ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

УДК 338.49, 339.986

JEL: L63; L81; L86; F54

DOI: 10.31857/S2686673022050042

EDN: GQSENN

США: на пути к цифровому империализму

В.С. Васильев

Институт США и Канады Российской академии наук (ИСКРАН)

Российская Федерация, 121069 Москва, Хлебный переулок, д. 2/3

ORCID: http://orcid.org/0000-0003-3131-9500

e-mail: vsvasiliev@mail.ru

Резюме. Анализируются исторические особенности становления цифровой экономики

США начиная с 1990-х годов. Подчёркивается, что с момента превращения цифровой эко-

номики в один из самых быстро развивающихся секторов американской экономики она

считалась важной движущей силой трансформации научно-технического уклада в XXI

веке, до известной степени независимой от традиционных закономерностей капиталисти-

ческой экономики, главной из которых является закон циклического развития. Кризисные

потрясения в начале текущего столетия наглядно продемонстрировали ограниченные воз-

можности быстрого поступательного развития сектора ИКТ-технологий, хотя и оставили

надёжды на его революционную роль в трансформации всех сфер современного общества.

Кризис 2020 г. показал, что цифровая экономика как важнейший фактор экономической

стабильности, стала той отраслью, которая продемонстрировала рост на фоне самых глу-

боких кризисных потрясений со времён «Великой депрессии». Вознаграждение труда ра-

ботников цифровой экономики одно из самых высоких в США.

Формирование сектора цифровой экономики рассматривается как важнейшая мате-

риально-техническая основа для трансформации США в цифровую империю, способ-

ную возродить принципы колониального господства и доминирования промышленно

развитых стран по отношению к менее развитым странам Латинской Америки, Африки

и Азии. Цифровой империализм предопределяет и период наступления эпохи экономи-

ческих войн, ибо цифровизация общественных сфер не позволит менее развитым стра-

нам найти средства и инструменты отстаивать свой суверенитет в сфере международных

отношений. Коронавирусная пандемия ускорила развитие цифровой экономики, способ-

ствовала увеличению разрыва в доступе к цифровым технологиям на национальном и на

международном уровнях. «Цифровой разрыв» стал также важным фактором увеличения

социально-экономическое неравенство в распределении доходов и богатств.

Ключевые слова: цифровая экономика, цифровая инфраструктура, электронная тор-

говля, цифровые коммерческие услуги, цифровой империализм, цифровой колониализм

Для цитирования: Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму. США

& Канада: экономика, политика, культура, 2022, 52(5): 50-67.

DOI: 10.31857/S2686673022050042

USA: Towards Digital Imperialism

Vladimir S. Vasiliev

Institute for the U.S. and Canadian Studies,

Russian Academy of Sciences (ISKRAN)

2/3 Khlebny per., Moscow 121069, Russian Federation.

ORCID: http:// orcid.org/0000-0003-3131-9500

e-mail: vsvasiliev@mail.ru

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

Abstract. The historical features of the formation of the US digital economy since the

1990s are analyzed. It is emphasized that since the transformation of the digital economy into

one of the fastest growing sectors of the American economy, it has been considered as one of

the most important drivers forces for the transformation of the US scientific and technological

base in the 21st century, to a certain extent independent of the traditional patterns of function-

ing of the capitalist economy, the main of which is the law of its cyclic development. The crisis

upheaval in the American economy at the beginning of this century clearly demonstrated the

limited possibilities for the rapid progressive development of the ICT sector, although they did

not dispel hopes for its revolutionary role in transforming the reproductive basis of the modern

economic system. The crisis of 2020 showed that the digital economy is the most important

factor in ensuring societal [economic-- убрать] stability, moreover, it was one of the industries

that showed economic growth against the backdrop of the deepest economic downturn in the

US since the Great Depression. The remuneration of workers in the digital economy is one of

the highest in the United States.

In the context of modern globalization, the formation of the digital economy sector in the

United States is seen as the most important material and technical basis for the global domi-

nance of the United States, in the transformation of America into a digital empire that can re-

vive the principles of colonial domination and domination of economically developed countries

in relation to the less developed countries of Latin America, Africa and Asia. Digital imperial-

ism predetermines the period of the onset of the era of economic wars, because the digitaliza-

tion of all public spheres is considered a factor that will not allow less developed countries to

find the means and tools to defend their sovereignty in the field of international economic rela-

tions. The coronavirus pandemic has accelerated the development of the digital economy, fur-

ther widening the gap in access to digital technologies both at the national and international

levels. The “digital divide” has also become an important factor in increasing socio-economic

inequality in the distribution of income and wealth.

Keywords: digital economy, digital infrastructure, e-commerce, digital commercial ser-

vices, digital imperialism, digital colonialism

For citation: Vasiliev V.S. USA: Towards Digital Imperialism. USA & Canada: Econom-

ics, Politics, Culture, 2022, 52 (5):50-67. DOI: 10.31857/S2686673022050042

ВВЕДЕНИЕ. Исторические особенности становления

нового наукоёмкого сектора экономики

Широкое распространение в американской экономике персональных ком-

пьютеров примерно с середины 1970-х годов и развитие информационно-

коммуникационных сетей связи, приведшее на рубеже 1980－1990-х годов к

формированию единой общенациональной и глобальной системы связи, полу-

чившей название Интернет, явились в середине 1990-х годов важнейшим факто-

ром формирования в экономике США самостоятельного сектора информаци-

онно-коммуникационных технологий (ИКТ).

Официально понятие «цифровая экономика» вошло в употребление в

1998 г., когда Министерство торговли опубликовало обширный доклад, посвя-

щённый новому и быстро растущему сектору экономики. В конце ХХ века аме-

ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

риканские аналитики стали развивать концепцию «цифровой революции» по

аналогии с промышленной революцией XVIII-XIX веков [1: 3-7]. В тот период

американские специалисты были склонны отождествлять цифровую экономику

с сектором ИКТ-технологий, не давая более или менее точного её определения.

По состоянию на 1990 г. доля сектора ИКТ-технологий оценивалась в 6,1% ВВП,

к 1998 г. она увеличилась до 8,2% ВВП [1: 4].

В 1999 г. Министерство торговли выпустило второй доклад, посвящённый

формированию сектора цифровой экономики в США. Тогда исследования, вы-

пущенные под эгидой министерства, делали основной упор на прикладные ас-

пекты цифровой экономики, имея в виду прежде всего экономические эффекты.

Поэтому в качестве основных проявлений фигурировало стремительное разви-

тие системы электронной торговли и вклад ИКТ-технологий в темпы и измене-

ние факторов экономического роста США. В частности, в конце ХX века объёмы

сделок посредством интернета оценивались от 7 млрд до 15 млрд долл., темпы

роста сектора ИКТ-технологий достигли 10,7% в 1993-1999 гг., что примерно в

2 раза превышало среднегодовые темпы роста американской экономики в тот

период [2: 5, 16]. К концу ХХ века услугами интернета в США и Канаде пользо-

валось примерно 100 млн человек [2: 3], и американские аналитики строили ра-

дужные прогнозы относительно перспектив развития электронной торговли в

глобальных масштабах, естественно, с точки зрения формирования могучего

фактора ускорения развития американской экономики.

НОВЫЙ СЕКТОР ЭКОНОМИКИ И ТРАДИЦИОННЫЕ

ЦИКЛИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ

Ускоренное, но одновременно хаотичное развитие сектора ИТК-технологий

достигло своего пика в марте 2000 г.; на рынке цифровых технологий сформиро-

вался мощный пузырь, который стремительно сдулся, способствуя рецессии

2001 г. 10 марта 2000 г. индекс высокотехнологичных компаний достиг рекордных

5048 пунктов, а 9 октября 2002 г. опустился до отметки 1 114 пунктов, то есть

уменьшился почти в 5 раз по сравнению с пиковым значением [3]. Потери в но-

минальной стоимости акционерного капитала компаний и корпораций, акции

которых торговались на фондовом рынке НАСДАК, c марта 2000 г. по октябрь

2002 г. потеряли в стоимости умопомрачительную величину - 5,1 трлн долл.,

уменьшившись с 6,7 трлн до 1,6 трлн долл.[Brunnermeir B. and Nagel S., 2004: 2015].

Шоковое потрясение, вызванное лопнувшим пузырём на рынке ИКТ-

технологий, обернулось глубоким разочарованием в цифровой экономике, кото-

рая преподносилась в качестве «магического средства» решения слабых мест ры-

ночной экономики, унаследованных от капитализма второй половины XIX и

ХХ веков. И самый главный вывод, который был сделан в начале текущего столе-

тия, сводился к тому, что цифровая экономика и «тотальная» цифровизация мо-

гут обернуться серьёзными экономическими кризисами и крахом на биржах. На

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

смену цифровой эйфории 1990-х годов пришёл цифровой пессимизм первого де-

сятилетия текущего столетия, когда под сомнение были поставлены все достоин-

ства цифровизации, а недостатки стали рассматривать как «нормальные» прояв-

ления любой смены научно-технологического уклада [Васильев В.С. 2005, 9: 3-27].

Синдром возможного биржевого краха цифровой экономики был преодолён

только к концу второго десятилетия текущего века, когда сам термин вновь по-

явился в официальных изданиях. Однако по своему настрою они стали носить

взвешенный характер, лишённый эйфории второй половины 1990-х годов. Ос-

новная причина этой «реабилитации» кроется в объёмах венчурного инвести-

рования, одного из основных каналов финансирования сектора ИКТ-

технологий. На пике цифрового бума рубежа XX и XXI веков они достигли от-

метки в 120 млрд долл. (в текущих ценах); в 2002 г. сократились до 16 млрд долл.,

то есть в 7,5 раз. В 2013 г. они составили 37 млрд долл., а затем стали расти доста-

точно быстрыми темпами, выйдя в 2018 г. на уровень 2000 г., когда их объём до-

стиг 122 млрд долл. В 2020 г. венчурные инвестиции выросли до рекордного

уровня в 130 млрд долл. [4], и этот показатель является свидетельством того, что

бизнес в широком смысле этого слова, а не только венчурный, вновь «поверил» в

цифровую экономику.

Параллельно бóльшее внимание стало уделяться выявлению классифика-

ционных признаков цифровой экономики, ибо по сути за 20-25 лет официаль-

ным органам федерального правительства США так и не удалось сформулиро-

вать чёткого определения понятия цифровой экономики, что в принципе от-

крывает достаточно широкое поле не только для его толкования, но и манипу-

лирования им для получения желаемого образа цифровой экономики в зависи-

мости от политической и экономической конъюнктуры.

ЦИФРОВАЯ ЭКОНОМИКА: ОПРЕДЕЛЕНИЯ И ГРАНИЦЫ

Парадокс более или менее чёткого определения официальными органами

федерального правительства США понятия «цифровая экономика» находит

своё проявление в том, что данное в начале XXI века на первых этапах цифрови-

зации оно, по сути, не претерпело изменений в последующие 20 лет. В 2001 г.

ведущий специалист Бюро переписи населения в составе Министерства торгов-

ли США Т. Мезенборг связал роль и значение цифровой экономики с концепту-

альным определением, подчеркнув, что «политики, деловые круги и средства

массовой информации (СМИ) обращались к различным терминам для характе-

ристики цифровой экономической активности. Более того, был сделан вывод о

том, что эти термины часто использовались взаимозаменяемо и без понимания

масштабов или взаимосвязей» [5: 3].

В результате было предложено не столько «академически» чёткое определе-

ние, сколько логическая конструкция, состоящая из трёх основных цифровых

блоков, в сумме дающих представление о секторе цифровой экономики. Первый

ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

блок был определён как представляющий собой инфраструктуру электронного

бизнеса, под которой имелась в виду «доля общей экономической инфраструкту-

ры, используемой для поддержки электронных бизнес-процессов и ведение элек-

тронной торговли». В качестве элементов инфраструктуры электронного бизнеса

были перечислены 1) компьютеры, маршрутизаторы и другие виды аппаратного

обеспечения; 2) спутники, системы оптико-волоконной связи и другие сетевые

каналы передачи информации; 3) системное и прикладное программное обеспе-

чение; 4) вспомогательное обслуживание, включая разработку и ввод в эксплуата-

цию веб-сайтов, консультирование, электронные платежи и сертификационные

услуги; 5) человеческий капитал, например программисты [5: 3-4].

Ко второму блоку были отнесены различные виды электронного бизнеса, то

есть «любые процессы, которые деловая структура осуществляет с помощью

компьютеризированных сетей передачи информации» [5: 4]. Под деловыми

структурами имелись в виду компании, фирмы или корпорации, действующие

на коммерческой основе ради получения прибыли, а также бесприбыльные ор-

ганизации. В качестве основных видов электронных бизнес-процессов фигури-

ровали онлайн-покупки и продажи, компьютеризированное управление произ-

водственными процессами и логистикой, а также системы внутренней связи и

вспомогательных служб. Деятельность систем внутренней связи и вспомогатель-

ных служб охватывала электронную почту, предоставление автоматизирован-

ных услуг для сотрудников, обучение, обмен информацией, видеоконферен-

ции, набор персонала и удалённую работу.

Третий блок охватывал все виды электронной торговли, при этом особый

упор делался на коммерческие сделки купли-продажи, осуществляемые для из-

влечения прибылей на основе установленных цен товаров и услуг, предлагае-

мых через электронные системы торговых связей. Некоммерческое использова-

ние такого рода систем в понятие «электронная торговля» не входило и не учи-

тывалось при определении объёмов электронной торговли, как и платёжные

операции, осуществляемые с помощью электронных систем [5: 4].

Фактически на основе этих трёх блоков можно было дать широкое и узкое

понимание границ цифровой экономики. При широком понимании её границы

и масштабы приобретали достаточно расплывчатые очертания, а при узком -

сердцевиной цифровой экономики становилась сфера электронной торговли,

что было обусловлено ведомственными интересами Министерства торговли.

Главным органом изучения и оценки границ цифровой экономики в США

сейчас является Бюро экономического анализа, которое начало собирать и пуб-

ликовать систематические статистические данные о цифровой экономике с вес-

ны 2018 г. Согласно американскому официальному пониманию термина «циф-

ровая экономика», она включает в себя три основных типа товаров и услуг:

●

«Инфраструктура, или основные физические материалы и организаци-

онные механизмы, поддерживающие существование и использование компью-

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

терных сетей и цифровой экономики; в первую очередь товары и услуги ин-

формационно-коммуникационных технологий (ИКТ).

● Электронная торговля или удалённая продажа товаров и услуг через

компьютерные сети.

● Платные цифровые услуги или услуги, связанные с вычислениями и свя-

зью, которые предоставляются за плату, взимаемую с потребителя» [6].

Вместе с тем пока Бюро экономического анализа в оценках границ цифровой

экономики придерживается принципа более узкого их понимания, исключив

«любые товары, которые имеют какие-либо нецифровые компоненты, и многие

услуги, у которых нет нецифровых компонентов». Поэтому первые оценки раз-

меров цифровой экономики, сделанные весной 2018 г., были составлены «только

на основе товаров и услуг, которые являются цифровыми». Однако оценки раз-

мера цифровой экономики, появившиеся в августе 2020 г., а затем скорректиро-

ванные в июне 2021 г., были составлены на основе расширительной трактовки

объёмов электронной торговли путём включения в них частично цифровых то-

варов. В итоге, как указывают аналитики Бюро экономического анализа, «ча-

стичное включение дополнительных розничных и оптовых товаров электрон-

ной торговли расширило границы цифровой экономики». Одновременно но-

вейшие американские оценки масштабов «цифровой экономики полностью ис-

ключают стоимость отраслей, производящих товары и услуги, связанные со

структурами, которые в свою очередь являются частью цифровых и платных

цифровых посреднических услуг» [7].

Более узкая трактовка границ цифровой экономики наглядно видна на при-

мере её размеров, выполненных в конце XX веке и в последнее время. Так, по

состоянию на 1998 г. на долю цифровой экономики приходилось 8,2% ВВП [1: 4],

а согласно оценке 2021 г., в 2019 г. на долю цифровой экономики приходилось не

более 9,6% ВВП США, а объём производимой ей продукции достиг 2,1 трлн

долл. [8]. При этом ретроспективная ревизия границ цифровой экономики,

произведённая в 2018 г., показала, что в целом доля цифровой экономики в кон-

це ХХ века составляла порядка 6,0% ВВП, а в 2016 г. － 6,5%, хотя на протяжении

2001-2008 гг. она была меньше 6% ВВП [9: 9].

Впервые понятие «цифровая экономика» было введено в широкий оборот

канадским учёным профессором Д. Тапскоттом, специалистом-управленцем,

специализировавшемся на использовании ИКТ-технологий для разработки

фирмами и корпорациями своих бизнес-моделей. В середине 1990-х годов он

выпустил книгу «Цифровая экономика: перспективы и угрозы в эпоху сетевого

интеллекта», в которой определил цифровую экономику как «сетевое объеди-

нение людей с помощью информационных технологий для использования их

интеллекта, знаний и творческих способностей осуществлять революционные

прорывы в создании богатств и социального прогресса» [Tapscott D.: 15].

Монография Д. Тапскотта положила начало борьбе конкурирующих опре-

делений «цифровой экономики», получивших хождение в тот период в широ-

ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

кой и в академической литературе. На главную позицию феномена «цифровой

революции» претендовали термины «интернет-экономика», «вэб-экономика»,

«сетевая экономика» и «новая экономика» [10: 4]. Эти определения отражали те

особенности ИКТ-технологий, которые играли ведущую роль в конкретный ис-

торический отрезок времени¹. Во второй половине 1990-х годов ведущую роль в

цифровизации экономики играл интернет; в первом десятилетии текущего сто-

летия к нему присоединились мобильная связь и сенсорные сети, а в последую-

щий период － «облачные» вычисления и базы больших данных. В результате

этих изменений в ИКТ-технологиях и выкристализовалось понятие «цифровой

экономики» как наиболее общая формулировка не только текущих изменений в

ИКТ-технологиях, но и возможных будущих «добавлений» к ним. Этот подход, в

частности, нашёл своё отражение в официальной публикации австралийского

правительства, посвященной цифровой экономики Австралии, в которой циф-

ровая экономика была определена как «глобальная сеть экономической и соци-

альной активности, которая стала возможной благодаря информационным и

коммуникационным технологиям, таким как Интернет, мобильная связь и сен-

сорные сети» [12: 2].

В 2016 г. лидеры стран «Большой двадцатки» приняли декларацию, которая

окончательно закрепила за понятием «цифровая экономика» все экономические

процессы, в которых используются цифровые технологии. В декларации было

дано расширительное определение термина «цифровая экономика», под кото-

рой «понимается широкий спектр видов экономической деятельности, в том

числе с применением цифровой информации и знаний как ключевых факторов

производства, современных информационных сетей в качестве важного про-

странства для деятельности и эффективное использование информационных и

коммуникационных технологий (ИКТ) в качестве важнейшего фактора роста

производительности труда и оптимизации структуры экономики. Интернет,

облачные вычисления, базы больших данных, Интернет вещей (ИВ), финансо-

вые технологии и другие новые цифровые технологии всё шире используются

для сбора, хранения, анализа и обмена информацией в цифровом виде и для

преобразования социальных отношений. Оцифрованные, сетевые и интеллек-

туальные ИКТ позволяют современной экономической деятельности быть более

гибкой, динамичной и умной» [13: 1].

¹ Необходимо также отметить, что метаморфозы использования термина

«цифровая

экономика» на рубеже XX и XXI вв. объясняются также политическими мотивами. С приходом к

власти в январе 2001 г. республиканской администрации Дж. Буша-младшего понятие «цифровая

экономика» было заменено на «новую экономику», поскольку во второй половине 1990-х годов

цифровая экономика превратилась в своего рода

«визитную карточку» демократической

администрации У. Клинтона, и поэтому новая республиканская администрация «открестилась» от

цифровизации, считая, что этот термин имеет вполне определённую политическую

ангажированность [11].

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

В публикации известной американской консалтинговой компании «Мак-

Кинзи энд компани», увидевшей свет в 2015 г., цифровая экономика трактова-

лась «не столько как концепция, сколько как форма выполнения производ-

ственных операций», то есть с сугубо прикладных и утилитарных позиций [14].

Необходимо отметить, что такое понимание «цифровой экономики» широко

распространено в деловых кругах Америки. В частности, согласно представле-

ниям американских бизнес-консультантов Р. Асена и Б. Блечшмидта, необходи-

мо различать понятия «цифровые методы ведения бизнеса» и «быть цифровым

бизнесменом». В последнем случае речь идёт о системе «цифрового сознания»

бизнесменов и управляющих фирмами и корпорациями. Фактически можно

говорить о формировании широкой «цифровой культуры», которая должна

стать корпоративной основой для внедрения новых видов ИКТ-технологий, а

также разработки и использования бизнес-моделей [Asen R. & Blechschmidt B.:

13-14].

В последние несколько лет официальной легитимизации термина «цифро-

вая экономика» безусловно способствовало то обстоятельство, что в США и меж-

дународных организациях, таких как ООН (в лице Статистического отдела Де-

партамента по экономическим и социальным вопросам) и Организация эконо-

мического сотрудничества и развития (ОЭСР), началась работа по инкорпори-

рованию ИКТ-сектора в систему национальных экономических счетов. Это по-

требовало классификационной точности и определённости соответствующего

термина, освобождения его от временного, конъюнктурного фактора. Термин

«цифровая экономика» как нельзя лучше подошёл для этих целей [подробнее

см.: Татаринов А.А.: 5-17].

СОВРЕМЕННАЯ ЦИФРОВАЯ ЭКОНОМИКА США:

ОСНОВНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ И ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ

Летом 2021 г. Бюро экономического анализа опубликовало оценки размеров

и динамики развития цифровой экономики с 2005 по 2019 гг. По заключению

американских аналитиков и статистиков, эти оценки носят предварительный

характер и не претендуют на «истину в последней инстанции», поскольку по-

строены на расширительном понимании границ цифровой экономики, вклю-

чающих как цифровые, так и нецифровые товары и услуги, в последнем слу-

чае - структурные элементы розничной и оптовой электронной торговли, а

также «облачные» вычисления.

В 2019 г. на долю цифровой экономики приходилось почти 10% ВВП США,

измеряемого в текущих ценах, или немногим более 2 трлн долл. в абсолютном

выражении. По объёму производимых товаров и услуг цифровой сектор амери-

канской экономики находился на четвёртом месте в перечне 22-х основных сек-

торов после: 1) сектора операций с недвижимостью, арендой и лизингом (13,4%

ВВП); 2) государственного сектора (12,3% ВВП) и 3) обрабатывающей промыш-

ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

ленности (10,9% ВВП). При этом сектор цифровой экономики уверенно опере-

жал сектор финансовых и страховых услуг, профессиональных и научно-

технических услуг и сектор здравоохранения и социальных услуг, доля каждого

из которых в ВВП США в 2019 г. лежала в интервале от 7,4% до 7,8% [15: 2].

Таким образом, можно считать, что цифровая экономика США превратилась

в один из ведущих секторов экономики и стала важнейшим фактором научно-

технического прогресса и ускоренного экономического роста. С 2005 по 2019 г.

среднегодовые темпы роста цифровой экономики составили 6,5%, это почти в

4 раза превышало среднегодовые темпы роста всей американской экономики за

тот же период, равные 1,8% (в расчёте на добавленную стоимость, измеряемую в

текущих ценах). В результате доля цифровой экономики в ВВП возросла с 7,8% в

2005 г. до 9,6% к концу второго десятилетия XXI века [15: 2].

Важно иметь в виду то обстоятельство, что цифровая экономика принадле-

жит к наукоёмкой сфере, и поэтому в ней занято относительно меньший, но бо-

лее квалифицированный контингент рабочей силы. В 2019 г. занятость в цифро-

вой экономике составила 7,7 млн человек, и на долю этого сектора на тот момент

приходилось всего 5% совокупной рабочей силы, общая численность которой

равнялась 155,2 млн человек. По этому параметру цифровая экономика находи-

лась на восьмом месте по числу занятых; главным работодателем в конце второ-

го десятилетия XXI века в экономике США выступал государственный сектор

(16,1% занятых), за ним следует сектор здравоохранения и социальных услуг

(2,9%), розничная торговля (10,9%), гостиничный бизнес и продовольственное

обслуживание

(9,0%), обрабатывающая промышленность

(8,2%), профессио-

нальные и научно-технические услуги (6,1%) и утилизация твёрдых отходов

(6,0%) [16: 4]. Именно в силу наукоёмкого характера сектора цифровой экономи-

ки в 2019 г. средние заработная плата и должностные оклады её работников по-

чти в 1,8 раза превышали средний уровень зарплат и должностных окладов тру-

дящихся в целом по американской экономике, составляя 131,6 тыс. и 73,7 тыс.

долл. соответственно [15: 3].

Новейшие оценки стоимостных параметров структурных компонентов

цифровой экономики США позволили определить её структуру по параметру

добавленной стоимости (см. таблицу).

С 2005 по 2019 г. различные компоненты цифровой экономики развивались

неодинаковыми темпами, что объяснялось спецификой научно-технического

прогресса в различных сегментах цифровой экономики. Научно-технические

инновации в этот период позволили добиться значительного снижения издер-

жек производства телекоммуникационного оборудования и аппаратного обес-

печения. В результате, если в 2005 г. на долю телекоммуникационного оборудо-

вания приходилась примерно одна треть всей добавленной стоимости цифро-

вой экономики, то спустя 14 лет она уменьшилась до одной пятой, а доля аппа-

ратного обеспечения сократилась примерно на 10%. Наиболее быстро развива-

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

лись сегменты программного обеспечения, доля которого за этот период возрос-

ла примерно на 5% (на тот момент 18%), и электронная торговля: оптовый сег-

мент увеличил свою долю примерно на 4%, а доля сегмента розничной торговли

возросла в 2 раза [15: 10].

Таблица

Структура цифровой экономики США в 2019 г.

(по показателю добавленной стоимости в ценах 2019 г.)

Компонент

Доля, %

Инфраструктура:

35,9

Аппаратное обеспечение

12,9

Программное обеспечение

23,0

Электронная торговля:

22,0

Оптовая электронная торговля

15,5

Розничная электронная торговля

6,5

Коммерческие цифровые услуги:

42,1

Телекоммуникационные услуги

20,2

Услуги Интернета и информационные услуги

6,0

«Облачные» вычисления

3,6

Все прочие цифровые услуги, оказываемые на коммерческой основе

12,3

Цифровая экономика США, всего

100,0

[15: 10]

Другой важнейшей особенностью развития цифровой экономики США ста-

ло снижение цен на её продукцию. В 2005-2019 гг. среднегодовые темпы сниже-

ния цен на цифровые товары и услуги составили 0,8%, а в американской эконо-

мике в целом наблюдалась инфляция, в среднегодовом выражении составившая

2% [17: table 3]. При этом ценообразование на компоненты цифровой экономики

также имело «разновекторную», но весьма примечательную направленность.

Цены на электронные товары и услуги, реализуемые через розничную и

оптовую торговлю, имели тенденцию к росту, в то время как цены не только на

программное и аппаратное обеспечение, но и на все виды коммерческих циф-

ровых услуг снижались [17: table 3]. Иными словами, склонная к спекулятивной

инфляции торговая сфера распространила свою базовую закономерность цено-

образования и на электронную торговлю, в то время как сферы по созданию

программного и аппаратного обеспечения, а также все виды коммерческих

цифровых услуг функционировали в рамках базовой закономерности к дефля-

ционному снижению цен за счёт сокращения производственных издержек.

ДВОЙСТВЕННОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ КОРОНАВИРУСНОЙ

ПАНДЕМИИ НА РАЗВИТИЕ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ

Коронавирусная пандемия, обрушившаяся на США в начале 2020 г., сравни-

тельно быстро привела к тому, что США вышли на первое место в мире и по

ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

числу инфицированных, и по количеству смертей. На начало весны 2022 г. в

США переболело 80 млн человек, почти 1 млн человек умер [18]. В 2020 г. реаль-

ный ВВП США, измеряемый в постоянных ценах 2012 г., сократился на 3,4%.

Однако при общем падении ВВП, распространившимся на 16 отраслей амери-

канской экономики из 22-х, пять отраслей продемонстрировали хоть и неболь-

шие, но реальные темпы роста ВВП, и среди них на первом месте оказался сек-

тор ИКТ-технологий (близкий по своим параметрам к цифровой экономике),

общий объём продукции которого увеличился на 0,16 процентных пункта (п.п.)

[19: 21]. Этот макроэкономический показатель является как прямым, так и кос-

венным доказательством того, что экономические кризисы и потрясения обора-

чиваются серьёзными структурными сдвигами в экономике, в результате кото-

рых развитие одних секторов и отраслей ускоряется, а других замедляется, что в

свою очередь ведёт к их средне- и долгосрочному упадку.

И хотя сейчас трудно дать общую картину последствий влияния коронави-

русной пандемии на развитие цифровой экономики, господствующее мнение

американских аналитиков свелось к тому, что в США, «когда общее развитие

экономики весной 2020 г. замерло, в цифровой экономике начался мощный

подъём, а экономика "кирпичей и железобетона" пережила форменный крах»

[20: slide 2].

Коронавирусная пандемия ускорила развитие цифровой экономики по сле-

дующим направлениям. Во-первых, заметно увеличилась численность тех, кто

работает в домашних условиях; до начала пандемии только 30% американцев

работало на «удалёнке», в то время как 70% - попеременно: то в домашних усло-

виях, то на рабочем месте, включая 38% рабочих и служащих, постоянно пребы-

вающих на рабочем месте. Можно предположить, что в целом доля сотрудников

«на удалёнке», увеличилась в 1,5-2 раза. Во-вторых, резко усилилось значение

электронной торговли, особенно розничной. К концу 2020 г. примерно одна

треть всего объёма розничных продаж в США пришлась на долю электронной

торговли. В-третьих, индустрия развлечений стала активнее прибегать к интер-

нет-показам художественных фильмов, спектаклей, выставок и других видов

представлений. В-четвёртых, деятельность научно-исследовательских организа-

ций, в том числе видеоконференций, заметно возросла. Одно время Нью-

Йоркская фондовая бирже полностью перешла на онлайн-торговлю ценными

бумагами и, по мнению американских аналитиков, даже после того, как спадёт

острота коронавирусной пандемии, гибридные формы торговли ценными бу-

магами сохраняться и будут востребованы. В-пятых, пандемия в колоссальной

степени способствовала развитию медицинского обслуживания и консультиро-

вания онлайн [21: 4-5].

Пандемия затронула и строительную промышленность США. Строитель-

ные фирмы при сооружении домовладений по индивидуальным заказам стали

создавать отдельные рабочие помещения для владельцев и арендаторов котте-

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

джей. Особо следует выделить динамику развития электронной розничной

торговли. В 2020 г. её объёмы увеличились на 183 млрд долл., что примерно

соответствует объёму новогодних продаж в Америке. Всего с марта 2020 г. по

февраль 2021 г. американским потребителям было продано электронных това-

ров и услуг на сумму 844 млрд долл.; в 2020 г. объём электронных розничных

продаж составил 813 млрд долл. - это рост продаж электронных товаров и

услуг на 42% (! －Авт.) по сравнению с 2019 г. Несмотря на то что в начале

2021 г. масштабы коронавирусной пандемии стали уменьшаться, в том числе и

благодаря вакцинации десятков миллионов американцев, в январе - феврале

2021 г. объём электронных розничных продаж составил 121 млрд долл., или на

34% больше по сравнению с аналогичным периодом 2020 г. Это означает, что

американские потребители достаточно твёрдо стали ориентироваться на бес-

контактные формы торговли, и, весьма вероятно, что, несмотря на неравно-

мерные темпы восстановления экономической активности, в 2022 г. можно

ожидать дальнейшего роста электронной торговли, объём которой вполне мо-

жет превысить 1 трлн долларов.

Практика торговли онлайн в условиях коронавирусной пандемии обнару-

жила также интересные особенности изменения в привычках и предпочтениях

американских потребителей. Поскольку люди бóльшую часть времени стали

проводить дома, то резко увеличилась покупка строительных и отделочных ма-

териалов, объём которых вырос на 60% в январе - феврале 2021 г. по сравнению

с аналогичным периодом 2020 г. Рост онлайновых продаж изменил и привыч-

ные формы покупок, ранее приуроченных к общенациональным американским

праздникам (День труда, День президента): покупки стали осуществляться на

более или менее постоянной основе, невзирая на распродажи, приуроченные к

праздникам. Однако наряду с увеличением объёмов электронных розничных

продаж более активно стала проявлять себя «цифровая инфляция»; в 2020-

2021 гг. (с января по январь) розничные цены в системе розничной электронной

торговли на бакалейные товары выросли на 4,2% по сравнению с их снижением

в 2019-2020 гг. (также с января по январь) на 6%, а цены на садовые растения и

инвентарь для домашних оранжерей и садов выросли на 3,9% по сравнению с их

снижением на 9,3% годом ранее [22].

Вместе с тем пандемия усилила «цифровой разрыв», существующий в США

между промышленно развитыми штатами и американской сельской глубинкой.

Так, 97% американцев, проживающих в городских районах, имеют доступ к ши-

рокополосному Интернету, но только 65% жителей сельскохозяйственных райо-

нов пользуются его услугами, а коренные жители Америки охвачены этим ви-

дом цифрового обслуживания на 60%. 7% учащихся американских средних

школ － выходцев из беднейших семей не имеют доступа к Интернету в местах

проживания, в то время как среди учащихся － выходцев из семей с относитель-

но высоким жизненным уровнем таких всего 1,6% [23].

ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

Социально-экономическая дифференциация различных социальных слоёв и

групп американского общества будет выступать в дальнейшем как достаточно

весомый фактор сдерживания развития цифровой экономики США.

ГРЯДУЩИЙ ЦИФРОВОЙ ИМПЕРИАЛИЗМ США

Становление сектора цифровой экономики в качестве одного из ведущих

сегментов экономики США заставляет американских специалистов рассматри-

вать перспективы её развития в более широком контексте, выходящем за преде-

лы национальных границ. По мнению одного из ведущих американских специ-

алистов в области цифровизации Р. Аткинсона, президента Фонда информаци-

онных технологий и инноваций, внештатного консультанта федерального пра-

вительства США в сфере ИКТ-технологий и цифровой экономики, её развитие

должно строиться на основе глобальной стратегии трансформации цифровой

экономики США в ведущий сегмент глобальной цифровой экономики. Необхо-

димость глобализации прежде всего обосновывается тем, что правительству

«необходимо сформулировать долгосрочную стратегию, основанную на док-

трине цифровой реальной политики, которая продвигает в первую очередь ин-

тересы США, исходя из того, что страна должна работать со своими союзника-

ми, когда это необходимо, и сдерживать цифровых противников, особенно Ки-

тай и Россию» [24: 4].

Помимо этого, США и ведущие американские ИТ-гиганты могут извлечь

прибыли и укрепить свои экономические позиции, используя колоссальные

разрывы, существующие между своей цифровой экономикой и цифровыми сег-

ментами развивающихся стран, к числу которых относится большая часть стран

Азии, Африки и Латинской Америки. Межстрановые цифровые разрывы могут

и должны быть использованы США для установления «мирового цифрового

порядка», основанного на иерархии «цифрового влияния». При этом речь идёт

об иерархическом подчинении не только этих стран, но и европейских союзни-

ков США. В этом плане Р. Аткинсон сравнивает цифровые экономики стран ЕС

и США как «европейских цифровых лилипутов» и «американского цифрового

Гулливера», что наглядно видно из приводимого ниже рисунка.

При этом Р. Аткинсон исходит из того, что несмотря на значительный тор-

говый дефицит в торговле со странами ЕС в целом, который составил в 2019 г.

153 млрд долл., в торговле цифровыми товарами и услугами США имели хоть и

небольшой, но профицит, равный 1,8 млрд долларов [24: 25].

Естественно, что аналогичными принципами мирового «цифрового господ-

ства» США должны руководствоваться по отношению и к КНР, и к России. При

этом в отношении России прямо провозглашена стратегия и тактика её «цифро-

вой изоляции» в системе мировых экономических отношений. Как указывает

Р. Аткинсон, «Соединённые Штаты, страны ЕС, большинство неприсоединив-

шихся стран и некоторые развивающиеся страны должны действовать сообща,

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

чтобы оперативно реагировать на действия цифровых недобросовестных стран,

таких как Россия» [24: 40].

Рисунок

Контуры «мирового цифрового порядка»: американский «цифровой Гулливер»

и европейские «цифровые лилипуты»

[24: Figure 2]

Р. Аткинсон сформулировал 11 принципов глобальной цифровой политики

США.

Принцип 1. Всемерная поддержка ИТ-технологий и цифровых инноваций,

при этом политика технологического кнута отвергается.

Принцип 2. Основой глобальной цифровой политики США является цифро-

вой «национальный подход к развитию», то есть разумная, активная политика

для поддержания инноваций и внедрения ИТ-технологий и вовлечение в неё

как можно бóльшего числа стран.

Принцип 3. Всемерное ограничение развития информационных технологий

и цифровых технологий Китая, особенно тех, которые могут принести ему ощу-

тимую экономическую выгоду.

Принцип 4. Активное противодействие иностранным ИТ-корпорациям и

борьба с цифровым протекционизмом.

Принцип 5. Всемерное развитие ИТ-технологий и свободной цифровой тор-

говли, особенно с союзниками США.

Принцип 6. Активное противодействие авторитарному влиянию в сфере ин-

формационных технологий и цифровой экономики, но при этом последова-

тельное отстаивание ключевых интересов США.

Принцип 7. Отстаивание ключевой роли частного сектора в развитии ИТ-

технологий и в цифровом управлении.

ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

Принцип 8. Следование принципу, согласно которому гигантизм в цифровой

экономике не является пороком, а наоборот представляет собой магистральное

направление её развития.

Принцип 9. Минимизация регулирования цифровой экономики.

Принцип 10. Отстаивание максимально открытого Интернета.

Принцип 11. Поддержка и продвижение последовательной внутренней поли-

тики в области развития ИТ и цифровых технологий, чтобы обеспечить тем са-

мым глобальное лидерство США [24: 5-6].

Таким образом, перечень этих принципов недвусмысленно говорит о том,

что США будут пытаться занять доминирующие позиции в глобальной цифро-

вой экономике за счёт разработки сугубо американских цифровых стандартов,

которые они будут стремиться насильно навязать всем остальным странам.

Можно сделать вполне обоснованный вывод о том, что основные вызовы в

развитии национальной цифровой экономики не ограничиваются только необ-

ходимостью превратить её в ведущий экономический сектор и ускорить тем са-

мым темпы экономического роста и научно-технического прогресса. Необходи-

мо к тому же избежать опасности остаться на периферии мирового цифрового

развития, которое может обернуться для отдельных стран или группы стран,

включая и Россию, «цифровым колониализмом» со стороны основных мировых

центров цифровой мощи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Экономическая война, объявленная России Соединёнными Штатами и дру-

гими западными странами в феврале - марте 2022 г., знаменует наступление

фундаментально новой эпохи в системе международных экономических отно-

шений. Однако этот новый период является скорее возвращением в прошлые,

казалось, «навсегда забытые» старые времена, когда мировое хозяйство было

разделено на автаркические группировки стран, нередко враждующих между

собой геополитически и даже геоэкономически, при этом к соперничеству этого

вида следует отнести и гонку всех видов вооружений, особенно основанную на

ракетно-ядерных технологиях.

В современных условиях борьба за экономический суверенитет напрямую

связана с феноменом цифровизации всех сфер общественной жизни, в том чис-

ле и экономической, которая объективно воссоздает и систему колониальной

зависимости одной группы стран от других. Эта система зависимости получила

название «цифрового колониализма», под которым имеется в виду «использова-

ние цифровых технологий для политического и социально-экономического до-

минирования над другими нациями и территориями» [25: 2]. С этой точки зре-

ния, американские аналитики постоянно указывают на то, что современные

США являются «цифровой суперимперией», которая занимает доминирующие

позиции в мире во всех сегментах глобальной цифровой экономики и, опираясь

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

на мощь которой, США в конечном счёте и будут стремиться «одержать» победу

в экономических войнах Будущего.

ИСТОЧНИКИ

1. U.S. Department of Commerce. The Emerging Digital Economy. Wash.: 1998, ii

+ 255 pp.

2. U.S. Department of Commerce. The Emerging Digital Econony II. Wash.: 1999, I

+ 48 pp.

3. Glassman J. 3 Lessons for Investors From the Tech Bubble. Kiplinger's Personal

Finance, Feb. 11, 2015. Available at: https://www.nasdaq.com/articles/3-lessons-

investors-tech-bubble-2015-02-11 (accessed 17.03. 2022).

4. Russen J. Value of venture capital investment in the United States from 1995 to

2020 (in billion U.S. dollars). Statista, Mar

11,

2021.

Available at:

https://www.statista.com/statistics/277501/venture-capital-amount-invested-in-the-

united-states-since-1995/ (accessed 17.03.2022).

5. Mesenbourg Th. Measuring the Digital Economy. Wash.: 2001, 29 pp. Available

at: tmensenbo@census.gov. (accessed 17.03.2022).

6. U.S. Bureau of Economic analysis. Digital Economy. Toward a Digital Economy

Satellite Account. March 15, 2018. Available at: https://www.bea.gov/data/special-

topics/digital-economy (accessed 17.03.2022).

7. U.S. Bureau of Economic Analysis. Digital Economy. What is missing from the

digital economy estimates? Available at: https://www.bea.gov/help/faq/1249 (ac-

cessed 17.03.2022).

8. BEA. How Big Is the Digital Economy? Available at: bea.gov/data/special-

topics/digital-economy (accessed 17.03.2022).

9. Barefoot K. et.al. Research Spotlight. Measuring the Digital Economy. Survey of

Current Business, May 2019, 13 pp.

10. Bukht R. & Heeks R. Defining, Conceptualising and Measuring the Digital

Economy. Manchester Centre for Development Informatics Working Paper 68. 2017. ii

pp.

Available

at:

http://www.gdi.manchester.ac.uk/research/publications/working-papers/di/ (ac-

cessed 17.03.2022).

11. Stiglitz J. The Economic Consequences of Mr. Bush. － “Vanity Fair”, Novem-

ber 7, 2007. Available at: https://www.vanityfair.com/news/2007/12/bush200712

(accessed 17.03.2022).

12. Australian Government. Australia’s Digital Economy: Future Directions. Can-

berra, Commonwealth of Australia 2009, IV + 27 pp.

13. G20 DETF, 2016. G20 Digital Economy Development and Cooperation Initia-

tive,

G20 Digital Economy Task Force.

pp.

Available

at:

http://www.g20.utoronto.ca/2016/g20-digital-economy-development-and-

cooperation.pdf (accessed 17.03.2022).

14. MacKinsey & Company. Dormer K. and Edelman D. What ‘digital’ really

means.

July

2015.

Available

at:

ИДЕИ И КОНЦЕПЦИИ / IDEAS AND CONCEPTS

2022; 5: 50-67

США & Канада: экономика, политика, культура / USA & Canada: economics, politics, culture

https://www.mckinsey.com/industries/technology-media-and-

telecommunications/our-insights/what-digital-really-means (accessed 17.03.2022).

15. BEA. Updated Digital Economy Estimates - June 2021, 17 pp. Available at:

www.bea.gov/system/files/2021-

06/DE%20June%202021%20update%20for%20web%20v3.pdf (accessed 17.03.2022).

16. BEA. Digital Economy. Toward a Digital Economy Satellite Account. Nichol-

son J. New Digital Economy Estimates. August

2020,

31 pp. Available at:

https://www.bea.gov/system/files/2020-08/New-Digital-Economy-Estimates-

August-2020.pdf (accessed 17.03.2022).

17. BEA. Readme for New Digital Economy Estimates_2005-2019. Table 3. Digital

Economy Value Added Price Indexes by Conponent. BEA. Updated Digital Economy

Estimates

- June

2021,

17 pp. Available at: www.bea.gov/system/files/2021-

06/DE%20June%202021%20update%20for%20web%20v3.pdf. (accessed 17.03.2022).

18. John Hopkins University & Medicine. Coronavirus Resources Center. Availa-

ble at: https://coronavirus.jhu.edu/map.html (accessed 17.03.2022).

19. Bureau of Economic Analysis. GDP and the Economy. － «Survey of Current

Business», April 2021, 21 pp.

20. MIT Initiative on Digital Economy. Our World Accelerated. COVID-19 and

Their Impact on Our Digital Economy. March

2021.

9 slides. Available at:

https://ide.mit.edu/covid-19/ (accessed 17.03.2022).

21. BDO. Covid-19 is Accelerating the Rise of the Digital Economy. May 2020. 8

pp.

Available

at:

https://www.bdo.com/insights/business-financial-

advisory/strategy,-technology-transformation/covid-19-is-accelerating-the-rise-of-

the-digital-e (accessed 17.03.2022).

22. Adobe Digital Economy Index: COVID-19 Report. Adobe Communications

Team.

March

15,

2021.

Available

at:

https://blog.adobe.com/en/publish/2021/03/15/adobe-digital-economy-index-

covid-19-report.html#gs.yu84an (accessed 17.03.2022).

23. World Economic Forum. Roese J. COVID-19 exposed the digital divide. Here's

how we can

it.

Jan

27,

2021.

Available

at:

https://www.weforum.org/agenda/2021/01/covid-digital-divide-learning-

education/ (accessed 17.03.2022).

24. Atkinson R. A U.S. Grand Strategy for the Global Digital Economy. ITIF. Janu-

ary 19, 2021. i + 61 pp. Available at: https://itif.org/publications/2021/01/19/us-

grand-strategy-global-digital-economy (accessed 17.03.2022).

25. TNI. Kwet M. Digital Colonialism: The Evolution of US Empire. March 4, 2021.

10 pp. Available at: https://longreads.tni.org/digital-colonialism-the-evolution-of-us-

emp (accessed 17.03.2022).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Васильев В.С. "Новая американская экономика": шаг вперед, три шага назад.

США ❖ Канада: экономика, политика, культура, 2005. № 9. C. 3-27.

Васильев В.С. США: на пути к цифровому империализму

Vasiliev, V.S. USA: Towards Digital Imperialism

Татаринов А.А. Измерение цифровой экономики в национальных счетах.

Вопросы статистики, 2019, № 2, с. 5-17. DOI: 10.34023/2313-6383-2019-26-2-5-17

REFERENCES

Asen R. & Blechschmidt B. Making digital, real and rewarding. Cognizanti, 2016,

vol.

9(1),

13 pp. Available at: https://www.cognizant.com/whitepapers/being-

digital-making-digital-real-and-rewarding-cognizanti12-codex2094.pdf

(accessed

17.03.2022).

Brunnermeir B. and Nagel S. Hedge Funds and the Technology Bubble. The Journal

of Finance, October 2004, pp. 2013-2040.

Tapscott D. The Digital Economy: Promise and Peril in the Age of Networked In-

telligence. N.Y.: MacGraw-Hill, 1995, xviii + 342 pp.

Tatarinov A.A. Izmerenie tsifrovoi ekonomiki v natsional'nykh schetakh [Measur-

ing Digital Economy in National Accounts] (In Russ.). Voprosy statistiki. 2019, 26(2):5-

17. DOI: 10.34023/2313-6383-2019-26-2-5-17

Vasiliev V.S. "Novaia amerikanskaia ekonomika": shag vpered, tri shaga nazad

[«New American Economy»: One Step Forward, Three Steps Backward] (In Russ.).

USA ❖ Canada: Economics, Politics, Culture. 2005. № 9, pp. 3-27.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ / INFORMATION ABOUT THE AUTHOR

ВАСИЛЬЕВ Владимир Сергеевич,

Vladimir S. VASILIEV, Doc. Sci.

доктор экономических наук, главный

(Economics), Chief Researcher. Institute

научный сотрудник Института США и

for the US and Canada, Russian Acade-

Канады Российской Академии наук

my of Sciences (ISKRAN),

(ИСКРАН), Российская Федерация,

2/3 Khlebny per., Moscow, 121069,

121069, Москва, Хлебный пер., 2.3

Russian Federation

Статья поступила в редакцию/ Received 17.03.2022.

Статья поступила после рецензирования / Revised 25.03.2022.

Статья принята к публикации / Accepted 26.03.2022.