1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Известия РАН. Серия географическая
  4. T. 85, № 1, 2021

Известия РАН. Серия географическая, 2021, T. 85, № 1, стр. 109-119

Пространственно-временной анализ формирования узких годичных колец сосны ленточных боров степной зоны Западной Сибири

Н. В. Рыгалова a, *, Н. Ф. Харламова a

a Алтайский государственный университет
Барнаул, Россия

* E-mail: natalia.ml@mail.ru

Поступила в редакцию 19.12.2019
После доработки 24.08.2020
Принята к публикации 30.10.2020

Полный текст (PDF)

Аннотация

В данной статье изложены результаты исследования узких годичных колец сосны обыкновенной (Pinus sylvestris L.) ленточных боров (юг Западной Сибири) в степной зоне за период с 1661 по 2019 г. В анализе использованы 19 древесно-кольцевых хронологий, полученных по кернам живых деревьeв и исторической древесины старых сельских домов. Узкие кольца у 75% всех хронологий были отмечены в 2012, 2003, 1996, 1991, 1980, 1974, 1963, 1910, 1896, 1888, 1812, 1795, 1786, 1752, 1748, 1695, 1690 и 1688 гг., которые могут быть определены как региональные реперные годы. Отмечается увеличение частоты формирования минимумов радиального прироста во второй половине ХХ в., а также во второй половине XVIII – начале XIX в., а снижение частоты – в конце XVII – начале XVIII в. В годы формирования узких колец почти в 100% случаев отмечается засуха в весенне-летний период (особенно в мае), также значим дефицит осадков в предшествующий осенне-зимний сезон. Установлено, что максимальная концентрация минимумов прироста сосны приходится на периоды преобладания южных меридиональных циркуляционных эпох.

Ключевые слова: узкие годичные кольца, сосна обыкновенная, древесно-кольцевая хронология, ленточные боры, историческая древесина, засухи, засушливые территории, циркуляционные эпохи, реперный год

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Одним из перспективных направлений дендроэкологического анализа является изучение хронологий узких годичных колец деревьев. Под узкими годичными кольцами понимается выраженное снижение ширины радиального прироста по сравнению с средними значениями за предыдущий период роста. Минимумы радиального прироста – это индикаторы проявления неблагоприятных условий среды: их формирование происходит при лимитирующем воздействии какого-либо фактора (или набора факторов) на рост деревьев. Местоположение древостоя в условиях того или иного переходного зонального биома предопределяет причину образования узких годичных колец: в переходной зоне “лесостепь–степь” чаще всего это засухи [4, 13, 18, 20, 25, 29, 32, 34, 37–39] и малоснежные морозные зимы [33], в зоне “лес–тундра” – холодные летние сезоны [22]. Таким образом, минимумы радиального прироста деревьев позволяют восстановить в ретроспективе погодичную хронологию неблагоприятных климатических событий и их периодичность, что и является предметом данной статьи. Кроме того, они дают возможность индицировать другие природные (например, массовое нападение насекомых-фитофагов и др. [3]) и антропогенные воздействия на деревья [10], что в целом расширяет тематические рамки изучения хронологий узких годичных колец деревьев. В тех случаях, когда образование минимального прироста обусловлено климатом, годы, представленные узкими кольцами, являются реперными, отмечаются у большинства древесно-кольцевых хронологий (ДКХ) и лежат в основе их перекрестного датирования. Это позволяет, в свою очередь, определять год и сезон заготовки древесины для строительства деревянных домов и сооружений, построенных на юге Западной Сибири.

В данной статье исследована трехсотлетняя хронология минимумов прироста сосны обыкновенной (Pinus sylvestris L.) ленточных боров степной зоны, временн${\text{ы}}'$е закономерности и причины образования узких годичных колец, сделана попытка географической интерпретации результатов.

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЙ

Исследование основано на анализе узких годичных колец 19 обобщенных древесно-кольцевых хронологий сосны обыкновенной степной части ленточных боров Алтайского края: половина из них была получена ранее [12, 19], остальные ДКХ продлены с использованием древесины старых деревянных домов или полученных только по исторической древесине (табл. 1, рис. 1). Источником исторической древесины выступали старые дома, построенные из сосны, в селах, расположенных вдоль кромки ленточных боров. Продолжительность обобщенных древесно-кольцевых серий колеблется от 108 до 337 лет. Общий период, охватываемый дендрохронологическими данными, составил 359 лет (1661–2019 гг.).

Таблица 1.  

Характеристика обобщенных (индексированных) степных ДКХ ленточных боров юга Западной Сибири*

Название ДКХ (сокращенное) Длина ДКХ, лет Продолжительность ДКХ, годы Минимальное значение Стандартное отклонение k чувст.
Токарево 137 1871–2007 0.612 0.16 0.18
Солоновка 321 1693–2013 0.436 0.15 0.17
Малышев Лог 197 1809–2005 0.604 0.17 0.19
Полевой Стан 157 1857–2013 0.538 0.17 0.19
Волчиха 334 1685–2018 0.233 0.18 0.20
Вострово 202 1693–1894 0.435 0.15 0.17
Горькое-Перешеечное 108 1900–2007 0.586 0.17 0.17
Гуселетово 112 1896–2007 0.544 0.19 0.21
Бычье 210 1803–2012 0.489 0.17 0.18
Усть-Кормиха 145 1713–1857 0.477 0.17 0.19
Бор-Форпост 254 1702–1955 0.160 0.16 0.19
Михайловское 279 1729–2007 0.363 0.18 0.19
Бастан 188 1708–1895 0.416 0.14 0.16
Малиновое Озеро 280 1733–2007 0.488 0.20 0.20
Угловское 149 1865–2003 0.558 0.19 0.20
Угловское-42 337 1661–1997 0.439 0.16 0.18
Угловское-120 130 1868–1997 0.400 0.21 0.24
Северка 150 1858–2007 0.548 0.18 0.19
Васильчуки 239 1781–2019 0.031 0.24 0.27

* Обычным шрифтом написаны названия хронологий, полученных только по живым деревьям; жирным шрифтом отмечены ДКХ, построенные по живым деревьям и продленные с использованием древесины старых домов; курсивом отмечены ДКХ, построенные только по исторической древесине.

Рис. 1.

Территория исследования и пространственная привязка древесно-кольцевых хронологий (границы физико-географических подзон юга Западной Сибири [1]).

Ленточные боры распространены в лесостепной и степной зонах обособленно от основного ареала сосны обыкновенной и представляют собой южный предел распространения бореальных лесов. Это и определяет в значительной степени зависимость величины прироста деревьев от климатических условий. Прирост сосны в условиях засушливого (семиаридного) климата детерминирован режимом увлажнения территории (соотношением тепла и влаги), поэтому полученные здесь хронологии могут быть использованы в пространственном анализе засух. В группу степных ДКХ вошли те точки, которые приурочены к зоне засушливой и сухой степи [1]. Для проверки правильности отнесения той или иной хронологии к обозначенной группе был использован метод кластерного анализа всех хронологий ленточных боров, включая лесостепные (правило объединения: метод Уарда [40], мера расстояний: 1-r Пирсона [11]) за период 1900–1997 гг. Его результаты подтвердили достоверность выделения степной группы хронологий на основе физико-географической привязки.

С целью удаления различных шумов из древесно-кольцевых серий деревьев, прежде всего возрастных, а также автокорреляционных, в анализе использовались индексированные хронологии (residual). Обобщенные ДКХ получены по стандартной методике сбора материала, подготовки образцов, проведения измерения (LINTAB/TsapWin) ширины годичных колец, обработки (Cofecha) и стандартизации (ARSTAN) хронологий [24, 27, 30, 36].

Существуeт несколько методов выделения минимумов прироста в хронологии [39], в данной работе был использован метод Кроппера [28]. Основным критерием выделения узкого годичного кольца является уменьшение ширины прироста более, чем на величину среднего квадратического отклонения (0.75 и 1.5σ) от арифметически среднего значения хронологии, которые рассчитывались для скользящего окна (в нашем случае его размер был определен в 7 лет). Использование в расчетах весового коэффициента 0.75 для стандартного отклонения было определено опытным путем при учете методических рекомендаций [28]. Дополнительный расчет порогового значения снижения прироста с использованием весового коэффициента 1.5 для стандартного отклонения позволил выделить аномально узкие кольца в ДКХ. Минимумы прироста фиксировались, если выделялись у 2/3 (66.67%) всех хронологий группы.

Определение преобладающих циклов в проявлении узких годичных колец осуществлено с помощью спектрального анализа Фурье [26] в программе Statistica 13.3.

Дендроклиматический анализ формирования узких годичных колец выполнен по данным ГМС Волчиха (52°1′3.69′′ и 80°19′53.68′′; засушливая степь), Славгород (52°59′34.82′′ и 78°38′19.16′′) и Угловское (51°21′20′′ и 80°11′39′′; обе − сухая степь). Для расчета коэффициента корреляции Пирсона были взяты осредненные ДКХ узких годичных колец (региональные реперы) для засушливой степи и сухой степи. В качестве независимых переменных использованы метеорологические данные (температура воздуха, атмосферные осадки и геотермический коэффициент – ГТК по формуле Г.Т. Селянинова) за годы, когда были зафиксированы минимумы годичного прироста (с января по сентябрь), также за годы, предшествующие этому (с мая по декабрь). ГТК был рассчитан в целом для вегетационного периода и за его отдельные месяцы. В связи с временн${\text{ы}}'$м ограничением метеоданных по территории исследования ряд для анализа включал в себя 12 значений (12 случаев образования минимумов прироста сосны, выделенных согласно обозначенной методике за период инструментальных метеорологических наблюдений в степной зоне Алтайского края).

Была изучена связь узких годичных колец с такими показателями, как “волны тепла” (HWDI) [7] и максимальное количество последовательных “сухих” дней в году (CDD), выделенных группой CCl/CLIVAR при поддержке WMO [35], рассчитанными по данным ГМС Славгород и Рубцовск за периоды 1960–2010 гг. (HWDI) и 1960–2018 гг. (СDD).

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

В ходе выполненной работы были получены хронологии узких колец сосны для степной части Западной Сибири (рис. 2). Среднее значение индексов ширины узких годичных колец составило 0.79, что на 20% меньше, чем среднее значение индексов (0.99–1.0) ширины годичных колец всех обобщенных хронологий. За период (1685–2018 гг.), который представлен хотя бы 2 обобщенными ДКХ, было зафиксировано 34 минимумa прироста. При этом в 18 случаях узкие годичные кольца обнаружены у 75% всех хронологий: 2012, 2003, 1996, 1991, 1980, 1974, 1963, 1910, 1896, 1888, 1812, 1795, 1786, 1752, 1748, 1695, 1690 и 1688 гг. (жирным шрифтом выделены годы, когда минимумы прироста отмечены у всех (100%) хронологий). Эти годы определены как региональные реперные годы. 1963 г. является абсолютным репером для сосны ленточных боров. Кроме того, он представлен аномально узкими годичными кольцами (с превышением отклонения от среднего на 1.5σ), подобное можно сказать и про 1786 г. В других случаях аномально узкие кольца проявляются без выраженной концентрации по годам.

Рис. 2.

Динамика минимумов радиального прироста сосны ленточных боров степной зоны юга Западной Сибири по годам (черные столбцы – узкое кольцо фиксируется у 75% хронологий, серые – 66.7%).

Также выделяются годы, когда по методу Кроппера узкие кольца можно выделить только у половины (50%) степных ДКХ, хотя у подавляющего большинства хронологий в этот год отмечается снижение прироста. К таким годам относятся 1985, 1959, 1955, 1940, 1892, 1878, 1860, 1820, 1803, 1780, 1742, 1730, 1720 гг. Спектральный анализ хронологий узких колец выявил, что основной высокочастотный вклад принадлежит циклам 2–3- и 5–6-летней продолжительности, также выделяется 11-летний цикл, наиболее низкочастотным циклом является 54-летний период.

Визуально (см. рис. 2) прослеживается увеличение частоты проявления узких колец во второй половине ХХ – первой половине XXI в. (также можно заметить, что наблюдается снижение среднего значения минимумов в этот временной отрезок относительно всего периода). Оценка изменения частоты образования узких годичных колец во времени произведена путем подсчета количества узких колец по пятидесятилетиям в скользящем окне в 51 год. Полученные результаты подтвердили выше обозначенную особенность: во второй половине ХХ в. наблюдалось 8–9 узких колец в пятидесятилетие, что в 2 раза больше, чем в среднем формировалось в XIX в. (рис. 3). В целом на протяжении большей части ХХ в. (начиная с 30-х годов) фиксировалось 6 и более узких годичных колец по пятидесятилетиям. Подобная частота образования минимумов прироста деревьев приходится на отрезок времени с первой трети XVIII в. по начало XIX в. (до 20-х годов). При этом абсолютные значения ширины годичных колец (в мм), приходящихся на стадию зрелости деревьев (константы прироста), где влияние возрастных шумов минимально, во второй половине XVIII в. несколько меньше, чем во второй половине XX в. Во второй половине XX в. узкие кольца формировались чаще при общем увеличении ширины годичного прироста, что говорит о возрастании экстремальности климата в этот период [7, 15]. Реже узкие годичные кольца фиксировались в конце XVII – начале XVIII в.

Рис. 3.

Частота образования узких годичных колец у сосны ленточных боров степной зоны юга Западной Сибири.

В степной зоне основной причиной образования узких годичных колец у деревьев являются засухи. В ходе дендроклиматического анализа установлено, что в годы образования узких годичных колец практически всегда (кроме 1969 г., который характеризуется как избыточно влажный [17]) отмечается снижение значений ГТК вегетационного периода (май–сентябрь), чаще всего с минимумом в первой его половине, а именно в мае (табл. 2). Также обнаруживается значительное снижение (менее половины от среднегодовой нормы) количества осадков в апреле и предшествующий осенне-зимний сезон (в половине случаев и во второй половине прошлого вегетационного периода), что типично для засушливых территорий [4]. Морозность предшествующих зим не является определяющим фактором в данном случае, хотя это также вносит свой вклад. Значимые корреляционные связи (0.6 при p < 0.05) были установлены для хронологий минимумов прироста деревьев в сухостепной подзоне с ГТК вегетационного периода, мая и ГТК сентября предшествующего года.

Таблица 2.  

Климатическая характеристика периодов образования узких годичных колец у сосны ленточных боров степной зоны юга Западной Сибири (по данным метеостанций Волчиха, Угловское и Славгород)

Год минимального прироста ГТК вегетационного периода Минимальное значение ГТК за период (месяц) Особенности предшествующего сезона (до вегетационного периода текущего года)
Волчиха Угловское Волчиха Угловское Мало осадков* Морозные зимы**
2012 0.4 0.7 0.3 (V–VII) 0.2 (V) X, XII–II, IV I–II
2008 0.8 0.4 0.2 (V) 0.1 (V), 0.2 (VII) VIII, I I
2003 0.6 0.5 0.6 (VI) 0.1 (VI, VIII) XII, IV XII
1996 0.8 1.0 0.4 (VI) 0.3 (V, VIII) V–VI, VIII–XI, I–IV I, III
1991 0.5 0.4 0.2 (V) 0.2 (V, IX) VI, IV  
1980 0.8 0.6 0.1 (V, IX) 0.1 (V), 0.05 (IX) XII–IV  
1974 0.5 0.3 0.02 (V, VII) 0.02 (V, VII) XII, IV I–II
1969 1.3 1.3 0.8 (VI) 0.8 (VI) VIII –
1963 0.6 0.3 0.2 (V–VII) 0.06–0.07 (V–VI), 0.2 (VII) VIII, XI, I, IV  
1952 0.4 0.2 0.1(VII)/0.2 (V) 0.15 (VIII) VIII–IX, II II–III
1945 0.7 0.7S 0.1 (VI) 0.3 (VII)S I–III XI–II
1936 0.8 0.5S 0.1 (VI) 0.2 (VIII)/0.3 (VI)S XI–XII, II, IV  

S данные по ГМС Славгород; * снижение осадков на 50% от многолетней месячной нормы (катастрофическая засушливость); ** снижение среднемесячной температуры воздуха на 1σ от 30-летней месячной нормы; жирным шрифтом выделены месяцы предыдущего года.

Отдельно стоит сказать, что минимум 1969 г., предположительно, мог быть связан с массовым размножением насекомых-вредителей леса (есть сведения, что в указанный год в Алтайском крае сформировались крупные очаги распространения звездчатого пилильщика-ткача [6]).

В степной зоне ряды метеорологических наблюдений ограничены тридцатыми годами XX в. Для выявления связи узких колец с засухами в прошлых столетиях были привлечены архивные данные по неурожайным годам в Сибири [14]. Так, в 1812, 1795, 1752 и 1748 гг. были отмечены неурожаи в Алтайском округе и на юге Западной Сибири. В Сибири (в Иркутской области) неурожаи были зафиксированы также в 1868, 1799, 1786, 1769, 1765 гг., на которые приходятся минимумы прироста сосны обыкновенной южной части ленточных боров.

Для определения возможности дендроиндикации интенсивности засух были сопоставлены средние значения ГТК, рассчитанные за вегетационный период по метеостанциям Волчиха, Славгород и Угловское, и процент ДКХ с аномально узкими кольцами (снижение значений прироста от среднего на 1.5σ от общего количества всех хронологий в годы минимумов прироста деревьев (рис. 4). Коэффициент корреляции этих двух показателей составил –0.42, который при небольшой длине анализируемого ряда (12 лет) не является значимым (при р < 0.05). При этом выявлена значимая связь (r = –0.61, р < 0.05) температуры октября прошлого года с частотой формирования аномально узких годичных колец у сосны. Это свидетельствует о значимости климатических факторов предыдущего года, прежде всего тех, которые определяют условия перехода дерева в состояние зимнего покоя. Таким образом, можно заключить, что в засушливых условиях, когда локальные природно-климатические факторы играют большую роль в формировании прироста деревьев, и разреженной сети метеостанций невозможно установить градиентную зависимость флуктуации ширины узких годичных колец сосны ленточных боров от силы (глубины) засухи.

Рис. 4.

Значения ГТК Селянинова в годы формирования аномально узких годичных колец сосны ленточных боров степной зоны юга Западной Сибири и температура октября предшествующего года.

Также была проверена гипотеза о влиянии на прирост сосны таких экстремальных климатических явлений, как “волны тепла” (HWDI) [7] и максимальное количество последовательных “сухих” дней в году (CDD), которые могут быть рассмотрены в качестве проявлений засушливых явлений на территории. Из 9 лет, когда отмечено формирование узких годичных колец (за период, обеспеченный указанными данными), в 2/3 случаях для ГМС Славгорода и в 3/4 для ГМС Рубцовска фиксируется повышение (в сравнении со среднемноголетними значениями) CDD. Зависимости между значениями индекса HWDI и минимумами радиального прироста не выявлено: на годы формирования узких годичных колец только в двух случаях из восьми (1/4) приходится значительная продолжительность (больше среднемноголетней) “волн тепла” (по обеим метеостанциям выделяется реперный 1963 г.). Можно заключить, что сосна ленточных боров обладает низкой чувствительностью к проявлениям “волн тепла”, при этом продолжительные периоды без дождей уменьшают прирост сосны.

Ранее неоднократно была отмечена связь типов атмосферной циркуляции и проявления экстремальных климатических явлений, в том числе засух [2, 23]. Поэтому была проведена оценка частоты формирования узких годичных колец в различные циркуляционные эпохи [5]. На территории Сибири с 1899 по 2017 г. выделено 5 периодов с преобладанием широтных (2 периода) и меридиональных (3) циркуляционных процессов [8]. В рамках каждого была проанализирована частота проявления минимумов прироста во всех ДКХ, а также подсчитаны их средние и минимальные индексированные значения. Полученные результаты (рис. 5) показали увеличение частоты формирования узких колец (а также снижение их размера) в меридиональные южные эпохи, к которым относятся периоды второй половины ХХ в. Первая меридиональная эпоха, выделяемая для территории Сибири в начале прошлого столетия, была северной (эпоха блокирующих процессов) и характеризовалась общим похолоданием. В этом периоде не выражена концентрация минимумов прироста, что подтверждается метеорологическими данными (в первой трети ХХ в. не наблюдалось выраженных засушливых явлений в Алтайском крае [17]). Стоит отметить, что на временн${\text{ы}}'$х отрезках смен циркуляционных эпох фиксируется от одного до нескольких узких колец. Полученные выводы согласуются с результатами исследования связи меридиональных циркуляционных процессов с летними засухами в Западной Сибири и Казахстане [9] и отличаются от полученных ранее [23] для европейской территории России (ЕТР), где частота опасных атмосферных засух выше при преобладании широтных циркуляционных процессов. Для установления зависимостей между циркуляционными процессами и формированием засушливых условий необходимо анализировать погодичное соотношение типов циркуляции на данной территории, так как проведенные исследования [8] показали отличие циркуляционных процессов, наблюдаемых в Сибири, от проходящих на территории Евразии, в том числе на ЕТР.

Рис. 5.

Соотношение количества и значений узких годичных колец у сосны ленточных боров степной зоны юга Западной Сибири в разные циркуляционные эпохи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Созданная трехсотлетняя хронология узких годичных колец сосны степной зоны юга Западной Сибири позволяет проводить ретроспективные исследования климатических аномалий, прежде всего засух. В проявлении минимумов прироста во времени выделяются внутривековые 2–3-, 5–6-, 11- и 54-летние циклы, более длительные циклы не фиксируются из-за ограниченности длины хронологий. При этом отмечается увеличение частоты минимумов радиального прироста во второй половине ХХ в., а также во второй половине XVIII – начале XIX в. Наименьшее количество узких колец деревьев приходится на конец XVII – начало XVIII в.

Увеличение частоты формирования узких колец в конце ХХ в. свидетельствует об увеличении экстремальности климатических условий за последние три столетия. Наибольшая концентрация минимумов прироста отмечается в периоды повышения температуры воздуха и наоборот, что наблюдается и в настоящее время. Результаты анализа распределения узких колец во времени согласуются с палеоклиматическими данными смены теплых и холодных периодов, полученными для Алтая различными методами (по древесно-кольцевым хронологиям [21], данным ледникового керна Белухи и донным отложениям Телецкого озера [16]).

Формирование узких годичных колец определяется снижением увлажнения территории (засухами) в течение текущего вегетационного периода и во второй половине предыдущего, а также снижением количества осадков в предшествующий зимний сезон. Установлена значимая корреляционная зависимость (r = 0.6, p < 0.05) ширины узких годичных колец сосны сухостепной подзоны района исследований от величины ГТК Селянинова вегетационного периода в год формирования минимума прироста, ГТК мая текущего и ГТК сентября предыдущего года.

Сопоставление частоты проявления минимумов прироста в периоды разных циркуляционных эпох позволило выявить определенные закономерности: концентрация узких годичных колец в ДКХ приурочена к периоду преобладания южных меридиональных циркуляционных процессов на территории Западной Сибири, которые, в свою очередь, предопределяют неблагоприятные засушливые явления.

Список литературы

  1. Алтайский край. Атлас. Т. I. М.–Барнаул: ГУГК, 1978. 222 с.

  2. Барашкова Н.К. Состояние глобальной циркуляции и экстремальные условия погоды на юге Западной Сибири // География и природные ресурсы. 2002. № 3. С. 64–68.

  3. Демидко Д.А., Кривец С.А., Бисирова Э.М. Связь радиального прироста и жизненного состояния у деревьев кедра сибирского // Вестн. Томского ун-та. Сер. биол. 2010. № 4 (12). С. 68–80.

  4. Демина А.В., Белокопытова Л.В., Андреев С.Г., Костякова Т.В., Бабушкина Е.А. Динамика радиального прироста сосны обыкновенной (Pinus sylvestris L.) как индикатор гидротермического режима лесостепи Западного Забайкалья // Сиб. экол. журн. 2017. Т. 24. № 5. С. 553–566.

  5. Дзердзеевский Б.Л. Общая циркуляция атмосферы и климат. М.: Наука, 1975. 285 с.

  6. Звездчатый пилильщик-ткач: вредоносность, лесопатологические обследования в очагах и меры защиты / ред. Ю.И. Гниненко, Г.А. Серый, Е.Ю. Бондаренко. Пушкино: ВНИИЛМ, 2015. 60 с.

  7. Козлова Д.С., Харламова Н.Ф. Изменения показателей экстремальности климата Алтайского края за период 1960–2010 гг. // Изв. Алтайского отд. РГО. 2013. № 34. С. 105–108.

  8. Кононова Н.К. Типы глобальной циркуляции атмосферы: результаты мониторинга и ретроспективной оценки за 1899–2017 гг. // Фундаментальная и прикладная климатология. 2018. № 3. С. 108–123.

  9. Кулундинская степь и вопросы ее мелиорации / отв. ред. П.Я. Полубаринова-Кочина. Новосибирск: Наука, 1972. 506 с.

  10. Кучеров С.Е., Мулдашев А.А. Радиальный прирост сосны обыкновенной в районе Карабашского медеплавильного комбината // Лесоведение. 2003. № 2. С. 43–49.

  11. Магда В.Н., Ойдупаа О.Ч., Блок Й. Исследование географических особенностей климатического сигнала древесно-кольцевых хронологий методами кластерного анализа // Изв. РГО. 2004. Т. 136. Вып. 6. С. 46−53.

  12. Малышева (Рыгалова) Н.В., Быков Н.И. Дендрохронологические исследования ленточных боров юга Западной Сибири. Барнаул: Азбука, 2011. 125 с.

  13. Матвеев С.М., Матвеева С.В., Шурыгин Ю.Н. Повторяемость сильных засух и многолетняя динамика радиального прироста сосны обыкновенной в Усманском и Хреновском борах Воронежской области // Журн. Сиб. фед. ун-та. Сер. биол. 2012. № 5. С. 27–42.

  14. Мыглан В.С. Климат и социум Сибири в малый ледниковый период. Красноярск: Сиб. фед. ун-т, 2010. 230 с.

  15. Огурцов Л.А., Чередько Н.Н., Волкова М.А., Журавлев Г.Г. Динамика показателей экстремальности климата на территории Западной Сибири // Оптика атмосферы и океана. 2016. Т. 29. № 8. С. 633–639.

  16. Папина Т.С., Малыгина Н.С., Митрофанова Е.Ю. Сравнение реконструкций изменения температуры на Алтае за последние 750 лет по данным с ледника на горе Белуха и донным осадкам Телецкого озера // Лёд и Снег. 2011. № 1 (113). С. 114–118.

  17. Ревякин В.С., Харламова Н.Ф. Особенности засушливого климата на территории Алтайского края // Кулундинская степь: прошлое, настоящее, будущее. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-тa, 2003. С. 305–312.

  18. Румянцев Д.Е., Кухта А.Е., Пучинская Д.В. Климатический сигнал засух в хронологии ели из кисличного типа леса Центрально-лесного заповедника // Вестн. Моск. гос. ун-та леса – Лесной вестник. 2016. Т. 20. № 2. С. 36–43.

  19. Рыгалова Н.В. Быков Н.И. Пространственно-временная изменчивость климатического сигнала древесно-кольцевых хронологий ленточных и Приобских боров // Журн. Сиб. фед. ун-тa. Сер. биол. 2015. Т. 8. № 4. С. 394–409.

  20. Соломина О.Н. и др. Засухи Восточно-Европейской равнины по гидрометеорологическим и дендрохронологическим данным. М.–СПб.: Нестор-История, 2017. 360 с.

  21. Тайник А.В., Мыглан В.С., Баринов В.В., Назаров А.Н., Агатова А.Р., Непоп Р.К. Прирост лиственницы сибирской (Larix sibirica Ldb.) на верхней границе леса в Республике Алтай // Изв. РАН. Сер. геогр. 2015. № 6. С. 61–71.

  22. Хантемиров Р.М., Горланова Л.А., Сурков А.Ю., Шиятов С.Г. Экстремальные климатические события на Ямале за последние 4100 лет по дендрохронологическим данным // Изв. РАН. Сер. геогр. 2011. № 2. С. 89–102.

  23. Черенкова Е.А., Кононова Н.К. Связь атмосферных засух в Европейской России в ХХ веке с макроциркуляционными процессами // Изв. РАН. Сер. геогр. 2009. № 1. С. 73–82.

  24. Шиятов С.Г. и др. Методы дендрохронологии. Ч. I. Красноярск: Изд-во КрасГУ, 2000. 80 с.

  25. Babushkina E.A., Zhirnova D.F., Belokopytova L.V., Tychkov I.I., Vaganov E.A., Krutovsky K.V. Response of four tree species to changing climate in a moisture-limited area of South Siberia // Forests. 2019. V. 10. № 11. 99 p.

  26. Bloomfield P. Fourier Analysis of Time Series: An Introduction. John Wiley & Sons Publ., 2000. 275 p.

  27. Cook E.R., Kairiukstis L. Methods of Dendrochronology: applications in environmental sciences. Dordrecht, Boston, London: Kluwer Acad. Publ., 1990. 394 p.

  28. Cropper J.P. Tree-ring skeleton plotting by computer // Tree-Ring Bull. 1979. V. 39. P. 47–60.

  29. He M., Bräuning A., Grießinger J., HochreutherP., Wernicke J. May–June drought reconstruction over the past 821 years on the south-central Tibetan Plateau derived from tree-ring width series // Dendrochronologia. 2018. V. 47. P. 48–57.

  30. Holmes R.L. Computer-assisted quality control in tree-ring data and measurement // Tree-Ring Bull. 1983. V. 43. P. 69–78.

  31. Jetschke G., Maaten E., Maaten-Theunissen M. Towards the extremes: A critical analysis of pointer year detection methods // Dendrochronologia. 2019. V. 53. P. 55–62.

  32. Kopabayeva A., Mazarzhanova K., Köse N., Akkemik Ü. Tree-ring chronologies of Pinus sylvestris from Burabai Region (Kazakhstan) and their response to climate change // Dendrobiology. 2017. V. 78. P. 96–110.

  33. Koprowski M., Przybylak R., Zielski A., Pospieszyńska A. Tree rings of Scots pine (Pinus sylvestris L.) as a source of information about past climate in northern Poland // Int. J. of Biometeorology. 2012. V. 56 (1). P. 1–10.

  34. Kostyakova T.V., Babushkina E.A., Belokopytova L.V., Touchan R. Precipitation reconstruction for the Khakassia region, Siberia, from tree rings // The Holocene. 2018. V. 3 (28). P. 377–385.

  35. Peterson T.C., Folland Ch., Gruza G., Hogg W., Mokssit A., Plummer N. Report on the Activities of the Working Group on Climate Change Detection and Related Rapporteurs 1998–2001. WMO, Rep. WCDMP-47, WMO-TD 1071, Geneve, Switzerland. 143 p. http://etccdi.pacificclimate.org/docs/wgccd.2001.pdf

  36. Rinn F. TSAP V3.5. Computer program for tree-ring analysis and presentation. Heidelberg: Frank Rinn Distribution, 1996. 264 p.

  37. Risio Allione L., Lara W.H., Bogino S., Bravo F. How aridity variations affect Prosopis caldenia growth in transitional forests in the semiarid Argentinean Pampas // Dendrochronologia. 2018. V. 50. P. 126–133.

  38. St. George S. et al. The Tree-Ring Record of Drought on the Canadian Prairies // J. Climate. 2009. V. 22. P. 689–710.

  39. Tabakova M.A., Arzac A., Martínez E., Kirdyanov A.V. Climatic factors controlling Pinus sylvestris radial growth along a transect of increasing continentality in southern Siberia // Dendrochronologia. 2020. V. 62. 125709.

  40. Ward J.H. Hierarchical grouping to optimize an objective function // J. American Statistical Association. 1963. V. 58. Iss. 301. P. 236–244.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Известия РАН. Серия географическая

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал