Известия Русского географического общества, 2022, T. 154, № 2, стр. 37-51

ВВЕДЕНИЕ

Районы Арктики¹¹ и Крайнего Севера²² объединяют ряд территорий: Мурманскую, Магаданскую области, Камчатский край, республики Карелию, Коми, Саха (Якутию), Ненецкий, Чукотский и Ямало-Ненецкий АО, а также отдельные районы других субъектов РФ. Территории отличаются экстремальными природно-климатическими условиями и неблагоприятным экономико-географическим положением: низкими зимними и годовыми температурами воздуха, недостаточной инсоляцией, низкой транспортной доступностью (квазиостровное положение) [2, 16]. В то же время они обладают разнообразными и значительными по запасам минерально-сырьевыми (в первую очередь, нефтегазовыми) ресурсами, но чрезвычайно уязвимыми природными экосистемами. Это способствует сохранению низкой плотности и малочисленности населения при преимущественно площадном характере производственной деятельности. Таким образом, издержки для ведения бизнеса в Арктике и Северных регионах в целом выше, чем на остальной территории России [1]. В районах Крайнего Севера дополнительные затраты могут быть связаны с “северными” надбавками³³, которые растут по мере повышения минимального размера оплаты труда (МРОТ), хотя их влияние неочевидно и зависит от договоренностей с работодателем. Впрочем, указанные издержки могут компенсироваться частично монопольным положением предприятий на местных рынках.

В Арктике и на Севере сформировались особые предпринимательские экосистемы [8] с превалирующим значением крупных сырьевых корпораций и государства [16]. В научной литературе этот феномен недостаточно изучен, хотя имеет практическое значение с точки зрения перспектив развития и диверсификации этих территорий. В нашей статье обсуждаются особенности и возможности развития малых и средних предприятий (МСП) в северных и арктических регионах России в современных условиях. Мы стремились ответить на несколько основных вопросов: насколько издержки ограничивают развитие МСП на этих территориях, нет ли компенсирующих преимуществ, и действительно ли малый бизнес здесь развит непропорционально слабее, чем на остальной территории страны, и не имеет перспектив?

ОБЗОР ИССЛЕДОВАНИЙ

Природные условия влияют на возможности и ограничения развития бизнеса, но представления об их роли изменялись. Так, в соответствии с наиболее ранней концепцией географического детерминизма развитие определено условиями окружающей среды. Северные регионы отличаются повышенными издержками, которые влияют на возможность открыть предприятие и удержаться на рынке, особенно в периоды резкого ухудшения конъюнктуры [1]. Поэтому ведение бизнеса в Арктике долгое время было возможно только точечным вахтовым методом в наиболее рентабельных секторах, связанных с сырьем. Сегодня регионы, имеющие районы Крайнего Севера (6.7% населения), обеспечивают около 75% добычи полезных ископаемых в России за счет крупных компаний и госпроектов, способных преодолеть природные издержки.

В рамках геопоссибилизма неблагоприятные природные условия и их ухудшение могут рассматриваться как вызов (возможность), который предприниматели могут преодолеть путем развития новых технологий и институтов. Так, есть мнение, что северное предпринимательство более инновационное [10]. Впрочем, сырьевые отрасли создают слабый спрос на новые технологии. Так, в Германии число стартапов исторически ниже в регионах добычи угля [15], а в России – в добывающих центрах [18]. Долгосрочные темпы роста богатых ресурсами экономик могут быть ниже среднемировых [6] из-за моноспециализации и чрезмерной зависимости от мировой конъюнктуры и крупнейших корпораций (“голландская болезнь”), оттока кадров из технологичных компаний, снижения качества институтов из-за доступа к природной ренте (“ресурсное проклятье”). Эти выводы преимущественно верны на уровне стран, но значительная часть нефтяной ренты внутри России изымается в федеральный бюджет и распределяется между всеми регионами. Так, институциональные условия на Севере нельзя назвать сугубо неблагоприятными [3, 4]; например, доля неформальной занятости несколько ниже средней по стране (табл. 1), а развитие массовых бизнесов в сырьевых центрах может быть даже выше благодаря высоким доходам населения [4].

Среди институциональных особенностей в Арктике заметно выше роль государства [16]. Для снижения затрат и митигации рисков малые предприятия здесь более активно используют контракты с государственными и муниципальными органами власти [16]. Так, если в среднем в России число таких контрактов составляет 133 в расчете на 1000 малых предприятий, то в Арктических регионах в среднем – 411. Да и в целом, доля предприятий в государственной и муниципальной собственности (ГУПы, МУПы) в Арктике выше: 22.7% при средней по стране в 6.6%, а соответственно выше влияние государства [16]. Также для снижения издержек предприятия чаще нанимают внешних совместителей [16]. Еще один способ адаптации – это регистрация бизнесов в более южных районах, что снимает необходимость выплат северных надбавок [16].

Природный индифферентизм, преобладавший на некоторых этапах хозяйственного освоения Севера в советский период, приводил к игнорированию многих природных закономерностей (“течет вода Кубань-реки куда велят большевики”) [9, 14]. В работе [14] приводится сравнение Канады и России: население и бизнес в первой стране осваивали территорию естественным путем, а в Советской России – за счет искусственных стимулов и крупных госпредприятий. Авторы рассчитали показатель температуры воздуха в январе, взвешенный на численность населения регионов, или цену холода. В Канаде значение составило в 1990 г. около −8.9°С и постоянно повышалось, а в РСФСР, наоборот, снижалось и достигло −12.6°С. Но авторы делали свои расчеты для регионов, где население сильно рассредоточено. Наши расчеты по муниципальным образованиям (рис. 1) показывают, что к 2016 г. средневзвешенная на население январская температура в России составляла уже около −8.9°С, то есть приблизилась к североамериканским значениям 30-летней давности из-за закрытия нерентабельных предприятий и постоянного оттока жителей на юг, более широкого использования вахтовых методов [9]. Большинство населения, вокруг которого сосредоточен сервисный малый бизнес, постоянно проживает в более комфортных условиях: в Арктике заметно неравномерное снижение плотности бизнесов с запада на восток. Попытки проводить схожую с советской политику освоения могут привести к снижению общей эффективности российской экономики [9].

Сегодня в рамках парадигмы устойчивого развития предполагается возможность развития бизнеса без существенного ущерба для окружающей среды. Поэтому по аналогии с природной экосистемой все чаще используется понятие предпринимательской экосистемы как совокупности взаимосвязанных бизнес-агентов, формирующихся и действующих в определенных природно-хозяйственных и институциональных условиях. Тогда, арктическое и северное предпринимательство – специфическое явление, требующее особых подходов к исследованию и поддержке [10, 11]. Оно необходимо для обеспечения естественных потребностей человека в самостоятельной деловой активности, комфортной жизни, свежей пище в суровых условиях. Это состоявшийся феномен, вносящий вклад в формирование новых рабочих мест, повышение динамичности и гибкости местной экономики. Просматриваются многочисленные параллели между предпринимателями и коренными народами севера в особенностях поведения и стратегиях адаптации [16].

До недавнего времени специфика северных регионов не находила отражения в законодательных актах, а все процедуры унифицировались⁴⁴. Так, например, в Стратегии развития МСП в России до 2030 г. [5] выделяются особые меры поддержки бизнеса на Северном Кавказе и Дальнем Востоке, но не в Арктике. Принятый в 2020 г. федеральный закон №193 о господдержке предпринимательской деятельности в Арктической зоне Российской Федерации (АЗРФ) несколько улучшил ситуацию.

МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Высокие издержки транспортировки грузов, себестоимость материалов и уровень заработной платы выступают факторами, которые должны повышать издержки и могут снижать рентабельность бизнеса в районах Крайнего Севера. Впрочем, действующие (выжившие) малые предприятия, в отличие от крупных и госпредприятий, более адаптивны и могли найти источник снижения затрат. Для сравнения уровня издержек для малого бизнеса в разных регионах России нами использованы данные последнего Сплошного статистического наблюдения малого и среднего бизнеса Росстата в 2015 г. о различных видах затрат МСП – юридических лиц.

Низкие производительность и рентабельность малого бизнеса в Арктике на Севере также неочевидны, так как издержки могут компенсироваться применением более успешных бизнес-моделей для роста прибыли. Для оценки рентабельности были использованы открытые данные ФНС России о доходах и расходах компаний в 2017 году⁵⁵. Средняя норма прибыли для каждого региона рассчитывалась как отношение суммы доходов компаний к сумме их расходов минус 1, помноженная на 100. То есть норма прибыли в компании, где доходы и расходы равны, составляет 0%; там, где доходы превышают в 2 раза расходы, норма прибыли составит 100%. При этом база данных ФНС была предварительно очищена от сведений о компаниях, не ведущих деятельность (с нулевой отчетностью), не имеющих выручки, с очевидными опечатками.

Высокие издержки могут ограничивать развитие сектора МСП. Плотность бизнеса – число малых предприятий на 1000 чел. рабочей силы – в арктических регионах ниже, чем в среднем по стране, что нельзя сказать о северных регионах (см. табл. 1). Но простого сравнения плотности недостаточно для подтверждения гипотезы о специфичности арктического предпринимательства. Для этого необходимо учесть различия базовых факторов развития МСП (доступ к рынкам, уровень экономического и институционального развития и т.д.): если с их учетом арктические и/или северные территории выделяются низкой плотностью МСП, то можно говорить о специфичности; в противном случае, они лишь обладают худшими общими условиями, но не специфичными.

Для подтверждения гипотезы о специфичности, мы взяли за основу модель из работы [4], описывающей базовые факторы плотности малого бизнеса (см. табл. 1), дополнив ее фиктивными (бинарными) переменными тестовых групп: I – Арктические регионы, целиком относящиеся к Арктической зоне⁶⁶; II – регионы, частично входящие в Арктическую зону⁷⁷; III – Северные регионы⁸⁸, в которых расположены районы Крайнего Севера и/или местности, приравненные к районам Крайнего Севера. Безусловно, существует множество различий в определении арктических и северных территорий и регионов, но дискуссия об этих различиях лежит за границами нашего исследования, а выбранный нами подход во многом обоснован доступностью данных.

где i – регион России, от 1 до 82 (Республика Крым, г. Севастополь и Чеченская Республика исключены из-за частичного отсутствия данных), t – год (2007–2018), EA – число малых фирм, включая микро, к численности рабочей силы, α₁…α₆ – искомые коэффициенты влияния факторов на плотность малого бизнеса, const – константа, tempJan – средняя температура января, MarketPot – рыночный потенциал, измеренный как размер рынков региона, соседних регионов и стран, взвешенный на расстояние до них [4], Income – реальные денежные доходы в расчете на душу населения в ценах 1998 г., Unempl – безработица, Crime – число зарегистрированных преступлений на 100 000 человек, RegDummy – фиктивные переменные, равные 1 для регионов, вошедших в соответствующую тестовую группу, ${{\varepsilon }_{{it}}}$ – случайная ошибка. Все переменные логарифмированы для снижения разброса в данных и проверены на мультиколлинеарность (табл. 2).

РЕЗУЛЬТАТЫ

Оценка издержек малого и среднего бизнеса. Удельные затраты МСП – юридических лиц в арктических и северных регионах существенно выше, чем в среднем по стране (табл. 3). Заметно, что затраты неравномерно растут по мере удаления от центральной России (рис. 2). В арктических регионах общие затраты в пересчете на одно рабочее место составляют 2050.4 тыс. рублей против 16.1 в среднем по стране, то есть практически запретительны для многих видов деятельности. Расходы на оплату труда в Арктике превышают 31.8 тыс. рублей в месяц при среднероссийском показателе 19.3, то есть выше на 65%; при учете стоимости потребительской корзины различия снижаются до 25%. По мере движения в более теплые части страны эта величина падает (рис. 2). Заметим, что в среднем в северных и арктических регионах работает более квалифицированная рабочая сила, сконцентрированная в городах, и требующая более высоких зарплат (см. табл. 1).

В арктических регионах доля расходов на аренду машин, оборудования и транспорта составляет 3.9 против 2.5% по России в целом. Доля этих издержек повышена в связи с географической удаленностью, труднодоступностью указанных территорий. Повышена доля затрат на оплату труда. Если в среднем по России она составляет 14.3%, то в арктических регионах – 23%. В целом, чем севернее регион, тем выше доля затрат на оплату труда в расходах компании. Это связано как с рыночным фактором – малым количеством трудовых ресурсов из-за непривлекательности условий жизни, так и с результатом государственного вмешательства – северными надбавками.

Также важна обратная закономерность в отношении доли работ и услуг сторонних организаций в затратах компаний: она минимальна в арктических регионах (33.2 против 36% в среднем по России) и повышается при движении на юг. Это, вероятно, связано с тем, что при малом числе организаций слабо развит аутсорсинг непрофильных функций компаний, низка интенсивность взаимодействия, в том числе межличностного, в зимний период. Кроме того, в Арктике традиционно создавались компании универсальной специализации, ориентированные на замкнутое самообеспечение. На арктических предприятиях выше доля собственного производства товаров и услуг [16].

Рентабельность и производительность малого и среднего бизнеса. Суммарные доходы предприятий в России были ниже их расходов, поэтому норма прибыли согласно нашей формуле принимает отрицательное значение (табл. 4). Наиболее низкая рентабельность у микропредприятий, многие из которых создавались для оптимизации налогообложения [8], завышали расходы и занижали доходы, особенно при реализации продукции на теневом рынке. Выше их доля в южных регионах, где максимальна доля неформального сектора в сельском хозяйстве, строительстве и торговле.

В регионах, полностью входящих в АЗРФ, норма прибыли всех групп предприятий выше, чем в среднем по стране. Наибольшее значение наблюдается у крупных предприятий АЗРФ (12.2%), которые преимущественно представлены сырьевыми корпорациями⁹⁹. Рентабельность в арктических и северных регионах может быть выше из-за малого числа фирм на местных рынках (монопольное и олигопольное положение), а также платежеспособного потребительского спроса, особенно в добывающих центрах.

Доходы в арктических регионах в 3.84 раза выше, чем прожиточный минимум, в России это соотношение составляет 3.2.

В среднем в арктических регионах доля МСП в ВВП составляет по данным на 2019 г. незначительные 4.46% (в России – 22.5%, а наименьшее значение – в Ненецком АО – 1.5%)¹⁰¹⁰, но производительность труда в секторе МСП в этих регионах выше средней по стране – 1.42 млн руб. на одного занятого и 1.14 соответственно (в Магаданской области – 2, в Якутии – 1.8). Бизнес выживает на Севере, если становится достаточно производительным. Но скорее это связано с позицией на рынке, спецификой продукции и услуг, а не внедрением новых технологий: доля инновационно-активных организаций в арктических регионах в среднем 6.4%, а в России – 9.1%, ниже плотность технологических стартапов, а уровень использования ИКТ немногим выше при слабом развитии онлайн-торговли (см. табл. 1).

Плотность малого бизнеса и его основные детерминанты. На территории регионов, имеющих районы Крайнего Севера и приравненные местности, сосредоточено около 15.4% всех МСП в России, хотя их доля в населении несколько выше – 16.7%. На рис. 3 отчетливо видно, что динамика числа МСП в арктических и северных регионах была ниже, чем в среднем по стране, падение в период кризисов могло быть выше, а восстановление – слабее. Эти закономерности подтверждает и коронакризис 2020 г. [13]. Число субъектов малого и среднего предпринимательства в России в целом сократилось на 4.1% в 2020 г. из-за введенных противоэпидемиологических ограничений и резкого снижения спроса [8, 13], а в арктических регионах – на 4.8%, причем падение продолжилось и в 2021 г. Одним из факторов адаптации бизнеса в 2020–2021 гг. стала цифровизация процессов и продаж, но из-за низкой плотности и удаленности поселений в северных регионах этого добиться не удалось, хотя население и бизнес в среднем несколько лучше обеспечены ИКТ (см. табл. 1).

Отношение числа малых предприятий к рабочей силе может служить хорошим индикатором развития предпринимательской экосистемы. Наибольшая плотность малого бизнеса фиксируется в крупнейших городах Арктической зоны (Мурманск, Архангельск, Салехард). Крупные агломерации обладают большими потребительскими рынками, развитой инфраструктурой (доступ к помещениям и оборудованию), разнообразием потребителей и, как следствие, производителей. Плотность субъектов МСП в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях составляет около 35.3 на 1000 жителей при среднероссийском значении в 38.3, а медианном – 34.2; в арктических регионах это значение существенно ниже – 31.1.

В отраслевой структуре малого бизнеса Арктики и Севера снижается доля наиболее массового сегмента – торговли. Заметно выше и непрерывно росла доля транспорта и хранения из-за больших расстояний и продолжительных зим, а развитие производств и массового сельского хозяйства (за исключением оленеводства) угнетено высокими издержками. Относительно развито лесное хозяйство, сбор дикоросов и рыболовство. Так, плотность бизнеса выше в регионах, где развито рыболовство как отрасль специализации МСП (Камчатский край). Растет доля туризма и интернет-сервисов. Специфичны различные формы услуг сырьевым корпорациям: землеустройство, монтаж, изыскания и т.д. (табл. 5).

Исходя из наших расчетов (табл. 6), на развитие малого бизнеса в регионах России в целом влияют: спрос – объем доступных рынков и доходы населения, институциональная среда (преступность) и климатические издержки. Так, если температура января на 1% ниже в регионе, то и плотность бизнеса в нем будет на 0.72–0.88% ниже, а если преступность выше на 1%, то плотность бизнеса ниже на 0.42–0.47%. В среднем деловой климат в арктических и северных регионах более суровый с точки зрения преступности и формальных условий для инвесторов (см. табл. 1), но доходы населения несколько выше даже с учетом различий в ценах. Уровень безработицы незначим, хотя безработные часто становятся вынужденными предпринимателями, а данная переменная важна как контрольная для учета уровня экономических различий.

Для регионов, целиком или частично входящих в Арктическую зону (модели 2 и 3), при прочих равных условиях специфична низкая плотность малого бизнеса: на 0.74% ниже, чем в других регионах. Причем она ниже даже с учетом природных и географических особенностей Арктической территории в модели. Для северных регионов в целом эта закономерность не подтверждается, так как переменная незначима (модель 4). Столь низкая плотность малого бизнеса в Арктике может быть обусловлена также намеренной регистрацией компаний южнее для снижения издержек на заработную плату.

ВЫВОДЫ

Общая экстремальность природно-климатических условий, удаленность от крупных экономических центров увеличивают большинство издержек ведения бизнеса в арктических и северных регионах, особенно расходы на отопление, строительство и транспортировку. Поэтому роль крупных компаний и государства – определяющая. Специфические особенности арктических регионов значимо снижают плотность малого бизнеса даже при прочих равных условиях. В периоды кризисов глубина падения в арктических и северных регионах выше, а скорость восстановления – ниже.

В результате развитие МСП в районах Арктики и Крайнего Севера имеет ряд объективных ограничивающих факторов и отстает от среднего по стране, что требует особого внимания при проведении политики поддержки МСП. Причем унифицированные подходы к стимулированию конкуренции и поощрению массового предпринимательства могут привести к снижению рентабельности и закрытию высокорисковых по определению бизнесов, что не раз отмечалось в литературе даже для обжитых территорий [17]. Важны системные меры по снижению энергетических и транспортных расходов, затрат на оплату труда, гранты и консультации для начинающих предпринимателей в специфичных для Арктики видах деятельности, в том числе традиционных промыслах. Важно стимулировать взаимодействие между бизнесами, формировать сети (кластерные инициативы, ярмарки закупок и т.д.), которые более устойчивы в кризисные времена. В ряде зарубежных стран малому бизнесу в северных регионах предоставляются дополнительные налоговые льготы; в России расходы растут за счет северных надбавок, а льготы предоставляются крупному бизнесу при реализации мегапроектов.

На наш взгляд, перспективы арктического предпринимательства во многом связаны с уникальностью продукта и услуг, что позволит обеспечить дополнительную ренту и особое положение на рынках. Это могут быть традиционные промыслы, производство северных продуктов, туризм, альтернативная энергетика, новые подходы к энергосбережению, сбор дикоросов, новые средства передвижения и т.д. [10, 11, 16]. Есть возможности для развития интернет-экономики благодаря высокой обеспеченности населения и бизнеса соответствующими технологиями, в том числе спутниковой связью.

С изменением климата, природные риски растут из-за таяния многолетнемерзлых грунтов, отступания берегов, пожаров; соответственно, возрастают издержки из-за разрушения инфраструктуры, дополнительных расходов на адаптацию, хотя расширяются возможности навигации. Малый бизнес благодаря своей гибкости может лучше адаптироваться к подобным изменениям. Ориентация на возобновляемые источники энергии в мире и санкционное давление могут подорвать возможности освоения Арктики за счет крупных сырьевых корпораций.

Работа выполнена в рамках госзадания РАНХиГС, а также гранта РФФИ № 20-05-00695. Авторы благодарят за помощь в обработке данных и расчетах А.Н. Красносельских, в подготовке иллюстративных материалов − А.А. Михайлова и В.М. Кидяеву.