Зоологический журнал, 2021, T. 100, № 2, стр. 234-240

26 июня 2020 г. на 82 году скоропостижно, неожиданно для коллег и друзей ушел из жизни Людвик Томялойц, профессор Вроцлавского университета, известный орнитолог, эколог и деятель охраны природы, инициатор создания и первый председатель Фаунистической орнитологической комиссии в Польше, один из основателей Европейского союза орнитологов, автор и соавтор целого ряда статей и книг, ставших классикой (рис. 1).

Рис. 1.

Профессор Л. Томялойц, конец 1990-х или начало 2000-х гг.

Людвик родился 1 января 1939 г. в селе Михалкони, находившемся в то время на территории Польши. После войны этот район был присоединен к Советской Белоруссии (в настоящее время – Гродненская обл. Беларуси). Когда начался передел земель, и стало ясно, что эта территория войдет в состав СССР, часть местного населения, в основном те, кто говорил на белорусском языке, осталась, а другая сохранила польское гражданство и была вынуждена уехать из родных мест. Отец Людвика принял непростое, тем более для крестьянина, решение: семья бросила дом и переехала на послевоенную территорию Польши.

Школьные годы Людвика прошли на севере, а студенческие – на юго-западе страны, во Вроцлаве. Еще школьником он увлекся наблюдениями за птицами. Вся его профессиональная жизнь связана с Вроцлавским университетом. Людвик окончил его в 1961 г. Научная деятельность началась с увлечения “городской тематикой”, которое сохранялось до конца жизни. В 1968 г. он защитил первую докторскую (аналог нашей кандидатской) диссертацию, в которой проанализировал структуру населения птиц г. Легница и его окрестностей (см. Tomiałojć, 1970), в 1979 г. – вторую, посвященную влиянию хищничества на городские и природные популяции вяхиря (см. Tomiałojć, 1976, 1978, 1980, 1980b). В 1987 г. ему было присвоено звание профессора.

Людвика интересовали закономерности формирования фауны и населения птиц урболандшафтов, особенно процесс образования специфических городских популяций (синурбизация), в первую очередь у дендрофильных видов (Tomiałojć, 1976, 1978, 1980b, 1982, 1985a, 1985b, 1994, 1998, 1999, 2017a), и роль ценотических факторов в структурировании локальных популяций и сообществ птиц городских лесных массивов и парков (Tomiałojć, 1970; 1978, 1998, 1999, 2007, 2011, 2012; Tomiałojć, Profus, 1977). Он обосновал гипотезу (в англоязычной литературе известную как “safe zones/habitat hypothesis” или “predatory relaxation”, см. Gering, Blair, 1999; Fischer et al., 2012), согласно которой одной из основных причин формирования повышенных плотностей гнездования у целого ряда видов птиц (вяхиря, черного дрозда и др.) на озелененных территориях городов Западной и Центральной Европы, по сравнению с сельскими и природными ландшафтами, является ослабленный прессинг хищников (Tomiałojć, 1978, 1980, 1980b, 1982, 1994, 1998, 1999, 2007, 2012). Состав аборигенных видов хищников в городах зачастую обеднен, а “домашние” хищные животные уступают им в “эффективности” давления на популяции жертв. Вероятно, городским популяциям видов-жертв на протяжении многих поколений были свойственны повышенная продуктивность размножения и выживаемость взрослых особей. В результате там, где позволяла экологическая емкость городских биотопов, формировалась “сверхвысокая” плотность населения (Tomiałojć, 1982). Лишь после успешного освоения городов некоторыми видами врановых, куньих и другими хищниками потери у видов-жертв существенно возросли. Л. Томялойц подчеркивал, что без учета истории развития событий в конкретных городах результаты кратковременных исследований вряд ли могут быть истолкованы корректно, тем более, если при анализе они механически объединяются с аналогичными данными из других городов и регионов (Tomiałojć, 1994, 1998, 2012).

Сравнение контрастирующих объектов нередко становится ключом к пониманию общих закономерностей. Неудивительно, что со временем Л. Томялойц обратился к изучению структуры и динамики населения гнездящихся птиц лесных сообществ, в наименьшей степени затронутых деятельностью человека. Он был одним из инициаторов и до 2002 г. постоянным участником уникального, по продолжительности и преемственности, цикла коллективных исследований на постоянных пробных площадях в Беловежском национальном парке в Восточной Польше. Эти работы были начаты в 1975 г. (Tomiałojć et al., 1977, 1984) и продолжаются его коллегами в настоящее время (Wesołowski et al., 2015). Их цель – анализ структуры и динамики населения гнездящихся птиц, популяционной экологии отдельных видов и межвидовых отношений в заповедных старовозрастных лесах. Полевой работе в таких условиях присущ особый “колорит”. Например, для проверки высоко расположенных гнезд даже при наличии лестницы часто приходится лазить по “голым” участкам стволов на большой высоте с помощью закрепленных на ногах металлических “когтей”. Проф. Томялойц занимался этим, мягко говоря, небезопасным делом до 60-летнего возраста, причем до 50 лет – регулярно.

Л. Томялойц и его коллеги пришли к заключению, что многовидовые группировки птиц, гнездящихся в разных типах старовозрастных, близких к климаксному состоянию лесов Беловежского национального парка, могут рассматриваться как единое сообщество птиц. Его видовой состав, соотношение численностей видов на протяжении последних десятилетий были в целом довольно стабильны, несмотря на наличие достоверных трендов численности у многих фоновых видов (преобладали положительные тренды) и сообщества в целом (с 1985 по 2001 гг. – положительный тренд, с 2001 по 2014 гг. – более плавный отрицательный) (Tomiałojć et al., 1984; Tomiałojć, Wesołowski, 1994, 1996, 2004; Wesołowski, Tomiałojć, 1997; Wesołowski et al., 2002, 2015). Альфа-разнообразие высокое. Однако организация населения птиц не соответствует “макартуровской конкурентной парадигме” (см. Wiens, 1989), представлению о насыщенности и равновесном состоянии (Tomiałojć et al., 1984; Tomiałojć, Wesołowski, 1990, 2005; Wesołowski, Tomiałojć, 1995, 1997 и др.). Основные ресурсы (корма, места для устройства гнезд, например дýпла естественного происхождения) имеются в избытке. У экологически схожих и близкородственных видов птиц нередко наблюдаются параллельные, а не компенсаторные изменения численности по годам. У целого ряда фоновых видов плотность гнездования в Беловежском национальном парке ниже, а гнездовые территории больше, чем в островных лесах и лесопарках трансформированных ландшафтов (Tomiałojć et al., 1984; Wesołowski et al., 1987; Tomiałojć, 1993; Tomiałojć, Wesołowski, 1990, 1994, 2004, 2005; Wesołowski, Tomiałojć, 1995; Wesołowski, 2007). Людвик и его коллеги высказали мнение, что одной из основных причин этих различий является высокий, точнее нормальный пресс хищничества в Беловежском национальном парке вследствие высокого разнообразия (почти полного “комплекта”) и внушительной численности ключевых видов аборигенных хищников (Tomiałojć et al., 1984; Wesołowski et al., 1987; Tomiałojć, 1993, 1994, 2012a; Wesołowski, Tomiałojć, 1995, 2005 и др.). Из-за этого у многих видов-жертв успешность размножения, хотя и широко варьирует по годам, в среднем здесь ниже, чем во вторичных лесах (Wesołowski, Tomiałojć, 1995; Tomiałojć, Wesołowski, 2005). Вместе с тем, на примере дубоноса в Беловежском национальном парке Людвик показал, что в локальном масштабе высокая плотность гнездования может поддерживаться из года в год, несмотря на очень высокие гнездовые потери вида из-за хищничества (Tomiałojć, 2005, 2012a).

Людвик также указывал на меридиональный градиент видового богатства дендрофильных птиц между “Западом” и “Востоком” Европы, который обусловлен, по всей видимости, различиями в антропогенной нагрузке (Tomiałojć, 2000; см. также Angelstam et al., 1997). В более трансформированных ландшафтах Западной Европы видовое богатство лесных птиц ниже из-за исчезновения некоторых, преимущественно крупных и чувствительных к фактору беспокойства, видов.

Л. Томялойц опубликовал целый ряд критических статей, посвященных методам учета гнездящихся птиц (Tomiałojć, 1974, 1980a, 1983, 1985, 1992, 2004, 2013, 2016; Dyrcz, Tomiałojć, 1974; Tomiałojć, Lontkowski, 1989; Tomiałojć, Verner, 1990 и др.). Если говорить о локальных исследованиях, он был приверженцем многоразового картирования гнездовых территорий/гнезд на постоянных пробных площадях. Он выступал против формализации, которая все чаще проявлялась в практике применения площадочных учетов в мониторинговых программах ряда стран. Людвик обосновал так называемый “комбинированный вариант” этого метода, который подразумевает увеличение продолжительности каждого посещения площадки, активную “охоту” наблюдателей за случаями одновременного пения конспецифичных самцов, поиски гнезд “трудных” видов и более осмысленное отношение к интерпретации видовых карт, максимально учитывающее особенности биологии видов (Tomiałojć, 1980a; Tomiałojć, Lontkowski, 1989; Tomiałojć, 2004). Однако он считал, что и результаты, полученные с применением комбинированного варианта учета, желательно верифицировать и корректировать в дальнейшем, по мере проведения более детальных популяционных исследований, как это делалось в Беловежском национальном парке (Tomiałojć, 1980a, 1993, 2004, 2005; Wesołowski, Tomiałojć, 1986; Wesołowski, 1987; Wesołowski et al., 1987; Tomiałojć, Lontkowski, 1989; Tomiałojć, Wesołowski, 1990; Walankiewicz et al., 1997 и др.). Людвик активно участвовал в работе Международного комитета по учетам птиц (IBCC), в том числе в качестве секретаря этой организации.

Концептуальное мышление Л. Томялойца отнюдь не мешало его увлечению фаунистикой (Dyrcz et al., 1972; Tomiałojć, 1995, 2001, 2017; Głowaciński, Tomiałojć, 2016 и др.) и работе над орнитологическими сводками. Он автор трех изданий сводки по птицам Польши (Tomiałojć, 1972, 1990; Tomiałojć, Stawarczyk, 2003), последнее из которых, подготовленное в соавторстве с Т. Ставарчиком, содержит видовые очерки и на польском, и, в краткой форме, на английском языках. Он внес большой вклад в подготовку капитальной сводки по птицам Центральной Европы (Handbuch …, 1971–1997): не только был автором некоторых видовых очерков, но и предоставил много других, оригинальных, неопубликованных данных, а также перевел для редакторов этого издания целый ряд публикаций, написанных на польском, русском и еще некоторых недоступных для них языках. Значительным было участие Л. Томялойца и в подготовке англоязычной сводки “Птицы Западной Палеарктики” (Handbook …, 1977–1994), для которой он предоставил множество сведений по территории Польши. Следует также особо отметить книгу “Птицы в Европе: их природоохранный статус” (Tucker et al., 1994), над которой Людвик работал и как член авторского коллектива, и как соредактор. В Атласе гнездящихся птиц Европы (The EBCC Atlas …, 1997) им написаны очерки по певчему и черному дроздам (второй очерк – в соавторстве). Его последняя книга, сводка по птицам г. Вроцлава/Бреслау за 200-летний период их изучения, подготовленная в соавторстве с еще тремя специалистами, была издана за несколько месяцев до смерти ученого (Tomiałojć et al., 2020).

Как большинство зоологов, Л. Томялойц любил путешествовать. Он проводил наблюдения, участвовал в полевых исследованиях во многих странах Европы (в том числе в Испании, Великобритании, Франции, Беларуси), в России и Калифорнии, что нашло отражение в ряде его публикаций (Tomiałojć, 1978, 1998; Purroy et al., 1984). Был участником Международных орнитологических конгрессов в Берлине (1978 г.), Москве (1982 г.), Оттаве (1986 г.) и Крайстчерче в Новой Зеландии (1990 г.). В последние два десятилетия Людвик несколько раз приезжал в Россию. Его интересовали московские лесопарки (особенно понравился Измайловский) и результаты программы “Птицы Москвы и Подмосковья”, действующей при Зоологическом музее МГУ, лесные ландшафты вдали от городов, заповедники и заповедное дело, влияние деятельности человека на формирование русел и пойм рек. В 2004 г. он побывал в Приокско-Террасном и Центрально-Лесном заповедниках, в 2006 г. – в Центрально-Лесном и Окском заповедниках, в Мантуровском р-не Костромской области и на Звенигородской биостанции МГУ (где выступил с докладом), в 2012 г. – на стационаре ИПЭЭ РАН “Мирное” в Туруханском р-не Красноярского края (рис. 2).

Рис. 2.

На стационаре ИПЭЭ РАН “Мирное” в Туруханском районе Красноярского края, июнь 2012 г. Слева направо: Л. Томялойц, Е.Ю. Демидова, Н. Мельник, А.И. Панаиотиди, О.В. Бурский.

Как всякому ученому, Людвику было приятно, важно признание его достижений и заслуг в науке, но вместе с тем он относился к себе без излишней серьезности, а это дано не каждому. И уж тем более не страдал “манией величия”, был чрезвычайно доступен и прост в общении, легко находил общий язык с самыми разными по возрасту и социальному положению людьми. Мне запомнилось, как он иронизировал над “дефилированием” и выражением лица одного очень известного зарубежного ученого, слишком уж любовавшегося собой как настоящим ученым.

Доброта и мягкость, готовность к поиску компромиссов сочетались в Людвике с принципиальностью и упорством, которые ярко проявились в его деятельности по охране природы. Особенно – в страстной борьбе за неприкосновенность Беловежских лесов, которую он и его коллеги, в первую очередь проф. Т. Весоловский, ведут на протяжении нескольких десятилетий. Именно эти качества и глубокая озабоченность состоянием окружающей среды, в конце концов, привели Людвика в Партию Зеленых Польши, хотя прежде он, по собственному признанию, сторонился политических движений. В 2003 г. Людвик стал первым председателем Польского комитета Международного союза охраны природы (IUCN). Надо сказать, что ему оказались очень близки взгляды Ф.Р. Штильмарка (1996, 2006). Понимая, как никто другой, важность экологического просвещения, в том числе осуществляемого на базе особо охраняемых природных территорий, Л. Томялойц вместе с тем был сторонником максимальной их заповедности (как национального достояния и эталона для проведения научных исследований), даже когда дело касалось регламентированного экотуризма. Изначальная концепция заповедания (в СССР сначала вроде бы реализованная, а затем не раз грубо попиравшаяся), в том числе ее мировоззренческие основы, были гораздо ближе Людвику, чем концепция национального парка “для широкого посещения и активного отдыха”. Он публично выступал против внедрения ГМО в сельское и лесное хозяйства до тех пор, пока не будут получены убедительные доказательства их безвредности для здоровья человека и для дикой природы (например, Tomiałojć, 2006). Негодовал по поводу лоббирования коммерческих интересов в этой области.

Интересы Л. Томялойца отнюдь не ограничивались биологией и охраной природы. Его чрезвычайно беспокоили некоторые социально-экономические проблемы, особенно связанные с перенаселенностью и низким уровнем жизни, высокая безработица среди молодых людей (и вызванная ею эмиграция из Польши), отношения человеческого общества и природы, вопросы культуры и чрезмерного вмешательства церкви в светскую жизнь (не был религиозным).

Людвик был эмоциональным человеком, тонко воспринимал поэзию и музыку. Однажды (в московском метро) стал наизусть декламировать мне “Евгения Онегина”, которого, кажется, помнил целиком. Очень любил “Снова замерло все до рассвета” и некоторые бардовские песни, особенно любовную лирику А.А. Суханова и песню “Дракон” в его исполнении.

Л. Томялойц был подлинным рыцарем и романтиком науки. Если воспользоваться метафорой В.В. Набокова (в романе “Пнин”) о том, что среди ученых встречаются дифференциалы и интегралы, Людвик, вне всякого сомнения, принадлежал ко второй категории. Можно соглашаться или не соглашаться с мнением о том, что уходить из жизни лучше внезапно. Но когда уходит столь яркая личность, человек, полный энергии и творческих планов, независимо от его возраста, это воспринимается как горькая несправедливость.

Светлая ему память.

Автор признателен проф. Т. Весоловскому за предоставленные биографические сведения и фотографии, Х. Грооту Куркампу и Е.Ю. Демидовой – за уточнение ряда сведений.