Вестник РАН, 2022, T. 92, № 6, стр. 593-601

НОВЫЕ ДАННЫЕ, МЕТОДЫ И ПОДХОДЫ В ГЕОМОРФОЛОГИИ

Принципиальной особенностью развития методов геоморфологии стала возможность получения данных для количественных оценок и построений, охватывающих весь пространственно-временной диапазон, в котором функционируют объекты геоморфологических исследований: от реконструкций рельефообразования на основе глобальных и региональных моделей рельефа до исследования наноформ. Перспективные направления в развитии методов связаны с двумя основными источниками данных о составляющих предмета геоморфологии – рельефе и субстрате, объединяемых понятием “морфолитосистемыˮ. Во-первых, получение новых детальных данных о форме поверхности, которое обеспечивается бурно развивающимися дистанционными методами: высокоразрешающими космическими изображениями, лазерными, сканерными, радарными, акустическими, ультразвуковыми датчиками, с помощью которых оказалось возможным построение 3D-моделей рельефа, в том числе ранее недоступного глазу, – укрытого густой растительностью или мощной толщей воды в практически любом масштабном диапазоне. Во-вторых, исследование свойств рельефообразующих горных пород и отложений как путём применения новых дистанционных геофизических технологий, так и контактных методов, касающихся свойств субстрата, прежде всего изотопных, позволяющих оценить возраст, объём и скорость осадконакопления, денудации или собственно рельефообразования. Новые данные требуют и новых методов их обработки, математического моделирования и картографического представления.

Космические снимки высокого разрешения. Традиционно важную роль при проведении дистанционных исследований, подготовке рекогносцировочных и собственно полевых работ, а также в камеральной обработке их результатов играют космические снимки. Особый интерес для геоморфологов представляет сравнительно новая технология радиолокационной интерферометрии (InSAR, IfSAR), активно развивающаяся с запуском в 2014 г. спутников Sentinel-1 [9]; она позволяет как строить цифровые модели высот на основе фазового сдвига вернувшейся на спутник радиоволны, обусловленного разной абсолютной высотой отражающей поверхности, так и отслеживать по разновременным радарным изображениям с высокой временно́й дискретизацией динамику отметок высот на обширных территориях. Данный метод активно используется для мониторинга оползней, просадочных явлений, оценки последствий землетрясений и вулканических извержений и т.д. [10]. При этом предельная точность регистрации изменений высот может достигать половины длины радиоволны, то есть иметь субсантиметровые значения [11]. Обработка долговременных рядов снимков Sentinel-1, а также более ранних и с худшим разрешением (Alos Palsar и др.) позволит выйти на качественно новый уровень составления экзоморфодинамических карт.

Цифровые модели рельефа (ЦМР). Важная часть современных геоморфологических исследований – использование цифровых моделей высот и глубин. Толчком к этому стало появление свободно распространяемых глобальных продуктов – сначала SRTM (Shuttle Radar Topographic Mission), затем Aster GDEM, Alos World 3D. Широкие возможности для работы в арктическом регионе обеспечила модель высот ArcticDEM [12] с детальностью 2 м/пикс. Ранее цифровые модели высот подобной детальности можно было получить только путём фотограмметрической обработки стереопар сверхвысокодетальных космических снимков (с коммерческих аппаратов WorldView, GeoEye, Pleiades и др. с разрешением ≤ 1 м) либо благодаря собственной наземной или воздушной съёмки земной поверхности.

Цифровые модели высот позволяют проводить морфометрический анализ рельефа, извлекать из этих данных как стандартные характеристики (размах высот и их площадное распределение, построение гипсографических кривых, распределение склонов по крутизне и экспозиции и др.), так и решать более узкие задачи – производить имитационное моделирование стока воды и наносов, денудации и аккумуляции [13]. По ЦМР производятся автоматизированные инженерные оценки рельефа [14], поиск оптимальных трасс линейных сооружений по геолого-геоморфологическим критериям и т.д.

Беспилотные летательные аппараты. На методику полевых геоморфологических исследований значительно повлияло широкое распространение беспилотных летательных аппаратов (БПЛА). Основное назначение БПЛА в работе геоморфолога – получение цифровых моделей местности и ортофотопланов высокого разрешения, достигающего миллиметров при съёмке с небольшой высоты. Планы используются преимущество для дешифрирования контуров проявления экзогенных процессов, в то время как цифровые модели местности (ЦММ) предназначаются для морфометрического анализа микро- и нанорельефа. Точная привязка позволяет производить сопоставление разновременных ЦММ, расчёт объёмов денудации и аккумуляции и интерпретацию изменений в морфологии земной поверхности как следствий различных геоморфологических процессов.

Математическое моделирование. Сейчас наблюдается новый виток роста интереса к математическим методам и моделированию в геоморфологии. Выделяются три основных направления математического моделирования в изучении рельефа: автоматизированное распознавание отдельных форм и комплексов рельефа; моделирование развития земной поверхности во времени (в 2D – по профилю, в 3D – на площади); математическое моделирование механизмов геоморфологических процессов. С первым направлением связан поиск математических индикаторов, сигнатур отдельных форм и целых генетических типов рельефа на ЦМР для целей частичной автоматизации геоморфологического картографирования. Здесь подразумеваются как кластеризация земной поверхности по различным индикаторам, успешно применённая, например, в работах по выделению экзодинамических режимов, так и классификация с обучением. Становится возможным обучить статистическую модель проведению границ, взяв в качестве обучающих данных готовые геоморфологические карты и растровые модели различных морфометрических характеристик рельефа, векторные границы геологических разностей, результаты аэрогеофизической съёмки и пр.

Автоматическое картографирование. Классическое геоморфологическое картографирование – создание карт, отражающих морфологические, генетические, возрастные, динамические или иные свойства рельефа. В то же время акценты в этой сфере смещаются на использование автоматизированных детерминистических или вероятностных алгоритмов. Классификация с обучением позволяет воспроизводить геоморфологические карты, составленные специалистами, с точностью иногда выше 80–90% на сравнительно малых обучающих выборках. К примеру, на Кольском полуострове с использованием данных по 13 типам рельефа лишь для 1.3% территории геоморфологические границы были проведены на всей площади исследования с точностью 90%, кроме того, они были экстраполированы на соседние территории, причём визуальная оценка результата позволяет говорить о высоком качестве полученной автоматически карты [15].

Изотопные методы и оценка динамики наносов. Переход к количественным оценкам темпов перераспределения наносов в пределах речных бассейнов стал во многом возможен благодаря использованию в качестве трассеров радиоизотопов искусственного и естественного происхождения. В первую очередь это радиоцезиевый метод, применение которого, особенно для условий европейской территории России, наиболее продуктивно. Это обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, на большей части этой территории зафиксированы как выпадения из атмосферы ¹³⁷Cs глобального происхождения, которые были связаны с проведением ядерных взрывов в открытой атмосфере в период с 1954 по 1963 г., так и с выпадениями ¹³⁷Cs в апреле–мае 1986 г., последовавшими вслед за аварией на Чернобыльной АЭС. Тем самым для участков аккумуляции наносов (конусов выноса и шлейфов, днищ балок, речных пойм, озёрных котловин и чаш прудов и водохранилищ) при послойном отборе накопившегося материала возникает возможность выявить пики повышенной концентрации ¹³⁷Cs, которые соответствуют поверхности отложений на момент выпадения ¹³⁷Cs в 1963 и 1986 гг.

Исследования, проведённые на ряде балочных, преимущественно пахотных водосборов, расположенных в различных ландшафтных зонах южного мегасклона Восточно-Европейской равнины, позволили обнаружить резкое сокращение темпов аккумуляции в период 1986–2018(19) гг. по сравнению с периодом 1963–1986 гг. [16], наиболее значительное на юге лесной зоны [17]. Учитывая отсутствие существенных изменений площади пашни в пределах изученных водосборов, подобное сокращение в большой мере обусловлено снижением талого смыва с пашни в связи с ростом зимних температур воздуха. Анализ изменений концентрации ¹³⁷Cs во времени после 1986 г. в отложениях низкой поймы по длине р. Упы позволил прийти к заключению, что тренд на снижение вклада бассейновой составляющей в сток наносов реки прослеживался и внутри временного интервала 1986–2018 гг. [18]. В данном случае использовался метод “отпечатка пальцев”, или фингерпринтинг (fingerprinting technique), который базируется на использовании набора маркеров, отличающихся друг от друга по своим физическим и/или химическим свойствам для выделения долевого вклада различных источников наносов, участвующих в формировании стока или заиления водоёма. Этот метод включает в себя различение источников отложений и распределение их доли в мелкозернистых отложениях (обычно <63 мкм), переносимых в пределах речных водосборов. Метод требует подбора трассеров, которые различаются в источниках наносов, и использования статистических процедур, что позволяет определить долевой вклад каждого из источников в сток наносов водотока.

ИССЛЕДОВАНИЯ И ОБОБЩЕНИЯ

Получение принципиально новых данных, применение новых методов способствуют развитию аналитических исследований в рамках трёх направлений современного этапа развития геоморфологии – экзогенного, эндогенного и антропогенного рельефообразования – и получению синтетических оценок, подразумевающих взаимодействие составляющих морфогенеза в комплексных категориях напряжённости, опасности и риска, которые определяют устойчивое развитие человеческого общества во взаимодействии с природой.

Экзогенный морфогенез. Последние десятилетия характеризуются бурным прорывом в количественных оценках как суммарной денудации, так и интенсивности отдельных экзогенных процессов, что связано с совершенствованием традиционных методов и технологий, а также разработкой новых подходов к измерению линейных и объёмных параметров перемещения рыхлообломочного материала. Между тем любое точечное и даже площадное измерение неизбежно имеет ограничения, так как оно характеризует единичный пространственно-временной срез. В этой связи более важным, с точки зрения понимания особенностей преобразования рельефа, является выявление трендов изменений скоростей процессов, а в идеале – их цикличности во времени. Последнее в настоящий момент представляется задачей скорее будущих исследований, так как пока имеются ограниченные во времени ряды наблюдений за процессами денудации и аккумуляции или же их временно́е разрешение остаётся достаточно грубым. Дополнительные возможности для оценки темпов денудации и трендов их изменений на обширных пространствах даёт использование эрозионных моделей, а также результаты многолетних наблюдений за стоком наносов на гидрологических постах. Процесс водной эрозии на пашне определяет современные темпы денудации равнин умеренного пояса, включая Восточно-Европейскую равнину. Оценки современной интенсивности смыва почв на пашне, выполненные для Европейской территории России для двух временны́х срезов, позволили выявить отчётливую тенденцию снижения суммарных объёмов перемещённого материала почти вдвое в 2012 г. по сравнению с 1980 г. (см. табл. 1) [19].

Расчётные данные в целом хорошо согласуются с результатами полевых исследований, проводившихся на малых пахотных водосборах, расположенных в различных ландшафтных зонах ЕТР [17 и др.]. Следует учитывать, что около 80–90%, а в лесной зоне и больше, наносов, сформировавшихся за счёт смыва на пашне, переотлагаются внутри водосборов и не поступают в постоянные водотоки. Оценка выноса материала за пределы определённого створа речного бассейна может быть получена по объёмам отложений в водохранилищах. Подобные исследования, проведённые для Щёкинского водохранилища, в котором отлагаются наносы верхнего течения р. Упы (приток р. Оки) позволил оценить слой денудации для данного водосбора за постчернобыльский период, который составил 2.7 мм за 32 года [18], или около 0.08 мм/год. Данную величину следует признать относительно невысокой для этого водосбора со значительной долей пашни, учитывая, что она включает, помимо смыва с пашни, и продукты линейных и русловых размывов. В среднем слой денудации для пахотных чернозёмных почв составляет 0.5 мм/год за весь период интенсивного землепользования, а для ряда регионов (Ростовская область) – и 1.1 мм/год [20].

В горах темпы денудации существенно различаются по высотным зонам. Наиболее активно они протекают в прогляциальной зоне. Так, исследования, проводившиеся на водосборе р. Джанкуат, позволили установить, что средний слой денудации за пятилетний период наблюдений составил не менее 0.43 мм/год [21]. При этом не учитывался объём выноса донных отложений, который, согласно имеющимся представлениям, составляет не менее 20% от суммарного стока наносов. В среднем слой денудации для Большого Кавказа и Закавказья, установленный на основе использования данных по стоку наносов рек, составляет 0.17 мм/год с максимумом 1.55 мм/год [22].

Эндогенный морфогенез. В рамках исследований эндогенной составляющей морфогенеза выделяются проблемы, связанные с вулканогенным и сейсмогенным рельефообразованием как в высшей степени динамичными и опасными для человеческой деятельности процессами.

Вулканогенный морфогенез. Ранее геоморфологические исследования в вулканических регионах были связаны преимущественно с картографированием, а влияние вулканизма на ход экзогенных процессов рельефообразования рассматривалось в основном с точки зрения литологического фактора. В настоящее время геоморфологов привлекает проблема воздействия вулканизма на характер развития всего спектра экзогенных процессов – флювиальных, склоновых, береговых, гляциальных, эоловых и др. В последние годы установлено много специфических черт рельефообразования, в том числе связанных с формированием и перестройками речной сети: заложение русел рек в пределах потоков и покровов эффузивов за счёт разрушения приповерхностных лавоводов; наличие разновозрастных фрагментов в строении современных долин в результате многочисленных перестроек речной сети при вулкано-тектонической деятельности; активизация склоновых процессов на участках развития газогидротерм с последующим расширением долин и многие другие [23]. Так как интенсивность эндогенных процессов в вулканически активных регионах высока, то под их влиянием рельеф территории трансформируется весьма быстро и нередко кардинально: изменение топографии измеряется метрами, а в отдельных случаях – и десятками метров в год. Денудация с широким спектром эрозионных и гравитационных склоновых процессов и, как следствие, аккумуляция смещённого материала имеют не только высокие скорости, но и значительные объёмы перемещённого материала, что ведёт к быстрой трансформации исходного рельефа. Это особенно хорошо видно на примере вулканических озёр, которые стремительно – в течение месяцев – могут менять свои формы, объёмы и другие параметры [24].

Речные долины вулканических регионов являются зонами быстрой эндогеннообусловленной аккумуляции ювенильного и резургентного материала в результате эффузивных или эксплозивных извержений, вулкано-тектонических, газогидротермальных и грязевулканических проявлений [25]. В переработке этого материала активное участие принимают не только флювиальные, но и склоновые, нивальные и эоловые процессы. Одновременно эрозионные врезы представляют собой и пути интенсивного и, как правило, импульсного перемещения вулканического материала, что наиболее часто происходит в результате схода вулканических селей. Нередко извержение провоцирует серию взаимосвязанных и последовательно развивающихся событий – цепочек из 2–3 катастрофических процессов [26]. Наблюдения показывают, что время реализации всех событий в подобных цепочках может достигать нескольких десятилетий.

Для изучения развития экзогенных процессов в условиях активного проявления эндогенной составляющей большое значение наряду с фотограмметрическими построениями и эхолотированием приобретают разновременные 3D-модели рельефа, позволяющие рассчитывать скорости и оценивать масштабы преобразований, нередко на порядок превышающих величины, наблюдаемые в невулканических регионах. Разновременные гипсобатиметрические модели кальдерного комплекса Ксудач на Камчатке дали возможность впервые охарактеризовать его строение в целом, учитывая рельеф участков, занятых озёрами. Установлено, что наиболее активными процессами рельефообразования здесь являются рост подводного вулканического купола в озере Штюбеля (до 1.6 м/год) и активный вынос пемзового материала реками в котловины озёр с формированием подводных конусов выноса [27].

Тектогенный (сейсмогенный) морфогенез. Другим актуальным направлением является изучение сейсмогенных форм рельефа. В последнее время происходит существенное изменение взглядов на геодинамику традиционно считавшихся слабоактивными платформенных территорий. Прежде всего это касается областей древних оледенений, где обнаружены многочисленные следы сильных землетрясений, связанных с гляциоизостатическими движениями. В российской части Фенноскандии систематическое изучение сейсмогенных форм рельефа позволило выделить более 20 протяжённых (до нескольких сотен километров) сейсмолинеаментов – активных структур, в пределах которых обнаружены очаги неоднократно повторяющихся землетрясений. Фрагменты этих структур, имеющие формальные признаки активных разломов, включены в созданную недавно международную базу данных [28]. Для одного из таких участков установлены признаки сильнейшего (I_o = 10; M = 8) из известных до сих пор раннеголоценовых землетрясений в центральной Карелии [29].

Появляются доказательства и становится всё более очевидным, что сейсмическая активность является одним из ведущих факторов развития природы в позднеледниковье-голоцене, влияя на трансгрессии и регрессии озёрных бассейнов, катастрофические прорывы и перестройки гидрографической сети [30]. Меняются представления и о генезисе, казалось бы, типичных форм рельефа, обнаруживающих не только ледниковые, мерзлотные, водно-ледниковые и иные признаки, но и следы сейсмических воздействий [31]. Возможности высокоразрешающих цифровых моделей (ArcticDEM, AsterGDEM) позволяют по-новому рассмотреть блоковую морфоструктуру, обнаруживающую сопряжённые признаки эндогенной и экзогенной активности, и параметризовать её в соответствии с известными соотношениями для сейсмогенерирующих разломов, определив для Кольского полуострова зоны с различной степенью активности на уровне магнитуд 6.5–7.5 в течение позднеледниковья и голоцена [32]. Региональные морфотектонические построения дают возможность учитывать активную блоковую тектонику для палеогеографических реконструкций. Использование современных инструментальных средств определения возраста – ещё один ключевой элемент исследований сейсмогенного рельефа и отложений. Сопряжённое применение радиоуглеродного и оптико-люминесцентного датирования в зоне влияния активизированного Вуоксинского разлома на Карельском перешейке позволило установить восемь сильных землетрясений, из которых три относятся к постледниковому времени, а пять распределены в интервале 16–90 тыс. лет назад [33]. Полученные данные свидетельствуют о повторяемости платформенных землетрясений с интервалом от 2 до 10 тыс. лет вне прямой зависимости от гляциоизостазии. Следы ещё более древних землетрясений обнаружены на Самбийском (Калининградском) полуострове. Здесь изучены деформации разного типа в отложениях всего позднего плейстоцена. На основе сопоставления следов землетрясений и стратиграфических признаков отложений установлено девять этапов осадконакопления, сопряжённых с шестью этапами тектонической активизации за последние 300 тыс. лет [34].

Антропогенный морфогенез. В серии работ лаборатории геоморфологии ИГ РАН обоснованы концепции актуальности перехода современных геоморфологических исследований к изучению экологических и инженерных свойств рельефа и о современном рельефе как результате взаимодействия не только эндогенных и экзогенных естественных факторов, но и деятельности человека [6]. Эта концепция легла в основу представлений об антропогенно-геоморфологических системах (АГМС) и их “организованности” как упорядоченном и согласованном пространственном строении [35]. Принципы и технологические основы управления АГМС опираются на алгоритм “моделирование–мониторинг–управление”, являющийся необходимым условием устойчивой работы системы [36]. Они ориентированы прежде всего на решение проблем безопасности на основе комплексирования: оценки опасности и риска природных процессов по отношению к инженерным сооружениям; оценки опасности и риска техногенных воздействий на природные комплексы. Другой аспект изучения природно-антропогенных взаимодействий в рамках АГМС – оценка рельефа как ресурса для рационального освоения территории. Исследования, включающие рисковую и ресурсную составляющие, проведены на территории Новой Москвы, которая представляет собой пример массового разнотипного, разномасштабного и зачастую спонтанного освоения. Моделирование на основе детальной базы данных [37] позволило дифференцировать территорию по уровням геотехнического и геоэкологического риска и культурно-эстетического восприятия рельефа как одного из типов геоморфологичес-ких ресурсов [38] и определить чёткие критерии освоения территории по типам и уровням воздействия.

Синтетические оценки. Природные и антропогенные изменения факторов денудации. Значительное сокращение площади пашни, особенно в лесной зоне ЕТР, произошедшее в период с начала 1990-х и до конца 2010-х годов, привело к уменьшению объёмов смыва на 75% по сравнению с началом 1980-х годов [20]. Другим важным фактором, в наибольшей мере повлиявшим на снижение темпов смыва, явилось повышение температуры воздуха в зимнее время, что привело к существенному снижению глубины промерзания почв и, как следствие, к сокращению поверхностного стока и смыва в период снеготаяния. Оба фактора ещё в более значимой степени сказались на темпах линейного прироста оврагов и образования новых линейных эрозионных форм [39]. Детальный анализ изменений темпов смыва в пределах речных бассейнов различных ландшафтных зон позволил установить, что на сокращении темпов смыва также сказался вывод из-под пашни наиболее крутых склонов междуречных пространств [40]. В горах Кавказа воздействие антропогенного фактора на усиление процессов денудации гораздо более локализовано, но объёмы перемещённого материала при этом возрастают в разы [41]. Основное влияние на интенсивность денудации в различных высотных зонах Кавказа и Закавказья оказывают топографические факторы, пространственное распространение которых контролируется сейсмотектонической активностью. Немаловажное влияние на активность экзогенных процессов оказывает соотношение площадей с различным проективным покрытием поверхности склонов [42].

Геоморфологическая напряжённость. Освоение всё новых регионов на фоне меняющихся природных условий увеличивает потребность в прогнозе природных катастроф. В связи с этим встаёт вопрос оценки потенциальной предрасположенности территорий к тем или иным опасным геоморфологическим событиям. В начале 2000-х годов появился термин “susceptibility” – предрасположенность (чувствительность) территории к каким-либо опасным процессам. Обычно это понятие применяется по отношению к какому-то одному процессу. В отечественной науке его аналогом стал термин “геоморфологическая напряжённость”, причём в России наметилась тенденция оценки территории по комплексу негативных явлений рельефообразования, поскольку не столь опасные по отдельности, во взаимодействии они приводят к масштабным катастрофическим последствиям. На основе оценки внешних и внутренних факторов рельефообразования выделяются зоны повышенной геоморфологической напряжённости – территории, предрасположенные к катастрофическому развитию процессов, для которых типично: развитие одной или нескольких рельефообразующих тенденций, которые могут приобретать катастрофический характер; периодическое воздействие внешних факторов, провоцирующих экстремальное развитие фоновых процессов; преобладание рельефа, который способствует экстремальным трансформациям и характеризуется высокими скоростями рельефообразования [43].

Геоморфологическая напряжённость выражается через набор показателей, характеризующих как сам рельеф, так и факторы рельефообразования (экзогенные, эндогенные и антропогенные), создающие потенциал для реализации катастрофических сценариев. Показатели геоморфологической напряжённости различны при оценке потенциала на разных иерархических уровнях (масштабах картографирования) и отличаются для процессов разных генетических типов. Разработка комплексных формул геоморфологической напряжённости с вероятностной пространственно-временной оценкой катастрофических процессов при достижении пороговых (критических) значений показателей – перспективное направление синтеза геоморфологических знаний и создания нового поколения оценочных карт.

Оценка геоморфологических рисков. Особое место в современной геоморфологии занимает оценка природных рисков. Одно из её направлений – предиктивное моделирование площадного распространения того или иного процесса, например, оползней, селей, возникновения карстовых провалов и т.д. Принцип, положенный в основу предиктивного моделирования в геоморфологии [44], включает следующие этапы: инвентаризацию проявлений геоморфологического процесса; подбор показателей предполагаемых факторов; создание обучающей выборки, включающей сбалансированные по количеству данные по участкам с проявлениями искомого процесса и участкам без таковых проявлений; поиск характеристик, позволяющих наилучшим образом последовательно сепарировать данные в классы “опасный” и “безопасный”; экстраполяцию полученных закономерностей на всю площадь обследуемого участка. Подобная работа была проведена нами для территории пос. Красная Поляна (Краснодарский край) и его окрестностей (площадь ≈ 500 км²), характеризующейся широким распространением оползней мелкого заложения, связанных с общей высокой расчленённостью рельефа, большим количеством осадков, близостью к поверхности локальных водоупоров во флишах [45]. Для обучения модели использованы 183 оползня. Достигнута высокая точность (73%) распознавания фактически оползневых участков. Добавление в модель спектральных характеристик рельефа [46], отвечающих тому или иному рисунку топографического расчленения, усилило предсказательную способность модели до 76%. Индуктивный подход (от реальных проявлений процесса к его прогнозу) имеет преимущества перед более традиционными дедуктивными подходами к оценке геоморфологических опасности и риска. Оценка опасности, основанная на фактических проявлениях того или иного геоморфологического процесса, не требует относительного взвешивания факторов. Всё это обусловливает постепенное смещение оценок геоморфологических опасностей и рисков в сторону использования индуктивных моделей с последующей полевой или дистанционной (радарная интерферометрия) верификацией результатов.

* * *

Прогресс в развитии геоморфологических исследований опирается на использование новых методов, направленных на получение количественных, пространственных и временны́х показателей рельефа и рельефообразующих процессов, математическую обработку данных с представлением результатов анализа в виде многоцелевых моделей, а также на развитие теоретических представлений в рамках интеграции экзогенного, эндогенного и антропогенного морфогенеза. Не стоит забывать, что факторы морфогенеза реализуются на поверхности планеты как космического тела. В каждом из них заложена космическая составляющая, как в виде собственно планетарных свойств, так и внешних воздействий других космических тел. Это перспективное направление исследований носит не только фундаментальный теоретический характер, касающийся раскрытия общих закономерностей морфогенеза, но и имеет практические следствия с точки зрения изучения механизмов современных процессов, понимания катастроф прошлого и прогноза на будущее.