1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Химия твердого топлива
  4. № 3, 2020

Химия твердого топлива, 2020, № 3, стр. 32-41

КИНЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕРМИЧЕСКОГО РАЗЛОЖЕНИЯ НИЗИННОГО И ВЕРХОВОГО ТОРФА

С. И. Исламова 1, *, С. С. Тимофеева 1, **, А. Р. Хаматгалимов 2, ***, Д. В. Ермолаев 1, ****

1 ФИЦ Казанского научного центра РАН, лаборатория энергетических систем и технологий Института энергетики и перспективных технологий
420111 Казань, Россия

2 Институт органической и физической химии имени А.Е. Арбузова ФИЦ Казанского научного центра РАН
420111 Казань, Россия

* E-mail: isvetulia@mail.ru
** E-mail: zvezdochka198512@mail.ru
*** E-mail: ayrat_kh@iopc.ru
**** E-mail: energoed@gmail.com

Поступила в редакцию 11.10.2019
После доработки 31.10.2019
Принята к публикации 10.02.2020

Полный текст (PDF)

Аннотация

Впервые изучено термическое разложение двух типов торфа Владимирской области России в инертной среде аргона при совместном использовании методов термогравиметрии, ИК-Фурье-спектроскопии и кинетического анализа. Большая часть газообразных продуктов (CO2, CO, CH4) выделялась на основной стадии пиролиза при температуре разложения 150–540°С, что сопровождалось наибольшей потерей массы. В результате термического разложения преобладающая часть органического вещества торфа переходила в газовую фазу. Для расчета кинетических параметров термического разложения торфа использован интегральный изоконверсионный метод Озава–Флинн–Уолла, а для определения механизма разложения – метод Криадо. Значения энергии активации торфа находились в диапазоне 54–271 кДж/моль, при этом передача тепла происходила путем трехмерной диффузии.

Ключевые слова: торф, пиролиз, термогравиметрический анализ, кинетика, температура, энергия активации

Торфяные ресурсы относятся к медленно возобновляемой биомассе и рассматриваются в качестве перспективного местного топлива в регионах, которые не имеют собственных запасов жидких углеводородов и угля, либо разработка месторождений таких топлив экономически нецелесообразна [1]. Ежегодный прирост торфа на болотах России составляет 250 млн т условной влажности. Торф и торфяные продукты успешно используются на крупных электростанциях и предприятиях малой мощности при производстве тепла и электроэнергии во многих странах мира [2–6]. При этом торф может непосредственно сжигаться в энергоустановках как самостоятельно, так и в смеси с другим топливом в котельных агрегатах. Низкосортное торфяное сырье может перерабатываться с получением топливных брикетов, кокса, торрефикатов, а также подвергаться термохимической переработке в процессах пиролиза и газификации с получением газообразного топлива, пригодного для производства энергии в газовых турбинах [7–9].

Процесс пиролиза торфа представляет собой наибольший интерес для изучения, поскольку является предварительным этапом в процессах газификации и горения, и при термическом разложении не требует присутствия кислорода в реакционной атмосфере. В результате термохимической конверсии происходят сложные процессы преобразования компонентов органической массы торфа в газообразные углеводороды, водяной пар, водород, метанол, кислоты, кетоны, эфиры, кокс, гудрон, нефтяной сорбент и активированный уголь. Механизм поведения торфа при термохимической конверсии до конца не изучен и зависит от множества факторов, как внешних (температура, давление, скорость нагрева), так и внутренних (химического состава топлива, плотности, минеральной части, влажности и др.), влияющих на характеристики и кинетику его термического разложения. Следовательно, в каждом конкретном случае необходимо проведение отдельных экспериментальных исследований [10].

Как известно, торф представляет собой смесь более чем ста органических соединений непостоянного состава. В связи с этим, сложность пиролиза торфа заключается в наличии одновременно большого количества различных реакций с неизвестными механизмами, что требует использования соответствующих кинетических моделей для их описания [11]. Наиболее важным инструментом изучения механизма процесса пиролиза является кинетический анализ с использованием неизотермических методов исследований, в частности ТГА. Термогравиметрический анализ помимо определения значений потери массы позволяет провести процесс термического разложения при разных скоростях нагрева [12–16]. Кинетическое моделирование термического разложения важно для прогнозирования поведения торфа при его использовании в качестве возобновляемого источника энергии.

Общепринято, что в процессе термического разложения энергия активации остается постоянной. Однако было доказано, что в твердофазных реакциях энергия активации изменяется в зависимости от степени конверсии. Это изменение может быть обнаружено безмодельными изоконверсионными методами [17–20]. Изоконверсионный кинетический анализ использует зависимость эффективной энергии активации от конверсии или температуры для создания кинетических прогнозов и предварительного изучения механизмов термически стимулированных процессов. Такой анализ обеспечивает компромисс между упрощенной, но широко используемой одношаговой кинетической обработкой Аррениуса и распространенным появлением процессов, кинетика которых является многоступенчатой и/или неаррениусовской [21].

В работе [12] методом ТГА были исследованы термические характеристики торфа, тростника, лигнита, битуминозного угля и их смесей с торфом в условиях пиролиза. Кинетический анализ был проведен с использованием кинетической модели Аррениуса в неизотермических условиях. Авторы [22] для кинетического анализа пиролиза торфа использовали изоконверсионный метод Киссинджера–Акахира–Саноуз (КАС) без предположения конкретной кинетической модели. Сравнение полученных значений термокинетических постоянных с результатами прямой задачи дало удовлетворительное согласование. В работе [11] применялось одноступенчатое моделирование кинетики пиролиза с использованием метода Коатса–Редферна. Было предложено несколько кинетических уравнений для описания твердотельных реакций, таких как случайное зарождение и рост ядер, диффузия и реакции на границе раздела фаз, которые используются в течение последних десятилетий [23–25]. Таким образом, знания о механизмах и кинетических параметрах, контролирующих термическое разложение торфа, важны для понимания процессов термохимической конверсии.

Цель данной работы – исследование пиролиза верхового и низинного торфа с совместным применением методов термогравиметрии, ИК-Фурье-спектроскопии и кинетического анализа для прогнозирования поведения торфа при его использовании в качестве возобновляемого источника энергии.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Объекты исследования. Исследовались образцы торфа низинного и верхового типов с торфяного месторождения Владимирской области РФ. Низинный торф представлял собой влажную темно-коричневую массу с неоднородной структурой, в составе которой определялись крупные стебли сухих растений, кора деревьев, сухие листья. Верховой торф представлял собой рыхлую коричневую массу с волокнистой структурой, включающую остатки сфагновых мхов.

Элементный анализ образцов торфа осуществлялся на CHNS-анализаторе EuroEA3000 (Италия). Измерение рабочей влажности, насыпной плотности, зольности, теплоты сгорания и выхода летучих образцов торфа проводилось в соответствии с нормативными документами. Теплота сгорания исследуемых образцов определялась в калориметре IKA С200. Элементный состав и теплотехнические характеристики образцов торфа представлены в табл. 1.

Таблица 1.

Теплотехнические характеристики образцов низинного и верхового торфа Владимирской области

Характеристика Низин-ный торф Верхо-вой торф
Влажность, % 74 62
Содержание летучих веществ, % 75 81
Зольность, % 16.3 6.9
Удельная теплота сгорания, МДж/кг 12.8 18.2
Насыпная плотность, кг/м3 559 550
Элементный состав, % на сухую массу
C 42.6 46.9
H 5.5 5.9
N 1.5 0.4
О 33.8 39.6
S 0.3 0.3

Элементный состав исследованных образцов торфа соответствует промежуточному положению между бурыми углями и древесной биомассой различных пород. Полученные высокие значения влажности свидетельствуют о необходимости предварительной подготовки низинного и верхового торфов для дальнейшего использования в энергетике с применением процессов сушки, размола. Низинный торф имеет большее значение влажности и, соответственно, меньшую величину удельной теплоты сгорания (12.8%). Теплотворную способность верхового торфа (18.2%) по величине можно соотнести с теплотворной способностью древесной биомассы. Верховой торф также имеет преимущество по сравнению с низинным торфом в большем содержании летучих веществ (81%) и низкой зольности (6.9%). Насыпная плотность обоих торфов практически не отличается.

Термический анализ. Перед началом исследований образцы низинного и верхового торфа были высушены в сушильном шкафу ШСЛ-43/250В при температуре 105°С до воздушно-сухого состояния и подвергнуты размолу в планетарной шаровой мельнице Активатор-2SL с отбором частиц не более 3 мм. Образцы низинного и верхового торфа подвергали термогравиметрическому анализу в инертной атмосфере аргона в сочетании с ИК-Фурье-спектроскопией. ТГ-анализатор STA449-F3 (“NETZSCH”, Германия) использовали для измерения и регистрации изменения массы образца в зависимости от температуры в ходе реакции пиролиза. Для снятия ИК-Фурье-спектров газообразных продуктов был использован ИК-Фурье-спектрометр Tensor 27 (“Bruker Corp.”, США). При температуре выше 1000°С процесс пиролиза для биотоплив можно считать практически законченным, поэтому термогравиметрические кривые были получены при трех различных скоростях нагрева (5, 10, 20°С/мин) от комнатной температуры до 1000°С. Газообразный аргон использовали в качестве инертного продувочного газа для вытеснения воздуха в зоне пиролиза, что позволило избежать нежелательного окисления образца и, тем самым, улучшить точность результатов исследования. Кривые изменения массы образцов (ТГ) использованы для оценки кинетики пиролиза [26].

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Термогравиметрический анализ. В ходе экспериментальных исследований получены ТГ- и ДТГ-кривые изменения массы и скорости изменения массы от температуры для низинного (рис. 1, а) и верхового торфа (рис. 1, б). У обоих типов торфа профили ТГ- и ДТГ-кривых сходны между собой, и с ростом скорости нагрева температура и амплитуда пиков, соответствующих термическому эффекту, постепенно увеличиваются, что согласуется с данными работ [27, 28]. На ДТГ-кривых наблюдаются две точки экстремума при температуре 340 и 430°С для низинного торфа (рис. 1, а), 310 и 450°С для верхового (без учета процесса сушки) (рис. 1, б), причем с повышением скорости нагрева для низинного торфа второй экстремум сглаживается со сдвигом температуры экстремума до 450°С. Для верхового торфа характерны наиболее выраженные пики потери массы при всех скоростях нагрева. Для обоих типов торфа при скорости нагрева 20 K/мин наблюдается ярко выраженный пик в отличие от более низких скоростей.

Рис. 1.

ТГ- и ДТГ-кривые исследуемых образцов: низинный торф (а); верховой торф (б).

Термическое разложение органической массы торфа в инертной среде осуществлялась в несколько стадий. Начальная стадия проходила в температурном интервале 25–150°С, при этом средняя потеря массы составляла около 8%. Испарение влаги при низкой скорости нагрева заканчивалась раньше, чем при более высоких скоростях нагрева. Рост температуры приводил к увеличению интенсивности термического разложения и скорости выделения летучих веществ. Далее при температуре 150–540°С имела место основная стадия термического разложения, сопровождающаяся наибольшей потерей массы (около 46%). В середине температурного интервала около 300°С наблюдалась максимальная скорость потери массы, что согласуется с [29].

Разложение коксового остатка происходило при температурах 500–1000°C при средней величине потери массы 6.5%. При температурах около 700°С превалировали реакции терморазложения лигнина [30]. При достижении 1000°С средняя величина остаточной массы для низинного торфа составляла около 44%, для верхового – 35%. Разница в величинах остаточной массы объясняется наличием большого количества минеральных соединений в образце низинного торфа, а также различием в групповом химическом составе, структуре органического вещества, степенью разложения [31]. Полученные результаты свидетельствуют о том, что термические свойства исследованных типов торфа хорошо сочетаются со свойствами древесной биомассы.

ИК-Фурье-спектроскопический анализ. Сигналы поглощения газов, выделяющихся из ТГ-анализатора, были получены с помощью ИК-Фурье-спектрометра. Для каждого вида торфа представлены кривые Грамм–Шмидта (рис. 2, а,б), отражающие интегральную интенсивность максимумов поглощения выделяемых газообразных веществ при скорости нагрева 20°С/мин, что позволило выявить области наибольшего газовыделения. На рис. 2, а,б видны кривые спектра при 130.1 и 116.8°С, характеризующие первый максимум поглощения газообразных веществ. Колебания спектров в диапазоне волновых чисел 1250–1600 и 3500–4000 см–1 указывают на образование большого количества водяного пара, полученного в результате разложения кислородсодержащих групп [29].

Рис. 2.

ИК-Фурье-спектры газообразных продуктов при скорости нагрева 20°/мин: низинный торф (а); верховой торф (б).

Далее кривые спектра при 348.3 и 303.2°С характеризуют второй максимум. Здесь сразу заметны значительные полосы в диапазоне волновых чисел 2240–2400 см–1, а также полосы спектра в пределах 700–750 см–1, что является следствием колебания CO2. Согласно [32], основным вкладом в количество СО2 при низких температурах считается процесс пиролиза гемицеллюлозы. Незначительные полосы в пределах 2750–3100 см–1 связаны с колебанием метила и метилена, т.е. образуется небольшое количество алифатических углеводородов [29]. Отсутствие явных полос при 3050 см–1 и слегка заметные полосы в диапазоне 2020–2220 см–1 указывают на колебания CH4 и CO. Полосы спектра в пределах 900–1250 см–1 указывают на наличие эфира (С–О–С). Также присутствуют колебания водяного пара (1250–1600 и 3500–4000 см–1). Заметные полосы спектра в интервале 1400–1600 см–1 указывают на присутствие ароматических углеводородов (C=C, =С–Н), а в интервале 1600–1850 – на присутствие карбонильных соединений (C=O) [33–35].

Кривые спектра при 506.8 и 483.7°С характеризуют третий максимум. Полосы в пределах 700–750, 2240–2400 и 2750–3100 см–1 становятся более интенсивными, что особенно заметно на рис. 2, б. Таким образом, при более высокой температуре увеличивается выделение углекислого газа и метана, что, вероятно, возникает из-за пиролиза наиболее стабильных структур лигнина в торфе [31].

На последней стадии пиролиза при 683.9 и 726.3°С все еще образуются CH4, CO и CO2, предположительно в результате процесса пиролиза коксового остатка при высоких температурах.

Кинетический анализ. Для расчета кинетических параметров по безмодельным методам использованы результаты термогравиметрического анализа. На рис. 3 представлены кривые зависимости степени конверсии образцов низинного торфа от температуры в каждый момент времени при различных скоростях нагрева, которые практически идентичны кривым верхового торфа.

Рис. 3.

Кривые зависимости степени конверсии для процесса удаления летучих при различных скоростях нагрева низинного торфа.

Кинетические параметры определялись при степени конверсии образцов торфа от 0.1 до 0.9. По интегральному методу Озава–Флинн–Уолла (ОФУ) проведен расчет энергии активации путем построения графика зависимости ln(β) от 1/T, результаты которого представлены на рис. 4, а,б и в табл. 2. Графики метода ОФУ для обоих видов торфа показывают общую тенденцию.

Рис. 4.

Кинетические зависимости на основе метода ОФУ: низинный торф (а); верховой торф (б).

Таблица 2.

Энергии активации образцов торфа, полученные методом ОФУ

α Низинный торф Верховой торф
Ea, кДж/моль А, мин–1 Еа, кДж/моль А, мин–1
0.1 54.2 2.9 × 108 55.3 5.2 × 108
0.2 107.5 4.1 × 1012 119.9 9.8 × 1013
0.3 148.7 6.1 × 1015 176.7 9.9 × 1018
0.4 165.9 4.2 × 1016 193.8 7.2 × 1019
0.5 168.6 1.2 × 1016 200.9 4.9 × 1019
0.6 184.0 3.7 × 1016 214.7 7.1 × 1019
0.7 231.5 2.6 × 1019 274.1 2.6 × 1023
0.8 269.1 7.1 × 1020 286.7 6.1 × 1022
0.9 253.2 5.7 × 1016 271.6 2.1 × 1018
Среднее значение 175.9 8.1 × 1019 199.3 3.6 × 1022

Волнистая форма кривых Ea подчеркивает сложность кинетики торфа. Сложные реакции, включающие множественные параллельные реакции или их модификации, вызывают изменения в значениях энергии активации (рис. 5). Следовательно, форма Ea может дать некоторое представление об изменении этапов реакции [36].

Рис. 5.

Зависимость энергии активации пиролиза от степени конверсии.

Энергия активации для обоих образцов торфа имела тенденцию к возрастанию с увеличением степени конверсии. При степени конверсии 0.2–0.3, когда температура нагрева достигает 275°С, значение энергии активации составляет 107–176 кДж/моль. При данной температуре процесс термического разложения начинает происходить в гемицеллюлозе и в аморфных областях целлюлозы, что в свою очередь ведет к увеличению значений Ea. Во второй области 0.3 < α < 0.6 заметна изогнутость графиков энергий активации. Значения Ea для образца верхового торфа колеблются в интервале 176 < Ea верх < 214, низинного торфа – в интервале 148 < Eа низ < 184. Авторы [37] указали, что такие значительные колебания характерны для параллельных реакций.

В последней области 0.6 < α < 0.9 наблюдаются вогнутые участки, характерные для сложных процессов с изменением лимитирующей стадии, что обычно происходит при разложении лигноцеллюлозных топлив [38]. Такие наблюдения соответствуют диффузионному режиму.

В течение всего процесса термического разложения значения энергии активации верхового торфа были выше, чем низинного. Возможно, это связано с небольшим различием в их элементом составе. Образцы низинного и верхового торфа имели средние значения энергии активации: 162 и 184 кДж/моль соответственно, что указывает на их высокую термическую стабильность и что для разрушения С–С-связей и возникновения химической реакции требуется приложить значительное количество энергии. Полученные значения кинетических параметров для торфов сочетаются с данными, приведенными в работах [36, 39].

Определение механизма разложения методом Криадо. Для определения механизма разложения торфа был выбран метод Криадо, так как исследования показали недостаточную надежность метода Коутса–Редферна для оценки кинетики реакций [40]. Теоретические кривые по методу Криадо строились с использованием выражений, приведенных в [40–42]. Экспериментальные величины Z(α)/Z(0.5) определялись при скорости нагрева 5 K/мин с использованием полученных значений Еa по методу ОФУ. На рис. 6, а,б представлены кривые образцов низинного и верхового торфа по теоретическим и экспериментальным данным.

Рис. 6.

Теоретические кривые и экспериментальные данные на основе метода Криадо: низинный торф (а); верховой торф (б).

Сравнение экспериментальных данных с теоретическими кривыми показало, что кинетический процесс разложения низинного торфа в диапазоне α = 0.1–0.8 наиболее вероятно описывается трехмерной диффузией D4 (Гинстлинга–Брунштейна) [36]. В то время как экспериментальные данные верхового торфа в диапазоне α = = 0.1–0.4 перекрывают кривую D3 (трехмерная диффузия Яндера), а когда значения конверсии выше 0.5, то и кривую D4. Таким образом, передача тепла происходит путем диффузии. При этом типе механизма разложение начинается со случайных точек, которые действуют как центр роста для развития реакции разложения. Диффузия обычно происходит между двумя твердыми телами, которые находятся в отдельных кристаллических решетках. Твердотельные реакции в основном не контролируются массопереносом, за исключением нескольких обратимых реакций или когда происходит большое выделение или потребление тепла. Механизм трехмерной диффузии может быть связан с наличием гемицеллюлозы и наибольшим разложением экстрактивных веществ, что может привести к более высокой летучести основных компонентов торфа при относительно низких температурах. Вероятно, это может способствовать ускорению разложения целлюлозы как за счет диффузии тепла от источника нагрева, так и за счет диффузии горячих газов, образующихся по всему образцу.

ВЫВОДЫ

1. Впервые проведено исследование пиролиза образцов низинного и верхового торфа с месторождения Владимирской области РФ на основе совместного использования методов термогравиметрии, ИК-Фурье-спектроскопии и кинетического анализа. В процессе термического разложения стадия выделения летучих веществ являлась основной, при которой наблюдалась наибольшая потеря массы (около 46%). В середине температурного интервала (около 300°С) наблюдалась максимальная скорость потери массы. На ДТГ-кривых наблюдались две точки экстремума при температуре 340 и 430°С для низинного торфа, 310 и 450°С для верхового (без учета процесса сушки). В температурном интервале 540–1000°C имела место заключительная стадия, в которой происходило разложение коксового остатка при средней величине потери массы 6.5%. При достижении 1000°С средняя величина остаточной массы для низинного торфа составляла около 44%, для верхового – 35%, следовательно, в результате термического разложения большая часть органического вещества переходила в газовую фазу.

2. Для каждого вида торфа построены кривые спектра, отражающие максимумы поглощения выделяемых газообразных веществ, и выявлены области наибольшего газовыделения. В течение процесса термического разложения отмечены колебания спектров, соответствующих выделению водяного пара, углекислого газа, алифатических углеводородов (метила и метилена), метана, оксида углерода, ароматических углеводородов (C=C, =С–Н) и карбонильных соединений (C=O). При температуре разложения 150–540°С выделялась большая часть газообразных продуктов.

3. Полученные с помощью изоконверсионного метода ОФУ значения энергии активации обоих торфов имели тенденцию к возрастанию. В течение всего процесса термического разложения энергия активации верхового торфа была выше, чем низинного. Значения энергии активации для низинного торфа находились в диапазоне 54–253 кДж/моль, для верхового торфа – 55–271 кДж/моль. Определен механизм разложения торфа на основе метода Криадо. Как показали расчеты, передача тепла происходила путем трехмерной диффузии (Яндера и Гинстлинга–Брунштейна), что также подтверждалось высокой летучестью основных компонентов торфа.

4. Полученные кинетические параметры могут использоваться при моделировании процессов пиролиза или газификации и проектировании аппаратов термохимической переработки с различными показателями качества торфяного сырья.

Список литературы

  1. Дакалов М.В. Экономические аспекты развития возобновляемых источников энергии в странах ЕС: Дис. … канд. техн. наук. М.: МГИМО, 2015. 204 с.

  2. Maj G. // Farm Machinery and Processes Management in Sustainable Agriculture. 2017. P. 222–227. https://doi.org/10.24326/fmpmsa.2017.40

  3. Hurskainen M., Karki J., Raitila J. // Proc. 24th Europ. Biomass Conf. and Exhibition. EUBCE 2016. Amsterdam, The Netherlands. P. 792.

  4. Jahirul M.I., Rasul M.G., Chowdhury A.A., Ashwath N. // Energies. 2012. № 5. P. 4952. https://doi.org/10.3390/en5124952

  5. Lede J. // Oil & Gas Sci. and Technol.-Revue D Ifp Energies Nouvelles. 2013. № 68. P. 801. https://doi.org/10.2516/ogst/2013108

  6. Krumins J., Klavins M., Kalnina L. // Energy Procedia. 2018. № 147. P. 114. https://doi.org/10.1016/j.egypro.2018.07.040

  7. Kleinschmidt C.P. // Proc. Central Europ. Biomass Conf. Kema, Nederland B.V. 2011. P. 1.

  8. Prins M.J., Ptasinski K.J., Janssen F. // Energy. 2006. № 31. P. 3458. https://doi.org/10.1016/j.energy.2006.03.008

  9. Tcvetkov P., Strizhenok A. // J. Ecolog. Eng. 2017. № 17. P. 56.

  10. Sanchez-Silva L., Lopez-Gonzalez D., Villasenor J., Sanchez P., Valverde J.L. // Bioresource Technol. 2012. № 109. P. 163. https://doi.org/10.1016/j.biortech.2012.01.001

  11. Fernandez A., Soria J., Rodriguez R., Baeyens J., Mazza G. // J. Environmental Management. 2019. № 233. P. 626. https://doi.org/10.1016/j.jenvman.2018.12.087

  12. Sutcu H. // J. Chinese Inst. Chem. Engineers. 2007. № 38. P. 245. https://doi.org/10.1016/j.jcice.2007.03.002

  13. Исламова С.И., Хаматгалимов А.Р. // ХТТ. 2017. № 2. С. 18. [Solid Fuel Chemistry, 2017, vol. 51, № 2, р. 83–87. DOI:10.3103/s0361521917020045]https://doi.org/10.7868/S0023117717020049

  14. Garcia R., Pizarro C., Lavin A.G., Bueno J.L. // Bioresource Technol. 2013. № 139. P. 1. https://doi.org/10.1016/j.biortech.2013.03.197

  15. Grishin A., Golovanov A., Sukov Ya. // J. Engng Phys. and Thermophys. 2006. № 79. P. 557. https://doi.org/10.1007/s10891-006-0135-9

  16. Chen H.X., Zhao W.T., Liu N.A. // Energy & Fuels. 2011. № 25. P. 797. https://doi.org/10.1021/ef101155n

  17. Kissinger H. // J. Res. National Bureau of Standards. 1956. № 57. P. 217. https://doi.org/10.6028/jres.057.026

  18. AkahiraT., Sunuse T.T. // Joint Convention of Four Electrical Institutes. Chiba Inst. Technol. 1971. V. 16. P. 22.

  19. Flynn J.H., Wall L.A. // J. Res. National Bureau of Standards. 1966. № 70A. P. 487. https://doi.org/10.6028/jres.070A.043

  20. Ozawa T. // Bull. Chem. Soc. Japan. 1965. № 38. P. 1881. https://doi.org/10.1246/bcsj.38.1881

  21. Vyazovkin S., Sbirrazzuoli N. // Macromolec. Rapid Commun. 2006. № 27. P. 1515. https://doi.org/10.1002/marc.200600404

  22. Filkov A., Kuznechov V., Novikov D., Sharypov O., Leroy V., Cancelliery D., Leoni E., Simeoni A., Rein G. // Proc. VIII Russ. Conf. with Intern. Participation “Combustion of Solid Fuel”, Novosibirsk, Russia. 2012. P. 99.91.

  23. Criado J.M. // Thermochim. Acta. 1989. P. 377. https://doi.org/10.1016/0040-6031(89)85192-5

  24. Sanchez-Jimenez P.E., Perez-Maqueda L.A., Perejon A., Criado J.M. // Polymer Degradation and Stability. 2010. № 95. P. 733. https://doi.org/10.1016/j.polymdegradstab.2010.02.017

  25. Bianchi O., Martins J.D., Fiorio R., Oliveira R.V.B., Canto L.B. // Polymer Testing. 2011. P. 616. doi:. 2011.05.001.https://doi.org/10.1016/j.polymertesting

  26. Kok M.V., Pamir M.R. // J. Anal. and Appl. Pyrolys. 2000. № 55. P. 185. https://doi.org/10.1016/s0165-2370(99)00096-0

  27. Уэндлайт У. Термические методы анализа. М.: Мир, 1978. 526 с.

  28. Марьяндышев П.А, Чернов А.А., Шкаева Н.В, Любов В.К. // Междунар. журн. экспериментального образования. 2013. № 11. С. 71.

  29. Yang J., Chen H., Zhao W., Zhou J. // J. Anal. and Appl. Pyrolys. 2016. № 117. P. 296. https://doi.org/10.1016/j.jaap.2015.11.002

  30. Марьяндышев П.А., Чернов А.А., Любов В.К. // Междунар. журн. экспериментального образования. 2014. № 12. С. 20.

  31. Лиштван И.И., Базин Е.Т., Гамаюнов Н.И., Терентьев А.А. Физика и химия торфа. М.: Недра, 1989. 304 с.

  32. Yang H., Yan R., Chen H., Lee D.H., Zheng C. // Fuel. 2007. № 86. P. 1781.

  33. Klavins M., Porshnov D. // Environmental Technol. 2013. № 34. P. 1577. https://doi.org/10.1080/09593330.2012.758668

  34. Romao L.P.C., Lead J.R., Rocha J.C., de Oliveira L.C., Rosa A.H., Mendonca A.G.R., de Souza Ribeiro A. // J. Brazil. Chem. Soc. 2007. № 18. P. 714. https://doi.org/10.1590/s0103-50532007000400008

  35. Girardello F., Guegan R., Esteves V.I., Baumvol I.J.R., Sierra M.M.D., Crespo J.S., Fernandes A.N., Giovanela M. // Spectroscopy Letters. 2013. № 46. P. 201. https://doi.org/10.1080/00387010.2012.702184

  36. Cancellieri D., Leroy-Cancellieri V., Leoni E., Simeoni A., Kuzin A., Filkov A., Rein G. // Fuel. 2012. № 93. P. 479. https://doi.org/10.1016/j.fuel.2011.09.052

  37. Vyazovkin S., Linert W. // Intern. J. Chem. Kinetics. 1995. № 27. P. 73. https://doi.org/10.1002/kin.550270109

  38. Gotor F.J., Criado J.M., Malek J., Koga N. // J. Phys. Chem. A. 2000. № 104. P. 10777. https://doi.org/10.1021/jp0022205

  39. Leroy-Cancellieri V., Cancellieri D., Leoni E., Simeoni A., Filkov A.I. // J. Therm. Anal. and Calorimetry. 2014. № 117. P. 1497. https://doi.org/10.1007/s10973-014-3912-2

  40. Guida M.Y., Hannioui A. // Intern. J. Sci. Engng Res. 2016. № 7. P. 193.

  41. Poletto M., Zattera A.J., Santana R.M.C. // Bioresource Technol. 2012. № 126. P. 7. https://doi.org/10.1016/j.biortech.2012.08.133

  42. Козлов А.Н. Экспериментальное определение теплофизических характеристик и кинетико-термодинамический анализ гетерогенных систем на примере твёрдых топлив: Дис. … канд. техн. наук. Иркутск: УФУ, 2016. 151 с.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Химия твердого топлива

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал