Химия твердого топлива, 2022, № 5, стр. 3-11

ИЗМЕНЕНИЕ ХИМИЧЕСКОГО СТРОЕНИЯ БУРОГО И КАМЕННОГО УГЛЕЙ ПРИ НИЗКОТЕМПЕРАТУРНОЙ ОБРАБОТКЕ В РАЗЛИЧНЫХ АТМОСФЕРНЫХ УСЛОВИЯХ

А. А. Пономарева 12*, Е. Е. Коростылева 1**, В. Е. Ситникова 1***, К. А. Цой 2****, А. В. Лесных 2*****

1 ФГАОУ ВОНациональный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики (Университет ИТМО)
197101 Санкт-Петербург, Россия

2 ФГАОУ ВОДальневосточный федеральный университет (ДВФУ)
690922 Владивосток, Россия

* E-mail: ap_k@inbox.ru
** E-mail: liz2806@mail.ru
*** E-mail: kresenka@gmail.com
**** E-mail: tsoy.ka@dvfu.ru
***** E-mail: lesnykhav@mail.ru

Поступила в редакцию 09.04.2022
После доработки 16.05.2022
Принята к публикации 08.06.2022

Полный текст (PDF)

Аннотация

Методами инфракрасной спектроскопии нарушенного полного внутреннего отражения (ИК-спектроскопии НПВО) проведено исследование изменения химической структуры мелкодисперсных частиц бурого и каменного углей в процессе термической обработки при температурах до 350°С в воздушной атмосфере и при ограничении доступа воздуха. Дополнительно изучены тепловые эффекты, возникающие при обработке углей в данном температурном диапазоне в схожих атмосферных условиях. Показано, что у образцов каменного угля видны заметные изменения в химическом составе при обработке на воздухе, начиная с температур 200°С и с 250°С у образцов, полученных в условиях без доступа воздуха, тогда как при исследовании бурого угля ИК-спектры демонстрируют изменения начиная с температур 200°С вне зависимости от атмосферных условий обработки. Дифференциальная сканирующая калориметрия (ДСК) в сочетании с термогравиметрией (ТГ) позволили оценить количественное содержание, теплофизические параметры и природу содержащейся в образцах влаги.

Ключевые слова: бурый уголь, каменный уголь, термообработка, Фурье ИК-спектроскопия, дифференциальная сканирующая калориметрия

ВВЕДЕНИЕ

В последние годы наиболее остро встали вопросы эффективного и экологически приемлемого сжигания угля (“чистый уголь”), включая использование низкокалорийных, бурых углей [1]. Для улучшения сжигания различных топлив многие исследователи склоняются к необходимости учета структуры одиночных топливных частиц и их физико-технических характеристик [2], а также учета характера их воспламенения и выгорания при разработках систем сжигания и горелочных устройств [35]. Изучение эффективного сжигания ископаемого топлива актуально для поиска оптимальных режимов сжигания угольных частиц в различных бытовых и промышленных котлах и электростанциях [6, 7].

С другой стороны, перспективными направлениями использования углей является их переработка в синтетические жидкие топлива [8], гуминовые кислоты [9], горный воск и гуматы [10], газовое топливо [11]. К тому же активно развивается применение углей в качестве углеродных сорбентов для очистки, например газов от оксидов азота [12, 13], воды от загрязнителей различной природы, таких как фенолы [14, 15], нефтепродукты [16]. Как известно, получение сорбентов из углей происходит с применением так называемой термической активации [1719] – нагревом до высоких температур (500–900°С) в определенных технических условиях.

Считается [20, 21], что термическое разложение углей сопровождается процессами деструкции и поликонденсации, определяющими количество и скорость выхода газообразных и смолистых веществ, причем соотношение этих процессов в значительной мере зависит от скорости и температуры нагрева, а также от петрографического состава и степени метаморфизма угля [22]. По мере нагрева угольного вещества возникают эндо- и экзотермические эффекты, действие которых и положение на температурной шкале зависят от скорости нагрева [3]. Недостаток информации о структуре сложных молекул затрудняет разработку представлений о механизме термического разложения углей, особенно в условиях газовой среды переменного состава [23, 24].

Цель работы – изучение изменений химической структуры бурых и каменных углей, происходящих при термической обработке на воздухе и в условиях закрытого тигля при температурах ниже температур окислительной деструкции (ниже 350°C).

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Объект исследования – мелкая пыль природных углей: бурого Павловского месторождения марки 1Б и каменного Партизанского угольного бассейна марки 1Т. Образцы угля механически измельчались и просеивались, чтобы отобрать пыль с размерами частиц менее 150 мкм. Основные показатели представлены в табл. 1.

Таблица 1.

Основные характеристики исследованных углей*

Образец Выход летучих, V  daf, % Влажность, W, % Содержание серы, S, % Зольность, Ad, %
Бурый уголь Павловского месторождения 58 41.5 0.4 45
Каменный уголь Партизанского угольного бассейна 13 6 0.4 37

* Даны средние значения параметров.

Колебательные спектры (32 скана) образцов получали на Фурье-спектрометре Tensor 37 (Bruker, Германия) с алмазным элементом, реализующим нарушенное полное внутреннее отражение (ИКС НПВО), в диапазоне волновых чисел 4000–600 см–1. Перед исследованием образцы выдерживались в эксикаторе в течение трех дней, а затем обрабатывались термическим нагревом при температурах 50, 100, 150, 200, 250 и 300°С в атмосфере воздуха и в закрытом тигле в течение часа. Для снижения содержания кислорода в тигле для экспериментов, проводимых без доступа кислорода, при закрывании в объем тигля с полузакрытой крышкой на 3–5 с вносилась горящая спичка.

Эксперименты по дифференциальной сканирующей калориметрии были проведены на дифференциальном сканирующем калориметре DSC 204 F1 Phoenix фирмы Netzsch. В циклах нагрева и охлаждения использовались скорости 10 и 3°С/мин соответственно. Образец угля (5 мг) помещали в алюминиевый тигель, а пустой тигель использовали в качестве эталона. Образец охлаждали от 25 до –85°С и снова нагревали до 350°С со скоростью 10°С/мин в атмосфере азота 70 мл/мин. Все термограммы ДСК показаны в эндотермическом режиме. Шкала теплового потока нормирована на массу образца (Вт/г).

Термогравиметрический анализатор 209 F1 Libra (Netzsch) использовали для изучения изменения массы при термической деструкции образцов угля. Приблизительно 10 мг образца угля использовали в экспериментах по термогравиметрическому анализу (ТГА). Измерения ТГА проводили со скоростью 10°С/мин от 25 до 900°С в потоке газообразного азота 70 мл/мин.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

На рис. 1 представлены результаты ИК-исследования образцов каменного угля, прошедших термообработку при различных температурах в воздушной атмосфере и при ограничении доступа воздуха. Как видно из представленных кривых, образцы проявили схожесть поведения вне зависимости от условий проведения термической обработки, что проявляется в наличии схожих полос поглощения и изменений, происходящих при температурах выше 200°С.

Рис. 1.

ИК-спектры образцов каменного угля: прошедших термическую обработку в воздушной атмосфере (а); прошедших термическую обработку в условиях ограничения доступа воздуха (б).

Пики, наблюдаемые в диапазоне 3100–3720 см–1, связывают с валентными колебаниями O–H-групп, при этом пики в диапазоне 3650–3200 см–1 относят к колебаниям в спиртах и фенолах [25], а пики при 3695; 3651 и 3619 см–1 – к ИК-колебаниям гидроксогрупп связанной воды в минералах, таких как, например, каолинит [26, 27]. Наличие фазы каолинит в образцах хорошо согласуется с характеристическими особенностями углей в соответствии с местом добычи (Партизанский угольный бассейн) [28]. При увеличении температуры уменьшается интенсивность пиков при 3695; 3651 и 3619 см–1, что связано с процессом удаления воды из кристаллической фазы [27].

Слабый пик при 3045 см–1 приписывается ароматическим С-Н-группам, которые, как правило, встречаются только в каменном угле [29]. Известно [30, 31], что полосы поглощения алифатических углеводородов (метил и метилен) в Фурье-ИК-спектре угля обычно распределяются в диапазоне 3000–2850; 1500–1350 см–1. Таким образом, парные пики при ~2920 см–1 и при ~2850 см–1 можно отнести к асимметричному и симметричному валентным колебаниям –CH2, соответственно [25, 30]. Плечо при 2950 см–1 и пик при 1375 см–1 приписывают асимметричным растягивающим и симметричному изгибающему колебаниям –CH3 соответственно [30]. Полоса 1445 см–1 относится к деформационным колебаниям С–Н-связей [32]. С увеличением температуры наблюдается уменьшение интенсивности этих пиков, которое объясняется выходом летучих компонентов из угольных проб [33, 34].

Сильное поглощение при 1600 см–1 связывают с колебаниями C=C-связи в ароматическом кольце [29]. Пики поглощения в диапазоне 1300–1060 см–1 относятся к валентному колебанию связи СО, где пики при 1265 и 1164 см–1 относятся к валентному колебаниям углерод-кислородной связи в спиртах, фенолах и кислотах, а пик при ~1086 см–1 обусловлен валентным колебанием алифатической эфирно-кислородной связи [25, 29]. Как видно на рис. 1, интенсивность этих пиков возрастает с увеличением температуры обработки.

Также наблюдается увеличение интенсивности у пика при 1700 см–1, относящегося к карбоновым кислотам, и смещение пика в положения ~1763 см–1 (250°С) и ~1770 см–1 (300°С), которые приписываются к фенольным эфирам, что свидетельствует об увеличении карбонильных групп [29]. Дополнительно появляется пик при 1843 см–1, который приписывается ангидриду (насыщенная структура C=O) [29], при этом в зависимости от атмосферы, в которой производят обработку, этот пик появляется при различных температурах, начиная с 250°С в воздушной атмосфере и с 300°С при ограниченном доступе кислорода.

Очевидные пики поглощения на рис. 1 при 1031 и 1011 см–1 в каменном угле относятся к валентным колебаниям в молекулах минералов, таких как Si–O–Si или Si–O–C [26, 29]. Пики при ~936 и ~910 см–1 относятся к гидроксилу в структуре карбоновой кислоты, которая относительно сильна в каменном угле. Пики в области 900–650 см–1 в основном приписываются внеплоскостному колебанию С-Н-ароматических кольцевых структур с изолированными ароматическими атомами водорода (плечо при 870 см–1), двумя соседними атомами водорода в кольце (827 см–1), тремя ароматическими атомами водорода (796, 776 см–1), четыре соседних ароматических атома водорода (750 см–1) и пять соседних атомов водорода (692 см–1) приписываются ангидриду (насыщенная структура C=O) [29].

На рис. 2 представлены результаты ИК-исследования образцов бурого угля, прошедших термообработку при различных температурах в воздушной атмосфере и при ограничении доступа воздуха. Как видно из рис. 2, в отличие от каменного угля (рис. 1) бурый уголь сильно зависит от условий термической обработки. И хоть при низких температурах обработки положения пиков практически одинаковы, то начиная с 200°C ИК-спектры образцов, обработанных на воздухе, меняются кардинально – появляются новые пики и интенсивность некоторых пиков сильно снижается, вплоть до полного исчезновения.

Рис. 2.

ИК-спектры образцов бурого угля: прошедших термическую обработку в воздушной атмосфере (а); прошедших термическую обработку в условиях ограничения доступа воздуха (б).

Широкий пик с максимумом около 3400 см–1, который объясняется валентными колебаниями групп O-H в различных соединениях: в молекулах воды, спиртах, фенолах, углеводородах, амидах и других [3537], снижает свою интенсивность с увеличением температуры обработки вне зависимости от атмосферных условий.

В диапазоне от 2800 до 3000 см–1 исходные спектры на рис. 2, а,б имеют только два пика вблизи 2920 и 2850 см–1, которые с температурой уменьшаются (б) и исчезают (а). Эти пики приписывают асимметричным и симметричным валентным колебаниям –CH2 соответственно [38].

На спектрах образцов, обработанных при 250°C, наблюдается появление парных пиков при ~2360 и ~2320 см–1, которые объясняются наличием молекул CO2 [35]. Такие же пики обнаружены на спектре образца из каменного угля, обработанного на воздухе при 250°C (рис. 1, а).

Пики поглощения в диапазоне 1800–1000 см–1, как правило, связывают с наличием кислородосодержащих структур и деформационными колебаниями С–Н-групп. При этом пики при ~1706, ~1265, ~1209 и ~1167 см–1, находящиеся на спектрах обоих типов образцов, объясняются колебаниями алифатических С–О-соединений [36], С–О-валентными колебаниями [37] в лигнине и в ароматических метоксильных группах [39], и колебаниями С–О–С-соединений [35, 39] соответственно. Пик при 1600 см–1 традиционно относят к колебаниям C=C-связи в ароматическом кольце [3538]. Пики при ~1507, 1451 и 1422 см–1 соотносят с колебаниями ароматических структур в лигнине и с деформационными колебаниями С–Н-связей в лигнине и углеводородах [39]. Слабый пик при 1030 см–1 относят к колебаниям связей в алифатических эфирах и спиртах [37].

Как видно из рис. 2, а, при обработке образцов на воздухе при температурах выше 200°C происходит реструктуризация химической структуры образцов бурого угля. Так, значительно уменьшаются пики при ~1706, 1600 и 1451 см–1 и появляются новые пики при 1580, 1414, 1112 и 874 см–1. Полосу поглощения 1580 см–1 объясняют колебаниями карбоксильных групп [37]. Появление пика при 1414 см–1 может быть объяснено исходя из данных, что существование групп ${\text{CO}}_{3}^{{2 - }}$ обычно подтверждается тремя сильными асимметричными полосами валентных колебаний при 1546, 1414 и 1482 см–1 [40], которые можно наблюдать в спектрах для образцов, прошедших обработку при 200, 250 и 300°C. Появление полосы при 874 см–1 может быть объяснено образованием карбонатных соединений, потому что их присутствие детектируется по полосе умеренной интенсивности при экстремальном значении 1412 см–1 и узким полосам при 875 и 714 см–1 [41]. Все эти полосы поглощения присутствуют на спектрах образцов, прошедших термическую обработку на воздухе при 200°C и выше. Полосы поглощения с максимумами при 1110 и плечо при 1160 см–1 также связывают с наличием связей С–О [42].

Пики поглощения в области 700–900 см–1 относятся к ароматическим С–Н-деформационным колебаниям олефиновых и ароматических структур [3537].

ИК-спектры всех образцов показывали наличие воды в образцах. Фундаментальное понимание взаимодействия угля и воды является важной частью представления о его структуре [24]. Легкость удаления воды зависит от форм воды в низкосортных углях. Вода удерживается в углях в разной форме, и принято считать, что вода существует в связанной и свободной фазах [43, 44].

Классификация содержащейся влаги в углях была приведена в работе [45], в которой воду классифицировали как хемосорбированную, физосорбированную, микро- и макропоровую, межчастично- и внутричастично удерживаемую. В работе [46] методами ДСК и ядерного магнитного резонанса (ЯМР) исследованы энтальпийные пики в процессе охлаждения восьми углей от бурых до битуминозных с содержанием воды от 57.5 до 4.6%. Они сообщили о двух типах замерзающей воды (свободная вода и замерзающая связанная вода) и незамерзающей воде в углях на основе характеристик замерзания. Для углей с небольшим содержанием воды (например, 14.75%) характерна “незамерзающая вода” и “замерзающая связанная вода”, которая обнаруживается низкотемпературным рентгенодифракционным анализом при –80°С, что указывает на то, что часть “замерзающей связанной воды” не может быть обнаружена методом ДСК. Количество тепла, выделяемого при фазовом переходе воды третьего типа для образцов угля с содержанием воды менее 18%, было очень небольшим и не может быть обнаружено методом ДСК [47].

Для исследования доли воды и изменения химического состава угля при высоких температурах использовали метод ТГА. Термогравиметрические (ТГ) и дифференциальные термогравиметрические (ДТГ) кривые в интервале температур 25–350°С в атмосфере азота и атмосфере воздуха представлены на рис. 3. Наибольшая потеря массы проявляется в интервале температур 30–100°С, а максимальная скорость потери массы появлялась около 75°С. Потеря массы до 150°С происходит в основном за счет удаления влаги [47]. При повышении температуры выше 150°С происходит выделение CO2, в основном за счет разложения кислородсодержащих функциональных групп, таких как карбоксильные, карбонильные, карбоксилатные и фенольные группы [47]. В литературе сообщалось о разложении кислородных функциональных групп и последующем выделении легких газов, таких как СО и СО2, во время сушки [4851].

Рис. 3.

ТГА образцов бурого (1) и каменного (2) углей в атмосфере азота (а), (а') и в атмосфере воздуха (б), (б').

Из кривых ДТГ видно, что для бурого и каменного угля доля испарившейся влаги различается. Потеря массы (Δm) при 150°С для каменного и бурого угля составляет ~1.2 и ~6.2% соответственно (табл. 2). По данным, полученным оценкой площади соответствующего пика на кривых ДСК (SDTG, ~75°C), потеря массы для каменного и бурого угля получилась равной 1.15 и 6.12 соответственно (табл. 2).

Таблица 2.

Термические свойства бурого и каменного углей

Параметр (по данным ТГА и ДСК) Каменный уголь Бурый уголь
ΔHopen, Дж/г 45.12 194.6
ΔHclose, Дж/г 11.6 37.3
Cp при 30°C/при 150°C/при 300°C, Дж/(г · K) 1.33/1.72/3.38 1.19/3.71/3.48
Δm при 150°C, % 1.2 6.2
SDTG, ~75°C в среде азота 1.15 6.12

Эксперимент ДСК не показал экзотермических пиков в процессе охлаждения образцов углей до –85°С, что свидетельствует об отсутствии свободной воды и, возможно, замерзающей связанной воды (рис. 4, а). Однако в эксперименте с нагреванием до 350°С при открытых тиглях на кривых ДСК наблюдаются эндотермические пики при температурах 86–88°С (рис. 4, б). Данный пик, очевидно, соответствует испарению незамерзающей связанной воды в углях. Энтальпия испарения данной воды в каменном и буром углях дана в табл. 2. Эксперимент ДСК при закрытых тиглях показал эндотермические пики при 85, 160 и 200°С для бурого угля и при 235°С для каменного угля (рис. 4, в). Площади (ΔHclose) под пиками при 200 и 235°С были пропорциональны энтальпии испарения в открытых тиглях (ΔHopen) (табл. 2).

Рис. 4.

ДСК образцов бурого и каменного углей: при охлаждении (а); в открытом тигле (б); в закрытом тигле (в).

Количество тепла, необходимое для повышения температуры единицы массы угля на 1К, называется удельной теплоемкостью угля. Этот параметр зависит от углефикации, влажности, зольности и температуры. Удельная теплоемкость угля при комнатной температуре уменьшается с увеличением углефикации (выражается содержанием углерода) [52] и возрастает примерно линейно с увеличением влажности. Теплоемкость углей была определена в интервале температур 25–350°С с помощью традиционной ДСК с использованием стандарта ASTM E1269 (сапфира). Как видно из табл. 2, теплоемкость углей (Cp) увеличивается с температурой, причем для бурого угля характерна большая теплоемкость из-за большего количества связанной воды.

ВЫВОДЫ

Исследование изменений химического состава частиц угля в процессе термообработки актуально и интересно в целях развития математических моделей для описания горения органических твердофазных топлив и мультитопливных систем, а также для более глубокого изучения условий получения угольных сорбентов с улучшенными свойствами.

Применение методов ИКС НПВО и ДСК позволило выявить основные закономерности изменения химического состава у каменных и бурых углей в зависимости от условий термической обработки при температурах до 350°C. Заметные изменения в химическом составе каменного угля видны на ИК-спектрах образцов, термически обработанных на воздухе, начиная с температур 200 и 250°С у образцов, полученных в условиях без доступа воздуха. Исследования показали, что в каменном угле, обработанном при повышенных температурах, в процессе общей дегидратации и дегазации, включая дегидратацию минеральных включений, происходит увеличение содержания карбонильных групп и ангидридов.

При исследовании бурого угля ИК-спектры образцов, обработанных без доступа воздуха, не показали изменений в положении полос поглощения в отличие от образцов, обработанных на воздухе, ИК-спектры которых демонстрируют значительное изменения положения полос поглощения на участке спектра 1800–700 см–1 начиная с температур 200°С.

ДСК-исследования показали, что в изученных образцах преобладает такая форма воды, как незамерзающая связанная вода, при этом вода в остальных формах находится в таких количествах, что она не детектируется на спектрах. ТГА- и ДТГ-исследования позволили оценить долю испарившейся влаги, которая составила ~1.2% для каменного угля и ~6.2% для бурого угля. Дополнительно были оценены теплофизические характеристики образцов, такие как энтальпия испарения незамерзающей связанной воды, при прогреве в открытом и закрытом тигле, и теплоемкость при разных температурах. Полученные данные могут быть полезными при математическом моделировании реальных процессов.

Список литературы

  1. Pales A.F., Bennett S.Energy Technology perspectives 2020. Paris:IEA publ. 2020. 398 p.

  2. Saloojee F. Kinetics of pyrolysis and combustion of a South African coal using the distributed activation energy model: degree of Master of Science in Engineering.J.: University of the Witwatersrand, 2011. 155 p.

  3. Smith L.K., Smoot L.D., Fletcher T.H., Pugmire R.J. The structure and reaction processes of coal. NY.: Plenum Press, 1994. 485 p.

  4. Jelemenský L., Žajdlík R., Markoš J., Remiarová B. // Acta Montanistica Slovaca Ročník. 1998. V. 3. № 3. P. 295.

  5. Kuznetsov G.V., Mamontov G.Ya., Taratushkina G.V. // Combust Explos Shock Waves. 2004. V. 40. № 1. P. 70. https://doi.org/10.1023/B:CESW.0000013669.57057.42

  6. Beer J.M. // Prog. Energy Combust. Sci. 2000. V. 26. P. 301. https://doi.org/10.1016/S0360-1285(00)00007-1

  7. Лесных А.В., Штым К.А., Головатый С.В. // Вологодские чтения. 2012. Т. 7. № 4. С. 179.

  8. Голицын М.В., Вялов В.И., Богомолов А.Х., Пронина Н.В., Макарова Е.Ю., Митронов Д.В., Кузеванова Е.В., Макаров Д.В. // Георесурсы. 2015. Т. 2. № 61. С. 41.https://doi.org/10.18599/grs.61.2.4

  9. Копп Д.Д., Портнова А.В., Фарберова Е.А. // Вестн. ПНИПУ. Химическая технология и биотехнология. 2019. № 4. С. 133.https://doi.org/10.15593/2224-9400/2019.4.12

  10. Пеканов С.В. // Разведка и охрана недр. 2006. № 11. С. 39.

  11. Кондырев Б.И., Ларионов М.В., Приеменко О.С. // ГИАБ. 2005. № 3. С. 244.

  12. Кузнецов Б.Н., Чесноков Н.В. // Химия в интересах устойчивого развития. 2017. Т. 25. № 3. С. 231. https://doi.org/10.15372/KhUR20170301

  13. Щипко М.Л., Еремина А.О., Головина В.В., Рудковский А.В. // Изв. вузов. Химия и хим. технология. 2009. Т. 52. № 1. С. 56.

  14. Исаева Л.Н., Тамаркина Ю.В., Бован Д.В., Кучеренко В.А. // Журнал СФУ. Серия: Химия. 2009. Т. 2. № 1. С. 25.

  15. Чухрина В.В., Золотарева Н.В. // Успехи в химии и химической технологии. 2014. Т. 28. № 1 (150). С. 131.

  16. Бейшекеев К.К., Мырзахметов М.М., Джусипбеков У.Ж., Тогабаев Е.Т., Ескожиева А.Б., Абдурасулов А.И. // Наука и новые технологии. 2013. № 3. С. 28.

  17. Данилов О.С., Михеев В.А. // ГИАБ. 2007. № 11. С. 93.

  18. Еремина А.О., Головина В.В., Угай М.Ю., Рудковский А.В., Степанов С.Г., Морозов А.Б. // Современные наукоемкие технологии. 2004. № 2. С. 55.

  19. Патраков Ю.Ф., Семенова С.А., Федорова Н.И. // Вестн. КузГТУ. 2008. Т. 1. № 65. С. 31.

  20. Shaddix C.R. // Combust. Flame. 2012. V. 159. P. 3003. https://doi.org/10.1016/j.combustflame.2012.07.013

  21. Beck N.C., Hayhurst A.N. // Combust. Flame. 1990. V. 79. P. 47. https://doi.org/10.1016/0010-2180(90)90087-8

  22. Ульянова Е.В., Малинникова О.Н., Пашичев Б.Н. // ГИАБ. 2020. № 2. С. 71. https://doi.org/10.25018/0236-1493-2020-2-0-71-81

  23. Bradley D., Lawes M., Scott M.J., Usta N. // Combust. Flame. 2001. V. 124. P. 82. https://doi.org/10.1016/S0010-2180(00)00186-3

  24. Alexeev A.D., Ulyanova E.V., Kalugina N.A., Degtyar S.E. // Condensed Matter Physics. 2006. V. 9. No. 1 (45). P. 109.

  25. Шпакодраев К.М., Жеребцов С.И., Мальчшенко Н.В., Исмагилов З.Р. // ХТТ. 2020. Т. 54. № 4. С. 34. [Solid Fuel Chem, 2020, vol. 54, no. 4, p. 219. https://doi.org/10.3103/S0361521920040059]https://doi.org/10.31857/S0023117720040052

  26. Tironia A., Trezza M.A., Irassar E.F., Scian A.N. // Proc. Mater. Science. 2012. V. 1. P. 343. https://doi.org/10.1016/j.mspro.2012.06.046

  27. Xing Y., Gui X., Liu J., Cao Y., Zhang Y., Li S. // Physicochem. Probl. Miner. Process. 2016. V. 52. №. 2. P. 703. https://doi.org/10.5277/ppmp160215

  28. Тарасенко И.А. Геохимические особенности состава и закономерности формирования подземных вод в природно-техногенных гидрогеологических структурах районов ликвидированных угольных шахт: Дис. д-ра геол.-минерал. наук. В.: ДВГИДВОРАН, 2014. 327 с.

  29. Zhang W., Jiang Sh., Wang K., Wang L., Xu Y., Wu Z., Shao H., Wang Y., Miao M. // Int. J. Coal Prep. Util. 2015. V. 35. № 1. P. 39. https://doi.org/10.1080/19392699.2013.873421

  30. Cai J., Yang Sh., Hu X., Xu Q., Zhou B., Zhang Z. // Combust. Sci. Technol. 2018. V. 191. № 8. P. 1337. https://doi.org/10.1080/00102202.2018.1527324

  31. Orrego J.A., Cabanzo Hernández R., Mejía-Ospino E. // Revista Mexicana de Física. 2010. V. 56. 3. P. 251. https://www.redalyc.org/articulo.oa?id=57019192011

  32. Ryczkowski J. // Eur. Phys. J. Special Topics. 2008. V. 154. P. 357. https://doi.org/10.1140/epjst/e2008-00575-4

  33. Cheng J., Zhang Y., Wang T., Norris P., Chen W., Pan W. // Energy Fuels. 2017. V. 31 (7). P. 7042. https://doi.org/10.1021/acs.energyfuels.7b01073

  34. Ponomareva A.A., Grebenyuk I.V., Tcoi K.A., Lesnykh A.V., Babushok V.I., Stym K.A. // IOP Conf. Series: Journal of Physics: Conf. Series. 2018. V. 1115. № 042031. P. 1. https://doi.org/10.1088/1742-6596/1115/4/042031

  35. Devasahayam S., Ameen M.A., Verheyen T.V., Bandyopadhyay S. // Minerals. 2015. V. 5. P. 623. https://doi.org/10.3390/min5040512

  36. Qin H., Lu Z., Yao S., Li Z., Lu J. // J. Anal. At. Spectrom. 2019. V. 34. P. 347. https://doi.org/10.1039/C8JA00381E

  37. Chen Y., Zou C., Mastalerz M., Hu S., Gasaway C., Tao X. // Int. J. Mol. Sci. 2015. V. 16. P. 30223. https://doi.org/10.3390/ijms161226227

  38. Yao S., Zhang K., Jiao K., Hu W. // Energy Explor. Exploit. 2011. V. 29. № 1. P. 1. https://www.jstor.org/stable/26160838

  39. Pandey K.K., Pitman A.J. // Int. Biodeterior. Biodegradation. 2003. V. 52. P. 151. https://doi.org/10.1016/S0964-8305(03)00052-0

  40. Avdontceva M.S., Zolotarev A.A., Krivovichev S.V., Krzhizhanovskaya M.G., Bocharov V.N., Shilovskikh V.V., Zolotarev A.A., Rassomakhin M.A. // J. Geosci. 2021. V. 66. P. 147. https://doi.org/10.3190/jgeosci.327

  41. Machowska A., Kledynski Z., Wilinska I., Pacewska B. // Bull. Mater. Sci. 2019. V. 42. № 213. P. 1. https://doi.org/10.1007/s12034-019-1886-1

  42. Munkhtsetseg S., Khomich A.V., Poklonskii N.A., Davaasambuu J. // J. Appl. Spectrosc. 2007. V. 74. № 3. P. 338. https://doi.org/10.1007/s10812-007-0055-2

  43. Lynch I.J., Webster D.S. // Fuel. 1982. V. 61. P. 271. https://doi.org/10.1016/0016-2361(82)90124-7

  44. Mraw S.C., O’Rourke D.F. // J. Colloid and Interface Sci. 1982. V. 89. P. 268. https://doi.org/10.1016/0021-9797(82)90140-0

  45. Dahlstrom D.A., Klepper R.P. In: Liu YA, editor. Physical cleaning of coal: present and developing methods. N.Y.: Marcel Dekker, 1982. 551 p.

  46. Norinaga K., Kumagai H., Hayashi J-i., Chiba T. // Energy Fuels. 1998. V. 12. № 3. P. 574.https://doi.org/10.1021/ef970183j

  47. Tahmasebi A., Yu J., Su H., Han Y., Lucas J., Zheng H., Wall T. // Fuel. 2014. V. 135. P. 243.https://doi.org/10.1016/j.fuel.2014.06.068

  48. Tahmasebi A., Yu J., Han Y., Yin F., Bhattacharya S., Stokie D. // Energy Fuels. 2012. V. 26. № 6. P. 3651. https://doi.org/10.1021/ef300559b

  49. Tahmasebi A., Yu J., Han Y., Li X. // Fuel Proc. Technol. 2012. V. 101. P. 85. https://doi.org/10.1016/j.fuproc.2012.04.005

  50. Tahmasebi A., Yu J., Bhattacharya S. // Energy Fuels. 2012. V. 27. № 1. P. 154. https://doi.org/10.1021/ef3016443

  51. Karsner G.G., Perlmutter D.D. // AIChE Journal. 1982. V. 28. P. 199. https://doi.org/10.1002/aic.690280206

  52. Yu J.S. Coal Chemistry. B.: Metallurgical Industry Press, 2000. 162 p.

Дополнительные материалы отсутствуют.