Кинетика и катализ, 2019, T. 60, № 3, стр. 281-288

Взаимодействие глутатиона с пероксидом водорода. Кинетическая модель

К. М. Зинатуллина 12*, О. Т. Касаикина 1, В. А. Кузьмин 2, Н. П. Храмеева 2

1 ФГБУН Институт химической физики им. Н.Н. Семенова Российской академии наук
119991 Москва, ул. Косыгина, 4, Россия

2 ФГБУН Институт биохимической физики им. Н.М. Эмануэля Российской академии наук
119991 Москва, ул. Косыгина, 4, Россия

* E-mail: karinazinat11@gmail.com

Поступила в редакцию 04.10.2018
После доработки 07.12.2018
Принята к публикации 22.01.2019

Полный текст (PDF)

Аннотация

Исследованы кинетические закономерности взаимодействия глутатиона (GSH) c пероксидом водорода (H2O2). Показано, что скорость расходования GSH нелинейно зависит от концентраций реагентов, процесс сопровождается появлением радикалов с относительно небольшой скоростью, составляющей доли процента от скорости расходования GSH. На основании полученных экспериментальных и литературных данных о реакциях GSH с H2O2 и тиильных радикалов предложена кинетическая модель сложного процесса взаимодействия GSH и H2O2 в водной среде при 37°С. Модель включает 15 квазиэлементарных реакций с соответствующими константами скорости, в том числе, формирование промежуточного комплекса GSH–H2O2 и его последующие реакции с образованием конечных продуктов. Компьютерное моделирование на основе разработанной модели удовлетворительно описывает особенности кинетики процесса в широком диапазоне концентраций реагентов.

Ключевые слова: кинетика, глутатион, пероксид водорода, тиильные радикалы, кинетическая модель

ВВЕДЕНИЕ

Тиолсодержащие соединения играют важную роль в защите биологических систем от окислительных повреждений [1, 2]. Глутатион (GSH) – самый распространенный цитозольный тиол, относится к эндогенным биоантиоксидантам, синтезируемым непосредственно в живых организмах. GSH взаимодействует с гидроксильными радикалами, восстанавливает пероксид водорода, гидропероксиды, дисульфидные связи –S–S– и предотвращает окисление протеинов [39]. Концентрация GSH в биологических тканях составляет 0.1–10 ммоль л–1, что значительно выше концентраций других потенциальных биоантиоксидантов. В клетках GSH присутствует преимущественно в восстановленной форме (GSH). Активными формами кислорода (АФК) GSH окисляется в дисульфид (GSSG). Соотношение восстановленной и окисленной форм глутатиона ([GSH]/[GSSG]) в клетке является одним из важнейших параметров, который показывает уровень окислительного стресса [1012]. Окислительный стресс характеризуется повышенным содержанием АФК и отражает дисбаланс между скоростями образования АФК и их утилизацией [1315].

В живых организмах восстановление гидропероксидов осуществляется глутатиoн-пероксидазами – ферментами, специфичными для органов и тканей, которые используют GSH в качестве субстрата и эффективно восстанавливают не только H2O2, но и органические гидропероксиды, включая гидропероксиды мембранных полиненасыщенных жирных кислот. GSH участвует во многих физиологических процессах. В живых организмах он регулирует конформации белков и экспрессию генов с помощью реакций тиол-дисульфидного обмена, влияет на лимфоциты и иммунные реакции [1619]. Изучается взаимосвязь GSH с различными заболеваниями, включая рак, нейродегенеративные болезни, синдром приобретенного иммунодефицита, старение, инфаркт, инсульт [1924].

В последние десятилетия активно исследуется роль GSH в биохимии раковых клеток. Предполагается, что GSH является ключевым элементом в их защите от свободных радикалов и электрофилов и определяет чувствительность клеток к радиации и медикаментозной цитотоксичности. Множественную лекарственную и лучевую резистентность опухолевых клеток по сравнению с нормальными тканями связывают с повышенным в них уровнем GSH [2225]. В литературе редокс-пара GSH/GSSG и H2O2 занимают центральное место в определении окислительно-восстановительного гомеостаза и редокс-сигнализации [2631].

Согласно [2, 6, 3235] взаимодействие GSH и H2O2 протекает стехиометрически в соответствии с уравнением:

$2{\text{GSH}} + {{{\text{H}}}_{2}}{{{\text{O}}}_{2}} \to {\text{GSSG}} + 2{{{\text{H}}}_{2}}{\text{O}}.\quad$

Однако в ряде работ отмечается, что, несмотря на общую стехиометрию, соответствующую вышеуказанному уравнению, скорость процесса имеет первый порядок по концентрации GSH [2, 31, 36] и зависит от соотношения концентраций GSH и H2O2 [36]. Недавно [37, 38] мы обнаружили, что взаимодействие GSH и H2O2 сопровождается генерированием радикалов, скорость которого составляет доли процента от скорости расходования GSH, однако ее оказалось достаточно для инициирования цепной реакции GSH с ненасыщенными фенолами ресвератролом и кофейной кислотой [39, 40]. Скорости образования радикалов (Wi) были измерены методом ингибиторов с применением анионного полиметинового красителя А (пиридиновая соль 3,3'-ди-γ-сульфопропил-9-метилтиакарбо-цианинбетаина) в качестве акцептора. Этот водорастворимый краситель инертен по отношению к тиолам и пероксиду водорода, но активно и стехиометрически реагирует со свободными радикалами [41]. По расходованию А, используя метод конкурирующих реакций, можно проводить оценку антирадикальной активности антиоксидантов. В частности, так было получено значение krO2 = 0.84 × × 105 М–1 с–1 для константы скорости реакции GSH с пероксильным радикалом из ААРН (2,2'-азобис(2-амидинопропан) гидрохлорид) в водной среде при 37°С [38, 40].

В настоящей работе экспериментально исследованы концентрационные зависимости скорости расходования GSH и скорости образования радикалов в реакции GSH с H2O2. С помощью компьютерного моделирования с учетом полученных экспериментальных и имеющихся литературных данных о реакциях GSH, H2O2 и тиильных радикалов проведен анализ возможных путей неферментативного превращения GSH в GSSG. Построена кинетическая модель сложного процесса взаимодействия GSH и H2O2 (в водной среде при 37°С), которая хорошо описывает особенности кинетики процесса в широком диапазоне концентраций реагентов.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Глутатион (GSH), реактив Эллмана (5,5'-дитиобис-(2-нитробензойная кислота (DTNB), “Sigma-Aldrich”), пероксид водорода (“Усольхимпром”) применяли без предварительной очистки. Акцептором радикалов (А) служил анионный полиметиновый краситель (пиридиновая соль 3,3'-ди-γ-сульфопропил-9-метилтиакарбо-цианинбетаина, “Госниихимфотопроект”) [39]. В качестве реакционной среды использовали бидистиллированную и деионизированную воду (Direct-Q UV Millipore, 18 МОм см).

Реакции проводили при температуре 37°С в стеклянной термостатируемой ячейке, снабженной магнитной мешалкой. По ходу реакции из реакционного сосуда отбирали аликвоты (15 мкл), в которых анализировали содержание GSH методом Эллмана [42]. Для этого аликвоту добавляли к 3 мл натрий-фосфатного буферного раствора (PBS, рН 7.4), содержащего 0.1 мМ DTNB, и спектрофотометрически определяли содержание 2-нитро-5-тиобензойной кислоты (λmax = 412 нм, ε = 0.14 × 105 М–1 см–1), которая образуется при взаимодействии GSH с DTNB. Концентрацию базовых растворов H2O2 в отсутствие GSH контролировали йодометрическим методом.

Скорость генерирования радикалов (WA) измеряли методом ингибиторов по расходованию акцептора А, изменение концентрации которого регистрировали спектрофотометрически (ε = 0.77 × × 105 М–1 см–1 при λmax = 543 нм) непосредственно в термостатируемых кварцевых кюветах (1 см) спектрофотометра Ultraspec1100Pro (“Amersham plc”, США).

Погрешность определения концентраций реагентов и скоростей реакций не превышала 15%.

Анализ кинетических особенностей взаимодействия GSH с H2O2 и компьютерное моделирование кинетических кривых расходования реагентов осуществляли с использованием программы [43].

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

На рис. 1 представлены зависимости начальной скорости расходования GSH (WGSH) от концентраций GSH и H2O2 при разных соотношениях их концентраций (0.1 < [GSH]0/[[H2O2]0 < 2.5). Линейные анаморфозы этих зависимостей в логарифмических координатах (рис. 1б) свидетельствуют о дробных порядках скорости расходования GSH по концентрациям реагентов:

(1)
${{W}_{{{\text{GSH}}}}} \cong {\text{const}}\left[ {{\text{GSH}}} \right]_{0}^{{0.3}}\left[ {{{{\text{H}}}_{2}}{{{\text{O}}}_{2}}} \right]_{0}^{{1.2}},$
где сonst = (1.7 ± 0.2) × 10–3 М–0.5 с–1.

Рис. 1.

а – Зависимость скорости расходования GSH (WGSH) от концентрации GSH в присутствии 4 мМ H2O2 (1) и от концентрации H2O2 в присутствии 4.5 мМ GSH (2); б – зависимость скорости расходования GSH от концентраций GSH (3) и H2O2 (4) в логарифмических координатах. Экспериментальные (◆, ⚪) и расчетные (–) данные. Водная среда, 37°С.

Скорость инициирования радикалов измеряли методом ингибиторов по расходованию акцептора радикалов (А). На рис. 2а представлено изменение спектров поглощения А, зарегистрированных с интервалом 1 мин после введения акцептора в реакционную смесь. Из рис. 2б следует, что акцептор А не реагирует с GSH и H2O2, взятыми по отдельности, и расходуется только в реакции с радикалами, генерируемыми при их взаимодействии (кривая 3).

Рис. 2.

а – Изменение спектров поглощения 7 мкМ А в смеси 5 мМ GSH и 5.3 мМ H2O2; водная среда, 37°С. Спектры зарегистрированы с интервалом 1 мин. б – Кинетические кривые расходования 7 мкМ А в присутствии 10 мМ GSH (1), 10 мM H2O2 (2) и смеси 5 мМ GSH с 5.3 мМ H2O2 (3).

В табл. 1 представлены экспериментальные значения скоростей образования радикалов (WA) при разных концентрациях Н2О2 и GSH. Видно, что скорости образования радикалов на 2 порядка ниже WGSH. Зависимости WA от концентраций GSH и H2O2 также нелинейные, как и WGSH, и имеют дробные порядки по концентрациям реагентов, отличные от порядков в уравнении (1) для WGSH:

(2)
${{W}_{{\text{A}}}} \cong {\text{const }}{{\left[ {{\text{GSH}}} \right]}^{{{\text{0}}{\text{.75}}}}}{{\left[ {{{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{{{\text{O}}}_{{\text{2}}}}} \right]}^{{{\text{0}}{\text{.75}}}}}{\text{,}}$
где const = (1.3 ± 0.2) × 10–5 М–0.5 с–1.

Таблица 1.  

Скорости расходования акцептора А (7.2 мкМ) при разных концентрациях Н2О2 в присутствии 5 мМ GSH, а также различных концентрациях GSH в присутствии 8.6 мМ Н2О2 (водная среда, 37°С)

[GSH] = 5 мM; [A] = 7.2 мкМ [H2O2] = 8.6 мM; [A] = 7.2 мкМ
[H2O2], мM WA × 109, М/с [GSH], мМ WA × 109, М/с
эксперимент расчетные данные эксперимент расчетные данные
0.45 1 ± 0.1 0.88 1.0 1.3 ± 0.15 2.4
0.9 1.7 ± 0.2 1.62 2.5 3.8 ± 0.4 3.5
1 2.0 ± 0.2 1.8 5.0 6.2 ± 0.6 5.5
1.75 2.5 ± 0.25 2.52 6.9 7.3 ± 0.7 7.8
2 2.8 ± 0.3 2.8 8.0 9.85 ± 1.0 9.6
3.5 4.5 ± 0.45 4.25 10.0 10.0 ± 1.0 10.3
4.4 4.9 ± 0.5 4.95
8.8 5.6 ± 0.6 5.25

Дробные порядки по концентрациям основных реагентов, как правило, свидетельствуют о сложном многостадийном механизме процесса.

Для анализа кинетических особенностей взаимодействия GSH и Н2О2 мы использовали компьютерное моделирование по программе [43]. Кинетическую схему – совокупность квазиэлементарных реакций (табл. 2) – конструировали поэтапно с учетом следующих особенностей процесса: 1) относительное увеличение WGSH при [H2O2]0 > [GSH]0 и относительное уменьшение WGSH при [GSH]0 > [Н2О2] (рис. 1); 2) образование радикалов и нелинейные зависимости начальной скорости расходования А от начальных концентраций GSH и Н2О2; 3) основными продуктами превращения GSH и Н2О2 являются GSSG и H2O; 4) кинетическая схема с оптимизированными константами скорости должна описывать экспериментальные кривые расходования GSH и введенного в реакционную смесь акцептора А.

Таблица 2.

Кинетическая модель взаимодействия GSH с Н2О2 в присутствии акцептора радикалов А в водной среде при 37°С

Реакции Лит. ссылка* Константы скорости Значение ki, М–1 с–1
H2O2 + GSH → К (I) [36] k1 1.2 × 10–1
К → H2O2 + GSH (II) [36] k2 **1 × 10–6
К + GSH → GSSG + 2H2O (III) [36] k3 4 × 10–3
К + GSH → GS• + GS• + 2H2O (IV) Настоящ. работа k4 7 × 10–4
К → GSOH + H2O (V) Настоящ. работа k5 **2 × 10–3
GSOH + GSH → GSSG + H2O (VI) [2, 44] k6 8 × 10–1
GSH + GSH → С (VII) [32] k7 1.3
С → GSH + GSH (VIII) [32] k8 **9 × 10–4
GSH + H2O2→ GS• + OH• + H2O (IX) Настоящ. работа k9 4 × 10–4
OH• + GSH → H2O + GS• (X) Настоящ. работа k10 1 × 108
К + К → GSSG + 2H2O +H2O2 (XI) [36] k11 9 × 10–2
С + H2O2 → GSSG + 2H2O (XII) Настоящ. работа k12 1 × 10–3
GS• + GS• → GSSG (XIII) [45] k13 1 × 109
GS• + A → B• (XIV) Настоящ. работа k15 6 × 105
B• + B• → продукты (XV) Настоящ. работа k16 2 × 108

Примечание. К – комплекс GSH–H2О2; С – комплекс GSH–GSH.

 * Ссылки на работы, в которых упоминается соответствующая реакция. Оценка констант скоростей проведена только в [36], но для взаимодействия GSH с Н2О2 в фосфатном буфере.

** Константа скорости имеет размерность с–1.

Анализ литературных данных по кинетике взаимодействия GSH и Н2О2 показал следующее. В работах [2, 6, 31, 44] было предположено, что начальным продуктом реакции между тиолом и H2O2 является сульфеновая кислота (–SOH), которая далее быстро взаимодействует с тиолом с образованием дисульфида:

$\begin{gathered} {\text{GSH}} + {{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{{{\text{O}}}_{{\text{2}}}} \to {\text{GSOH}} + {{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{\text{O,}} \\ {\text{GSOH}} + {\text{GSH}} \to {\text{GSSG}} + {{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{\text{O}}{\text{.}} \\ \end{gathered} $

В [2] представлены кинетические характеристики реакции GSH и нескольких других тиолов с H2O2 в фосфатном буфере при 37оС и рН 7.4. Из экспоненциальных кинетических кривых расходования Н2О2 в избытке GSH была определена эффективная константа скорости, из зависимости которой от концентрации GSH (∼ мМ) получено значение бимолекулярной константы скорости реакции GSH и Н2О2, равное 0.9 М–1 с–1. В работе [36] была тщательно исследована кинетика расходования GSH и Н2О2 при их взаимодействии в нейтральном водном растворе при концентрациях порядка мМ и соотношении [GSH]0/[H2О2]0 в интервале от 0.2 до 2. На основании наблюдаемых дифференциальных спектров поглощения реакционной смеси в специально сконструированных кюветах и наблюдаемых особенностях расходования H2О2 авторы [36] предположили формирование промежуточного комплекса GSH–H2О2, в котором тиоловая группа –SH реагирует с реактивом Эллмана так же, как в свободном GSH, а H2О2 не определяется используемым в [36] титан-сульфатным методом. Мы не нашли в литературе данных об образовании радикалов при взаимодействии GSH и H2О2 и в нашей первой публикации по этому вопросу [37] предложили относительно простую схему, учитывающую предположение [36] о формировании комплекса GSH–H2О2:

$\begin{gathered} {\text{GSH}} \\ \downarrow \\ {\text{GSH}} + {{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{{{\text{O}}}_{{\text{2}}}} \rightleftarrows \left[ {{\text{GSH--}}{{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{{{\text{O}}}_{{\text{2}}}}} \right] \to {\text{G--S--S--G}} + {\text{2}}{{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{O\;} \\ \downarrow \\ {Р а д и к а л ы (GS \bullet )} \\ \downarrow \\ {GS \bullet + А } \\ \downarrow \\ {\text{П р о д у к т ы }} \\ \end{gathered} $

Схема 1 .

В табл. 2 этой схеме соответствуют реакции (I)–(IV) (К – комплекс GSH–H2О2). Реакция (XIII) (k13 = 109 М–1 с–1 [45]) характеризует быструю рекомбинацию тиильных радикалов, а взаимодействию акцептора А с тиильными радикалами соответствуют реакции (XIV) и (XV). Но моделирование показало, что совокупности реакций (I)–(IV) и (XIII)–(XV) соответствуют линейные зависимости WGSH от начальных концентраций реагентов даже при вариации констант скоростей k1k4 в довольно широком интервале значений. C учетом литературных данных о промежуточном образовании сульфеновой кислоты (GSOH) введены реакции (V) и (VI). Реакции (VII) и (VIII) – формирование димера глутатиона GSH + GSH $ \rightleftarrows $ $ \rightleftarrows $ GSH–GSH (C), в котором тиоловые группы определяются методом Эллмана, введены в модель для того, чтобы относительно уменьшить WGSH и WА в избытке GSH. Необходимо отметить, что в работе [32] при исследовании масс-спектров GSH методом электроспрея отрицательных ионов было показано, что в водном растворе наряду с ионами GSH обнаруживаются ионы димера, тогда как в фосфатном буферном растворе (0.1 М, рН ∼ 7) димер не регистрируется. Для того чтобы WGSH относительно увеличивалась в избытке Н2О2 (рис. 1, кривая 2), добавлена реакция (XII). Реакции (IV), (IX) и (X), в которых образуются тиильные радикалы, увеличивают скорость расходования акцептора (WA) и практически не влияют на WGSH.

Реакции (I)–(XIII) характеризуют механизм взаимодействия GSH с Н2О2. Реакции (XIV) и (XV) имеют место при добавках акцептора радикалов и вместе с остальными реакциями моделируют кинетические кривые расходования акцептора.

Представленная кинетическая модель с оптимизированными константами скоростей вполне удовлетворительно описывает экспериментальные концентрационные зависимости для WA и WGSH (рис. 1 и табл. 1), а также экспериментальные кинетические кривые расходования GSH и А в реакции GSH с Н2О2 (рис. 2 и 3).

Рис. 3.

а – Кинетические кривые расходования тиильных групп в растворе 4.5 мМ GSH в отсутствие Н2О2 (1), в смеси с 4 мМ Н2О2 (2) и в смеси с 8.5 мМ Н2О2 (3). ◆, ⚪, △ – экспериментальные данные (по Эллману), линии – расчет по кинетической модели (табл. 2) [GSH]* = [GSH] + [ K] + 2[C]. б – Кинетическая кривая расходования 6 мкМ акцептора А в присутствии 10 мМ GSH и 8.6 мМ H2O2. Точки – экспериментальные данные, линии – расчет по кинетической модели (табл. 2).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На основании экспериментально полученных концентрационных зависимостей скорости расходования GSH и скорости образования радикалов в реакции GSH с H2O2 (в водной среде при 37°С) разработана кинетическая модель взаимодействия GSH с H2O2, включающая 15 реакций с соответствующими оптимизированными для условий эксперимента значениями констант скоростей. Модель предусматривает образование комплексов GSH–H2O2 и GSH–GSH, что позволяет описать нетривиальные концентрационные зависимости скорости расходования глутатиона при избыточных концентрациях компонентов и относительно простой брутто-стехиометрии реакции, согласно которой дисульфид GSSG составляет не менее 95% прореагировавшего глутатиона.

Показано, что кинетическая модель удовлетворительно отображает не только концентрационные зависимости скоростей WGSH и WA, но и экспериментальные кинетические кривые. Окисление глутатиона сопровождается образованием радикалов, выход которых хотя и небольшой, но достаточный для инициирования радикально-цепных процессов.

БЛАГОДАРНОСТИ

Работа выполнена при поддержке грантов РФФИ № 18-33-00742 и 17−03−00364.

Список литературы

  1. Poole L.B. // Free Radical Biology and Medicine. 2015. V. 80. P. 148.

  2. Winterbourn C.C., Metodiewa D. // Free Radic. Biol. Med. 1999. V. 27. P. 322.

  3. Kheirabadi R., Izadyar M. // J. Phys. Chem. A. 2016. V. 51. № 120. P. 10108. https://doi.org/10.1021/acs.jpca.6b11437

  4. Kritzinger E.C., Bauer F.F., du Toit W.J. // J. Agric. Food Chem. 2013. V. 2. № 61. P. 269. dx.doi.org/https://doi.org/10.1021/jf303665z

  5. Saito S., Kawabata J. // J. Agric. Food Chem. 2004. V. 26. № 52. P. 8163.

  6. Winterbourn C.C., Metodieva D. // Methods Enzymol. 1995. № 251. P. 81.

  7. Gambuti A., Han G., Peterson A.L., Waterhouse A.L. // Am. J. Enol. Vitic. 2015. № 66. P. 411.

  8. Wang Y., Qiao M., Mieyal J.J., Asmis L.M., Asmis R. // Free Radic. Biol. Med. 2006. № 41. P.775.

  9. Schafer F.Q., Buettner G.R. // Free Radic. Biol. Med. 2001. V. 11. № 30. P. 1191.

  10. Anderson M.E. // Chem. Biol. Interact. 1998. № 112. P. 1.

  11. Penninckx M.J. // Enzyme Microb. Technol. 2000. № 26. P. 737.

  12. Messens J., Collet J.F. // Antioxidants & Redox Signaling. 2013. V. 18. № 13. P. 1205. https://doi.org/ https://doi.org/10.1089/ars.2012.5156

  13. Sies H. Oxidative Stress. L.: Academic Press. 1985. P. 1.

  14. Sies H., Jones D.P. Encyclopedia of Stress. San Diego, CA.: Elsevier. 2007. V. 3. P. 45.

  15. Reuter S., Gupta S.C., Chaturvedi M.M., Aggarwal B.B. // Free Radic. Biol Med. 2010. V. 49. № 11. P. 1603.

  16. Hopkins F.G., Morgan E.J. // Biochem. J. 1936. V. 8. № 30. P. 1446.

  17. Hopkins F.G., Morgan E.J. // Biochem. J. 1938. V. 3. № 32. P. 611.

  18. Kroemer G., Reed J.C. // Nat. Med. 2000. V. 5. № 6. P. 513.

  19. Wu G., Fang Y.Z., Yang S., Lupton J.R., Turner N.D. // J. Nutr. 2004. № 134. P. 489.

  20. Conway J.G., Neptun D.A., Garvey L.K., Popp J.A. // Carcinogenesis. 1987. № 8. P. 999.

  21. Townsend D.M., Tew K.D., Tapiero H. // Biomed. Pharmacother. 2003. V. 57. P. 145.

  22. Estrela J.M., Ortega A., Obrador E. // Critical Reviews in Clinical Laboratory Sciences. 2006. V. 43. № 2. P. 143. https://doi.org/10.1080/10408360500523878

  23. Toyokuni S. // Frontiers in pharmacology. 2014. V. 5. № 200. P. 1. https://doi.org/10.3389/fphar.2014.00200

  24. Stavrovskaya A.A. // Biochemistry (Mosc). 2000. V. 1. № 65. P. 95.

  25. Guo R., Yang G., Feng Z., Zhu Y., Yang P., Song H., Wang W., Huang P., Zhang J. // Biomater. Sci. V. 6. № 5. P. 1238. https://doi.org/10.1039/c8bm00094h

  26. Albrecht S.C., Barata A., Großhans J., Teleman A.A., Dick T.P. // Cell Metabolism. 2011. № 14. P. 819. https://doi.org/10.1016/j.cmet.2011.10.010

  27. Weschawalit S., Thongthip S., Phutrakool P., Asawanonda P. // Clinical, Cosmetic and Investigational Dermatology. 2017. № 10. P. 147.

  28. Altıntaşa A., Davidsena K., Gardea C., Mortensena U.H., Brasen J.C., Sams T., Workman C.T. // Free Radical Biol. Med. 2016. № 101. P. 143.

  29. Marinho H.S., Real C., Cyrne L., Soares H., Antunes F. // Redox Biol. 2014. № 2. P. 535.

  30. Sies H. // Redox Biol. 2017. № 11. P. 613.

  31. Winterbourn C.C., Hampton M.B. // Free Radic. Biol. Med. 2008. V. 5. № 45. P. 549.

  32. Deutsch J.C., Santhosh-Kumar C.R., Kolhouse J.F. // J. Chromatogr. A. 1999. № 862. P. 161.

  33. Petzolda H., Sadler P.J. // Chem. Commun. 2008. P. 4413. https://doi.org/10.1039/b805358h

  34. Singh B., Das R.S., Banerjee R., Mukhopadhyay S. // Inorganica. Chimica. Acta. 2014. № 418. P. 51.

  35. Chatgilialoglu C., Bowry V.W. // J. Org. Chem. 2018. V. 83. № 16. P. 9178. https://doi.org/10.1021/acs.joc.8b01216

  36. Abedinzadeh Z., Gardes-Albert M., Ferradini C. // Can. J. Chem. 1989. № 67. P. 1247.

  37. Зинатуллина K.М., Касаикина О.Т., Кузьмин В.А., Храмеева Н.П., Шапиро Б.И. // Изв. АН. Серия химич. 2017. № 7. С. 1300.

  38. Зинатуллина К.М., Храмеева Н.П., Касаикина О.Т., Кузьмин В.А. // Изв. АН. Серия химич. 2018. № 4. С. 726. https://doi.org/10.1007/s11172-018-2129-0

  39. Зинатуллина К.М., Храмеева Н.П., Касаикина О.Т., Шапиро Б.И., Кузьмин В.А. // Изв. АН. Серия химич. 2017. № 11. P. 2145. https://doi.org/10.1007/s11172-017-1995-1

  40. Zinatullina K.M., Khrameeva N.P., Kasaikina O.T. // Bulg. Chem. Comm. 2018. V. 50. Special Issue C. P. 25.

  41. Зинатуллина K.М., Касаикина О.Т., Кузьмин В.А., Храмеева Н.П., Шапиро Б.И. // Изв. АН. Серия химич. 2016. № 12. P. 2825.

  42. Ellman G.L. // Arch. Biochem. Biophys. 1959. № 82. P. 70.

  43. Sirick A.V., Pliss R.E., Rusakov A.I., Pliss E.M. // Oxidation Commun. 2014. V. 37. № 1. P. 37.

  44. Nagy P., Ashby M.T. // J. Am. Chem. Soc. 2007. V. 129. № 45.P. 14082.

  45. Hellwege K.-H., Madelung O., Martienssen W., Landolt-Bornstein // Springer-Verlag. 1983. № 13. P. 308.

Дополнительные материалы отсутствуют.