Вестник РАН, 2021, T. 91, № 6, стр. 571-584

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ

Мы знаем, какую цену пришлось заплатить нашей стране за достижение стратегического равновесия во второй половине прошлого века. Сейчас немалых затрат требует содержание ядерных сил. Гонка вооружений возобновилась, хотя теперь она носит не двусторонний, а многосторонний характер. На долю США приходится почти 50% мировых расходов на ядерное оружие, на долю России – около 12%. Китай вышел на второе место по затратам на ядерные системы, Великобритания – на третьем, а Россия оказалась только на четвёртом месте [1] (табл. 3). Юридически стратегический паритет был закреплён в договорах о контроле над ядерными вооружениями. При этом количественные показатели паритета за последние полвека многократно сократились.

У нас иногда говорят, что Договор СНВ-3 был невыгоден нашей стране, являлся чуть ли не капитуляцией. Но это не так. 10 лет назад, когда договор только начал действовать, мы существенно отставали от США, теперь ситуация изменилась. В таблице 4 даны цифры по трём параметрам ДСНВ-3 в 2011 г. и данные, официально опубликованные 1 декабря 2020 г. Как видим, фактически сокращения носили односторонний характер – в основном осуществлялись Соединёнными Штатами, а не Россией. Мы сократили количество носителей всего на 6 единиц, а американцы – на 157. Если иметь в виду развёрнутые ядерные боезаряды, у нас сокращение составило 119 единиц, а у американцев – 333. То есть Договор СНВ-3 действительно позволил укрепить паритет, обеспечить стратегическую стабильность.

Но что произойдёт, если Договор СНВ-3 не будет продлён на следующие пять лет? А администрация Д. Трампа сделала всё, чтобы помешать его продлению и добиться стратегического превосходства США. И это возможно. Ведь возвратный потенциал США значительно превышает наш возвратный потенциал. Дело в том, что американцы производили сокращения, снимая часть боеголовок со своих межконтинентальных баллистических ракет, с баллистических ракет подводных лодок, и вполне могут вернуть эти заряды назад. Наши же тяжёлые ракеты по завершении их жизненного цикла пришлось снимать с вооружения. В результате наш возвратный потенциал не позволит нам поддерживать количественный паритет с США, пока не начнётся развёртывание межконтинентальных баллистических ракет (МБР) “Сармат”.

При администрации Д. Трампа расходы США на ядерные вооружения выросли в 1.5 раза. При этом надо учитывать, что американцы планируют выделить огромные средства на НИОКР и закупки ядерных вооружений – 494 млрд долл. на ближайшие 10 лет [2]. Общая стоимость начавшейся модернизации ядерного арсенала может превысить 1 трлн долл. [3]. При этом США способны довести количество ядерных боезарядов до 4 и даже 7 тыс. [4]. Намечена закупка 648 новых МБР (GBSD), 12 новых стратегических подводных лодок “Колумбия” (16 пусковых установок баллистических ракет на каждой), а также не менее 100 тяжёлых бомбардировщиков В-21, а если прекратит действие ДСНВ-3, их количество может увеличиться до 150–200 (табл. 5).

Для оснащения тяжёлых бомбардировщиков США располагают 526 крылатыми ракетами воздушного базирования (КРМБ), а также 322 авиабомбами В-61 и В-83, а также 230 бомбами В-61 для фронтовой авиации. Для новых бомбардировщиков будет закуплено 1000 ядерных крылатых ракет LRSO YAGM-180 дальностью до 2500 км [4]. Кроме того, планируется вновь установить снятые в 2010 г. ядерные боеголовки на КРМБ “Томагавк”, которыми оснащены американские надводные корабли и ударные подводные лодки.

США в настоящее время проводят грандиозное обновление своего арсенала ядерных боезарядов. Заново создаются или подвергаются радикальной модернизации 10 типов ядерных боеголовок общей стоимостью примерно 100 млрд долл. (табл. 6). Этим объясняются выдвинутые в 2020 г. требования республиканцев в Конгрессе возобновить ядерные испытания [5]. Поэтому для поддержания стратегической стабильности потребуется заключение ряда новых договорённостей, которые были бы не просто продолжением ДСНВ-3, но и затрагивали бы все классы ядерных вооружений, а также новейшие неядерные стратегические системы.

НЕСТРАТЕГИЧЕСКОЕ ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ

С точки зрения физики, нет никакой разницы между стратегическими и нестратегическими боезарядами. Подобное разделение характерно только для России и США.

Напомню, что администрация Д. Трампа весьма путанно требовала включить в повестку российско-американских переговоров все “не ограниченные” ядерные вооружения (табл. 7). Что это означает? Не ограниченное в рамках ДСНВ-3 ядерное оружие? Российское нестратегическое ядерное оружие? Китайские ядерные арсеналы, но без Франции и Великобритании?

Попробуем разобраться с нестратегическим ядерным оружием. По западным оценкам, у России его значительно больше, чем у США. Но нестратегические ядерные вооружения могут быть оборонительными и наступательными. Оборонительные – это ядерные заряды для систем ПРО, ПВО, береговой обороны, которые не могут поражать цели на территории противника, то есть не представляют угрозы для США и американских союзников. По оценкам западных центров, к ним относится почти половина российских нестратегических ядерных вооружений.

Наступательные вооружения – ядерные заряды на ракетах наземного, морского и воздушного базирования, а также авиационные бомбы. У США такие авиационные боезаряды находятся частично на американской территории, а частично (150–200 бомб В-61) развёрнуты на передовых базах в пяти странах НАТО, откуда они могут быть использованы против целей на территории России. Вашингтон отказывается вывести своё ядерное оружие из Европы.

У России часть нестратегических ядерных вооружений расположена не на европейской, а на азиатской территории. Но в отличие от США, такие боезаряды сосредоточены на базах центрального хранения, то есть, если использовать терминологию ДСНВ-3, остаются неразвёрнутыми.

Североатлантический альянс – военный союз, в котором участвуют три ядерных государства. В Европе находятся примерно 500 ядерных боезарядов Великобритании и Франции – союзников США по НАТО, которые не ограничиваются в рамках ДСНВ-3. Эти вооружения являются развёрнутыми, если применять методику подсчётов ДСНВ-3. Их надо учитывать наряду с американскими авиабомбами передового базирования в европейском ядерном балансе между НАТО и Россией. По расчётам, здесь также существует примерное количественное равенство боезарядов. Но Лондон и Париж, как известно, категорически отказываются от участия в переговорах об ограничении и сокращении ядерных вооружений, ссылаясь на то, что они многократно уступают Москве и Вашингтону по размерам и номенклатуре ядерных арсеналов (см. табл. 2). Такую же позицию занимает и Пекин, отвергнувший требование администрации Д. Трампа подключиться к переговорам о ДСНВ-3.

В этих условиях соглашение по ядерному оружию в Европе с участием четырёх официальных ядерных государств оказывается недостижимым. Но невозможно и подписание российско-американского договора по нестратегическим ядерным вооружениям, поскольку США утверждают, что Россия обладает большим количественным превосходством, и будут требовать наших односторонних сокращений. Однако значительное превосходство НАТО по обычным вооружениям и вооружённым силам делает такие сокращения крайне невыгодными для нас. Российская военная доктрина предусматривает возможность применения ядерного оружия в случае агрессии, которая поставит под угрозу само существование нашего государства [6].

Решение проблемы может заключаться в том, чтобы добиться включения американских бомб передового базирования в общий потолок развёрнутых стратегических и нестратегических ядерных вооружений. Как представляется, именно так надо ставить вопрос о проведении двусторонних переговоров между Вашингтоном и Москвой, если США согласятся на продление ДСНВ-3. При этом потребуется разработка принципиально новых мер проверки и мониторинга всех классов ядерного оружия, в том числе находящегося на базах центрального хранения. Но здесь возникнет сложная проблема, связанная с ядерными боезарядами, снятыми с вооружения и ожидающими разборки.

ОБЫЧНОЕ ВЫСОКОТОЧНОЕ ОРУЖИЕ

Можно говорить о стратегической стабильности не только на глобальном уровне, но и на региональном. Для нашей страны имеют первостепенное значение три ключевых региона: Европа, Ближний и Средний Восток, а также Дальний Восток. Наиболее опасная для нас ситуация складывается в Европе, где в результате расширения НАТО и создания инфраструктуры Североатлантического блока вблизи наших границ резко повысилась военная напряжённость. Если в начале 1980-х годов расстояние до Москвы от американских баз ракет “Першинг-2”, которые были размещены администрацией Р. Рейгана в Западной Европе, достигало примерно 2000–2500 км, то от Балтийских государств – членов НАТО оно составляет примерно 600 км до Москвы, а до Петербурга – 150 км. Выход США из Договора о ракетах средней и меньшей дальности и Договора по открытому небу, а 18 лет назад из Договора по ПРО создаёт ситуацию “игры без правил”, когда возрастает угроза военного столкновения.

Сегодня в США широким фронтом идёт разработка новых высокоточных неядерных ракетных систем большой дальности, способных поражать некоторые стратегические цели. Ранее такие цели можно было уничтожить только с помощью ядерного оружия. Это начинает негативно сказываться на стратегической стабильности. За последние три десятилетия США использовали в локальных войнах свыше 140 тыс. высокоточных неядерных боеприпасов малой дальности, а также более 2 тыс. крылатых ракет морского базирования “Томагавк” и 350 крылатых ракет воздушного базирования ALCM [7].

Как свидетельствует таблица 8, дальность большинства высокоточных вооружений не превышает 300 км. В то же время некоторые системы воздушного и морского базирования способны поражать цели на расстоянии 1000–2500 км. В частности, ВМС США располагают примерно 4 тыс. КРМБ “Томагавк”, дальность которых достигает 2500 км. Примерно такую же дальность имеет и КРВБ ALCM AGM-86B, неядерный вариант которой снимается с вооружения. Новейшая крылатая ракета ВВС США JASSM-ER может поражать цели на расстоянии до 1 тыс. км. Её носителями являются как тяжёлые бомбардировщики В-1 и В-52, так и истребители F-15 и F-16.

В 2016–2020 гг. Пентагон закупил 210 тыс. высокоточных боеприпасов. В течение следующих пяти лет намечается приобрести ещё 110 тыс. единиц высокоточного оружия 15 типов [8]. В таблице 9 показаны закупки основных систем такого оружия в 2019–2025 финансовых годах.

Что касается ракет наземного базирования, то администрация Д. Трампа сделала упор на скорейшее создание систем, которые ранее были запрещены Договором РСМД (500–5500 км). Для американской армии ведётся разработка высокоточной ракеты Precision Strike Missile, дальность которой может составить 500–800 км [9]. Эта ракета придёт на смену ракетам ATACMS. Вместе с тем объявлено, что будут развёрнуты в наземном варианте ракеты ВМС “Томагавк-5” и SM-6 Block IB [10]. Это в какой-то мере станет повторением ситуации начала 1980-х годов, когда администрация Р. Рейгана развернула в Западной Европе КРНБ, созданную на основе пусковой установки МК-41 для КРМБ “Томагавк”. Мы же в силу географии аналогичную угрозу Соединённым Штатам создать не можем.

Рис. 1.

СНВ-3 и “возвратный потенциал” России и США

Источник: https://www.forbes.com/sites/hanskristensen/2019/12/10/the-new-start-treaty-keeps-nuclear-arsenals-in-check-and-president-trump-must-act-to-preserve-it/?sh=872a2b76e740

Рис. 2.

Планируемые расходы США на ядерное оружие, млрд долл.

                    Источник: https://www.armscontrol.org/issue-briefs/2020-03/surging-us-nuclear-weapons-budget-growing-danger

В 2019 г., после того как США вышли из Договора РСМД, был проведён запуск ракеты “Томагавк” с наземной пусковой установки МК-41. Если “Томагавки” будут развёрнуты на базе систем ПРО “Иджис Эшор” в Румынии и Польше, то в пределах их досягаемости окажутся практически все цели на европейской территории России. Это касается и КРМБ в случае их запуска из акваторий Чёрного, Балтийского и Баренцева морей (рис. 3).

Рис. 3.

Дальность ракет “Томагавк” и JASSM-ER

                                                     Источник: https://www.rand.org/pubs/research_briefs/RB10115.html

В ядерной доктрине России говорится об угрозе “наращивания потенциальным противником на сопредельных с Российской Федерацией и её союзниками территориях и в прилегающих морских акваториях группировок сил общего назначения, в составе которых находятся средства доставки ядерного оружия” [6]. Можно полагать, что, если не удастся достигнуть каких-то новых договорённостей о контроле над вооружениями, то во второй половине нынешнего десятилетия у США будет не менее 6000 ракет средней (более 500 км) дальности морского, воздушного и наземного базирования, из них примерно 1000 – в европейском регионе. Это должно обеспечить им возможность так называемого эскалационного контроля в случае возникновения военного конфликта между НАТО и Россией. Но этих сил и средств будет недостаточно для нанесения упреждающего удара по всем российским стратегическим объектам в Европе.

Следует также учитывать, что Россия располагает весьма эффективными средствами ПВО/ПРО, включая системы С-300 и С-400. Для их преодоления необходимо сосредоточить вблизи наших границ не менее 2–3 тыс. высокоточных ракет на надводных кораблях, подводных лодках и тяжёлых бомбардировщиках. Но скрытно создать такую группировку вряд ли удастся.

ГИПЕРЗВУКОВОЕ ОРУЖИЕ

Ситуация может измениться, если США развернут свои гиперзвуковые ракеты средней дальности в государствах Балтии и Польше, с подлётным временем всего лишь несколько минут к Москве и другим стратегическим целям на нашей территории (табл. 10). По американским оценкам, это может создать проблемы для систем СПРН, что затруднило бы нанесение ответно-встречного удара по агрессору.

В США гиперзвуковые вооружения активно разрабатываются с начала 2000-х годов (табл. 11). В 2019 г. начались испытания целого ряда гиперзвуковых ракетных систем, что позволит развернуть в 2020-е годы несколько сотен гиперзвуковых ракет средней дальности [11]. Официально заявляется, что гиперзвуковые системы предназначены для оснащения их обычными боеголовками [12]. Однако американская пресса сообщала, что ВВС изучают технологии, которые позволили бы установить ядерный заряд на гиперзвуковую систему. Стратегическое командование США делает упор на интеграцию ядерных и неядерных средств поражения стратегических целей [13]. При этом особое внимание уделяется поражению мобильных целей [12]. Отметим, что виды вооружённых сил США конкурируют между собой в создании гиперзвуковых систем, зачастую дублирующих друг друга.

Военно-воздушные силы США. Авиационное оружие быстрого реагирования (ARRW). Программа авиационной ракеты AGM-183A с глайдером разрабатывается корпорацией Lockheed Martin. Носителем ракет AGM-183A на первом этапе, вероятно, станут стратегические бомбардировщики B-52H, однако в дальнейшем планируется оснащение ими других платформ, включая бомбардировщики B-21 и истребители F-15E/EX. В ARRW будут использованы наработки Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (DARPA) по тактической системе носителя с планирующим боевым блоком дальностью около 1600 км.

Гиперзвуковое обычное ударное оружие (HCSW). Параллельно с ARRW разрабатывался планирующий управляемый высокоточный боевой блок на твердотопливном ускорителе. Главное отличие – тип блока: в ракете должен был использоваться единый межвидовой глайдер – Общий гиперзвуковой планирующий блок (C-HGB).

Концепция авиационного гиперзвукового оружия (HAWC) представлена совместной программой ВВС и DARPA. Разрабатывается демонстратор крылатой ракеты с гиперзвуковым прямоточным реактивным двигателем (ГПВРД) “Scramjet”.

Тактический планирующий блок (TBG) – совместная программа ВВС и DARPA, продолжение разработки гиперзвуковой ракеты “Фалькон”. Этот блок предполагается разместить на ракете AGM-183A.

Сухопутные войска. Гиперзвуковое оружие большой дальности (LRHW). Это наиболее высокоприоритетная программа военного гиперзвука в США. В её рамках планируется создать новый мобильный комплекс с баллистической ракетой средней дальности, своего рода “Першинг-3”, но уже с неядерным высокоточным глайдером – “межвидовым” C-HGB. Приоритетными целями для LRHW должны стать ракетные комплексы средней дальности и береговой обороны, а также средства ПРО и ПВО.

Оперативное огневое средство “Operational Fires” (OpFires) – совместная программа армии и DARPA для отработки технических решений наземного комплекса с глайдером.

Strategic Long Range Cannon (SLRC) – “тысячемильная пушка” с дальностью стрельбы до 1800 км. Речь идёт о пусковой установке на базе гаубицы “Палладин”, которая станет обеспечивать первичный разгон ракете-снаряду, оснащённой двигательной установкой (от твердотопливного ускорителя до малогабаритного прямоточного двигателя).

Универсальный планирующий боевой блок (C-HGB) предполагается разместить в мобильных пусковых установках контейнерного типа для поражения целей особой важности, удалённых более чем на 2400 км.

Военно-морские силы. Система быстрого обычного удара (CPS). ВМС занимает лидирующие позиции в разработке носителя с планирующим боевым блоком, который мог бы использоваться всеми видами вооружённых сил. Эта система – наследница неосуществлённой идеи “Быстрого глобального удара” [14]. В середине 2020-х годов планируется установить универсальный планирующий блок на баллистических ракетах подводного базирования на подводных лодках класса “Огайо”, а позднее и класса “Вирджиния”, а также на эсминцах класса “Замволт”.

Intermediate Range Conventional Prompt Strike (IRCPS) – ракета средней дальности с глайдером C-HGB. Комплексы IRCPS и LRHW будут практически идентичны. Это партнёрство двух видов вооружённых сил: флот предоставил ускоритель, а армия – глайдер, ВМС планируют развернуть такие системы на многоцелевых АПЛ типа “Вирджиния” 5-й серии c дополнительным ракетным отсеком, так называемым Virginia Payload Module (VPM) [15].

На рисунке 4 показана возможная дальность нового поколения американских ракет, развёрнутых вблизи границ России. По существу, такие ракеты средней дальности покрывают всю территорию нашей страны, включая базы МБР, стратегических подводных лодок и тяжёлых бомбардировщиков. Таким образом, может возникнуть серьёзная угроза обезоруживающего, обезглавливающего удара, то есть угроза выживанию нашего государства, если залп высокоточных гиперзвуковых ракет будет синхронизирован с пуском стратегических ядерных систем, например, БРПЛ и крылатых ракет LRSO. А это может побудить к нанесению упреждающего удара в случае резкого обострения военно-политической обстановки. Конечно, реалистичность такого сценария невелика, но полностью его исключать не следует.

Рис. 4.

Вероятный сектор обстрела будущих американских ракет средней дальности

                                Источник: Leveling the Playing Field, CSBA. 2019. Р. 24.

ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА

Напомню, что Вашингтон ещё в 2002 г. в одностороннем порядке вышел из Договора по ПРО, который справедливо считался краеугольным камнем стратегической стабильности. Однако, потратив 172 млрд долл. на ПРО, за прошедшие 18 лет США не смогли создать систему противоракетной обороны, которая обеспечивала бы защиту американской территории от наших ракет. Развёрнутые на территории Аляски и Калифорнии 44 стратегические ракеты-перехватчика GBI имеют низкую эффективность. Тем не менее их количество планируется увеличить до 64 и затем, возможно, до 100 [16].

Более успешным оказалось развитие ПРО на ТВД, включая системы “Иджис” морского и наземного базирования и THAAD. США осуществляют крупномасштабные закупки этих систем ПРО (рис. 5). Системой “Иджис” оснащены 48 американских эсминцев и крейсеров, в 2025 г. их количество достигнет 65 [17]. Компания “Рейтион” произвела в общей сложности 400 ракет-перехватчиков SM-3 и SM-6. В настоящее время у США имеется 203 ракеты SM-3 Block IB и 11 ракет SM-3 Block IIA. В дальнейшем их численность будет доведена до 568. Мобильная система ПРО наземного базирования THAAD предназначена для объектовой обороны. Американская армия закупила 351 ракету-перехватчик THAAD, которыми оснащены семь батарей (одна из них развёрнута в Южной Корее, ещё одна – на острове Гуам). Планируется закупка восьмой батареи (табл. 12). Помимо этого, Пентагон располагает 60 батареями тактической ПРО “Пэтриот”. В 2021 г. предусматривается закупка ещё 167 перехватчиков “Пэтриот” модификации PAC-03/MCE [18]. США поставили эти ракеты в 17 стран.

Рис. 5.

Расходы на закупку ракет-перехватчиков THAAD, GBI и “Иджис”

                                         Источник: Defending the Homeland. Growing Foreign Challenges to the U.S. Missile Defense Posture. Lawrence Livermore National Laboratory, December 2020.

В 2018 г. США заключили сделку с Саудовской Аравией стоимостью 13.4 млрд долл. на продажу 360 ракет-перехватчиков THAAD. Кроме того, 62 ракеты SM-3 Block IIA США продали Японии, а системы “Иджис” были закуплены у США целым рядом стран – членов НАТО, в том числе Великобританией, Германией, Норвегией, Испанией, Нидерландами, Данией, а также Австралией [17]. Немаловажное значение имеет тесное сотрудничество США с Израилем в сфере противоракетной обороны. На американские деньги была создана израильская система ПРО, которая неоднократно демонстрировала свою эффективность в ходе военных действий. В 2020 г. Соединённые Штаты в свою очередь осуществили закупку двух батарей израильской системы ПРО “Железный купол” (“Iron Dome”), которые были развёрнуты на территории США.

Следует отметить, что ракета-перехватчик SM-6 после усовершенствования стала способной поражать надводные и наземные цели. Это первая многоцелевая система, предназначенная для решения как оборонительных, так и наступательных задач. Видимо, в будущем появятся и другие многоцелевые системы.

17 ноября 2020 г. произошло событие, которое может иметь крайне негативные последствия для стратегической стабильности. США провели успешное испытание ракеты SM-3 Block IIA по перехвату межконтинентальных баллистических ракет. Если эти перехватчики будут интегрированы в стратегическую ПРО, потенциал противоракетной обороны США многократно возрастёт. Так формируются контуры эшелонированной стратегической ПРО (рис. 6). Её первый эшелон составят перехватчики GBI, а затем NGI; второй эшелон – системы “Иджис”, третий – THAAD. Общее количество ракет-перехватчиков разных типов может превысить 1000. Такая система противоракетной обороны может сыграть серьёзную роль при нейтрализации ответного удара.

Рис. 6.

Концепция эшелонированной ПРО США

Источник: Defending the Homeland. Growing Foreign Challenges to the U.S. Missile Defense Posture. Lawrence Livermore National Laboratory, December 2020.

На космические военные программы Пентагон намерен потратить в 2021 финансовом году 15.5 млрд долл. [19]. Нельзя исключать и появление в будущем орбитального эшелона ПРО с ударными системами, которые смогут осуществлять перехват в космосе, а также поражать МБР на разгонном участке. По оценке Бюджетного управления Конгресса США, космическая ПРО может включать до 1000 орбитальных платформ с ракетами [16]. Наша ядерная доктрина отмечает угрозу, которую может представлять “создание и размещение в космосе средств противоракетной обороны и ударных систем” [6]. Теоретически возможно и использование космических систем для поражения ракет до их запуска (то есть для упреждающего удара), о чём говорилось в “Обзоре ПРО” администрации Д. Трампа [20].

РОЛЬ НАУЧНОЙ ДИПЛОМАТИИ

Таким образом, сегодня всё более заметными становятся геополитические и технологические угрозы стратегической стабильности. Администрация Д. Трампа вообще отказалась от использования термина “стратегическая стабильность”. Но у нас есть определённые возможности переломить негативные тенденции. Я полагаю, что Российская академия наук может сыграть очень важную роль, не только разрабатывая новые как ядерные, так и неядерные технологии с целью поддержания стратегического паритета. Важно её участие и в диалоге по так называемому “второму треку” (переговоры между экспертами и бывшими официальными лицами) с тем, чтобы совместно с нашими западными коллегами разработать нетривиальные подходы, которые, как 50 лет назад, позволят на официальном уровне добиться компромиссных соглашений, обеспечить стратегическую стабильность.

7 декабря 2020 г. был опубликован доклад, который инициировали Институт США и Канады РАН и Институт Европы РАН, где изложен целый ряд серьёзных рекомендаций по снижению рисков военной конфронтации между НАТО и Россией на европейском континенте [21]. Этот доклад получил широкую поддержку, в его подготовке участвовали ведущие эксперты из США, России и 18 европейских стран. Рекомендации подписали 20 бывших министров иностранных дел и обороны, 30 послов, 30 отставных генералов, а также эксперты из 55 научных центров, организаций и университетов.

Наши предложения включают: возобновление практического диалога в Совете Россия–НАТО; восстановление прямых каналов связи между военными; предотвращение опасных инцидентов; принятие мер доверия и транспарентности; ограничение развёртывания вооружённых сил в некоторых регионах; проведение переговоров по ракетам средней дальности и ПРО в Европе; сохранение действующих соглашений, включая ДСНВ-3 и Договор по открытому небу.

Этот документ, поддержанный широким кругом экспертов и отставных официальных лиц многих стран, свидетельствует о больших возможностях научной дипломатии. Конечно, в эту деятельность необходимо вовлекать не только обществоведов из таких институтов, как Институт США и Канады, Институт Европы или ИМЭМО РАН, но и представителей естественных наук. Мы сейчас реализуем такого рода проект (по стратегическим вооружениям) с Национальной академией наук США, но, к сожалению, в нём не участвуют наши ведущие эксперты в научно-технической области.

Новая администрация Дж. Байдена сразу же после прихода к власти согласилась на продление Договора СНВ-3 вплоть до 2026 г., что даёт импульс российско-американским переговорам по всему кругу вопросов стратегической стабильности и контроля над вооружениями. Но, несмотря на продление ДСНВ-3, значение дестабилизирующих факторов будет возрастать, если не удастся выработать новые, более широкие соглашения.

Особое значение имеют российские предложения о моратории на развёртывание РСМД. При этом обязательным условием является выработка соответствующего верификационного режима на территориях стран НАТО и России в Европе. В связи с озабоченностью США и других натовцев по поводу крылатой ракеты 9М729 российская сторона предлагает убедиться, что такие системы отсутствуют в европейской зоне. На первом этапе верификационный режим мог бы касаться Калининградской области в жёсткой увязке с применением такого же режима в отношении баз ПРО США “Иджис Эшор” в Румынии и Польше на предмет отсутствия в пусковой установке МК-41 крылатых или баллистических ракет.

Что касается предложений запретить развёртывание в Европе только ядерных ракет средней дальности, но разрешить установку ракет с обычными боеголовками, то для России это неприемлемо, поскольку высокоточные неядерные ракеты могут угрожать нашим стратегическим объектам. Кроме того, верификация неразвёртывания исключительно ракет в ядерном оснащении, если не обеспечена проверка неядерных ракет, практически недостижима. В то же время возможны трёхсторонние (Китай–США–Россия) или пятисторонние (с участием Индии и Пакистана) переговоры о ракетах средней дальности в Азии.

Думается, что РАН могла бы внести важный вклад в разработку принципиально новых подходов к вопросам контроля над вооружениями, которые соответствовали бы геополитическим и технологическим реалиям XXI столетия. Это касается стратегических и нестратегических ядерных вооружений, новейших высокоточных неядерных вооружений, гиперзвука, кибероружия, космоса.