Кинетика и катализ, 2020, T. 61, № 4, стр. 577-584
Низкотемпературное разложение N2O на оксидах 1% Cs/MgxCo3 – xO4 (х = 0–0.9)
Ю. А. Иванова a, *, Е. Ф. Сутормина a, Л. А. Исупова a
a ФГБУН Институт катализа им. Г.К. Борескова СО РАН
630090 Новосибирск, просп. Акад. Лаврентьева, 5, Россия
* E-mail: ivanova@catalysis.ru
Поступила в редакцию 03.02.2020
После доработки 10.03.2020
Принята к публикации 18.03.2020
Аннотация
Методом осаждения из растворов нитратов с использованием (NH4)2CO3 в качестве осадителя c последующим модифицированием сухого осадка цезием по методу Pechini и прокаливанием получены смешанные оксиды 1% Cs/MgхCo3– хO4 (х = 0–0.9) со структурой шпинели. Полученные образцы исследовали методами РФА, БЭТ, СЭМ, ТПВ, ТПД. Показано, что увеличение содержания магния приводит к значительному уменьшению степени окристаллизованности оксидов, повышению удельной поверхности и появлению слабосвязанных форм кислорода, что способствует росту каталитической активности образцов в реакции разложения закиси азота при температурах 150–400°С. Наибольшей активностью обладает катализатор 1% Cs/Mg0.1Co2.9O4, характеризующийся наличием максимального количества слабосвязанных форм кислорода. Продемонстрировано, что присутствие кислорода или воды в реакционной смеси снижает активность вышеуказанного катализатора при 250°С на 10 или 80% соответственно, после чего катализатор работает стабильно в течение не менее 25 ч. Активность катализатора восстанавливается после термообработки.
ВВЕДЕНИЕ
Двойные оксиды магния–кобальта со структурой шпинели, MgхCo3 –хO4, представляют большой интерес для исследований, поскольку могут применяться в различных областях. Так, MgCo2O4 является перспективным электродным материалом, обладающим превосходной теоретической емкостью и длительной стабильностью цикла [1, 2]. Это соединение может использоваться и в качестве элементов газовых сенсоров, демонстрируя быстроту реакции и чувствительность к таким соединениям, как этанол и ацетон [3]. Катализаторы на основе MgхCo3– хO4, нанесенные на корунд или металлическую фольгу, продемонстрировали высокую активность в реакции окисления метана при температурах >800°С [4]. Было показано, что увеличение содержания магния в оксидах способствует термостабильности таких катализаторов.
Значительный интерес вызывает применение таких соединений в качестве катализаторов низкотемпературного разложения закиси азота – парникового газа, способствующего разрушению озонового слоя в стратосфере [5, 6]. В работе [7] было обнаружено, что MgCo2O4 обладает наибольшей каталитической активностью (самой низкой температурой полупревращения N2O) среди других двойных оксидов со структурой шпинели MeCo2O4 (Me: Fe, Co, Ni, Zn) благодаря наличию вакансий, которые играют важную роль в протекании реакции, поскольку способствуют формированию слабосвязанных форм кислорода.
Предполагается, что разложение закиси азота может протекать по двум основным механизмам: в области низких температур – по механизму Лэнгмюра–Хиншельвуда (II) и в области высоких температур – по механизму Элей–Ридела (III) [6]:
(I)
$\begin{gathered} {{{\text{N}}}_{2}}{\text{O}} + {\text{S}} \to {{{\text{N}}}_{2}} + {\text{S}} \ldots {{{\text{O}}}_{{{\text{surf}}}}},\, \\ {\text{диссоциативная адсорбция}}\,\,{{{\text{N}}}_{2}}{\text{O}}, \\ \end{gathered} $(II)
$\begin{gathered} 2{\text{S}} \ldots {{{\text{O}}}_{{{\text{surf}}}}}~\, \rightleftarrows ~~2{\text{S}} + {{{\text{O}}}_{2}}, \\ {\text{десорбция }}{{{\text{О}}}_{2}}\,\,{\text{по механизму Л--Х}}, \\ \end{gathered} $(III)
$\begin{gathered} {\text{S}} \ldots {{{\text{O}}}_{{{\text{surf}}}}} + {{{\text{N}}}_{2}}{\text{O}} \to {\text{S}} + {{{\text{O}}}_{2}} + {{{\text{N}}}_{2}},~ \\ ~{\text{десорбция }}{{{\text{О}}}_{2}}\,\,{\text{по механизму Э}}{\kern 1pt} --{\kern 1pt} {\text{Р}}, \\ \end{gathered} $Лимитирующей стадией этого каталитического процесса является десорбция кислорода (II, III) с поверхности катализатора.
Введение магния в состав шпинели Co3O4 в значительной степени изменяет ее каталитические свойства. Так, в работе [8] было показано, что при использовании катализатора на основе Mg0.54Co2.46O4 конверсия закиси азота достигает 50% уже при 140°С, тогда как для Co3O4 – при температуре около 300°С. Кроме того, дополнительное модифицирование катализатора щелочными катионами увеличивает активность и стабильность его работы. Так, образец 0.02% K/MgCo2O4 продемонстрировал высокую стабильность в процессе его непрерывной работы в течение 50 ч при 400°C в присутствии кислорода [9], что свидетельствует о перспективности использования таких систем в промышленных условиях. Однако систематического исследования влияния содержания магния в оксидах MgxCo3 −xO4 и модифицирования этих оксидов катионами щелочных металлов на их каталитическую активность в реакции разложения N2O и стабильность в условиях функционирования катализатора при очистке газовых выбросов до сих пор не было выполнено.
Целью настоящей работы явилось изучение влияния состава замещенной шпинели MgxCo3 −xO4 (х = 0–0.9) на каталитическую активность в реакции разложения закиси азота при низких температурах. Дополнительно образцы модифицировали катионами Cs, поскольку известно, что катионы щелочных металлов позволяют дополнительно повысить активность кобальтовой шпинели в реакции разложения N2O [10, 11], и авторами [10] было показано, что наиболее сильное воздействие среди щелочных металлов оказывает Cs. Модифицирование было выполнено методом Pechini, позволяющим получить более активный катализатор по сравнению с методом пропитки [12].
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ
Образцы Cs/MgхCo3– хO4 (х = 0–0.9) получали методом совместного осаждения. Для синтеза использовали водные растворы Co(NO3)2 ⋅ 6H2O и Mg(NO3)2 ⋅ 6H2O в стехиометрическом соотношении катионов, необходимом для получения смешанной шпинели заданного состава. Осаждение вели при комнатной температуре и pH 8–8.5 с применением в качестве осадителя (NH4)2CO3. Образующийся осадок отфильтровывали, промывали до pH 7 и сушили в течение 10 ч при 120°С. Высушенный осадок модифицировали цезием с добавлением в пропиточный раствор нитрата цезия этиленгликоля и лимонной кислоты (методом Pechini). Вся серия образцов содержала 1 мас. % Cs. Полученные образцы прокаливали в течение 2 ч при 450°С.
Фазовый состав образцов определяли методом рентгенофазового анализа (РФА) на дифрактометре Bruker D8 (“Bruker”, Германия) с использованием излучения CuKα (λ = 1.5418 Å). Образцы сканировали по точкам с интервалом 0.05° в диапазоне 2θ от 10° до 70°. Расчет структурных параметров проводили с помощью программы FullProff.
Удельную поверхность (Sуд, м2/г) образцов измеряли методом БЭТ по термодесорбции аргона.
Для анализа методом сканирующей электронной микроскопии (СЭМ) применяли микроскоп JSM-6460LV (“JEOL”, Япония), оснащенный энергодисперсионным рентгеновским микроанализатором.
Исследование образцов методом термопрограммируемого восстановления водородом (ТПВ-Н2) выполняли в проточной установке с детектором по теплопроводности для фракции катализаторов 0.25–0.50 мм. Предварительно образцы тренировали в аргоне при 200°С в течение 30 мин с последующим охлаждением в Ar до комнатной температуры. Навеска образцов составляла 10 мг, скорость подачи восстановительной смеси (10% Н2 в аргоне) – 40 мл/мин. Образцы нагревали со скоростью 10 град/мин до 900°С.
Изучение образцов методом термопрограммируемой десорбции кислорода (ТПД–О2) осуществляли в проточной установке, анализ смеси на выходе из реактора проводили с помощью масс-спектрометра QMS 100 (“SRS – Stenford Research Systems”, США). Предварительно образцы обрабатывали в смеси 20% O2 в He в течение 60 мин при 450°С, после чего охлаждали до комнатной температуры. Навеска образцов составляла 200 мг, скорость подачи Не – 3.6 л/ч, скорость нагрева – 10°С/мин до 450°С. Количество десорбируемого кислорода в монослоях рассчитывали в предположении, что в монослое содержится 1 × 1019 атомов O/м2.
Каталитическую активность в реакции разложения N2O для фракции катализатора 0.25–0.50 мм изучали на установке с проточным реактором при температурах 130–430°С и объемной нагрузке 9000 ч–1. Состав реакционной смеси: 1900 ppm N2O в He. Длительные испытания проводили в газовой смеси 3% O2 или 2.5% H2O при температуре 250°С. Концентрацию закиси азота на входе и выходе из реактора определяли в режиме online при температуре 120оС с помощью ИК-фурье-спектрометра ФТ-801 (“Симекс”, Россия). Степень превращения рассчитывали по формуле:
Скорость реакции разложения закиси азота оценивали в предположении реакции первого порядка по формуле:
Температура, при которой конверсия N2O составляла 50% (обозначена как Т50 – температура полупревращения закиси азота), являлась мерой активности катализаторов.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
Фазовый состав образцов
На рис. 1 представлены рентгенограммы полученных образцов 1% Cs/MgхCo3– хO4 (х = 0–0.9).
Катализаторы, содержащие небольшое количество магния (х = 0–0.3), представляют собой хорошо окристаллизованную шпинель (пространственная группа Fd-3m), типичную для Co3O4. С повышением содержания магния в образцах (х = 0.5–0.9) наблюдается существенное уширение рентгеновских пиков. Ранее в [13] при исследовании формирования шпинели NiхCo3– xO4 (x = = 0–0.9) было обнаружено ограниченное вхождение катионов никеля в решетку кобальтовой шпинели, приводящее к образованию фазы оксида никеля при увеличении х. Однако в нашем случае появления фазы оксида магния не наблюдается, что свидетельствует об образовании непрерывного ряда гомогенных твердых растворов в изучаемых оксидах.
В табл. 1 приведены рассчитанные параметры кристаллической ячейки образующейся кобальт-магниевой шпинели для полученных образцов, размеры областей когерентного рассеяния (ОКР) и величины удельной поверхности (Sуд). Наблюдается незначительное увеличение параметра кристаллической решетки магний-кобальтовой шпинели при повышении содержания магния, хотя ионный радиус Mg2+ (0.72 Å) несколько меньше ионного радиуса Co2+ (0.74 Å) [14], что может свидетельствовать о формировании инвертированной шпинели. Так, в работе [15] было обнаружено, что смешанные оксиды магния-кобальта являются частично инвертированными шпинелями, где часть катионов магния замещает катионы Со3+ в октаэдрическом положении: ${\text{Mg}}_{{x - {\alpha }}}^{{2 + }}{\text{Со}}_{{x - {\alpha }}}^{{2 + }}{\text{Co}}_{{\alpha }}^{{3 + }}\left( {{\text{Со}}_{{2 - {\alpha }}}^{{3 + }}{\text{Mg}}_{{\alpha }}^{{2 + }}} \right){{{\text{O}}}_{4}}.$ В этом случае ионный радиус катионов Mg2+ (0.72 Å) существенно превышает ионный радиус Со3+ (0.61 Å), что приводит к увеличению параметров кристаллической решетки шпинели и существенному искажению ее структуры. Рассчитанный нами параметр решетки в для образца 1% Cs/Mg0.9Co2.1O4 соответствует параметру решетки MgCo2O4, представленному в литературе (a = 8.099 Å) [16].
Таблица 1.
Степень замещения х | Фазовый состав | Параметр решетки а, Å | ОКР, Å |
Sуд, м2/г |
Т50, оС |
ТПД | ТПВ | ||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
T1, оС |
ΣО × 1020, атом O/г |
ΘI, монослои |
ΘII, монослои |
T2, оС |
H2 × 10–3, моль/г Co3+ → Co2+ |
H2 × 10–3, моль/г Co2+ → Co0 |
ƩH2 × 10–3, моль/г |
||||||
0 | Шпинель | 8.083 | 380 | 12 | 275 | 110 | 0.10 | 0.9 | – | 230 | 4 | 12.6 (12.3)* |
16.6 |
0.1 | Шпинель | 8.084(4) | 210 | 36 | 209 | 73 | 0.25 | 2.5 | 3.4 | 202 | 4.2 | 11.9 (12.0)* |
16.1 |
0.3 | Шпинель | 8.091(0) | 120 | 51 | 230 | 78 | 0.43 | 1.3 | 7.2 | – | – | – | – |
0.5 | Шпинель | 8.091(1) | 120 | 57 | 257 | 98 | 0.49 | 1.2 | 7.4 | – | – | – | – |
0.7 | Шпинель | 8.094(1) | 60 | 107 | 238 | 98 | 0.63 | 0.75 | 6.7 | – | – | – | – |
0.9 | Шпинель | 8.099(4) | 45 | 144 | 220 | 100 | 1.07 | 0.74 | 5.2 | 195 | 3.8 | 9.4 (9.9)* |
13.2 |
* Теоретически рассчитанное количество Co в образцах, моль/г. Примечание. Т50 – температура полупревращения закиси азота, °С; Т1 – температура начала десорбции кислорода при ТПД, оС; Т2 – температура начала восстановления образцов при ТПВ, °С; ΘI и ΘII – количество удаляемых монослоев кислорода при ТПД кислорода при температурах первого и второго пиков соответственно; ΣО – общее количество удаляемого кислорода при ТПД; H2 – суммарное количество поглощаемого водорода при ТПВ-Н2. Прочерки означают, что данные отсутствуют.
При повышении содержания магния наблюдается монотонный рост величины ОКР и увеличение удельной поверхности образцов, что свидетельствует о существенном снижении размеров кристаллитов шпинели. Не исключено также формирование в кристаллитах дефектов.
Сканирующая электронная микроскопия
Для изучения текстуры образцов был использован метод СЭМ. Полученные фотографии образцов 1% Cs/MgхCo3 –хO4 с х = 0.1 и 0.9 представлены на рис. 2.
Оба образца имеют рыхлую пористую структуру, при этом наблюдаются лишь незначительные отличия. Размеры зерен образца с x = 0.1 варьируются в интервале 0.7–3 мкм. Образец с x = 0.9 обладает более однородным распределением зерен, средний размер которых составляет ~0.9 мкм.
Термопрограммированное восстановление водородом
На рис. 3 представлены данные по восстановлению водородом незамещенной модифицированной кобальтовой шпинели 1% Cs/Co3O4, а также магнийсодержащих образцов 1% Cs/MgхCo3– хO4 с х = 0.1 и 0.9. На кривых ТПВ-Н2 образцов наблюдается два пика поглощения: низкотемпературный в области 180–320°С, соответствующий восстановлению Со3+ до Со2+, и высокотемпературный при 320–600°С, относящийся к восстановлению Со2+ до Со0 [9, 12]. Замещение катионов кобальта на катионы магния приводит к сдвигу пиков: низкотемпературного – в область более низких температур, а высокотемпературного – в область более высоких температур. Общее поглощение водорода образцами уменьшается, что связано с сокращением в них содержания кобальта при замещении на магний. С ростом содержания магния величина поглощения водорода в первом пике проходит через максимум, а во втором пике падает. Наблюдаемое снижение температуры начала восстановления для первого пика может быть обусловлено уменьшением размеров кристаллитов и увеличением удельной поверхности образцов, что согласуется с данными РФА и БЭТ. Кроме того, нельзя исключить влияния вводимого магния на изменение прочности связи решеточного кислорода, поскольку понижается также температура максимума восстановления.
Повышение температуры максимума второго пика с ростом содержания магния может быть обусловлено присутствием в образце твердого раствора CoO–MgO. Авторы [17] наблюдали его образование при синтезе MgCo2O4. Температура восстановления такого твердого раствора варьировалась в диапазоне 500–1000°С в зависимости от соотношения CoO/MgO. С формированием подобного соединения может быть связан сдвиг второго пика в высокотемпературную область в процессе ТПВ-Н2 образцов. Не исключено, что появление на кривой восстановления образца 1% Cs/Mg0.9Co2.1O4 плеча при 515°С может быть обусловлено наличием двух твердых растворов, различающихся содержанием катионов магния.
Расчеты показывают, что общее количество водорода (табл. 1), израсходованного на восстановление образца с x = 0, близко к теоретически рассчитанной величине (16.6 × 10–3 моль H2/г).
Если исходить из предположения о том, что первый пик соответствует восстановлению катионов Со3+ до Со2+, то, судя по количеству поглощенного водорода, катионы Со3+ полностью не восстанавливаются. Дальнейшее восстановление Со3+ наряду с параллельным восстановлением Со2+ происходит при более высокой температуре и соответствует второму пику. Об этом говорит также большее количество поглощенного водорода, соответствующего второму пику, чем рассчитанное количество Н2, необходимое для полного восстановления всех катионов Co+2 в образце (на полное восстановление 1 моль Со2+ должен приходится 1 моль H2). Однако в образцах с x = 0.1 и 0.9 катионы Со3+ при температуре первого пика полностью восстанавливаются. Более того, расчет показывает, что количество поглощенного водорода в первом пике, превышает количество, необходимое для восстановления Со3+, в то время как поглощение водорода во втором пике снижено и не соответствует количеству кобальта в образцах. Это можно объяснить тем, что при температуре первого пика происходит более глубокое восстановление части катионов Co+3 (до Co0). Восстановление MgO водородом в условиях эксперимента не рассматривается.
Таким образом, модифицирование образцов магнием, приводящее к увеличению удельной поверхности, существенно снижает температуры начала восстановления образцов и максимума низкотемпературного пика, что свидетельствует о ослаблении прочности связи кислорода в оксиде. Можно ожидать, что это приведет и к изменению прочности связи кислорода на поверхности
Термопрограммируемая десорбция кислорода
Для оценки прочности связи кислорода с поверхностью в приготовленных образцах, содержащих различное количество магния, был использован метод ТПД. На кривых ТПД–О2 образцов 1% Cs/MgхCo3 –хO4 (x = 0–0.9), представленных на рис. 4, можно выделить два пика десорбции кислорода – низкотемпературный в области 80–300°С и высокотемпературный в области 300–500°С.
Анализ кривых показал, что введение магния приводит к понижению температуры начала десорбции и возрастанию общего количества удаляемого при ТПД кислорода в 10 раз (табл. 1), главным образом, за счет увеличения десорбции в высокотемпературной области, при этом число удаляемых монослоев кислорода наибольшее для образца с х = 0.5. Интересно, что экстремальный характер носит и изменение количества десорбируемого кислорода в низкотемпературной области, но максимум достигается для образца с х = 0.1. Для этого же образца отмечается минимальная температура начала десорбции кислорода. Увеличение общего количества десорбируемого с поверхности образцов кислорода при повышении степени замещения может быть обусловлено ростом удельной поверхности и дефектности образцов, что коррелирует с данными ТПВ-Н2, свидетельствующими о снижении температуры восстановления образцов.
Активность в реакции разложения N2O
Исследование каталитической активности образцов 1% Cs/MgхCo3 –хO4 (x = 0–0.9) в реакции разложения закиси азота в модельной смеси, содержащей 0.15% N2O в гелии, показало, что конверсия N2O в присутствии магнийсодержащих катализаторов существенно выше по сравнению с незамещенной кобальтовой шпинелью, модифицированной катионами цезия (рис. 5а). Так, для образца с х = 0.1 температура полупревращения N2O составляет 209°С, тогда как для незамещенной кобальтовой шпинели этот показатель равен 275°С. Данные по активности (Т50) для других катализаторов 1% Cs/MgхCo3 –хO4 приведены в табл. 1. Видно, что наиболее активен образец со степенью замещения х = 0.1. На рис. 5б представлены кривые зависимости удельной каталитической активности образцов (скорости реакции) от температуры. Из рис. 5б следует, что 1% Cs/Mg0.1Co2.9O4 обладает также и самой высокой удельной каталитической активностью.
Можно отметить, что именно этот образец (х = 0.1) характеризуется максимальным количеством удаляемых при температурах первого пика монослоев кислорода (2.5) и одновременно минимальной температурой начала десорбции кислорода (73°С). При дальнейшем увеличении содержания магния наблюдается снижение удельной каталитической активности катализаторов, при этом повышается температура начала десорбции кислорода и уменьшается количество монослоев удаляемого кислорода в низкотемпературной области десорбции. Полученные данные об активности образцов с различной степенью замещения х (ряд активности: x = 0.1 > x = 0.3 > x = 0, 0.5, 0.7, 0.9) и данные ТПД–О2 в области низких (1 пик десорбции) температур – количество удаляемого кислорода (x = 0.1 > x = 0.3, 0.5 > x = 0, 0.7, 0.9) и температура начала десорбции (x = 0.1 < x = 0.3 < < x = 0.5, 0.7, 0.9 < x = 0) – хорошо коррелируют (табл. 1, рис. 5б).
Наблюдаемая корреляция свидетельствует о существенном влиянии слабосвязанного кислорода в катализаторах на скорость протекания реакции, что согласуется с данными [6] о лимитирующей стадии реакции разложения закиси азота в области низких температур. Аналогичные результаты были получены для катализаторов 2% Cs/NiхCo3 –хO4 (x = 0–0.9) в наших предыдущих работах [12, 13].
Следует отметить, что в реальных условиях отходящие газы производств азотной и адипиновой кислот помимо закиси азота содержат кислород и пары воды [19], которые могут оказывать ингибирующее действие на катализатор. Поэтому было исследовано влияние О2 и Н2О на стабильность работы наиболее активного образца 1% Cs/Mg0.1Co2.9O4 при 250°С в течение 30 ч в реакции разложения N2O. Данные, представленные на рис. 6, свидетельствуют о снижении активности катализатора при наличие ингибиторов в реакционной смеси. Падение конверсии закиси азота в присутствии паров H2O в первых 5 ч составило 80%, в присутствии O2 – 10%. Пары воды оказывают более сильное ингибирующее действие предположительно из-за конкурентной адсорбции на активных центрах катализатора, согласно [20–22]. Основная потеря активности происходит в течение первых ~5 ч, затем катализатор стабильно работает на протяжении 25 ч. Нагревание дезактивированного катализатора в инертной среде (в токе Не) при температуре 450°С полностью восстанавливает его активность, что находится в соответствии с литературными сведениями [23, 24]. Можно отметить, что образец 1% Cs/Co3O4 при испытании в присутствии H2O при температуре 300°С полностью дезактивируется, а в присутствии O2 теряет 45% активности в течении первых ~5 ч работы (рис. 6, кривая 4). Таким образом, добавка магния способствует повышению не только активности, но и устойчивости катализатора к воздействию ингибиторов.
Выполнена оценка перспектив использования модифицированных магний-кобальтовых шпинелей для низкотемпературной (250–300°С) очистки газовых выбросов от закиси азота в производстве азотной кислоты в составе комбинированной системы очистки отходящих газов от NOx и N2O [25]. Расчеты (использованы данные по стабилизированной активности после потери первоначальной активности) показывают, что при 250°С катализатор 1% Cs/Mg0.1Co2.9O4, расположенный в реакторе De-NOx после катализатора СКВ NO аммиаком, при высоте слоя 0.4 м способен обеспечить степень разложения N2O не менее 98%.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Методом осаждения с последующим модифицированием осадков катионами Cs приготовлена серия оксидных катализаторов 1% Cs/MgхCo3 –хO4 (х = 0–0.9) со структурой шпинели. Показано, что при возрастании содержания магния происходит увеличение удельной поверхности образцов и снижение степени окристаллизованности шпинели за счет повышения дисперсности частиц и их дефектности. Согласно данным ТПД–О2 и ТПВ-Н2 с ростом содержания катионов магния в структуре шпинели увеличивается количество слабосвязанных форм кислорода и одновременно повышается стабильность оксидов (температура восстановления водородом). Найдена корреляция между каталитической активностью образцов в реакции разложения закиси азота и количеством наиболее слабосвязанного (десорбируемого при низких температурах) кислорода. Максимальной активностью характеризуется образец 1% Cs/Mg0.1Co2.9O4, для которого наблюдается снижение температуры полупревращения закиси азота на 70°С по сравнению с незамещенной шпинелью 1% Cs/Co3O4. Выявлено обратимое влияние паров воды на активность катализатора в реакции разложения закиси азота при 250°С.
Список литературы
Krishnan S.G., Reddy M.V., Harilal M., Vidyadharan B., Misnon I.I., Ab Rahim M.H., Ismail J., Jose R. // Electrochim. Acta. 2015. V. 161. P. 312.
Xu J., Wang L., Zhang J., Qian J., Liu J., Zhang Z., Zhang H., Liu X. // J. Alloys Compoun. 2016. V. 688. Part B. P. 933.
Rathinavel S., Vadivel S., Balaji G. // Optical Fiber Technol. 2019. V. 48. P. 218.
Zhao L., Ji S., Yin F., Lu Z., Liu H., Li C. // J. Natur. Gas Chem. 2006. V. 15. № 4. P. 287.
Perez-Ramırez J., Kapteijn F., Schoffel K., Moulijn J.A. // Appl. Catal. B. Environ. 2003. V. 44. P. 117.
Kapteijn F., Rodriguez-Mirasol J., Moulijn J.A. // Appl. Catal. B. Environ. 1996. V. 9. P. 25.
Russo N., Fino D., Saracco G., Specchia V. // Catal. Today. 2007. V. 119. P. 228.
Yan L., Ren T., Wang X., Ji D., Suo J. // Appl. Catal. B. Environ. 2003. V. 45. P. 85.
Zheng L., Li H.-J., Xu X.-F. // J. Fuel Chem. Technol. 2018. V. 46. № 5. P. 569.
Stelmachowski P., Maniak G., Kotarba A., Sojka Z. // Catal. Commun. 2009. V. 10. P. 1062.
Abu-Zied B.M., Asiri A.M. // Chin. J. Catal. 2015. V. 36. P. 1837.
Иванова Ю.А., Сутормина Е.Ф., Исупова Л.А., Вовк Е.А. // Кинетика и катализ. 2017. Т. 58. № 5. С. 773.
Иванова Ю.А., Сутормина Е.Ф., Исупова Л.А., Рогов В.А. // Кинетика и катализ. 2018. Т. 59. № 3. С. 365.
Бацанов С.С. Структурная химия. Факты и зависимости. Москва: Диалог-МГУ, 2000. 291 с.
Krezhov K., Konstantinov P. // J. Phys: Condens. Matter. 1992. V. 4. P. 543.
Krishnan S.G., Reddy M.V., Harilal M., Vidyadharan B., Misnon I.I., Ab Rahim M.H., Ismail J., Jose R. // Electrochim. Acta. 2015. V. 161. P. 312.
Wang H.Y., Ruckenstein E. // Appl. Catal. A: General. 2001. V. 209. P. 207.
Grzybek G., Stelmachowski P., Gudyka S., Duch J., Cmil K., Kotarba A., Sojka Z. // Appl. Catal. B: Environ. 2015. V. 168–169. P. 509.
Kapteijn F., Rodriguez-Mirasol J., Moulijn J.A. // Appl. Catal. B: Erwiron. 1996. V. 9. P. 25.
Piskorz W. Zasada F., Stelmachowski P., Kotarba A., Sojka Z. // Catal. Today. 2008. V. 137. P. 418.
Franken T., Palkovits R. // Appl. Catal. B: Environ. 2015. V. 176–177. P. 298.
Amrousse R., Tsutsumi A., Bachar A., Lahcene D. // Appl. Catal. A: General. 2013. V. 450. P. 253.
Marnellos G.E., Efthimiadis E.A., Vasalos I.A. // Appl. Catal. B: Environ. 2003. V. 46. P. 523.
Zabilskiy M., Djinovi P., Tchernychova E., Pintar A. // Appl. Catal. B: Environ. 2016. V. 197. P. 146.
Ivanova Yu.А., Ivanov D.V., Chumachenko V.A., Isupova L.A., Noskov A.S. / Тез. докл. XXII Intern. Conf. on Chemical Reactors (CHEMREACTOR 22): abstracts. London, UK, 19–23 september, 2016. P. 242.
Дополнительные материалы отсутствуют.
Инструменты
Кинетика и катализ