Известия РАН. Серия географическая, 2021, T. 85, № 4, стр. 500-514

ВВЕДЕНИЕ

Граница – традиционный объект геополитических и геоэкономических исследований (Колосов, 2016; Кудияров, 1996; Kolosov, Scott, 2013). Изучение особенностей развития приграничных регионов – центральная тема многих экономико-географических научных работ (Вардомский, 2017; Дружинин, 2018). Ярко выраженная специфика в развитии приграничья формируется соотношением барьерной и контактной функций границы. Приграничные регионы испытывают постоянное и ощутимое влияние внешнеполитического, экономического, межкультурного, демографического, миграционного и экологического характера. Доминирование барьерной функции способствует периферизации приграничных территорий, снижая их возможности по использованию своего экономического потенциала (Колосов и др., 2016; Федоров, 2019). Расширение контактной функции границы создает благоприятные условия для формирования устойчивых трансграничных деловых, культурных, личных связей и дополнительных точек экономического роста (Бакланов, Романов, 2010). Регулярные приграничные контакты – основа формирования добрососедских отношений, поощряемых укреплением нетерриториальных видов близости (Зотова и др., 2018). Синергизм трансграничных связей рождает конкурентные преимущества, недоступные участникам взаимодействия по отдельности.

Особый тип трансграничного сотрудничества – научно-технологическое, способствующее обмену научными знаниями и технологиями между приграничными регионами, выступая катализатором процесса непрерывного обучения (Makkonen et al., 2018). В данном контексте контактная функция границы играет важную роль в развитии интеллектуального капитала приграничных регионов, однако эмпирических исследований по данной проблематике все еще недостаточно. Хорошим примером устойчивого взаимовыгодного научного сотрудничества являются государства-члены Европейского Союза (ЕС), для которых трансграничные коллаборации – признанная форма исследований, поддерживаемая на национальном и наднациональном уровнях (Bergé, 2017). Международные, часто междисциплинарные, научные коллективы имеют доступ к целевому грантовому финансированию и исследовательской инфраструктуре в разных странах, что приводит к снижению общих затрат на исследования и простоев дорогостоящего лабораторного оборудования. Дополнительная ценность – обмен мыслями, идеями, неявными знаниями, заключенными в опыте, навыках и компетенциях, а также реальное сотрудничество по созданию научной продукции. Важное значение имеет синергетический эффект, получаемый в совместных исследованиях.

Реализация международного партнерства по коммерциализации результатов научных исследований – более сложная форма взаимодействия, требующая высокого уровня доверия и соответствующей институциональной основы (van den Broek J., Smulders, 2015). Вопросы участия в затратах, лицензиях, правах, патентах и распределении потенциального дохода – традиционный предмет обсуждения при заключении договоренностей, прежде всего в практикоориентированных областях науки. Однако и экономический эффект от такого сотрудничества в долгосрочной перспективе может быть выше, нежели от замыкания инновационного процесса внутри национальных границ одной страны (Bathelt, Henn, 2014). Таким образом, содействие трансграничной мобильности интеллектуального капитала становится важным фактором развития приграничных регионов, а формирование трансграничных научных связей – значимым преимуществом в межрегиональной конкуренции.

Представляет интерес изучение внутренней неоднородности научного пространства приграничья, основные узлы которого – города, концентрирующие основную часть интеллектуальных, человеческих, финансовых, экономических, институциональных и иных ресурсов и задающие динамику приграничного научного сотрудничества. Данное исследование направлено на анализ пространственной специфики генерации научного знания в приграничье России с использованием наукометрического подхода. Его целью является оценить территориальные и функциональные различия между приграничными и внутренними российскими городами в создании научного знания. В основе исследования лежит гипотеза о том, что территориальная близость к границе – существенный фактор научной продуктивности города. В круг исследовательских вопросов вошли поиск зависимости между результативностью генерации научного знания и размером города по численности населения, а также оценка перспектив развития европейского и азиатского векторов научного сотрудничества России с приграничными странами.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ РАЗРАБОТАННОСТЬ ПРОБЛЕМЫ

Знания все активнее становятся объектом изучения современной экономической географии как логическое продолжение эмпирического исследования моделей хозяйственной активности на мезоуровне (Земцов и др., 2016; Malecki, 2010). В фокусе экономико-географических работ последних десятилетий находятся вопросы организационно-территориального построения взаимодействий между заинтересованными участниками (фирмами, научно-исследовательскими организациями, институтами и др.) по поводу обмена знаниями в процессе ведения инновационно-экономической деятельности (Бабурин, Земцов, 2013), а также оценки затрат, связанных с передачей кодифицированного и неявного знания на расстоянии (Ancori, 2000).

Отдельного внимания заслуживают сравнительные исследования, выполненные на материалах регионов (Balland, Rigby, 2017; Zemtsov, Kotsemir, 2019) и фирм (Shearmur, Doloreux, 2009), по оценке неоднородности распределения научного знания в пространстве и выявлению областей его локализации и дефицита. Согласно (Cantwell, Zaman, 2018), географическая удаленность определяет разнообразие генерируемых знаний, а возросшая сложность знания не позволяет обеспечивать его устойчивую генерацию только в одном месте. При этом географическое расстояние негативно влияет на частоту личных взаимодействий ввиду роста затрат и усилий на их осуществление (Hoekman et al., 2010).

Существенным методическим стимулом для развития географии знания выступила пространственная наукометрия, подходы которой позволили реализовывать более масштабные работы по изучению “архипелагов научных знаний” (Thrift, 1999), в том числе на уровне города, обычно слабо представленного в традиционной статистике. Городам в современной экономике принадлежит главная роль в производстве знаний, что обусловлено нарастанием агломерационных процессов, сопровождающихся интеграцией интеллектуального и территориального капиталов, значимостью городской среды для обмена знаниями (Zhang, Wu, 2019).

Города занимают лидирующее место по созданию научных знаний. Одни сформировали более эффективные локальные научные системы, а другие все еще остаются невидимками на научных картах. Согласно современным исследованиям (György, 2018; Maisonobe et al., 2016), факторами успеха в конкурентной борьбе выступают сложившийся научный авторитет; развитие более востребованных, цитируемых областей наук; активное участие в международном, межрегиональном или межгородском научном сотрудничестве.

Представляют интерес работы на стыке экономической географии и сетевых исследований, рассматривающие процесс обмена знаниями в контексте сочетания географической и иных нетерриториальных видов близости: институциональной, социальной, когнитивной, организационной, культурной, исторической и др. (Замятина, Пилясов, 2017; Gui et al., 2018). Географическая близость способствует более частым взаимодействиям лицом к лицу, что увеличивает и улучшает передачу знаний, в том числе благодаря перетоку неявных знаний (Desrochers, 2001). Увеличение географического расстояния нередко обусловливает ослабление культурной близости и более высокие языковые барьеры (Bathelt, Henn, 2014; Boschma, 2005).

Гравитационная модель международных совместных исследований предсказывает, что вероятность сотрудничества увеличивается с уменьшением физического или социального расстояния между участниками (Frenken et al., 2009). Под социальным расстоянием понимается степень нетерриториальной близости участников взаимодействия. Во многих международных научных коллаборациях партнеры – коллеги с предыдущих мест работы, бывшие студенты или профессора и др., поскольку у них уже установились доверительные отношения, основанные на социальной близости (Agrawal et al., 2015). Таким образом, сотрудничество на значительном географическом удалении возможно и может быть продуктивно, однако должно компенсироваться институциональным, социальным, когнитивным, организационным и/или культурным единством взаимодействующих сторон. Также для поддержания международных коллабораций в научной сфере имеет важное значение комплементарность генерируемых в городах областей знания, которые достаточно устойчивы во времени (Wuestman et al., 2019).

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Необходимость решения задач по выявлению специфики расположения и функционирования городов – генераторов научного знания в приграничье России – и оценке потенциала их международного научного взаимодействия определила логику, методы и подходы к построению исследовательской стратегии. Оценка проходила в два этапа. На первом проведен наукометрический анализ процесса генерации научного знания в городах РФ и выявлены его территориальные особенности. Для этого обоснованы критерии формирования выборки городов; определен набор наукометрических и статистических показателей с последующим сбором и анализом данных; проведена дифференциация городов по удаленности от государственной границы с выделением нескольких приграничных зон; определены межгородские различия в генерации научного знания в зависимости от территориального расположения. На втором этапе дана оценка возможностей формирования приграничных научных связей между Россией и соседними странами на основе плотности иностранных городов – потенциальных участников сотрудничества, и качественных оценок экспертов из Польши, Литвы, Румынии, Японии и Китая.

Учтены научные, образовательные организации, предприятия и иные субъекты, участвующие в сопроизводстве знания. Источник наукометрических данных – реферативная база научного цитирования Scopus. Выбор обусловлен ее международным, а не национальным статусом, позволяющим учитывать научные публикации с участием зарубежных ученых; сравнительно большим среди других международных баз покрытием научных публикаций, аффилированных с Россией; наличием встроенных поисковых и аналитических (SciVal) инструментов.

Выгрузка массива данных осуществлялась во втором квартале 2019 г. за пятилетний период: 2013–2017 гг. При создании базы наукометрических данных по городам выборки выдержаны следующие принципы: самодостаточности – отдельный поисковый запрос для каждого города; дополнительности – статьи без указания города идентифицировались по организации(-ям), в которой(-ых) выполнено исследование, в случае нескольких авторов учитывалась аффилиация каждого, а статьи без указания страны не учитывались; неопределенности – учитывалась вариативность в написании названий городов, научных организаций; разнообразия – учитывались все организации и предприятия, чьи сотрудники – авторы научных статей, опубликованных в журналах из базы Scopus в 2013–2017 гг.

В первичную оценку вошло 1118 городов РФ, из которых сформирована выборка в 440 (без учета Республики Крым и Севастополя). Критерий выборки – наличие не менее одной статьи в Scopus за период изучения. Для этих городов построены научные профили по семи наукометрическим показателям: общий уровень цитируемости; взвешенное по области знания цитирование; удельный вес статей в соавторстве с иностранными учеными; удельный вес статей в соавторстве с учеными из разных организаций одной страны; доля статей в топ-10% журналах Scopus; научная продуктивность по количеству статей относительно численности населения; доминирующая область знания по абсолютному количеству статей. При интерпретации результатов учитывались отличия городов по численности населения и положению относительно государственной границы с выделением потенциально контактных зон (табл. 1).

Города выборки дифференцировались по двум критериям:

– размеру: “группа А” объединила миллионники, крупнейшие, крупные города с населением свыше 250 тыс. человек; “группа Б” объединила большие, средние, малые города с населением менее 250 тыс. человек;

– удаленности от границы: “внутренние”, удаленные от нее более чем на 300 км; “приграничные”, расположенные не более чем в 300 км от государственной границы, с выделением 4 поясов: 1-го – до 50 км от государственной границы; 2-го – 50–100 км; 3-го – 100–200 км; 4-го – 200–300 км.

Учеными России и стран СНГ протяженность территории пограничья и приграничья в контексте изучения вопросов социально-экономического сотрудничества, транспорта и трудовых миграций оценивается в 5–30 км, реже 50 км (Вардомский, 2008; Зотова, Терещенко, 2020; Изотов, Юн, 2011; Лажник, 2011; Осадчая, Ремизов, 2013), что обусловлено как существующими административными режимами, так и функциональными факторами, например, необходимостью тесных регулярных контактов. Выбор в данном исследовании более обширной географической зоны обоснован стремлением проследить изменение закономерностей в генерации научного знания с удалением от государственной границы и опирается на результаты предшествующих тематических исследований в области передачи знания (Abramo et al., 2020; Inoue et al., 2019). В четыре приграничных пояса вошло 219 городов, из них 137 – в приграничных субъектах РФ. За пределами 300 км исследуемой зоны осталось всего 6 городов выборки приграничных субъектов РФ, которые рассмотрены в составе внутренних городов.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

В 300 км приграничной зоне России расположено 49.8% всех городов выборки, в том числе 17.7% в 1-м поясе в непосредственной близости от государственной границы. Несмотря на почти равное в количественном отношении распределение объектов исследования между приграничьем и внутренними территориями, имеются существенные различия в их составе. Более 80% приграничных городов имеет население менее 250 тыс. человек, в то время как в группе внутренних городов данный показатель существенно ниже – около 65%. Это говорит о том, что научный ландшафт приграничья складывается в большей степени из небольших городов, поддерживаемых рядом крупных, из которых семь – миллионники (в 1-м поясе – Санкт-Петербург и Ростов-на-Дону; во 2-м – Омск; в 3-м – Челябинск, Самара, Воронеж и Волгоград).

Наукометрические показатели за 2013–2017 гг. по группам приграничных и внутренних городов РФ представлены в табл. 2 и 3. Расчет показателей производился следующим образом: среднее рассчитано как среднее арифметическое по городам группы за период; “минимальное” – наименьшее отличное от нуля значение, встречающееся среди городов данной группы за период; “нулевое” показывает количество городов, для которых данный показатель был нулевым в 2013–2017 гг.

В среднем приграничные города России в 4.8 раза уступают внутренним по научной продуктивности. В 1, 3 и 4-м приграничных поясах характерна более высокая научная продуктивность для городов группы А, а во 2-м поясе разрыв между группами А и Б минимален. Для внутренних городов наблюдается обратная тенденция: группа Б почти в 2 раза превосходит группу А по научной продуктивности. Это свидетельствует о ключевой роли городов с населением свыше 250 тыс. человек как драйверов процесса генерации научного знания в приграничье. Вероятно, из-за близкого и достаточно компактного расположения в приграничной зоне (особенно в европейской части страны) они оттягивают ресурсы из более мелких населенных пунктов, снижая их научный потенциал. В случае же внутренних городов, преимущественно расположенных на значительном расстоянии друг от друга, их удаленность выступает позитивным фактором, способствующим развитию научного потенциала вне зависимости от размера. Данное предположение нашло отражение в полученном распределении по показателю научной продуктивности (см. табл. 2 и 3).

Общий и взвешенный средние уровни цитируемости публикаций авторов из приграничных городов РФ в международном научном пространстве, косвенно указывающие на востребованность генерируемого знания и осведомленность о нем других ученых, сопоставимы с аналогичными показателями для внутренних городов, что не позволяет говорить о наличии явных преимуществ от близости к зарубежным научным центрам (см. табл. 2; рис. 1).

Рис. 1.

Распределение приграничных городов России по востребованности генерируемых научных знаний в 2013–2017 гг.

По среднему взвешенному по области знания цитированию и доле статей в топ-10% индексируемых журналах прослеживается тенденция превалирования городов группы А над группой Б вне зависимости от территориального расположения. В целом статьи из более крупных научных центров РФ имеют больший отклик мирового научного сообщества, в том числе за счет превосходства по доле публикаций в журналах с высокими импакт-факторами. Полученные результаты демонстрируют существенную неоднородность городов приграничья России как по цитируемости научных статей, так и по доле в топ-10% журналах Scopus. В 1-м и 3-м поясах по уровню общей цитируемости группа Б существенно опережает группу А на фоне значительно больших разрывов между лидерами и аутсайдерами. В 2-м и 4-м поясах наблюдается обратная закономерность: бо́льшая востребованность научного знания, генерируемого группой А, и более равномерное распределение по показателю П1. По общему уровню цитируемости приграничные города 2-го и 4-го поясов в большей степени повторяют динамику внутренних. Значительный интерес представляет распределение городов в приграничье по объему публикаций в топ-10% журналах: на фоне сохранения общего паттерна превосходства группы А над Б по показателю П5 есть существенные различия между поясами. Наиболее высокие средние значения П5 у групп А и Б в поясе 1, далее идут пояса 2 и 3, а самые низкие – в поясе 4.

Распределение приграничных городов по уровню включенности в международные и национальные сети научного сотрудничества прослежено на основе показателей П3 и П4 (рис. 2). Средняя доля публикаицй в соавторстве с иностранными учеными у приграничных городов РФ составляет 15.5%, что на 4 п. п. выше, чем у внутренних (11.5%). При этом может быть прослежена интересная закономерность в зависимости от размера города и его удаленности от государственной границы. В городах поясов 1 и 2, наиболее близко расположенных к границе, средняя доля совместных публикаций с зарубежными авторами выше, чем у городов поясов 3, 4 и внутренних (см. табл. 2 и 3). При этом как в первом, так и во втором поясе более контактными являются меньшие по численности населения города группы Б. В 3-м и 4-м поясах существенно более низкая доля статей в международном соавторстве, чем в 1-м и 2-м поясах, без критичных различий в зависимости от размера города.

Рис. 2.

Распределение приграничных городов России по доле публикаций в международном и национальном соавторстве в 2013–2017 гг., %.

По уровню национальной научной кооперации внутренние города превосходят приграничные: 24.7 против 18.1%. При этом наблюдаются иные закономерности в распределении городов по доле статей в соавторстве с учеными из разных научных организаций России. Во-первых, как в случае внутренних, так и приграничных городов в среднем более контактной на национальном уровне является группа А. Во-вторых, наиболее высокие средние показатели доли статей в национальном соавторстве среди приграничных городов – у более удаленных в поясах 3 и 4.

Доминирующими областями знания для приграничных научных центров РФ, в которых генерируется наибольший объем публикаций, являются инжиниринг – 21%, науки о Земле и планетология – 14.6%, сельскохозяйственные и биологические науки – 12.8%, физика и астрономия – 9.1% (рис. 3). Общественные и гуманитарные науки представлены в меньшей степени. В приграничных городах 1‑го пояса выявлено 16 доминирующих областей научного знания, 2-го и 3-го поясов – по 14, 4-го пояса – 13. Наибольшее разнообразие областей знаний представлено в 1-м и 2-м приграничных поясах в европейской части России. Приграничье центральной и восточной части страны в меньшей степени диверсифицировано по областям генерации научных знаний с ориентацией на инжиниринг, науки о Земле и планетологию, физику и астрономию.

Рис. 3.

Распределение приграничных городов России по доминирующим областям генерируемого научного знания в 2013–2017 гг.

РАЗВИТИЕ НАУЧНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА РОССИИ С ПРИГРАНИЧНЫМИ СТРАНАМИ

Поскольку сотрудничество – результат совместной заинтересованности, то существенное влияние на установление партнерских связей и последующее получение выгод оказывает специфика научных систем соседних стран. Полезность совместных международных исследований выше, если партнер имеет более высокий уровень научно-технологического развития. Среди приграничных стран, с которыми у России есть сухопутная граница, наиболее активное научное сотрудничество на западе ведется с Польшей, Украиной и Финляндией, на востоке – с Китаем (рис. 4, табл. 4).

Рис. 4.

Распределение приграничных России стран по соотношению показателей научного сотрудничества и индекса барьерности границы в 2010–2019 гг. Примечание: размер круга соответствует общему количеству совместных научных публикаций с Россией, представленных в базе Scopus за 2010–2019 гг. Индекс барьерности границы представлен в (Колосов и др., 2016).

Европейское направление приграничного научного взаимодействия России представлено двумя группами стран: 1) Норвегией, Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой, Польшей; 2) Беларусью, Украиной, Азербайджаном и Грузией. Для первой группы, несмотря на высокие значения индекса барьерности границы (Колосов и др., 2016) (см. рис. 4), характерны более высокие показатели публикационной активности и цитируемости (см. табл. 4). В 2010–2019 гг. на Норвегию и 5 стран ЕС приходилось 31.6 тыс., или 43%, совместных публикаций России с приграничными странами, а также 53.4% цитат и 27% вовлеченных в сотрудничество организаций.

В соответствии с европейской стратегией международного научно-технологического сотрудничества¹¹ установление приграничных научно-исследовательских и образовательных связей – важнейший фактор регионального развития. При этом сохраняются трудности в ее реализации, обусловленные разрывом между западным и восточным приграничьем ЕС. Научное сотрудничество России со странами первой группы сопровождается теми же проблемами, что внутри ЕС, однако, согласно обобщенному мнению опрошенных экспертов из Польши, Литвы, Румынии, отягощено дополнительными барьерами исторической, экономической, языковой, институциональной и политической природы. К ним относятся:

– ограниченные возможности приграничных регионов в проведении собственной политики в области науки, транспорта и мобильности, трансграничного сотрудничества на фоне высокой степени централизации в решении данных вопросов;

– действие визовых режимов на границе России и стран ЕС, что снижает частоту научных контактов лицом к лицу, несмотря на заинтересованность университетов в более тесных взаимодействиях;

– разность взглядов на национальном уровне и отсутствие реального сотрудничества по многим историческим, политическим и экономическим вопросам, что не способствует установлению трансграничных научных контактов в общественных, гуманитарных, экономических науках и проведению совместных исследований;

– различия в действующих системах оценки научных работников в университетах на основе публикаций (например, одни и те же публикации (статьи в рецензируемых журналах или материалах конференций) имеют различную ценность с позиции измерения исследовательской работы в России и Польше);

– сохраняющиеся языковые барьеры при изучении и цитировании научных статей, опубликованных на национальных языках, и подготовке совместных научных текстов, что часто требует многостороннего неоднократного языкового перевода.

Вторая группа включает 4 страны с низким индексом барьерности границы (для Беларуси равным 0), на которые в 2010–2019 гг. приходилось 29% совместных статей, 22.9% цитат и 14% вовлеченных в сотрудничество организаций. Результаты ранних исследований (Михайлов и др., 2020) и анализ динамики прироста совместных публикаций показывают, что научное сотрудничество в приграничных регионах РФ и стран постсоветского пространства развивается медленнее, чем со странами ЕС. Среди всех приграничных с Россией стран наименьшие темпы прироста совместных публикаций в 2013–2017 гг. у Украины (26.1%) и Грузии (32.7%), что связано с усилением политической напряженности в отношениях.

Азиатский вектор трансграничного научно-исследовательского сотрудничества представлен слабее, что нашло отражение в целом ряде наукометрических показателей (см. табл. 4, рис. 4). За 2010–2019 гг. количество научных публикаций России с приграничными азиатскими странами в 2.6 раза уступает европейским, а количество российских ученых, вовлеченных в данное сотрудничество, ниже в 2.8 раза. Основным научным партнером России на данном направлении является Китай, на который приходилось 15.4 тыс., или 9%, от общего количества всех совместных публикаций за период 2010–2019 гг. Отметим, что среди приграничных с Россией стран в 2013–2017 гг. Китай продемонстрировал одни из наиболее высоких темпов прироста совместных публикаций (в 2 раза), уступив лишь Латвии (3.5 раза) и Казахстану (3.4 раза).

Согласно обобщенным оценкам опрошенных экспертов из Китая и Японии, установлению научных связей России в азиатском регионе препятствуют различия в языке и менталитете, уровне научного развития, укоренившихся научных специализациях, подходах, исследовательских процедурах, что увеличивает социальное расстояние при формировании партнерских связей. В контексте развития российско-азиатского вектора трансграничного научно-технологического сотрудничества определенную ограничивающую роль играют расселенческий (меньшая плотность иностранных городов с численностью населения свыше 250 тыс. чел. в приграничье, способных выступить крупными научными партнерами) и инфраструктурный (небольшое количество пунктов пропуска, их необустроенность и малая пропускная способность (Колосов и др., 2016)) факторы. Перспектива российско-азиатского сотрудничества видится во взаимодействии в приоритетных на национальном уровне областях знания, поддерживаемых грантами исследовательских фондов на проведение совместных исследований.

ВЫВОДЫ

В ранних исследованиях (Hsu et al., 2015; Rodríguez, Nieto, 2012) показано, что международное сотрудничество способствует генерации сложного научного знания с высокой отдачей, а трансграничные исследовательские сети – более дешевая и устойчивая форма его создания из-за сравнительно небольшого географического расстояния между взаимодействующими сторонами. Наше исследование позволило определить наличие специфических закономерностей в научном пространстве приграничья России и его сильную внутреннюю неоднородность, зависящую от размера и территориального расположения городов, не подтвердив главенство приграничного фактора для научной продуктивности. Выявлено, что внутренние города РФ, удаленные далее, чем на 300 км от государственной границы, в среднем характеризуются более высоким уровнем генерации научных публикаций на душу населения, при этом значимую роль в научном пространстве играют не только крупные города, но и, что важно, с численностью населения менее 250 тыс. человек. Также они более открыты к межгородскому сотрудничеству в науке на национальном уровне.

В приграничье основными драйверами научного развития выступают города-миллионники, аккумулируя человеческие, финансовые, инфраструктурные, институциональные и иные ресурсы, в том числе соседних территорий. Результаты нашего исследования не подтвердили прямую взаимосвязь между приграничным положением и уровнем цитируемости научных публикаций. Близость к сопредельным странам сама по себе не может рассматриваться как драйвер востребованности генерируемого знания. Большее значение в данном контексте имеет размер города. Более крупные города, как правило, имеют лучшие показатели цитируемости научных публикаций.

Преимущества приграничного положения города в контексте развития науки обнаруживаются (однако не далее 100 км от границы) в отношении кооперации с зарубежными учеными в подготовке совместных публикаций, в том числе в высокорейтинговые международные журналы. При этом уровень барьерности границы не оказывает определяющего влияния на развитие научного сотрудничества, поскольку ведущие приграничные партнеры России по количеству совместных публикаций – страны с высокими значениями данного индекса (Китай и Польша).

Ввиду большой протяженности государственной границы России с запада на восток существуют значительные различия между европейской и азиатской частями приграничных территорий, выражающиеся в превосходстве первой по плотности городов – полюсов генерации научного знания; разнообразии доминирующих областей специализации; интегрированности в сети международного и межгородского соавторства. Отмеченные выше факторы обусловливают имеющуюся разность в оценке европейского и азиатского векторов трансграничного научного сотрудничества приграничных городов России, которая усиливается спецификой научных систем сопредельных стран.

В настоящее время европейские страны (в первую очередь, входящие в ЕС и Норвегия) продолжают играть ведущую роль в развитии приграничного научного сотрудничества России. Это проявляется как в значительном объеме совместных публикаций, так и в более высокой востребованности мировым сообществом генерируемого ими научного знания, прослеживаемой через просмотры и цитируемость. Однако на фоне растущей внешнеполитической напряженности в отношениях России и стран Запада, в том числе сворачивания научных связей с Украиной, занимающей 3-е место среди приграничных стран по количеству публикаций с РФ, набирает обороты российско-китайский вектор сотрудничества. В него уже вовлечено свыше 700 организаций и 35 тыс. ученых с обеих сторон, при этом имеются значительные резервы роста за счет преодоления существующих барьеров к сокращению социального расстояния между учеными двух стран.