Лица и взгляды

Ректор Императорского Казанского университета

профессор Н.П. Загоскин

Диляра Усманова

Professor N.P. Zagoskin - rector of the Imperial Kazan University

Diliara Usmanova

(Kazan (Volga region) Federal University, Russia)

DOI: 10.31857/S2949124X23020086, EDN: BIHGZB

Учёный и педагог, знаток казанской жизни, издатель и редактор местных

популярных периодических изданий, историограф университета и профессор,

ректор, общественный деятель, гласный городской думы и член Государствен-

ного совета Российской империи Николай Павлович Загоскин (1851-1912)

был творческой и многогранной личностью. Его ректорство, продолжавшееся

всего несколько лет (1906-1909), пришлось на один из самых сложных пери-

одов в истории высших учебных заведений России, который характеризовался

необычайной активизацией студенческого движения, стремительным вовлече-

нием учащих и учащихся в общественно-политическую жизнь страны, кон-

фликтами профессуры с чиновниками Министерства народного просвещения.

В этих условиях фигура ректора как представителя и главы университетской

корпорации получала особенное значение и играла особую роль, требующую

пристального анализа.

Загоскин родился 20 июля 1851 г. в Санкт-Петербурге в семье потомствен-

ных дворян Пензенской губ., воспитывался в петербургском пансионе Фрея,

в Висбадене и, наконец, в Пензенской гимназии, по окончании которой посту-

пил в 1870 г. на юридический факультет Императорского Казанского универси-

тета, связав с ним 40 лет своей жизни¹. Его кандидатское сочинение «Служилые

люди Московского государства от Иоанна III до Петра I» удостоилось золотой

медали, и уже в июне 1875 г. подающий надежды молодой человек приступил

к чтению лекций по истории римского права в статусе приват-доцента. Одно-

временно он продолжил изучение допетровской России, посвятив ей магистер-

скую и докторскую диссертации², а также ряд историко-правовых исследова-

Сведения о биографии Загоскина сохранились в архивных документах (Государствен-

ный архив Республики Татарстан (далее - ГА РТ), ф. 977, оп. Личные дела студентов, д. 988;

оп. 619, д. 11; РГИА, ф. 1162, оп. 6, д. 697), в мемуарах его дочери (Загоскина О.Н. Воспоминания

о Н.П. Загоскине. Казань, 2002) и в некрологах, написанных учениками (Крыльцов И.И. Николай

Павлович Загоскин. Казань, 1912; Тельберг Г.Г. Н.П. Загоскин. Критико-биографические заметки.

М., 1914). Довольно подробно эти данные изложены в справочниках: Русские писатели. 1800-1917.

Биографический словарь. Т. 2. М., 1992. С. 306-308; Российский либерализм середины XVIII -

начала ХХ века. Энциклопедия. М., 2010. С. 316-317; Государственный совет Российской импе-

рии. 1906-1917. Энциклопедия. М., 2008. С. 92-93. См. также: Ректоры Казанского университета,

1804-2004 гг. Очерки жизни и деятельности. Казань, 2004. С. 191-203.

Загоскин Н.П. История права Московского государства. Т. 1. Казань, 1877; Т. 2. Вып. 1.

Казань, 1879. Изучение данного периода он не прекращал и впоследствии. См., в частности:

100

ний, развивавших традиции и подходы государственной школы³. Не меньший

интерес у него вызывали история Казанского Поволжья и краеведение. Его

перу принадлежал один из лучших городских путеводителей⁴. Загоскин оказал-

ся среди создателей, а затем состоял секретарём и редактором «Известий обще-

ства археологии, истории и этнографии Казанского университета» (1878-1884),

стал основателем и редактором газеты «Волжский вестник» (1883-1891), отно-

сившейся к числу наиболее ярких и содержательных провинциальных изданий

своего времени⁵. В 1896-1898 гг. он издавал газету «Камско-Волжский край»,

продолжавшую традиции «Волжского вестника», и публиковал в ней много-

численные статьи и очерки. При этом Николай Павлович брал уроки пения

и сольфеджио, увлекался разведением домашних животных, держал аквариумы

и террариумы, занимался астрономией и литературным творчеством. Диапазон

его интересов был исключительно широк: он читал лекцию о 50-летии оперы

«Жизнь за царя», ездил в экспедицию наблюдать солнечное затмение, летал на

аэростате, познавая новые ощущения⁶.

9 апреля 1880 г. Загоскин был утверждён ординарным профессором по

кафедре истории римского права, а в июне 1885 г., воспользовавшись вакан-

сией, занял кафедру истории русского права⁷. Одновременно он продолжал

читать курс на вакантной кафедре энциклопедии и истории философии пра-

ва. Уже в следующем году профессор напечатал свой курс⁸, а через несколь-

ко лет подготовил для студентов библиографический указатель⁹. В 1879-1882

и 1910-1911 гг. он также преподавал на Казанских высших женских курсах. Бу-

дучи одним из лидеров местной либеральной профессуры, Николай Павлович

пользовался авторитетом в обществе и в студенческой среде. Как вспоминал

его ученик Г.Г. Тельберг (1881-1954), популярности Загоскина способствовали

«чисто товарищеские отношения к молодёжи, полная доступность и совершен-

ная простота в обхождении, а отчасти, может быть, и то, что даже перешагнув

за шестой десяток своей жизни, старый учёный и профессор хранил ещё в себе

какую-то непогашенную искру молодости»¹⁰.

Загоскин Н.П. Русские водные пути и судовое дело в допетровской России. Историко-географическое

исследование. Казань, 1909.

Подробнее см.: Астафьев В.В. Историко-юридическое направление Казанской историче-

ской школы (вторая половина XIX века) // Учёные записки Казанского университета. Сер. Гума-

нитарные науки. Т. 151. 2009. № 2. С. 100-105; Апольский Е.А. Государственно-правовые учения

XIX столетия в диссертациях Казанского университета // Там же. Т. 159. 2017. № 2. С. 307-323.

Спутник по Казани. Иллюстрированный указатель достопримечательностей и справочная

книжка города / Под ред. проф. Н.П. Загоскина. Казань, 1895.

В неё Загоскин вложил средства, полученные от продажи имения матери в Пензенской губ.

Камско-Волжская речь. 1912. 20 марта. № 64. См.: Пятидесятилетие оперы «Жизнь за

царя». Речь, произнесённая профессором Казанского университета Н.П. Загоскиным 27 ноября

1886 г. в казанском театре перед юбилейным представлением. Казань, 1887; [Загоскин Н.П.] На

солнечное затмение. Путевые наброски Н. Миролюбова. Казань, 1887; Загоскин Н.П. На аэростате

(из впечатлений воздушного путешествия). Казань, 1889.

Характерно, что в годы учёбы экзамен по римскому праву Загоскин сдал «хорошо», тогда

как по истории русского права показал отличные познания.

Загоскин Н.П. История русского права. Казань, 1886.

Загоскин Н.П. Наука истории русского права. Её вспомогательные знания, источники

и литература. Казань, 1891. Подробнее см.: Кожевина М.А. Николай Павлович Загоскин и «Наука

истории русского права…» // Научный вестник Омской академии МВД России. 2012. № 1(44).

С. 53-59.

Тельберг Г.Г. Указ. соч. С. 4.

101

Наиболее известным и признанным сочинением Загоскина стала так и не

завершённая им «История Императорского Казанского университета»¹¹. По бо-

гатству собранного материала, широте и тщательности освещения отдельных

сюжетов этот труд представлял собой своеобразную энциклопедию Казани пер-

вой четверти XIX в.¹² Подготовка этого исследования достаточно полно отраже-

на в протоколах Совета, поскольку Загоскин регулярно информировал коллег

о своих планах и проделанной работе. Для занятий ему создали максимально

благоприятные условия: предоставили полные комплекты «Учёных записок»

и «Известий Казанского университета», свободный доступ к университетскому

архиву, специальное помещение для хранения необходимых документов. Ни одна

просьба профессора о командировке в столицу или выделении дополнительных

средств не встречала отказа, хотя он практически полностью прекратил посещать

заседания Совета и появлялся на них лишь тогда, когда это требовалось для ре-

шения возложенной на него задачи. Осенью 1900 г. Николай Павлович рассчи-

тывал выпустить в 1901 г. первую часть, посвящённую событиям 1805-1827 гг.,

а в 1902-1903 гг. - ещё две, охватывающие 1827-1863 и 1863-1903 гг.¹³ Однако

в четырёх томах университетской истории он смог довести её изложение лишь

до февраля 1827 г., когда попечителем Казанского учебного округа был назначен

гр. М.Н. Мусин-Пушкин и тем самым закончилась «эпоха Магницкого». В сере-

дине апреля 1903 г. Загоскин надеялся при благоприятном стечении обстоятельств

и достойном финансировании завершить своё исследование в течение шести

лет¹⁴. В 1904 г. юбилейные торжества отложили из-за русско-японской войны,

и в университете готовились отметить столетие его полного открытия в 1914 г. Но

продолжение «Истории» Загоскина так и не появилось. Сумма, выделенная на

юбилей, оказалась на порядок меньше той, которая запрашивалась юбилейной

комиссией, а ухудшавшаяся в начале ХХ в. общественно-политическая обстанов-

ка не способствовала кропотливым кабинетным изысканиям¹⁵.

В самые сложные для университета осенние месяцы 1905 г. Николай Пав-

лович, будучи деканом юридического факультета и одним из старейших про-

фессоров, фактически исполнял обязанности ректора, поскольку занимавший

этот пост в 1905-1906 гг. Н.М. Любимов (1852-1906) часто находился в отлуч-

ке. В течение всего 1905 г. в университетских стенах вместо занятий зачастую

шли студенческие сходки и митинги, на которых обсуждались царские мани-

фесты, планы созыва Государственной думы и даже Учредительного собрания,

велась пропаганда социалистических идей. Как сообщал начальник Казанско-

го губернского жандармского управления, «с переустройством академической

жизни высших учебных заведений на новых автономных началах неблагона-

дёжные элементы сразу почувствовали свободу действий и не замедлили ис-

пользовать это обстоятельство в своих целях»¹⁶.

Загоскин Н.П. История Императорского Казанского университета за первые сто лет его

существования. 1804-1904. Т. 1. Казань, 1902; Т. 2-3. Казань, 1903; Т. 4. Казань, 1904.

Пожалуй, единственный отрицательный отзыв на юбилейное издание принадлежал казан-

скому профессору В.Ф. Залескому, враждовавшему с автором (ЖМНП. 1905. № 12).

Подробнее см.: Усманова Д.М. Н.П. Загоскин - историограф Казанского университета

(К 150-летию со дня рождения) // Археографический ежегодник за 2001 год. М., 2002. С. 181-187.

ГА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 10752, л. 91-98 об.

Там же, д. 12707, л. 160-161; Морозов О.В. Несостоявшийся праздник: 100-летний юбилей

Императорского Казанского университета // Российская история. 2016. № 2. С. 176-187.

Цит. по: Корбут М.К. Казанский государственный университет имени В.И. Ульянова--

Ленина за 125 лет. Т. 2. Казань, 1930. С. 219.

102

С начала 1905/06 учебного года сходки шли практически ежедневно и ино-

гда собирали тысячи человек. Так, 6 октября около 3 тыс. учащихся и сочув-

ствующих им горожан добивались возвращения уволенных весной студентов.

16 октября на главном корпусе водрузили красный флаг, у западных и вос-

точных ворот построили баррикады, которые исчезли лишь после примене-

ния конной полицией силы. 20-21 октября в результате столкновений погибли

и получили ранения около 40 человек¹⁷. На следующий день университет при-

шлось закрыть на неопределённое время.

Видя превращение аудиторий в революционную арену, казанский губер-

натор издал ряд постановлений, согласно которым полиции и войскам предо-

ставлялось право пресекать митинги, в том числе и в высшем учебном заведе-

нии. Совет, не имея возможности полностью воспретить студенческие сборы,

разрешал сходки при условии неучастия в них посторонних лиц. Вместе с тем

17 февраля 1906 г., опасаясь вооружённых столкновений, он принял реше-

ние не возобновлять занятия вплоть до осеннего семестра. Таким образом,

в 1905/06 учебном году лекции практически не читались¹⁸.

Между тем 20 февраля во время очередной служебной командировки в Пе-

тербург скоропостижно скончался Любимов. 7 марта в университете избрали

его преемника. В соответствии с Временными правилами 27 августа 1905 г.,

восстановившими выборность ректора, деканов и секретарей факультетов

и вернувшими инспекцию под контроль Совета, на голосование ставились кан-

дидатуры ординарных профессоров, получивших не менее 10 инициативных

записок. Но если за Загоскина их было подано 36, то за других претендентов -

М.Я. Капустина и П.А. Никольского - только 8 и 5. Поэтому в баллотировоч-

ный лист внесли всего одну фамилию, которую поддержало затем подавляющее

большинство профессорской корпорации (42 против 11)¹⁹. 28 апреля император

утвердил Загоскина в должности.

14-15 августа 1906 г. все участники совещания ректоров, созванного ми-

нистром народного просвещения М.П. фон Кауфманом, сочли возможным

в начале учебного года вновь открыть университеты для учащихся. При этом

Николай Павлович утверждал, что в Казани образовалась значительная группа

студентов-академистов, желавших учиться, а не заниматься политикой. «Наш

нравственный долг, - полагал он, - возобновить занятия. Тогда не будут го-

ворить о забастовке профессоров. Если занятия не пойдут, то не по нашей

вине»²⁰.

В сентябре 1906 г. в открывшийся после вынужденного перерыва Казан-

ский университет поступило 1 500 прошений. С 18 марта 1906 г. в число сту-

дентов разрешалось принимать выпускников духовных семинарий, снимались

ограничения для приёма лиц, окончивших гимназии в иных учебных округах,

в качестве вольнослушателей допускались женщины²¹.

Исаков А.П., Исаков Е.П. Летопись Казанского государственного университета (история

в фактах, подтверждённых документами). Т. I. 1804-1945. Казань; Лондон, 2004. С. 216-218.

Очерки истории Казанского университета. Казань, 2002. С. 148. В последующие годы заня-

тия также неоднократно прерывались и восстанавливались с большим трудом.

ГА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 11309, л. 6.

Там же, д. 11308, л. 9-18.

Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX - начале ХХ века. М., 1991. С. 253-256.

См. также: Иванов А.Е. Студенчество России конца XIX - начала ХХ в.: социально-историческая

судьба. М., 1999.

103

Однако настроение студенчества осенью 1906 г. по-прежнему оставалось

революционным, и сходки регулярно проводились в течение всего 1906/07 учеб-

ного года²². На одной из них 16 октября постановили организовать Совет ста-

рост (или союзный совет) - беспартийную академическую организацию, ко-

торая оказывала бы материальную поддержку политическим преступникам из

бывших студентов.

20 декабря 1906 г. Кауфман принял делегацию казанских профессоров,

в которую помимо ректора входили Е.Ф. Будде и А.А. Пионтковский. Поль-

зуясь случаем, Загоскин изложил министру мнение либеральной профессуры

о студенческом движении. Он не только не отрицал политизированности сту-

денчества, но и признавал её естественной и неустранимой при том состоя-

нии, в котором находилось русское общество. Преследуя и отчисляя студентов

на этом основании, высшая школа, по мнению Николая Павловича, риско-

вала остаться без учащихся. Следовало, напротив, установить такой порядок,

при котором увлечения молодёжи не мешали бы академической жизни. Опыт

осеннего семестра в этом отношении казался ему обнадёживающим. Опасение

вызывало только мнительное вмешательство местной администрации, опираю-

щейся на ненадёжные сведения об университетских делах²³.

Во время революции профессорская корпорация, которая отличалась до-

вольно сложными внутренними взаимоотношениями²⁴, также раскололась по

партийному признаку.

«Левым» сторонникам

«Академического союза»²⁵

противостояла группа из 17 «правых профессоров», образованная в феврале

1905 г. (Д.И. Нагуевский, М.И. Догель, Д.А. Корсаков, В.Ф. Залеский и др.).

Находясь в меньшинстве, правые активно демонстрировали своё несогласие

с действиями университетского руководства и в феврале-марте 1907 г. неодно-

кратно срывали заседания Совета. Загоскину оставалось только выражать «глу-

бокое сожаление по поводу партийной борьбы и партийных счёт, вносимых

в пределы университета как раз в ту тяжёлую пору его жизни, когда коллек-

тивные мысли и дело всех членов академической семьи, без различия полити-

ческих фракций и воззрений, должны были бы быть направлены на сохране-

ние не только достоинства, но и самого функционирования дорогого всем нам

высшего учебного учреждения»²⁶. 3 сентября 1908 г. ректор обратил внимание

членов Совета на то, что в 1907/08 учебном году более половины заседаний не

состоялись из-за отсутствия кворума²⁷.

Подробнее см.: Локтева А.Ю. Влияние политических партий России на студенчество Каза-

ни начала ХХ века. Дис. … канд. ист. наук. Казань, 2003.

Корбут М.К. Указ. соч. Т. 2. С. 241. Кроме того, Загоскин встречался с Кауфманом 21, 25

и 26 декабря, а 29 декабря 1906 г. принял участие в совещании ректоров под председательством

товарища министра О.П. Герасимова.

Об одном из острых конфликтов конца XIX - начала ХХ в. см.: Дело отставного профессо-

ра Казанского университета А.Н. Хорвата. Оскорбление на бумаге чести ректора К.В. Ворошилова.

С предисловием А.Н. Хорвата. М., 1904. Подробнее см.: Усманова Д.М. Профессора и выпускники

Казанского университета в Думе и Госсовете России. 1906-1917. Казань, 2002. С. 40-43.

19 января 1905 г. 342 учёных, профессоров и приват-доцентов российских университетов

опубликовали записку «О нуждах просвещения», требуя полного переустройства высшей школы,

политических свобод и созыва народного представительства. Эти принципы и идеи легли в основу

программы «Академического союза», первый учредительный съезд которого состоялся в марте.

Весной 1905 г. он объединял в своих рядах более 1 550, в августе - 1 650, в ноябре - 1 800 человек

(История Казанского университета. Казань, 2004. С. 223-224).

ГА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 11447, л. 37-40.

Корбут М.К. Указ. соч. Т. 2. С. 250.

104

Особую неприязнь у студенчества и либеральных коллег вызывал профес-

сор В.Ф. Залеский (1861-1922), с декабря 1905 г. - создатель и бессменный

председатель Казанского царско-народного русского общества. Этот «консер-

ватор, монархист, русский националист и юдофоб», как он сам себя харак-

теризовал, отличался чрезвычайно конфликтным характером²⁸. На юридиче-

ском факультете открыто поддерживать его осмеливался только Догель. Левые

студенты бойкотировали его лекции и освистывали тех сокурсников, которые

решались их посещать. На сходке 16 октября они приняли решение не вносить

деньги через университетского казначея А.Т. Соловьёва (лидера казанского от-

дела «Союза русского народа») и не слушать Залеского. При этом собравшиеся

просили Совет отстранить обоих от исполнения их обязанностей.

В 1906-1907 гг. Залеский опасался посещать университет, оказавшийся во

власти разнузданной молодёжи, фактически перестал ходить на службу, игно-

рировал заседания Совета и другие общеуниверситетские мероприятия и читал

лекции у себя дома. Там же, в нарушение всех правил, принимались экзамены,

на которых присутствовали лишь Залеский и Догель. 29 мая 1907 г. на заседа-

нии совета юридического факультета трое из пяти профессоров высказались

за признание их результатов недействительными²⁹. Однако Залеского поддер-

жал попечитель учебного округа, а в министерстве потребовали вторичного

обсуждения проблемы, и в ноябре 1907 г. большинством голосов (против вы-

ступил лишь профессор В.В. Ивановский) было решено в виде исключения не

оспаривать поставленные на дому оценки. Сторонники компромисса полагали,

что «было бы несправедливо поставить студентов, подвергшихся испытаниям

у профессора В.Ф. Залеского, в затруднительное положение, вследствие нару-

шения профессором определений факультета о порядке производства испы-

таний». В то же время члены совета юридического факультета постановили

считать прочитанные Залеским на дому курсы несостоявшимися, а гонорары,

внесённые за них, вернуть студентам, доведя до их сведения, что в дальнейшем

занятия, проходящие на профессорских квартирах, будут рассматриваться как

не имеющие отношения к университетским³⁰.

В сентябре 1908 г. на курс Залеского «Энциклопедия и история философии

права» записались не более полутора десятка студентов, однако на его первую

лекцию пришли свыше 700 человек, на вторую - около 200. Профессору не

давали говорить, его антисемитские высказывания вызывали негодование, вы-

ражавшееся криком и свистом. Несмотря на шум, Залеский дочитал до конца

и ушёл под оскорбительные выкрики³¹. «Обзорные лекции», включённые За-

леским в данный курс, были посвящены таким сюжетам, как «либерализм»,

«парламентаризм», «франкмасонство», «иудейская золотая кабала», «о матери-

ализме и жизни духа», «учение славянофилов», «национальные конституции

(английская, германская, русская/самодержавие)» и т.п. Декану юридического

факультета Ю.Ф. Дормидонтову с трудом удалось убедить профессора на неко-

торое время приостановить эти чтения, пообещав защитить его от обструкции,

Владислав Францевич Залеский. Опыт характеристики. Харьков, 1914. С. 2. Подробнее

о столкновениях Залеского с одним из его «заклятых врагов» - кадетом Г.Ф. Шершеневичем см.:

Усманова Д.М. Депутаты от Казанской губернии в Государственной думе России. 1906-1917. Ка-

зань, 2006. С. 405-407.

ГА РТ, ф. 977, оп. Юридический факультет, д. 1130, л. 48-49.

Там же, л. 86-87.

Там же, ф. 1, оп. 5, д. 1104.

105

когда возникшее возбуждение пройдёт³². Впоследствии слушатели допускались

в аудитории на лекции Залеского исключительно по предварительной записи.

Загоскин при обсуждении этого «казуса» на заседании Совета старался не всту-

пать в открытый конфликт, проявляя такт и терпимость, несмотря на сильную

личную взаимную неприязнь и периодические публичные выпады со стороны

Залеского.

1 января 1908 г. Министерство народного просвещения возглавил А.Н. Шварц,

по инициативе П.А. Столыпина выступавший за «деполитизацию» средней

и высшей школы, против создания в учебных заведениях молодёжных ор-

ганизаций (не только революционных и либеральных, но и монархических)

и допуска в университеты женщин. При этом он отстаивал сохранение про-

центной нормы для евреев. 16 мая циркуляром министра при приёме в уни-

верситеты отменялись льготы для семинаристов, а женщинам воспрещалось

поступать в число вольнослушателей (этот запрет был отменён уже 29 октября).

Это вызвало острое недовольство общественности. Вместе с тем предписы-

валось установить «определённое количество студентов на всех факультетах,

отделениях и курсах в зависимости от вместимости аудиторий и действитель-

ной возможности беспрепятственных занятий во всех учебно-вспомогательных

учреждениях»³³.

На протяжении 1908 г. Казанский университет, как и другие, сотрясали

студенческие волнения³⁴. Пытаясь вынудить правительство отменить введён-

ные ограничения, радикальная молодёжь устраивала митинги и собрания, рас-

пространяла прокламации, бойкотировала занятия и экзамены, подвергала об-

струкции «отступников» из числа учащихся и «правых» профессоров. Наиболее

многочисленные сходки состоялись 17 и 18 февраля (на них сошлось до тысячи

протестовавших, из которых около 70 подверглись арестам), 29 февраля (её ор-

ганизовали в перерыве между двумя лекциями профессора Н.Н. Фирсова, со-

брав около 200 студентов), 31 марта (задержано и переписано 368 участников).

21 апреля беспорядки, инициированные сторонниками бойкота, закончились

вызовом полиции, задержавшей 162 человека. Агитация постоянно росла, по-

рождая агрессию, и вскоре, по донесениям ректора, служитель, пытавшийся

снять со стены очередную прокламацию, «едва не был избит студентами»³⁵.

Впрочем, иногда Загоскину приходилось оправдываться перед начальством

за вполне невинные мероприятия. Так, в феврале 1908 г. в университете были

объявлены публичные лекции профессора Д.Н. Зейлигера по технической ме-

ханике. Однако полиция и администрация сочли, что тем самым возникает

«опасность вхождения улицы в университет». Ректор тщетно доказывал, что

данный курс задуман для поощрения «трудолюбия производительного класса

и распространения технических знаний», - его, как и другие публичные лек-

ции, запретили читать в университетских стенах³⁶.

В 1908 г. положение Загоскина стало исключительно сложным. Его при-

зывы к «благоразумной» части студенчества и его обращение к полиции за

помощью в наведении порядка (в частности, для разгона сходки 29 сентября)

Там же, л. 31, 47-48.

Там же, ф. 977, оп. Совет, д. 11564а, л. 188 об.-192.

Практически ежедневные рапорты полиции о ситуации в университете см.: ГА РТ, ф. 1,

оп. 5, д. 1102-1105.

Там же, д. 1102, л. 31.

Там же, л. 50-55.

106

вызывали ещё большее негодование и протесты учащихся и подорвали попу-

лярность и авторитет ректора в левых кругах. Одна из сходок постановила «вы-

разить ректору порицание за неумение отстаивать права университета, требо-

вать от ректора отставку его»³⁷. В «Открытом письме», датированном 30 октября

1908 г., отпечатанном гектографическим способом, говорилось: «Мы объявля-

ем Вам, что нравственно Вы окончательно дискредитировали себя в глазах сту-

денчества, и мы обращаемся к Вам как к обыкновенному представителю поли-

цейской насильственной власти»³⁸. В других прокламациях «ректора-хулигана»

осуждали ещё резче: «Вызвав полицейскую свору и солдат, наши выборные

представители умывают руки, передавая расправу его опричникам»³⁹. Учащих-

ся призывали протестовать «против такого поведения нашей университетской

администрации, которая деморализует студенчество»⁴⁰. Завершить учебный год

удалось с большим трудом. К этому времени Николай Павлович испортил от-

ношения с попечителем учебного округа А.Н. Деревицким, сомневавшимся

в «лояльности» ректора и плохо скрывавшим недовольство его деятельностью.

Руководя университетом в обстановке перманентных массовых студенческих

сходок и забастовок, Загоскин старался сохранить шаткое равновесие, избе-

жать репрессий и кровопролития, не роняя авторитет казанской профессуры

и не доводя дело до нового прекращения учёбы на длительное время. Однако

он оказался между двумя непримиримыми сторонами, и его попытки лавиро-

вать между администрацией и молодёжью вызывали раздражение и у одних,

и у других.

Между тем ещё в конце 1907 г. в Казанском университете была произ-

ведена ревизия, которой руководил Г.К. Ульянов, занимавший пост ректора

в Варшаве в 1899-1904 гг. 30 июля 1908 г. чиновники, завершив «обозрение

делопроизводства», представили в министерство своё обширное заключение.

В нём утверждалось, что с ноября 1906 по ноябрь 1907 г. Загоскин «проявил

полное нерадение в отправлении должности, имевшее своим последствием ви-

димые беспорядки во внутренней жизни учебного заведения, и оказал бездей-

ствие власти, не принимая в надлежащее время всех указанных и дозволенных

законом средств, коими он имел возможность предупредить и своевременно

прекратить незаконные студенческие сходки с участием лиц, университету по-

сторонних, обсуждение на этих сходках вопросов политических» и т.п. Кроме

того, как председателю Совета, ему инкриминировалось то, что он не опроте-

стовывал постановлений, «в которых все случаи явного нарушения студентами

порядка в университете оставлялись без всякого расследования и наказания

виновных», а в своих докладах представлял положение дел «в виде неполном

и неверном, умаляя значение и размер происходящих в университете студен-

ческих беспорядков», не донося о них «своевременно, с возможною полнотой,

ни попечителю, ни министру»⁴¹. Материалы ревизии не позволяли привлечь

ректора к суду, но служили формальным основанием для неутверждения его

в случае переизбрания на новый срок. По мнению М.К. Корбута, её проведе-

ние являлось предвыборным манёвром правой профессуры⁴².

Там же, д. 1103, л. 14-16.

Там же, д. 1104, л. 194-194 об.; Корбут М.К. Указ. соч. Т. 2. С. 261.

ГА РТ, ф. 1, оп. 5, д. 1104, л. 151-151 об.

Там же, л. 167-168.

Там же.

Корбут М.К. Указ. соч. Т. 2. С. 258-259.

107

Тем не менее Загоскин демонстрировал готовность к компромиссу. 18 ав-

густа 1908 г. он принял участие в работе Особого совещания по вопросам,

связанным с постановкой дела в высших учебных заведениях Казани, в ко-

тором также заседали Деревицкий, вице-губернатор барон Н.А. Гревениц,

директор Ветеринарного института Г.П. Кириллов, прокурор Казанской су-

дебной палаты А.В. Степанов и полицмейстер А.И. Васильев. По настоянию

попечителя, Совещание решило ограничить допуск в университет вольнослу-

шателей и принимать их только при наличии свидетельства о благонадёжно-

сти, лишив каких-либо студенческих льгот и прав (в том числе возможности

участвовать в собраниях, сдавать экзамены и т.п.). Студенты впредь должны

были допускаться в университетские здания одетыми по форме и строго по

входным билетам с фотографией. Их собрания ограничивались двумя в день

во внелекционное время и с предварительной записью в книге предполагае-

мого предмета обсуждения, личных данных организатора и проч. Наблюдение

за законностью этих сходок и за всем, происходящим на них, возлагалось на

полицию. Все публичные лекции и мероприятия в стенах университета запре-

щались. Все землячества, советы старост и иные представительства распуска-

лись и уже не могли заниматься устройством концертов, спектаклей и прочих

увеселений, проводить денежные сборы и т.п.⁴³ Но и такие уступки Загоскину

не помогли.

В марте 1909 г. истек трёхлетний срок, на который Николай Павлович

был избран ректором. На новых выборах, состоявшихся 4 февраля, за его пе-

реизбрание проголосовали 50 членов Совета против девяти. Это красноречиво

свидетельствовало о его авторитете среди коллег, включая и умеренно-правую

профессуру. Однако министр, ссылаясь на данные, обнаруженные ревизией,

отказался представить кандидатуру Загоскина на утверждение царя и просил

произвести новые выборы. Профессора могли лишь высказать сожаление о том,

что они лишены возможности и далее видеть Николая Павловича во главе уни-

верситета. По предложению Д.А. Корсакова и Н.Ф. Высоцкого ему выразили

глубокую благодарность «за высоко просвещённую и истинно гуманную дея-

тельность его в должности ректора». В то же время все признали «выходящим

за пределы компетенции Совета» обращение в министерство за разъяснением

причин неутверждения избранного ранее кандидата⁴⁴. Характерно, что сменив-

ший его на посту ректора Дормидонтов трижды без проволочек утверждался

в должности - в 1909, 1912 и 1915 гг. Попытка же выбрать Загоскина прорек-

тором университета в 1910 г. вновь встретила сопротивление в министерстве⁴⁵.

В 1910/11 учебном году Николай Павлович преподавал на Казанских выс-

ших женских курсах и даже стал их директором. Но уже осенью 1911 г. его

избрали членом Государственного совета от Академии наук и университетов

(вместо утратившего ценз А.А. Мануйлова). Заседавший в Государственном со-

вете с 1907 г. бывший казанский профессор А.В. Васильев вспоминал: «Для

Казанского университета и для Казани этот день был днём не только радости,

но и гордости. В Государственном совете открывалась для Николая Павлови-

ча возможность приложить и свои глубокие историко-юридические познания,

ГА РТ, ф. 1, оп. 5, д. 1104, л. 1-3 об.

Там же, ф. 977, оп. Совет, д. 11867, л. 15.

Исаков А.П., Исаков Е.П. Летопись Казанского государственного университета… Т. I.

С. 242-243.

108

и своё прекрасное и детальное знакомство с жизнью провинции в её многооб-

разных проявлениях»⁴⁶.

На последнем заседании юридического факультета с участием Загоски-

на 20 октября 1911 г. исполнявший обязанности декана Ивановский заявил:

«Университет выборами Николая Павловича в члены Государственного совета

не может не гордиться, однако это сознание не заглушает в нас чувства сожа-

ления, что в лице хотя бы и временно покидающего Казань Николая Павло-

вича университет лишается талантливого профессора и старейшего товарища,

с которым факультет связан многолетними прочными узами». В ответ Николай

Павлович признал, что ему трудно навсегда порвать с учреждением, в стенах

которого он учился и преподавал более 35 лет. Поэтому ему хотелось сохра-

нить с ним связь, оставшись членом общеуниверситетского и факультетского

советов⁴⁷.

Едва оправившись от перенесённой болезни и сложной операции (актино-

микоза), 26 октября Загоскин с семьёй переехал в Петербург. В Государствен-

ном совете он вошёл в Левую (академическую) группу (в ней состоял и Васи-

льев), был включён в ряд комиссий и энергично готовился к дебатам о реформах

в Финляндии и выделении Холмщины в отдельную губернию, неоднократно

посещая заседания Думы, посвящённые обсуждению этих проблем⁴⁸. Товари-

щи возлагали на него большие надежды, ожидая ярких выступлений. Васильев

полагал, что «он говорил бы в Государственном совете, вероятно, и в защиту

приказчиков от обременения их продолжительным рабочим временем, и по

вопросу о мерах по ограничению пьянства, и по вопросу о преобразовании го-

родских училищ, и по многим другим вопросам городской жизни, с которыми

он познакомился в последнее время как гласный городской думы ещё ближе»⁴⁹.

В конце декабря, на рождественские каникулы, Николай Павлович в по-

следний раз побывал в Казани. Ученики и друзья нашли его тогда замечательно

выглядевшим и вполне оправившимся от болезни. В лаконичных, но образных

и остроумных выражениях он создавал удивительно похожие портреты вид-

ных думцев и сановников, делился впечатлением от «чарующего воздействия»

А.Ф. Кони и Н.С. Таганцева. О Казани Загоскин говорил теперь с некоторым

разочарованием, его очаровал Петербург, представший перед ним истинно «ев-

ропейским» городом, в котором чувствовался особый ритм жизни. По словам

И.И. Крыльцова, провожавшего своего учителя 29 декабря, тот «положительно

рвался» в столицу, говоря, что «в Петербурге жизнь»⁵⁰. Уезжая «в Европу», За-

госкин обещал вернуться в Казань на пасхальные каникулы. Однако 6 февраля

1912 г. в 6 часов утра на 61-м году жизни он скончался от воспаления лёгких.

Похоронили его на Малоохтинском кладбище Петербурга.

Казанская и столичная пресса откликнулась на смерть Загоскина серией

мемуарных статей его друзей, коллег и учеников⁵¹. Открывая ближайшее фев-

ральское заседание факультетского совета, Ивановский констатировал: «В лице

Камско-Волжская речь. 1912. 12 февраля. № 33.

ГА РТ, ф. 977, оп. Юридический факультет, д. 1240, л. 80 об.-81.

Крыльцов И. Памяти учителя // Камско-Волжская речь. 1912. 11 февраля. № 32.

Камско-Волжская речь. 1912. 12 февраля. № 33.

Там же.

Н.П. Загоскин (некролог) // Камско-Волжская речь. 1912. 8 февраля. № 29; Хвостов М.М.

Николай Павлович Загоскин и Казанский университет // Там же; Корсаков Д.А. Памяти Н.П. За-

госкина // Там же. 11 февраля. № 32; Крыльцов И. Памяти учителя // Там же; Профессор

109

Николая Павловича юридический факультет потерял не только солидного и та-

лантливого учёного, но и такого члена факультета, который всегда в особен-

ности ревниво старался сохранять достоинство факультета… он был глубоко

проникнут чувством коллегиальности и корректности… В лице Николая Пав-

ловича мы потеряли глубоко симпатичного товарища, сердечного и одинаково

благожелательного ко всем своим коллегам. Будучи в высшей степени отзывчи-

вым в отношении всех, кто имел случай к нему обращаться, Николай Павлович

в то же время обладал сильной волей и нравственной стойкостью, благодаря

которой переживаемые им душевные драмы он никогда не делал предметом

внимания посторонних и всегда неизменно казался жизнерадостным. В лице

почившего товарища мы лишились человека нравственного и гуманного. По-

мянем же его добрым словом и пожелаем, чтобы добрая память о нём навсегда

осталась в нашем университете и в особенности в нашем факультете»⁵². В марте

на заседании Юридического общества, посвящённом памяти Н.П. Загоскина,

с речами и воспоминаниям о нём выступили М.М. Хвостов и И.И. Крыльцов⁵³.

Г.Г. Тельберг, ставший к тому времени профессором Томского университе-

та, предложил собрать и издать все труды Николая Павловича, рассыпанные

по различным провинциальным изданиям. Но данный замысел, несмотря на

общее сочувствие, так и не удалось реализовать. Возможно, эта задача будет

решена исследователями творчества Н.П. Загоскина, которых ждёт ещё много

интересных находок и открытий.

А.В. Васильев о Н.П. Загоскине // Там же. 12 февраля. № 33; Болдов М. Памяти Н.П. Загоскина //

Там же. 7 апреля. № 77.

ГА РТ, ф. 977, оп. Юридический факультет, д. 1273, л. 15-15 об.

Камско-Волжская речь. 1912. 20 марта. № 64.

110