История власти

Предварительное следствие по делу о томском погроме

1905 г. и сибирская юстиция

Евгений Крестьянников

Preliminary investigation into the case of the Tomsk pogrom of 1905

and Siberian justice

Evgenii Krestiannikov

(Tyumen State University, Russia; HSE University, Moscow, Russia)

DOI: 10.31857/S2949124X23020074, EDN: BICRIS

20-22 октября 1905 г. в результате бойни в Томске погибли 66 человек,

ещё 126 получили ранения, был нанесён огромный ущерб имуществу частных

лиц, сгорело несколько зданий, одно из которых - городской театр - уже не

восстанавливалось¹. Но несмотря на столь тяжкие преступления, по итогам

предварительного расследования, судебного процесса, проходившего в Том-

ском окружном суде 17-28 августа 1909 г., и последовавшего затем Высочайше-

го помилования фактическое наказание настигло всего пятерых погромщиков:

один из них подлежал аресту на месяц «при волости» и четверо осуждались на

незначительные сроки тюремного заключения (от четырёх месяцев до года).

Так закончилось основное «дело о томском погроме», а дополнительный обви-

нительный акт, незамеченный современниками и неизвестный историкам, рас-

сматривался в Томском окружном суде 21 июля 1910 г. Тогда трёх обвиняемых

отправили в тюрьму на четыре месяца каждого².

Репрессии оказались явно неэквивалентны чудовищности совершённых де-

яний. Преступники либо избежали уголовной ответственности, либо карались

чрезвычайно мягко. Показательно, что на судебных заседаниях в августе 1909 г.

ни один подсудимый не преследовался за содеянное в самый кровопролитный

день погрома - 20 октября; все они нарушили закон в следующие сутки³. Это

свидетельствовало о серьёзном сбое в судебной системе, на которую влияли

как политическая обстановка, так и разнообразные трудности, возникавшие

перед следственными органами. Многие участники и очевидцы тех событий

отмечали, что уже на стадии предварительного следствия справедливость су-

допроизводства вызывала сомнения. Возглавлявший Томск во время кроваво-

го бедствия городской голова А.И. Макушин, избранный позднее депутатом

Государственной думы, c её трибуны сообщил 29 июня 1906 г. о давлении на

Исследование выполнено при поддержке РФФИ и Тюменской области в рамках научного

проекта № 20-49-720019.

Подробнее см.: Шиловский М.В. Томский погром 20-22 октября 1905 г.: хроника, коммен-

тарий, интерпретация. Новосибирск, 2019.

Государственный архив Томской области (далее - ГА ТО), ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 190-

190 об., 196, 232-234, 247-248.

Государственный исторический архив Омской области (далее - ГИА ОО), ф. 190, оп. 1,

д. 133, л. 67.

органы, производившие расследование. Он указал на спорное с точки зрения

законности отстранение от должностей ключевых для следственных действий

фигур: судебного следователя Я.Е. Иващенко, судмедэксперта А.А. Грацианова,

председателя Томского окружного суда А.В. Витте⁴. Томский юрист С.В. Алек-

сандровский, вспоминая об устранении чиновников и других манипуляциях,

констатировал: «Следствие, переходившее после этого от одного следователя

к другому, наконец, заглохло»⁵. Проведение его в полном соответствии с за-

коном угрожало многим силам, проявившимся в октябрьские дни. Разумеется,

было что скрывать административным и полицейским структурам, продемон-

стрировавшим, как минимум, неспособность предотвращать и подавлять бес-

порядки. Активность частных лиц и объединений также зачастую повышала

напряжённость в городе и способствовала наступлению хаоса.

Томск фактически остался без полиции⁶, оказавшейся в решающий мо-

мент полностью деморализованной. Томский губернатор В.Н. Азанчевский--

Азанчеев в рапорте министру внутренних дел 16 ноября 1905 г. утверждал, что

его подчинённые перед погромом подвергались «со стороны революционеров

угрозам насилия» и поддались панике, а «нижние полицейские чины не толь-

ко прекратили с 19 октября наружную службу, но боялись даже показываться

в форменной одежде на улице»⁷. При этом обстановку в Томске дестабилизи-

ровали как демонстрации и митинги, так и конфликт между «интеллигентной»

городской думой под руководством Макушина, которая, узнав о Манифесте

17 октября 1905 г., активизировала тянувшееся с августа создание милиции

(«городской охраны») и начала вооружать её револьверами, и полицмейстером

П.В. Никольским, пользовавшимся поддержкой губернской администрации.

20 октября монархически настроенные жители (их именовали тогда «па-

триотами»), объединившись, провели шествие в поддержку императора, ко-

торое сопровождалось избиением людей, по каким-то признакам казавших-

ся противниками царской власти. Тогда же толпой были совершены первые

убийства. Чуть позже главной ареной расправ стала Соборная площадь. Один

из спасшихся милиционеров, Г.Б. Кляцкин, в воспоминаниях, названных

«Кровавый эпизод», писал: «Я тогда стоял в боевой дружине городской ми-

лиции. Соборная площадь в этот день олицетворяла собой два насторожив-

шихся, смертельно ненавидевших друг друга лагеря. С одной стороны высшие

учебные заведения и железнодорожное управление… и с другой - громадный

собор, символ самодержавия, и дом губернатора»⁸. Там толпа окончательно

рассвирепела, оказавшись под выстрелами из рядов милиции и почувствовав,

что прибывшие войска не будут препятствовать её действиям. Противники ма-

нифестантов, спасаясь, забаррикадировались в административном корпусе же-

лезной дороги, где в тот день работникам выдавали жалованье. Некоторые из

Государственная дума. Стенографические отчёты. 1906 год. Сессия первая. Т. II. СПб.,

1906. С. 1811.

Александровский С.В. Октябрьские дни 1905 г. в Томске (воспоминания томского старожи-

ла) // Сибирские огни. 1925. № 4-5. С. 156.

Начальник томского гарнизона 22 октября докладывал: «За время беспорядков в г. Томске

замечается полнейшее отсутствие чинов полиции на улицах города» (ГА ТО, ф. Ф-3, оп. 70, д. 2643,

л. 105).

Государственный архив Новосибирской области (далее - ГА НО), ф. П-5, оп. 2, д. 152,

л. 2 об.-3.

Там же, ф. Р-1612, оп. 1, д. 76, л. 1.

тех, кто попытался оттуда выйти, были растерзаны, а вечером здание охватило

пламя, и многие, оставшиеся в нём, сгорели заживо. 21 и 22 при пассивности

властей и солдат Томск погрузился в стихию насилия, грабежей и разрушений,

от которых особенно часто страдали евреи.

Расследование этих событий сильно затруднялось тем, что незадолго до

них горожане получили разрешение иметь и носить оружие⁹, а из местных тю-

рем освобождались лица, содержавшиеся под стражей за политические престу-

пления¹⁰. Город наполнили чужеродные для него элементы. Основу гарнизона

составляли роты из новобранцев и резервистов, с нетерпением ожидавших де-

мобилизации после окончания русско-японской войны. Они отличались низ-

ким уровнем дисциплины и нежеланием служить¹¹.

Вместе с тем с весны 1905 г. в Томске скапливались пришлые люди, ко-

торых никто не знал в лицо (возможно, это стало одной из причин того, что

в следственных материалах и в описаниях погрома постоянно использова-

лось обезличенное понятие «толпа»¹²). Криминогенную обстановку обостряло

присутствие «сахалинцев»¹³ - ссыльных, которым после Портсмутского мира

и уступки Японии юга Сахалина правительство разрешило отправиться домой.

Незадолго до погрома «Сибирская жизнь» сообщала об их безвыходном поло-

жении. 13 октября несколько таких семейств с маленькими детьми, не найдя

пристанища, расположились на тротуаре около Томского полицейского управ-

ления. По их словам, местные жители относились к ним «хуже японцев»¹⁴.

Между тем 27 октября губернатор просил командира одного из батальонов

прислать на железнодорожную станцию 60 солдат «на случай возникновения

там беспорядков вследствие прибытия партии сахалинцев»¹⁵.

Характер преступлений, совершённых в ходе погрома, усложнял сбор дока-

зательств и проведение криминалистических экспертиз. Даже на фоне много-

численных в то время расправ¹⁶ случившееся в Томске выделялось беспощадно-

стью и истреблением улик. Некоторые трупы, вероятно, оказались полностью

уничтожены. Следствию приходилось иметь дело с обгорелыми костями¹⁷,

«изуродованными до неузнаваемости» мертвецами с «выбитыми зубами, разби-

тыми в лепёшку носами и губами»¹⁸. 9 ноября, по данным Томского губернско-

го управления, 11 человек числились пропавшими без вести¹⁹.

Неудивительно, что под свежим впечатлением современники многократно

преувеличивали число жертв побоища, ставя его на первое место в ряду анало-

Ларьков Н.С., Чернова И.В. Полицмейстеры, комиссары, начальники (руководители право-

охранительных органов Томской губернии, округа и области в XIX-XX вв.). Томск, 1999. С. 90.

События в Томске // Сибирский вестник. 1905. 26 октября.

Шиловский М.В. Томский погром… С. 15.

О заметном стремлении «свалить ответственность на толпу» см.: Александровский С.В. Указ.

соч. С. 156.

Это слово являлось синонимом каторжника (Ремнёв А.В. Россия Дальнего Востока. Импер-

ская география власти XIX - начала XX вв. Омск, 2004. С. 434).

Томская хроника // Сибирская жизнь. 1905. 16 октября.

ГА ТО, ф. Ф-3, оп. 70, д. 2643, л. 129.

Историки насчитывают в начале XX в. более шести сотен погромов: Будницкий О.В. Рос-

сийские евреи между красными и белыми (1917-1920). М., 2005. С. 57; Lambroza Sh. The Tsarist

Government and the Pogroms of 1903-1906 // Modern Judaism. Vol. 7. 1987. № 3. Р. 287.

Томская хроника // Сибирские известия. 1905. 28 октября.

Хроника октябрьских событий. Приложение к «Праву» // Право. 1905. № 48-49. Стб. 157.

ГА ТО, ф. Ф-3, оп. 70, д. 2643, л. 237.

гичных эксцессов Первой русской революции. Писали про 1 150 убитых и сго-

ревших при 76 тяжелораненых²⁰, про 1 200 пострадавших²¹. Тобольский «Си-

бирский листок» по «частным» каналам узнал о тысяче погибших²². Томский

корреспондент сообщал в иркутском «Восточном обозрении» о «200 перебитых

на улице», ещё столько же будто бы скончались в огне²³.

Информационный голод в городе и его удалённость от внешнего мира

лишь распаляли воображение и усиливали страхи. Наиболее популярные мест-

ные газеты - «Сибирский вестник» и «Сибирская жизнь» - перестали выходить

ещё 16 октября и возобновили выпуск только 25 и 26 октября соответственно,

железнодорожное сообщение восстановилось 24 октября²⁴, почта и телеграф

работали с перебоями. Дефицит сведений и доверие слухам, зачастую недосто-

верным и утрированным, не могли не воздействовать на психику жителей²⁵.

По свидетельству очевидца, город пережил «что-то вроде Варфоломеевской

ночи»²⁶. В результате, как вспоминал Г.С. Рассохин, томичи надолго потеряли

взаимное доверие: «Встречаясь на улице, люди подозрительно оглядывали друг

друга, держа в кармане наготове оружие. Каждый видел в другом зверя, готово-

го броситься на тебя без всякой причины»²⁷. Испуг, разумеется, вредил резуль-

тативности следствия. 29 октября один из наблюдавших за томской трагедией

предупредил прокурорских чиновников о том, что её участники едва ли дадут

откровенные показания, поскольку слишком боятся мести погромщиков²⁸.

При этом ранее судебные деятели края практически не сталкивались с пре-

ступлениями, связанными с проявлениями антисемитизма. В губернии, находив-

шейся далеко за чертой оседлости, иудеи мирно сосуществовали с представите-

лями иных конфессий. П.В. Вологодский - адвокат, которого томские жандармы

считали одним из виновников кровопролития²⁹, представлявший затем интересы

гражданских истцов на процессе 17-28 августа 1909 г.³⁰, - уже будучи главой

правительства А.В. Колчака, заявлял, что в Сибири «никогда не было и нет ев-

рейского вопроса». Антисемитскую истерию, характерную для томской бойни

1905 г., он объяснял не укоренившейся ненавистью сибиряков к евреям, а слу-

чайным стечением обстоятельств, «искусственно созданным чёрной сотней»³¹.

Обнинский В.П. Полгода русской революции. Сборник материалов к истории русской рево-

люции (октябрь 1905 - апрель 1906 г.). Вып. 1. М., 1906. С. 42, 44.

Октябрьские дни в Томске. Описание кровавых событий 20-23 октября. Томск, 1905. С. 64.

Городская хроника // Сибирский листок. 1905. 30 октября.

Томское преступление // Восточное обозрение. 1905. 1 ноября.

ГА НО, ф. П-5, оп. 3, д. 4, л. 200.

Говоря о последствиях знаменитого кишинёвского погрома 1903 г., Э. Джадж отметил:

«Страх, гнев и возмущение охватили жителей. Нельзя было стереть из памяти то, что одна часть на-

селения набросилась на другую с дикой яростью, нельзя было также вернуться к нормальной жиз-

ни, не ответив на болезненные вопросы. Почему это случилось? Что нужно сделать, чтобы не допу-

стить этого вновь? И наиболее волнующий: кто виноват в том, что произошло»? (Джадж Э. Пасха

в Кишинёве. Анатомия погрома. Кишинёв, 1998. С. 88).

Томское преступление // Восточное обозрение. 1905. 1 ноября.

Рассохин Г.С. События в Томске в октябре 1905 г. Томск, 1917. С. 15.

ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 15 об.

Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (далее - ЦГИА СПб),

ф. 2297, оп. 1, д. 18, л. 1.

Подробнее см.: Крестьянников Е.А. К «истории человеческих жертвоприношений»: П.В. Во-

логодский и томский погром 1905 г. // Вестник Томского государственного университета. 2021.

№ 472. С. 115-127.

ГА РФ, ф. Р-193, оп. 1, д. 2, л. 29.

На расследование, безусловно, сильнейшим образом влияло то, что служа-

щие судебных учреждений являлись непосредственными участниками столк-

новений, происходивших в те трагические дни. Ещё 18 октября на Соляной

площади, где размещался Томский окружной суд, они вступились за антипра-

вительственно настроенных учащихся, защищая их от казацких нагаек. Тогда

казаки избили Вологодского, а Витте, дабы избежать дальнейших побоев, лич-

но провожал молодёжь до городского управления. На следующий день на сове-

щании у губернатора именно Витте ультимативно потребовал от Азанчевского--

Азанчеева создания милиции и затем обсуждал вместе с ним, городским

головой и прокурором Томского окружного суда А.Г. Беляевым кандидатуру

нового полицмейстера, который занял бы место Никольского, дискредитиро-

вавшего себя применением насилия³².

Из донесений начальника Томского губернского жандармского управле-

ния С.А. Романова известно, что Беляев накануне кровопролития настоял на

освобождении политических арестантов³³. 20 октября Беляеву и Витте, прохо-

дившим вместе с Азанчевским-Азанчеевым сквозь «патриотическую» манифе-

стацию на Соборной площади, угрожали расправой³⁴. Та же толпа требовала

выдать ей для самосуда Вологодского³⁵, дом которого чудом избежал разгрома³⁶.

Грандиозное преступление потребовало масштабного расследования. По

данным прокуратуры, к 9 февраля 1906 г. было вскрыто 56 трупов и произведён

осмотр обгоревших костей и останков, осмотрено около 50 разорённых зданий,

допрошено около 800 потерпевших и свидетелей, а 19 человек привлечены

в качестве обвиняемых. К 13 апреля 1907 г. опрошенными считались свыше

тысячи свидетелей, а в представлении товарища прокурора Х.Д. Брюхатова

прокурору Томского окружного суда Н.А. Русанову 16 июля 1908 г. говорилось

про 106 обвиняемых. Материалы предварительного следствия при передаче

их Русанову следователем Н.Ф. Бончковским 18 июля того же года составили

20 томов³⁷. Ожидалось, что в августе 1909 г. перед судом предстанут 85 чело-

век³⁸, хотя в действительности на скамье подсудимых их оказалось всего 68³⁹.

Со всех концов страны звучали призывы провести следствие как можно

быстрее и, строго соблюдая законность, обнаружить истинных виновников

беспорядков. Известный в Тобольске В.Ф. Костюрин писал: «Только суд, суд

скорый, правый, открытый, не потворствующий ни подстрекателям, ни по-

пустителям, ни несчастным участникам этого злодеяния, не ведавшим, что

творят, может успокоить возмущённую общественную совесть»⁴⁰. «Сибирский

вестник» напоминал, что «общественная совесть Томска взволнована, она

измучена и ищет успокоения в правдивом суде над виновниками ужасов»⁴¹.

ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 179, л. 3, 6.

Там же, ф. Д-144, оп. 1, д. 33, л. 5.

Там же, ф. П-5, оп. 2, д. 152, л. 6.

Там же, д. 166, л. 2.

По свидетельству Макушина, у Вологодского находились на постое несколько солдат, ко-

торые дали отпор грабителям (Государственная дума. Стенографические отчёты. 1906 год. Сессия

первая. Т. II. Стб. 1811).

ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 26-26 об., 35, 59, 60.

Дело о погроме в г. Томске в 1905 году (Отчёт о судебном заседании Томского окружного

суда). Томск, 1909. С. 2.

ГИА ОО, ф. 190, оп. 1, д. 133, л. 32.

Костюрин В.Ф. Томская трагедия // Сибирский листок. 1905. 27 октября.

К суду // Сибирский вестник. 1905. 16 ноября.

Никогда ещё судебная система не сталкивалась в Сибири со столь резонанс-

ным и болезненным делом.

Между тем первые шаги демонстрировали растерянность и даже беспо-

мощность предварительного следствия. Формально оно началось 21 октября⁴²,

хотя отдельные следственные действия производились уже 20 октября. Так,

по воспоминаниям Александровского (в момент бойни являвшегося членом

Томского окружного суда), чудом выжившего в тот день железнодорожного

архитектора Б.Ф. Татарчука сразу же допросил в районе Соборной площади

участковый судебный следователь Иващенко. Спасшийся рассказал об убий-

стве у здания железнодорожного управления двух инженеров - М.У. Шварца

и И.Ф. Клионовского⁴³.

Дело сразу же было возбуждено «по непосредственному усмотрению судеб-

ного следователя» (ст. 297 Устава уголовного судопроизводства), но из-за эска-

лации насилия 20 октября Иващенко ничего больше предпринять уже не мог. На

следующий день губернатор предложил ему возобновить следствие, действуя на

основании «сообщений полиции, присутственных мест и должностных лиц»⁴⁴.

Но в формах «уведомления о начатии нового дела» Иващенко, скорее всего, по

инерции записал «по предложению прокурора суда»⁴⁵, придерживаясь тем са-

мым одного из наиболее распространённых способов дать ход расследованию.

Однако прокурор, якобы давший такую санкцию, вряд ли мог это сделать. По

наблюдениям Макушина, 20 октября Беляев в панике «бегал, схватясь за го-

лову», вокруг губернатора⁴⁶, а затем, как утверждал профессор юридического

факультета Томского университета И.А. Малиновский, самовольно спешно по-

кинул город⁴⁷. Согласно воспоминаниям Г.Н. Потанина, это произошло в ночь

на 21 октября⁴⁸. Действительно, после кровавых событий имя Беляева исчезло

из документов, а его обязанности временно исполнял А.К. Висковатов. В се-

редине ноября в Томск из Семипалатинска приехал Русанов⁴⁹, исправлявший

с тех пор должность прокурора Томского окружного суда. Именно он выступал

с обвинением на процессе над погромщиками в августе 1909 г.⁵⁰

Обстановку, в которой начиналось расследование, передаёт рапорт

Азанчевского-Азанчеева министру внутренних дел. Когда 20 октября на Со-

ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 60; ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 154, л. 15.

Александровский С.В. Указ. соч. С. 154-155. В донесении начальника Сибирской железной

дороги В.А. Штукенберга в Министерство путей сообщения, направленном 30 октября, они дей-

ствительно числились среди раненых и убитых (ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 147, л. 4-4 об.).

ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 154, л. 15.

ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 8-9.

ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 179, л. 9.

Малиновский, безусловно, хорошо знал, что происходило в местном судейском сообще-

стве. В своих воспоминаниях он упоминал среди «близких» ему людей Витте, Вологодского, Алек-

сандровского и др. (Императорский Томский университет в воспоминаниях современников / Сост.

С.Ф. Фоминых. Томск, 2014. С. 294-295). К тому же с 8 ноября 1905 г. профессор стал также одним

из редакторов «Сибирской жизни» (Жилякова Н.В., Шевцов В.В., Евдокимова Е.В. Периодическая

печать Томской губернии (1857-1916): становление журналистики и формирование регионального

самосознания. Томск, 2015. С. 136). См. также: Малиновский И.А. Кровавая месть и смертные каз-

ни. Вып. 2 Томск, 1909 С. 70.

Рассказ Григория Николаевича Потанина о томских событиях в октябре 1905 г. (записано

с его слов М.Х. Свентицкой) // Каторга и ссылка. Историко-революционный сборник. 1925. № 7.

С. 64.

ГИА ОО, ф. 190, оп. 1, д. 133, л. 31 об., 72-72 об.

Дело о погроме в г. Томске в 1905 году. С. 1.

борной площади губернатор обещал манифестантам предать милиционеров

суду, он этим только «раздражал» толпу, отвечавшую выкриками о недоверии

юстиции⁵¹. Некоторые судебные служащие в те дни просили выделить им ох-

рану. В частности, один из мировых судей Томска И.В. Михайловский (в по-

следующем профессор Томского университета и выдающийся юрист-теоретик,

внесший существенный вклад в разработку либеральной теории уголовного

процесса как системы гарантий личности⁵²) 21 октября обратился с таким хо-

датайством к военным властям, но получил отказ⁵³. Для охраны здания окруж-

ного суда, где располагалась камера Иващенко, губернатор выставил два воин-

ских караула, ещё один находился у квартиры судебного следователя⁵⁴.

«Патриоты» долго ещё продолжали нагнетать страх. В начале зимы 1905 г.

в Томске стали обнаруживаться рукописные прокламации, призывавшие го-

рожан 6 декабря собраться и устроить погром, дав отпор «крамольникам», ко-

торые будто бы планировали убить губернатора и архиерея, сжечь некоторые

районы города и его предместья и т.п. Говорилось также, что революционеры

«следователя Соболева (почему-то именно фамилия прокурора Омской судеб-

ной палаты ассоциировалась у обывателей с расследованием. - Е.К.) просили

побольше черни и мещан посажать в тюрьму»⁵⁵. Панические настроения бы-

стро распространялись, но на деле ничего не произошло, и А.П. Явцев, ис-

полнявший после отставки Никольского обязанности полицмейстера, увидел

в листовках провокацию, направленную на то, «чтобы вызвать и поддержать

всеобщее волнение среди мирного населения города»⁵⁶.

По сообщениям газет, Иващенко вёл расследование «энергично», прини-

мая потерпевших и свидетелей ежедневно с 10 часов утра до 6 вечера⁵⁷. Однако

всё делалось в чрезвычайной спешке, и требования закона при составлении

протоколов не всегда соблюдались. Как отмечал в феврале 1906 г. Русанов,

тогда «по приказанию следователя к нему являлись целые толпы народа для

дачи показаний, последние записывались самими потерпевшими и свидетеля-

ми», и наблюдение прокуратуры за правильностью процедур было «совершенно

невозможным»⁵⁸. Неразбериха на начальном этапе следствия вызвала позднее

критику П.Ф. Булацеля, защищавшего погромщиков на судебном процессе

в августе 1909 г.⁵⁹, стала одной из причин нечёткости обвинительного акта⁶⁰

и способствовала затягиванию всего дела. В итоге суд состоялся только через

ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 152, л. 6.

Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда

и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. СПб., 1995.

С. 823; Профессора Томского университета. Биографический справочник / Отв. ред. С.Ф. Фоми-

ных. Вып. I. Томск, 1996. С. 165-167.

ГА НО, ф. П-5, оп. 3, д. 4, л. 190.

ГА ТО, ф. Ф-3, оп. 70, д. 2643, л. 91.

ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 232, л. 1.

ГА ТО, ф. Ф-3, оп. 70, д. 2643, л. 249 об.-250.

Томская хроника // Сибирские известия. 1905. 26 октября; Местная хроника // Сибирский

вестник. 1905. 25 октября.

ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 23 об.

Знаменитый адвокат и один из лидеров российских черносотенцев указал на заметные

пробелы в информации о допросах на предварительном следствии (Дело о еврейском погроме

в Томске 20-22 октября 1905 г. // Сибирская правда. 1909. 7 ноября).

Например, «Биржевые ведомости» указывали на «некоторые неясности обвинительного

акта» на августовском процессе 1909 г. (Томский погром // Биржевые ведомости (утренний вы-

пуск). 1909. 3 сентября).

три года и десять месяцев, что явно не соответствовало нормам скорого пра-

восудия и практике того времени. К примеру, процесс о кишинёвском погро-

ме, вполне сопоставимом с томским, начался 6 ноября 1903 г. - ровно через

полгода после кровавых событий⁶¹. Участников погрома 18 и 19 апреля 1905 г.

в Мелитополе судили с 24 февраля 1906 г.⁶² Процесс о погроме в Симферополе,

случившемся одновременно с томским и схожем по числу убитых, шёл в мае

1907 г.⁶³ Обвинительный акт, окончивший сложное предварительное следствие

по делу о киевском погроме в октябре 1905 г., был готов 10 марта 1907 г.⁶⁴

В Томске ситуация заметно осложнялась из-за нехватки опытных и про-

фессиональных кадров. В Министерстве юстиции в конце XIX в. на судей-

ском штате в Сибири предпочли сэкономить⁶⁵. В частности, огромная губер-

ния располагала лишь семью судебными следователями, что было совершенно

недостаточно, поскольку количество расследуемых дел неуклонно и быстро

увеличивалось⁶⁶. До передачи летом 1906 г. по предложению Соболева дела

о погроме судебному следователю по особо важным делам при Омском окруж-

ном суде Бончковскому производство по нему вели местные участковые сле-

дователи и даже лица, лишь исполнявшие обязанности по этой должности.

Так, в феврале 1906 г. оно оказалось в руках у добавочного мирового судьи

А.В. Яблонского-Шавровского, занимавшегося им одновременно с други-

ми делами по подведомственному ему участку⁶⁷. Его служебный опыт являл-

ся мизерным и совершенно не гарантировал профессионализма. Родившись

в 1878 г., он окончил в 1902 г. Томский университет и по-настоящему самосто-

ятельную судейскую должность - мирового судьи 5-го участка Барнаульского

уезда Томской губ. - занял только 25 мая 1905 г.⁶⁸ Впрочем, Бончковский был

его старше всего на два года и к тому же пользовался незавидной репутацией.

7 апреля 1909 г. прокурор Омской судебной палаты В.В. Едличко даже вынуж-

ден был заявить в рапорте директору II департамента Министерства юстиции

Н.М. Демчинскому: «Систематическое проявление лживости, как в личных

объяснениях, так и в официальных уведомлениях г. Бончковского, я считаю

недопустимым и несовместимым с дальнейшим исправлением г. Бончковским

должности судебного следователя по особо важным делам»⁶⁹.

25 ноября 1905 г. министр юстиции С.С. Манухин разослал циркуляр,

в котором требовал передать ведение предварительного следствия по делам,

«сопряжённым с происходящими в различных местностях империи беспоряд-

Джадж Э. Указ. соч. С. 62, 88, 123.

Особое присутствие Одесской судебной палаты. Дело о погроме 18 и 19 апреля 1905 г.

в г. Мелитополе. Мелитополь, 1906.

Клейнершехет И.С. Дело об октябрьском погроме в Симферополе. Судебный отчёт с илюстр.

приложениями на отдельных листах. Симферополь, 1907.

Коллекция печатных записок Научно-справочной библиотеки РГИА. № 309. Обвинитель-

ный акт [по делу о киевском погроме]. С. 56.

См.: Крестьянников Е.А. Финансовые аспекты судебной реформы в Сибири (конец XIX -

начало ХХ в.) // Российская история. 2018. № 2. С. 22-34.

Сводную статистику см.: Крестьянников Е.А. Судебная реформа 1864 г. в Западной Сибири.

Тюмень, 2009. С. 239. К 1909 г. в производстве у томских следователей оставалось дел больше, чем

в любом другом судебном округе империи, каких насчитывалось более сотни (Сборник статисти-

ческих сведений Министерства юстиции. Вып. 24. Ч. 1. СПб., 1910. С. 132-135; Ч. 2. СПб., 1910.

С. 40-41).

ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 24 об., 30-33.

РГИА, ф. 1405, оп. 545, д. 16143, л. 91, 95 об.

Там же, оп. 544, д. 1397, л. 43.

ками и смутами», членам окружных судов⁷⁰. Русанов, исполняя данное распо-

ряжение, 21 декабря 1905 г. и 7 февраля 1906 г. обращался в окружной суд, до-

биваясь, чтобы тот, «ввиду сложности дела» об октябрьской трагедии, назначил

для расследования кого-нибудь из своих членов. Однако прокурору оба раза

категорически отказали, сославшись на чрезвычайную загруженность текущей

работой.

18 августа 1908 г. прокуратура передала дело о погроме в Томский окруж-

ной суд, но рассмотреть его там смогли только через два с лишним меся-

ца - 24 октября. Председатель суда гр. М.А. Подгоричани-Петрович объяснял

задержку отсутствием судей, находившихся в служебных разъездах⁷¹.

Серьёзные затруднения возникли и при проведении судебно-медицинской

экспертизы. Старший врач больницы общественного призрения уже утром

21 октября сообщил губернатору: «Мы все дошли до полного изнеможения. Не

достаёт врачей, санитаров, перевязочных материалов, матрацев, провизии»⁷².

В начале следствия вскрытием трупов занимался опытный и авторитетный врач

Грацианов. По общему мнению мировых судей и судебных следователей Том-

ска, «его блестящие, всегда ясно, вполне объективно изложенные заключения

бесстрастно служили высоким целям правосудия»⁷³. Очевидцы констатировали,

что он «заносил в протокол вскрытия фактические причины смерти, указывая

у многих погибших пулевые и штыковые раны»⁷⁴. Однако подобные резуль-

таты экспертизы, указывавшие на причастность войск, могли дать следствию

совершенно нежелательное для властей направление. 24 октября Азанчевский--

Азанчеев потребовал от томского губернского врачебного инспектора уволить

Грацианова и запросил у товарища министра внутренних дел Д.Ф. Трепова

разрешение убитых «хоронить без вскрытия ввиду явного насилия»⁷⁵. По сло-

вам Потанина, Никольский также добивался отстранения Грацианова, а сме-

нивший его доктор тотчас вступил в «войну» с Витте⁷⁶.

Среди заступников врача, увидевших в его увольнении «явную угрозу пра-

восудию со стороны администрации», находился Иващенко⁷⁷, который также

установил, что солдаты стреляли по горожанам⁷⁸. Но и следователь продержался

на своём посту ненамного дольше. Соболев счёл нежелательным поручать ему

расследования по государственным преступлениям из-за политической небла-

гонадёжности⁷⁹ и настоял на его отстранении, о чём 14 февраля 1906 г. министр

юстиции М.Г. Акимов официально уведомил старшего председателя Омской

судебной палаты А.А. Кобылина. В сентябре 1909 г. Едличко указывал Дем-

чинскому на то, что «заподозренного в пристрастии» Иващенко отстранили от

должности «неправильно». Об этом, по мнению прокурора, свидетельствовало

ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 3, д. 3, л. 281-282.

Там же, д. 7, л. 22, 27-29, 73. Подробнее о выездных сессиях см.: Krestiannikov E.A. Along

the Routes of Justice: Judicial Circuit Riding in Western Siberia during the Late Imperial Period // Kritika:

Explorations in Russian and Eurasian History. Vol. 20. 2019. № 2. Р. 315-344.

ГА НО, ф. П-5, оп. 3, д. 4, л. 190.

К событиям дней // Сибирский вестник. 1905. 26 ноября.

ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 170, л. 11.

ГА ТО, ф. Ф-3, оп. 70, д. 2643, л. 111, 119.

Рассказ Григория Николаевича Потанина… С. 64.

К событиям дней // Сибирский вестник. 1905. 26 ноября.

Александровский С.В. Указ. соч. С. 156.

РГИА, ф. 1405, оп. 537, д. 235, л. 1-3 об.

уже то, что судебный следователь, удалённый из Томска, через несколько лет

занимал точно такой же пост в Варшаве⁸⁰.

Лишился своей должности и Витте, убеждённый в том, что это случилось

«в явное нарушение основного закона о несменяемости судей». 5 января 1906 г.

находившийся в Омске степной генерал-губернатор и командующий войсками

Сибирского военного округа Н.Н. Сухотин, наделённый к тому времени чрез-

вычайными полномочиями, по телеграфу распорядился устранить его на всё

время действия военного положения от исполнения обязанностей председателя

суда и предложил ему в течение 48 часов выехать из Сибири, грозя в случае

промедления применить силу. Когда 14 января Витте добрался до столицы, он

узнал, что уже 11 января состоялось его «увольнение от службы без проше-

ния»⁸¹. Для сибирской юстиции это стало существенной потерей. Выпускник

Императорского Училища правоведения⁸², о служебных и нравственных каче-

ствах которого лестно отзывались начальники (в том числе и будущие министры

юстиции Н.В. Муравьёв и Акимов), он к тому же давно знал Томск, где уже

побывал товарищем губернского прокурора в 1885-1887 гг. и губернским про-

курором в 1894-1897 гг.⁸³ Сменивший его 10 февраля 1906 г. гр. Подгоричани--

Петрович, за долгое время дослужившийся лишь до поста товарища прокурора

Варшавского окружного суда⁸⁴, заметно уступал своему предшественнику.

Следует учитывать, что томский погром и начальная стадия его расследо-

вания происходили на пике революционных событий в стране. Само крово-

пролитие 20-22 октября в интерпретациях и монархистов, и их противников

представлялось проявлением контрреволюции. Черносотенное «Вече» видело

в томичах-погромщиках «честных русских людей, возмущённых дерзким пору-

ганием своих заветных святынь, оскорблённых в лучших своих чувствах, обру-

шившихся в праведном гневе на врагов св[ятой] Церкви и царя и заставивших их

стихнуть»⁸⁵. Правый «Свет» писал, что 20 октября в Томске «народ восстал про-

тив мятежной интеллигенции и учинил ей форменный погром»⁸⁶. По мнению же

либералов, «громили тогда не здание железнодорожного управления, но то, что

могло спасти Россию, сделать её культурным, конституционно-правовым госу-

дарством, а россиян из бесправных рабов - полноправными гражданами, кото-

рые знают цену отечеству и готовы биться за неё до последней капли крови»⁸⁷.

При этом черносотенцы в томских судебных деятелях видели опору рево-

люционного движения. В.М. Пуришкевич, 4 мая 1912 г. вспоминая на трибуне

Государственной думы о событиях 1905 г., назвал членов Томского окружно-

го суда «носителями либеральных идей», а всех подчинённых ему служащих

приписал к «левым»⁸⁸. В правой прессе после судебного процесса в августе

1909 г. утверждалось, что во главе местного революционного движения накану-

не погрома стояли «социал-демократы, а за ними шла в хвосте вся интеллиген-

ГИА ОО, ф. 190, оп. 1, д. 133, л. 31-31 об., 72 об.

Хроника // Право. 1910. № 10. Стб. 617-618.

Памятная книжка Императорского Училища правоведения на учебный 1915-1916 г. Пг.,

1915. С. 148.

Государственный архив Иркутской области (далее - ГА ИО), ф. 245, оп. 5, д. 67, л. 1-8.

ГИА ОО, ф. 25, оп. 2, д. 222, л. 71-72 об.

Москва, 6 сентября // Вече. 1909. 6 сентября.

Дело о томском погроме // Свет. 1909. 5 сентября.

Розенберг Д. 20 октября 1905 г. // Народная газета. 1918. 2 ноября.

Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчёты 1912 г. Сессия пятая. Т. IV.

СПб., 1912. Стб. 459, 461.

ция с судебными и иными чиновниками». Заявлялось даже, будто «судебные

следователи, вооружавшие 19 октября республиканскую милицию, 23 октября

вступили в исполнение своих служебных обязанностей и, как власть имеющие,

обвиняли патриотов в погроме и отправляли их в тюрьму»⁸⁹. Витте изображался

революционером, оказывавшим давление на расследование⁹⁰.

Основания для подобных предположений имелись. В Томске юристы,

включая чиновников судебного ведомства, представляли собой достаточно

сплочённое объединение, членов которого связывали не только организации,

но и крепкие негласные конвенции. Сравнительно небольшой город имел мо-

лодой юридический факультет университета⁹¹ с либерально и даже революци-

онно настроенными профессорами-правоведами⁹², окружной суд с квалифици-

рованными судебными чиновниками, присяжных поверенных, мировых судей,

прокуроров, судебных следователей. В удалении от столицы и от таких же про-

фессиональных групп в других частях империи, не имея в Сибири собственных

корпоративных органов (например, у адвокатуры отсутствовали советы при-

сяжных поверенных⁹³), томские юристы демонстрировали устойчивое стремле-

ние к объединению друг с другом на основе обособленности и независимости

судебного ведомства.

Многие из них входили в образованное в 1901 г. Юридическое общество

при Томском университете⁹⁴, что делало его уникальным⁹⁵. Неудивительно,

что оно включало и лиц, непосредственно причастных к погрому и его рас-

следованию. В частности, Вологодский исполнял в нём важную обязанность

казначея⁹⁶. Активнейшим деятелем этого союза являлся Витте. В 1902 г. обще-

Эту версию излагали несколько черносотенных газет: Дело о томском погроме // Свет.

1909. 5 сентября; Москва, 6 сентября // Вече. 1909. 6 сентября; Дело о томском погроме // Русское

знамя. 1909. 6 сентября.

К делу о погроме // Томские епархиальные ведомости. 1909. 1 сентября.

Юридический факультет при Томском университете учреждён 29 декабря 1897 г. (ПСЗ-III.

Т. 17. СПб., 1900. № 14841).

К примеру, профессор М.А. Рейснер в томский период деятельности эволюционировал из

либерала в революционера, открыто поддержал студенческую забастовку в 1901 г. и через два года

был уволен без права преподавания в России. Затем он сблизился с большевиками, став после

их прихода к власти разработчиком ряда ключевых идей советской юриспруденции (Профессора

Томского университета. С. 204-207; Юристы и революция: Pro et Contra / Сост. С.М. Шахрай,

К.П. Крачковский. М., 2017. С. 218-243). Малиновский публично призывал к революции. В част-

ности, 27 декабря 1908 г. на заседании Санкт-Петербургского юридического общества он настаивал

на том, что «необходима ликвидация старого режима и установление такого нового строя, при

котором права гражданина признавались бы за всем населением, и при котором была бы гаранти-

рована охрана этих прав государством» (Доклад И.А. Малиновского «Кровавая месть и смертная

казнь» // Труды Юридического общества при Императорском Санкт-Петербургском университете.

Т. 1. СПб., 1910. С. 52-71).

Учреждение советов присяжных поверенных было приостановлено 5 декабря 1874 г. (ПСЗ-

II. Т. 49. СПб., 1876. № 54130), а при организации в конце XIX в. адвокатуры в Сибири чиновники

Министерства юстиции решили не предпринимать «отступлений от общих по сему предмету по-

становлений» (Государственный архив в г. Тобольске, ф. 152, оп. 37, д. 875, л. 138).

О деятельности и составе общества см.: Некрылов С.А. Научные общества в Томском уни-

верситете в дореволюционный период. Томск, 2013. С. 75-139, 243-245.

О развитии юридических обществ в Российской империи см.: Tissier M. Les sociétés juridiques

dans l’Empire Russe au tournant du XX^e siècle. Professionnalisation des juristes et culture juridique //

Cahiers du Monde Russe. Vol. 51. 2010. № 1. P. 5-34.

Отчёт о состоянии Императорского Томского университета за 1901 г. Год пятнадцатый.

Томск, 1902. С. 150.

ство направило его своим делегатом на Международный съезд криминалистов,

а в феврале 1905 г., когда университет пришлось закрыть, Витте предоставил

для заседаний общества помещение окружного суда. В мае он принимал уча-

стие в подготовке проекта о введении в Сибири земства⁹⁷, что в тот момент

свидетельствовало об антиправительственном характере его деятельности.

Одним из основателей общества являлся профессор М.Н. Соболев⁹⁸, по

словам его биографов - «заметная фигура либерального движения»⁹⁹. Он при-

ходился родным братом прокурору Омской судебной платы. Едличко и Русанов

отмечали, что взгляды братьев Соболевых существенно различались, посколь-

ку Николай Николаевич придерживался консервативных убеждений¹⁰⁰. Но для

правой прессы их родственная связь являлась чуть ли не прямым доказатель-

ством пристрастности при расследовании томского погрома¹⁰¹.

Любопытно, что пути Н.Н. Соболева и А.В. Витте во многом совпадали.

Оба окончили с интервалом в год Училище правоведения, и, прослужив не-

сколько лет в разных местах, они потом одновременно занимали должности

товарищей прокурора сначала Луцкого, а затем - Тверского окружного суда.

После судебной реформы в Сибири оба оказались заместителями прокурора

Иркутской судебной палаты Кобылина¹⁰². В 1901 г. он возглавил Омскую су-

дебную палату¹⁰³, снова став начальником Соболева и Витте.

Впрочем, всё это не мешало Соболеву во время расследования томского

погрома неоднократно жаловаться в Министерство юстиции на Кобылина, ко-

торый будто бы «впал в совершенный рамолисмент», «одряхлел» и не способен

управлять судебным округом. Дело дошло до того, что, по мнению Соболева,

«в Омской судебной палате по преступным деяниям государственным право-

судия не существовало»¹⁰⁴. Врачи 28 марта 1907 г. диагностировали у старшего

председателя палаты склероз, эмфизему лёгких, гипертрофию предстательной

железы и т.д., а за три недели до медицинского освидетельствования с ним

даже случился апоплексический припадок. Поэтому чиновнику рекомендова-

лось отказаться от умственного труда и служебных обязанностей¹⁰⁵.

Вологодский, игравший видную роль в «мятежной» городской думе, в кон-

це XIX в. служил в семипалатинской прокуратуре под руководством Вискова-

това, с 27 октября по 18 ноября 1905 г. исполнявшего обязанности прокурора

Томского окружного суда (и специально командированного для этого из Ом-

ска). Пётр Васильевич всегда сохранял уважение к своему бывшему началь-

нику и незадолго до смерти вспоминал о нём как о «строгом и взыскательном

прокуроре», перед которым «трепетали» полицейские и кого «высшие админи-

стративные чины недолюбливали» и «побаивались»¹⁰⁶. В 1894-1896 гг. будущий

Некрылов С.А. Научные общества... С. 103-104, 114, 119-120.

2 марта 1900 г. он вместе с другими профессорами-правоведами (включая Рейснера и Ма-

линовского) подал в совет Томского университета прошение разрешить юридическое общество, тем

самым начав процесс по учреждению этой организации (ГА ТО, ф. Ф-102, оп. 1, д. 227, л. 1-1 об.).

Грузинов А.С., Савченко М.М. «История учит» // Соболев М.Н. Таможенная политика России

во второй половине XIX в. Ч. 1. М., 2012. С. 18.

¹⁰⁰ ГИА ОО, ф. 190, оп. 1, д. 133, л. 31 об., 72 об.

¹⁰¹ Дело о томском погроме // Русское знамя. 1909. 6 сентября.

¹⁰² РГИА, ф. 1405, оп. 544, д. 2224, л. II; оп. 545, д. 12451, л. 5-8 об.

¹⁰³ ГИА ОО, ф. 25, оп. 2, д. 110, л. 30 об., 31 об.-32.

¹⁰⁴ РГИА, ф. 1405, оп. 537, д. 235, л. 4, 6 об.

¹⁰⁵ ГИА ОО, ф. 25, оп. 2, д. 110, л. 48-48 об., 62.

¹⁰⁶ ГА РФ, ф. Р-5881, оп. 2, д. 299, л. 53.

томский адвокат и политический деятель неоднократно заменял Висковатова,

пока тот отъезжал по делам или бывал в отпуске¹⁰⁷.

Иными словами, заинтересованные в исходе следствия городской голова

Макушин и думские гласные Витте, Вологодский и Грацианов имели возмож-

ность оказывать на него давление в силу своих должностей, связей и автори-

тета¹⁰⁸. Они были известны как филантропы и уважаемы добропорядочными

горожанами. Так, Грацианов избирался председателем Общества попечения

о начальном образовании¹⁰⁹, Вологодский стоял у руля Томской юридической

консультации, где бедняки могли дёшево, а иногда и бесплатно получить по-

мощь¹¹⁰. Витте в 1895 г., будучи томским губернским прокурором, инициировал

создание Томского общества земледельческих колоний и ремесленных прию-

тов для забот о малолетних преступниках¹¹¹, чем прославился на всю страну как

«гуманный администратор»¹¹².

Витте чтил независимость суда и мог дерзко вести себя с представителями

администрации. В 1898 г., исполняя обязанности товарища прокурора Иркут-

ской судебной палаты, он настроил против себя начальство Восточной Сибири.

Иркутский губернатор И.П. Моллериус жаловался на его вызывающее поведе-

ние иркутскому генерал-губернатору А.Д. Горемыкину, и тому пришлось про-

сить министра юстиции Муравьёва указать судейским чиновникам их место¹¹³.

Весьма символично, что 24 декабря 1896 г. в своём первом письме Вологодско-

му (с которого началось их тогда ещё заочное знакомство) Витте неприязненно

отозвался о семипалатинском губернаторе как о самодуре¹¹⁴.

Вологодский, имея огромное влияние на жизнь томского общества, актив-

но участвовал в революционном движении. Он стал организатором банкета,

состоявшегося 12 января 1905 г.¹¹⁵ и вызвавшего всплеск антиправительствен-

ных действий в городе. Местные жандармы считали адвоката главой томских

эсеров¹¹⁶, а в его квартире видели штаб сторонников революции¹¹⁷. Именно

в ней 28-29 августа в присутствии Витте прошёл съезд сепаратистской по духу

организации - Сибирского областного союза¹¹⁸. А за десять дней до этого,

18 августа, Вологодский доказывал в думе, поддерживая её председателя, что

«современная постановка института городской полиции не только не соответ-

ствует настоятельным требованиям современной действительности, но даже

¹⁰⁷ РГИА, ф. 1405, оп. 544, д. 2205, л. 90, 97, 111.

¹⁰⁸ Характерно, что все они, как и ещё 37 человек, были включены, вероятно, жандармами

в конце 1905 г. в список «Организаторы революционного движения в Томске» (ГА НО, ф. П-5,

оп. 2, д. 351, л. 1-2).

¹⁰⁹ Томск от А до Я: Краткая энциклопедия города / Под ред. Н.М. Дмитриенко. Томск, 2004.

С. 90.

¹¹⁰ Крестьянников Е.А. П.В. Вологодский и дело юридической помощи в Сибири // Вестник

Томского государственного университета. 2017. № 422. С. 113-122.

¹¹¹ Иванюков И.И. Очерки провинциальной жизни // Русская мысль. 1896. № 6. С. 162; Хро-

ника // Журнал Министерства юстиции. 1897. № 6. С. 231-233.

¹¹² Корреспонденции «Енисея». Томск // Енисей. 1897. 7 декабря.

¹¹³ ГА ИО, ф. 25, оп. 6, д. 190, л. 1-13.

¹¹⁴ ЦГИА СПб, ф. 2297, оп. 1, д. 12, л. 22-23 об.

¹¹⁵ ГИА ОО, ф. 190, оп. 1, д. 55, л. 1.

¹¹⁶ ЦГИА СПб, ф. 2297, оп. 1, д. 18, л. 1.

¹¹⁷ Зиновьев В.П., Харусь О.А. Общественно-политическая жизнь в Томской губернии в 1880 -

феврале 1917 г. Хроника. Томск, 2013. С. 20.

¹¹⁸ Шиловский М.В. Сибирское областничество в общественно-политической жизни региона во

второй половине XIX - первой четверти ХХ в. Новосибирск, 2008. С. 162-163.

иногда противоречит им, а поэтому полиция должна быть выборной и суще-

ствовать на основе общественного контроля»¹¹⁹.

После кровавых событий, как писал Трепову 24 октября Азанчевский--

Азанчеев, «революционеры притихли, но озлоблены пожаром и еврейским по-

громом»¹²⁰. В тот же день губернатор, стремясь установить контроль над рассле-

дованием, уволил без всякого объяснения причин Грацианова¹²¹, а Никольский

выписал постановление о «предварительном аресте при тюрьме» Макушина¹²²,

которого ещё 20 октября задержали, спасая от ярости толпы. Полицмейстер

произвёл арест на основании ст. 29 Положения о мерах к охранению госу-

дарственного порядка и общественного спокойствия 14 августа 1881 г., т.е. по

«подозрению в совершении государственных преступлений или в прикосно-

венности к ним»¹²³. Однако 30 октября приехавший из Омска прокурор Собо-

лев немедленно освободил Макушина, и тот, по совету Витте, чтобы впредь не

подвергаться полицейскому произволу, покинул город¹²⁴.

8 ноября 1905 г. император снял с должности Азанчевского-Азанчеева¹²⁵,

и антиправительственные силы сразу же развернули кампанию против него.

В этом особенно усердствовал «Сибирский вестник» - газета, которую жандар-

мы считали подконтрольной Вологодскому¹²⁶. 16 ноября там вышли сразу три

материала, обличавших виновников октябрьской катастрофы. В одной из пуб-

ликаций прямо говорилось: «Мы обвиняем губернатора Азанчевского в том,

что, желая помешать коронному суду в раскрытии правды о действиях пред-

ставителей администрации, он удалил без объяснения причин городского вра-

ча Грацианова, дававшего при медицинской экспертизе правдивые показания

о штыковых ранах и пулях солдатского калибра»¹²⁷. Тогда же Витте вопреки

принципу презумпции невиновности возложил ответственность за организа-

цию погрома на главу томского мещанского общества С. Самгина-Косицина.

Тем самым, как позже возмущалась правая пресса, косвенно вина за беспоряд-

ки как-бы возлагалась на всех мещан Томска¹²⁸.

20 ноября «Сибирская жизнь» опубликовала резолюцию железнодорожных

служащих, которые требовали предать суду Азанчевского-Азанчеева как «глав-

ного виновника» трагедии. Железнодорожники усматривали в кровопролитии

«исполнение заранее составленного плана», задуманного местной администра-

цией, а губернатора называли «душой всего события»¹²⁹. В том же выпуске

газеты в анонимной передовой статье (учитывая характер аргументации, напи-

¹¹⁹ Журналы и постановления Томской городской думы // Известия Томского городского об-

щественного управления. 1905. № 35-36. С. 266-267.

¹²⁰ ГА ТО, ф. Ф-3, оп. 70, д. 2643, л. 119.

121 26 ноября 1905 г. на собрании томских врачей даже было принято решение потребовать

от администрации объяснения причин данного увольнения (Томская жизнь // Сибирская жизнь.

1905. 29 ноября).

¹²² ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 1.

¹²³ ПСЗ-III. Т. 1. СПб., 1885. № 35.

¹²⁴ ГА НО, ф. П-5, оп. 2, д. 179, л. 8, 10.

¹²⁵ Яковенко А.В., Гахов В.Д. Томские губернаторы: биобиблиографический указатель. Томск,

2012. С. 165.

¹²⁶ ЦГИА СПб, ф. 2297, оп. 1, д. 18, л. 1.

¹²⁷ К суду // Сибирский вестник. 1905. 16 ноября.

¹²⁸ К делу о погроме // Томские епархиальные ведомости. 1909. 1 сентября.

¹²⁹ Резолюция представителей служащих всех служб и отделов Сибирской ж[елезной] д[ороги]

по поводу событий 20-22 октября с[его] г[ода] в г. Томске // Сибирская жизнь. 1905. 20 ноября.

санной, скорее всего, Малиновским) российские погромы изображались как

спровоцированный реакционными силами самосуд невежественной толпы над

остальной частью общества и пример «грубого посягательства» на права судеб-

ной власти¹³⁰. 17 ноября последовало увольнение Никольского¹³¹, и уже 19 но-

ября «Сибирский вестник» потребовал отдать его под суд¹³².

Тем временем 23 декабря 1905 г. территория вдоль Транссиба была объяв-

лена на военном положении, что предоставляло Сухотину чрезвычайные пол-

номочия¹³³. 7 января 1906 г. в Томск приехал новый губернатор К.С. Нолькен.

Как утверждало черносотенное «Русское знамя», при нём местным «интел-

лигентам так или иначе приходилось стесняться»¹³⁴. Помимо расследования

обстоятельств погрома, сразу же началось административное дознание о дей-

ствиях во время беспорядков должностных лиц городского самоуправления.

Губернатор возбудил дело о предании Макушина и нескольких членов управы

суду за превышение власти. Однако министр внутренних дел П.Н. Дурново не

нашёл в их деятельности состава преступления¹³⁵.

Так или иначе, в конце 1905 - начале 1906 г. расследование окончатель-

но пошло по желательному для правительства сценарию. В условиях военно-

го положения городские газеты про побоище предпочитали молчать¹³⁶. Сухо-

тин закрыл «Сибирский вестник»¹³⁷, лишил должности Витте, который впредь

числился среди врагов монархии¹³⁸, Иващенко предписал выехать из Сиби-

ри¹³⁹. 11 февраля генерал-губернатор потребовал, чтобы Вологодский покинул

Томск¹⁴⁰. Примерно тогда же в материалах следствия перестали упоминаться

в качестве подозреваемых административные и армейские чины¹⁴¹. К моменту

судебного процесса в органах юстиции не осталось никого из ключевых фи-

гур, начинавших расследование томской бойни. Последним из них 12 января

1909 г. покинул свой пост Соболев¹⁴².

В итоге в обвинительный акт не попали имена ни тех, кто стоял во главе

защитников монархии, ни тех, кто революционизировал обстановку в городе

в 1905 г. Предварительное следствие завершилось негласным компромиссом,

в результате которого судили второстепенных нарушителей закона. При этом

обе стороны конфликта оказались одинаково недовольны правосудием и соли-

дарно возмущались тем, что в зале Томского окружного суда в августе 1909 г.

разыгралась «комедия»¹⁴³.

¹³⁰ Ещё к вопросу о причинах погромов // Сибирская жизнь. 1905. 20 ноября.

¹³¹ Ларьков Н.С., Чернова И.В. Полицмейстеры, комиссары, начальники… С. 95.

¹³² Серый С.Н. Пора, пора! // Сибирский вестник. 1905. 19 ноября.

¹³³ ПСЗ-III. Т. 25. СПб., 1908. № 27093.

¹³⁴ Дело о томском погроме // Русское знамя. 1909. 6 сентября.

¹³⁵ См.: Яковенко А.В., Гахов В.Д. Томские губернаторы… С. 172.

¹³⁶ Шиловский М.В. Томский погром… С. 79-80, 82.

¹³⁷ Томская хроника // Вестник Сибири. 1906. 1 января.

¹³⁸ В 1915-1916 гг. за Витте (в жандармской номенклатуре имел кличку «Тяжёлый») даже ве-

лось наружное наблюдение (ГА РФ, ф. 111, оп. 1, д. 598, л. 1-20; д. 599, л. 1-26).

¹³⁹ РГИА, ф. 1405, оп. 537, д. 235, л. 2.

¹⁴⁰ Томская жизнь // Сибирская жизнь. 1906. 14 февраля.

141 13 февраля 1906 г. Русанов писал Соболеву, что в расследовании необходимо «правильно

определить роль войск и властей» (ГА ТО, ф. Ф-11, оп. 4, д. 7, л. 24).

¹⁴² ГИА ОО, ф. 25, оп. 2, д. 84, л. 5 об.-6 об.

¹⁴³ Философ Чёрный. Суд томского погрома // Сибирская правда. 1909. 13 сентября; Рассо-

хин Г.С. Указ. соч. С. 15.

Характерно, что ни в качестве подсудимого, ни даже в роли свидетеля пе-

ред судом не предстал Азанчевский-Азанчеев, в котором многие видели глав-

ного вдохновителя погромщиков. Впрочем, судьба его всё равно сложилась

печально. С лета 1907 по 31 июля 1909 г. он числился земским начальником

3-го участка Корчевского уезда Тверской губ., что для бывшего губернатора

означало карьерное фиаско. А 30 сентября 1908 г. Кашинский окружной суд

признал его несостоятельным должником¹⁴⁴.

На процессе 1909 г. в Томском окружном суде адвокаты сторон тщетно

пытались обратить внимание на то, что наиболее влиятельные виновники

кровопролития отсутствуют на скамье подсудимых. Председательствовавший

гр. Подгоричани-Петрович тотчас же прерывал рассуждения об ответственно-

сти за беспорядки неких «старых властителей жизни» словами: «Оставьте вла-

стителей жизни, господин Вологодский, и ближе к делу»¹⁴⁵.

¹⁴⁴ РГИА, ф. 1291, оп. 31, д. 286, л. 1, 32 об., 34.

¹⁴⁵ Дело о погроме 1905 г. // Сибирская жизнь. 1909. 28 августа.