Вестник РАН, 2022, T. 92, № 5, стр. 467-473

Общеизвестно, что уровень управленческой подготовки современных российских чиновников крайне низок. Оставим пока без внимания специфическую практику комплектования властных структур кадрами. Рассмотрим систему их обучения в учреждениях высшего образования.

После многократных реформирований образовательной сферы настоящих специалистов по подавляющему большинству социально-гуманитарных профессий у нас не готовят – готовят “направленцев”. В рамках каждого направления предусматриваются ещё некие “профили”. Требования к обучающимся тщательно прописаны в федеральных государственных образовательных стандартах (ФГОС) в полном соответствии с “компетентностным подходом”, принятым в качестве методологической основы формирования учебных программ. В частности, приказом № 1016 от 13 августа 2020 г. Минобрнауки России утверждён ФГОС “по направлению подготовки 38.03.04 Государственное и муниципальное управление”. В нём, в частности, представлен перечень из одиннадцати компетенций, которые в совокупности образуют “универсальную компетенцию выпускника”. Однако внимательный анализ содержания этих компетенций не позволяет увидеть образ умелого специалиста, способного решать масштабные задачи государственного или муниципального управления. Главные управленческие навыки, которыми, по мнению министерских чиновников, должен обладать выпускник соответствующего вуза – это умение “управлять своим временем” и “выстраивать и реализовывать траекторию саморазвития” [1]. Помимо этого, в его задачу входит способность “принимать обоснованные экономические решения в различных областях жизнедеятельности” [1]. Во всём остальном такой “направленец” скорее напоминает коммуникабельного жизнелюба, чем грамотного профессионала, умеющего нетривиально, творчески воспринимать и разрешать нештатные ситуации, в изобилии возникающие на государственном и муниципальном уровне.

Таким образом, уже сама базовая министерская посылка, ориентирующая образовательные организации формировать у своих выпускников довольно нелепые “компетенции”, не оставляет никаких надежд на пополнение кадрового резерва квалифицированными специалистами, владеющими теорией и навыками управления. Однако указанный приказ содержит положения, оставляющие определённые шансы на возможность обхода или преодоления компетентностных странностей с точки зрения трактовки их смысла. Речь идёт о том, что разрабатывать содержание и структуру образовательной программы и учебные материалы к ним по направлению “государственное управление” разрешено самим образовательным организациям, то есть преподавательскому составу соответствующих кафедр. Тем самым открывается окно возможностей готовить даже в компетентностных рамках вменяемых управленцев.

Совершенно очевидно, что по данному направлению базовой, генерализующей дисциплиной, с содержанием которой должны согласовываться все остальные, является теория управления. И такая дисциплина в учебные программы действительно включена. Но какими же учебными материалами она обеспечивается?

Основные авторы учебников по теории управления – юристы [2–7] и экономисты [8–17]. Юристы искренне верят в то, что принятие законов и организация системы контроля их исполнения – это и есть управление. А поскольку создание законодательной базы и формирование правового пространства – прерогатива государства, управление в представлениях юристов видится не иначе как государственное управление. Поэтому и учебники, которые пишут юристы, называются теорией государственного управления. Среди них есть совсем беспомощные, такие, например, в которых автор, несмотря на огромный объём текста, не может дать даже внятного определения самого понятия “управление” [2, 18]. Есть и другие, перенасыщенные множеством теорий, концепций, подходов, методов [6]. Однако вся эта, возможно, и актуальная россыпь доктрин и практик имеет своим предметом преимущественно административно-правовую, организаторскую деятельность органов власти и в лучшем случае может претендовать лишь на регулирование, то есть на самый элементарный уровень управления, основной смысл которого заключается в сохранении status quo системы. Учебные тексты, как правило, изложены на невообразимо заковыристом юридическом языке, и пробиться к смыслу текста весьма затруднительно. Можно сделать однозначный вывод: какой-либо цельной теории управления в этих и во всех остальных учебниках, подготовленных юристами, не содержится и содержаться не может в принципе.

Однако бо́льшая часть учебников по теории управления написана экономистами, то есть людьми, для которых предметная область теории управления сосредоточена исключительно в социально-экономической сфере. Авторы одного из учебников прямо так и пишут: «Под словом “управление” понимается, как правило, управление социально-экономическими процессами» [9, с. 15]. По этой причине для большинства экономистов теория управления ассоциируется с менеджментом со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями. В то время как на самом деле предмет теории управления включает все управленческие процессы, во всех сферах социума, а не только в экономике.

Какие же знания по теории управления может почерпнуть студент бакалавриата, обучающийся по направлению “Государственное и муниципальное управление”, из учебников, подготовленных экономистами? Обратимся к более или менее типичному учебному пособию (авторы – О.В. Симагина и В.М. Матюнин), репрезентирующему всю эту группу учебников [15].

С самого начала текста смущает общая посылка. Авторы пишут: “Общей целью теории управления является формирование и развитие управленческого мышления, представления и понимания основ управленческого процесса в государственных, муниципальных и частных структурах в современных условиях” [15, с. 14]. Заметим: речь идёт не о совокупности концептуальных знаний и фундаментальных, сущностных свойств управленческой деятельности (то есть о собственно теории), а о некоем “управленческом мышлении”. При этом авторы не утруждают себя разъяснениями, что собой представляет такое мышление и чем оно отличается от, допустим, неуправленческого. Кроме того, из этой посылки неявно следует (и у читателя формируется соответствующее представление), что существует по крайней мере три разных вида управления – государственное, муниципальное и частное, что, конечно же, не так: смысл и сила теории в том и заключается, что она позволяет разрабатывать универсальный алгоритм управления, инвариантный по отношению к любой предметной сфере. Не ясно также, почему предлагаемая авторами теория имеет временны́е ограничения: когда, в частности, завершаются “современные условия” и начинаются другие, для которых, надо полагать, эта теория уже не годится.

Имеется в пособии довольно аргументированное сравнение понятий “менеджмент” и “управление”, из которого следует, что авторы понимают сферу корректного применения понятия “менеджмент” исключительно в рамках рыночной производственной среды, в соответствии с которой все компоненты технологий менеджмента, будучи весьма разными по направленности и форме, преследуют единственную цель – извлечение максимальной прибыли в условиях ограниченных ресурсов. Таким образом, становится очевидной несостоятельность устойчивой тенденции и сложившейся практики (не только среди экономистов) придавать термину “менеджмент” универсальный управленческий смысл, рассматривать его как синоним управления вообще. Этим, по сути, и исчерпывается конструктивная часть пособия.

Далее следует кочующий из учебника в учебник набор подробных сведений о так называемых классических школах и теориях управления – теории научного управления Ф. Тэйлора и Г. Форда, административной теории управления А. Файоля и М. Вебера, теории человеческих отношений Э. Мэйо и теории мотивации Д. Мак-Грегора и Ф. Герцберга, количественной теории управления, представителями которой являлись Р. Акофф, Л. фон Берталанфи, Ст. Бир, Л.В. Канторович и другие. Никоим образом не преуменьшая вклад и достижения названных учёных и практиков в фундамент теории социального управления, необходимо признать, что разработанные ими теоретические положения и принципы в подавляющем большинстве уже давно вошли в повседневную практику управления, на их основе разработано множество нормативных документов, сформировался комплекс непреложных правил, методов и процедур управленческой деятельности: операционализация, нормирование, регламент, субординация, кооперация, мотивация и т.д. Они, нисколько не потеряв своей практической ценности, вошли в управленческий быт и утратили свой теоретический статус. Как теории они уже давно не воспринимаются. Именно в таком ракурсе включение этого материала в учебное пособие было бы оправдано. Однако авторы поступили иначе, вследствие чего у читателя (студента) формируется представление о теории управления как о множестве параллельно сосуществующих теоретических конструктов при отсутствии технологии или критерия их совместного использования. В результате в целом полезные в своих прикладных аспектах управленческие теории и практики воспринимаются учащимся как своего рода музейные экспонаты: смотреть – можно, трогать – нельзя!

Далее авторы сообщают о якобы наступившем кризисе теории управления и необходимости формирования “новой управленческой парадигмы”. В качестве аргумента они ссылаются на то, что “многие отечественные и зарубежные учёные открыто заявляют о предкризисном или даже кризисном состоянии научного направления менеджмент” [15, с. 72].

Это заявление вызывает недоумение. Казалось бы, определив в начале пособия (совершенно справедливо) предметную область менеджмента исключительно рыночной средой, а его цель как разработку правил и технологий получения максимальной прибыли в производственных организациях, авторы тем самым однозначно установили отношение менеджмента к теории социального управления, а именно – как весьма специализированный частный её случай, в котором отсутствуют базовые атрибуты, которые позволяли бы квалифицировать менеджмент как науку управления. После этого можно было бы о менеджменте просто забыть и всё внимание направить на раскрытие основной цели пособия, обозначенной в его названии, – теории управления. Однако, вопреки собственной логике, они продолжают свято верить в то, что менеджмент и есть научная теория управления и, следовательно, кризис менеджмента означает и кризис теории управления.

Главная причина необходимости разработки “новой управленческой парадигмы”, по мнению О.В. Симагиной и В.М. Матюнина, заключается в том, что прежние теории управления, характерные для индустриального этапа развития капитализма, якобы не соответствовали требованиям рыночной экономики. Можно подумать, что Тэйлор, Форд, Файоль и остальные теоретики и практики прошлого создавали свои концепции в условиях феодализма или социализма. Очевидно, что рынок функционировал как во времена Тэйлора, так и продолжает функционировать сейчас. Только это другой рынок! Специфика нынешней ситуации состоит в том, что капитализм в полном соответствии с предсказанием К. Маркса перешёл от индустриальной – производительной – стадии к финансово-спекулятивной, паразитической, то есть к загниванию. Этот факт принято камуфлировать благозвучными терминами: “информационное общество”, “экономика знаний”, “цифровое общество” и пр. Подобная трансформация, конечно, не могла не отразиться на характере управленческих процессов: радикально возросла неопределённость как внешней, так и внутренней среды управления, увеличились число и интенсивность влияния скрытых факторов, существенно усложнились процедуры диагностики и прогнозирования и т.п. Однако сущность капитализма – получение максимальной прибыли любым путём – осталась неизменной. Это означает, что при определённой модификации используемых технологий и методов управления (то есть инструментально-организационного аппарата) управленческая деятельность в своих базовых, сущностных элементах тоже сохранила свою инвариантную основу.

Однако, ссылаясь на мнение “авторитетных” учёных, авторы настаивают на том, что теория управления (в их понимании – менеджмент) в настоящее время столкнулась с непреодолимыми проблемами, что и вызвало необходимость разработки “новой управленческой парадигмы”. Эта “парадигма” именуется в пособии “тихой управленческой революцией”, а ключевые её положения сводятся к следующему [15, с. 74]:

• отказ от управленческого рационализма классических школ менеджмента, на первый план выдвигается проблема гибкости и адаптации к постоянным изменениям внешней среды;

• использование в управлении теории систем, имеющей свою логику и законы;

• ситуационный подход к управлению, составляющий доминанту современной теории социального управления.

Прокомментируем последовательно все три положения этой “революции”.

Отказ от рационализма в теории, претендующей на научный статус, выглядит довольно экстравагантно. Объяснить (но не оправдать) этот пассаж можно только тем, что мы живём в эпоху расцвета так называемого постмодерна, отрицающего существование объективной истины и объявляющего результаты науки продуктом сговора учёных. Постмодернизм создал благоприятную почву для стремительного проникновения в науку “великих учений”, рождённых на Западе, интенсивное распространение которых привело к разгулу иррационализма, различного рода нигилистических доктрин, радикально противоречащих канонам научного знания. Что же касается “гибкости и адаптации к постоянным изменениям внешней среды”, то в теории управления это одно из императивных свойств любой системы управления, затрагивающих её не только внешнюю, но и внутреннюю среду.

Понятие “система” – одно из фундаментальных в теории управления. Именно потребность в его углублённой разработке послужила для Л. фон Берталанфи дополнительным стимулом, чтобы завершить работу над созданием теории систем, все положения которой включены в понятийный и методологический арсенал теории управления.

Так называемый ситуационный подход есть частный случай второго принципа устойчивости систем Берталанфи, в соответствии с которым система для собственной устойчивости должна обеспечивать опережающее отражение своего состояния и опережающее сопровождение принимаемых решений, то есть предвидеть и заранее готовить ресурсы для преодоления любых возможных неблагоприятных ситуаций.

Как видим, ничего революционного да и просто нового в предлагаемой в пособии парадигме нет. Провозгласив её ключевые положения, авторы определяют подходы для её реализации [15, с. 84–116]:

• процессный подход;

• системный подход;

• ситуационный подход;

• современные концепции управления.

Рассмотрим последовательно обозначенные подходы и концепции.

1. Авторы пишут: “Управление рассматривается как процесс, потому что работа по достижению целей с помощью других – это не какое-то единовременное действие, а серия непрерывных взаимосвязанных действий” [15, с. 84]. Вместе с тем хорошо известно, что переменная “время” (t) всегда входит в пространство переменных описания объекта исследования любой науки, любого научного направления. Это императивное требование научного исследования, которое означает, что изучаемый объект рассматривается как последовательная совокупность его состояний в различные моменты и/или интервалы времени. Анализ статических состояний объекта допускается исключительно на этапах теоретического, абстрактного исследования. Таким образом, какой-то особый “процессный подход” для науки смысла не имеет.

Однако О.В. Симагина и В.М. Матюнин, излагая рекомендуемые ими подходы и концепции, исходят, по сути, из представлений менеджмента, который хотя и имеет некоторые претензии на научность, формируется по большей части на основе положений и правил, полученных эмпирическим путём в реальной управленческой практике. Только этим можно объяснить появление данного пассажа в пособии по теории управления.

2. Выше отмечалось, что системные представления имманентно входят в теоретико-методологический и инструментально-методический арсенал теории управления. Поэтому ни в каком специфическом “системном походе” она не нуждается.

3. Необходимость использования так называемого ситуационного подхода в новой управленческой парадигме обосновывается в учебном пособии тем обстоятельством, что “одни и те же функции управления по-разному реализуются в зависимости от конкретных условий… а результаты одних и тех же управленческих действий в различных ситуациях могут очень сильно отличаться друг от друга” [15, с. 90]. C позиции общей теории систем это утверждение выглядит как банальность: любой руководитель, любой исследователь всегда в своих действиях исходит из конкретной ситуации и выстраивает свои действия сообразно с её спецификой. Никаких особых подходов для этого не требуется.

4. Первая из предлагаемых авторами концепций называется “управление качеством”. Её смысл (в авторском изложении) заключается в том, что надо с высоким качеством выполнять все предшествующие получению конечного продукта виды работ. Концепция, мягко говоря, курьёзная: за некачественное выполнение своих обязанностей работников наказывают, за качественное – они просто получают зарплату. Контроль и всемерное обеспечение высокого качества конечного результата на всех технологических этапах входит в число приоритетных обязанностей любого управленца. Для этого совсем не требуется специализированная управленческая ветвь – управление качеством. Управление качеством, как оно изложено в учебном пособии, по сути, подменяет весь управленческий процесс [15, с. 96]. Это означает, что никакого особого управления качеством не требуется: необходимо правильно и грамотно организовать весь управленческий цикл, и высокое качество конечного результата будет гарантировано.

Следующая из так называемых современных концепций управления называется “управление по результатам”. Название довольно странное: ведь отсутствие результата (цели) принципиально исключает возможность какого-либо управления. Оказывается, за этим странным названием скрывается важная, но вполне рутинная, давно вошедшая в управленческую практику процедура. Её смысл заключается в том, что из всей номенклатуры показателей, характеризующих систему управления, выбирают наиболее ёмкие, актуальные, информативные, репрезентирующие управленческий процесс с достаточной полнотой, что позволяет принимать эффективные решения в оперативном режиме. В отечественной практике эта процедура иногда реализуется по “правилу 20%”. В соответствии с ней все показатели выстраиваются в иерархический ряд по степени убывания их важности (по одному или группе критериев), а в оперативном управлении используются лишь верхние 20%. Ясно, что эта концепция представляет собой результат длительного эмпирического совершенствования управленческой практики и, хотя она и имеет определённые теоретические обоснования, но до статуса концепции явно не дотягивает.

К одной из актуальных концепций управления авторы относят проектный менеджмент. По сложившейся у них традиции рассматривать менеджмент как синоним управления они поясняют, что “управление проектом (проектное управление) – вид управленческой деятельности, базирующийся на предварительной тщательной разработке модели действий по достижению конкретной цели” [15, с. 101]. Трудно понять, в чём в данном случае усматривается теоретическая новизна этой “актуальной концепции”. Проект как одна из форм организации научной или практической деятельности используется уже не одну сотню лет. И в России эта форма настолько вошла в управленческую практику, что длительное время действует ГОСТ, определяющий правила управления проектами. Если же подходить к этой концепции с позиций теории управления, то любая цель управления должна быть представлена в трёх временны́х измерениях:

• стратегическом – на дальнюю временну́ю перспективу, под которую разрабатывается программа;

• тактическом – на среднюю временну́ю перспективу, под которую готовится проект или группа проектов (если достижение цели осуществляется по нескольким направлениям);

• оперативном – на ближайшую перспективу, под которую разрабатывается план.

Степень конкретизации целей и видов работ по их достижению во всех трёх документах (программа, проект, план) нарастает по мере сокращения сроков их выполнения. Если в программе цель (цели) представляется весьма общими положениями, то в плане и цели, и виды работ излагаются со всей возможной тщательностью и детализацией. Соответственно проект занимает промежуточное положение, однако его никоим образом нельзя рассматривать как самодостаточную форму управления: с позиции теории управления он обязательно должен быть включён в контекст всей триады.

Тем не менее в рассматриваемой “актуальной концепции” проект представлен именно как самостоятельный вид управленческой деятельности: в нём не учитываются ни оперативные, ни стратегические интересы (потребности) системы. Это означает, что та система управления (организация), с помощью которой предстоит реализовывать проект, воспринимается исключительно потребительски, сугубо прагматично, как средство одноразового использования. Совершенно очевидно, что последствия такого использования для организации далеко не всегда бывают благоприятными, но именно к такому управленческому мышлению приучает данное учебное пособие.

В какой-то мере лишена этого недостатка вторая из предлагаемых авторами концепций. Речь идёт о стратегическом менеджменте. Само понятие “стратегия” рассматривается здесь вполне корректно – как “совокупность глобальных идей развития”. Однако его содержательное наполнение и практическая реализация трактуются исключительно с позиций менеджмента. Поэтому обнаружить какую-либо ценность для теории управления в этой концепции не представляется возможным.

Не более чем забавной представляется ещё одна обсуждаемая в пособии современная концепция управления. Называется она “управление изменениями” и трактуется следующим образом: “Это структурный подход к переводу индивидов, команд, организаций из текущего состояния в желаемое будущее состояние” [15, с. 106]. Чтобы по достоинству оценить конструктивность этого нововведения, надо обратиться к истокам, а именно – к универсальному, энциклопедическому (то есть никоим образом не специализированному) определению понятия “управлениеˮ: “Управление – это функция организованных систем различной природы (биологических, социальных, технических), обеспечивающая поддержание необходимого режима их деятельности или перевод в другие состояния в соответствии с объективными закономерностями существования данной системы, реализацией программы или сознательно поставленной целью” [19, с. 1640]. Из данного определения следует, что управление возможно в двух режимах: во-первых, регулирования (сохранение исходного состояния), во-вторых, собственно управления, при котором система переходит из одного состояния в другое. А значит, сущность управления – это всегда изменение системы (причём всей, а не только объекта, как это последовательно утверждается в пособии). Отсюда следует нелепость названия рассматриваемой “современной концепции” – изменение изменений.

Остальное содержание пособия – это прихотливо (то есть без очевидной логической связи) разбросанные по тексту сведения о функциях управления, человеческом капитале, культуре организации, социальной ответственности менеджера и т.п. Этот хаотичный материал, практически не имеющий отношения к теории управления, оказывается вполне пригодным для формирования внедряемых в образовательные программы Министерством науки и высшего образования РФ химерических компетенций.

По похожей схеме выстроены практически все учебные издания по теории управления. Смысл управления в этих учебниках и учебных пособиях тонет во множестве теорий, концепций, подходов, слабо или вообще не связанных с теорией управления. Цельной теории управления в них нет. Отсутствуют даже упоминания об авторе общей теории управления Н. Винере, о её содержании, о фундаментальном ядре процесса управления – управленческом цикле. Не найдёт в них пытливый читатель ни принципов устойчивости систем, ни правил обеспечения их жизнеспособности, ни законов функционирования систем управления – ничего, что должно входить в повседневный арсенал профессионального управленца.

Итоговый вывод неутешителен: надежды на то, что учебная литература каким-то образом поможет преодолеть нелепые установки министерских чиновников относительно требований к подготовке будущих профессиональных управленцев для государственных и муниципальных органов власти, не оправдываются. Содержание практически всех учебных изданий по теории управления вполне совпадает с характером и общей ориентацией системы образования современной России, а именно имитацией учебного процесса, в результате которой страна получает множество ни к чему не пригодных, лишённых реальных знаний направленцев.