Вопросы ихтиологии, 2022, T. 62, № 4, стр. 491-496

Выдающийся отечественный ихтиолог и палеонтолог, доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН Евгения Константиновна Сычевская скоропостижно скончалась 9 ноября 2021 г.

Евгения Константиновна родилась 29 октября 1936 г. в Киеве, как она часто шутила, на Лысой Горе. Определённо, она имела в виду холм в близком соседстве с Подолом и Андреевским спуском, в местных преданиях считающийся местом сборищ всяких мистических сил. Отец, Константин Константинович Сычевский (1905–1943), был офицером РККА, арестован НКВД в 1938 г. и погиб в Вятлаге в июле 1943 г. (реабилитирован в 1957 г.). Мать, Ольга Григорьевна Сычевская (1912–1998), окончила спортивный вуз и работала старшим инструктором в ДСО “Локомотив”. Ещё до войны семья перебралась в Москву. Летом 1941 г. мать отвезла Женю с двоюродной сестрой Галей к бабушке, жившей в пос. Ворожба Сумской обл. УССР, который в 1930-х гг. стал крупным железнодорожным узлом. В первые месяцы войны посёлок был захвачен немецкими войсками, и дети оказались в оккупации до осени 1943 г. О тех временах у Евгении Константиновны остались самые тяжёлые воспоминания – о бомбёжках; немцах, стоявших в доме; доносах соседей, расстрелах, голоде и страхе…

Среднее образование Евгения Константиновна получила в Москве и весной 1954 г. собиралась поступать на физфак МГУ либо в Энергетический институт. Однако влекли её и медицина с биологией, поэтому, увидев, что на биофаке МГУ (в 1948–1973 гг. – биолого-почвенный факультет) имеется кафедра биофизики, будущий физик решила совместить все свои интересы в одной профессии. К сожалению для физики, желания абитуриентов не имели определяющего значения при распределении по кафедрам, и неожиданно для себя Евгения Константиновна оказалась на кафедре ихтиологии. В те времена кафедрой заведовал Георгий Васильевич Никольский (1910–1977), фактически создатель московской школы ихтиологии, заложивший основы отечественных исследований по экологии рыб и научным основам рыбоводства. По воспоминаниям Евгении Константиновны, её первыми преподавателями были Валентина Демьяновна Спановская (1919–2010) и Валентина Александровна Пикулева (Григораш) (род. 1921), которые научили начинающую исследовательницу видеть интересное и ответственное дело в рутинной работе.

Летом 1957 г. Евгения Константиновна отправилась в свою первую экспедицию: вместе с другими студентами-ихтиологами она приняла участие в Амурской комплексной экспедиции 1955–1960 гг., которая являлась частью широко развёрнутой в 1950-х гг. программы научно-технического сотрудничества между СССР и КНР. Евгении Константиновне в составе отряда Г.В. Никольского предстояло обследовать и обловить р. Аргунь и верховья Амура до Благовещенска. Прибыв на станцию Отпор (ныне г. Забайкальск), студенты должны были встретиться с Г.В. Никольским и оттуда спуститься на плотах до Покровки – большой станицы, расположенной на высоком берегу Амура в четырёх километрах ниже слияния Аргуни и Шилки, где их должен был ждать катер. Гребля на плотах, вместе со всем, что ей сопутствовало, оказалась настолько ярким событием, что вспоминалась Евгенией Константиновной в течение всей последующей жизни. С самого начала этого плавания Евгении Константиновне досталась задача разбора добытых проб. Вместе с Г.В. Никольским она разбирала уловы, определяла видовой состав, измеряла и взвешивала рыб, писала этикетки, заполняла чешуйные книжки и укладывала рыб в “гробы” (ящики для транспортировки). Остальные студенты полагали данные занятия кабалой, но в действительности Евгения Константиновна занималась тем, из чего по большей части и состоит жизнь специалиста-ихтиолога. Вероятно, тогда Евгения Константиновна и стала учёным…

Огромное влияние на Евгению Константиновну оказал на кафедре Владимир Дмитриевич Лебедев (1915–1975) – ведущий специалист по четвертичной ихтиофауне Советского Союза. По его совету летом 1958 г. Евгения Константиновна приняла участие в Новгородской археологической экспедиции для сбора рыб из кухонных остатков. На этом материале под руководством В.Д. Лебедева в 1959 г. Евгения Константиновна защитила дипломную работу “Рыболовство Древнего Новгорода”. Помимо этого в 1958 г. Евгения Константиновна впервые приняла участие в палеонтологической экспедиции в Дагестане и Азербайджане. Много позднее по материалам этих сборов была описана перкоидная рыба, получившая название Pirsagatia sytchevskayae. Наверное, вполне ожидаемым было то, что летом 1959 г. по окончании университета Евгения Константиновна попала по распределению в Палеонтологический институт АН СССР (ПИН). Ихтиологические исследования в ПИНе тогда возглавлял Дмитрий Владимирович Обручев (1900–1970), под руководством которого Евгения Константиновна постигала азы препаровки ископаемых образцов. По её воспоминаниям, чуть ли не в первые дни работы Д.В. Обручев поручил ей и ещё одной только поступившей сотруднице отпрепарировать какие-то фрагменты палеозойских рыб. Молодые специалисты с энтузиазмом взялись за работу, и вскоре кости были прекрасно очищены, но, к сожалению, вместе с вмещающей породой с них был напрочь удалён поверхностный орнамент (на основании которого и проводится определение таких остатков). Но, по словам Евгении Константиновны, Д.В. Обручев был очень тактичен в оценке этих результатов. Вскоре после этого для изучения ихтиофауны кайнозоя была основана отдельная лаборатория под руководством Павла Георгиевича Данильченко (1903–1993) – персонажа, по отзывам знавших его лиц, весьма специфического. Как сотрудник указанной лаборатории Евгения Константиновна приняла участие в нескольких экспедициях на Северный Кавказ, в Азербайджан и в Туркмению, однако материала для научной обработки они ей не принесли – всё шло в шкафы П.Г. Данильченко. По словам Евгении Константиновны, всё участие П.Г. Данильченко в становлении молодого специалиста сводилось к настойчивым предложениям вступить в партию (чего она всячески избегала). В.Д. Лебедев, видя эту ситуацию, не оставил свою ученицу без поддержки, и, оставаясь сотрудником ПИНа, Евгения Константиновна в начале 1960-х гг. поступила к нему в заочную аспирантуру. Темой её исследований стали пресноводные рыбы кайнозоя Сибири. Материала поначалу было немного. В.Д. Лебедев передал ей небольшие сборы из неогена Тувы, а кроме того, в 1959 и 1960 гг. её прикомандировали к Геологическому институту и она работала на Алтае в отряде Евгения Викторовича Девяткина (1932–2004), которого она считала своим учителем в вопросах стратиграфии.

Однако настоящая удача ждала её немного позднее. В 1963 г. В.Д. Лебедев получил из краеведческого кружка Омска отпечаток хвостовой части рыбы и предложил Евгении Константиновне раскопать это местонахождение в надежде собрать более представительный материал (забегая вперёд, отмечу, что результат превзошёл все ожидания). Евгения Константиновна обратилась к бывшему тогда директору ПИНа Николаю Николаевичу Крамаренко (1921–1997), который пообещал оплатить командировочные расходы, но к моменту отъезда он неожиданно попал в больницу с аппендицитом, а замещавший его П.Г. Данильченко заявил, что денег в институте нет. Евгению Константиновну это не остановило, и на раскопки она выехала за свой счёт. В Омске у руководителя кружка она попросила какого-нибудь сопровождающего. Им стал Владимир Сергеевич Зыкин (род. 1948), тогда девятиклассник, а позже известный исследователь ископаемых моллюсков и палеобиогеографии Сибири. Вдвоём они добрались до с. Карташово примерно в 260 км к северу от Омска и занялись раскопками. Палатку поставили на самом обнажении и работали с утра и до ночи, прерываясь лишь на еду и сон. С едой было не очень, но выручали местные жители. Собрали 13 ящиков с отпечатками рыб, но денег на их транспортировку не было. Всё же времена были не те, что ныне, так что удалось упросить капитана катера довезти ящики на корме до Омска, другие люди помогли с доставкой на железнодорожный вокзал, проводники поезда согласились рассовать ящики по вагонам и довезти их до Москвы на третьих полках. Так Евгения Константиновна стала обладательницей материала, ставшего основой её диссертационной работы. В 1973 г. в МГУ она защитила кандидатскую диссертацию “Эволюция и история расселения щуковидных”.

По иронии судьбы карташовская ихтиофауна по сей день остаётся монографически не описанной. Евгения Константиновна полностью обработала только щуковидных, да в 2016 г. мы с ней опубликовали описание вьюна из этих отложений. Ещё в начале 2010-х гг. совместно с автором этих строк Евгения Константиновна планировала описать остающуюся часть фауны. Мы начали с семейства окунёвых рыб (Percidae), предварительный разбор которых выявил, что в сборах присутствуют таксоны, морфологически близкие к эндемичным балканским родам современной фауны. К большому сожалению, занятость в других проектах не позволяла нам работать над этой темой с полной отдачей, а случившаяся пандемия коронавируса и вовсе прервала эти исследования. Тем не менее, карташовские сборы имели огромное значение для всей последующей работы Евгении Константиновны. Год за годом к ним добавлялись всё новые и новые сборы из разных мест, и постепенно они позволили проследить общую картину развития пресноводной ихтиофауны Палеарктики на протяжении кайнозоя. Многое прояснилось и в истории современной неарктической ихтиофауны, корни которой отыскались в палеогеновых ихтиофаунах Внутренней Азии. Обобщение этих материалов позволило Евгении Константиновне защитить в 1991 г. докторскую диссертацию “История пресноводной ихтиофауны кайнозоя Северной Евразии”.

Значительная часть жизни и научных исследований Евгении Константиновны связана с Совместной советско-монгольской (с 1992 г. – российско-монгольской) палеонтологической экспедицией. Впервые она оказалась в Монголии в 1971 г., и её последняя экспедиция в 2013 г. тоже была туда. По её словам, никто не сможет остаться равнодушным к очарованию этой страны, и автор этих строк, которому тоже случалось там бывать, может только присоединиться к такому мнению. После внезапной смерти начальника экспедиции Валерия Юрьевича Решетова (1946–1993) Евгения Константиновна около года возглавляла её, став одним из главных организаторов экскурсии 236-го проекта Международной программы геологической корреляции (“Переход от олигоцена к миоцену в Северном полушарии”). Ею был собран колоссальный объём скелетного материала из мезозойских и кайнозойских отложений, научная обработка которого ещё далека от завершения.

Всего Евгения Константиновна приняла участие более чем в 40 полноценных экспедициях на мезозойские и кайнозойские отложения в различных уголках Европейской России, Западной Сибири, Алтая, Тувы, Забайкалья и Дальнего Востока, Монголии, Казахстана и Средней Азии, Крыма, Кавказа, Карпат. Евгения Константиновна была прирождённым полевиком, казалось, экспедиционные тяготы только придавали ей бодрости. Она была очень удачливым сборщиком ископаемых, и ей принадлежат многие уникальные находки, например, сочленённый скелет птицы из майкопских отложений Северного Кавказа или остатки оригинальной мечерылой рыбы, оказавшейся представителем особого семейства, из палеоцена Туркмении. Евгения Константиновна хорошо понимала ценность музейного материала. В начале 1990-х гг. богатства разрушенной страны, созданные тяжёлым трудом миллионов советских людей, активно прибирались к рукам ловкими дельцами, оказавшимися в нужное время с нужными связями. Подобные стремления не обошли и ПИН. Автор этих строк пришёл в ПИН в середине 1990-х гг., когда институт сотрясали скандалы, связанные с пропажей образцов, вывозом палеонтологического материала за рубеж и тому подобными вещами. Всерьёз шли разговоры о приватизации музейного фонда. Евгения Константиновна была в числе немногих сотрудников института, активно выступавших против какой-либо коммерциализации коллекций ПИНа.

Евгения Константиновна ушла из жизни, не успев закончить ряд важных исследований, которыми занималась в последние годы. Так, она активно работала над монографией по мезозойской пресноводной ихтиофауне, в рамках которой у неё было почти закончено исследование по морфологии и эволюции ископаемых осетрообразных; совместно с автором этих строк была продумана ревизия неоптеригийных таксонов ликоптерной фауны, готовилось описание ряда таксонов юрской ихтиофауны Каратау. До самых последних дней Евгения Константиновна занималась работой над томом “Палеонтология России”, включающим большинство ископаемых таксонов лучепёрых рыб, за исключением акантоптеригий.

Круг интересов Евгении Константиновны не ограничивался научными исследованиями. Ещё в студенческие годы она пробовала свои силы в парашютном спорте, подводном плавании, занятиях вокалом. Её увлекла художественная самодеятельность, и она активно участвовала в студенческих агитпоходах и выступлениях на разных “стройках века”. Она рисовала прелестные миниатюрные акварели монгольских пейзажей, которые дарила друзьям. В 1990-х гг. юношеское увлечение медициной вновь проявило себя, и Евгения Константиновна серьёзно занялась изучением всевозможных нетрадиционных методик лечения, посещала различные курсы по этим практикам.

В 1961 г. Евгения Константиновна вышла замуж за Михаила Александровича Шишкина (род. 1936), тоже сотрудника ПИНа, изучающего вопросы эволюции низших тетрапод, с которым прожила в счастливом браке до самого конца. В 1962 г. у них родился сын Александр.

Евгения Константиновна была открытым и прямолинейным человеком, твёрдо придерживавшимся своих принципов и идеалов; она была далека от чванства, лицемерия и стяжательства, столь распространённых в нашем обществе. Конечно, взаимоотношения с Евгенией Константиновной не всегда могли быть лёгкими, но она всегда оставалась верным товарищем, готовым поддержать в трудную минуту. Мне очень грустно осознавать, что продолжения нашего с ней общения, длившегося четверть века, больше не будет.

Память о Евгении Константиновне навсегда останется в сердцах её коллег, учеников и друзей.

Я глубоко признателен Михаилу Александровичу Шишкину, без содействия которого данный очерк не был бы написан.