Вестник РАН, 2020, T. 90, № 5, стр. 466-471

Современные исследователи в ряде работ уже обращали внимание на зависимость событий Великой Отечественной войны, разворачивавшихся на юге нашей страны, от природных условий [1]. В частности, отмечалось влияние рельефа, включая конфигурацию русла и долины Дона и его притоков, ландшафта прилегающей местности, гидрологического режима рек, температуры воздуха на общий ход и характер боевых действий [2]. В то же время роль природных помех (туманы, гололёд, смерчи, пыльные бури, снежные бураны) в тех или иных боевых операциях ещё недостаточно изучена. В их числе и влияние атмосферных и наземных природных явлений на действия и потери советской авиации в период наступательной операции на Северном Кавказе в начале 1943 г. Восстанавливая хронику тех дней, мы опирались на документы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ): донесения о численном и боевом составе 4, 5, 8-й воздушных армий Южного, Закавказского и Северо-Кавказского фронтов, военно-воздушных сил (ВВС) Черноморского флота за январь−февраль 1943 г. [3], а также на опубликованные материалы [4].

Северо-Кавказская стратегическая наступательная операция под кодовым наименованием “Дон”, проводившаяся с 1 января по 4 февраля 1943 г. в крайне сложных природно-климатических условиях войсками Южного, Закавказского и (с 24 января) Северо-Кавказского фронтов при содействии сил Черноморского флота, охватывала полосу протяжённостью в 840 км − от барханов Ногайской степи в междуречье Терека и Кумы до побережья Чёрного моря восточнее Новороссийска [5, с. 183]. Северный участок театра военных действий изобиловал пустынными и малонаселёнными равнинами Ногайской степи, Калмыкии, восточных районов Ростовской области, множеством ручьёв, малых и крупных рек, плавнями, болотистыми низменностями. Центральный и южный участки фронта проходили через горы и предгорья Главного Кавказского хребта, горные леса. На западе фонт ограничивался морем.

Зима в этом регионе отличается оттепелями, разливами рек, распутицей, внезапными заморозками и снежными буранами, штормовой погодой на Черноморском побережье. Эти обстоятельства оказали негативное влияние на действия советской авиации, которая не могла в полную силу поддержать наступавшие сухопутные войска из-за крайне неблагоприятных метеоусловий. В январе выдалось всего 6 лётных дней и 13 ограниченно-лётных, когда вылеты были возможны только в дневное время и на локальных участках. Остальные 12 суток оказались нелётными. Не улучшилась ситуация и в начале следующего месяца: 1 и 3 февраля боевые полёты проводились в чрезвычайно сложных метеоусловиях, 2 и 4 февраля авиация оставалась на земле из-за нелётной погоды [6].

Важно отметить, что аэродромы 4-го воздушного флота люфтваффе располагались в равнинной части Кавказа, а аэродромы 4-й и 5-й воздушных армий ВВС РККА – в горно-лесистой, ВВС Черноморского флота – в прибрежной полосе Черноморского побережья с характерными для него зимними штормами, шквалистым ветром и обильными осадками (рис.).

После окружения 6-й армии Ф. Паулюса под Сталинградом (операция “Уран”), а также Среднедонской и Котельниковской операций, в ходе которых были отражены попытки немецких войск деблокировать сталинградский “котёл”, у Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК) возник замысел повторить этот успех на Северном Кавказе. В канун 1943 г. Ставка ВГК потребовала развернуть преследование отступавших соединений немецкой 1-й танковой армии силами Северной группы войск Закавказского фронта под командованием генерал-лейтенанта И.И. Масленникова. Командующий фронтом генерал армии И.В. Тюленев получил указание усилить Черноморскую группу войск генерал-лейтенанта И.Е. Петрова, сражавшуюся в горах Западного Кавказа. В случае успешного наступления советских войск на Кубани немецкая 17-я армия генерал-полковника Р. Руоффа могла оказаться в кольце окружения, сравнимом по масштабам со сталинградским.

К 1 января 1943 г. в составе Закавказского фронта насчитывалось 708 тыс. человек, 536 танков, более 12 тыс. орудий и миномётов. 4-я и 5-я воздушные армии вместе с ВВС Черноморского флота располагали 830 самолётами. Южный фронт генерал-полковника А.И. Ерёменко имел в строю 393 800 человек. С учётом личного состава Черноморского флота общая численность советских войск составляла 1 145 300 человек [5, с. 183]. Материальная база авиачастей 4, 5, 8-й воздушных армий к началу Северо-Кавказской стратегической наступательной операции существенно улучшилась. Помимо американских и английских истребителей и бомбардировщиков, поступивших по персидскому коридору ленд-лиза, авиачасти получили новые советские машины. Лётчики истребительных полков пересели на истребитель Ла-5, ставший своеобразным ответом советской авиационной промышленности на немецкий Фокке-Вульф-190, а 42-й гвардейский авиаполк перевооружили на новейшие Як-7. Два истребительных полка (45-й и 298-й) летали на американских Р-39 – “Аэрокобрах”. Помимо надёжных Як-1, на вооружении состояли морально устаревшие и имевшие ряд технических недостатков ЛаГГ-3, И-16, И-153. Все штурмовые авиаполки были укомплектованы Ил-2, а в бомбардировочные полки, помимо Пе-2, поступили американские “Бостоны” [7].

Насколько сложным оказалось освоение лендлизовской авиатехники, её перебазирование на фронт, как влияли на переброску самолётов погодно-климатические условия, можно представить на примере 298-го истребительного авиаполка. Полк первым в советских ВВС начал осваивать самолёты “Аэрокобра” Р-39К и Р-39D-2, первым применил их в бою. Отстреляться по воздушным мишеням-конусам и отработать групповую слётанность лётчики не успели – только к 26 января 1943 г. получили 32 новые машины, а уже 3 февраля отправились на передовую. На фронтовой аэродром 4-й воздушной армии у станицы Мирской на Кубани из-за погодных условий добрались только 16 февраля. Полк вошёл в состав 219-й бомбардировочной авиадивизии, и его основной задачей на следующие месяцы стало сопровождение “Бостонов” 244-го и 277-го бомбардировочных авиаполков. В феврале же из-за погоды пришлось ограничиться прикрытием наземных войск малыми группами: грунтовой аэродром у Мирской раскис, второй, под городом Кропоткиным, – тоже, и за три лётных дня полк смог выполнить всего 40 самолётовылетов. В отсутствие воздушных боёв не было ни сбитых немецких самолётов, ни своих потерь [8].

Противостоявшая советским войскам группа армий “А” имела в своём составе 764 тыс. человек, до 700 танков, около 5.3 тыс. орудий и миномётов. 4-й воздушный флот люфтваффе мог задействовать для их поддержки 530 самолётов. К началу операции против Черноморской группы советских войск оборонялась 17-я немецкая армия в составе 12 дивизий, 5 отдельных полков и 12 отдельных батальонов. Со стороны истребительной авиации люфтваффе в боевых действиях на Кубани участвовали эскадры (аналог авиадивизии ВВС РККА) и группы (аналог авиаполка ВВС РККА) 1-го авиационного корпуса генерал-лейтенанта Г. Кортена. В его состав входили две истребительные эскадры − 3-я полковника В.-Д. Вильке и 52-я майора Д. Храбака. В 3-й эскадре на Кубани воевали две группы − 2-я майора К. Брэндле и 3-я майора В. Эвальда. 52-я эскадра состояла из трёх групп: 1-я майора Х. Беннеманна, 2-я капитана (гауптмана) Х. Кюле и 3-я гауптмана Х. фон Бонина. Кроме того, вместе с немецкими частями в 52-й истребительной эскадре действовали 13-й отряд словаков и 15-й отряд хорватов. Авиачасти были оснащены истребителями Mе-109 новейших модификаций G-2 и G-4 с сильным вооружением: 20-мм пушка со 150 снарядами и два 13-мм пулемёта с 300 патронами каждый. Количество истребителей доходило до 180, базировались они на аэродромах Анапа, Гостагаевская, Армавир, Керчь и Тамань [9].

Северное Причерноморье и горные хребты Западного и Центрального Кавказа составляют особую природно-климатическую зону, в которой аномальные атмосферные явления имеют не только сезонный характер. Как отмечал начальник метеослужбы 5-й воздушной армии инженер-подполковник В.М. Сперанский, “пересечённый рельеф с обширными и замкнутыми долинами способствует образованию туманов, особенно продолжительных зимой при устойчивых антициклонах. В переходное время туманы образуются часто в предгорьях и в горах вследствие таяния снега и общего увеличения влажности воздуха. Наличие больших возвышенностей в горах создаёт специфические условия для полётов боевой авиации даже при благоприятной синоптической обстановке. Некоторые горные хребты достигают или даже превышают уровень облаков нижнего и среднего ярусов. Облака кучевых форм, образующиеся в тёплое время года на высотах 1000–2000 м и обычно являющиеся показателем хорошей погоды, в горах могут не только снижаться, но и доходить до поверхности земли. Закрывая горы, облака создают впечатление сплошного тумана и резко лимитируют полёты” [10].

Указанные природно-климатические особенности региона негативно отразились на боевой активности как советской, так и немецкой авиации в ходе Северо-Кавказской стратегической наступательной операции. Погода значительно уменьшила возможности поддержки с воздуха действий сухопутных войск, которые за 35 суток провели Ростовскую, Моздок-Ставропольскую, Новороссийско-Майкопскую и Тихорецкую фронтовые наступательные операции [5]. Резко увеличились небоевые потери самолётов и лётного состава из-за катастроф, аварий, недостаточной подготовки к полётам в зоне природно-климатических аномалий.

Из-за неблагоприятных метеорологических условий в первой декаде января 1943 г., вплоть до выхода 9, 44-й и 58-й армий Северной группы войск Закавказского фронта на рубеж р. Кумы, авиация 4-й воздушной армии боевых действий почти не вела. 3 января удалось произвести 30 вылетов в полосе наступления трёх упомянутых армий. С 4 по 6 января из-за погоды боевые вылеты не производились, за исключением дневных вылетов на разведку, интенсивность которых составляла от 10 до 30 [11, с. 211]. В январе 1943 г. более 33% боевых самолётовылетов 4-й воздушной армии пришлось на воздушную разведку [12]. 7 января авиачасти этой армии совершили 64 боевых вылета, 8 января – 147, 9 января – 211 вылетов. 13 января в результате авиаудара по аэродрому Солдатское было уничтожено 18 немецких самолётов. Советские потери составили один самолёт [13]. В последней декаде января удалось совершить 810 вылетов, но только дневных, так как из-за сплошной низкой (от 100 до 200 м) облачности и сложного рельефа местности ночных вылетов не производилось [14].

В воздушных боях на ставропольском направлении в течение января 1943 г. было сбито 12 самолётов противника. Боевые потери советских авиаторов составили 6 самолётов [11, с. 213]. Следует пояснить, что к боевым потерям относят самолёты и лётно-технический состав, утраченные в воздушном бою, от огня средств ПВО, при бомбоштурмовых ударах противника по аэродрому базирования. Небоевые потери – аварии и катастрофы – происходили из-за природно-климатических аномалий, неисправностей авиатехники, слабой подготовки лётного состава.

Много самолётов и летного состава было потеряно именно в результате катастроф и аварий. Так, в донесении о потерях матчасти и экипажей 216-й смешанной авиадивизии говорится: три Ил-2 672-го штурмового авиаполка и 5 Ил-2 765‑го штурмового авиаполка потерпели катастрофы и аварии, при перелёте с аэродрома Астрахань на аэродром Кумторкала из-за плохих метеорологических условий (туман в районе посадки) самолёты врезались в гору. Погибли восемь человек лётного состава, ранены – девять [15]. Боевые потери 288-го бомбардировочного авиаполка составили за указанный период 27 самолётов, личного состава – 43 человека; небоевые потери – 10 самолётов, личного состава – 5 человек. Боевые потери 889-го лёгкого бомбардировочного авиаполка – 5 самолётов, небоевые потери – 6 самолётов и 8 человек лётного состава [16].

24 января 1943 г. Северная группа войск Закавказского фронта была преобразована в Северо-Кавказский фронт под командованием генерала И.И. Масленникова. В состав фронта вошла и 4-я воздушная армия под командованием генерал-майора авиации Н.Ф. Науменко. В конце января – начале февраля наибольшего успеха добились войска правого крыла Северо-Кавказского фронта – 44-я армия и фронтовая конно-механизированная группа вышли на подступы к Азову и Батайску, а 58-я армия – на побережье Азовского моря, преодолев за десять дней 160 км по бездорожью.

В течение января соединения и части 4-й воздушной армии совершили до 2100 самолётовылетов экипажами 230-й штурмовой авиадивизии генерал-майора авиации С.Г. Гетьмана, 216-й смешанной авиадивизии генерал-майора авиации А.В. Бормана, 218‑й ночной бомбардировочной авиадивизии полковника Д.Д. Попова, 219-й бомбардировочной авиадивизии полковника И.Г. Батыгина, 229-й истребительной авиадивизии полковника М.Н. Волкова, 50-й бомбардировочной авиадивизии дальнего действия полковника С.С. Лебедева [12]. За боевые успехи 131-й истребительный авиаполк майора В.И. Давидкова и 8-й − подполковника Я.А. Курбатова, 590-й штурмовой авиаполк подполковника А.Д. Соколова, 588-й ночной легкобомбардировочный женский авиаполк майора Е.Д. Бершадской были преобразованы, соответственно, в 40, 42, 43-й и 46-й гвардейские авиаполки [11, с. 231].

В ночь на 9 января 1943 г. командованию 8‑й воздушной армии Южного фронта стало известно о сосредоточении на полевом аэродроме в районе Сальска большого количества немецкой транспортной авиации, которая доставляла окружённой группировке Паулюса продукты, боеприпасы и горючее, а обратными рейсами вывозила штабы и командный состав. В момент удара по аэродрому на нём находилось 312 машин, в два раза больше, чем их выявила разведка. Дело в том, что незадолго до налёта сюда были переведены две группы пикировщиков 77-й эскадры – 2-я и 3-я, имевшие в своём составе от 35 до 40 Ю‑87. Кроме них на аэродроме с 24 декабря 1942 г. базировались транспортные самолёты из 50, 102, 105, 500, 700, 900-й групп специального назначения – около двухсот Ю-52, а также около сорока Ю-86 из 21-й и 22-й групп. Если добавить сюда штаб и вторую группу 52-й истребительной эскадры (до 40 истребителей Ме-109 и несколько “Шторхов”), то общее указанное количество самолётов на аэродроме – свыше 300 – вполне соответствовало действительности [17].

9 января 1943 г. группа из семи Ил-2 622-го штурмового авиаполка (ведущий группы майор И.П. Бахтин), прикрываемых семью Як-1 из 236‑го истребительного авиаполка (ведущий группы капитан А.Е. Шварёв), в сложных метеорологических условиях произвела успешный налёт на Сальский аэродром. Советские лётчики уничтожили 30 самолётов, 27 автомашин, 2 склада боеприпасов противника. Немцы потеряли свыше 100 человек лётного и технического состава [18]. При отходе от аэродрома капитан Шварёв увидел шестнадцать Ме-109 в составе двух групп, ринувшихся на штурмовиков. Шварёв приказал ведущим пар прикрывать штурмовиков, и сам с первой атаки сбил “мессера”. В ходе этого тяжёлого боя противник потерял семь Ме-109. Командир эскадрильи капитан Шварёв сбил два, старшие лейтенанты И.И. Нагорных и С.Л. Белоусов, лейтенант М.С.Липин, старшина В.П. Тихонов – по одному вражескому самолёту. В результате последующих успешных штурмовых ударов по вражескому аэродрому в Сальске было уничтожено 74 самолёта Ю-52, 62 автомашины, 35 бензозаправщиков, 8 складов с боеприпасами, сбито три Ме-109 [19].

Семёрка Ил-2, ведомая командиром эскадрильи 806-го штурмового полка капитаном С.И. Лобановым, совершила успешный налёт на вражеский аэродром в районе Таганрога. Было уничтожено 11 самолётов Хе-111. Два Хе-111 и один Ю‑52 успели взлететь, но были сбиты в воздушном бою. Ударам подвергались и другие аэродромы [20].

За 35 суток Ростовской наступательной операции части и соединения 8-й воздушной армии совершили свыше 5900 самолётовылетов, провели 125 воздушных боёв, уничтожив 78 самолётов, большое количество техники и живой силы противника [21]. Главные силы Черноморской группы войск генерал-лейтенанта И.Е. Петрова при поддержке 5-й воздушной армии и ВВС Черноморского флота к 4 февраля 1943 г. сумели выйти лишь на рубеж р. Кубань и в район станицы Усть-Лабинской. В авиачастях 5-й армии генерал-майора авиации Горюнова в январе-феврале отмечено значительное количество небоевых потерь.

Для примера, в 236-й истребительной авиадивизии 3, 16 и 17 января произошло 4 аварии на  аэродромах Лазаревское и Агой, было потеряно 5 самолётов – три ЛаГГ-3, И-16 и И-153 [22, л.  128, 129]. 16 января бомбардировщик А-20 (”Бостон”) при взлёте на боевое задание на высоте 2000 м пытался пробить облачность, при этом вошёл в плоский штопор и свалился на землю. Самолёт сгорел, экипаж – 4 человека – погиб [22, л. 90]. В феврале в уже упоминавшейся 236-й истребительной авиадивизии при посадке на аэродром Геленджик истребитель И-16 внезапным порывом ветра (новороссийский бора) снесло влево, и он врезался в находившийся на стоянке ЛаГГ-3, который в результате был разбит и ремонту не подлежал [22, л. 185]. Днём ранее ещё один И-16 при посадке на аэродроме Агой мощным порывом ветра сдуло на другой И-16, который также был разбит и ремонту не подлежал [22, л. 187].

Немецкий генерал В. Швабедиссен, анализируя в послевоенные годы действия советских ВВС на южном крыле советско-германского фронта, отмечал, что с начала 1943 г. действия русской бомбардировочной авиации против немецкого флота усилились. Группы бомбардировщиков в составе от 30 до 60 самолётов производили атаки по гавани и портовым сооружениям Керчи, Феодосии, Анапы, Ялты и Тамани, бомбардировкам подвергалась также база немецких торпедных катеров в гавани Али-Баба западнее Феодосии [23, с. 210].

Это подтверждается действиями ВВС Черноморского флота, имевшего к началу операции 248 самолётов. Ил-4 5-го гвардейского минно-торпедного авиаполка ВВС Черноморского флота подполковника В.П. Конарёва бомбили днём позиции противника в прибрежной зоне, а ночью – порты Таманского полуострова и южного берега Крыма. Боевые потери полка составили всего три машины, небоевые – четыре бомбардировщика [24]. Бомбардировщики 4-й воздушной армии за несколько дней лётной погоды в феврале совершили 300 боевых вылетов и потопили 10 барж с войсками, четыре катера, разрушили четыре причала, а также подвергли бомбоштурмовым ударам места базирования транспортной авиации противника. 8 февраля на аэродроме в станице Тимашевской было уничтожено 33 Ю-52, 9 февраля на аэродроме в Славянской – 10 Ю-52 и 2 истребителя Ме-109 [4, с. 92].

Поддержку и прикрытие советских войск в январских и февральских боях на Северном Кавказе осуществляли 4-я и 5-я воздушные армии, ВВС Черноморского флота. В воздушных боях и бомбовыми ударами по вражеским аэродромам лётчики уничтожили 157 самолётов [25]. Зенитчики сухопутных войск отчитались о 8 сбитых и 8 подбитых самолётах противника [4, с. 766−768]. Потери советских ВВС за 35 суток Северо-Кавказской стратегической наступательной операции “Дон” составили 236 самолётов [4, с. 787], немецкие потери почти сравнялись с ними – 235 самолётов.

Лётный состав советских ВВС приобрёл важные боевые навыки в условиях зимней погоды в степи (гололёд, пыльные бури, снежные бураны), в сложных метеоусловиях предгорий Кавказа (туманы, паводки) и Азово-Черноморского побережья (бора, смерчи, туманы). Полученный опыт позволил снизить потери самолётов и лётного состава в воздушной битве над Кубанью и в сражениях на “Голубой линии” весной–осенью 1943 г.

По данным Академии ПВО, небоевые потери ВВС Красной армии в 1943 г. несколько превысили боевые потери. В целом же и в СССР, и в Германии боевые потери авиации примерно равнялись небоевым [26].

Главные воздушные сражения на Кубани были впереди. Они состоялись в период с 15 апреля по 7 июня 1943 г. Итоговый вывод генерала люфтваффе гласил: “Наступление русских войск в 1943 г. было поддержано авиацией, которая постепенно брала инициативу в свои руки, и люфтваффе вынуждены были перейти к обороне” [23, с. 141]. Переход от оборонительной тактики к наступательной в сочетании с численным превосходством дал возможность ВВС РККА к концу 1943 г. добиться паритета с германской авиацией. Господство в воздухе перешло к советской авиации лишь в операциях 1944–1945 гг.

Рис. 1.

Потери авиации в Северо-Кавказской стратегической наступательной операции “Дон” 1 января – 4 февраля 1943 г.