Дмитрий Андреев

Российские императоры между традицией и модернизацией*1

Dmitry Andreev

(Lomonosov Moscow State University, Russia)

Russian Emperors between tradition and modernization

DOI: 10.31857/S2949124X23020189, EDN: BLRCXU

В вышедшей в 2022 г. книге из-

Такими он, в частности, считает ос-

вестного британского историка Д. Ли-

нователей династий, которым требо-

вена «В тени богов. Император в миро-

вались совсем иные качества, нежели

вой истории» феномен императорской

их наследникам (p. 12). Любопытно,

власти рассматривается с древнейших

что если для М. Вебера и его после-

времён до самого недавнего прошлого.

дователей личная харизма всегда со-

Подобный размах, конечно же, сделал

ставляла неотъемлемую часть образа

работу, опирающуюся на солидный

монарха, а Э. Канторович, создатель

источниковый и историографический

имагологии королевской власти, пи-

фундамент, во многом просветитель-

сал даже о

«криптотеологическом

ской и популярной. Тем не менее рос-

языке» в поведении коронованных

сийских исследователей несомненно

особ², то Д. Ливен утверждает, будто

заинтересуют как её общие подходы

ярко выраженная индивидуальность,

и принципы, так и освещение в ней

свойственная всем харизматикам, по-

сюжетов, связанных с отечественной

могает лишь тем, кто сам вовлечён

историей.

в политическую борьбу и в ней до-

В первой главе, названной «Быть

бывает и обеспечивает свой статус,

императором»

(«Being an Emperor»)

тогда как призванным изначально, от

и поясняющей авторскую концепцию,

рождения, стоять «над схваткой», со-

Ливен указывает, что его «книга не

храняя общий баланс, она способна

столько об империях, сколько о лю-

только мешать (p. 11-12). Очевидно,

дях, которые ими правили» (p. 1). При

столь спорное суждение нуждается

этом, создавая их коллективный порт-

в развёрнутой аргументации. Но автор

рет, учёный не конструирует некую

ограничивается лишь отсылкой к ве-

модель и не сводит всё к обобщающим

беровскому же противопоставлению

тенденциям, а разбирает конкретные

харизматического правления и вла-

случаи, отражающие сложность изуча-

сти, укоренённой в древних тради-

емого явления. По сути, он интуитив-

циях, институтах и иерархии, а также

но сближается тут с историософией

удачными, как ему кажется, примера-

о. Павла Флоренского, относивше-

ми Людовика XIII и Вильгельма I, на-

го историю к «наукам идиографиче-

ходившихся в известной мере в тени

ским», иначе говоря, «описывающим

своих первых министров.

единичное»¹.

Воспринимая подобное положе-

В то же время Ливен почти ни-

ние монарха как эталон, Ливен явно

чего не пишет о слишком нетипич-

недооценивает угрозу перетягива-

ных, по его мнению, императорах.

ния и даже «перехвата» полномочий

^* Lieven D. In the Shadow of the Gods: The Emperor in World History. N.Y.: Viking, 2022. 528 p.

Материал подготовлен при поддержке Междисциплинарной научно-образовательной школы

Московского университета «Сохранение мирового культурно-исторического наследия».

201

и функций правителя его советника-

зацией», а устойчивость «имперско-

ми и министрами, осознанную ещё

го правления» во многом зависела от

Н. Макиавелли и постоянно трево-

прочности насаждавшихся им «веро-

жившую российских самодержцев

ваний, ценностей и культуры» (p. 31-

второй половины XIX - начала XX в.

32). Более того, порою «империю нуж-

Возможно, при анализе данной про-

но не только определять словами, но

блемы следовало бы учесть «Разговор

и видеть, чувствовать и воображать».

о власти и о доступе к властителю»

Автор убеждён, что «сущность импе-

К. Шмитта³ и даже более ранние раз-

рии лучше всего ощущается, когда си-

мышления о том же М.М. Сперанско-

дишь в Стамбуле с видом на Золотой

го⁴. Во всяком случае, если лидерство

Рог или стоишь на ступенях Храма

императоров - «ключевая, объединя-

неба в Пекине, где китайские импера-

ющая тема» книги (p. 3), то степень

торы совершали свои великие ежегод-

самостоятельности лидера нельзя не

ные жертвоприношения». В какой-то

признать одним из наиболее значи-

мере и обилие в тексте биографиче-

мых её аспектов. Собственно, и Ли-

ских деталей объясняется тем, что

вен констатирует, что

«управление

подобный приём «задействует эмпа-

придворными и системой патронажа

тию, воображение и чувства так, как

было одной из самых важных и дели-

никогда не сможет это сделать анализ

катных задач правителя» (p. 37). Одна-

политических структур» (p. 25). Эсте-

ко о роли двора и непосредственного

тические и чувственные мотивы бук-

окружения монархов в книге говорит-

вально пронизывают книгу, в ней то

ся гораздо меньше, чем, например,

и дело встречаются меткие замечания

о земельной аристократии⁵. Именно

в леонтьевском, если не розановском,

в ней автор видит ближайшего и наи-

духе, например, о

«мощной сексу-

более надёжного союзника «успешных

альной привлекательности военных

империй» (p. 35).

мундиров», усиливавшейся по мере

Внимание Ливена сосредоточено

того, как европейский костюм стано-

преимущественно на династической

вился в XIX в. всё более утилитарным

преемственности, процедурах насле-

(p. 35), и т.п. Волнуют автора и более

дования, особенностях

«семейной

сложные, почти неразрешимые в на-

политики» (включая влияние жен-

учном исследовании вопросы. Так, он

щин). Он соглашается с выводами

спрашивает себя: «Был ли политеизм

современного исследователя Э. Блэка

в его китайском варианте изначально

о соответствии идеала

«священной

лучше приспособлен для управления

наследственной монархии» принци-

и выживания империи, чем моноте-

пам

«традиционного политического

изм?» (p. 29).

мышления», которое, как отмеча-

Историю Российской империи

ет Ливен, до Нового времени «было

Ливен начинает не с окончания Се-

почти подразделом теологии» (p. 19).

верной войны, когда данное назва-

Здесь вновь поневоле вспоминаются

ние получило широкое употребление,

идеи «политической теологии» Шмит-

а с XVI в. Подобная датировка, обыч-

та (как и полемика с ними в 1930-е гг.

ная для западной историографии,

Э. Петерсона⁶), но автор

почему-то

в последнее время всё чаще использу-

обходит их стороной.

ется и отечественными исследователя-

Ливен исходит из того, что им-

ми⁷. Разумеется, в обзорной работе ав-

перии объединялись прежде всего

тор мог лишь бегло охарактеризовать

«какой-то великой универсальной

институциональные преобразования

религией или великолепной цивили-

XVIII-XIX вв., отмечая, к примеру,

202

что нередко (особенно до 1718 г.) они

один раз и то вскользь (p. 431). Борь-

проводились без единой программы,

ба же различных группировок вокруг

а в эпоху Просвещения приходилось

престола, без понимания которой не-

осмотрительно выверять рамки «орга-

возможно раскрыть механизм функ-

низуемого государством “улучшения”

ционирования петербургского само-

и гомогенизации» (p. 330-331, 338).

державия, и вовсе не укладывается

Вместе с тем целый ряд ключевых

в повествование.

документов, исходивших от верхов-

В столь беглом изложении Ливен

ной власти, практически полностью

словно торопится показать читателям,

стушёвывается в авторском изложе-

к чему привели попытки правителей

нии. Среди них и петровский указ об

России, вопреки вызовам Нового

учреждении Сената, и екатеринин-

времени, сохранить

«традиционную

ский Наказ Комиссии о составлении

модель священного

и абсолютного

проекта нового Уложения. Про Акт

суверенитета» и одновременно транс-

о престолонаследии и Учреждение

формировать свою «успешную домо-

об Императорской фамилии 1797 г.

дерную империю в жизнеспособное

говорится лишь в связи с характери-

государство XX столетия» (p. 422-423).

стикой особенностей психики Павла I

Переходя к трагическому финалу

(p. 344-345).

самодержавия, историк утверждает,

Александр I, по мнению Ливе-

будто у Николая II, в отличие от его

на, после разгрома наполеоновской

предшественников,

«не было нико-

Франции впал в пессимизм и «по-

го ни среди его министров, ни даже

грузился в мелочи (“nitty-gritty”) вну-

в петербургском высшем обществе,

треннего управления» (p. 349). А ведь

кого можно было бы по-настоящему

именно тогда царь даровал консти-

назвать другом» (p. 425). Между тем

туцию Царству Польскому, создавал

хорошо известные современникам до-

военные поселения, инициировал

верительные отношения императора

разработку Государственной уставной

с Д.С. Сипягиным и внучкой Нико-

грамоты. Николаю I, энергично пра-

лая I гр. Е.Г. Строгановой (в замуже-

вившему почти 30 лет, в книге посвя-

стве - Шереметевой, а потом Мила-

щена всего одна страница, на которой

шевич) свидетельствуют об ином.

он сравнивается с китайским импера-

Политические

представления

тором XVIII в. Цяньлунем. Сближа-

последнего российского императо-

ет же их в авторской интерпретации

ра, по мнению Ливена, «были уко-

то, что оба не заметили наступления

ренены в русской консервативной

эпохи модернизации и тем самым об-

мысли XIX в.», которая фактически

рекли свои империи на военные пора-

отождествляется в книге со славяно-

жения - соответственно, в Опиумной

фильством - «наиболее влиятельной,

и Крымской войнах (p. 352). Самые

чуткой

(“vibrant”) и потенциально

общие слова сказаны про Алексан-

популярной консервативной идео-

дра II, который будто бы «признавал

логией» того периода (p. 425). О ре-

необходимость модернизации России

формистских и даже либеральных её

по западному образцу для сохранения

чертах и оттенках, проявлявшихся как

её статуса великой державы», однако

в середине XIX столетия, так и на ру-

«твёрдо доверял вере своего народа

беже XIX-XX вв., автор

почему-то

в сакральную монархию и соответ-

умалчивает⁸. Правда, то, что «Нико-

ствующим образом выстраивал свою

лай II во многом был консерватив-

политическую стратегию» (p.

423).

ным славянофилом», не мешало ему,

Александр III упомянут в книге всего

как и всей русской элите, оставаться

203

европейцем, ведь «даже славянофиль-

«элементы, схожие с итальянским фа-

ство во многом имело своим источни-

шизмом», могли появиться в России

ком немецкую консервативную мысль

лишь в случае победы белой контр-

эпохи романтизма» (p. 428). Как ни

революции (p. 426). Возможность же

странно,

«наиболее интересным за-

союза монархии Романовых (и даже

щитником неославянофильского ви-

Гогенцоллернов) с радикальным по-

дения будущего России» Ливену ка-

пулистским движением вождистско-

жется Л.А. Тихомиров, хотя «бывшего

го типа им полностью исключается

революционера и лидера террористов,

(p. 429).

ставшего в конце 1880-х гг. правым

Русский царь не мог долго нахо-

публицистом», к последователям дан-

диться в тени не только харизматиче-

ного идейного течения можно причис-

ского народного «вождя», но и соб-

лять лишь с большой долей условно-

ственного «визиря» или «канцлера».

сти. В книге же он изображён чуть ли

Неслучайно после преобразования

не главным выразителем тех убежде-

в 1905 г. Совета министров его пред-

ний, которых придерживался Нико-

седатели неизменно вызывали у Ни-

лай II, тогда как даже гораздо более

колая II ревность, мешавшую им нор-

близкий к императору кн. В.П. Ме-

мально работать. В результате страна

щерский не смог добиться подобного

получила «дыру в центре правитель-

положения.

ства», что привело к катастрофиче-

Повышенный интерес к фигуре

ским последствиям во время Первой

и взглядам Тихомирова становится

мировой войны (p. 429-430). С этим

понятнее, когда автор, не останавли-

наблюдением нельзя не согласиться,

ваясь на Манифесте 17 октября и свя-

однако следует учесть, что напря-

занных с ним изменениях в полити-

жение между царской идеократией

ческой системе Российской империи,

и высшей бюрократией, отвечавшей

сообщает о возникновении черносо-

за прагматические функции государ-

тенных партий, с которыми якобы

ственного управления, нарастало по

«флиртовал» царь. Это даёт повод для

меньшей мере с середины XIX в.

размышлений о «пределах народни-

В заключительной главе Ливен из-

ческого (“populist”) монархизма», ле-

быточно много говорит о современно-

гитимности и сходстве процессов,

сти, пускается в рискованные и дале-

протекавших в первые десятилетия

ко не очевидные сравнения Д. Трампа

XX в. в России и Италии. И тут Лев

с молодым Вильгельмом II, проводит

Александрович, с его идеями кор-

параллели между политикой Герма-

поративизма, оказывается созвучен

нии на рубеже XIX-XX вв. и действи-

доктринам фашизма⁹. Впрочем, сам

ями КНР в XXI в. и т.п. (p. 446-451).

Ливен недвусмысленно констатиру-

Так или иначе, книга Д. Ливена убеж-

ет: «Несмотря на всю его привержен-

дает в том, что императорской вла-

ность корпоративному государству,

сти комфортно в домодерном обще-

Тихомиров не был фашистом, тем

стве, с наступлением Нового времени

более - национал-социалистом, даже

она всё чаще испытывает трудности,

в зародыше. Он являлся охранителем,

а когда приходит время модерниза-

исходившим из религиозных верова-

ции, оказывается в состоянии кризи-

ний, а не из расовых соображений».

са, из которого уже не способна вый-

В этом он даже чем-то напоминает

ти, по крайне мере - в прежнем виде.

автору книги «верховного лидера» со-

Общая судьба четырёх континенталь-

временного Ирана (p. 428). По мне-

ных империй, не переживших Первую

нию Ливена, на этой идейной почве

мировую войну, свидетельствовала об

204

их несовместимости с модернизацией, Социологическое обозрение. Т. 21. 2022. № 2.

С. 189-213.

несколько позже очередь дошла и до

См., в частности, изданную Институтом

британских владений.

российской истории РАН коллективную моно-

графию: Российская империя: от истоков до на-

Примечания

чала XIX века. Очерки социально-политической

и экономической истории. М., 2011. Действи-

Флоренский П.А., свящ. Об историческом тельно, Пётр I именовался императором ещё

познании (конспект лекций) // Флоренский П.А., с 1696 г. и «особенно часто после Полтавской

свящ. Сочинения: в 4 т. Т. 3. Ч. 2. М., 2000. С. 22. победы» (Успенский Б.А. Пётр Первый и пе-

реосмысление понятия империи

// Факты

Канторович Э.Х. Два тела короля: иссле-

и знаки: исследования по семиотике истории.

дование по средневековой политической теоло-

Вып. 3. М.; СПб., 2014. С. 209).

гии. М., 2015. С. 88.

Подробнее см.: Соловьёв К.А. Полити-

Schmitt C. Gespräch über die Macht und ческая система Российской империи в 1881-

den Zugang zum Machthaber. Pfullingen, 1954. См.

1905 гг.: проблема законотворчества. М., 2018;

также русский перевод А.Ф. Филиппова: Социо- Паромов К.Я. Политическое и церковное в ми-

логическое обозрение. Т. 6. 2007. № 2. С. 27-38. ровоззрении

«славянофилов» начала XX в.

Сперанский М.М. О образе правления // (А.А. Киреев, Ф.Д. Самарин, Д.Н. Шипов) //

Сперанский М.М. Проекты и записки / Под ред. Вестник Православного Свято-Тихоновского

С.Н. Валка. М.; Л., 1961. С. 142-143.

гуманитарного университета. Сер. II. История.

История Русской Православной Церкви. 2016.

Характерно, что при этом практически

Вып. 2(69). С. 31-48.

не учитываются даже популярные на Западе ра-

боты. См., в частности: Элиас Н. Придворное

См., в частности: Милевский О.А. В поис-

ках «третьего пути»: Л.А. Тихомиров и Б. Мус-

общество: исследования по социологии короля

солини (опыт сравнительного анализа концеп-

и придворной аристократии, с введением: Со-

ций государственного строительства) // Вестник

циология и история. М., 2002.

Сургутского государственного педагогического

Подробнее см.: Яркеев А.В. К вопросу

университета. 2015. № 4(37). С. 170-181.

о возможности политической теологии: Карл

Шмитт полемизирует с Эриком Петерсоном //

205