Зоологический журнал, 2021, T. 100, № 7, стр. 802-808

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ

Полевые исследования, в ходе которых значительное внимание было уделено пустынной каменке, проведены в мае–июне 2012–2016 гг. в ближайших окрестностях села Исатай (Атырауская обл., Казахстан: 46°47′53″ N, 50°04′07″ E). Конкретные даты наблюдений в разные годы были следующими: 25–29 мая 2012 г., 25–31 мая 2013 г., 12–15 мая 2014 г., 3–7 июня 2015 г. и 10–13 июня 2016 г. Основные наблюдения проведены на контрольной площадке (длиной около 1 км и шириной до 500 м) на северо-восточной окраине села Исатай (здесь было наиболее плотное поселение), а эпизодические наблюдения – в радиусе 3–4 км от этого населенного пункта.

Ежегодно мы проводили поиск гнездовых нор каменок, наблюдали за птицами (в том числе с применением видео- и фотосъемки), отлавливали и метили взрослых особей алюминиевыми и цветными пластиковыми кольцами (рис. 1а–1б). Всего описано 7 случаев гнездования, когда отмечены кладки, гнездовые птенцы или слётки. Отловлено 8 взрослых птиц: 7 самцов и 1 самка. Кроме того, каждый год мы отмечали примерные локализации всех встреченных пар на контрольной площадке длиной около 1 км, протянувшейся вдоль полотна железной дороги Астрахань–Атырау и начинавшейся у северо-восточной окраины с. Исатай.

Рис. 1.

Самец пустынной каменки (а) и самка того же вида с алюминиевым кольцом (б); типичный гнездовой биотоп в окрестностях села Исатай, в центре справа – самец каменки (в). Фото: А.В. Матюхин.

В районе исследования симбиотопично с пустынной каменкой живет и более многочисленная здесь каменка-плясунья (Oenanthe isabellina). Непосредственно на территории Исатая, реже – за его пределами, гнездятся также каменки обыкновенная (O. oenanthe) и плешанка (O. pleschanka).

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

На контрольной площадке в 2012–2016 гг. ежегодно учитывали до 15–20 пар пустынных каменок, хотя охват этого участка учетами в разные годы был разным. Мы полагаем, что количество пар этого вида оставалось в целом неизменным в разные годы. Схема наиболее часто наблюдавшейся ситуации, отражающей минимальное количество гнездящихся пар, приведена на рис. 2. Таким образом, на участке площадью около 650 × 470 м мы фиксировали не менее 17 пар пустынных каменок (рис. 2). Значит, локальная плотность населения была около 0.55 пар/га. Расстояние между беспокоящимися (окрикивающими наблюдателя) парами часто не превышало 100 м (рис. 2). На других участках (в радиусе 3–4 км от села Исатай) мы отмечали главным образом отдельные пары: плотных поселений не выявлено. Вообще, плотные поселения для пустынной каменки не типичны: обычно птицы этого вида гнездятся равномерно распределенными по местности отдельными парами (Иваницкий, 1980; Панов, 1999). Плотные поселения с расстояниями между гнездами около 100 м (т.е. по этому показателю аналогичные ситуации на нашей контрольной площадке) известны, но для южных частей ареала, именно – для Израиля (Shirihai, 1996).

Рис. 2.

Схема локализаций беспокоящихся пар пустынной каменки (синие кружки) на контрольной площадке, суммарно по наблюдениям в 2012–2016 гг.: 1 – дом противочумной станции, расположенный на северо-восточной окраине села Исатай; 2 – железная дорога Астрахань–Атырау.

Биотоп пустынной каменки в окрестностях с. Исатай – слабо-бугристые закрепленные пески, заросшие разреженной кустарниковой растительностью, в основном тамариском Tamarix sp. и джузгуном Calligonum sp. (рис. 1в). Песчаные пустыни с ксерофильной кустарниковой растительностью – наиболее типичное местообитание этого вида в Казахстане (Гаврилов, 1970) и Средней Азии (Дементьев и др., 1955). В районе исследования для гнездования каменки используют нежилые норы песчанок рода Meriones – полуденной (M. meridianus) и более многочисленной здесь тамарисковой (M. tamariscinus). Норы чаще располагаются в основании кустарниковых куртин, представляющих собой песчаную кочку. Поэтому они нередко частично укрыты ветвями, а вход обычно открывается горизонтально, т.е. вбок (рис. 3). Гнездо всегда располагается неглубоко, не далее 0.5 м от входа в нору – его зачастую легко можно достать рукой. Неглубокое расположение гнезда, в случае норного гнездования, вообще характерно для пустынной каменки (Панов, 1999). В целом аналогичным образом – в норах (чаще песчанок, реже сусликов Spermophilus spp.) либо в небольших нишах – гнездится пустынная каменка и в пустынях южного Казахстана (Дементьев, Гладков, 1954; Сурвилло, 1968; Гаврилов, 1970; Березовиков и др., 1999), а также в Туркмении (Дементьев и др., 1955). Но отметим, что укрытия, используемые этим видом для устройства гнезд, в некоторых случаях могут быть достаточно разнообразны (Митропольский, 1968; Панов, 1999).

Рис. 3.

Норы песчанок, в которых найдены гнезда пустынных каменок (а–б: в позиции а у норы сидит слёток), и извлеченное из норы после вылета слётков гнездо (в). Фото: А.В. Матюхин.

Одно гнездо было собрано нами после выхода слётков (рис. 3в). Диаметр гнезда составил около 130 мм, а диаметр лотка – 72 мм. Основание гнезда выполнено из мелких веточек, в лотке и его окантовке – много шерсти и волос млекопитающих (в основном домашнего верблюда Camelus bactrianus). Все эти размерные и структурные особенности в целом характерны и для гнезд этого вида из южной части Казахстана (Дементьев, Гладков, 1954; Митропольский, 1968; Сурвилло, 1968; Гаврилов, 1970; Березовиков и др., 1999).

В конце мая–начале июня в большинстве случаев (когда нам удавалось это зафиксировать) у каменок были гнездовые птенцы либо слётки (рис. 3в). Конкретные наблюдения по срокам гнездования таковы (всего 7 разных гнезд): (1) гнезда с кладками отмечены 26 мая 2013 г. (самка насиживала) и 3–7 июня 2015 г.; (2) гнезда с птенцами были под наблюдением 12–15 мая 2014 г. (два гнезда: с 3–5-дневными и 5–7-дневными птенцами, соответственно), 10 июня 2016 г. (5–7-дневные птенцы) и 10–13 июня 2016 г. (4–6-дневные птенцы); (3) только что покинувший гнездо слёток встречен 25 мая 2012 г.

Согласно литературным данным, на п-в Мангышлак, северное побережье Аральского моря и в долину Сырдарьи пустынные каменки прилетают, начиная с начала апреля (Гаврилов, 1970), хотя активно петь самцы начинают лишь в конце этого месяца (Митропольский, 1968). Даты гнездования на Мангышлаке совпадают с таковыми для Исатая: яйца в гнездах появляются в конце апреля–начале мая, а слётков отмечают с конца мая (Митропольский, 1968). Данные о наличии или отсутствии второго выводка у этой каменки в Казахстане противоречивы: некоторые авторы такую возможность вполне допускают (Сурвилло, 1968; Гаврилов, 1970), тогда как другие считают второй выводок маловероятным (Митропольский, 1968; Панов, 1999); но точные сведения отсутствуют в обоих случаях. Таким образом, фенология гнездования изученной нами популяции пустынной каменки в целом соответствуют фенологии более южных (исконных) популяций Казахстана.

В 2012–2016 гг. мы отловили и пометили 8 птиц: одну самку и 7 самцов. Двух самцов наблюдали в том же поселении на следующий (после отлова) год, но не отмечали в последующие. Что касается самки, то эта птица, отловленная в 2012 г., встречалась нам затем в 2013–2016 гг., гнездясь каждый раз на одном и том же участке. В 2012 г. мы пометили также самца, с которым данная самка сформировала пару. В следующем, 2013 г., птицы воссоединились: самец вернулся и образовал пару с той же меченой самкой. В последующие годы этого самца больше не видели, а партнерами меченой самки были немеченые самцы.

Говоря о поведении, отметим “пугливость” пустынных каменок в районе исследования. Обычно (за несколькими исключениями) птицы не подпускали наблюдателя ближе 10–15 м. В целом, это не выглядит характерным для вида. Панов (1999) характеризует этот вид как поразительно доверчивый, отмечая, что даже к поющему самцу можно подойти на 3–4 м. Подмеченная нами “пугливость” едва ли характерна для других поселений на краю ареала. Например, изолированно гнездившаяся пара на востоке Турции (первый случай гнездования в этой стране) легко подпускала наблюдателя на 10 м и ближе (Peter, 1994).

Резюмируя вышесказанное, отметим, что большинство особенностей биологии пустынной каменки на северо-западном краю ареала соответствуют таковым для южного и центрального Казахстана, откуда этот вид, очевидно, и расселился в Северный Прикаспий. Исключение составляет, пожалуй, пространственная структура: плотные поселения, аналогичные описанным нами для Исатая, не характерны для казахстанских популяций вида. Более того, краевые популяции воробьиных птиц в целом, напротив, имеют малую плотность населения по сравнению с популяциями из центральных частей ареала. В некоторых случаях это справедливо и для пустынной каменки. Так, в Турции (близ границы с Сирией) отмечена первая попытка гнездования в 1985 г. единственной пары – другие особи этого вида в ближайших окрестностях не отмечены (Peter, 1994).

Причина формирования поселения пустынных каменок в окрестностях села Исатай кроется, как нам кажется, в характере землепользования. Выпас крупного и мелкого рогатого скота, а также вырубка песчаной растительности начиная с 1977 г. (именно в этом году возникло село) способствовали формированию участка (радиусом 3–4 км вокруг села) с разреженной растительностью. Именно подобные биотопы характерны для пустынной каменки в Казахстане (Гаврилов, 1970; Панов, 1999). Таким образом, первоначально привлечь интересующий нас вид мог измененный человеком ландшафт. В настоящее время причиной локально высокой численности в пределах контрольной площадки может быть, напротив, снижение поголовья мелкого рогатого скота (овцы и козы) в непосредственной близости от села. Животных стало меньше, а стада чаще отгоняют дальше от села. Овцы и особенно козы негативно влияют на поселения вида тем, что разрушают выходные отверстия старых нор песчанок, повреждая при этом гнезда каменок и сокращая число пригодных для гнездования участков. Для жилых нор песчанок, не используемых каменкой, такие разрушения, очевидно, не фатальны.

В заключение отметим, что случаи расселения и вообще изменения ареалов птиц, связанные с характером землепользования, известны и для некоторых других степных, полупустынных и пустынных видов северо-западного Казахстана и прилежащих областей России (Опарин и др., 2013; Мамаев, 2017).