1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Нейрохимия
  4. T. 37, № 2, 2020

Нейрохимия, 2020, T. 37, № 2, стр. 188-192

Нейротрофический фактор головного мозга и цилиарный нейротрофический фактор у пациентов с депрессией

А. А. Шпак 1, А. Б. Гехт 2, Т. А. Дружкова 2, М. С. Зинчук 2, Н. В. Гуляева 2, 3

1 ФГАУ “НМИЦ "МНТК "Микрохирургия глаза” им. акад. С.Н. Федорова" Минздрава России
Москва, Россия

2 ГБУЗ “Научно-практический психоневрологический центр им. З.П. Соловьева Департамента здравоохранения г. Москвы”
Москва, Россия

3 ФГБУН Институт высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН
Москва, Россия

Поступила в редакцию 01.11.2019
После доработки 15.11.2019
Принята к публикации 19.11.2019

Полный текст (PDF)

Аннотация

Изучено содержание нейротрофического фактора головного мозга (НФГМ) и цилиарного нейротрофического фактора (ЦНТФ) в сыворотке крови и слезной жидкости у 105 пациентов с депрессией (униполярной – 37 и биполярной – 68). Забор стимулированной слезной жидкости проводили пипеточным дозатором из одного глаза, избранного случайным методом. Концентрацию НФГМ и ЦНТФ определяли методом иммуноферментного анализа. Отмечено снижение концентрации НФГМ в сыворотке крови больных (22 380 ± 3600 пг/мл) по сравнению со здоровым контролем (25 220 ± 3550 пг/мл). Концентрация ЦНТФ у больных была повышена как в сыворотке крови (6.7 ± 2.8 по сравнению с 4.4 ± 2.3 пг/мл), так и в слезной жидкости (35.8 ± 9.8 против 31.0 ± 5.3 пг/мл). Показатели ЦНТФ в сыворотке крови и в слезной жидкости слабо коррелировали между собой. Повышение уровня ЦНТФ в слезной жидкости пациентов с депрессией косвенно указывает на его повышение во влаге передней камеры глаза, а возможно, и в спинномозговой жидкости, что, однако, требует специального исследования.

Ключевые слова: депрессия, нейротрофический фактор головного мозга, цилиарный нейротрофический фактор, слезная жидкость, сыворотка крови

Депрессия является одной из трех основных причин YLD (years lived with disability – лет жизни с нетрудоспособностью) [1] и по прогнозам ВОЗ к 2030 г. станет ведущей причиной нетрудоспособности в мире. Наиболее распространенными методами выявления депрессии служат опросники и клиническое интервью, однако, их эффективность зависит от многих ситуационных факторов, важнейшими из которых являются способность больного верно оценить свое настроение и мотивированность на раскрытие данных о своем состоянии. Поэтому актуальными остаются изучение биологических механизмов развития депрессии и поиск непсихологических маркеров как самой депрессии, так и эффективности ее терапии [2].

Имеются данные об изменениях содержания нейротрофических факторов мозга, в частности нейротрофического фактора головного мозга (НФГМ), в сыворотке крови (СК) пациентов с депрессией [3–5]. Для ряда нейротрофических факторов показана прямая связь глаза и мозга, например, имеются данные об антеградном и ретроградном транспорте НФГМ между глазом и мозгом [6, 7]. С учетом этого возможна определенная корреляция содержания нейротрофических факторов в жидкостях глаза и мозга. В работах авторов статьи была показана тесная взаимосвязь содержания нейротрофических факторов внутри глаза (во влаге передней камеры) и в слезной жидкости (СЖ) для двух нейротрофических факторов – НФГМ и цилиарного нейротрофического фактора (ЦНТФ) [8–10]. С учетом связи глаза и мозга, измерение содержания этих факторов в СЖ предположительно может давать косвенную информацию об их уровне не только в глазу, но и в спинномозговой жидкости.

В связи с изложенным, целью исследования явилось изучение содержания НФГМ и ЦНТФ в СЖ и СК пациентов с депрессией.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Сплошным методом были отобраны 105 пациентов с депрессией, лечившихся в ГБУЗ “Научно-практический психоневрологический центр им. З.П. Соловьева Департамента здравоохранения г. Москвы” в 2019 г. (основная группа “Депрессия”). Критериями включения были униполярная депрессия первый эпизод (F32.1–F32.3), рекуррентное депрессивное расстройство (F33.1–F33.2), биполярное расстройство, текущий эпизод депрессии (F31.3–F31.4), возраст не моложе 18 лет, когнитивный уровень и знание русского языка, достаточные для понимания текста информированного согласия и смысла используемых в исследовании опросников. Критериями исключения были наличие психотической симптоматики, препятствующей правильной интерпретации процедуры исследования, наличие коморбидной психической и значимой офтальмологической патологии. На начальном этапе актуальная депрессия выявлялась при помощи опросника Бек-II (≥20 баллов), а гипомания в анамнезе при помощи опросника HCL-32 (≥14 баллов). Все предварительно отобранные пациенты осматривались врачом-психиатром для подтверждения диагноза и исключения коморбидной психической патологии, а также проходили офтальмологическое обследование для исключения значимой сопутствующей глазной патологии.

В группе Депрессия были выделены две подгруппы: “Униполярная депрессия” (37 чел., 35.2%) и “Биполярная депрессия” (68 чел., 64.8%). Контрольную группу составили 30 чел., практически здоровых, без признаков психического расстройства как в настоящее время, так и в анамнезе. От всех испытуемых было получено информированное согласие на участие в исследовании.

Забор стимулированной СЖ производили микроканюлей пипеточного дозатора в объеме 100–200 мкл из нижнего конъюнктивального свода одного глаза, избранного случайным методом. Определение концентрации НФГМ и ЦНТФ в СЖ и СК выполняли методом твердофазного иммуноферментного анализа (ИФА) на автоматическом анализаторе ChemWell 2910 (Awareness Technology Inc., США) с помощью тест-систем “Quantikine ELISA” (R&D Systems, США). Для исследования НФГМ в СЖ использовали систему “The BDNF Emax® Immuno Assay System” (Promega Corporation).

Статистическую обработку осуществляли с использованием программ Excel (Microsoft) и Statistica13 (TIBCO Software Inc.). Все данные имели нормальное распределение по критерию Колмогорова-Смирнова и представлены в формате M ± σ. Сравнение количественных признаков в двух группах проводили с применением t-теста Стьюдента для несвязанных выборок. Качественные признаки сравнивали с помощью точного критерия Фишера. Соотношения количественных признаков оценивали методом корреляционного анализа по Пирсону. Статистически значимым считали уровень P < 0.05.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Нозологическая структура основной группы была следующей: биполярное расстройство, текущий эпизод депрессии – 34 чел. (32.4%), первый эпизод депрессии без гипомании в анамнезе – 34 чел. (32.4%) (объединены в подгруппу “Биполярная депрессия”) и рекуррентное депрессивное расстройство – 37 чел. (35.2%, подгруппа “Униполярная депрессия”).

Все пациенты получали лечение 1–3 препаратами. Получаемое медикаментозное лечение, возраст и пол испытуемых представлены в табл. 1. Во всех таблицах отдельно проводилось сравнение между группой Депрессия и контролем, и отдельно между подгруппами с уни- и биполярной депрессией.

Таблица 1.  

Возраст и пол испытуемых, получаемое медикаментозное лечение в сравниваемых группах и подгруппах

Показатель Контрольная группа
(n = 30) 		Группа Депрессия (n = 105) Униполярная депрессия (n = 37) Биполярная депрессия (n = 68)
Возраст, лет М ± σ (min–max) 28.4 ± 5.5
(23–41) 		30.7 ± 10.1
(18–59) 		33.5 ± 10.2
(19–55) 		29.2 ± 9.8*
(18–59)
Пол, ж/м 22/8 81/24 29/8 52/16
Нейролептики – 86 30 56
Антидепрессанты – 97 36 61
Транквилизаторы – 43 15 28

* Достоверное отличие от униполярной депрессии: P = 0.04. Другие различия между подгруппами и различия между группами по возрасту и полу статистически не достоверны (P > 0.05).

Данные о содержании НФГМ и ЦНТФ в СЖ и СК в сравниваемых группах и подгруппах представлены в табл. 2.

Таблица 2.  

Содержание НФГМ и ЦНТФ в сыворотке крови (СК) и слезной жидкости (СЖ) пациентов с депрессией и здоровых испытуемых (пг/мл), М ± σ (min–max)

Показатель Контрольная группа
(n = 30) 		Группа Депрессия (n = 105) Униполярная депрессия (n = 37) Биполярная депрессия (n = 68)
НФГМ в СК 25 220 ± 3550
(18 660–34 000) 		22 380 ± 3600**
(13 990–30 660) 		22 060 ± 3820
(16 160–30 650) 		22 550 ± 3480
(13 990–30 660)
НФГМ в СЖ 109.1 ± 19.6
(69.9–149.5) 		102.6 ± 23.2
(40.0–177.7) 		104.8 ± 26.3
(54.0–177.7) 		101.3 ± 21.5
(40.0–148.0)
ЦНТФ в СК 4.4 ± 2.3
(0–8.8) 		6.7 ± 2.8**
(0–12.6) 		6.9 ± 2.6
(0.9–12.6) 		6.5 ± 2.9
(0–12.1)
ЦНТФ в СЖ 31.0 ± 5.3
(21.8–42.3) 		35.8 ± 9.8*
(16.2–72.0) 		36.0 ± 11.2
(20.0–72.0) 		35.7 ± 9.0
(16.2–63.5)

* , ** Достоверное отличие от контрольной группы: P < 0.05; P < 0.001. Различия между подгруппами статистически не достоверны (P > 0.05).

Как следует из табл. 2, у пациентов с депрессией по сравнению с контролем имело место снижение НФГМ в СК (~ на 11%), а также повышение содержания ЦНТФ как в СК(~ в 1.5 раза), так и в СЖ (~ на 15%). Однако, показатели ЦНТФ в СК и в СЖ слабо коррелировали между собой (r = 0.175; P > 0.05).

При сравнении подгрупп следует учитывать небольшое, но достоверное различие среднего возраста испытуемых. Вместе с тем, данное различие практически не играло роли при сравнении содержания нейротрофических факторов в подгруппах. Так, например, при исключении пациентов с биполярной депрессией в возрасте менее 20 и 25–29 лет, мало представленных в подгруппе униполярной депрессии, средний возраст пациентов с биполярной депрессией повышался до 32.1 ± 10.7 (n = 44), но все показатели изменялись очень мало (на 1–3%), и их отличия от показателей в подгруппе униполярной депрессии оставались недостоверными.

Выраженность депрессии (по показателю шкалы Бек-II) в группах и подгруппах в основном слабо коррелировала с содержанием нейротрофических факторов в СК и СЖ. Только в подгруппе биполярной депрессии отмечалась слабая, но достоверная отрицательная корреляция с содержанием НФГМ в СК (r = –0.26; P = 0.04).

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Содержание НФГМ в СК больных с депрессией изучалось в большом числе работ [3–5]. В их суммарном мета-анализе показано, что имеет место существенное снижение НФГМ в СК, которое, однако, намного менее выражено у пациентов, получающих терапию антидепрессантами [4]. Большинство включенных в настоящую работу пациентов также получали антидепрессанты. Вероятно поэтому выявленное у них снижение НФГМ в СК было сравнительно небольшим, а в СЖ было недостоверным.

В отличие от НФГМ, содержание ЦНТФ в СК при различной патологии остается крайне малоизученным. Считается, что ЦНТФ в СК здоровых лиц не определяется [11]. Однако авторами настоящей статьи ранее была усовершенствована методика измерения ЦНТФ, что позволило существенно повысить ее чувствительность [9, 12]. В отдельном исследовании было выявлено повышение уровня ЦНТФ в сыворотке крови пациентов с униполярной депрессией [13]. В экспериментальных исследованиях показано, что мыши с генетически обусловленным дефицитом ЦНТФ менее склонны к развитию депрессии [14]. Выявленное существенное повышение содержания ЦНТФ в СК пациентов не только с униполярной, но и с биполярной депрессией указывает на возможность использования данного показателя в качестве биомаркера депрессии. Таким биомаркером может быть и повышение уровня ЦНТФ в СЖ, особенно учитывая более высокую концентрацию ЦНТФ в СЖ, что облегчает его исследование с помощью существующих тест-систем. Впервые обнаруженное повышение уровня ЦНТФ в СЖ пациентов с депрессией косвенно указывает на его повышение во влаге передней камеры глаза, а возможно, и в спинномозговой жидкости. Однако это требует специального исследования.

Настоящая работа имеет ряд ограничений. Большинство пациентов получали медикаментозное лечение, что не позволило изучить влияние нелеченой депрессии на содержание нейротрофических факторов мозга в СК и СЖ.

Возможность оценки уровней нейротрофических факторов в спинномозговой жидкости по их содержанию в СЖ остается гипотетической. Для ее подтверждения необходимо прямое сравнение, так же как это было сделано в отношении СЖ и влаги передней камеры [8–10]. В настоящее время подобное исследование ведется в отношении больных с рассеянным склерозом [15].

В изученном материале преобладали женщины, что объясняется как более высокой их заболеваемостью депрессией, так и более низкой обращаемостью мужчин за психиатрической помощью. Для уточнения влияния половой принадлежности на изученные показатели необходим дальнейший набор материала.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, наряду со снижением концентрации НФГМ в СК, у пациентов с различными типами депрессии выявлено существенное повышение содержания ЦНТФ в СК и СЖ, что может рассматриваться в качестве новых биомаркеров депрессии. Повышение уровня ЦНТФ в СЖ пациентов с депрессией косвенно указывает на его повышение во влаге передней камеры глаза, а возможно, и в спинномозговой жидкости, что, однако, требует специального исследования.

Список литературы

  1. GBD 2017 Disease and Injury Incidence and Prevalence Collaborators // Lancet. 2018.V. 392(10159). P. 1789–1858.

  2. Gururajan A., Clarke G., Dinan T.G., Cryan J.F. // Neurosci. Biobehav. Rev. 2016. V. 64. P. 101–133.

  3. Karlović D., Serretti A., Jevtović S., Vrkić N., Serić V., Peleš A.M. // J. Psychiatr. Res. 2013. V. 47. P. 162–167.

  4. Molendijk M.L., Spinhoven P., Polak M., Bus B.A., Penninx B.W., Elzinga B.M. // Mol. Psychiatry. 2014. V. 19. P. 791–800.

  5. Wolkowitz O.M., Wolf J., Shelly W., Rosser R., Burke H.M., Lerner G.K., Reus V.I., Nelson J.C., Epel E.S., Mellon S.H. // Prog. Neuropsychopharmacol. Biol. Psychiatry. 2011. V. 35. P. 1623–1630.

  6. Iwabe S., Moreno-Mendoza N.A., Trigo-Tavera F., Crowder C., García-Sánchez G.A. // Vet. Ophthalmol. 2007. V. 10. P. 12–19.

  7. Pease M.E., McKinnon S.J., Quigley H.A., Kerrigan-Baumrind L.A., Zack D.J. // Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2000. V. 41. P. 764–774.

  8. Шпак А.А., Гехт А.Б., Дружкова Т.А., Козлова К.И., Гуляева Н.В. // Офтальмохирургия. 2017. № 1. С. 16–20.

  9. Shpak A.A., Guekht A.B., Druzhkova T.A., Kozlova K.I., Gulyaeva N.V. // Molecular Vision. 2017. V. 23. P. 799–809.

  10. Shpak A.A., Guekht A.B., Druzhkova T.A., Kozlova K.I., Gulyaeva N.V. // Curr. Eye Res. 2018. V. 43. P. 224–231.

  11. Трушникова Т.Н., Медведева Е.Л., Байдина Т.В., Данилова М.А. // Журн. неврол. и психиатр. им. C.C. Корсакова. 2014. Т. 114. № 10-2. С. 33–36.

  12. Дружкова Т.А., Шпак А.А., Козлова К.И., Яковлев А.А., Гехт А.Б., Гуляева Н.В. // Biomedical Chemistry: Research and Methods. 2018. V. 1. № 4. e00079. P. 1–6.

  13. Druzhkova T., Pochigaeva K., Yakovlev A., Kazimirova E., Grishkina M., Chepelev A., Guekht A., Gulyaeva N. // Metab. Brain Dis. 2019. V. 34. P. 621–629.

  14. Peruga I., Hartwig S., Merkler D., Thöne J., Hovemann B., Juckel G., Gold R., Linker R.A. // Behav. Brain Res. 2012. V. 229. P. 325–332.

  15. Шпак А.А., Дружкова Т.А., Вавилина Я.С., Гуляева Н.В. // Журн. неврол. и психиатр. им. C.C. Корсакова. 2019. Т. 119. № 5. С. 231–232.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Нейрохимия

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал