Народы и пространства

Русский Север в 1620-1640-е гг.:

возможности и ограничения статистических методов

Дмитрий Лисейцев

Cities of the Russian North in the 1620s-1640s:

possibilities and limitations of statistical methods

Dmitry Liseitsev

(Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences;

HSE University, Moscow, Russia)

DOI: 10.31857/S2949124X23020025, EDN: BHUIMD

Экономическая история Московского государства в силу состояния источ-

никовой базы остаётся изученной неравномерно и в целом недостаточно пол-

но. В более выгодном положении оказались города и уезды Русского Севера,

находившиеся в ведении приказов Новгородской и Устюжской четвертей, чьё

делопроизводство неплохо сохранилось. Это обусловило появление серии ис-

следований по экономической истории отдельных северных городов XVII в.,

классикой среди которых является монография А.Ц. Мерзона и Ю.А. Тихо-

нова о рынке Великого Устюга¹. Исследователи, как правило, ограничиваются

рассмотрением сюжетов, связанных с одним городом или уездом, обобщающие

работы по истории Русского Севера XVII в. - большая редкость. Среди них осо-

бого упоминания заслуживают книга М.С. Черкасовой² и статья И.В. Пугача³.

Последняя из названных работ, содержащая богатый фактический материал,

подвергнутый глубокому статистическому анализу, вдохновила меня на напи-

сание статьи по близкой тематике. Пугач как основной источник исследования

использовал приходо-расходные книги и сметные росписи Устюжской и Нов-

городской четвертей, а также городовые сметные списки, охарактеризованные

им как «позволяющие в целом определить уровень социально-экономического

развития отдельных городов и уездов». Реконструируемая на их базе картина

представляется исследователю «адекватной реальному соотношению социально--

экономических параметров отдельных административно-территориальных

и финансовых округов». Для выявления социально-экономической динамики

он выбрал «срезы» за 1620/21, 1627/28 и 1643/44 гг.⁴

Предложенную Пугачем методику можно признать продуктивной, но не-

обходимы уточнения. Приходо-расходная документация московских прика-

Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ

«Высшая школа экономики».

Мерзон А.Ц., Тихонов Ю.А. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского

рынка (XVII век). М., 1960.

Черкасова М.С. Северная Русь: история сурового края XIII-XVII вв. М., 2017.

Пугач И.В. Города Русского Севера в первой половине XVII в.: социально-экономический

рейтинг // Российская история. 2022. № 1. С. 67-86.

Пугач И.В. Города Русского Севера… С. 68-69, 81.

зов, иллюстрируя финансовые итоги сбора податей, редко позволяет узнать,

насколько лёгкой или тяжёлой была фискальная нагрузка на население, и от

исследователя ускользает общественная сторона социально-экономического

развития региона. Необходимы и коррективы предложенной методики «сре-

зов». Говоря об экономическом развитии Русского Севера, следует помнить,

что мы имеем дело с динамично меняющимися показателями, зависящими

как минимум от капризов природы, и поэтому метод «срезов» может дать ис-

кажённую картину. Например, в 1620/21 г. сумма кабацкого и таможенного

сборов в Кольском остроге составила 2 507 руб., в 1627/28 - 2 961, 1643/44 г. -

2 197 руб., что соответствует обозначенной исследователем картине потери

Кольским уездом прежнего экономического потенциала. Но сместив «срез»

лишь немного, видим уже иную динамику. В 1619/20 г. кабацких и таможен-

ных денег в Кольском остроге собрали на сумму 1 711 руб., а в 1621/22 г. -

около 3 100 руб. Ещё бóльшие расхождения мы увидим между сборами 1627/28

и 1628/29 гг. - 2 961 и 6 294 руб. соответственно. В 1642/43 г. Кольский острог

обогатил казну за счёт таможни и кабака лишь на 1 860 руб. Взяв в качестве

точек «среза» 1619/20, 1628/29 и 1642/43 гг., мы бы увидели сначала увеличение

доходов в 3,7 раза, а затем почти столь же грандиозное падение - в 3,4 раза, но

между 1619/20 и 1642/43 гг. всё же констатировали бы небольшой, 8-процент-

ный прирост. Нивелировать годовые колебания сборов, безусловно, можно,

если брать усреднённые показатели за несколько соседних лет, допустим, не за

один 1643/44, а за 1642/43-1644/45 гг. В большинстве случаев источники такую

возможность предоставляют.

Несколько слов следует сказать относительно выбранных Пугачем «сре-

зов». Последний из них не вызывает сомнений, давая возможность подвести

итоги экономической политики царя Михаила Фёдоровича. Выбор в качестве

отправной точки 1620/21 г. не столь бесспорен. Есть основания сомневаться

в том, что сборы начала 1620-х гг. адекватно отражают картину экономиче-

ского состояния северных городов. В Великом Устюге и Соли Вычегодской

местные жители довольно долго скрывали от правительства реальные раз-

меры кабацких и таможенных доходов, утаивая более половины собираемых

денег⁵. Скорее всего похожая ситуация наблюдалась и в других местах. Оце-

нивая реальные темпы экономического развития Московского государства по

завершении Смуты, отталкиваться нужно от поступлений середины 1620-х гг.,

когда правительство разобралось в реальной картине фискального потенциа-

ла подвластных территорий. В качестве второго «среза» я предлагаю исполь-

зовать середину 1630-х гг.: это позволит рассматривать экономическую дина-

мику на равных десятилетних отрезках и оценить влияние на Русский Север

реалий, связанных с вступлением страны в Смоленскую войну, когда прави-

тельству пришлось поднимать ставку уже существовавших налогов и вводить

новые - экстраординарные - подати.

Источниковая база для изучения экономической истории северных уездов

Московского государства первой половины XVII в. главным образом представ-

лена материалами делопроизводства Устюжской и Новгородской четвертей.

Первая ведала Великим Устюгом, Солью Вычегодской, Тотьмой, Чарондой

и Устьянскими волостями; в ведении второй находились Великий Новгород,

Лисейцев Д.В. «Привезли в посулех устюжане сто рублев денег»: земские миры и централь-

ная власть в Московском государстве 1610-1620-х гг. // Российская история. 2018. № 4. С. 90-110.

Псков, Архангельск, Вологда, Вятская и Пермская земли, Кольский острог, Ме-

зень, Каргополь и Пустоозерск. Сохранность документов Устюжской четверти

может быть признана высокой: мы располагаем приходо-расходными материа-

лами и текущим документооборотом этого приказа с начала 1620-х гг. почти без

лакун⁶. Сохранившийся массив делопроизводства Новгородской чети выглядит

скромнее - между доступными исследователю приходо-расходными материа-

лами этого ведомства имеются большие хронологические разрывы⁷. Пробелы

отчасти восполняются сметными росписями приказа 1627/28, 1633/34, 1638/39,

1643/44 и 1644/45 гг. и окладной росписью 1628/29 г.⁸ Сведения об экономиче-

ском состоянии отдельных городов, подведомственных Новгородской четвер-

ти, можно почерпнуть в городовых сметных списках⁹. Наличие значительного

массива сохранившейся документации Устюжской и Новгородской четвертей,

а также единство территориального массива, подведомственного этим прика-

зам, делает возможной реконструкцию экономической динамики Русского Се-

вера на значительном хронологическом отрезке.

Богатые возможности отслеживания динамики экономического состояния

отдельных территорий предоставляют сведения о размерах кабацких и тамо-

женных сборов. Такие данные, помимо уже перечисленных документов, можно

почерпнуть в пошлинных и беспошлинных книгах Печатного приказа. Остро

нуждавшееся после Смуты в денежных средствах московское правительство

охотно передавало в откуп таможни и кабаки. При этом оформлялась откупная

грамота с уплатой пошлины за приложение к грамоте печати (что и отмечалось

в книгах Печатного приказа). Кроме того, сохранились две книги из архива

Новгородской четверти, где зафиксирована информация о передаче в откуп

различных хозяйственных объектов в городах, подведомственных приказу, за

13 лет (1630-1643)¹⁰.

Может ли информация о доходности кабаков и торгов быть отражением

экономического состояния той или иной территории? Прибыльность тамож-

ни зависела от предпринимательской активности как местных жителей, так

и приезжих торговых людей, повышение же или снижение питейных сборов

отражает колебания уровня благосостояния посада и уезда в целом. Кабацкие

и таможенные доходы в совокупности составляли львиную долю денег, посту-

павших в государственный бюджет с городов и уездов. В 1644/45 г. они дали

от всех взятых в казну средств с Чердыни - 73%, с Кольского острога - 80,

с Великого Новгорода, Пскова, Соли Камской - 95, с Архангельска и Вологды

по 99%, причём то же соотношение имело место в этих городах и двадцатью

годами ранее¹¹. Поэтому данные о количестве шедших в казну питейных и та-

моженных денег можно использовать для анализа экономического состояния

соответствующих регионов Московского государства в целом. Тем более что

Приходо-расходные книги московских приказов 1619-1621 гг. М., 1983 (далее - ПРК).

С. 326-392; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Чаронда, кн. 2; Устюг, кн. 6, 9, 12а, 14, 16, 17, 21, 22, 28, 36, 43,

45, 51, 72; Тотьма, кн. 1; Суздаль, кн. 2.

ПРК. С. 7-141, 243-325; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, 28.

РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 16, 18, 22, 29, 30; ф. 141, оп. 1, д. 61 (1628 г.); оп. 2,

д. 89; д. 62 (1640 г.).

Там же, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 12-а, 13-б, 13-г, 19, 20, 21, 33; Псков, кн. 4.

Там же, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 23, 24.

Там же, кн. 15, л. 47-52, 95-99, 192-210, 296-325; кн. 30, л. 15-17, 31-33, 58 об.-60 об.,

121 об.-125 об., 156-157 об., 167-169, 226 об.-229 об.

сведения о них дают информацию об экономическом состоянии региона в ди-

намике, позволяя отслеживать их колебания едва ли не погодно, тогда как

размер четвертных доходов и стрелецких денег, исчислявшихся по зачастую

устаревшим нормативам сошного письма, такую возможность исключает.

Формат статьи не позволяет подробно изложить экономическую историю

полутора десятков городов Русского Севера, поэтому предоставлю читателю

возможность проследить соответствующую динамику, опираясь на приведён-

ные в приложении данные о таможенных и кабацких сборах за 1620-1645 гг.

Первые из них в большей степени дают представление об экономической

активности города. За 1625-1645 гг. таможенные прибыли в городах Севера

выросли на 36,5% (с 47,7 тыс. до 65,1 тыс. руб.). На протяжении всего рас-

сматриваемого периода по этому показателю лидировал Архангельск, где сред-

ние сборы по трём выбранным «срезам» составляли соответственно 24, 25,7

и 28,4 тыс. руб. При столь значительных суммах Архангельск демонстрировал

слабую положительную динамику: за 1625-1635 гг. рост составил всего 7%, за

следующее десятилетие - 16%, а за 20 лет темпы роста таможенных доходов

в Двинской земле оказались вдвое ниже среднего для городов Севера уровня.

Второй по прибыльности торговли была Вологда. Её средние сборы в те же

три выбранных момента составляли 5,7, 7,4 и 11,7 тыс. руб. Относительный

их рост за первые десять лет составил 30,5%, за вторые - 76%. Третье место

удерживал Великий Устюг (4,2, 3,8 и 5 тыс. руб.). В первые десять лет сборы

здесь упали на 8%, но затем выросли на 28%. Четвёртым по доходности торгов

был Псков (2,4, 2,6 и 3,3 тыс. руб.), где рост составил в первое десятилетие 8%,

во второе - 32%. Находившийся в 1625-1635 гг. на пятой позиции Великий

Новгород (1,7 и 2,2 тыс. руб.) к концу царствования Михаила Фёдоровича,

собирая в среднем 2,4 тыс. руб., уступил своё место Соли Камской. Послед-

няя же, отставая сначала от городов первой четвёрки по абсолютным цифрам

(0,9, 1,8 и 3,3 тыс. руб.), показала самые высокие темпы роста - 107% в 1625-

1635 гг. и 164% в 1635-1645 гг. В пермских городах вообще наблюдалась вы-

сокая экономическая динамика. Кайгородок, державшийся среди городов Се-

вера на последних местах по абсолютным суммам таможенных поступлений,

по их относительному росту занимал второе место (89 и 152% соответственно).

Административный центр Пермской земли - Чердынь, собиравший совсем

скромные суммы, сборы за 1625-1645 гг. удвоил. Временем стагнации стали

1625-1645 гг. для Тотьмы и Яренска. Мезень, Кеврола и Кольский острог про-

демонстрировали заметное падение - на 40-50%. Пережившая в 1625-1635 гг.

непростое время Соль Вычегодская за следующее десятилетие сумела выпра-

вить ситуацию, увеличив доходы к концу царствования Михаила Фёдоровича

на 44,5%. Оправились от депрессии и торговые площадки Великого Устюга,

хотя общими темпами роста (20%) от среднего уровня он заметно отставал.

Несколько выше среднего оказался рост сборов в Новгороде (44%) и Пскове

(40%).

Кабацкие прибыли в городах Русского Севера за 1625-1645 гг. выросли

на 27,4% - с 47,8 до 60,9 тыс. руб. Перечень лидеров по питейным деньгам

в целом совпадает со списком городов с наибольшими таможенными поступле-

ниями, но имелись и нюансы. Архангельск, занимавший первое место по дохо-

дам от реализации алкоголя, показывал отрицательную динамику (9,5 тыс. руб.

в середине 1620-х гг., 9 тыс. в середине 1630-х и 8,5 тыс. в середине 1640-х гг.,

т.е. каждое десятилетие сборы падали на 5%). Находившийся на втором месте

Великий Устюг также не мог похвастаться быстрым подъёмом, увеличив при-

быльность сначала на 5,5%, а затем сократив её на 3% (8, 8,5 и 8,2 тыс. руб.).

К середине 1640-х гг., опередив Архангельск и Великий Устюг, первое место

по кабацким доходам заняла Вологда (4,8, 6,6 и 9 тыс. руб.). Рост прибылей от

торговли алкоголем в Вологде составил 37% за первое и 49% за второе десяти-

летия. Четвёртое место сохранил Псков, где увеличение питейных сборов было

относительно медленным - на 4,5% в 1625-1635 и на 13,5% в 1635-1645 гг. (4,5,

4,7 и 5,3 тыс. руб.). Следовавший за Псковом Великий Новгород, демонстри-

руя уверенный рост прибыльности кабаков (26,5% за первое и 30,5% за второе

десятилетия; 3, 3,8 и 4,8 тыс. руб.), не только не смог обойти свой былой «при-

город», но и уступил пятую строчку в рейтинге Соли Вычегодской. Последняя,

в свою очередь, увеличившая за 1625-1635 гг. поступления от продажи алкого-

ля лишь на 2% (с 2,6 до 2,65 тыс. руб.), за следующие 10 лет совершила резкий

рывок (на 89% - до 5 тыс. руб.). Темпы Соли Вычегодской, однако, не были

самыми высокими на Севере. С итоговым подъёмом за два десятилетия на 91%

она заметно уступила Соли Камской, чьи кабаки повысили прибыльность на

114% (с 2 до 4,4 тыс. руб.). Последняя по относительным показателям отдала

первенство Чердыни (127%, с 1,1 до 2,4 тыс. руб.). В Кольском остроге, Тотьме

и Мезени, напротив, наблюдалось падение доходов от кабаков - от 32 до 36%.

Статистика питейных и таможенных сборов в городах Русского Севера

1620-1640-х гг., на первый взгляд, показывает общий экономический подъём

региона (упадок и стагнация наблюдались главным образом в городах Край-

него Севера). Рассмотрим, однако, ситуацию через оптику других источников.

Самые большие деньги казне приносил Архангельск. В отдельные годы сово-

купный денежный приход с кабаков и торгов Двинской земли достигал 40 тыс.

руб. (около ⅓ всех поступлений с северных городов). Наибольшую прибыль

приносила таможня, но объём сборов здесь был обусловлен колебаниями това-

рооборота и количеством товаров, доставляемых иногородними и иностранны-

ми купцами. Относительной стабильностью отличались питейные деньги. Их

пик пришёлся на конец 1620-х гг., когда кабаки Архангельска и Холмогорских

посадов приносили свыше 11 тыс. руб. Моменты сокращения сборов источни-

ки фиксируют в 1633/34 и 1643/44-1644/45 гг. Причины падения кабацких до-

ходов в 1633/34 г. очевидны - в это время население Московского государства

обложили «пятинными деньгами»¹². Недобор 1643/44-1644/45 гг. отразил се-

рьёзное обнищание архангельского посада. Для жителей Архангельска к 1644 г.

стали непосильными даже относительно небольшие подати - с посада не уда-

лось взять 40 руб. четвертных денег. Население города, будучи не в состоянии

платить введённый в 1638 г. экстраординарный налог, «от податей, которые

ис приказу Збору ратных людей велено править ратным людем на жалованье…

розбежались». Та же картина наблюдалась в других селениях Двинской земли¹³.

К 1647 г. задолженность архангельского посада выросла вдвое, а суммарная

недоимка с Двинского уезда за пять лет превысила 3 800 руб., которые вое-

воды были бессильны собрать: «Те деньги правят на них, двинянех, на по-

Там же, кн. 22, л. 160, 161 об. На связь падения таможенных и кабацких сборов в Двинской

земле с практикой взимания «пятинных денег» (их оклад в 1633/34 г. составил 4 666 руб.) указывал

Е.Д. Сташевский (Сташевский Е.Д. Пятина 142-го года и торгово-промышленные центры Москов-

ского государства // Журнал Министерства народного просвещения. 1912. Кн. 38. С. 316; Кн. 39.

С. 98).

РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 28, л. 271-271 об., 280-283, 289, 313.

садцких людех и на уездных крестьянех свалом смертным правежем во весь

день… И они… в тех деньгах на правеже убиты, а в тюрьме померли голодной

смертью, а окупитца им никоторыми мерами не мочно». Итогом стало согласие

правительства взимать недоимку с рассрочкой на четыре года¹⁴.

Ситуация в Архангельске показывает, насколько осторожно следует отно-

ситься к цифрам, отразившимся в приходо-расходных документах приказов--

четвертей, тем более при определении общих тенденций с опорой на сведения

за отдельно взятые годы. Если в 1620/21 г. архангельские и холмогорские тамож-

ни и кабаки суммарно дали казне около 21 700 руб. прибыли, а в 1644/45 г. -

порядка 34 тыс. руб., то, на первый взгляд, можно сделать вывод о замет-

ном - в полтора раза - экономическом подъёме региона¹⁵. Однако сведения об

аналогичных поступлениях в другие годы портят красоту картины: они перева-

лили через 30 тыс. руб. уже к середине 1620-х гг. (в 1626/27 г. составили почти

35 тыс. руб.) и держались на этом уровне до середины следующего десятилетия.

Таможенные сборы в Архангельске с середины 1620-х гг. постепенно росли,

увеличившись за десять лет в полтора раза и достигнув наибольшего значения

(более 31 тыс. руб.). С конца 1630-х гг., однако, доходы от торговли в городе за-

метно сократились, лишь однажды - в 1642/43 г. - приблизившись к прежним

пиковым показателям. Иную картину демонстрируют кабаки. Увеличившись

более чем вдвое к середине 1620-х гг. (до 9,5 тыс. руб.), собираемость питейных

денег держалась на этом уровне до конца царствования Михаила Фёдорови-

ча, временами поднимаясь, иногда снижаясь, в целом демонстрируя не рост,

а стагнацию на фоне массового разорения населения Двинской земли.

Богатейшим городом на северо-западе Московского государства в первой

половине XVII в. был Псков. Таможенные сборы здесь в начале 1620-х гг. пе-

ревалили через 3 тыс. руб., но уже с середины десятилетия заметно сократились

и на протяжении последующих десяти лет почти никогда не достигали это-

го уровня. Видеть здесь признаки экономического упадка Пскова не следует:

в 1626/27 г. в городе закрыли Денежный двор, приносивший 1-1,5 тыс. руб.

прибыли, учитываемой вместе с таможенными поступлениями. Доходность

торговли в приграничном городе во многом определялась не зависящей от

псковичей конъюнктурой. В 1629/30 г., например, таможенный голова объяс-

нял недобор денег не только карантинными заставами между Нарвой и Иван-

городом, но и прекращением в сентябре 1629 г. войны между Речью Посполи-

той и Швецией, когда литовские купцы вновь повезли товары в Ливонию, а не

в Псков¹⁶. В силу своего расположения Псковский уезд едва ли не единствен-

ный на севере рисковал стать зоной боевых действий, как, например, было

в 1633/34 г.¹⁷ Преодолеть планку в 3 тыс. руб. таможенные доходы в Пскове

смогли только в 1634/35 г., да и то за счёт интервенции откупщика - москви-

тина Лужнецкой слободы Ивана Скорнякова, взвинтившего цену псковского

торга сразу почти в полтора раза. Испуганный его активностью, псковский по-

сад обратился к царю с челобитной, и через полгода откупщик покинул город.

Таможня оказалась в коллективном откупе за псковским посадом, но платить

Там же, ф. 141, оп. 2, д. 36 (1647 г.), л. 302-317.

«Несмотря на проблемы в сборе государственных доходов в отдельные годы, динамика

их роста на Двине очевидна. По отношению к 1620/21 г. в 1627/28 г. они увеличились в 1,3,

а к 1643/44 г. - в 1,5 раза» (Пугач И.В. Города Русского Севера… С. 73).

РГАДА, ф. 396, оп. 1, д. 40274, л. 578.

Там же, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 22, л. 51 об.-52.

в казну теперь приходилось даже больше, чем обещал Скорняков. После это-

го до конца царствования Михаила Фёдоровича таможенные сборы в Пскове

демонстрировали стагнацию. Псковичи неоднократно жаловались и на засилье

кабацких откупщиков, но в этом вопросе правительство навстречу им не по-

шло, осознавая, что верная форма эксплуатации псковских кабаков принесёт

казне ущерб¹⁸. Городские кабаки Пскова были перспективнее торгов, предо-

ставляя казне ежегодно от 4 до 5 тыс. руб. С конца 1620-х гг. псковские питей-

ные заведения находились в руках откупщиков, добивавшихся повышения при-

быльности методами, далёкими от забот о процветании местных жителей. По

совокупности доходов Псков и Псковский уезд демонстрировали стагнацию:

в конце царствования Михаила Фёдоровича они давали казне около 11 тыс.

руб., но приблизительно такие же суммы здесь собирали в 1635/36-1636/37

и даже в 1623/24 гг.

Похожая картина наблюдалась в Великом Новгороде. Кабацкие прибыли

в городе постепенно увеличивались от 2 тыс. руб. в 1620/21 г. до 4,8 тыс. руб.

в 1644/45 г. Как и в Пскове, местные питейные заведения с начала 1620-х гг.

постоянно находились под управлением откупщиков. Таможенные сборы

в Новгороде, составляя в начале 1620-х гг. около 1 тыс. руб., к концу десяти-

летия выросли до 2,3 тыс. руб., после этого уже существенно не увеличившись.

Почти весь рассматриваемый период новгородская таможня управлялась на

вере, и лишь в 1638/39-1640/41 гг. её отдали на откуп с солидной - примерно

в 200 руб. - наддачей. Как и в Пскове, лишь откупщики создавали иллюзию не-

которого экономического роста Великого Новгорода. Возможности составить

им конкуренцию и вытеснить их из города у новгородского посада не было, что

признавали в 1638 г. и в Москве: «А только тем кабаком быть на вере, и в них

чаять недобору… а наддачами те кабаки стали велики, и столько верным не

собрати»¹⁹. Сборы пошлинных денег в Великом Новгороде были сопряжены

с проблемами. К концу 1630-х гг. за предыдущие полтора десятка лет по городу

и уезду накопилась серьёзная недоимка. За 1625/26-1629/30 гг. общий недобор

составил более 1,5 тыс. руб., и, отчаявшись «доправить» эти деньги, казна от-

казалась от их взыскания. За 1630/31 г. недоимки не числилось, за 1631/32 г.

она оказалась символической - чуть более 10 руб., но в дальнейшем недобор,

став ежегодным, возрастал, достигнув пиковых величин в 1633/34-1635/36 гг.

(от 1,6 до 1,9 тыс. руб. в год). К 1638/39 г. за вычетом «доправленных» денег

и прощённых долгов, Великий Новгород оставался должен бюджету свыше

7 тыс. руб.²⁰

Особая картина экономического развития сложилась в Вологде. К концу

Смуты город был основательно разорён и в 1619/20 г. принёс казне немногим

больше 5,5 тыс. руб. кабацких и таможенных денег²¹. С середины 1620-х гг.

ситуация стала меняться: средние прибыли от взимания торговых пошлин пре-

высили 5,5 тыс. руб. и на протяжении всего рассматриваемого периода росли,

перевалив к концу царствования Михаила Фёдоровича за 13 тыс. руб. Дваж-

ды рост таможенных доходов здесь замедлялся и даже снижался - в 1633/34-

1635/36 и 1637/38 гг. Резкий их рост фиксируется с конца 1630-х гг., когда они

приблизились к 10 тыс. руб., а затем и превзошли этот уровень. Уверенно росли

Там же, кн. 23, л. 356 об.-358 об.; кн. 24, л. 136 об.-137.

Там же, л. 135 об.

Там же, ф. 141, оп. 2, д. 89, л. 10-18; ф. 396, оп. 1, д. 41145, л. 130-140.

Там же, ф. 396, оп. 1, д. 52536, л. 6.

и питейные сборы. Удвоив за 1620-е гг. прибыль, вологодские кабаки заинте-

ресовали откупщиков и с 1631/32 по 1635/36 гг. эксплуатировались торговыми

людьми московских слобод и сотен, а затем крестьянами боярина И.Н. Рома-

нова. Подняв за пять лет годовую сумму передаваемых казне кабацких денег на

25% (до 6,8 тыс. руб.), откупщики достигли «потолка» финансовых возможно-

стей местного населения, на которое тогда же дополнительным бременем легли

«пятинные деньги». Необходимо учитывать и случившийся в Вологде в 1636 г.

большой пожар²². В 1637/38 г. голова и целовальники не смогли удержать до-

ходность кабаков на прежнем уровне, но общий хозяйственный подъём сказал-

ся и на этой статье прихода, и в первой половине 1640-х гг. средний годовой

сбор питейных денег в Вологде составлял около 9 тыс. руб., а город уверенно

удерживал второе после Архангельска место по количеству передаваемых в каз-

ну средств.

Видное место в жизни Русского Севера в первой половине XVII в. играл

Великий Устюг. К концу Смуты город не производил впечатления процвета-

ющего центра: в 1619/20 г. городские торги и кабаки принесли бюджету лишь

около 2,8 тыс. руб. Вскоре выяснилось, однако, что бедность Устюга была по-

казной - пользуясь отсутствием контроля из столицы, устюжане утаивали от

казны более половины прибыли. С 1620 г. в город стали назначать кабацких

и таможенных голов из московского купечества, и скрывать собираемые пода-

ти в прежних масштабах уже не удавалось. К середине 1620-х гг. питейные за-

ведения и торги Великого Устюга с уездом ежегодно собирали порядка 12 тыс.

руб., держась на этом уровне с небольшими колебаниями до начала 1640-х гг.

Таможенные сборы Великого Устюга демонстрировали стабильность, до 1641 г.

давая в год около 4 тыс. руб. Лишь однажды за 15 лет (в 1631/32 г.) они замет-

но - примерно на 1 тыс. руб. - упали относительно обычного уровня²³. В ходе

сыска о недоборе пошлин городская администрация констатировала: «Досталь-

ные крестьянишка… розбежались, пометав деревнишка свои впусто, врознь

розбрелись»²⁴. В 1641/42-1643/44 гг., напротив, таможенные доходы выросли,

давая ежегодно свыше 5 тыс. руб. Кабацкие сборы на протяжении рассматрива-

емого периода их заметно превосходили. Средняя годовая прибыль устюжских

кабаков с середины 1620-х до начала 1640-х гг. составляла от 7,5 до 8,5 тыс.

руб., хотя наблюдались и заметные отклонения от этой нормы.

Отдельные годы в Устюге оказались неблагоприятными. В конце 1628 г.

головы жаловались на малочисленность торговых людей: «сибирские выход-

цы» проезжали через Устюг в Вологду без задержки, поскольку покупателей

на «мягкую рухлядь» в городе и уезде не было. Тревогу вызывало и падение

кабацких сборов: «Многие люди оскудели и в напойных деньгах… стоят на

правеже, а иные… розошлись в сибирские городы». Основной причиной не-

платёжеспособности населения называли хлебный недород и дороговизну. Ле-

том 1628 г. хлеб прошлого урожая раскупили «немцы»; новый урожай оказался

Там же, ф. 141, оп. 2, д. 41 (1636 г.), л. 33; д. 58 (1636 г.), л. 1. Пожары в Вологде случались

также в 1632 и 1641 гг. (Кукушкин И.П. Вологодские напасти XV-XVII вв. // Русская культура на

рубеже веков: русское поселение как социокультурный феномен. Сборник статей. Вологда, 2002.

С. 320-326).

К тому же времени относится информация о запустении Подосиновской и Вохомской во-

лостей Устюжского уезда (РГАДА, ф. 137, оп. 1, Устюг, кн. 21, л. 45, 69; кн. 22, л. 66).

Там же, ф. 141, оп. 1, д. 52 (1632 г.), л. 62, 73-74.

незавидным²⁵. В 1630 г., помимо хлебного недорода, устюжский голова жало-

вался на разгул разбоев по рекам Югу и Сухоне; ситуация оставалась тяжёлой

и в 1630/31 г., когда вновь вымерз урожай, а прошлогодний хлеб «немцы вы-

купили и вывезли дочиста к Архангельскому городу» (речь идёт о санкциони-

рованных правительством закупках хлеба агентами датской, а затем шведской

короны)²⁶.

В начале 1632 г. устюжане обратились к царю с челобитной, сообщив

о своём бедственном положении: помимо денег на корм сибирским служилым

людям от них потребовали доставить в Москву провиант для иностранных на-

ёмников. Итог оказался печален: «Устюг посад пустеет и весь Устюжской уезд,

во многих… волостех крестьяне деревнишка свои пометали впусте, а сами бре-

дут врознь»²⁷. Но главные потрясения были впереди: в конце 1632 г. объявили

сбор пятины. Уже в марте 1633 г. в Москву сообщали: «В мире стала скудость

великая, все мирские люди… стоят на правеж… Иногородные люди для тех пя-

тинных денег не смеют к Устюгу ехать». Пятинный побор повторился в 1634 г.,

а в следующем году на четверть вырос оклад стрелецких денег. Тяжёлым для

устюжан оказался 1635/36 г.: «В мире стала скудость великая, и все посадцкие

и волостные люди стоят на правеже». В Москве происходящего словно не за-

мечали, и в 1636/37 г. удвоили оклад стрелецких денег²⁸.

В 1638 г. с Устюга и Устюжского уезда собирали по 2 руб. с двора на корм

ратным людям. Из запланированных 15,5 тыс. руб. взять удалось менее трети.

Выбить задолженность из устюжан не было никакой возможности. В конце

1638 г. устюжский воевода докладывал в Москву, что «посадцкие люди и уезд-

ные крестьяне… во всяких податех стоят на правеже… во весь день, а на ночь

мечют в тюрьму… а Устюжского уезда многие деревни пусты»²⁹. В 1639 г. в сто-

лицу докладывали о практически полном запустении 11 волостей Устюжского

уезда, причём в пяти из них с трудом удалось найти по два-три крестьянина³⁰.

Оставшиеся 10,7 тыс. руб. подворной подати жители города и уезда выплачива-

ли в рассрочку до 1654 г. Этим долги устюжан перед казной не исчерпывались.

К 1640 г. данных, оброчных, стрелецких денег и прочих податей город и уезд

задолжали на общую сумму свыше 60 тыс. руб. В довершение всего случился

очередной хлебный неурожай, а наводнение смыло часть городского посада.

В итоге правительство в 1640 г. распорядилось разбить выплату недоимок на

четыре года. Последний год царствования Михаила Фёдоровича оказался для

Устюга катастрофичен - кабаки и торги принесли бюджету менее 10 тыс. руб.

Столь низких показателей город не видел с начала 1620-х гг.

Непростой была ситуация и в Соли Вычегодской. Таможенные сборы в го-

роде и уезде сначала держались в районе 1 тыс. руб. и только к концу 1620-х гг.

сумели перейти отметку в 1,5 тыс. руб., но в начале 1630-х гг. вернулись на

прежний уровень. Новый подъём экономической активности здесь наметился

только на рубеже 1630-1640-х гг., и к концу царствования Михаила Фёдоро-

вича таможни Соли Вычегодской и Усольского уезда стали собирать свыше

Там же, д. 74 (1628 г.), л. 5, 50.

Там же, д. 57 (1631 г.), л. 24, 46а, 133-134.

Там же, д. 66 (1632 г.), л. 172.

Там же, ф. 137, оп. 1, Устюг, кн. 36, л. 65, 376; ф. 141, оп. 1, д. 4 (1633 г.), л. 422; д. 38

(1634 г.), л. 112; оп. 2, д. 66 (1636 г.), л. 207; д. 58 (1640 г.), л. 103.

Там же, ф. 137, оп. 1, Устюг, кн. 43, л. 66 об.; кн. 45, л. 87.

Там же, кн. 51, л. 14.

2 тыс. руб. в год. Питейные доходы были выше торговых, ежегодно принося

казне около 2,5 тыс. руб. Через 3 тыс. руб. они перешагнули лишь в 1628/29

и 1629/30 гг., а затем вернулись к исходной цифре. Подобно таможенным день-

гам, прибыли кабаков вновь стали расти с конца 1630-х гг., сначала перешагнув

планку в 4 тыс. руб., а затем перевалив и через 5 тыс.

Причины низкой собираемости пошлин известны. В августе

1626 г.

и в следующем 1626/27 г. Соль Вычегодская дважды горела, и «после усольско-

го пожару многие посадцкие люди розошлись, а иных городов торговые люди

не приезжают ж… а на кабакех… питью розходу мало»³¹. Свою роль играли

и капризы природы. В 1629/30 г. в Соли Вычегодской жаловались на хлеб-

ный недород и моровое поветрие. Следующий год тоже выдался неурожайным,

к тому же сборы пострадали из-за бесчинств казаков, следовавших на службу

в Сибирь: «От тех… казаков многие торговые проезжие люди врознь розъеха-

лися и товары никакими не торговали, и мяхкую рухлядь всякую мимо Усолье

провозили»³². Свой вклад в разорение населения вносили и не в меру усердные

головы: «Достальные посадцкие людишка… от тех таможенных и кабацких го-

лов… от их таможенные грабежные пошлины и от кабацких великих наклепов

обдолжали и осиротали»³³.

Росла фискальная нагрузка. В 1632-1634 гг. с населения дважды взимали

пятинные деньги, и «многие торговые люди к Соли Вычегоцькой с товары не

ездили, бояся пятинного окладу, и ис сибирских городов промышленных людей

в том году вышло немного, бояся того же пятиного окладу». С 1634/35 г. уве-

личили оклад «стрелецких денег»³⁴. В феврале 1636 г. недовольство населения

сложившейся ситуацией вылилось в восстание, в ходе которого был разграблен

двор воеводы³⁵. Обнищание посада и крестьян оказалось столь значительным,

что в 1636 и 1637 гг. все кабаки и торги в городе и уезде впервые передали

в эксплуатацию московским откупщикам. Введённая в 1638 г. подворная по-

дать оказалась для усольцев неподъёмной - даже когда правительство год спу-

стя снизило для крестьян оклад вдвое. К 1639 г. по этому налогу за Усольским

уездом числилась недоимка свыше 5 тыс. руб., которую предстояло уплачивать

с рассрочкой в 10 лет.

В мае 1638 г. Соль Вычегодская пережила очередной большой пожар, унич-

тоживший около 250 дворов³⁶. Неудивительно, что ситуация в городе и уезде

оставалась напряжённой - в октябре 1638 г. воевода писал в Москву, что уезд-

ные крестьяне противятся уплате податей, бегают от сборщиков, а в одной из

волостей едва не утопили приставов³⁷. Отмеченное И.В. Пугачем «поступатель-

ное и устойчивое развитие на протяжении первой половины XVII в.» Соли Вы-

чегодской с уездом³⁸ можно увидеть лишь на листах бюджетных смет приказа

Там же, ф. 141, оп. 1, д. 10 (1627 г.), л. 1-37; д. 76 (1627 г.), л. 34; д. 52 (1627 г.), л. 92; д. 74

(1628 г.), л. 335; д. 4 (1633 г.), л. 362.

Там же, ф. 137, оп. 1, Устюг, кн. 17, л. 77-77 об.; ф. 141, оп. 1, д. 55 (1631 г.), л. 39; д. 57

(1631 г.), л. 220-222, 230.

Там же, ф. 141, оп. 1, д. 72 (1630 г.), л. 250.

Там же, д. 52 (1632 г.), л. 524, 542; д. 38 (1634 г.), л. 112.

Чистякова Е.В. Городские восстания в России в первой половине XVII в. (30-40-е годы).

Воронеж, 1975. С. 179-184.

Соскин А.И. История города Соли Вычегодской. Сыктывкар, 1997. С. 77.

РГАДА, ф. 137, оп. 1, Устюг, кн. 43, л. 91 об.; кн. 51, л. 48 об.-49; Владимир, кн. 4, л. 39-40.

Пугач И.В. Города Русского Севера… С. 75.

Устюжской четверти, не объясняющих, к сожалению, отчего население устой-

чиво развивающегося региона вздумало убить воеводу.

В расположенной на Сухоне в полпути от Вологды к Великому Устю-

гу Тотьме в 1620-х гг. наблюдалось удвоение таможенных сборов, а в начале

1630-х они достигли рекордных показателей - около 3 тыс. руб. С 1632/33 г.,

однако, поступления в таможни сократились, до конца десятилетия с тру-

дом и не всегда преодолевая отметку в 2 тыс. руб. В начале 1640-х гг. этот

показатель пережил кратковременный подъём, сменившийся к финалу цар-

ствования Михаила Фёдоровича новым снижением - в отдельные годы до

уровня двадцатилетней давности. Сборы кабацких денег демонстрируют иную

динамику: к середине 1620-х гг. они выросли приблизительно в полтора раза,

но уже в конце десятилетия началось их падение - до уровня начала десяти-

летия, причём кабаки стали приносить средств меньше, чем торги. В начале

1630-х гг. синхронно максимальному подъёму таможенных сборов также уда-

лось взять рекордное количество питейных денег - более 2 тыс. руб., после

чего прибыльность кабаков стала падать, к середине 1640-х гг. сократившись

до уровня начала 1620-х. Подъём экономической жизни в Тотьме продолжал-

ся только до начала 1630-х гг., после чего начался очевидный спад. И если

таможенные деньги к концу царствования Михаила Фёдоровича немного пре-

восходили показатели начала 1620-х гг., то питейные доходы опустились ниже

исходного уровня.

Причины упадка Тотьмы отражены в документах. В 1630 г. местный вое-

вода сообщил в Москву о принимавшем в городе и уезде пугающие масшта-

бы пьянстве, усугубляемом распространением азартных игр: «На посацком

и на варнишном кабаке и у варниц по избам многие ярыжные зернью играют,

и приходят к ним посадские люди и волосные пашенные крестьяня, на кабакех

пьют и зернью играют же, и жеребьи свои проигрывают». Противореча вое-

воде, тотемский голова в конце того же года уверял, что пить в кабаках люди

стали меньше - «в прошлых годех испропилися». Сильные морозы, слишком

рано прекратившие навигацию по Сухоне, а также дороговизна хлеба и хмеля

тоже внесли свою лепту³⁹. Впрочем, голова напрасно переживал за питейные

деньги - по итогам 1630/31 г. их, как и таможенных пошлин, было собрано

больше, чем годом ранее. 1630/31-1631/32 гг. вообще стали наиболее удач-

ными в городе с точки зрения казённых сборов - суммарно кабаки и торги

приносили более 5 тыс. руб. в год. Импульс этому подъёму дала организован-

ная правительством скупка хлеба, реализуемого в Архангельске: «На Тотьме

и в Тотемском уезде под государеву рожь лодей и барок делали много, а лодьи

продавали рублев по сту, а барку по сороку рублев, и с тех лодей и барок с ло-

дейных мастеров имали рублевую пошлину, и те лодейные мастеры ис своих

наймов пропивали на кабакех деньги многие. Да на тех же хлебных лодьях

к Архангельскому городу в наймех плавало ярыг человек ста по три и больше,

а найму имали по полутора рубли и по штидесят алтын человеку, и те они

деньги пропивали на кабакех же»⁴⁰.

Настоящее падение благосостояния тотьмичей связано со Смоленской

войной и сбором пятины. Уже весной-летом 1633 г. из Тотьмы сигнализи-

ровали о невозможности своевременного взыскания стрелецких денег и бег-

Там же, ф. 141, оп. 1, д. 70 (1630 г.), л. 236; д. 72 (1630 г.), л. 381; д. 57 (1631 г.), л. 338, 361.

Там же, д. 52 (1632 г.), л. 267.

стве людей. Приходилось нести выросшие расходы на ямскую гоньбу, платить

за посошных людей, причём сборщику последней подати местные крестьяне

угрожали убийством. Голова предупреждал о грядущем недоборе питейных де-

нег⁴¹. В 1632/33 г. в Тотьме кабацких и таможенных пошлин удалось взять поч-

ти на 1,5 тыс. руб. меньше, чем в предыдущем году. Недобор голова объяснял

«тщиной» и «великой скудостью» посадских людей и крестьян, которые «ото

многих податей оскудали и одолжали». Не приехали в Тотьму и государевы

«хлебные уговорщики», так положительно повлиявшие на кабацкие и тамо-

женные прибыли годом ранее⁴². Падение продолжилось в 1633/34 г., когда во

многих уездах Севера случился неурожай. Крестьяне, ранее продававшие хлеб

в Тотьме и покупавшие здесь соль, предпочли распродать товар у себя дома.

Сверх того, в Тотьме вновь стали собирать пятинные деньги⁴³. Последствия

разорения 1630-х гг. оказались длительными - в редкий год тотемские каба-

ки собирали больше 1,5 тыс. руб.; обыкновенный сбор питейных денег здесь

до конца царствования Михаила Фёдоровича находился на уровне 1620-х гг.

Только увеличение таможенных поступлений отчасти компенсировало казне

общее падение доходности. Попытки же увеличить фискальную нагрузку были

чреваты взрывами народного недовольства: летом 1639 г. в Тотьме из-за наме-

рения властей взыскать с посадских людей и крестьян стрелецкие деньги по

повышенному окладу вспыхнул бунт⁴⁴.

Вятская земля в 1620-1640-х гг. также переживала непростые времена.

И.В. Пугач, опираясь на сведения по трём «срезам», констатировал, что «в це-

лом социально-экономическая ситуация в Вятской земле… была стабильной,

без резких колебаний»⁴⁵. Между тем динамика питейных и таможенных сбо-

ров ощутима. Торги Вятских городов к середине 1620-х гг. собирали от 1,1 до

1,3 тыс. руб. К 1640-м гг. их прибыли превысили 2 тыс. руб., т.е. почти удво-

ились. Вятские же кабаки долго не могли вернуться к уровню поступлений

очень благоприятного для региона 1624/25 г. (около 3,6 тыс. руб.), давая казне

до конца 1620-х гг. в среднем по 2,3 тыс. руб. в год. К началу 1640-х гг. они

собирали уже по 4-4,5 тыс. руб., что почти вдвое превзошло уровень двадца-

тилетней давности. Указывает ли это на процветание Вятской земли на рубе-

же 1630-1640-х гг.? Думается, что на фоне двукратного сокращения прочих

сборов (четвертных, оброчных, стрелецких денег и т.д.) такой вывод был бы

преждевременным.

Экономические сложности на Вятке наблюдались уже в 1625/26 г., когда

общий недобор денег по всем пяти городам составил около 1 тыс. руб. При-

чиной стало падение цен в Перми, Казани и Астрахани, где вятчане обычно

продавали свой хлеб. Это сказалось и на кабацких доходах: ранее «торговые ж

де люди вятчане и иных городов, которые приезжали на Вятку по хлеб и по

всякие товары… на кабакех пили и пропивали рублев по сту и по двесте,

а ярыжные пропивали рублев по пяти и болши»⁴⁶. Не обошло Вятскую землю

и повышение налогов во время Смоленской войны. В начале 1634 г. хлынов-

Там же, д. 4 (1633 г.), л. 111, 146, 312, 354-356, 365-367, 487-489.

Там же, д. 52 (1632 г.), л. 258, 266, 278.

Там же, ф. 137, оп. 1, Устюг, кн. 28, л. 39 об.; ф. 141, оп. 1, д. 52 (1632 г.), л. 374-375;

381-382.

Чистякова Е.В. Городские восстания… С. 176.

Пугач И.В. Города Русского Севера… С. 79.

РГАДА, ф. 396, оп. 1, д. 40274, л. 90-91.

ский воевода писал в Москву о невозможности выполнить указ о сборе ратных

людей: жители городов Слободского и Шестакова, как и окрестные крестья-

не, «от больших податей и… от правежу, и от тюремново сидения розбрелись

врознь, а дворы свои, и пашни, и всякие угодья пометали впусто». В осталь-

ных Вятских городах ситуация была не лучше. Местный подьячий писал в Мо-

скву, что «в Хлынове и в пригородках в Орлове и в Котельниче посадцкие

люди, и из волостей крестьяня, и каринские татаровя розбежались по розным

городам»⁴⁷. В этих условиях приходилось платить пятинные и запросные день-

ги. Прибывшие в Хлынов в мае 1634 г. пятинщики «правили» деньги с Вят-

ских городов почти год, собрав к марту 1635 г. более 4,6 тыс. руб., из которых

свыше ⅔ приходилось на долю Хлынова⁴⁸. К тому моменту война, спровоци-

ровавшая сбор пятины, уже год как завершилась, а Хлынов 16 июня 1634 г. на

глазах у пятинщиков практически полностью сгорел: пожар уничтожил четыре

церкви с колокольнями, таможню, кабаки, дворы воеводы, дьяка, духовенства,

дома 317 посадских людей, 17 кузниц, амбары и лавки с товарами⁴⁹. В 1635 г.

в Хлынове вспыхнуло восстание, во время которого воевода несколько дней

сидел в осаде на дворе⁵⁰. В 1638 г. правительство распорядилось собрать с на-

селения городов и уезда по 2 руб. с двора, что должно было составить сумму

более 12 тыс. руб. Вскоре стало очевидным, что заплатить таких денег Вят-

ка не в состоянии, поэтому для сельского населения оклад сократили вдвое,

но и эту сумму собрать не смогли. В 1644 г. правительству пришлось умень-

шить её на треть, простив вятчанам почти 2,3 тыс. руб. Лишь к 1647 г. оста-

ток недоимки был выплачен⁵¹. Если пренебречь этими частностями и судить

о состоянии региона исключительно по суммам, получаемым казной с Вятки,

есть соблазн сделать вывод о её уверенном двукратном экономическом росте.

Вместе с тем нельзя не заметить, что ощутимый подъём сборов здесь начался

в 1637/38 г. и продолжался до конца царствования Михаила Фёдоровича, т.е.

именно тогда, когда вятчане не могли рассчитаться с казной по только что

введённой подворной подати.

На этом фоне Соль Камская демонстрировала экономический подъём, чему

способствовали два фактора: развитие солеварения и проходившая здесь дорога

в Сибирь. Однако и здесь случались неудачные годы. Например, в 1624/25 г.

кабацкая недоимка составила почти 700 руб.⁵² Население Соли Камской стра-

дало от пятины: в 1634 г. в бегах находились 123 соликамских посадских чело-

века и 99 уездных крестьян - каждый пятый житель города и уезда. Розыски

беглых дали скромный результат - вернуть удалось только 34 человека. Неуди-

вительно, что в том году казна недополучила с города свыше 860 руб. питейных

денег - почти пятую часть от запланированной суммы⁵³. Прибыльность мест-

ных кабаков до конца царствования Михаила Фёдоровича так и не вернулась

к рекордному показателю 1632/33 г. - 4 728 руб.⁵⁴ Ситуацию усугубляли регу-

Там же, ф. 141, оп. 1, д. 79 (1634 г.), л. 30-31, 96.

Там же, ф. 396, оп. 1, д. 41145, л. 93-103 об.

Там же, ф. 141, оп. 1, д. 69 (1634 г.), л. 7-15.

Там же, оп. 2, д. 72 (1646 г.), л. 75-76.

Там же, ф. 137, оп. 1, Владимир, кн. 4, л. 133-135.

Там же, ф. 396, оп. 1, д. 40258, л. 20.

Там же, ф. 141, оп. 2, д. 81 (1636 г.), л. 180-183, 293; ф. 137, оп. 1, Владимир, кн. 4, л. 123,

124.

Там же, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 28, л. 419.

лярные пожары - неизбежная беда центров солеварения. Соль Камская горела

в 1634/35, 1635/36 и 1640/41 гг. Особенно катастрофичным оказался пожар

14 июня 1635 г. Начав свой губительный путь с соляной варницы гостя Якима

Патокина, огненная стихия уничтожила на посаде пять храмов, воеводский

и гостиный дворы, съезжую и таможенную избы, дома посадских людей, все

ряды и лавки, варницы и соляные амбары, солодовни и кузницы. На посаде

уцелели лишь восемь дворов «середних» людей и три десятка дворов сирот

и бобылей⁵⁵. Несмотря на это в целом динамика в Соли Камской была поло-

жительной. Если кабаки прежнего уровня прибыльности так и не достигли, то

таможенные поступления показывали устойчивый ежегодный рост (за исклю-

чением 1640/41 г., когда из-за пожара случился небольшой недобор)⁵⁶. В целом

за 1620-1640-е гг. совокупные сборы торгов и питейных заведений здесь вы-

росли с 2,2 до 7,7 тыс. руб., причём наиболее впечатляюще - восьмикратно -

увеличились таможенные доходы.

Кайгородок пребывал в более сложной ситуации. Таможенные пошлины

тут в начале 1620-х гг. составляли лишь 118-136 руб. Закрытый по челобитью

кайгородцев в 1619 г. кабак, за который они уплачивали в казну 305 руб. в год,

к середине 1620-х гг. вновь открылся, давая вместе с таможней 601 руб. при-

были. На 1625/26 и 1626/27 гг. кабак и торги взяли в откуп с наддачей 100 руб.

московские предприниматели⁵⁷. Последние, однако, столкнулись со сплочён-

ностью местного населения, не желавшего терпеть чужаков. При скромной

стоимости откупа кайгородцы ограбили москвичей более чем на 800 руб. и по

истечении срока последние в Кайгородок не вернулись⁵⁸. Однако кайгород-

цы вынуждены были иметь дело с последствиями их деятельности: в Москве

требовали уплаты доходов в размере не менее прежнего, а сделать этого не

удавалось. Соотношение кабацких и таможенных денег при этом постепенно

выравнивалось, и сокращение доли питейных поступлений при параллельном

росте прибыльности торга можно объяснить увеличением товарообмена с си-

бирскими городами на фоне обнищания и оттока населения уезда в соседнюю

Соль Камскую и Сибирь. Сокращение населения города и уезда подтвержда-

ется динамикой сборов за стрелецкий хлеб. В 1625/26 г. в уезде числилось

5,5 сох, а в 1627/28 г. - всего 2,5⁵⁹.

Сложившиеся обстоятельства побудили кайгородцев вновь просить о лик-

видации кабака, который и был закрыт с 1631/32 г. Жители города и уезда

обязывались ежегодно платить в казну компенсацию - 351 руб.⁶⁰ В 1634/35 г.

кабак восстановили, и на протяжении следующих девяти лет он находился

в коллективном откупе за всем посадом за прежнюю сумму. Собрать пи-

тейную прибыль на уровне конца 1620-х гг. получалось далеко не всегда⁶¹.

Закрытие в Кайгородке кабака дало краткосрочный положительный эффект:

в 1632/33 г. общая сумма взятых в казну с города и уезда денег составила

1,2 тыс. руб. Однако завершающий год Смоленской войны резко ухудшил

Там же, ф. 141, оп. 2, д. 81 (1636 г.), л. 25-26; д. 39 (1649 г.), л. 224-228.

Там же, д. 38 (1642 г.), л. 151.

ПРК. С. 92-94, 277; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 356.

РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 16, л. 362; ф. 141, оп. 1, д. 71 (1628 г.), л. 424, 426-428.

Там же, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 16, л. 357 об.-358, 365-365 об.; кн. 18, л. 1013; ф. 141,

оп. 1, д. 61 (1628 г.), л. 147.

Там же, ф. 396, оп. 1, д. 40672, л. 50.

Там же, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 28, л. 455-462.

ситуацию. По итогам 1633/34 г. собрали только 714 руб.⁶² В условиях фи-

нансового кризиса правительство объявило о сборе «пятинных денег», и уже

в октябре 1633 г. крестьяне четырёх волостей Кайгородского уезда демонстри-

ровали неподчинение: «Во всякие доходы ни одной деньги не плачивали…

и во всяких… делах и в денежных доходех… отказали они, учинились силны».

Когда в апреле 1634 г. в Кайгородок из Москвы для сбора пятины приехали

выборные, крестьяне платить новую подать не стали: «по окладу пятинных

и запросных денег собрать с себя не дали»⁶³. В соседней Чердыни дела обсто-

яли ещё хуже, хотя поступления с кабака и торгов росли: таможенные сборы

увеличились вдвое, питейные - втрое. Объявление в 1634 г. второй пяти-

ны вызвало в городе сначала пассивное сопротивление, а потом и серьёзные

волнения: «Уездные торговые люди… ныне… в пятинных деньгах отказали,

а назвались все пашенными крестьяны… а прошлого 141-го году пятинного

збору книги назвали воровскими… на зборщиков приходили шумом, хотели

побить»⁶⁴. Обострение социального противостояния в Пермской земле при-

шлось на 1635 г., когда из Соли Камской в Москву сообщали, что «чердын-

цы… посадцкие люди и уездные крестьяня в Чердыни воеводу хотели убить

и от… дела отставили, и во дворе его осадили; и кайгородцы… тож воеводу

изгоняют»⁶⁵.

Горячую фазу народного недовольства удалось подавить, но экономиче-

ская ситуация не улучшалась. В 1638 г. власти ввели подворный налог на

жалованье ратным людям. С Кайгородка и «окологородья» следовало собрать

1 982 руб.; к весне 1640 г., однако, в Москву доставили лишь 305 руб.⁶⁶ Име-

лись и серьёзные трудности со стрелецкими деньгами: с 1634/35 г. Кайго-

родский уезд постоянно фигурировал в числе должников по этой подати,

и правительству пришлось списать долги за 1632/33-1636/37 гг. «для пусто-

ты»⁶⁷. Общая задолженность Кайгородка с уездом перед казной к концу цар-

ствования Михаила Фёдоровича превысила 2 тыс. руб. Местное население не

сумело удержать за собой кабак, и на 1643/44-1644/45 гг. его отдали в откуп

московскому торговому человеку при относительно небольшой (20 руб.) над-

даче⁶⁸. Зато в самый значительный источник денег превратились таможенные

доходы. В начале 1630-х гг. они преодолели рубеж в 600 руб., а ещё десятиле-

тием позже вдвое превзошли и этот уровень⁶⁹. Следуя логике сопоставления

поступлений в бюджет по хронологическим срезам, необходимо сделать вы-

вод, что Кайгородок в годы царствования Михаила Фёдоровича, несмотря на

сокращение податного населения, представлял собой динамично развиваю-

щийся регион. За четверть века он удвоил свой фискальный потенциал, и есть

соблазн вслед за И.В. Пугачем поставить под сомнение выводы П.П. Смир-

нова о том, что к концу царствования Михаила Фёдоровича Кайгородок пе-

Там же, кн. 22, л. 215-217 об.

Там же, ф. 396, оп. 1, д. 50394, л. 22-23.

Там же, ф. 141, оп. 1, д. 49 (1634 г.), л. 3.

Там же, оп. 2, д. 81 (1636 г.), л. 281. См. также: Акты исторические, собранные и изданные

Археографическою комиссиею. Т. III. СПб., 1841. № 204. С. 358-360.

РГАДА, ф. 137, оп. 1, Владимир, кн. 4, л. 125, 126.

Там же, ф. 141, оп. 2, д. 38 (1642 г.), л. 1-2.

Там же, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 28, л. 462.

Там же, кн. 22, л. 215 об.; кн. 28, л. 463; кн. 29, л. 176 об.-177; кн. 30, л. 177-177 об.

реживал сильный упадок, потеряв почти 40% своих дворов⁷⁰. Львиную долю

доходов Кайгородка, однако, составляли таможенные сборы, указывающие

не на процветание местных жителей, а на активизацию торгового обмена

в городах на сибирской дороге. Увеличение фискальной нагрузки вызывало

массовое разорение, бегство и вооружённое сопротивление населения. Такой

была цена увеличения денежных поступлений в государеву казну. И если при

взгляде из Кремля действительно могло возникнуть ощущение экономиче-

ского подъёма, то на местах ситуация накалялась, суля в перспективе серию

крупных социальных взрывов.

Годы правления первого представителя династии Романовых для уездов

Русского Севера в экономическом плане прошли под знаком постепенного

преодоления последствий Смутного времени, ликвидировать которые пол-

ностью, однако, так и не удалось. В Пскове и Псковском уезде, например,

в благоприятном для региона 1644/45 г. удалось собрать около 12 тыс. руб. та-

моженных, кабацких и четвертных денег, тогда как аналогичные сборы здесь

в 1597/98 г. были втрое больше - почти 38 тыс. руб.⁷¹ По сравнению с уров-

нем конца Смутного времени поступления с торгов и кабаков в приказ Нов-

городской четверти к финалу царствования Михаила Фёдоровича выросли

на 90%, что, на первый взгляд, должно свидетельствовать об экономическом

росте и хозяйственном восстановлении. Однако имеющаяся в распоряжении

исследователя статистика оставляет меньше поводов для оптимизма: три чет-

верти этого впечатляющего роста пришлись на первую половину 1620-х гг.

и обеспечивались не оживлением хозяйственной жизни, а усилением контро-

ля за взиманием пошлин на местах. С этого момента динамика поступлений

в казну стала более скромной: кабацкие и таможенные сборы приказа Новго-

родской четверти к середине 1640-х гг. в сравнении с уровнем двадцатилет-

ней давности выросли лишь на четверть, а доля прочих (четвертных) дохо-

дов оставалась незначительной, менее 10% от общей суммы. Отразившийся

в приходо-расходной документации московских приказов факт увеличения

собираемости денег в городах и уездах Севера на 25-30% не должен вводить

в заблуждение - рост поступлений в казну обеспечивался зачастую силами

откупщиков и оборачивался быстрым разорением посадского и уездного на-

селения, что, в свою очередь, провоцировало протестные движения в север-

ных городах 1630-х гг. и готовило почву для череды более мощных восстаний

1647-1650 гг., развернувшихся в Соли Вычегодской, Великом Устюге, Кар-

гополе, Тотьме, Кайгородке, Чердыни, Соли Камской, Великом Новгороде

и Пскове. Между тем анализ статистики сборов в городах Русского Севера

позволяет делать выводы не только о степени наполняемости государевой

казны. Ставший заметным со второй половины 1630-х гг. упадок городов

Крайнего Севера при одновременном стремительном подъёме Вологды, Кар-

гополя, Соли Вычегодской и Пермских городов свидетельствует о возрос-

шей торгово-экономической активности на путях, связывавших европейскую

часть Московского государства с Сибирью.

Смирнов П.П. Города Московского государства в первой половине XVII в. Т. 1. Вып. 2.

Киев, 1917. С. 70; Пугач И.В. Города Русского Севера… С. 81.

РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 30, л. 30 об.-40; ф. 396, оп. 1, д. 52536, л. 12.

Приложение

Таможенные и кабацкие сборы в городах Русского Севера 1620-1640-х гг.

(Суммы указаны в рублях и округлены до целого количества рублей)

Архангельск

Год

1620/21

1621/22

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1629/30

Таможня

17 519

18 282

21 164

22 246

25 448

24 556

22 903

26 575

Кабаки

4 188

9 135

9 495

9 515

9 426

11 395

11 046

Всего

21 707

30 299

31 741

34 963

33 982

34 298

37 621

1630/31

1632/33

1633/34

1634/35

1635/36

1636/37

1637/38

1638/39

Таможня

22 786

24 192

25 395

27 639

31 658

30 354

31 719

31 442

Кабаки

9 899

8 061

Всего

34 091

33 456

1639/40

1640/41

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

23 143

28 730

31 133

27 832

26 213

Кабаки

9 836

9 698

9 100

8 697

7 831

Всего

38 566

40 233

36 529

34 044

Составлено по: ПРК. С. 62-65, 254, 255; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 204-210;

кн. 16, л. 46-48, 61 об., 70, 71; кн. 18, л. 689 об., 703 об., 709, 710; кн. 22, л. 131 об., 158-161 об.;

кн. 28, л. 243 об., 244, 251, 259, 276, 276 об., 279, 337, 337 об., 339-345; кн. 29, л. 124-126 об; кн. 30,

л. 124, 125 об.; ф. 141, оп. 2, д. 41 (1636 г.), л. 7, 24, 115; д. 86 (1640 г.), л. 99; д. 38 (1642 г.), л. 128,

130-137; ф. 396, оп. 1, д. 40274, л. 104-109, 112, 115, 116, 208, 388, 390, 391, 617-622, 633-635;

д. 40631, л. 32, 33, 37, 96, 97, 135-137, 154, 243; д. 40772, л. 91, 181.

Великий Новгород

Год

1619/20

1620/21

1621/22

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

Таможня

776

1 084

1 575

1 588

1 651

1 849

2 338

Кабаки

1 415

2 007

2 322

2 868

2 985

3 027

3 106

3 137

Всего

2 191

3 091

4 443

4 573

4 678

4 955

5 475

1629/30

1630/31

1631/32

1632/33

1633/34

1634/35

1635/36

1636/37

Таможня

1 945

1 757

2 290

1 862

2 378

Кабаки

3 281

3 326

3 517

3 622

4 389

4 452

4 588

4 693

Всего

5 226

5 083

5 807

5 484

6 767

1637/38

1638/39

1639/40

1640/41

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

2 361

2 378

2 595

Кабаки

4 746

4 798

Всего

7 107

7 124

7 393

Составлено по: ПРК. С. 8; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 12-а, л. 12 об., 33 об.; кн. 13-б,

л. 14, 14 об., 84 об.-85; кн. 15, л. 11, 13; кн. 18, л. 16 об.-18; кн. 19, л. 19 об., 55; кн. 20, л. 19 об.;

кн. 21, л. 76 об.; кн. 22, л. 10, 17 об., 19, 19 об., 114 об., 115; кн. 23, л. 1, 33, 33 об., 114 об., 115,

149 об., 150, 224, 224 об., 297, 297 об., 412-413; кн. 24, л. 134 об.-136, 259-260 об., 339 об.-340 об.;

кн. 28, л. 3, 12 об.; кн. 29, л. 84-84 об.; кн. 30, л. 16 об.; ф. 141, оп. 1, д. 4 (1621 г.), л. 116; д. 61

(1628 г.), л. 10, 11, 21; д. 75 (1634 г.), л. 33; ф. 233, оп. 1, кн. 5, л. 75 об.; кн. 11, л. 254, 352; кн. 15,

л. 251; кн. 17, л. 200-200 об.; кн. 19, л. 239; кн. 25, л. 191; кн. 31, л. 56 об.; кн. 671, л. 255 об.-256;

ф. 371, оп. 2, д. 9, л. 82; д. 37, л. 170 об.; ф. 396, оп. 1, д. 40274, л. 169, 171.

Великий Устюг

Год

1620/21

1621/22

1626/27

1627/28

1628/29

1629/30

1630/31

1631/32

Таможня

1 756

1 867

3 904

4 266

4 415

4 300

4 130

2 952

Кабаки

5 048

6 642

7 513

8 243

8 248

8 439

7 986

8 280

Всего

6 804

8 509

11 417

12 509

12 663

12 739

12 116

11 232

1632/33

1633/34

1634/35

1636/37

1637/38

1638/39

1639/40

1640/41

Таможня

3 879

3 750

3 929

3 535

3 975

3 778

4 070

4 127

Кабаки

7 258

9 252

8 847

8 691

7 740

6 709

5 986

7 345

Всего

11 137

13 002

12 776

12 226

11 715

10 487

10 056

11 472

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

5 357

5 379

5 644

4 043

Кабаки

8 338

10 115

8 715

5 808

Всего

13 695

15 494

14 359

9 851

Составлено по: ПРК. С. 329, 336-338; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Устюг, кн. 6, л. 14, 16, 18-32 об.,

77, 79; кн. 9, л. 1-4; кн. 14, л. 41, 43, 46-79; кн. 16, л. 39, 43, 46-78; кн. 17, л. 16, 21, 25 об., 27,

27 об., 31, 31 об., 34-67 об., 169, 171; кн. 21, л. 18, 31, 35; кн. 22, л. 25, 25 об., 29, 29 об., 33-67 об.;

кн. 28, л. 5 об., 13 об., 25, 65, 65 об., 70, 70 об., 74-101, 188; кн. 43, л. 40, 45, 45 об., 49 об.-75;

кн. 45, л. 36, 47, 80 80 об., 84, 85, 87-98, 229, 230; кн. 51, л. 21, 22, 27, 27 об., 30-37, 133; кн. 72,

л. 22-42; Суздаль, кн. 2, л. 20, 21, 26, 26 об., 29-38, 149; ф. 141, оп. 1, д. 76 (1627 г.), л. 3, 92; д. 74

(1628 г.), л. 150; д. 66 (1636 г.), л. 12; оп. 2, д. 37 (1641 г.), л. 45, 227, 233, 543, 544.

Вологда

Год

1619/20

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1629/30

1631/32

Таможня

3 273

5 786

5 616

5 556

5 813

5 962

6 265

Кабаки

2 359

4 548

4 680

4 734

5 036

5 133

5 432

5 642

Всего

5 632

10 334

10 296

10 290

10 849

11 095

11 697

1632/33

1633/34

1634/35

1635/36

1636/37

1637/38

1638/39

1639/40

Таможня

7 723

7 576

6 864

7 490

8 328

7 026

10 194

9 413

Кабаки

6 215

6 770

6 791

6 823

6 646

7 416

8 263

Всего

13 938

14 346

13 655

14 313

13 672

17 610

17 676

1640/41

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

9 996

9 499

10 921

11 000

13 167

Кабаки

8 738

9 312

9 922

8 977

8 035

Всего

18 734

18 811

20 843

19 977

21 202

Составлено по: ПРК. С. 28, 33; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 97, 98, 99, 99 об.;

кн. 16, л. 379-380; кн. 18, л. 410 об.-412; кн. 22, л. 75 об.-76 об., 77 об.; кн. 23, л. 59 об.-61, 181,

182, 341-343; кн. 28, л. 114-116, 122-123 об.; кн. 30, л. 59-60 об., 282; ф. 141, оп. 1, д. 4 (1621 г.),

л. 240; д. 1 (1628 г.), л. 58; д. 61 (1628 г.), л. 59; оп. 2, д. 41 (1636 г.), л. 11, 31-32, 64; д. 89 (1639 г.),

л. 72-74; д. 38 (1642 г.), л. 122, 123, 180, 181, 183-187, 189, 190, 195, 638, 639; ф. 233, оп. 1, кн. 16,

л. 123; кн. 17, л. 187 об.; кн. 20, л. 81; кн. 26, л. 165 об.; ф. 396, оп. 1, д. 40208, л. 2, 11, 51; д. 40274,

л. 442, 489, 494, 537; д. 40631, л. 26, 27; д. 40672, л. 6; д. 40922, л. 64, 66 об., 67; д. 41504, л. 8.

Вятка (Хлынов, Слободской, Котельнич, Орлов, Шестаков)

Год

1620/21

1621/22

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1632/33

Таможня

374

1 231

1 148

1 097

1 291

1 237

Кабаки

2 507

3 589

2 621

2 080

2 015

2 447

Всего

2 881

3 431

4 820

3 769

3 177

3 306

3 684

3 221

1633/34

1636/37

1637/38

1638/39

1639/40

1640/41

1641/42

1642/43

Таможня

2 032

Кабаки

4 498

Всего

3 020

3 846

5 146

5 485

5 745

5 457

6 368

6 530

1643/44

Таможня

2 039

Кабаки

3 941

5 980

Составлено по: ПРК. С. 280, 282, 284, 285, 287; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15,

л. 372, 373, 373 об., 381, 382, 382 об., 390, 390 об., 400, 401, 409, 410; кн. 16, л. 382 об., 383 об.,

384, 396 об., 397, 400 об., 401 об., 411, 411 об., 412 об., 413, 474, 474 об., 475, 480 об., 481; кн. 18,

л. 1034 об., 1035 об., 1036 об., 1046 об., 1047 об., 1048 об., 1059, 1059 об., 1060 об., 1137 об., 1138,

1139, 1145, 1146; кн. 22, л. 225 об.-227 об.; кн. 28, л. 489, 490, 508, 509, 515, 516, 521, 522 об.,

539, 540; кн. 29, л. 186-188 об.; ф. 141, оп. 1, д. 61 (1628 г.), л. 155, 156; оп. 2, д. 82 (1639 г.),

л. 183-185, 252, 290, 291; д. 38 (1642 г.), л. 193-196; ф. 396, оп. 1, д. 40274, л. 88, 89, 208; д. 40631,

л. 208, 261, 361.

Кайгородок

Год

1620/21

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1632/33

1633/34

Таможня

119

320

603

609

Кабаки

305

355

351

Всего

424

601

657

706

675

674

954

960

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

1 053

985

1 233

Кабаки

351

372

Всего

1 404

1 357

1 605

Составлено по: ПРК. С. 277; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 356; кн. 16, л. 361-363;

кн. 18, л. 1010-1011 об.; кн. 22, л. 215, 215 об.; кн. 28, л. 455-462, 463; кн. 29, л. 176-177; кн. 30,

л. 177-177 об.; ф. 141, оп. 1, д. 61 (1628 г.), л. 142, 144; оп. 2, д. 81 (1636 г.), л. 10; ф. 233, оп. 1,

кн. 7, л. 181 об.; кн. 39, л. 1155 об.; ф. 396, оп. 1, д. 40258, л. 91; д. 40631, л. 253, 303; д. 40672, л. 51.

Каргополь и Турчасов

Год

1620/21

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1631/32

1632/33

Таможня

412

888

915

873

883

935

Кабаки

1 106

1 957

2 860

3 187

3 066

2 988

Всего

1 518

2 845

3 775

4 060

3 949

3 923

4 131

3 814

1633/34

1634/35

1637/38

1638/39

1640/41

1641/42

1642/43

1643/44

Таможня

869

1 275

1 397

1 802

1 859

1 711

Кабаки

3 513

2 513

4 105

4 333

4 414

3 813

Всего

4 288

4 382

3 788

5 502

6 135

6 273

5 583

1644/45

Таможня

Кабаки

Всего

4 141

Составлено по: ПРК. С. 298-301; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 476, 477, 534,

535; кн. 16, л. 538 об., 539 об., 559, 559 об., 569 об.; кн. 18, л. 1193-1194, 1215, 1216 об., 1225 об.,

1226 об.; кн. 22, л. 245 об.-246 об.; кн. 23, л. 160-161; кн. 28, л. 574, 579, 579 об., 581, 616, 617, 630;

кн. 29, л. 205 об.; кн. 30, л. 206 об.; ф. 141, оп. 1, д. 61 (1628 г.), л. 174, 175; оп. 2, д. 82 (1639 г.),

л. 296-299; д. 38 (1642 г.), л. 106-108, 112; ф. 233, оп. 1, кн. 19, л. 263; ф. 396, оп. 1, д. 40258, л. 67;

д. 40274, л. 406, 419; д. 40631, л. 228, 229, 266.

Кольский острог

Год

1619/20

1620/21

1621/22

1622/23

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

Таможня

851

1241

2 013

949

1 421

1 927

1 490

1 352

Кабаки

860

1 266

1 015

840

1 507

1 408

1 593

1 539

Всего

1 711

2 507

3 028

1 789

2 928

3 335

3 083

2 891

1628/29

1629/30

1630/31

1632/33

1633/34

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

3 742

3 040

1 650

800

Кабаки

2 323

1 017

1 023

Всего

6 065

4 057

4 258

4 221

1 823

2 117

2 150

Составлено по: ПРК. С. 133, 318; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 654, 655; кн. 16,

л. 675 об.-676; кн. 18, л. 1335, 1336 об.-1338, 1342-1343, 1344 об.-1345 об.; кн. 22, л. 269 об.-

270 об.; кн. 28, л. 729, 731, 732, 738, 740, 746; кн. 29, л. 226, 227 об., 228 об.-229; кн. 30, л. 229 об.,

234, 234 об.; ф. 396, оп. 1, д. 40274, л. 203-205, 265, 270, 315, 328-332; д. 40631, л. 87, 88; д. 40772,

л. 123, 126.

Мезень и Кеврола

Год

1619/20

1620/21

1623/24

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1629/30

Таможня

290

250

920

966

595

482

592

471

Кабаки

876

459

1 839

2 058

2 162

2 196

2 178

1 485

Всего

1 166

709

2 759

3 024

2 757

2 678

2 770

1 956

1632/33

1633/34

1634/35

1636/37

1637/38

1638/39

1639/40

1640/41

Таможня

682

701

929

428

Кабаки

1 518

1 580

1 663

849

Всего

1 645

1 551

2 200

2 281

2 592

1 227

1 506

1 756

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

441

360

428

Кабаки

1 272

1 335

1 503

Всего

1 713

1 695

1 931

1 347

Составлено по: ПРК. С. 78, 85-87, 267, 268; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 285 об.,

288 об., 290, 290 об.; кн. 16, л. 222, 223 об., 304; кн. 18, л. 875-877 об., 955 об.; кн. 22, л. 187-189;

кн. 23, л. 51 об.-52 об., 124, 124 об., 169 об., 309, 309 об., 418-422; кн. 24, л. 405 об.-407; кн. 28,

л. 267, 363, 363 об., 366, 368, 371, 373 об., 374, 401-404; кн. 29, л. 150-151; кн. 30, л. 148 об.; ф. 141,

оп. 1, д. 61 (1628 г.), л. 105, 106; оп. 2, д. 81 (1636 г.), л. 66, 177, 259; д. 82 (1639 г.), л. 188; д. 38

(1642 г.), л. 196, 644-646, 649; д. 72 (1646 г.), л. 122; ф. 233, оп. 1, кн. 7, л. 470; кн. 9, л. 186; кн. 11,

л. 282; кн. 16, л. 52; кн. 17, л. 245; кн. 25, л. 229 об.; кн. 29, л. 113 об.-114; кн. 38, л. 97, 274; кн. 39,

л. 854; ф. 396, оп. 1, д. 40258, л. 75-76; д. 40631, л. 79-80, 164-167.

Псков

Год

1619/20

1622/23

1623/24

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

Таможня

2 701

3 213

4 668

3 205

2 430

2 840

1 899

2 653

Кабаки

4 337

4 552

5 099

4 942

4 958

4 342

4 262

4 478

Всего

7 038

7 765

9 767

8 147

7 388

7 182

6 161

7 131

1629/30

1630/31

1631/32

1632/33

1633/34

1634/35

1635/36

1636/37

Таможня

3 075

2 323

2 174

3 243

3 296

Кабаки

4 531

4 583

4 625

4 730

4 820

5 166

5 240

Всего

7 606

6 948

6 904

8 063

8 462

8 536

1637/38

1638/39

1639/40

1640/41

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

3 296

3 233

3 565

Кабаки

5 240

5 303

5 345

5 397

Всего

8 536

8 578

8 962

Составлено по: ПРК. С. 18, 19; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Псков, кн. 4, л. 6 об.-9 об.; Новгород,

кн. 15, л. 48, 48 об., 52, 52 об.; кн. 16, л. 178, 179, 262 об.; кн. 18, л. 121 об., 123-126; кн. 22,

л. 44 об., 46 об., 47; кн. 23, л. 6-7, 22, 22 об., 43 об.-46 об., 116, 117, 159, 159 об., 234-235, 242,

242 об., 246 об., 295-296, 356 об.-360 об., 426-426 об.; кн. 24, л. 136 об.-137 об., 264 об., 265 об.,

349-351 об.; кн. 28, л. 57, 60; кн. 29, л. 36 об.; кн. 30, л. 32 об.; ф. 141, оп. 1, д. 61 (1628 г.), л. 29-31,

37; оп. 2, д. 89 (1639 г.), л. 44, 54; д. 38 (1642 г.), л. 16-21; д. 83 (1642 г.), л. 7-7 об.; ф. 233, оп. 1,

кн. 11, л. 351 об.-352 об.; кн. 15, л. 294; кн. 17, л. 210 об.; кн. 19, л. 238 об.; кн. 22, л. 134; кн. 23,

л. 59; кн. 25, л. 191-191 об.; кн. 29, л. 157 об.-158; кн. 41, л. 428; кн. 671, л. 256; ф. 396, оп. 1,

д. 40274, л. 120, 128, 138, 140, 141, 207, 347, 356-365, 378, 380, 424; д. 40772, л. 88.

Пустоозерск

Год

1620/21

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1629/30

1632/33

Таможня

251

201

181

300

379

294

Кабаки

150

252

390

235

495

536

380

Всего

229

503

591

416

795

915

674

564

1633/34

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

Кабаки

Всего

352

377

347

342

Составлено по: ПРК. С. 322; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 682, 683, 686, 688; кн. 16,

л. 718, 720 об.; кн. 18, л. 1375, 1376, 1379-1379 об., 1382, 1385-1387 об., 1388; кн. 22, л. 280, 280 об.;

кн. 28, л. 756, 757, 761-764; кн. 29, л. 236-236 об.; кн. 30, л. 242 об.; ф. 396, оп. 1, д. 40631, л. 234-237.

Соль Вычегодская

Год

1620/21

1621/22

1622/23

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

Таможня

1 149

760

924

1 009

1 334

1 311

1 678

1 560

Кабаки

1 894

2 493

2 941

2 753

2 714

2 530

2 579

3 432

Всего

3 043

3 253

3 865

3 762

4 048

3 841

4 257

4 992

1629/30

1630/31

1631/32

1632/33

1633/34

1634/35

1636

1637

Таможня

1 425

1 503

1 089

1 100

1 259

1 116

Кабаки

3 050

2 348

2 424

2 575

2 567

2 821

Всего

4 475

3 851

3 513

3 675

3 826

3 937

4 124

1638

1639

1639/40

1640/41

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

1 150

727

1 756

1 737

1 635

1 862

2 244

2 140

Кабаки

3 725

2 352

4 357

4 187

3 715

4 737

5 491

4 743

Всего

4 875

3 079

6 113

5 924

5 350

6 599

7 735

6 883

Составлено по: ПРК. С. 357, 358; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Устюг, кн. 6, л. 34, 35 об., 37-41 об.,

37 об., 41, 192, 193, 195-199 об.; кн. 9, л. 78, 103, 104, 106-110, 245 об.; кн. 12а, л. 144, 145, 147-151;

кн. 14, л. 81, 83, 86-93; кн. 16, л. 81, 83, 86 об., 92; кн. 17, л. 76, 76 об., 83 об.-90, 245; кн. 21,

л. 73, 73 об., 75; кн. 22, л. 68, 68 об., 71, 75-81, 83, 199; кн. 28, л. 7, 17 об., 105 об., 107, 110-118,

261-264 об., 267, 269 об., 270 об.-271 об., 272 об., 274 об.; кн. 43, л. 81, 82, 83-86, 88-90; кн. 45,

л. 114, 101-102, 103, 105-114, 346 об.; кн. 51, л. 52, 52 об., 54, 54 об., 54 а, 54а об., 57-62; кн. 72,

л. 64-66 об., 69, 69 об., 73-80; Суздаль, кн. 2, л. 54, 54 об., 56, 56 об., 59-66, 269; ф. 141, оп. 1, д. 74

(1628 г.), л. 97; д. 57 (1631 г.), л. 468; д. 38 (1632 г.), л. 393; ф. 233, оп. 1, кн. 26, л. 214 об.; ф. 396,

оп. 1, д. 39987, л. 15 об.

Соль Камская

Год

1619/20

1620/21

1621/22

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

Таможня

382

418

1 325

1 013

783

876

1 239

Кабаки

1 915

1 844

3 019

2 492

1 831

1 776

2 122

Всего

2 297

2 262

2 707

4 344

3 505

2 614

2 652

3 361

1629/30

1632/33

1633/34

1635/36

1636/37

1637/38

1638/39

1639/40

Таможня

1 345

1 401

1 753

2 380

2 395

2 733

3 162

3 164

Кабаки

3 114

4 728

3 862

2 758

3 083

3 565

3 621

3 684

Всего

4 459

6 129

5 615

5 138

5 478

6 298

6 783

6 848

1640/41

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

2 960

3 275

3 320

Кабаки

4 163

4 315

4 375

Всего

7 123

6 872

7 590

7 695

Составлено по: ПРК. С. 90, 91, 273, 275; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 342, 343;

кн. 16, л. 340, 341; кн. 18, л. 989-989 об., 991; кн. 22, л. 206-207; кн. 24, л. 377 об.-378 об.; кн. 28,

л. 419, 420 об., 422, 423 об., 424 об., 427 об., 440, 446, 447; кн. 29, л. 167; ф. 141, оп. 1, д. 61 (1628 г.),

л. 131, 132; оп. 2. д. 81 (1636 г.), л. 86, 105, 292, 293, 308; д. 82 (1639 г.), л. 247-251; д. 38 (1642 г.),

л. 148-150; ф. 233, оп. 1, кн. 29, л. 50 об.; кн. 36, л. 126 об.; кн. 671, л. 12 об.; ф. 396, оп. 1, д. 40258,

л. 20; д. 40631, л. 172.

Тотьма

Год

1620/21

1621/22

1622/23

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

Таможня

874

789

1 204

1 582

1 748

1748

1 634

1 659

Кабаки

1 236

1 044

1 502

1 842

1 846

1 488

1 270

Всего

2 110

1 833

2 706

3 424

3 594

3 122

2 929

1629/30

1630/31

1631/32

1632/33

1633/34

1634/35

1636

1637

Таможня

2 094

3 328

2 845

1 900

1 770

2 040

Кабаки

1 718

2 000

2 298

1 762

1 556

1 300

Всего

3 812

5 328

5 143

3 662

3 326

3 340

3 523

1639

1640/41

1641/42

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

2 265

2 803

2 391

1 140

1 684

2 267

Кабаки

1 355

1 645

1 548

1 163

1 121

1 187

Всего

3 620

4 448

3 939

2 303

2 847

3 454

Составлено по: ПРК. С. 376; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Суздаль, кн. 2, л. 70, 71, 74, 75, 79-83, 336;

Тотьма, кн. 1, л. 18-19 об., 20 об.; Устюг, кн. 6, л. 44-46, 303-305; кн. 9, л. 227-229; кн. 12а, л. 123-

125; кн. 14, л. 94, 98, 101-104, 407; кн. 16, л. 22, 22 об.; кн. 17, л. 96, 98, 100-103, 329, 330, 418 об.;

кн. 21, л. 89, 89 об., 91, 91 об., 93, 94, 95, 96, 99; кн. 22, л. 85, 88, 90 об., 91 об., 92, 93, 96; кн. 28,

л. 39, 130, 130 об., 133, 133 об., 136, 137, 138, 139, 141, 381-385, 387 об., 388 об., 389 об., 390 об.;

кн. 43, л. 94, 102, 103, 103 об.; кн. 45, л. 116-117 об., 123, 123 об., 125, 125 об.; кн. 51, л. 67, 67 об.,

70, 70 об., 72 об.-74; кн. 72, л. 86, 88, 95, 96, 99, 99 об., 105-108; Чаронда, кн. 2, л. 50 об., 51 об.;

ф. 141, оп. 2, д. 37 (1641 г.), л. 545; ф. 233, оп. 1, кн. 26, л. 233 об.; ф. 396, оп. 1, д. 50394, л. 30.

Чердынь

Год

1620/21

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1632/33

1633/34

Таможня

133

154

135

165

Кабаки

822

1 139

1 172

1 013

1 029

1 024

Всего

955

1 293

1 307

1 178

1 128

1 102

1 289

1 463

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

291

263

Кабаки

2 470

2 385

Всего

2 761

2 648

1 027

Составлено по: ПРК. С. 88, 89, 270, 271; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 324, 325;

кн. 16, л. 313, 316 об.; кн. 18, л. 962; кн. 22, л. 197, 197 об.; кн. 28, л. 412, 413; кн. 29, л. 158-159;

кн. 30. л. 157 об.; ф. 141, оп. 1, д. 61 (1628 г.), л. 119, 120; оп. 2, д. 81 (1636 г.), л. 161; ф. 233, оп. 1,

кн. 10, л. 89; ф. 396, оп. 1, д. 40258, л. 3.

Яренский городок

Год

1620/21

1624/25

1625/26

1626/27

1627/28

1628/29

1629/30

1630/31

Таможня

359

495

629

946

791

561

639

569

Кабаки

367

625

697

827

1 005

1 039

877

657

Всего

726

1 120

1 326

1 774

1 796

1 600

1 516

1 226

1632/33

1633/34

1635/36

1636/37

1637/38

1642/43

1643/44

1644/45

Таможня

757

795

Кабаки

1 062

984

Всего

1 122

1 147

1 304

2 154

2 260

1 819

1 779

Составлено по: ПРК. С. 291; РГАДА, ф. 137, оп. 1, Новгород, кн. 15, л. 428, 429; кн. 16, л. 503,

504 об.-505; кн. 18, л. 1175 об.-1177; кн. 22, л. 236 об.-237; кн. 23, л. 313-314 об.; кн. 28, л. 549,

550, 552, 569 об.-572; кн. 29, л. 196 об.-197; кн. 30, л. 197-197 об.; ф. 141, оп. 1, д. 61 (1628 г.).

л. 164; ф. 233, оп. 1, кн. 4, л. 522 об.; кн. 25, л. 158; кн. 30, л. 36 об., 103 об.; кн. 41, л. 322 об.;

ф. 396, оп. 1, д. 40274, л. 200; д. 40631, л. 57-60; д. 40672, л. 46.