1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Известия РАН. Серия географическая
  4. T. 85, № 5, 2021

Известия РАН. Серия географическая, 2021, T. 85, № 5, стр. 675-686

Органическое сельское хозяйство в России: особенности развития и возможные социально-экологические эффекты

Р. Г. Грачева a, b, *, А. В. Шелудков a, b, **

a Институт географии РАН
Москва, Россия

b Национальный исследовательский университет “Высшая школа экономики”
Москва, Россия

* E-mail: gracheva@igras.ru
** E-mail: a.v.sheludkov@igras.ru

Поступила в редакцию 23.06.2021
После доработки 13.07.2021
Принята к публикации 16.08.2021

Полный текст (PDF)

Аннотация

Анализируются специфика развития органического сельского хозяйства в России и географические закономерности этого процесса. В отличие от европейских стран импульс развитию отрасли в России изначально дали крупные инвесторы; главные мотивы пионеров были связаны с вопросами здорового питания, в меньшей степени − с экологическими или социальными проблемами. С позиций теории диффузии инноваций развитие органического сельского хозяйства находится на ранних стадиях, однако количество хозяйств и площади земель под органическим производством устойчиво растут, формируются обслуживающие отрасли и каналы сбыта, сформирована институциональная среда в виде отраслевых ассоциаций и национального законодательства. В размещении хозяйств разной специализации прослеживается зависимость от природных условий и аграрной истории территории и тяготение перерабатывающих предприятий к Москве как крупнейшему рынку сбыта. Рассматриваются возможности расширения органического сельского хозяйства в горных сельских районах и обсуждаются его потенциальные социально-экологические эффекты для поддержания резилиентности сельских территорий в России.

Ключевые слова: экологизация аграрного производства, диффузия инноваций, география сельского хозяйства, органическая продукция, территориальная резилиентность

ВВЕДЕНИЕ И ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

В XX в. сельское хозяйство пережило коренную трансформацию под влиянием технического прогресса и новых индустриальных форм организации производства (так называемая зеленая революция) и сегодня остается одним из главных объектов технологических инноваций. В последние десятилетия, во многом в противовес индустриализации, в мире распространяется система органического сельского хозяйства, требующая применения только агрономических и биологических методов, полного запрета использования синтетических веществ, поощряющая возобновимые источники энергии и вторичную переработку отходов и ориентированная на мелких и средних фермеров (Clark, 2020; National …, 2010). Все более заметную роль идеология органического сельского хозяйства играет и в аграрном секторе России.

С 2018 г. термин “органическая продукция” закреплен в российском национальном законодательстве. В строгом смысле органическим производством считается только деятельность компаний, которые подпадают под действие закона и прошли соответствующую сертификацию. Однако идеи и практики экологизации и биологизации сельского хозяйства распространены гораздо шире.

В зарубежном публичном и научном дискурсе тема органического сельского хозяйства и его роли в охране природы, поддержке фермерских хозяйств и адаптации к климатическим изменениям звучит все более активно. Регулярно выходят отчеты и руководства международных и национальных сельскохозяйственных организаций (FAO, Fibl, IFOAM и др.). На фоне усиления климатических рисков обсуждается необходимость интеграции в управление агроландшафтами концепции резилиентности (National …, 2019). Резилиентность как способность системы и ее внутренних компонентов – экологических, экономических, социальных – адаптироваться к шоковым событиям является неотъемлемым свойством устойчивости. Территориальная устойчивость может быть интерпретирована как долгосрочная резилиентность (Куричев и др., 2021). В отношении аграрной системы это означает в первую очередь долгосрочное равновесие между использованием аграрных ресурсов и состоянием общества (Altieri et al., 2012; Clark, 2020; Milestad, Darnhofer, 2003).

Адаптивная способность системы во многом обусловлена разнообразием ее внутренних компонентов и теснотой взаимосвязей между ними (Gunderson, 2010). В органическом сельском хозяйстве резилиентность может достигаться за счет диверсификации производства, отказа от узкой специализации и господства монокультур, деконцентрации производства и комбинации с такими несельскохозяйственными отраслями, как агротуризм, что в конечном итоге может стать предпосылкой территориальной устойчивости (Agriculture …, 2009).

В российских публикациях тема органического сельского хозяйства заняла заметные позиции в работах по экономике сельского хозяйства и праву [например, (Белякова, 2018; ван Мансвельт, Темирбекова, 2017; Митусова, Буйволова, 2017)]. Важным свидетельством признания органического сельского хозяйства как развивающейся части российской аграрной сферы стали новые учебные курсы в университетах и учебники. При этом географический анализ распространения органического сельского хозяйства, природных, социально-экономических и институциональных возможностей и барьеров для его развития практически отсутствует. Значительно более разнообразные, критические и конструктивные дискуссии идут среди производителей органической продукции, в рамках профессиональных союзов, рабочих встреч и особенно в средствах массовой информации11.

В англоязычной литературе термин organic относится к широкому кругу предметов, связанных с производством органической продукции (не обязательно сельскохозяйственной). В России распространены понятия “органическое производство”, “органическая продукция”, “органическая полка”, но все чаще употребляется и слово “органика”, обозначающее как собственно органическую продукцию, так и отрасль в целом.

Цель настоящей работы – выявить особенности органического сельского хозяйства в России и его потенциальные положительные эффекты для развития сельских территорий. Анализируются стадии распространения органического производства с позиций теории диффузии инноваций, географические закономерности этого процесса, его специфика и приоритеты по сравнению с мировым опытом; обсуждаются возможные социально-экологические эффекты органического сельского хозяйства для поддержания резилиентности сельских территорий, а также возможности расширения производства органической продукции в горных районах России. Полученные результаты основаны на анализе публикаций, сайтов производителей органической продукции и их объединений, законодательной базы, регулирующей органическое производство, а также интервью с отдельными участниками становления органического сельского хозяйства в стране.

Распространение органического сельского хозяйства как пример диффузии инноваций и ее географические закономерности

Классическая модель диффузии инноваций описывает отношение между степенью распространения инноваций и временем с момента их появления с помощью S-кривой: медленный рост числа принявших, затем ускоренный рост и, наконец, замедление и выход на плато с достижением максимально возможной доли акторов, принявших нововведение (рис. 1). Соответственно от начала распространения идеи/технологии до его завершения выделяются специфические группы акторов – новаторы, ответственные за старт процесса; ранние последователи, которые перехватывают инициативу у новаторов, пока не достигается раннее и затем позднее большинство; и отстающие, долгое время не принимающие новшество, но, в конце концов вынужденные последовать примеру большинства.

Рис. 1.

Стадии диффузии инновации. Источник: (Padel, 2001).

В европейских странах среди новаторов в органическом сельском хозяйстве часто отмечались горожане, которые прежде не занимались аграрным производством, были моложе и образованнее других фермеров и приходили в сельское хозяйство с идеей о необходимости экологизации аграрного производства (Padel, 2001). Не обладая опытом и крупными активами, они создавали небольшие хозяйства. Ранние последователи, как правило, более опытные фермеры, которые решаются на переход от привычного индустриального сельского хозяйства к органическому, руководствуясь экономическими мотивами. Ранних последователей становится больше вслед за развитием институциональных условий – правового регулирования рынка органической продукции, появлением мер государственной поддержки и систем сбыта. С их появлением растет и средний размер хозяйств.

Органическое сельское хозяйство во многих странах распространяется в пространстве неравномерно, так что производители формируют устойчивые территориальные кластеры (Allaire et al., 2015; Bjørkhaug, Blekesaune, 2013; Taus et al., 2013). Выделяются две категории факторов, которые определяют эту неравномерность (Schmidtner et al., 2012). В первую категорию попадают традиционные факторы размещения сельскохозяйственного производства, такие как природные условия и расстояние до крупных рынков сбыта. Например, в Германии и США органическое производство развивалось преимущественно в регионах с менее плодородными почвами и более суровыми зимами, т.е. там, где у индустриального сельского хозяйства меньше преимуществ (Kuo, Peters, 2017; Schmidtner et al., 2012). Природные условия также определяют специализацию хозяйств, создавая основу для их кластеризации (Allaire et al., 2015). В Норвегии – более успешно органическое производство в регионах с высокой плотностью населения и, соответственно, большими возможностями для локального сбыта (Bjørkhaug, Blekesaune, 2013). В Корее фермеры вблизи городов оказались более восприимчивы к изменению институциональной среды в пользу органического производства и чаще принимали решение о переводе своих хозяйств из индустриальных в органические (Choi, 2016).

Вторая группа факторов – эффекты пространственной взаимозависимости, или эффекты соседства, которые могут иметь как позитивное, так и негативное выражение. К негативным, например, относится использование химикатов на полях, что ограничивает возможности соседних хозяйств к переходу на органическое производство. Позитивные эффекты – это, в первую очередь, возможность делиться опытом и навыками между местными производителями органической продукции – напрямую или через демонстрацию успешных стратегий (Boncinelli et al., 2015), общественная поддержка, появление услуг по техническому обслуживанию производства, специализированных предприятий по переработке и локальной сети сбыта (Kuo, Peters, 2017). В итоге, органическое сельское хозяйство значительно растет в тех районах, где оно уже присутствует (Allaire et al., 2015).

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Развитие органического сельского хозяйства в России

На начало 2021 г., по данным Национального органического союза, в России действовало порядка 120–130 сертифицированных производителей органической продукции22. В сравнении с такими европейскими странами, как Франция (47 тыс. производителей33), Испания (41 тыс.), Германия (34 тыс.) или Польша (19 тыс.), эта скромная цифра показывает, что развитие органического сельского хозяйства в России находится на самых начальных стадиях. Тем не менее в период с 2010 по 2019 г. площадь сертифицированных органических сельскохозяйственных угодий выросла в России в 15 раз: с 44 до 674 тыс. га (по данным FiBL, 2021) (рис. 2). Самые крупные угодья в несколько тысяч гектаров имеют животноводческие хозяйства, следуя органическим стандартам по технологии свободного выпаса. Однако по отношению к общей площади сельскохозяйственных угодий в стране доля органических земель не превысила 0.35%. В Европейском союзе доля сертифицированных сельхозугодий в 2019 г. составляла 8.1%, в мире – 1.5%44.

Рис. 2.

Площадь земель, сертифицированных для ведения органического сельского хозяйства, в России (2000–2019 гг.). Составлено по (Data on organic agriculture in the World in 2000–2019 / The Research Institute of Organic Agriculture (FiBL), Frick, Switzerland, 2021. https://statistics.fibl.org/data.html).

Новаторы и ранние последователи

Российская органическая продукция появилась на полках магазинов в 2009 г. (из интервью с исполнительным директором Национального органического союза О.В. Мироненко, март 2021 г.). Следующие крупные вехи – появление первого национального стандарта в 2015 г. и вступление в силу закона об органической продукции в 2020 г. Фактически все компании, которые начали работать до 2020 г., т.е. в условиях несформированного институционального поля, можно в той или иной степени отнести к категории новаторов.

Первый импульс к развитию органического сельского хозяйства пришел из крупного, как правило, непрофильного бизнеса. Так, компания “Аривера” (Республика Мордовия, Тульская область) создана в 2006 г. владельцами коммерческой недвижимости в Москве и начинала с импорта органической продукции; Ярославский холдинг “АгриВолга” основан в 2007 г. в составе девелоперской группы компаний “Агранта”; Ферма М2 (Волоколамский район Московской области) – часть автомобильного холдинга Major Auto. Модель органического производства была перенесена из западных стран, однако в отличие от европейских производителей основная мотивация состояла не в трансформации сельского хозяйства для защиты окружающей среды, а в создании собственных продуктов здорового питания. Довольно быстро эти компании переросли в крупный бизнес, произошла диверсификация производства, в том числе выход за пределы собственно органического производства (например, основные мощности “АгриВолги” в настоящее время направлены на производство натуральных, т.е. без примесей, но не органических продуктов питания). Деятельность первых компаний способствовала распространению идеологии органического сельского хозяйства, формировала потребителя и рынок.

Вторая категория новаторов – опытные фермеры, которые перевели часть производства или полностью перешли на органическое земледелие. Важно, что основная мотивация здесь была не в коммерческих перспективах, а прежде всего в приверженности принципам здорового питания. Пример такого хозяйства – компания “Наука Плюс” в Краснодарском крае, специализирующаяся на сое и рисе. В 2011 г. владельцы компании стали сотрудничать с итальянцами, прошли обучение органическому земледелию, закупили технику и позднее перевели часть полей под органическое производство. С 2012 г. компания работает с международными сертифицирующими организациями. В 2016 г. открыли свой завод по производству органической рисовой крупы (из интервью с учредителем ООО “Наука Плюс” С.М. Березовской, май 2021 г.).

Организация переработки – одна из сложностей, с которыми сталкиваются небольшие органические хозяйства: перерабатывающие предприятия, ориентированные на индустриального производителя, не заинтересованы в небольших заказах; сама переработка также должна быть сертифицирована. Поэтому производители органической продукции, как и “Наука Плюс”, часто создают собственные линии по переработке. В молочных хозяйствах тоже есть примеры полного цикла производства: от выращивания кормов и содержания коров до производства молочной продукции и сыров55.

Наконец, третья категория новаторов – горожане, которые не имели опыта в сельском хозяйстве, но смогли создать успешные хозяйства, как, например, производитель зерна и муки из Тульской области компания “Черный хлеб”66.

О том, что российский рынок органической продукции постепенно переходит в более зрелую стадию развития, сигнализирует появление ранних последователей. К ним мы относим крупные компании, которые давно присутствуют на рынке и провели частичную конверсию производства. Пока это преимущественно переработчики: “Нестле” и “ХИПП” (детское питание), “Паулиг” (кофе), “РЕМИТ” (мясные продукты). Из крупных сельхозпроизводителей – холдинг “ЭкоНива”; одно из его подразделений – животноводческое хозяйство “Савинская Нива” (Калужская область) – в 2015 г. полностью перешло на производство органических продуктов. Кроме того, в России оформилась целая группа производителей органической водки – в Удмуртии, Мордовии, Московской, Тверской и Ульяновской областях, Пермском и Алтайском краях. Появились собственные производители органических удобрений – на начало 2021 г. их девять – и каналы сбыта. Первоначально производители органической продукции были вынуждены создавать собственные точки сбыта, например, у “АгриВолги” с 2012 г. действует сеть магазинов “Углече Поле. Органик маркет”. Но сегодня важными союзниками производителей органики становятся интернет-магазины и сети супермаркетов, например, “Азбука Вкуса”, “Гиперглобус”, “Перекресток”, где создаются отдельные полки органической продукции, а продукция российских производителей может продаваться, в том числе, под брендом ритейла77. Для небольших хозяйств вопрос сбыта остается проблемным, особенно в регионах вдали от Москвы, где в меньшей степени сформирован спрос.

Наряду с сертифицированными производителями органической продукции существуют несертифицированные хозяйства, которые используют элементы органического или агроэкологического подходов. С 2010 г. в России работает центр пермакультуры (рermanent agriculture) З. Хольцера. Пермакультура предполагает проектирование и создание агроландшафта, имитирующего природные закономерности и взаимоотношения (Ferguson, Lovell, 2014). В рамках этой идеологии действуют, например, “Пермапарк” Сочи, ферма “Нова Русса” в Новгородской области, “Активная конюшня” и экопарк “Ясно поле” в Тульской области88.

Отдельные хозяйства практикуют отказ от синтетических удобрений и ядохимикатов, вписывание угодий в природный ландшафт, создание кормовых травяных экосистем, улучшающих состояние почв, многоярусные смешанные культуры (“степеподобие”), щадящие способы обработки почвы (Гулянов, 2020). Судить об их количестве и доле на рынке крайне сложно, поскольку, в отличие от маркировки “органическое”, маркировки “эко” и “био” могут свободно использоваться любыми производителями.

Таким образом, с позиций теории диффузии инноваций рынок органической продукции в России показывает признаки начала перехода к более зрелой стадии, для которой характерно появление большего числа ранних последователей и формирование таких структурных элементов, как обслуживающие отрасли и каналы сбыта.

Институализация рынка органической продукции

Важным условием распространения органического производства в России было формирование институциональной среды. В 2013–2014 гг. появляются два крупнейших объединения производителей органической продукции – Национальный органический союз99 и Союз органического земледелия1010. В первый вошли сертифицированные производители органики и заинтересованные представители ритейла. Членами второго являются как производители органических продуктов, так и хозяйства, выступающие за биологизацию земледелия. Отраслевые объединения играли и продолжают играть важную роль в поддержании и развитии органического сельского хозяйства: они участвовали в разработке федерального закона и национальных стандартов, проводят обучающие семинары, публикуют аналитику, вносят вклад в распространение “органической” идеологии.

До вступления в 2020 г. в силу закона о производстве органической продукции (см. ниже) российские компании получали европейские и американские сертификаты, хотя поставлять продукцию на зарубежные рынки, как правило, не планировали. На внутреннем рынке основную проблему составлял так называемый гринвошинг: при отсутствии законодательного регулирования рынок продуктов питания был заполнен товарами индустриального производства, которые при этом позиционировались как органические, что фактически означало обман потребителей и подрывало деятельность добросовестных производителей.

Федеральный закон № 280-ФЗ “Об органической продукции” был принят 3 августа 2018 г., 1 января 2020 г. он вступил в силу. Особенность закона – наличие отсылочных норм: он не дает прямые определения, но отсылает к национальным стандартам, разработанным и принятым ранее, с 2014 г. (табл. 1). С принятием закона и национальных стандартов в России появились формальные основания для борьбы с гринвошингом, возникли российские сертифицирующие компании (на начало 2021 г. их восемь), маркировка органической продукции, введен государственный реестр производителей органической продукции1111.

Таблица 1.  

Нормативно-правовые акты, регулирующие производство органических продуктов в России

Год принятия (вступления в силу) Статус Название
2014 (2015) Федеральный, действующий ГОСТ Р 56104-2014 “Продукты пищевые органические. Термины и определения”
2016 (2017) Федеральный, действующий ГОСТ Р 57022-2016 “Продукция органического производства. Порядок проведения добровольной сертификации органического производства”
2016 (2018) Межгосударственный, действующий Межгосударственный стандарт ГОСТ 33980-2016 “Продукция органического производства, правила производства, переработки, маркировки и реализации (САС/GL 32-1999, NEQ)”
2018 (2020) Федеральный, действующий Федеральный закон от 03.08.2018 № 280-ФЗ “Об органической продукции и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации”
2021 (2021) Федеральный, действующий ГОСТ Р 59425-2021 “Продукция органическая из дикорастущего сырья. Правила сбора, заготовки, переработки, хранения, транспортировки и маркировки”

Как правило, процесс перехода от индустриального сельского хозяйства к органическому занимает не менее трех лет: производителю необходимо подготовить земли, выстроить цепочку производства и сбыта, а также пройти сертификацию. Поэтому важным компонентом институционального поля, в котором развивается органическое сельское хозяйство, являются программы его государственной поддержки, в том числе на период конверсии1212. На федеральном уровне такая программа отсутствует, однако некоторые регионы еще до принятия федерального закона инициативно выстраивали собственное институциональное поле. Пионером была Белгородская область, где в 2011 г. принята программа биологизации земледелия, а в 2015 г. – Кодекс добросовестного землепользователя. В 2013 г. собственные законы об органической продукции появились в Краснодарском крае и Ульяновской области, в 2014 г. – в Воронежской области. Среди регионов, где сегодня приняты меры поддержки производителей органической продукции, – Томская область, Татарстан, Башкирия. Мотивация региональных властей основана на двух положениях: с одной стороны, органическое земледелие – это способ защиты сельскохозяйственных земель в условиях нарастающего интенсивного использования (первой по этому пути пошла Белгородская область); с другой стороны, производство органической продукции – это возможность поддержать небольшие хозяйства в условиях конкуренции со стороны крупных производителей, стимулируя их переход в отдельную рыночную нишу; яркими примерами являются Воронежская область и Татарстан.

Географические факторы размещения органических хозяйств

Учитывая небольшое число российских производителей органической продукции, говорить об устойчивых географических паттернах их размещения пока рано. Тем не менее определенные закономерности, связанные с влиянием географических факторов, заметны уже сегодня (рис. 3).

Рис. 3.

Производители органической продукции в России. Составлено авторами на основе данных Национального органического союза; границы природных зон по (Olson et al., 2001).

В первую очередь отметим группировку перерабатывающих предприятий вблизи Москвы как крупнейшего рынка сбыта. К северу, в Нечерноземье, развиваются животноводство и кормовые хозяйства. Особенно выделяется кластер предприятий холдинга “АгриВолга” в Угличском районе Ярославской области. В постсоветский период на этих территориях значительно сократились посевные площади и, соответственно, масштабы химического воздействия на окружающую среду (Люри и др., 2010), поэтому они стали особенно привлекательны для органического производства1313.

Широкой полосой от границы с Украиной, в Краснодарском крае и Предкавказье, в Поволжье и в Южной Сибири на черноземах лесостепей и степей и серых почвах зоны широколиственных лесов располагаются преимущественно растениеводческие хозяйства. Крупный кластер сформирован в Томской области, где производители ориентированы на экспорт в страны ЕС1414. Наконец, отдельную группу формируют хозяйства в Сибири и на Дальнем Востоке, занятые сбором дикоросов.

Во многом появление в том или ином месте новаторов носило случайный характер, будучи связанным с личными историями инвесторов и фермеров. Однако с появлением в регионе первых органических производителей начинают работать эффекты соседства. На Кубани фермеры, опыляющие посевы с самолетов рядом с органическими полями, через какое-то время сами стали экспериментировать, снижая количество используемых химикатов и практикуя севообороты, приемлемые для территории (из интервью с С.М. Березовской).

Потенциал органического сельского хозяйства в горных сельских районах России

Агроклиматические условия и аграрный опыт населения многих горных территорий России благоприятны для развития органического сельского хозяйства, однако этот потенциал пока не использован.

Один из возможных очагов развития органического производства – горные агротеррасные комплексы Северного Кавказа, где никогда не применялись химические удобрения. Начиная со второй половины XX в. многие террасы оказались заброшены (Gracheva et al., 2018), но в некоторых районах сохранились террасные хозяйства, специализирующиеся на выращивании овощей многие десятилетия. В частности, в Левашинском районе Дагестана более 27 тыс. частных хозяйств заняты выращиванием капусты1515. Слабая инфраструктура, проблемы хранения и семеноводства, неналаженные кооперация и сбыт вместе с неустойчивостью погодных условий и недостатком воды ограничивают развитие отрасли. Отдельные примеры индустриальных хозяйств, заинтересованных в производстве органических овощей и фруктов, есть в соседних республиках. В Кабардино-Балкарии производители используют биометоды для улучшения качества тепличных продуктов1616. Другой пример – ягодные и овощные хозяйства холдинга “Эко-Культура”1717.

Второй возможный очаг развития органического производства – горно-луговые пастбища. Это экологически чистые ландшафты, функционирующие без применения химических мелиорантов и представляющие собой идеальную кормовую базу и условия содержания для органического животноводства. В настоящее время в Чеченской Республике в рамках организации карбонового полигона планируется создание технологий регенеративных пастбищ1818.

Отдельные хозяйства, связанные со сбором и переработкой дикоросов, существуют в предгорных районах Алтая, Саян и Забайкалья (см. рис. 3).

Развитие органических технологий в сельском хозяйстве и производство качественной местной продукции в сочетании с туристической привлекательностью могут дать новый импульс социально-экономическому развитию горных районов.

Социально-экологические эффекты органического сельского хозяйства для развития сельских территорий

Мы полагаем, что специфические черты органического сельского хозяйства, связанные с технологией производства и идеологией, лежащей в его основе, создают потенциальные положительные эффекты для развития сельских территорий.

В индустриальном сельском хозяйстве крупные перерабатывающие предприятия, как правило, расположены в городах и их пригородах, т.е. вблизи от рынков сбыта и крупных рынков труда, а небольшие сырьевые хозяйства вынесены на периферию (Sheludkov, 2019). Особенно сильны тенденции к концентрации индустриального производства в животноводстве, где создаются огромные, на несколько тысяч голов скота, комплексы (Nefedova, 2017). Органические предприятия значительно меньше индустриальных хозяйств и меньше подвержены территориальной концентрации. Даже если речь идет о холдинге, его естественная форма организации – дисперсная: несколько предприятий в разных местах, причем часто там, откуда индустриальное производство уже ушло. Кроме того, органическое сельское хозяйство противостоит тенденции к строгой специализации: на многих хозяйствах организован полный цикл производства от кормов до готового продукта. В итоге, в удаленных районах сохраняются или появляются рабочие места1919, требующие специальной квалификации. В ответ во многих региональных вузах – в Ярославле, Казани, Краснодаре, Калуге и др. городах – появились дисциплины и образовательные курсы, посвященные органическому сельскому хозяйству.

Один из признаков становления органического производства – появление российских производителей органических удобрений, биопрепаратов и кормов. В 2021 г. их не более десяти, и это очень мало по сравнению с огромной глобальной индустрией. Но это начало процесса, и производители активно включаются в продвижение органического сельского хозяйства2020.

Органическое сельское хозяйство вносит вклад в сохранение традиционного культурного ландшафта, предотвращая деградацию земель и создавая агроландшафты, не противоречащие природному облику территории и традиционной структуре землепользования. Новые хозяйственные постройки не только функциональны, но и эстетически не нарушают гармонию места, убирая следы заброшенности и депрессивности территории. Кроме того, органическое хозяйство часто ассоциировано с развитием агротуризма (Bjørkhaug, Blekesaune, 2013; Khanal et al. 2019; Privitera, 2010), для которого питание продуктами, произведенными в данной местности, один из основных принципов. Так, упоминавшаяся ферма M2 (Шульгино) в Московской области является частью комплекса с гостевыми домами. Более мелкие органические предприятия тоже часто имеют туристический бизнес, снабжая гостей своей продукцией.

Деконцентрацию производства, отказ от строгой специализации, тенденции к дисперсному распределению компонентов органических предприятий и, особенно, диверсификацию производства можно рассматривать как шаги к резилиентности системы органического сельского хозяйства и, вслед за этим, резилиентности сельской территории.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Органическое сельское хозяйство в России находится на самых начальных этапах развития, насчитывая чуть более десяти лет. Распространение предприятий подчиняется пока самым прямым и прогнозируемым закономерностям: преобладание в европейской части страны, сгущение перерабатывающих предприятий у городов, преобладание животноводства к северу от Москвы, в районах бывшего молочного животноводства, растениеводства – в черноземной зоне, включая Южную Сибирь, а компаний, занимающихся дикоросами и их переработкой, – в таежных районах к востоку от Урала.

Органическое движение в России началось – и пока продолжается – благодаря крупным инвесторам, не обязательно профильным, и отдельным энтузиастам, часто получившим опыт и поддержку за рубежом. При этом если в странах-пионерах мотивациями органических производителей в ответ на общественные движения были охрана природы, здоровое питание и социальные вопросы (Agriculture …, 2009; Hendrickson, James, 2005; National …, 2010), тo в России на этапе становления органической отрасли на первом месте стоит забота о выпуске качественной продукции, т.е. о здоровье человека, а социальные вопросы почти не упоминаются.

Наследие эпохи интенсификации сельского хозяйства проявляется в России в более крупных по сравнению с Европой размерах органических хозяйств, однако они значительно меньше индустриальных аграрных предприятий и в меньшей степени подвержены территориальной концентрации.

По сравнению с масштабами и скоростью организации и сертификации органических хозяйств во многих странах, в России эти процессы идут значительно медленнее. Закон, несомненно, повысил интерес к органическому производству и его продукции, дав определения, закрепив стандарты и доведя до потребителя сведения об органическом производстве; органические продукты стали более популярны, маркировки – более узнаваемы.

Но, несмотря на идущее формирование институциональной среды, слабая поддержка от общественных институтов, таких как организованные сообщества потребителей (покупателей), наука и медиа, а главное – отсутствие эффективной поддержки со стороны государства серьезно замедляют развитие органического сектора аграрной экономики, особенно для мелких и средних фермеров. В России еще не оформилась сильная национальная система гарантий качества органической продукции, отсюда – возможность появления недобросовестных производителей и понятное недоверие покупателей, сталкивающихся с более дорогой органической продукцией. Добавим сюда отсутствие широко налаженной информационной работы как с аграрным сектором, так и с потребителями, недоступность руководств по ведению органического хозяйства, сложность процесса сертификации.

Органическое сельское хозяйство пока находит мало места в потенциально пригодных для него староосвоенных районах Нечерноземья с благоприятными агроклиматическими условиями и традиционным аграрным опытом населения, таких как ополья с их черноземовидными почвами или котловина оз. Неро, где на сапропелевых отложениях существовал “овощной огород” России. Не востребован и опыт традиционного сельского хозяйства горных районов Северного Кавказа, включая районы террасного земледелия и горные пастбища.

Вместе с тем за прошедшее десятилетие созданы важные институциональные рамки, появилось сообщество органических производителей, сформировался совершенно новый рынок биопрепаратов для сельского хозяйства, активно осваивается зарубежный опыт, растет интерес потребителей к органической продукции. Все это позволяет прогнозировать более динамичное развитие в стране органической агрокультуры и содействие формированию – пока еще очагов – резилиентности сельских территорий России.

Список литературы

  1. Белякова З.Ю. Современные правовые формы обеспечения производства и оборота органической продукции // Техника и технология пищевых производств. 2018. Т. 48. № 3. С. 140–151.

  2. ван Мансвельт Я.Д., Темирбекова С.К. Органическое сельское хозяйство: принципы, опыт и перспективы // Сельскохозяйственная биология. 2017. Т. 52. № 3. С. 478–486. https://doi.org/10.15389/agrobiology.2017.3.478rus

  3. Гулянов Ю.А. Степное Оренбуржье: от хлебной житницы до ландшафтной здравницы России // Вопросы степеведения. 2020. № 1 (16). С. 70–79.

  4. Куричев Н.К., Птичников А.В., Котов А.В., Виноградова В.В., Грачева Р.Г., Черенкова Е.А. Управление территориальной резилиентностью в условиях глобальных климатических изменений // Устойчивое развитие в период пандемии: природные ресурсы, изменение климата и резилиентность территорий / ред. Л.Н. Проскурякова. М.: Изд. Дом Высшей школы экономики, 2021. С. 24–44.

  5. Люри Д.И., Горячкин С.В., Караваева Н.А., Денисенко Е.А., Нефедова Т.Г. Динамика сельскохозяйственных земель России в ХХ веке и постагрогенное восстановление растительности и почв. М.: ГЕОС, 2010. 416 с.

  6. Митусова Ю.А., Буйволова А.Ю. Развитие органического сельского хозяйства в России // Продовольственная безопасность в Евразийском регионе. М.: Эксперт, 2017. С. 7–30.

  7. Нефедова Т.Г. Двадцать пять лет постсоветскому сельскому хозяйству России: географические тенденции и противоречия // Изв. РАН. Сер. геогр. 2017. № 5. С. 7–18.

  8. Agriculture at a Crossroads: The Global Report / B.D. McIntyre, H.R. Herren, J. Wakhungu, R.T. Watson (Eds.). IAASTD, 2009. 610 p.

  9. Allaire G., Poméon T., Maigne E., Cahuzac E., Simioni M., Desjeux Y. Territorial analysis of the diffusion of organic farming in France: Between V and spatial dependence // Ecol. Indicators. 2015. V. 59. P. 70–81.

  10. Altieri M.A., Nicholls C.I., Funes F. Agroecology Scaling Up for Food Sovereignty and Resiliency // Sustainable Agriculture Reviews. V. 11 / E. Lichtfouse (Ed.). Dordrecht: Springer, 2012. P. 1–29. https://doi.org/10.1007/978-94-007-5449-2_1

  11. Bjørkhaug H., Blekesaune A. Development of organic farming in Norway: A statistical analysis of neighbourhood effects // Geoforum. 2013. V. 45. P. 201–210.

  12. Boncinelli F., Bartolini F., Brunori G., Casini L., et al. Spatial analysis of the participation in agri-environment measures for organic farming // Renewable Agriculture and Food Syst. 2015. V. 31. № 4. P. 375–386.

  13. Choi H. A typology of agro-innovation adoptions: the case of organic farming in Korea // Reg. Environ. Change. 2016. V. 16. № 6. P. 1847–1857.

  14. Clark S. Organic farming and climate change: The need for innovation // Sustainability. 2020. V. 12. 7012.

  15. Ferguson R.S., Lovell S.T. Permaculture for agroecology: Design, movement, practice, and worldview. A review // Agronomy for Sustainable Development. 2014. V. 34. № 2. P. 251–274. https://doi.org/10.1007/s13593-013-0181-6

  16. Gracheva R., Belonovskaya E., Vinogradova V. Mountain grassland ecosystems on abandoned agricultural terraces (Russia, North Caucasus) // Hacquetia. 2018. V. 17(1). P. 61–71. https://doi.org/10.1515/hacq-2017-0010

  17. Gunderson L. Ecological and human community resilience in response to natural disasters // Ecol. Society. 2010. V. 15(2):18.

  18. Hendrickson M.K., James H.S. The Ethics of Constrained Choice: How the Industrialization of Agriculture Impacts Farming and Farmer Behavior // J. Agricultural Environ. Ethics. 2005. V. 18. P. 269–291. https://doi.org/10.1007/s10806-005-0631-5

  19. Khanal A.R., Mishra A.K., Omobitan O. Examining organic, agritourism, and agri-environmental diversification decisions of American farms: are these decisions interlinked? // Rev. Agricultural, Food Environ. Stud. 2019. V. 100. № 1. P. 27–45.

  20. Kuo H.J., Peters D.J. The socioeconomic geography of organic agriculture in the United States // Agroecol. Sustainable Food Syst. 2017. V. 41. № 9-10. P. 1162–1184.

  21. Milestad R., Darnhofer I. Building Farm Resilience: The Prospects and Challenges of Organic Farming // J. Sustainable Agriculture. 2003. V. 22 (3). P. 81–97.

  22. National Research Council. Toward Sustainable Agricultural Systems in the 21st Century. Washington, DC: The National Academies Press, 2010. 598 p. https://doi.org/10.17226/12832

  23. National Sustainable Agriculture Coalition. Agriculture and Climate Change: Policy Imperatives and Opportunities to Help Producers Meet the Challenge. Washington, DC, 2019. 70 p. https://doi.org/10.13140/RG.2.2.35006.43843

  24. Olson D.M., Dinerstein E., Wikramanayake E.D., et al. Terrestrial ecoregions of the world: A new map of life on Earth // Bioscience. 2001. V. 51 (11). P. 933–938.

  25. Padel S. Conversion to organic farming: a typical example of the diffusion of an innovation? // Sociologia ruralis. 2001. V. 41. № 1. P. 40–61.

  26. Privitera D. The importance of organic agriculture in tourism rural // App. Stud. Agribusiness Commerce. 2010. V. 4. № 1–2. P. 59–64.

  27. Schmidtner E., Lippert C., Engler B., Häring A.M., Aurbacher J., Dabbert S. Spatial distribution of organic farming in Germany: does neighbourhood matter? // Europ. Rev. Agricultural Econ. 2012. V. 39. № 4. P. 661–683.

  28. Sheludkov A.V. Territorial structure and organization of agriculture in tyumen oblast in 1973 and 2014: Comparative analysis // Reg. Res. Russ. 2019. V. 9. P. 278–287. https://doi.org/10.1134/S2079970519030080

  29. Taus A., Ogneva-Himmelberger Y., Rogan J. Conversion to organic farming in the continental United States: A geographically weighted regression analysis // Professional Geogr. 2013. V. 65. № 1. P. 87–102.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Известия РАН. Серия географическая

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал