Химия высоких энергий, 2022, T. 56, № 2, стр. 87-103

Константа скорости диссоциации углекислого газа электронным ударом (аналитический обзор методов расчета и известных результатов)

Ю. А. Лебедев a*, В. А. Шахатов a

a Институт нефтехимического синтеза им. А.В. Топчиева Российской академии наук
119991 Москва, Ленинский просп., 29, Россия

* E-mail: lebedev@ips.ac.ru

Поступила в редакцию 30.03.2021
После доработки 25.07.2021
Принята к публикации 28.07.2021

Полный текст (PDF)

Аннотация

Выполнен аналитический обзор методов расчета и известных результатов исследований энергетического спектра электронов в газовых разрядах в чистом углекислом газе CO2 и в смесях, содержащих СО2. На основе детального анализа и обобщения результатов расчетов, полученных с использованием различных моделей определения энергетического спектра электронов, найдена константа скорости диссоциации СО2 электронным ударом в газовом разряде постоянного тока атмосферного давления. Установлен диапазон значений приведенного электрического поля (от 55 до 100 Тд), в котором преобладающим механизмом разложения молекулы СО2 являются столкновения молекул с электронами. Получено выражение для вычисления константы скорости диссоциации СО2 электронным ударом в зависимости от приведенного электрического поля. Показано, что, несмотря на одинаковый способ формирования самосогласованного набора сечений идентичные значения подгоночных параметров могут быть получены при различных наборах сечений. Это приводит к неоднозначности рассчитанных значений констант скоростей процессов при электронном ударе.

Ключевые слова: газовый разряд, углекислый газ, функция распределения электронов по энергиям, самосогласованный набор сечений

В настоящее время интерес к исследованиям газовых разрядов в углекислом газе СО2 и смесях, содержащих СО2, вызван разработкой и оптимизацией плазмохимических технологий для утилизации СО2 [1]. Проблема утилизации СО2 связана с поиском типа газового разряда при атмосферном давлении с оптимальными условиями диссоциации СО2 [25].

Одним из этапов при создании и оптимизации плазмохимических технологий является разработка самосогласованных столкновительно-излучательных моделей многокомпонентной плазмы в СО2 и смесях, содержащих СО2 [69]. Хорошо известно [3, 9], что диссоциация СО2 через возбуждение электронных состояний электронным ударом является преобладающим механизмом разложения молекулы в газовых разрядах с высоким значением приведенного электрического поля E/N (N – концентрация частиц газа, E – напряженность электрического поля). Функция распределения электронов по энергиям (ФРЭЭ) и ее основные моменты (дрейфовая скорость vdr и отношение коэффициента диффузии D к подвижности µ электронов D/µ, суммарный коэффициент ионизации αr/N для молекулы СО2) являются важными составляющими таких моделей. Расчет ФРЭЭ и ее основных моментов производится по набору сечений взаимодействия электронов с тяжелой компонентой плазмы. Набор сечений является модельным представлением о процессах в плазме, влияющих на ФРЭЭ. Разработке моделей для исследования электронной компоненты (ФРЭЭ и ее основных моментов) в газовых разрядах в чистом CO2 и в смесях, содержащих СО2, посвящены обзоры [914] и оригинальные работы [68, 1543 ]. Исследования электронной компоненты выполнены: в барьерном разряде (БР) [6]; в импульсном разряде [7, 27]; в комбинированном разряде (импульсный разряд + разряд постоянного тока) [29]; в высокочастотном разряде [33]; в плазменно-пучковом разряде [20, 31, 35]; в газовом разряде постоянного тока (РПТ) [12, 1519, 2124, 2628, 30, 34, 36]; в СВЧ разряде (СВЧР) [6, 8, 25, 30, 37]. Важной стороной в этих исследованиях является формирование самосогласованного набора сечений (СНС) и объемных физико-химических процессов, обуславливающих разложение СО2. Несмотря на большое количество исследований электронной компоненты, многие задачи остаются не до конца решенными. Отсутствие единой точки зрения на электронные конфигурации возбужденных состояний СО2 и механизмы диссоциации СО2 в газовых разрядах, а также недостаток экспериментальных данных о ФРЭЭ, о сечениях и о константах скоростей процессов приводят к неоднозначным результатам исследований и снижают предсказательные способности моделей. Отдать предпочтение отдельной модели невозможно. Это создает трудности в исследованиях применения газовых разрядов для утилизации СО2. Один из возможных подходов для преодоления трудностей основан на детальном анализе и обобщении результатов, полученных с помощью известных моделей.

Данная работа посвящена разработке такого подхода для определения константы скорости диссоциации СО2 электронным ударом. Работа включает аналитический обзор методов расчета и результатов исследований электронной компоненты в газовых разрядах в чистом CO2 и в смесях, содержащих СО2. Из сопоставления моделей сформирован перечень объемных физико-химических процессов, играющих важную роль в разложении СО2.

КИНЕТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ

Подход основывается на анализе и обобщении результатов расчетов констант скоростей диссоциации СО2 электронным ударом, полученных с использованием известных моделей расчетов параметров электронной компоненты в газовых разрядах [4143]. Константа скорости определяется посредством процедуры (описанной в конце параграфа “Результаты и обсуждение”) с использованием сечений из [9, 14, 28, 35, 4446]. Компонентный состав химических соединений в газовом разряде уже в чистом СО2 является сложным. На данном этапе исследований рассматриваются процессы и реакции только с участием СО2 и электрона [7, 12, 15, 16, 21, 27, 28, 30, 34, 35, 3843, 4785 ]. Значения уровней энергии СО2 взяты из [14, 61, 72, 8689].

В подавляющем числе моделей [68, 12, 1543 ] исследование электронной компоненты основывается на методе двухчленного разложения ФРЭЭ по сферическим гармоникам. Исключением является [39], в которой для исследований ФРЭЭ применяется метод Монте-Карло. В настоящей работе электронная компонента исследуется в приближении двухчленного разложения ФРЭЭ по сферическим гармоникам [4143]. Данный метод справедлив при выполнении предположений, описанных в [11, 12, 28, 90, 91]. Справедливость применения двухчленного разложения ФРЭЭ по сферическим гармоникам по величине E/N обсуждается в [11, 90, 9298].

При решении кинетического уравнения для ФРЭЭ, упругие столкновения с передачей импульса от электронов молекулам СО2 описываются в диффузионном приближении [4143]. Оно является справедливым при условиях, что средняя энергия поступательного движения частиц в газовом разряде в СО2 (при температуре газа Т ≤ ≤ 2000–3000 К) много меньше, чем соответствующая энергия электронов (при температуре электронов Te = 1–2 эВ) [3, 88, 90, 99, 100]. В интеграле неупругих столкновений потери энергии электронами при возбуждении внутренних степеней свободы молекулы СО2 учитываются в терминах балансных соотношений для населенностей энергетических уровней [4143]. Для решения уравнения для ФРЭЭ применяется численный метод, который обсуждается в [12, 28].

Набор сечений, используемый при решении уравнения для ФРЭЭ, должен описывать измеренные методом роя ее основные моменты [50]. Такой набор сечений, включающий упругие и неупругие столкновения электронов с частицами и столкновения второго рода электронов с возбужденными частицами, называется самосогласованным набором сечений. Обычно формирование СНС основано на ФРЭЭ, полученной в двухчленном приближении. При решении уравнения для ФРЭЭ в настоящей работе используются СНС из [4143].

Методу формирования СНС присущи следующие особенности. При определении неизвестных сечений необходимо одновременно принимать во внимание совокупность упругих и неупругих сечений, учитываемых в модели расчета ФРЭЭ. Поскольку многие из сечений не всегда известны, а число измеренных моментов ФРЭЭ меньше, чем число неизвестных сечений, то задача нахождения сечений становится неопределенной. Данный метод не дает однозначного определения СНС [11]. СНС различаются в моделях расчета ФРЭЭ [4143]. Они находятся посредством последовательных итераций. На первой итерации задается зависимость исходных сечений от энергии электронов и их пороги. Оценка исходных сечений для процессов возбуждения состояний молекул может быть выполнена по формулам из [101]. При задании зависимости сечений от энергии электронов и их порогов предпочтение отдается данным, полученным в экспериментах [13, 70, 91, 102]. ФРЭЭ рассчитывается из решения уравнения для ФРЭЭ с использованием исходных сечений. С учетом найденной ФРЭЭ и заданных исходных сечений определяются основные моменты ФРЭЭ. Результаты расчетов сравниваются с соответствующими моментами, измеренными методом электронного роя [50], а также полученными микроволновым методом, методами электронной и масс-спектроскопии [13, 70, 91, 102]. На последующих итерациях сечение варьируется до наилучшего совпадения между измеренными и рассчитанными моментами ФРЭЭ (${{v}_{{{\text{dr}}}}},$ и ${{{{\alpha }}}_{{\text{r}}}}{\text{/N}}$) в широком диапазоне изменения E/N. У различных авторов [4143] при построении СНС экспериментальные и рассчитанные значения ${{v}_{{{\text{dr}}}}}$ и согласуются в пределах 5%, а для ${{{{\alpha }}}_{{\text{r}}}}{\text{/N}}$ расхождение рассчитанных и измеренных величин достигает 2 раз. В настоящих исследованиях экспериментальные данные (${{v}_{{{\text{dr}}}}},$ и ${{{{\alpha }}}_{{\text{r}}}}{\text{/N}}$) взяты из обзоров и оригинальных работ [103127]. Важно подчеркнуть, что сечение диссоциации СО2 электронным ударом не включено в СНС моделей [4143]. В настоящей работе они являются результатом сравнительного анализа и компиляции данных, приведенных в [9, 14, 28, 35, 4446]. Сечения диссоциации СО2 служат исходными данными для определения константы скорости разложения СО2.

При определении констант скоростей диссоциации СО2, ФРЭЭ и ее основных моментов с использованием моделей [4143], входными параметрами являются E/N, давление p и температура газа T. В газовых разрядах атмосферного давления Т может быть высокой 2000–4000 К [3, 88, 90, 99]. Предварительные расчеты значений констант скоростей диссоциации СО2 электронным ударом показывают, что они слабо зависят от Т. Расчеты констант скоростей диссоциации СО2 выполнены при Т = 300 К, p = 760 Торр и E/N = 30, 40, 60, 80 и 100 Тд. В расчетах, колебательные температуры симметричной Т1, деформационной Т2 и асимметричной Т3 моды СО2 полагаются равными Т.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЯ

Перед проведением расчетов проанализируем известные модели [69, 12, 1538, 4046], используемые при расчете ФРЭЭ и полученные сведения о параметрах электронной компоненты плазмы содержащей СО2. Во-первых, это позволит представить состояние исследований в этой важной области для исследования кинетики процессов в СО2 плазме. Во-вторых, приводимые ниже результаты расчетов во многом объясняются и предопределены логикой разработки моделей [69, 12, 1538, 4046].

В [15] разработаны модели расчета ФРЭЭ и ее основных моментов в газовом разряде постоянного тока в СО2 в диапазоне изменения E/N = = 0.8–100 Тд при T = 300 К. Предполагается, что основными процессами и реакциями, формирующими ФРЭЭ в газовом разряде, являются: столкновения с передачей импульса от электронов молекулам СО2; диссоциативное прилипание электрона к молекуле СО2; колебательное возбуждение молекулы СО2 электронным ударом, характеризующееся сечениями с порогами возбуждения 0.083, 0.29, 0.5 и 0.9 эВ; ионизация СО2 электронным ударом; ударное возбуждение электронных состояний СО2 с порогами возбуждения 3.85 и 7.0 эВ.

Работы [12, 16, 18, 21, 32] посвящены усовершенствованию модели [15] с привлечением исходных сечений, полученных в экспериментах из [50, 57]. Для лучшего согласования рассчитанных и измеренных значений основных моментов ФРЭЭ в модели [16] предложено сечение с порогом возбуждения 3.1 эВ. В [128] установлено, что оно характеризует резонансное ударное возбуждение колебаний СО2 (резонансная составляющая полного сечения возбуждения). Расчеты показали [16, 21], что дальнейшее расширение кинетической схемы за счет включения процесса возбуждения колебательного уровня (0002) молекулы СО2 электронным ударом [129, 130], слабо влияют на результаты формирования СНС.

В [16, 21] пересмотрена схема возбужденных состояний СО2 электронным ударом. Учитывалось возбуждение электронных состояний с порогами возбуждения 7.0 и 10.5 эВ. Предполагается, что диссоциация СО2 происходит через образование электронных состояний [131]. Результаты определения СНС [16, 21] суммированы в [49, 132].

Самосогласованные подходы, альтернативные моделям [15, 16, 21], описывающие релаксацию ФРЭЭ в газовых разрядах, предложены в [12, 32].

Модель многокомпонентной плазмы газоразрядного СО2-лазера для исследований релаксации ФРЭЭ и удельных энергий, запасенных в колебательных модах молекулы СО2, предложена в [12]. Исследованы ФРЭЭ и ее основные моменты в различных смесях газоразрядного СО2-лазера (СO2 : N2 : Не = 3 : 3 : 4, 16 : 42 : 42 и 1 : 7 : 12) для значений E/N вплоть до 200 Тд при атмосферном давлении и поступательной температуре 300 К. Приведены результаты численного анализа влияния на ФРЭЭ и ее основные моменты столкновений второго рода электронов с колебательно-возбужденными молекулами СО2. Модель [12] учитывала электрон-электронные столкновения. Сечения упругого и неупругих столкновений электронов с молекулами СО2 взяты из базы данных [49, 132]. Установлено, что в случае смеси (СO2 : N2 : Не = 16 : 42 : 42) столкновения второго рода электронов с колебательно-возбужденными молекулами СО2(0001) оказывают заметное влияние на ФРЭЭ и ее основные моменты при E/N = 50 Тд и Т3 = 4000 К [133] и равновесных значениях населенностей всех остальных возбужденных уровней СО2, N2 и He. Характерное время релаксации τe начального энергетического спектра электронов, вычисленного при E/N = 50 Тд, до значений ФРЭЭ при E/N = 20 Тд в смеси (СO2 : : N2 : Не = 1 : 7 : 12), составляло несколько пикосекунд (~10–12 с). Электрон-электронные столкновения не играют роли при определении ФРЭЭ при значении степени ионизации газовой среды меньше, чем 10–7. Из результатов [12] следует, что столкновения второго рода электронов с молекулами СО2(0001) должны учитываться при высоких значениях концентраций СО2 и Т3 ≥ 4000 К.

Результаты работ [12, 15, 16, 21, 32] послужили основой для дальнейшего усовершенствования моделей [17, 19, 22], которые использовались для исследований ФРЭЭ и ее основных моментов, мощности выходного излучения лазеров, баланса энергии электронов и констант скоростей неупругих процессов для условий газоразрядных СО2-лазеров в газовых смесях (CO2 : N2 : Не) в диапазоне значений E/N = 10–50 Тд и средней энергии электронов $\left\langle {{\varepsilon }} \right\rangle $ от 1 до 3 эВ. С учетом данных [49, 132] и результатов [12, 1517, 19, 21, 22, 32, 128131], в [41, 40 ] сформирован набор исходных сечений, процессов и реакций, который получил широкое распространение в исследованиях кинетики процессов и реакций в газовых разрядах, содержащих СО2.

В [24, 27, 28, 42, 54, 62, 78] созданы модели для исследования релаксации ФРЭЭ и расчета ее основных моментов, сформирован СНС, альтернативный соответствующему набору из [12, 15, 16, 21, 32, 41, 49, 132]. Необходимость формирования СНС обусловлена расширением диапазона E/N, состава и детализацией кинетической схемы процессов с участием электронов и СО2. Исследования электронной компоненты выполнены в более широком диапазоне E/N = 0.1–300 Тд, чем это было выполнено в [12, 15, 16, 21].

В [24] приведены результаты исследований релаксации ФРЭЭ, баланса энергии, Vdr, и αr/N (при добавках легкоионизируемых примесей бензола, толуола, ксилола и т.д.) в чистых газах (N2, CO2) и в газовых смесях (N2 : CO2 = 1 : 1 и N2 : CO2 : He = = 1 : 1 : 8 и 3 : 3 : 4) в электроионизационном СO2-лазере в диапазоне E/p = 9 – 45 В/(см × Торр) при p = 1000 Торр и степени ионизации 10−5.

Установлено, что время релаксации энергетического спектра электронов τe лежит в диапазоне (0.5–4) × 10–9 с и меньше, чем время размножения и рекомбинации электронов. Удельная энергия W, поглощенная плазмой, идет преимущественно на возбуждение электронных состояний и колебательного уровня (1000) симметричной моды СО2. Образование электронов ограничивается диссоциативным прилипанием электрона к СО2 и уменьшает величину W. Добавление примесей (бензол, толуол, ксилол и т.д.) компенсирует уменьшение электронов и повышает устойчивость разряда и выходную мощность излучения лазера.

В [27] исследованы особенности релаксации ФРЭЭ и средней энергии электронов $\left\langle {{\varepsilon }} \right\rangle $ в атмосферном импульсном объемном разряде (ne = = 1012–1013 см–3, E/N = 10–100 Тд, длительность импульса тока τL = 10–6 с, степень ионизации 10–7–10–6, Т = 300 К) [134137] в чистом СО2 и в смеси газов (СО2 : N2 : Не) путем решения уравнения для изотропной части ФРЭЭ.

Расчеты показывают, что время релаксации ФРЭЭ в разряде в СО2 лежит в пределах 0.5 × × 10–10 с < τe < 2 × 10–10 с (τL$ \gg $ τe) и уменьшается с увеличением E/N. По порядку величины τe удовлетворительно согласуется с результатами [24] и больше, чем τe, рассчитанное в [12]. Особенность релаксации $\left\langle {{\varepsilon }} \right\rangle $ объясняется немонотонной зависимостью частоты неупругих потерь энергии электронами от времени. Стационарные значения $\left\langle {{\varepsilon }} \right\rangle $ увеличиваются с ростом E/N и совпадают с соответствующими значениями, полученными в [24].

В отличие от моделей [12, 1517, 19, 22, 24] в модели [28, 62] учитывалось возбуждение вращательных уровней молекулы СО2. Расширена и детализирована кинетическая схема процессов возбуждения колебательных уровней и электронных состояний CO2. Значение сечения возбуждения колебательного уровня (0001) ассиметричной моды СО2 в моделях [28, 62] было уточнено методом формирования СНС с привлечением результатов измерений константы скорости возбуждения электронным ударом из [138].

В моделях [28, 62] предполагается, что зависимость от энергии электрона сечения возбуждения триплетного состояния $^{3}\Sigma _{{\text{u}}}^{ + }$ молекулы СО2 подобна соответствующей зависимости для сечения возбуждения метастабильного триплетного состояния А$^{3}\Sigma _{{\text{u}}}^{ + }$ молекулы азота. В [9, 28, 62] в отличие от [16, 21] придерживаются точки зрения, что диссоциация СО2 электронным ударом происходит через данное триплетное состояние. Значение данного сечения определено методом формирования СНС с привлечением результатов измерений коэффициентов диссоциативного прилипания электрона к СО2 и ионизации электронным ударом СО2. Оно удовлетворительно описывает экспериментальные результаты исследований диссоциации СО2 в смеси (CO2 : : СО : О2 : О = 0.22 : 0.51 : 0.22 : 0.05) в РПТ [9].

Расчеты баланса энергии электронов в [28, 62] показали, что при малых значениях E/N ~ 0.1 Тд доля удельной энергии, передаваемая во вращательные степени свободы СО2, достигает значительной величины, превышающей 0.5. При значениях 0.1 Тд ≤ E/N ≤ 1 Тд соизмеримая доля удельной энергии электронов передается деформационной моде колебаний СО2 на уровень (0110). При более высоких значениях E/N > 1 Тд удельная энергия электронов идет на возбуждение ассиметричной моды колебаний СО2 на уровень (0001) и суммы остальных колебательных уровней (Σn110 для n > 2) молекулы СО2.

Таким образом, в [28, 62] подчеркивается важная роль процесса возбуждения вращательных уровней молекулы СО2 в балансе энергии электронов при высоких значениях концентрации СО2 и малых значениях E/N. Конкретизировано электронное состояние в механизме диссоциации СО2 электронным ударом. Определено сечение диссоциации СО2. СНС из [28, 54, 62, 78] уточнен в [29] и апробирован в [30, 35].

Целью работы [29] являлось экспериментальное определение доли энергии, идущей на прямой нагрев смеси (СO2 : N2 : Не = Хс : 0.5 : 0.5, Хс = 0–0.04) быстропроточного СО2-лазера (E/N = 6–20 Тд, скорость потока смеси 60 м/с) непрерывного действия с накачкой смеси комбинированным разрядом при p = 45 Торр [139]. В [29] выполнен анализ возможных каналов потерь энергии электронами, приводящих к прямому нагреву газа. Удельная энергия, поглощенная плазмой, определяется следующими процессами: упругое рассеяние электронов на атомах гелия Не, молекулах N2 и СО2; рассеяние электронов на N2 и СО2 с возбуждением вращательных уровней; возбуждение колебательных уровней деформационной (0110) и симметричной (1000) мод СО2 электронным ударом; возбуждение колебательных уровней N2 и асимметричной моды СО2 в столкновениях с электронами; возбуждение электронных состояний N2, Не и СО2 в соударениях с электронами; ионизация СО2 электронным ударом. Установлено, что в условиях эксперимента [29] первые четыре процесса приводят к прямому нагреву газа. Относительный вклад этих процессов в прямой нагрев исследуемых смесей в разряде определен на основе решения уравнения для ФРЭЭ. При решении уравнения использовался СНС из [28, 62], за исключением сечения возбуждения колебательного уровня (0110). Расчеты показали систематическую недооценку величины нагрева смеси по сравнению с экспериментом в области низких значений E/N при использовании сечения возбуждения уровня (0110) из [28, 62]. В [29] выполнено определение значения сечения возбуждения уровня (0110) из согласования расчетных и измеренных значений Т, ${{v}_{{{\text{dr}}}}},$ и ${{{{\alpha }}}_{{\text{r}}}}{\text{/N}}$.

Таким образом, полученные результаты в [15, 16, 21, 28, 40, 41, 62] свидетельствуют о том, что метод формирования СНС дает неоднозначное определение ФРЭЭ (см. результаты расчетов, приведенных далее), СНС для СО2 из [11] и степени полноты кинетической схемы модели. СНС из [28, 54, 62, 78], уточненный в [29] и дополненный данными из [21, 47], составляет базы данных [38, 42, 70]. Отметим, что в базы данных [38, 70] дополнительно включены реакции фотоионизации молекулы СО2.

В [30] на основе решения уравнения для изотропной части энергетического спектра электронов проведено сравнение ФРЭЭ для условий РПТ и СВЧР (на круговой частоте возбуждения ω = 1.5 × 1010 с–1) в СО2 при p = 1–2 Торр и удельной энергии W = (0.5–10) × 10–12 Вт/эл, поглощенной плазмой. Изучено влияние на ФРЭЭ электрон-электронных столкновений и ударов второго рода электронов с колебательно-возбужденными молекулами СО2. Результаты расчетов ФРЭЭ сопоставляются с экспериментальными данными [25], в которой приведены едва ли не единственные результаты зондовых измерений ФРЭЭ в СВЧР в чистом СО2 при p = 1–2 Торр и ω = 1.5 × 1010 с–1. При решении уравнения для ФРЭЭ в квазистационарном приближении, ${{{{\omega }}}^{{\text{2}}}} \gg {{\left( {{{\text{1}} \mathord{\left/ {\vphantom {{\text{1}} {{{{{\tau }}}_{{\text{e}}}}}}} \right. \kern-0em} {{{{{\tau }}}_{{\text{e}}}}}}} \right)}^{{\text{2}}}},$ учитывался без изменений состав процессов с СНС из [28]. Показано, что в РПТ и СВЧР основным каналом потерь энергии электронов (90%) является колебательное возбуждение молекулы СО2. При E/N > 1 Тд эффективно возбуждается уровень (00°1), что согласуется с результатами [28]. Распределение энергозатрат на возбуждение различных мод (за исключением суммарного потока энергии на возбуждение состояний $\sum\nolimits_{n{\text{ > 2}}} {{\text{n}}{{{\text{1}}}^{{\text{1}}}}{\text{0}}} $) и их зависимость от W в СВЧР и РПТ одинаковы. Для CO2($\sum\nolimits_{n{\text{ > 2}}} {{\text{n}}{{{\text{1}}}^{{\text{1}}}}{\text{0}}} $) энергозатраты в СВЧР в 2 раза меньше, чем в РПТ. Энергозатраты на возбуждение электронных состояний СO2 в СВЧР более чем на порядок величины превышают соответствующие энергозатраты в РПТ. Как и в РПТ, в СВЧР электрон-электронные соударения слабо влияют на ФРЭЭ. Их максвеллизующее действие проявляется при степенях ионизации, больших 10–3. Полученный результат находится в согласии с результатом [12]. Влияние на ФРЭЭ, при малых значениях Е, оказывают удары второго рода электронов с возбужденными молекулами СО2. На ФРЭЭ влияют столкновения электронов с молекулами СО2 на уровнях (00°1) и ($\sum\nolimits_{n{\text{ > 2}}} {{\text{n}}{{{\text{1}}}^{{\text{1}}}}{\text{0}}} $). Остальные колебательно-возбужденные молекулы можно не учитывать. При увеличении Е и невысоких значениях населенностей колебательных уровней ассиметричной моды СО2 (при Т3 ≤ 1500 К) роль ударов второго рода уменьшается. Данный результат согласуется с результатами [12, 22].

В [34] выполнено исследование ФРЭЭ для условий газоразрядного СО2-лазера в смеси (He : : N2 : CO2 : CO = 72 : 18 : 2.5 : 7.5) при E/N = 5–20 Тд и Т = 500 К. Основное внимание уделялось изучению влияния на ФРЭЭ и константу скорости диссоциации молекулы СО2 столкновений второго рода (сверхупругих столкновений) электронов с возбужденными молекулами и атомами. В модели рассматриваются сверхупругие столкновения электронов с молекулами СО2, возбужденными на уровни (0110, 1000 и 0001), и с молекулами азота N2 и атомами гелия He, возбужденными в электронные состояния ${{{\text{A}}}^{3}}\Sigma _{{\text{u}}}^{ + }$ и 3S соответственно. Предполагается, что диссоциация СО2 случается через возбужденные состояния молекулы СО2 с порогами возбуждения 7.0 эВ. Эта точка зрения принята в [83]. В этой работе была измерена скорость диссоциации СО2 в электроразрядном CO2-лазере. Результаты измерений согласуются с экспериментальными данными [44] и расчетами [84].

В модели [34] сечения, необходимые для решения уравнения для ФРЭЭ, взяты из [140]. Подчеркнем, что в отличие от самосогласованной модели расчета ФРЭЭ и концентраций на колебательных уровнях СО2 [12], относительные концентрации молекул и атомов в возбужденных состояниях, как и в [22, 30], задавались в виде параметров при решении уравнения для ФРЭЭ. Относительные концентрации на уровнях (0110) и (1000) рассчитывались при соответствующих температурах T2 и T1, равных 500 К. Для ассиметричной моды колебаний молекулы СО2 температура Т3 была выше и полагалась равной 1500 К. Отметим, что величина Т3, принятая в модели [34], заметно меньше, чем Т3 = 4000 К в модели [12]. В расчетах относительные концентрации [N2(${{{\text{A}}}^{3}}\Sigma _{{\text{u}}}^{ + }$)]/[N2] и [He(3S)]/[He] изменялись смеси вплоть до 10-4. Расчеты показывают, что константа скорости диссоциации СО2 слабо изменяется в результате сверхупругих столкновений электронов с колебательно-возбужденными молекулами СО2 при Т3 = 1500 К. Сверхупругие столкновения электронов с N2(${{{\text{A}}}^{3}}\Sigma _{{\text{u}}}^{ + }$) и He(3S) заметно увеличивают скорость диссоциации СО2 при E/N = 5–15 Тд. Эффект сверхупругих столкновений с возбужденными молекулами и атомами уменьшается с увеличением E/N, что согласуется с выводами из [22, 30].

Таким образом, результаты [12, 22, 30, 34] свидетельствуют о необходимости самосогласованного определения ФРЭЭ и ее основных моментов, константы скорости диссоциации СО2 электронным ударом и концентраций молекул на колебательных уровнях и в электронно-возбужденных состояниях СО2, N2 и He в газовых разрядах (при невысоких значениях E/N) и послесвечении в смесях (He : N2 : CO2 : CO). С увеличением E/N (= = 5–20 Тд) и невысоких значениях концентраций и населенностей колебательных уровней ассиметричной моды молекулы СО2 (при Т3 ≤ 1500 К) роль столкновений второго рода электронов с молекулами в формировании ФРЭЭ уменьшается. Их роль становится заметной при увеличении концентраций СО2 и колебательной температуры (Т3 ≥ 4000 К) [12, 28, 133].

В [20, 31, 35] исследован деградационный спектр электронов, возникающий при воздействии на СО2 ионизирующего источника в виде потоков частиц или квантов электромагнитного излучения [141143]. В [20] создана модель для расчета деградационного спектра электронов в плазменно-пучковом разряде. В [31] исследовано диссоциативное прилипание электрона к молекуле СО2 для случая моноэнергетичного источника первичных электронов с энергией, меньшей 10 эВ. В [35] исследован плазменно-пучковый разряд для моноэнергетичного источника первичных электронов с энергией 1 кэВ и мощностью в расчете на одну молекулу 1 эВ × с–1.

В [35] расширен состав плазмохимических реакций, соответствующих ионизации и диссоциативной ионизации СО2 электронным ударом. Детализированы продукты реакций и их квантовые уровни. СНС, использованный в [35], близок к использовавшемуся в расчетах [144, 145], и отличается от использованных в расчетах [21, 31]. Модель [35] включает процессы и реакции с сечениями из [20, 28, 51, 53, 58, 59, 62, 6668, 146]. Сечения ридберговских состояний экстраполированы в область энергии электронов до 40 эВ по методу [147]. Рассчитанная энергетическая цена образования электрон-ионной пары (энергетическая цена ионизации) удовлетворительно совпадает с измеренной в [148]. В [20, 35] отмечается, что использование сечений из [16, 47], приводит к завышенным значениям энергетической цены ионизации.

В [35] детализированы электронные состояния СО2 в механизме диссоциации молекулы СО2. Предполагается, что диссоциация молекулы СО2 на нейтральные продукты в соударениях с электронами происходит через возбуждение всех четырех электронных уровней $^{3}\Sigma _{{\text{u}}}^{ + },$ 1Δu, 1Πg и $^{1}\Sigma _{{\text{u}}}^{ + }$ молекулы СО2. Основанием для предположения является то, что рассчитанная суммарная скорость возбуждения электронных состояний в данной работе соизмерима со скоростью ионизации молекулы СО2. Подобное соотношение скоростей возбуждения электронных состояний, диссоциации и ионизации установлено для N2 и O2 в результате исследований [148].

Таким образом, в [35] конкретизированы электронные состояния СО2 в механизме диссоциации молекулы в столкновениях с электронами. Они отличаются от тех, что рассматриваются в моделях [16, 21, 28, 34].

Работа [36] посвящена построению самосогласованной модели быстропроточного газоразрядного СО2-лазера в газовой смеси (He : CO2 : N2 = = 28 : 1 : 11) в диапазоне E/N = 20–40 Tд. Особое внимание уделяется разработке численного метода расчета ФРЭЭ, позволяющего в самосогласованной постановке в приближении сплошной среды решать систему уравнений [150] для ФРЭЭ, электродинамики, процессов переноса излучения, концентраций населенностей энергетических уровней частиц и химических соединений плазмообразующего газа, теплопроводности и т.д. В [36] исследован вклад столкновительных процессов и реакций с участием электронов и частиц в формировании ФРЭЭ. В модели учитываются процессы (с участием электрона и молекулы СО2) с соответствующим набором сечений из [21]. Отметим, что возбуждение электронным ударом ассиметричной моды колебаний СО2 описывается в ступенчатом приближении. Значения населенностей колебательных уровней молекул определялись по формуле Больцмана. Для симметричной и деформационной мод СО2 населенности уровней определяются при температурах Т1 = 293 К и Т2 = = 350 К, соответственно. Температура асимметричной моды Т3 молекулы СО2 и колебательная температура N2 принимали значения 293, 2000 и 3000 К. В модели [36] учитывается возбуждение вращательных уровней СО2 с сечением из [32, 151]. Предполагается, что вращательная температура равняется температуре газа (Т = 300 К). Для решения уравнения для ФРЭЭ разработана конечно-разностная схема, аналогичная для решения уравнений движения жидкости [150]. ФРЭЭ, рассчитанные с помощью моделей, разработанных в [36] и [32], удовлетворительно согласуются. Установлено, что сверхупругие столкновения электронов с колебательно-возбужденными молекулами СО2 и N2 играют важную роль в формировании ФРЭЭ. Влияние сверхупругих столкновений электронов с возбужденными молекулами СО2 на ФРЭЭ особенно выражено в области значений E/N = 20 Tд. Этот результат согласуется с результатами [12, 22, 30, 34].

В [37] разработана самосогласованная модель СВЧР, используемого в СО2-лазере (Не : N2 : CO2 = = 75 : 15 : 10 и Не : N2 : CO2 : СО : О2 = 75 : 15 : 6 : 4 : 2 при р = 22.5 Торр и на частоте возбуждения 2.45 ГГц) [152], для исследования влияния изменения состава смеси плазмообразующего газа на E/N. Особое внимание в исследовании акцентируется на влиянии диссоциации CO2 на изотропную часть ФРЭЭ, ее основные моменты и баланс энергии электронов. СВЧР поддерживается при давлении от 3.7 до 75 Торр в газовой смеси (He : : CO2 : N2 = 75 : 15 : 10). Удельная мощность СВЧ излучения, поглощенная плазмой, изменяется вплоть до W = 100 Вт/см3. При решении уравнения для ФРЭЭ для описания столкновений электронов с СО2 используются сечения из [49, 132], дополненные данными из [153, 154]. Для интерполяции сечений применялся численный метод [155]. При определении ФРЭЭ пренебрегаются столкновениями второго рода электронов с колебательно-возбужденными молекулами СО2 и N2. Температуры, соответствующие различным колебательным модам СО2 и колебаниям молекулы N2 в СВЧР не превышают 1500 К при значениях E/N ≥ 30 Тд [156]. Относительные концентрации продуктов (CO и O) диссоциации СО2 в изначальной смеси, как и в работах [12, 22, 30, 34], задавались в виде исходных параметров при решении уравнения для ФРЭЭ. Степень диссоциации ${{{{\alpha }}}_{{{\text{C}}{{{\text{O}}}_{{\text{2}}}}}}},$ измеренная методом масс-спектрометрии, изменялась в диапазоне от 20 до 70% для исследуемых условий. Она задавалась как исходный параметр в расчетах ФРЭЭ. Установлено, что с увеличением ${{{{\alpha }}}_{{{\text{C}}{{{\text{O}}}_{{\text{2}}}}}}}$ и с уменьшением скорости прокачки газа доля низкоэнергетических электронов ФРЭЭ (до 2 эВ), ответственных за возбуждение колебательных уровней СО2, значительно уменьшается. Доля высокоэнергичных электронов ФРЭЭ (от 2 до 12 эВ) увеличивается. Наблюдаемый эффект в расчетах сопровождается увеличением $\left\langle {{\varepsilon }} \right\rangle $ от 1.49 до 2.16 эВ и уменьшением ne от 1.27 × 1011 см–3 до 3.9 × 1010 см–3. Это согласуется с результатами исследования ФРЭЭ в СВЧР в чистом СО2 [25]. Результаты самосогласованных расчетов ФРЭЭ и концентраций компонент газа [37] свидетельствуют об обогащении высокоэнергетической части ФРЭЭ вследствие увеличения E/N.

В [7] разработана модель определения ФРЭЭ и ее основных моментов, которая является составляющей самосогласованной уровневой столкновительно-излучательной моделей импульсного тлеющего разряда постоянного тока и послесвечения. Разряд создавался в разрядной трубке длиной 23 см и радиусом 1 см при следующих параметрах: E/N = 40–80 Тд; температура электронов 1–2 эВ; поступательная температура 680 К; давление 3–5 Торр; длительность разряда τL = 5 мс; сила тока 50 мА. Сформирован СНС, отличающийся от соответствующего набора сечений из [15, 16, 21, 28, 29, 38, 4042, 62]. Основанием для формирования СНС служило расширение диапазонов E/N (= 0.01–1000 Тд) и энергий электронов (вплоть до 1000 эВ), в пределах которых решено уравнение для ФРЭЭ. В отличие от работ [15, 16, 21, 28, 29, 38, 4042, 62], в [7] обращается внимание на то, что при формировании СНС необходимо учитывать столкновения второго рода электронов с колебательно-возбужденными молекулами на уровне (0110) деформационной моды СО2. Населенность на уровне (0110) принимает значение, при котором сверхупругие столкновения электронов с молекулами СО2, возбужденными на уровень (0110), влияют на результаты расчета ФРЭЭ при E/N ≤ 1 Тд. Это послужило основанием для экстраполяции исходного сечения столкновения с передачей импульса от электронов молекулам СО2 из [16, 21] в область энергии электронов ε ≤ 0.1 эВ. Детализация колебательных уровней СО2 адаптирована для интерпретации результатов спектроскопических исследований методом Фурье-спектроскопии кинетики колебательного возбуждения молекул СО2 в импульсном тлеющем разряде постоянного тока и послесвечении [157]. При формировании СНС особое внимание уделялось оценке сечения диссоциации СО2 электронным ударом, детализации процессов возбуждения колебательных уровней и электронных состояний СО2. СНС определен с использованием исходных сечений из [1, 7, 14, 21, 64, 65]. Сечение сверхупругих столкновений электронов с молекулами СО2 на уровне (0110) определяется посредством соотношения Клейна–Росселанда [90]. Полученный таким образом СНС составляет базу данных [43].

Предполагается, что диссоциация СО2 происходит через возбуждение электронных состояний молекулы СО2 с порогами возбуждения 7.0 эВ и 10.5 эВ. Основанием для подобного предположения служат результаты теоретических [9, 14, 16, 21, 34, 158] и экспериментальных [4446, 158] исследований диссоциации СО2 электронным ударом в газовых разрядах.

В [158] выполнены измерения константы скорости диссоциации СО2 и ее расчеты с использованием сечения возбуждения группы электронных состояний с порогом 7.0 эВ. Авторы [158] пришли к выводу, что данная реакция диссоциативного возбуждения, характеризующееся сечением возбуждения группы электронных состояний с порогом 7.0 эВ не может представлять собой единственный канал диссоциации CO2.

В [44] сечение диссоциации электронным ударом восстанавливалось из измеренной константы скорости диссоциации СО2 с использованием максвелловского распределения для электронов. Полученное сечение реакции диссоциативного возбуждения имело порог 6.1 эВ.

В [45] сечение диссоциации СО2 было измерено методом электронной спектроскопии. Обнаружено, что разложение СО2 происходит с более высоким порогом реакции (12.0 ± 0.8 эВ), чем описано в [44]. Допускается, что измеренный порог диссоциации СО2 соответствует двум реакциям, в которых образуются О и СО в возбужденных состояниях 1S и а3П соответственно. Процентное содержание продуктов диссоциации СО2 атомов кислорода и молекул оксида углерода в возбужденных состояниях 1S и а3П, соответственно, составляет 73 и 27%.

В [14] рекомендуется использовать сечение диссоциации СО2, измеренное в [46] методом электронной спектроскопии. Установлено, что одним из продуктов диссоциации молекулы СО2 является О в возбужденном состоянии 1S. В данной работе предполагается наличие дополнительных реакций, приводящих к образованию O(1S).

В [9] предложена модель диссоциации СО2 в газовых разрядах, который отличается от тех, что доложены в [28, 35, 40, 4446]. В модели учитываются следующие реакции диссоциации с соответствующими сечениями: реакция с образованием CO(а3П); реакция с образованием CO в излучающих электронных состояниях с порогами возбуждения 7–9 эВ; реакция с образованием CO в электронных состояниях с порогами возбуждения 7–9 эВ, для которых запрещены электрические дипольные переходы в нижние электронные состояния. Согласно модели [9], 40% от полного сечения диссоциации СО2 электронным ударом соответствует сечению реакции, в результате которой образуются СО(а3П). Оставшееся 60% от полного сечения ударной диссоциации СО2 соответствует сечению диссоциативного возбуждения СО2 электронным ударом с образованием СО в излучающих триплетных состояниях с порогами возбуждения в диапазоне 7–9 эВ, расположенных по энергетической шкале выше, чем состояние а3П. Из этих состояний возможно каскадное заселение состояния а3П в результате электрических дипольных переходов. Сечения возбуждения этих реакций определяются по спектрам поглощения молекулы СО. Вклад реакций в образование CO в состояниях с порогами возбуждения 7–9 эВ, для которых запрещены электрические дипольные оптические переходы, оказывается очень мал. Они игнорируются при определении полного сечения диссоциации.

Таким образом, в [7] сформированы СНС и кинетическая схема процессов, отличные от описанных в [15, 16, 21, 28, 35, 40, 41, 62]. Показано, что для повышения точности определения СНС при E/N ~ 0.1 Тд необходимо учитывать, как кинетику вращательного возбуждения СО2 электронным ударом [28, 42, 54, 62, 78], так и кинетику столкновений второго рода электронов с возбужденными СО2 на уровне (0110). Детализированы электронные состояния СО2 в механизме диссоциации молекулы СО2 электронным ударом.

В [6] разработаны нульмерные столкновительно-излучательные модели многокомпонентной плазмы для исследований степени и энергоэффективности диссоциации СО2 в барьерном разряде и импульсном СВЧР.

Барьерный разряд создается в протоке СО2 между двумя коаксиальными электродами на частоте f = 35 кГц. Время одиночного микроразряда составляет τR = 30 нс. Величина τR определяет время, в течение которого энергия электромагнитного поля, передается электронам плазмы. В течение эффективного периода ${{T}_{{eff}}}$ микроразряды заполняют объем, который составляет 5% от полного объема, занимаемого БР. Эффективный период импульса ${{T}_{{eff}}},$ определяемый соотношением ${{T}_{{eff}}} = {{\left( {{\text{0}}{\text{.05}} \times {\text{2}}f} \right)}^{{ - {\text{1}}}}},$ равняется 2.9 × 10–4 с. Концентрация электронов ${{{\text{n}}}_{{\text{e}}}}$ составляет 5 × 1013 см–3. Время пребывания газа в разрядном объеме ${{{{\tau }}}_{L}}$ лежит в пределах от 0.52 с до 5.15 с. Удельная мощность W, поглощаемая плазмой, есть 10.6 Вт × см–3 при Т = 300 К.

Импульсный СВЧР создается в разрядной трубке (радиусом 1 см) при p = 20 Торр и T = 300 К. Трубка пересекает (на длине 10 см) через отверстие прямоугольный волновод, посредством которого в импульсном режиме подводится СВЧ излучение. СВЧР поддерживается в протоке СО2 с объемным расходом газа 7 × 1019 см–3 × с–1. Время ${{{{\tau }}}_{L}}$ совпадает с длительностью существования СВЧР и равняется 9.13 мс. Предполагается, что W является постоянной величиной в СВЧР и изменяется в диапазоне от 10 до 100 Вт × см–3.

В модели [6] особое внимание уделяется описанию колебательной кинетики и реакций с участием возбужденных СО2 на колебательных уровнях вплоть до предела диссоциации СО2 (до 5.5 эВ). ФРЭЭ определяется в зависимости от E/N с использованием процессов, реакций и сечений столкновений электронов с СО2 из [21, 71]. Отметим, что в отличие от самосогласованных моделей [7, 12, 36], в модели [6], как и в модели [36], рассматриваются многоквантовые переходы ${\text{0}}{{{\text{0}}}^{{\text{0}}}}{{{\text{v}}}_{{\text{3}}}} \to {\text{0}}{{{\text{0}}}^{{\text{0}}}}{{{\text{w}}}_{{\text{3}}}}$ между колебательными уровнями (${\text{0}}{{{\text{0}}}^{{\text{0}}}}{{{\text{v}}}_{{\text{3}}}}$) и (${\text{0}}{{{\text{0}}}^{{\text{0}}}}{{{\text{w}}}_{{\text{3}}}}$) ассиметричной моды СО2.

Установлено, что в БР диссоциация молекулы СО2 обусловлена прямым электронным ударом за счет высоких значений E/N. В СВЧР в скорость диссоциации СО2 наряду с реакцией распада молекулы посредством электронного удара соизмеримый (или больший) вклад могут давать реакции с участием СО2 и колебательно-возбужденных молекул СО2(000v3). Они составляют суть (вторичного) механизма разложения СО2 отличного от диссоциации электронным ударом в атмосферном РПТ. Исследование вторичных механизмов диссоциации СО2 в СВЧР выполнено в [8].

Проиллюстрируем сказанное выше результатами расчетов. Константа скорости диссоциации СО2 электронным ударом KDm определяется согласно следующей процедуре. Массивы констант скоростей KD диссоциации СО2 электронным ударом, ФРЭЭ и ее основные моменты рассчитываются в зависимости от E/N посредством моделей [4143] и набора сечений из [9, 14, 28, 35, 4446]. Проводится сравнительный анализ экспериментальных и рассчитанных констант скоростей KD с целью определения диапазона E/N, в пределах которого наблюдается наименьший разброс KD. В пределах установленного диапазона E/N проводится селекция KD, для которых наблюдается наименьший разброс. Для определения зависимости константы скорости KDm от E/N используется метод подгонки – подбор линейной комбинации заданных функций методом наименьших квадратов для выбранных KD. При подборе линейной комбинации заданных функций учитывается вид функциональной зависимости от E/N рассчитанных KD.

На рис. 1–3 приведены результаты расчетов констант скоростей диссоциации СО2 электронным ударом KD при атмосферном давлении в зависимости от E/N в диапазоне от 30 Тд до 100 Тд при Т = 300 К. Здесь же для сравнения приведены результаты измерений KD в РПТ из [44]. Значения KD определены с учетом различий состава процессов, учитываемых в моделях [4143], с соответствующими СНС и сечений sD диссоциации СО2, взятых из [9, 28, 35, 40, 4446]. Рисунки 4 и 5 иллюстрируют сопоставление ФРЭЭ, вычисленных с использованием моделей [4143] при различных значениях E/N (= 40 и 100 Тд), и зависимостей сечений sD диссоциации СО2 от энергии электрона ε, соответственно. На рис. 6–8 дано сравнение между измеренными [103127] и рассчитанными, с помощью моделей [4143], значениями vdr, D/µ и αr/N от E/N. Результаты свидетельствуют об удовлетворительном согласии. На рис. 9 приведены результаты определения зависимости от E/N константы скорости KDm разложения СО2.

Рис. 1.

Константа скорости KD диссоциации СО2 в зависимости от E/N. Символы (1) обозначают результаты измерений KD в РПТ из [44]. Кривые (2–9), обозначают KD, определенные с использованием модели расчета ФРЭЭ из [42] и посредством сечений диссоциации СО2: 2 – [9]; 3 – [45]; 4 – [44]; 5 – [46, 14 ]; 6 – [40] с порогом 7.0 эВ; 7 – [40] с порогом 10.5 эВ; 8 – [28]; 9 – [35].

Рис. 2.

Константа скорости KD диссоциации СО2 в зависимости от E/N. Кривые (2–9) обозначают KD, определенные с использованием модели расчета ФРЭЭ из [43] и посредством сечений диссоциации СО2 из [9, 14, 28, 35, 40, 4446]. Обозначения такие же, как на рис. 1.

Рис. 3.

Константа скорости KD диссоциации СО2 в зависимости от E/N. Кривые (2–9) обозначают KD, определенные с использованием модели расчета ФРЭЭ из [41] и посредством сечений диссоциации СО2 из [9, 14, 28, 35, 40, 4446]. Обозначения такие же, как на рис. 1.

Рис. 4.

(а) ФРЭЭ, рассчитанные при E/N = 40 Тд посредством моделей: 1 – [42]; 2 – [41]; 3 – [43]. (б) ФРЭЭ, рассчитанные при E/N = 100 Тд. Обозначения такие же, как на рис. 4а.

Рис. 5.

Сечения диссоциации СО2 электронным ударом sD в зависимости от энергии электрона ε: 1 – [40] с порогом 7.0 эВ; 2 – [28]; 3 – [35]; 4 – [44]; 5 – [45]; 6 – [14, 46]; 7 – [9]; 8 – [40] с порогом 10.5 эВ.

Рис. 6.

Суммарный коэффициент ионизации αr/N для CO2 в зависимости от E/N. Данные (1–7) обозначают результаты измерений αr/N из [122] и оригинальных работ: 1 – [109]; 2 – [127]; 3 – [104]; 4 – [110]; 5 – [115, 116]; 6 – [103]; 7 – [126]. Кривые (8, 9 и 10) являются результатами расчетов αr/N по моделям [42, 41 и 43] соответственно.

Рис. 7.

Дрейфовая скорость vdr электронов в зависимости от E/N. Данные (1–9) обозначают результаты измерений vdr, приведенные в базах данных [122125] и оригинальных работах: 1 – [117]; 2 – [108]; 3 – [113]; 4 – [115, 116]; 5 – [120]; 6 – [119]; 7 – [107]; 8 – [121]; 9 – [118]. Кривые (10, 11 и 12) являются результатами расчетов vdr по моделям [42, 41 и 43], соответственно.

Рис. 8.

Отношение коэффициента поперечной диффузии D к подвижности µ электронов в зависимости от E/N. Данные (1–10) обозначают результаты измерений ${{\text{D}} \mathord{\left/ {\vphantom {{\text{D}} {{\mu }}}} \right. \kern-0em} {{\mu }}}{\text{,}}$ приведенные в базах данных [122, 124] и оригинальных работах: 1 – [106]; 2 – [112]; 3 – [115, 116]; 4 – [105]; 5, 6, 7 – [111]; 8, 9 – [119]; 10 – [114]. Кривые (11, 12 и 13) являются результатами расчетов ${{\text{D}} \mathord{\left/ {\vphantom {{\text{D}} {{\mu }}}} \right. \kern-0em} {{\mu }}}$ по моделям [42, 41 и 43] соответственно.

Рис. 9.

Результаты определения зависимости константы скорости KDm разложения СО2 от E/N: 1 – значения констант скоростей KD диссоциации СО2, измеренных в [44] и рассчитанных с использованием моделей [4143]; 2 – результат подбора линейной комбинации функций (E/N)–2 и (E/N)0.5 методом наименьших квадратов для значений KD.

Рисунки 1–3 показывают, что значения рассчитанных констант скоростей KD диссоциации СО2 электронным ударом имеют нелинейную зависимость от E/N. Они монотонно увеличиваются с ростом E/N и отличаются от измеренных в [44]. Расхождение между расчетом и экспериментом особенно выражено для моделей [42, 43]. В рамках отдельно взятой модели, наблюдаемое расхождение между рассчитанными и экспериментальными данными объясняется различием сечений sD диссоциации СО2 (рис. 5).

Значения KD, рассчитанные в рамках модели [42], лежат в диапазонах 0.2 × (10–16–10–12) см3 × с–1 при E/N = 30 Тд и 0.2 × 10–10–0.5 × 10–9 см3 × с–1 при E/N = 100 Тд (рис. 1). Наименьший разброс экспериментальных и теоретических данных получается в узком диапазоне значений E/N = 80–100 Тд при использовании сечений sD из [35, 40, 44]. Эти данные отобраны для определения зависимости от E/N константы скорости KDm разложения СО2.

Константы скоростей KD, полученные в рамках модели [43], принимают более высокие значения 0.4 × 10–15–0.14 × 10–11 см3 × с–1 и 0.4 × 10–10–0.7 × 10–9 см3 × с–1, чем рассчитанные посредством модели [42], при соответствующих значениях E/N = 30 Тд и E/N = 100 Тд (рис. 2). Данные KD группируются с наименьшим разбросом в более широком диапазоне E/N = 55–100 Тд, чем в случае модели [42]. Данный результат справедлив для набора сечений sD из [9, 35, 40, 44]. Он содержит сечения, которые извлекаются при использовании модели [42]. Эти данные выбраны для определения зависимости KDm от E/N в диапазоне от 55 до 100 Тд.

Самые большие значения KD, при сравнении их с результатами расчетов по моделям [42, 43], получаются при использовании модели [41]: при E/N = 30 Тд рассчитанные значения KD лежат в диапазоне 0.1 × 10–13–0.16 × 10–10 см3 × с–1; при E/N = 100 Тд значения KD составляют 0.4 × 10–10–0.1 × 10–8 см3 × с–1. Рисунок 3 иллюстрирует, что в диапазоне E/N от 55 до 100 Тд наименьшее расхождение имеет место между измеренными и рассчитанными значения KD для сечений sD из [44]. В рамках модели [41], удовлетворительное согласие между теорией и экспериментом получается в том же диапазоне значений E/N = 55–100 Тд и для сечения sD из [44], которое содержится в данных, полученных посредством моделей [42, 43]. Найденные таким образом, данные для KD использованы для построения зависимости KDm от E/N в диапазоне от 55 до 100 Тд.

Зависимость значений KD от используемой модели [4143] объясняется различием ФРЭЭ. Рисунок 4 показывает, что ФРЭЭ, рассчитанные при одинаковых значениях E/N посредством различных СНС и составов процессов и реакций из [4143], отличаются. Максимальное значение ФРЭЭ в области высоких значений ε получено с использованием модели [41]. Наименьшее расхождение ФРЭЭ имеет место при использовании моделей [42, 43]. Разница в ФРЭЭ становится особенно выраженной c уменьшением E/N в области высоких значений энергий электронов, ε ≥ 4 эВ. В данной области энергий электронов расположены пороги процессов ударного возбуждения электронных состояний и реакций ударной диссоциации и ионизации молекулы СО2 (рис. 5).

Рисунок 9 иллюстрирует разброс значений KD (символы) в зависимости от ФРЭЭ, измеренных в [44] и рассчитанных с использованием моделей [4143]. Кривая на рис. 9 обозначает результаты определения зависимости KDm от E/N. Она построена в результате подбора линейной комбинации функций (E/N)–2 и (E/N)0.5 методом наименьших квадратов для выбранных значений KD. Отметим, что зависимость KDm от E/N в диапазоне от 55 до 100 Тд подобна рассчитанным (рис. 1–3) с использованием моделей [4143]:

$\begin{gathered} {{{\text{K}}}_{{{\text{Dm}}}}} = 4.5 \times {{10}^{{--11}}} \times \\ \times \,\,[{{({E \mathord{\left/ {\vphantom {E N}} \right. \kern-0em} N})}^{{0.5}}}--1.75 \times {{10}^{4}} \times {{({E \mathord{\left/ {\vphantom {E N}} \right. \kern-0em} N})}^{{--2}}}]. \\ \end{gathered} $

В полученном выражении KDm и E/N имеют размерности см3/с и Тд соответственно.

Таким образом, из сопоставления измеренных в [44] и рассчитанных посредством моделей [4143] значений KD следует ожидать, что для стационарных условий газового разряда в диапазоне E/N = 55–100 Тд преобладающим механизмом разложения СО2 является диссоциация молекулы СО2 электронным ударом через возбуждение ее электронных состояний [3, 9]. Полученное KDm можно рекомендовать для использования в исследованиях разложения СО2 в газовом разряде при атмосферном давлении в диапазоне E/N = 55–100 Тд.

Из расчетов и сравнения значений KD (рис. 1–3 и 9), ФРЭЭ (рис. 4) и ее основных моментов (vdr, D/µ и αr/N, рис. 6–8), полученных в рамках моделей [4143], следует, что метод формирования СНС приводит к неоднозначному определению самосогласованного набора сечений, состава и количества процессов и реакций. Важно подчеркнуть, что различие KD (рис. 1–3 и 9) обусловлено не только неопределенностью sD, но и связано с неоднозначностью предсказания ФРЭЭ посредством моделей [4143].

ВЫВОДЫ

Проведен анализ литературных данных по самосогласованным наборам сечений, используемых при определении изотропной части ФРЭЭ в газовых разрядах в СО2 из решения уравнения Больцмана в приближении двухчленного разложения функции распределения электронов по сферическим гармоникам при значениях приведенного электрического поля E/N ≤ 100 Тд. Для формирования набора сечений используется метод подгонки рассчитанных и измеренных значений моментов (дрейфовая скорость, характеристическая энергия электронов и коэффициент ионизации) функции распределения электронов по энергиям. Показано, что, несмотря на одинаковый способ формирования самосогласованного набора сечений одинаковые значения подгоночных параметров могут быть получены при различных наборах сечений. Это приводит к неоднозначности рассчитанных значений констант скоростей процессов при электронном ударе.

Из анализа литературы следует, что основными неупругими процессами и реакциями, которые влияют на энергетический спектр электронов в газовых разрядах в углекислом газе, являются: при E/N ~ 0.1 Тд – вращательное возбуждение молекулы СО2 электронным ударом и столкновения первого и второго рода электронов с молекулами СО2 в основном (0000) и возбужденном (0110) состояниях; в диапазоне E/N от 0.1 Тд до 1 Тд – ударное возбуждение колебаний молекулы СО2 на уровне (0110); при E/N > 1 Тд – возбуждение колебаний молекулы СО2 на уровнях (0001) и (Σn110 для n > 2), электронных состояний и ионизации молекулы СО2.

Установлен диапазон значений E/N = 55–100 Тд, в котором преобладающим механизмом разложения СО2 является диссоциация молекулы СО2 через возбуждение электронных состояний электронным ударом. Для этого диапазона получено выражение для расчета константы скорости диссоциации СО2 в зависимости от E/N. При уменьшении приведенного электрического поля (E/N < 55 Тд), в разложение молекулы СО2 прямым электронным ударом, соизмеримый вклад могут давать вторичные реакции, например, с участием молекул СО2 и колебательно-возбужденных молекул СО2(000v3).

Список литературы

  1. Fridman A. Plasma chemistry. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.

  2. Шехтер А.Б. Химические реакции в электрическом разряде. Л., М.: ОНТИ – Главная редакция общетехнической литературы, 1935.

  3. Словецкий Д.И. Механизмы химических реакций в неравновесной плазме. М.: Наука, 1980.

  4. Русанов Д., Фридман А.Л., Шолин Г.В. // Успехи физических наук. Т. 134. Вып. 2. С. 185.

  5. Русанов В.Д., Фридман А.А. Физика химически активной плазмы. М.: Наука, 1984.

  6. Kozak T., Bogaerts A. // Plasma Sources Sci. Technol. 2014. V. 23. P. 045004

  7. Grofulovic M., Luis L.A., Guerra V. // J. Physics D: Applied Physics. 2016. V. 49. P. 395207.

  8. Pietanza L.D., Colonna C., Capitelli M. // Phys. Plasmas. 2020. V. 27. P. 023513.

  9. Polak L., Slovetsky D. // Int. J. Radiat. Phys. Chem. 1976. V. 8. P. 257.

  10. Rabalais J.W., McDonald J.M., Scherr V., McGlynn S.P. // Chem. Rev. 1971. V. 71. P. 73.

  11. Александров Н.Л., Сон Э.Е. // Химия плазмы: Сб. ст. Вып. 5. / Под. общ. ред. Смирнова Б.М. М.: Атомиздат. 1978. С. 35.

  12. Смит К., Томсон Р. Численное моделирование газовых лазеров. М.: Мир, 1981.

  13. Плазма в лазерах. Под ред. Бекефи Дж. М.: Энергоатомиздат. 1982.

  14. Itikawa Y. // J. Phys. Chem. Ref. 2002. V. 31. P. 749.

  15. Hake R.D., Phelps A.V. Westinghouse Res. Lab., Sci. Paper 66-1E2-GASES-P1, 1966.

  16. Hake R.D., Phelps A.V. // Phys. Rev. 1967. V. 158. № 1. P. 70.

  17. Nighan W.L., Bennet J.I. // Appl. Phys. Lett. 1969. V. 14. № 8. P. 240.

  18. Phe1ps A.V. // Bu11. Am. Phys. Soc. 1970. V. 15. P. 423.

  19. Nighan W.L. // Phys. Rev. A. 1970. V. 2. № 5. P. 1989.

  20. Sawada T., Strickland D., Green A.E.S. // J. Geophys. Res. 1972. V. 77. P. 4812.

  21. Lowke J.J., Phelps A.V., Irwin B.W. // J. Appl. Phys. 1973. V. 44. P. 4664.

  22. Judd O.P. // J. Appl. Phys. 1974. V. 45. № 10. P. 4572.

  23. Allis W.P., Haus H.A. // J. Appl. Phys. 1974. V. 45. P. 781.

  24. Лобанов A.H., Сучков А.Ф. // Квантовая электроника. 1974. Т. 1. № 7. С. 1527.

  25. Иванов Ю.А., Лебедев Ю.А., Полак Л.С. // Физика плазмы. 1976. Т. 2. Вып. 5. С. 871.

  26. Cherrington B.E. Gaseous Electronics and Gas Lasers. Oxford: Pergamon, 1979.

  27. Пивовар В.А., Сидорова Т.Д. // Журн. технической физики. 1979. Т. 49. Вып. 7. С. 1425.

  28. Кочетов И.В., Певгов В.Г., Полак Л.С., Словецкий Д.И. В кн. Плазмохимические процессы. Под ред. Полака Л.С. М.: Институт нефтехимического синтеза им. А.В. Топчиева АН ССР. 1979. С. 4.

  29. Кочетов И.В., Наумов В.Г., Певгов В.Г., Шашков В.М. // Квантовая электроника. 1979. Т. 6. № 7. С. 1446.

  30. Карулина Е.В., Лебедев Ю.А. // Физика плазмы. 1988. Т. 14. Вып. 10. С. 871.

  31. Pagnamenta A., Kimura M., Inokuti M. Kowari K. // J. Chem. Phys. 1988. V. 89. P. 6220.

  32. Morgan W.L., Penetrante B.M. // Computer Physics Communication. 1990. V. 58. P. 127.

  33. Ledig T., Schrdder B. // J. Physics D: Applied Physics. 1990. V. 23. P. 1624.

  34. Colonna G., Capitelli M., DeBenedictis S. et al. // Contrib. Plasma Phys. 1991. V. 31. № 6. P. 575.

  35. Коновалов В.П. // Физика плазмы. 1992. Т. 18. Вып. 11. С. 1461.

  36. Makhlouf M., Sazhin S., Leys C. et al. // Infrared Phys. 1993. V. 34. № 5. P. 525.

  37. Grudszus S., Marz M. // J. Physics D: Applied Physics. 1993. V. 26. № 11. P. 1980.

  38. Гордеев О.А., Хмара Д.В. // Математическое моделирование. 2009. Т. 13. № 9. С. 3.

  39. Biagi database, www.lxcat.net, retrieved on June 7, 2020.

  40. Phelps database, www.lxcat.net, retriewed on June 17, 2020.

  41. SIGLO database, www.lxcat.net, retrieved on July 7, 2020.

  42. TRINITI database, www.lxcat.net, retrieved on June 13, 2020.

  43. IST-Lisbon database, www.lxcat.net, retrieved on June 19, 2020.

  44. Corvin K.K., Corrigan S.J.B. // J. Chem. Phys. 1969. V. 50. P. 2570.

  45. Cosby P.C., Helm H. Tech. Rep. WL-TR-93-2004. Wright Laboratory Report. OH 45433-7650, 1992.

  46. Le Clair L.R., McConkey J.W. // J. Phys. B 1994. V. 27. P. 4039.

  47. Yousfi E.M., Azzi N., Segur P. et al. Informal Report. Toulouse: Centre de Physique Atomique, 1987. P. 1.

  48. Kieffer L.J. Joint Institute for Laboratory Astrophysics Information Centre, Rep. 13, September 1973.

  49. Kieffer L.J. NSRDS-NBS 73. Colorado: University of Colorado Boulder, 1973.

  50. Хаксли Л., Кромптон Р. Диффузия и дрейф электронов в газах. М.: Мир, 1977.

  51. Itikawa Y. // Atom. Data. 1974. V. 14. P.1

  52. Ramsauer C. // Ann. Phys. 1927. V. 83. P. 1129.

  53. Morrison M.A., Lane N.F. // Phys. Rev. 1977. A V. 16. P. 975.

  54. Karlov N.V. et al. Preprint FIAN № 91. 1976.

  55. http://www.kinema.com/download.htm (W. L. Morgan’s compilation)

  56. Orient O.J., Srivastava S.K. // Chem. Phys. Lett. 1983. V. 96. № 6. P. 681.

  57. Spence D., Schulz G.J. // Phys. Rev. 1969. V. 188. P. 280.

  58. Rapp D., Briglia D.D. // J. Chem. Phys. 1965. V. 43. P. 1480.

  59. Месси Г. Отрицательные ионы. М.: Мир, 1979.

  60. Shultz G.J. // Phys. Rev. 1962. V. 128. P. 178.

  61. Blauer J.A., Nickerson G.R. Report Ultrasystems, Inc. 1973.

  62. Певгов В.Г. Дис. … канд. физ.-мат. наук М.: МФТИ, 1977.

  63. Bruche E. // Ann. Phys. 1927. V. 83. P. 1065.

  64. Celiberto R., Laporta V., Laricchiuta A. et al. // Open Plasma Phys. J. 2014. V. 7. P. 33.

  65. Celiberto R., Armenise I., Cacciatore M. et al. // Plasma Sources Sci. Technol. 2016. V. 26. P. 033004.

  66. Rapp D., Englander-Golden P. // J. Chem. Phys. 1965. V. 43. № 5. P. 1464.

  67. Rapp D., Englander–Golden P., Briglia D.D. // J. Chem. Phys. 1965. V. 42. P. 4081.

  68. Crowe A., McConkey J.W. // J. Phys. B 1974. V. 7. P. 349.

  69. Gallagher J. W. et al. // J. Phys. Chem. Ref. Data. 1988. V. 17. № 1. P. 9.

  70. Авакян С.В., Ильин Р.Н., Лавров В.М., Огурцов Г.Н. Сечения процессов ионизации и возбуждения УФ излучения при столкновениях электронов ионов и фотонов с атомами и молекулами атмосферных газов. Справочник. С.-Пб.: ГОИ, 2000.

  71. Beuthe T.G., Chang J.S. // Japan. J. Appl. Phys. 1997. V. 36. P. 4997.

  72. Термодинамические свойства индивидуальных веществ. Справочное издание в 4-х т. / Гурвич Л.В., Вейц И.В., Медведев В.А. и др. Т. II. Кн. 1. М.: Наука, 1979.

  73. Winter N.W., Bender Ch.F., Goddard W.A. // Chem. Phys. Lett. 1973. V. 20. P. 489.

  74. Rabalais J.W., McDonald J.M., Scherr V. et al. // Chem. Rev. 1971. V. 71. P. 73.

  75. Benedict W.S. In: Planet. Atmos.: Symp. 1969. / Ed. C. Sagan Dordrecht, Neth.: D. Reidel Publ. Co., 1971. P. 43.

  76. Dixon R.N. // Discuss. Faraday Soc. 1963. V. 35. P. 105.

  77. Dixon R.N. // Proc. Roy. Soc. London. 1963. A V. 275. P. 431.

  78. Naumov V.G. et al. // Kvant. Electr. 1979. V. 6. P. 1446.

  79. Nakatsuji H. // Chem. Phys. 1983. V. 75. P. 425.

  80. Chan W.F., Cooper G., Brion C.E. // Chem. Phys. 1993. V. 178. P. 401.

  81. Lee C.-H., Winstead C., McKoy V. // J. Chem. Phys. 1999. V. 111. P. 5056.

  82. Pietanza L.D., Colonna G., D’Ammando G. et al. // Phys. Plasmas. 2016. V. 23. P. 013515.

  83. Wiegand W.J., Fowler M.C., Benda J.A. // Appl. Phys. Lett. 1970. V. 16. P. 237.

  84. Nighan W. // Appl. Phys. Lett. 1969. V. 15. P. 355.

  85. Green M.A., Teubner P.J.O., Campbell L. et al. // J. Phys. B 2002. V. 35. P. 567.

  86. Герцберг Г. Электронные спектры и строение многоатомных молекул. М.: Мир, 1969.

  87. Ельяшевич М.А. Атомная и молекулярная спектроскопия. М.: Эдиториал УРСС, 2001.

  88. Очкин В.Н. Спектроскопия низкотемпературной плазмы. М.: Физматлит, 2006.

  89. Suzuki I. // J. Mol. Spectrosc. 1968. V. 25. P. 479.

  90. Райзер Ю.П. Основы современной физики газоразрядных процессов. М.: Наука, 1980.

  91. Шкаровский И., Джонстон Т., Бачинский М. Кинетика частиц плазмы. М.: Атомиздат, 1969.

  92. Кудрявцев А.А., Смирнов А.С., Цендин Л.Д. Физика тлеющего разряда: Учеб. Пособие. СПб.: Лань, 2010.

  93. Hosoya T., Sakai Y., Tagashira H. Papers of Tech. Grp. Electrical Dischages (IEE, Japan). 1974, ED-74-36.

  94. Akimoto H., Taniguchi, Sakai I, Tagashira H. Papers of Tech. Grp. Electrical Dischages (IEE, Japan). 1976, ED-76-44.

  95. Taniguchi T., Tagashira H., Sakai Y. // J. Physics D: Applied Physics. 1977. V. 10. P. 2301.

  96. Braglia G.L. // Contrib. Plasma Phys. 1985. V. 25. № 6. P. 567.

  97. Волкова Е.А., Иванов В.В., Мелкумова Е.Ю. и др. // Физика плазмы. 1992. Т. 18. Вып. 7. С. 911.

  98. White R.D., Robson R.E., Schmidt B. et al. // J. Physics D: Applied Physics. 2003. V. 36. P. 3125.

  99. Smirnov B.M. Plasma Processes and Plasma Kinetics. Weinheim: Wiley – VCH Verlag GmbH & Co. KGaA, 2007.

  100. Биберман Л.М., Воробьев В.С., Якубов И.Т. Кинетика неравновесной низкотемпературной плазмы. М.: Наука, 1982.

  101. Физико-химические процессы в газовой динамике. Справочник. Т. 1: Динамика физико-химических процессов в газе и плазме. Второе издание / Под ред. Г.Г. Черного и С.А. Лосева. М.: Научно-издательский центр механики. 2007.

  102. Справочник констант элементарных процессов с участием атомов, ионов, электронов, фотонов. / Под ред. Жиглинского А.Г. СПб.: Изд. СпбУ, 1994.

  103. Townsend J.S. // Phil. Mag. 1902. V. 3. P. 557.

  104. Hurst H.E. // Phil. Mag. 1906. V. 11. P. 535.

  105. Skinker M.F. // Phil. Mag. 1922. V. 44. P. 994.

  106. Bailey V.A., Rudd J.B. // Phil. Mag. 1932. V. 14. P. 1033.

  107. Bortner T.E., Hurst G.S., Stone W.G. // Rev. Sci. Inst. 1957. V. 28. P. 103.

  108. Frommhold L. // Z. Physik. 1960. V. 160. P. 554.

  109. Bhalla M.S., Craggs J.D. // Proc. Phys. Soc. London. 1960. V. 76. P. 369.

  110. Schlumbohm H. // Z. Physik. 1962. V. 166. P. 192.

  111. Warren R.W., Parker J.H. // Phys. Rev. 1962. V. 128. P. 2661.

  112. Rees J.A. // Austr. J. Phys. 1962. V. 17. P. 462.

  113. Pack J.L., Voshall R.E., Phelps A.V. // Phys. Rev. 1962. V. 127. P. 2084.

  114. Rees J.A. // Austral. Journ. Phys. 1964. V. 17. P. 462.

  115. Schlumbohm H. // Z. Physik. 1965. V. 18. P. 317.

  116. Schlumbohm H. // Z. Physik. 1965. V. 184. P. 492.

  117. Elford M.T. // Austr. J. Phys. 1966. V. 19. P. 629.

  118. Nakamura Y. // Aust. J. Phys. 1995. V. 48. P. 357.

  119. Kalkenings R. Diplomarbeit. Ruprecht-Karls-Universitat Heidelbert. 1996.

  120. Haefliger P., Franck C.M. // Review of Scientific Instruments. 2018. V. 89. P. 023114.

  121. Elford M.T., Haddad G.N. // Aust. J. Phys. 1980. V. 33. P. 517.

  122. Dutton database, www.lxcat.net, retrieved on June 26, 2020.

  123. ETHZ database, www.lxcat.net, retrieved on July 1, 2020.

  124. Heidelberg database, www.lxcat.net, retrieved on July 1, 2020.

  125. LAPLACE database, www.lxcat.net, retrieved on July 1, 2020.

  126. UNAM database, www.lxcat.net, retrieved on July 1, 2020.

  127. Conti V.J., Williams A.W. // (In) Contributed papers of the Eight International Conference on Phenomena in Ionized Gases, Vienna, 27 August–2 September 1967 (Springer, Vienna, 1967), P. 23

  128. Spence D., Mauer J.L., Shu1z G.J. // Chem. Phys. 1972. V. 57. P. 5516.

  129. Boness M.J.W., Shu1z G.J. // Phys. Rev. Letts. 1968. V. 21. P. 1031.

  130. Andrick A., Danner D., Ehrhardt H. // Phys. Letts. 1969. A V. 29. P. 346.

  131. Wigand W.J., Fowler M.C., Benda J.A. // Appl. Phys. Letts. 1970. V. 16. P. 237.

  132. Shimamura I. // Phys. Rev. 1990. A V. 42. P. 1318.

  133. Davies A.R., Smith K., Thomson B.M. // J. Appl. Phys. 1976. V. 47. P. 2037.

  134. Wood O.R. // Pгoc. IEEE. 1974. V. 62. P. 355.

  135. Басов Н.Г., Беленое Э.М., Данилычев В.А. и др. // ЖЭТФ. 1973. Т. 64. С. 108.

  136. Бугаев С.П., Бычков Ю.И., Ковальчук Б.М. и др. // КЭ. 1977. Т. 4. С. 897.

  137. Галактионов И.И., Горелов В.Ю., Подмошенский И.В. // Квантовая электроника. 1976. Т. 3. С. 2570.

  138. Bulos B.R., Phelps A.V. // Phys. Rev. 1976. A V. 14. № 2. P. 615.

  139. Наумов В.Г., Шашков В.М. // Квантовая электроника. 1977. Т. 4. С. 2427.

  140. Capitelli M., Gorse C., Berardini M. et al. // Lett. Nuovo Cimento. 1981. V. 31. P. 231.

  141. Inokuti M. // Radial. Res. 1975. V. 64. P. 6.

  142. Никеров В.А., Шолин Г.В. Кинетика деградационных процессов. М.: Энергоатомиздат, 1985.

  143. Коновалов В.П., Сон Э.E. // Химия плазмы. Вып. 14. / Под ред. Смирнова Б.М. М.: Энергоатомиздат, 1987 С. 194.

  144. Александров И.Л., Кончаков А.М. // Теплофизика высоких температур. 1983. Т. 21. С. 1.

  145. Исламов P.Ш., Конев Ю.В., Липатов П. и др. Препринт № 50. М.: ФИЛИ, 1982.

  146. Opal C.B., Beaty E.C., Peterson W.K. // Atom. Data. 1972. V. 4. P. 209.

  147. Green A.E.S., Stolarski R.S. // J. Atmos. Terr. Phys. 1972. V. 34. P. 1703.

  148. Willis C., Boyd A.W. // Int. J. Radiat. Phys. Chem. 1976. V. 8. P. 71.

  149. Bells W.S., Horst W.L., Zipf E.C. // J. Geophys. Res. 1972. V. 77. P. 61.

  150. Choudhury D., Abrosi M.M., Sheikholeslami M.Z. Presented at Heat Transfer Conference, Houston, Tx, July (1988).

  151. Frost L.S., Phelps A. // Phys. Rev. 1962. V. 127. P. 1621.

  152. Haas W., Kishimoto T. // Proc. SPIE. 1990. V. 1276. P. 49.

  153. Land J.E. // J. Appl. Phys. 1978. V. 49. P. 5716.

  154. Ehrhardt H., Langhans L., Linder F. et al. // Phys. Rev. 1968. V. 173. P. 222.

  155. Akima H.J. // Assoc. Comput. Mach. 1970. V. 17. P. 589.

  156. Kishimoto T., Wenzel N., Grosse-Wilde H. et al. // J. Appl. Phys. 1991. V. 69. P. 1872.

  157. Grofulovic M., Silva T., Klarenaar B.L.M. et al. // Plasma Sources Science and Technology. 2018. V. 27. P. 115009.

  158. Capezzuto P., Cramarossa F., D’Agostino R. et al. // J. Phys. Chem. 1976. V. 80. P. 882.

Дополнительные материалы отсутствуют.