли иметь место»

своей дореволюционной традиции,

(с. 91).

сохранение её целостности и непогре-

«Уловить неявный диалог между

шимости и, соответственно, вопрос

советскими и эмигрантскими истори-

о включении инородно-враждебных,

ками» (с. 93) должен был фронталь-

советских “элементов” на этом этапе

ный просмотр Д.М. Колеватовым ма-

был решён в конечном счёте отри-

териалов газеты «Последние новости»,

цательно, хотя идея объективистски--

выпускавшейся П.Н. Милюковым

научного отношения к библиографии

в Париже в 1920-1940 гг., за особо

не исчезала». Для советских иссле-

значимые для советской исторической

дователей революция и Гражданская

науки годы, давшие всплеск интереса

война оказались событиями «жизне-

к историографии - 1922, 1925, 1928,

устроительными». Потому даже клас-

1934, 1937 («философский пароход»,

совый подход и воинственная лекси-

200-летний юбилей Академии наук,

ка по отношению к идеологическим

переход монополии в советской исто-

противникам не стали препятствием

рической науке к марксистскому на-

к тому, чтобы освещать трагические

правлению, восстановление изучения

события недавнего революционно-

в СССР гражданской истории и Боль-

го прошлого

«с возможно большей

шой террор).

степенью полноты и целостности,

Справедливо утверждение авто-

привлекая в определённых рамках

ра, что редакция, перепечатывая ин-

свидетельства представителей проти-

формацию из «Правды», «Известий»

воположного лагеря» (с. 75).

и других газет,

«фактически давала

Взаимодействие историков Со-

слово официальной советской исто-

ветской России и эмигрантов отсле-

риографии и формировала представ-

жено также по их частной переписке

ление об условиях развития истори-

и книгообмену. Сложные политико--

ографического процесса в Советской

идеологические условия не способ-

России» (с. 93). В то же время под-

ствовали интенсивной частной пе-

чёркивается, что по ряду причин на-

реписке (с. 77), однако такие связи

стоящим полем научного общения это

отчасти сохранялись. Подмечена важ-

издание стать не могло, как не смогло

ная особенность: они велись преиму-

«создать общей картины советского

240

историографического процесса» (это-

традицию» (с.

157), а отношение

му препятствовало предубеждение

к марксистской историографии эво-

редколлегии против марксистского

люционировало «от пренебрежитель-

прочтения истории). Тем не менее

ного игнорирования “разных Красных

страницы «Последних новостей» слу-

архивов специфической окраски” до

жили одним из «мостов» между ока-

раздражённо-критического восприя-

завшимися по разные стороны грани-

тия ранней советской исторической

цы историками «старой школы».

и историографической конкретики»

В монографии оценивается роль

(с. 159). Учёный уничижительно смо-

международной научной деятельности

трел на «целое поколение ушибленных

советских учёных в их диалоге с эми-

марксизмом молодых русских истори-

грантами. В.Ю. Волошина и В.С. Груз-

ков» (с. 163). Однако, не принимая

динская, скрупулёзно отследив факты

концептуальных выводов в целом, он

научного взаимодействия, отмечают

мог по достоинству оценить профес-

его незначительность. Историки из

сионализм конкретного автора. Так

СССР, как правило, «тесно сотруд-

произошло, например, с М.В. Нечки-

ничали с иностранными коллегами,

ной и её работой «Общество соеди-

а своих соотечественников-эмигрантов

нённых славян» (с. 159).

демонстративно сторонились» (с. 126).

Те же черты - абсолютизация до-

Привлечённый исследователями до-

революционных традиций, отторжение

кументальный материал подтвердил

марксистской историографии, вос-

устоявшийся в современной историо-

приятие советских историков «в си-

графии вывод, что диалог ограничи-

стеме координат

“свой

/ чужой”»

вался рамками одного поколения.

(с.

179)

- отмечены у Милюкова.

Приведённые в монографии заметки

Он, однако, усматривал в советской

С.М. Дубровского, одного из чле-

исторической науке и

«положитель-

нов советской делегации на между-

ные тенденции», связанные с работа-

народном конгрессе в Осло

(1928),

ми как «представителей “старой бур-

явственно показывают, что степень

жуазной традиции” (С.Ф. Платонов,

восприятия марксистами иных науч-

Ю.В. Готье, А.Е. Пресняков, С.Б. Весе-

ных позиций приближалась к нуле-

ловский, М.А. Полиевктов, Р.Ю. Вип-

вой. Оценивая королевский дворец,

пер), так и отдельных историков сред-

в котором проходил официальный

него (приват-доцентского) и молодого

приём участников конгресса, Дубров-

поколения, включая в эту генерацию

ский и его коллеги живо обсуждали,

Б.Д. Грекова, А.И. Андреева, А.Н. Спе-

что

«после норвежской революции

ранского, М.В. Нечкину, Н.М. Ченцо-

в его залах вполне может разместить-

ва, К.В. Базилевича, С.В. Бахрушина,

ся исторический музей или картинная

А.А. Савича, А.А. Введенского» (с. 200).

галерея» (с. 142).

Чрезвычайно интересен ана-

Заключительная глава исследова-

лиз рукописного текста рецензии

ния, над которой трудились все чле-

А.В. Флоровского на «Русскую исто-

ны авторского коллектива, посвяще-

риографию» Н.Л. Рубинштейна (1941),

на восприятию историографического

хранящегося в Славянской библиоте-

процесса в Советской России 1920-

ке в Праге. Он показал, что у «пози-

1930-х гг. историками-эмигрантами

тивиста Флоровского и марксиста Ру-

и марксистами. Так, внимание Ки-

бинштейна» наблюдалась «внутренняя

зеветтера сосредоточивалось на учё-

сопряжённость по целеполаганию».

ных, продолжавших в новых усло-

Её авторы данного раздела обоснован-

виях «чисто академическую научную

но выводят из творческого понимания

241

марксизма, позволившего историку

Подводя итог исследованию, ав-

сосредоточиться на выявлении вкла-

торы констатируют, что не все поло-

да дореволюционных учёных в дви-

жения их гипотезы о взаимодействии

жение науки (с. 204). В монографии

двух сообществ российских истори-

сделан вывод, что Флоровский «прак-

ков нашли подтверждение. «Так, по

тически, а не декларативно, проводит

существу, единичными оказались ре-

концепцию единства отечественной

цензии советских историков на труды

исторической науки в дореволюцион-

эмигрантов, а значит, затруднительно

ном и советском её изводах» (с. 208).

говорить о полноценном диалоге пред-

Суждения историка интересны ещё

ставителей двух научных сообществ, не

и тем, что обнаруживают неоднород-

зафиксировано зеркальное отражение

ность мнений эмигрантов о судьбах

интереса к трудам коллег, оказавших-

исторической науки России - от глу-

ся по разные стороны государственной

боко пессимистических до сдержанно

границы. Это особенно характерно для

позитивных.

советской исторической периодики,

Советский историографический

в которой пульс эмигрантской нау-

процесс 1920-1930-х гг. рассмотрен

ки едва прослушивался» (с. 261). Но

на примере работ М.Н. Покровского,

хотя исследование и не оправдало все

М.В. Нечкиной и С.А. Пионтковско-

ожидания авторов, оно выявило новые

го. Такой выбор объясняется тем, что

научные проблемы, такие как вопрос

это «воспитанники старой дореволю-

«о влиянии позитивистской тради-

ционной школы и одновременно яр-

ции и собственно исследовательской

кие представители формирующейся

практики “по инерции” на советский

советской науки» (с. 231). В качестве

и исторический, и историографиче-

общей черты их творчества отмечена

ский нарративы после 1934 г.» (с. 265).

«традиция презентации научного зна-

В этой связи подчеркну, что сопостав-

ния “с конца”, начиная с наивысшей

ление внутрироссийской и эмигрант-

точки развития - марксизма. В разряд

ской историографии даёт основание

“чужих”, “врагов”, естественно, были

и стимул для постановки проблемы

отнесены и учёные-эмигранты, со-

национальной историографической

трудничество с ними рассматривалось

традиции, анализа особенностей её

“как вредительство в деле всего наше-

проявления в различных социально--

го учёного строительства”» (с.

260).

политических условиях.

Особо выделен «историографический

Всецело поддерживая творческие

нарратив М.В. Нечкиной» - «более

планы омских коллег, хотелось бы до-

сложно сконструированный текст

бавить ещё несколько тем. Дальнейше-

в сравнении как с учителем М.Н. По-

го изучения требует проблема внутрен-

кровским, так и представителями но-

ней неоднородности эмигрантского

вой генерации историков» (с.

249).

и советского исторических сообществ,

Отмечая ценность данного анализа,

которая может обнаружить новые точки

считаю, однако, что было бы инте-

их пересечения. Эмигрантская версия

ресно добавить в круг рассмотренных

представлена в основном её либераль-

историков-марксистов, не имевших

ным крылом, тогда как может иметь

за плечами классического универси-

специфику и социал-демократическая

тетского образования и окончивших

политико-историческая публицисти-

новые коммунистические вузы. Это

ка. То же самое относится и к совет-

позволило бы ярче показать специ-

ской версии, которую в указанный

фику советской исторической науки

период времени едва ли стоит считать

тех лет.

представленной лишь двумя лагеря-

242

ми - «старой школой» и молодыми

ной историографической традиции,

марксистами.

Милюков по существу оказался в роли

Интересны и новые аспекты про-

своих прежних критиков, оставаясь

блемы диалога поколений. Например,

полностью закрытым для восприятия

возможность объективного восприя-

марксистской версии истории России.

тия нового/иного научного мнения.

Однако интересно было бы осветить

Один из главных героев книги Ми-

опыт её осмысления советской «старой

люков, в дореволюционный пери-

профессурой» (а также определить её

од бывший

«ярким представителем

значение для их научного творчества).

новой,

проблемно-концептуальной

В целом же рассмотренное ис-

историографии» (с. 166), в советской

следование российского историогра-

исторической науке воспринимал, по

фического процесса в сопоставлении

существу, лишь творчество историков

его эмигрантской и советской версий

своего круга. В этом отношении весь-

позволило раскрыть многие важные

ма любопытно свидетельство его млад-

стороны развития исторической нау-

шего коллеги А.Е. Преснякова, отно-

ки России 1920-1930-х гг. и выявило

сящееся к 1892 г.: «В воскресенье был

новые перспективные направления её

я на диспуте Милюкова и остался не-

дальнейшего изучения.

доволен, потому что от него требовали

Примечания

того, чего он и не думал давать, упре-

кали, что он не ответил на вопросы,

Сидорова Л.А. Советская историческая

которые он не ставил в своей работе.

наука: разрыв российской историографической

Объясняю я это тем, что в точке зре-

традиции? // Историческое познание: традиции

и новации. Ч. 1. Ижевск, 1993. С. 168-170.

ния Милюкова столько нового, что со

А.Е. Пресняков - М.П. Пресняковой.

старых точек зрения его и оценивать

19 мая 1892 г. // Александр Евгеньевич Прес-

нельзя»². В эмиграции, сосредоточив

няков. Письма и дневники. 1889-1927. СПб.,

усилия на сохранении дореволюцион-

2005. С. 37.

243