ЗАПАДНЫЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

“ПРИКЛАДНОЙ ОРИЕНТАЛИЗМ” ФРАНКОЯЗЫЧНЫХ ТРАВЕЛОГОВ

О ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

С.А. Атанова

Снежанна Александровна Атанова

https://orcid.org/0000-0001-9106-2984

snej.atanova@gmail.com | PhD, научный сотрудник | Институт востоковедения РАН

(ул. Рождественка 12, Москва, 107031, Россия)

Ключевые слова

Центральная Азия, Русский Туркестан, прикладной ориентализм, франкоязычные

травелоги, производство знаний

Аннотация

О своих путешествиях в Центральную Азию во второй половине XIX в. Наполеон Ней,

Анри Мозер, Гийом Капюс и Габриэль Бонвало поведали миру в путевых очерках.

Увлекательные повествования погружали в полную приключений и опасностей атмос-

феру неизвестного края и между делом рассказывали об истории, этнографии, полити-

ке и экономике региона. Можно ли говорить о прикладном характере франкоязычных

повествований? Иными словами, использовались ли экономические, географические и

этнографические детали, сопровождающие повествования о приключениях и опасно-

стях, для составления географических карт, планов по торговому импорту и экспорту,

для создания музейных коллекций и проведения научно-исследовательской работы?

Я попытаюсь ответить на поставленные вопросы, обратившись к травелогам вышена-

званных авторов и концепту “прикладного ориентализма”.

тановление травелогов как самостоятельных литературных произведе-

ний, судя по трактатам, посвященным искусству путешествий, восходит

к концу XVI в. (Eisner, Rubis 1999: 96). В 1970-х годах на травелоги обра-

тила внимание культурная история (Burke 2008: 1), позднее они стали предме-

том изучения для травелогии (travel studies, viajologia, iterologie) - дисципли-

ны, которая возникла в 1990-е годы, когда она была институционализирована

через учреждение исследовательских центров, появление специализированных

академических журналов и огромного количества монографий о путешествиях

и путешественниках (Burke 2010: 1-2)¹. Если изучать травелоги в рамках науч-

ных дисциплин стали относительно недавно, нельзя сказать того же об исполь-

Статья поступила 25.01.2021 | Окончательный вариант принят к публикации 09.07.2021

Ссылки для цитирования на кириллице / латинице (Chicago Manual of Style, Author-Date):

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов о Центральной Азии //

Этнографическое обозрение. 2022. № 3. С. 124-141. https://doi.org/10.31857/S0869541522030071

EDN: HVJBQW

Atanova, S.A. 2022. “Prikladnoi orientalizm” frankoiazychnykh travelogov o Tsentral’noi Azii [The

“Applied Orientalism” of French Travelogues on Central Asia]. Etnograficheskoe obozrenie 3: 124-141.

https://doi.org/10.31857/S0869541522030071 EDN: HVJBQW

Этнографическое обозрение | ISSN 0869-5415 | Индекс 70845 | https://eo.iea.ras.ru

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов...

125

зовании сведений, из них почерпнутых. Не претендуя на перечисления всех уче-

ных, обращавшихся к путевым очеркам о Центральной Азии, назову следующих:

французский востоковед Поль Пельо (1878-1945) с работой о Марко Поло

(Pelliot 1958), советский историк-библиограф Ольга Маслова, осветившая в че-

тырех выпусках своей монографии цели и характер русских путешествий и экс-

педиций в Центральную Азию в период с 1715 по 1886 г. (Маслова 1955, 1956,

1962, 1971), русский востоковед Владимир Бартольд, в своей фундаменталь-

ной работе о тюрках (Бартольд 1993) неоднократно ссылавшийся на сведения,

почерпнутые из повествований арабских, китайских и европейских вояжеров.

К западноевропейским травелогам об этом регионе, в том числе очерку

Анри Мозера, обращаются и современные исследователи (Атдаев 2010).

Внимание ученых к данному жанру показывает его востребованность в акаде-

мической среде.

Формат травелога налагает определенные ограничения. Их сочинители яв-

ляются сторонними наблюдателями, они, как правило, не знают местных языков

и не останавливаются подолгу на одной территории. В силу этих причин путе-

шественники не могут в полной мере воспринимать и описывать особенности

культуры и общества, с которыми им доводится соприкасаться. Тем не менее тра-

велоги насыщены личными наблюдениями и так наз. информацией из первых уст -

в отличие от основанных на чужих повествованиях литературных сочинений.

Например, французский писатель Жюль Верн в своем романе “Клодиус Бом-

барнак. Записная книжка репортера об открытии большой Трансазиатской ма-

гистрали (Из России в Пекин)” (1893) опирался на сведения, предположительно

почерпнутые из работ Наполеона Нея (Napoleon Ney), Поля Надара (Paul Nadar)

и Жана Шафанжона (Jean Chaffanjon) (Gorshenina 1999: 375)². Однако, несмо-

тря на определенную ценность травелогов как первоисточников, их следует рас-

сматривать критически, поскольку наблюдения и повествования путешественни-

ков не лишены предубеждений, стереотипов и клише.

Российские и русскоязычные исследователи приступили к изучению траве-

логов на французском языке относительно недавно. Одной из первых на запи-

ски французских и в целом западных путешественников о Туркестане обратила

внимание историк С.М. Горшенина (Gorshenina 2003; Gorshenina, Rapin 1998).

В монографии Р.Ю. Почекаева “центральноазиатская государственность” ис-

ключительно подробно освещена через нарративы травелогов, написанных на

русском языке (Почекаев 2019), а ссылки на западноевропейских путешествен-

ников достаточно ограничены: так, из франкоязычных вояжеров упомянут толь-

ко Мозер. В другой работе, рассматривая государственно-правовую систему

Восточного Туркестана, автор ссылается на российских и британских путеше-

ственников (Почекаев 2017: 170-178). М. Лаумулин в своей монографии о раз-

витии востоковедных школ, изучающих Центральную Азию, в том числе уделя-

ет внимание путешественникам, посетившим регион во второй половине XIX в.

В его исследовании кратко представлены путевые заметки и деятельность Ген-

ри Лансделла (1841-1919), Арминия Вамбери (1832-1913), Анри Мозера, Люси

и Томаса Аткинсонов (Лаумулин 2015). Среди других работ по теме на русском

языке - изданная в Алматы многотомная серия “История Казахстана в западных

источниках XII-XX вв.”, в восьмом томе которой представлен перевод на рус-

ский язык отдельных фрагментов из публикаций супругов Люси (1817-1893)

и Томаса Аткинсонов (1799-1861) (Ерофеева 2006: 205-310). Д. Мелентьев в

статье о репрезентациях образа мусульманской женщины дореволюционного

Туркестана, созданных европейскими и русскими исследователями, ссылается

126

Этнографическое обозрение № 3, 2022

на несколько англоязычных путешественников и их французского коллегу и

фотографа Гюго Крафта (Мелентьев 2020). В этой статье я, продолжая пред-

шествующие исследования, собираюсь рассмотреть повествования четырех

франкоязычных путешественников, посетивших Центральную Азию во второй

половине XIX в. и оставивших любопытные сведения о регионе.

Эти сведения - о благодатном влиянии колониального правления, о муже-

ственных, образованных и любезных представителях царской власти (чинов-

никах, военных и простых солдатах), о “стройках века” (инфраструктурных

преобразованиях и техническом прогрессе). Травелоги, с одной стороны, сооб-

щают о благах цивилизации, привнесенных в “отсталую” Центральную Азию,

подчеркивают прогрессивность русской власти, действующей на окраинах ци-

вилизационного мира, и тем самым поддерживают колониальную экспансию.

С другой - рассказывают о народах региона и их традициях, о ремеслах и заня-

тиях, объектах материальной культуры и т.д. Каково же было назначение этих

повествований, вписывающихся в “ориентальный дискурс” (Said 2003: 6) пред-

ставителей Запада или выходящих за его рамки?

Путешественники наряду с учеными-исследователями, литераторами и

имперскими властями³ были вовлечены в формирование и распространение

дискурса, «основанного на онтологическом и эпистемологическом различении

“Востока” и (почти всегда) “Запада”» (Саид 2006: 9). Как отмечал Эдвард Саид,

в завоевании Востока Западом европейцы видели “не покорение, а освобо-

ждение” (Там же: 272). Эта идея была не нова: крестовые походы, как считали

средневековые хронисты, также несли освобождение, и “каждый аплодировал

победе христиан” (Simon 2015: 416). Столетия спустя после первого похода кре-

стоносцев Наполеон Ней цитирует в своем травелоге французского инженера

Шарля Котара, высказавшегося о завоевании Центральной Азии: “Российская

империя выполнила цивилизаторскую миссию в краю варваров” (Ney 1888: 271).

Вооружившись лозунгом о цивилизаторской миссии, имперское правительство

поощряло производство новых знаний и смыслов о Русском Туркестане. Я на-

зываю этот процесс и его результат “прикладным ориентализмом”, позаимство-

вав термин у Александра Моррисона, который в авторской трактовке звучит

следующим образом: «Использование востоковедов и знаний, которые они

производят, для нужд колониальных государств, а также фактическое влияние

“востоковедческих” взглядов на колониальное управление и законодательство»

(Morrison 2009: 622).

Применение этого концепта в отношении путешественников и их пове-

ствований расширяет его рамки на следующем основании: антропологические,

этнографические, географические и прочие сведения из путевых очерков, вкупе

с собранными ими естественнонаучными коллекциями и коллекциями матери-

альной культуры, служили интересам колониальных держав.

Роль востоковедов и прикладное значение их знаний обсуждается в критиче-

ской дискуссии Адеба Халида и Натаниэля Найта, в центре которой - моногра-

фия Эдварда Саида “Ориентализм” (Said 2003). Не буду приводить дискуссию

полностью и остановлюсь на моментах, отражающих направление моего иссле-

дования. Халид соглашался с Саидом в том, что “научные дисциплины не были

столь независимы от государства, как они сами о себе заявляли <…> Так же,

как в Англии или Франции, в России государство сочло знания востоковедов по-

лезными для своих целей и поэтому обеспечило востоковедам дорогу к власти”

(Халид 2005: 318). Хотя он не утверждал, что сотрудничество между востоко-

ведами и властью имело обязательный характер, совокупность его выводов на

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов...

127

это указывает. Найт придерживался иной позиции, и на примере русского вос-

токоведа Василия Васильевича Григорьева, служившего Российской империи в

Оренбурге, он показал, что союзы между востоковедами и имперской властью

были возможны, но не обязательны: “Как и Халид, я признаю, что культурная

и академическая элиты могут вступать в союз с государственной властью, но

я не верю, что такие союзы возникают автоматически, что имперская власть и

производство знаний являются единым предприятием, где ни одна из сторон

не может существовать без другой” (Найт 2005: 328-329). Разделяя точку зре-

ния американского историка, я не могу не согласиться с замечанием Халида о

том, что имперские чиновники и военные ценили полезность знаний в целом

(Верт и др. 2005).

В этой работе я бы хотела обратить внимание на то, как переплетались ак-

тивности франкоговорящих путешественников/исследователей, не обязательно

востоковедов, с деятельностью таких империй, как Россия и Франция, и как

этот “союз власти и знаний” между правительствами и академическими/куль-

турными элитами, в том числе французскими исследователями и русскими вла-

стями, стимулировал практики “прикладного ориентализма” и оказывал взаим-

ное влияние на каждую из вовлеченных сторон⁴.

Цели и задачи, образование и социальное положение рассматриваемых пу-

тешественников отличались. Исследователь Габриэль Бонвало (1853-1933), ис-

пытывающий живой интерес к этнографии, геологии, флоре и фауне доктор наук

Гийом Капюс (1857-1931), бывший военный Жюль Наполеон Ней (1849-1900),

предприниматель и искатель приключений Анри Мозер (1844-1923) предлагают

собственное видение Центральной Азии и народов края. Французских поддан-

ных Бонвало, Капюса и Нея объединяет их проправительственная позиция (они

были представителями французских властей и сотрудничали с российскими им-

перскими структурами). Швейцарец Мозер не представлял французское прави-

тельство, но сотрудничал с российскими властями (однако это сотрудничество

не заладилось в самом начале, и тем любопытнее будет противопоставить его

повествование травелогам трех других путешественников). Его сочинение, на-

писанное на французском языке, вписывается во франкоязычное пространство.

Путешественники и путешествия

Во второй половине XIX в. российская держава продолжила расширять свои

владения в Центральной Азии. Противостоять ей пыталась Британская импе-

рия, которая к тому времени прочно обосновалась в Индии, укрепляла свои

позиции в Афганистане и пыталась наладить взаимоотношения с правителями

Туркестана. Не участвуя напрямую в британско-российском противостоянии,

Французская Республика была вовлечена в него косвенным образом. Франция,

давняя соперница “британского льва”, была на стороне “русского медведя”⁵, что

обеспечило французским подданным благожелательный прием и содействие

русских властей в Центральной Азии. Как сообщает Ней в своем сочинении

«“На всех парах” в Центральную Азию», для доступа в Закаспийскую область

иностранцам требовались специальные разрешения - “открытые листы”, кото-

рые в основном выдавались французам: “В последние годы доступ в Закаспий-

ский край был разрешен только французам <…> Многим немецким и английским

путешественникам было отказано в получении “открытых листов” (Ney 1888: 312).

Для французских подданных действительно существовали преференции - они

128

Этнографическое обозрение № 3, 2022

быстрее получали право на въезд, располагали относительной свободой пере-

мещения, за ними не велся надзор полиции, в том числе негласный, они даже

получали материальную поддержку. Однако все вышеперечисленное не приве-

ло к численному превосходству франкоязычных путешественников в регионе.

Согласно имеющимся данным, Бухарский эмират во второй половине XIX в.

посетило гораздо больше английских и немецких путешественников, нежели

французских (Горшенина 1999: 98-99).

Военный и дипломат Наполеон Ней посетил Туркестан в 1888 г. Внук про-

славленного маршала Мишеля Нея и внебрачный сын Жозефа Наполеона Нея,

принца де ла Москова, Ней остался без отца в возрасте восьми лет. Он проходил

военную службу в последние годы Второй империи: был волонтером француз-

ской армии во время франко-прусской войны, отличился при осаде Парижа и

проявил храбрость в сражении при Бузенвале. За время своей военной карьеры

Ней служил в Алжире, Испании, Португалии и Тунисе и вышел в отставку в 1883 г.

Как председатель Общества коммерческой географии (Société de Géographie

Commerciale) он активно участвовал в репрезентативных и дипломатических

миссиях. В октябре 1886 г. в составе парламентской делегации Французской

Республики Ней был приглашен на торжества по случаю открытия статуи Сво-

боды в США. Его перу также принадлежит ряд работ (см.: Ney 1874, 1877, 1879,

1888, 1890).

В Центральную Азию Ней отправился по приглашению генерала Михаила

Николаевича Анненкова, с которым Ней познакомился в Париже. Русский гене-

рал предложил гостям посетить торжественное открытие Самаркандского участ-

ка Закаспийской железной дороги, и Ней с энтузиазмом принял приглашение

(Ney 1888: 283-284). Покинув Париж в начале мая 1888 г., за месяц с небольшим

Ней посетил Крым, Кавказ и Центральную Азию. Он начал свое путешествие

в Центральную Азию на пароходе из Баку в Узын-Ада в компании с виконтом

Мельхиором де Вогюэ, французскими офицерами Гюставом Леоном Ниоксом,

Морисом Байу, Фернаном д’Орвалем и де Константаном, проследовав далее

по только что отстроенной железной дороге в Самарканд. Кроме Самарканда

Ней посетил Ашхабад, Кызыл-Арват, Мерв, Чарджоу, Фараб, Бухару и Теджен.

Путешественник подробно описывает каждый день своего маршрута (трудности

железнодорожного строительства, архитектурные достопримечательности)

и дополнительно сообщает о “туземных” обитателях Российской империи.

Несмотря на неточности в указании дат, описании событий или местных тра-

диций, очерк Нея содержит оригинальный материал о развитии сети железных

дорог в Российской империи, о строительстве Закаспийской железной дороги, о

торжественных мероприятиях, о русских чиновниках. Ней не сообщает, что его,

как и виконта де Вогюэ, пригласили на открытие Самаркандского участка Зака-

спийской железной дороги благодаря его писательскому таланту. После возвра-

щения во Францию в 1888 г. Ней и де Вогюэ в 1892 г. опубликовали свои травело-

ги, в которых значительное место было уделено железнодорожной магистрали,

связавшей территорию Туркестана с метрополией (см.: Espagne et al. 2016: 573;

de Vogüé 1892). Тем самым оба повествования осветили прогрессивное влияние

Российской империи на завоеванные территории Центральной Азии.

Французский исследователь и писатель Габриэль Бонвало изрядно поездил

по миру, маршрут его путешествий пролегал от Центральной Азии до Африки.

В 1887 г. он пересек Памир, чтобы добраться до Индии, сопровождал принца

Генри Орлеанского в путешествии до Ханоя через Туркестан и Тибетское на-

горье в 1889-1990 гг., а в 1898 г. был призван французским правительством

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов...

129

для участия в операции по свержению махдистов в Судане (Grenard 1934: 211).

В 1894 г. Бонвало основал проколониальное общество Comité Dupleix, “дабы

привлечь внимание к колониям, узнать их наилучшим образом и подготовить к

колониальной жизни молодых французов, которые готовы стать колонистами”

(La France 1908: VI). Общество возникло одновременно с французским Мини-

стерством по делам колоний⁶. О Comité Dupleix и его целях подробно рассказыва-

ет газета La France de Demain: “Комитэ Дюплекс поддерживает стремление мо-

лодых французов отправляться за границу, сообщает им адреса семей, которые

могут их принять, и для особенно достойных выделяет стипендии на поездку”

(Ibid.: VI). Общество вело бурную деятельность, его членами были предста-

вители академических и правительственных кругов. Травелог “В Центральной

Азии: из Москвы в Бактрию” рассказывает о первой экспедиции Бонвало в Рус-

ский Туркестан⁷ в 1880-1882 гг. (Bonvalot 1884; также см. другие работы иссле-

дователя: Bonvalot 1885, 1897, 1899). Соратниками Бонвало по экспедиции, про-

финансированной французским правительством, были художник-иллюстратор

Альбер Пепин (1849-1917) и доктор естественных наук Гийом Капюс.

Деятельность Капюса была также связана с колониальными проектами.

Он работал преподавателем в Колониальной школе и Колониальном институте

агрономии, был вице-президентом Общества коммерческой географии и одним

из членов-основателей Академии колониальных наук. После посещения реги-

она он оставил несколько работ, (см. в том числе: Capus 1890a, 1890b, 1891).

Я остановлюсь на его сочинении “Через царство Тамерлана (Центральная Азия).

Путешествие в западную Сибирь, Туркестан, Бухарию, берега Аму-Дарьи,

в Хиву и Усть-Юрт” (Capus 1892).

Наследник швейцарской часовой династии Анри Мозер родился в Санкт-Пе-

тербурге и в пятилетнем возрасте был отправлен в Шаффхаузен, в Швейцарию.

Здесь он получил начальное образование, а степень бакалавра - в Женеве.

Мозер поступил в швейцарскую кавалерию, дослужился до лейтенанта (1863),

и позже стал адъютантом главного инспектора швейцарской армии (1864).

В 1865 г. он вернулся в Россию. Отец хотел, чтобы сын пошел по его стопам, но

Анри манили экзотические страны и путешествия. В 1867 г. будущий почетный

член восьми географических обществ посетил Сибирь, а в 1868 г. отправился

в Русский Туркестан. Предприимчивый швейцарец среди прочего был увлечен

желанием наладить торговлю шелкопрядом, чрезвычайно популярным и доро-

гим товаром той эпохи. Однако первая поездка, как и его торговые планы, не

была успешной. В 1869 г. состоялось второе путешествие, а в 1882-1883 гг. он

совершил третье. О своих путешествиях по Туркестану Мозер рассказал в за-

метках для женевской газеты и на одном из заседаний Парижского географиче-

ского общества. Богато иллюстрированная книга “Через Центральную Азию -

киргизскую степь, Русский Туркестан, Бухару, Хиву, страну туркмен и Персию,

впечатления о путешествии” (Moser 1886) стала итогом его публицистической

активности и вышла из печати в парижском издательстве⁸.

“Прикладной ориентализм” и травелоги

Судя по огромному количеству травелогов, появившихся во второй поло-

вине XIX в., этот литературный жанр был крайне популярен. Почему? Мозер

на первых страницах своего сочинения пишет, что благодаря повествованиям о

путешествиях в его душе родилась “страсть к неизведанному” (Moser 1886: 7).

130

Этнографическое обозрение № 3, 2022

Путевые очерки не только вызывали стремление к путешествиям и открытиям,

но и ваяли имперское сознание жителей метрополий; они определяли их при-

вилегированную роль и место в колониальной картине мира. У современников

“они (книги о путешествиях. - С.А.) вызывали любопытство, волнение, жажду

приключений и даже моральный пыл в отношении европейского экспансио-

низма” (Pratt 2008: 3). Другой сильный мотиватор - экономические интересы,

которыми был особенно увлечен Мозер, чей травелог начинается с рассказа

о проекте по поставке коконов шелкопряда из Туркестана в Италию. Дело в

том, что с 1850 г. заболевание, известное как пебрина шелкопряда, поразило

тутовый шелкопряд Европы и чуть не разрушило итальянское шелкопроизвод-

ство (Turina 2021). Предприимчивый Мозер решил организовать поставки ко-

конов шелкопряда в Италию. Его идею поддержал сначала генерал-губернатор

Туркестана Константин Петрович фон Кауфман, а затем канцлер Александр

Михайлович Горчаков: “Моими планами заинтересовался князь Горчаков, и мне

удалось доказать, на основании составленных мною отчетов, что этот новый

предмет вывозной торговли мог бы приобрести со временем огромное значение

и что Центральная Азия будет в состоянии доставлять ежегодно коконов шел-

ковичного червя на 25 миллионов франков” (Moser 1886: 9).

С согласия канцлера Мозер организовал общество по закупке коконов во

Флоренции. Но, вернувшись в Ташкент, швейцарец обнаружил, что ситуация

изменилась:

Я и не подозревал, какой прием ожидает меня в Ташкенте, куда я приехал теперь в ка-

честве уполномоченного от азиатского департамента. Генерал Кауфман принял меня

довольно холодно и, услышав о переговорах, веденных мною в Италии, его превосходи-

тельство объявил мне, что он воспрещает впредь вывоз коконов шелкопряда из Турке-

стана и что мне остается возвратиться в Петербург и объявить моим покровителям, что

если они считают себя всемогущими в столице, то в провинции полновластным хозяи-

ном является только он (Ibid.: 9).

Хотя генерал-губернатор Кауфман отказал Мозеру в поддержке, и экспорт

шелкопряда из Туркестана в Италию так и не был реализован, попытка исполь-

зовать знания о Туркестане для получения экономической выгоды представляет

собой наглядный пример “прикладного ориентализма” с участием нескольких

сторон - российских имперских властей, швейцарского путешественника и ита-

льянских предпринимателей. В аналогичном ключе видятся многочисленные

повествования про базары, главный экономический институт края:

Обнесенный крепостной стеной древний город Кунград является отправной точкой

для маршрута из Усть-Юрта <…>. В городе находятся два базара, куда окрестные жи-

тели поставляют свою ремесленную продукцию, дабы обменять ее на товары русских

мануфактур. Каждый год в эти плодородные равнины съезжаются на зимовку кочевые

киргизы, русские и хивинцы (Ibid.: 59).

В Ташкенте базар занимает огромное пространство; это город в городе <…> медни-

ки, ювелиры, но особенностью города являются изысканные вышивки на сукне, бархате

и хлопчатобумажных тканях. К сожалению, старинные узоры вытеснили орнаменты, вы-

полненные на европейский вкус (Ibid.: 105).

Бухарский базар делится на пятьдесят самостоятельных базарных рядов в стенах го-

рода, двадцать - за его стенами. Каждая специализация продается в определенном ряду

“тимэ”⁹, здесь около сорока караван-сараев, принадлежащих либо эмиру, либо являю-

щихся вакуфной собственностью. Ковровый базар является одним из самых любопыт-

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов...

131

ных для посещения, здесь можно увидеть все разновидности ковров, от скромного ко-

чевого войлока до самых роскошных произведений. Главным товаром Бухарии является

хлопок (Ibid.: 172-173).

Капюс, рассказывая о базаре в Аулие-Ата, обращает внимание на пользую-

щиеся спросом товары:

Мы отправились на базар, который был очень оживленный, очень “ориентальный”. Бес-

порядок и грязь придают ему живописности. Базар контрастировал с красивыми и ши-

рокими улицами, аккуратными домами и прекрасными фруктовыми садами небольшого

русского квартала. Спустившиеся с гор кара-киргизы покупали на базаре русские хлоп-

чатобумажные ткани, местные чалмы, ткани канаус и мата, нитки, булавки, сартянские

ножи, конную упряжь и пр. (Capus 1892: 65).

Наряду с повествованиями о базарах, экономическо-этнографическую кар-

тину Туркестана второй половины XIX в. дополняют сведения о народах края.

Так, Мозер сообщает о сартах Ташкента следующее:

Русские называют сартов оседлыми жителями Туркестана, коими нельзя назвать ни кир-

гизов, ни узбеков. Вероятно, именно сарты являются автохтонами этого края, покорен-

ные узбекскими завоевателями, они утратили отличительные черты как своей расы, так

и языка, персидского по происхождению <…>. Как правило, каждый сарт - это купец,

только бедные занимаются сельским хозяйством. Сарт обривает голову полностью и но-

сит головной убор “тупэ”¹⁰, маленькую шапочку, вышитую более или менее богато, в

зависимости от социального положения ее владельца. По особым случаям тупэ покры-

вается тюрбаном “чалма” из белого муслина для мулл или священников, из шерсти или си-

ней хлопчатобумажной ткани для торговцев и красной для воинов. Сарт носит “кауши”¹¹,

своего рода галоши <...>, рубашку с открытым воротом, панталоны “чалвар”¹² из хлопка

и куртку с узкими рукавами “бешмет”. Верхней одеждой служит халат с такими длин-

ными рукавами, что даже перчатки не нужны. <…> Красота сартянок в их больших мин-

далевидных глазах, чье сияние они умело подчеркивают при помощи макияжа <…>.

Велико значение ювелирных украшений в туалете сартянки: золотые и серебряные,

с бирюзой, изумрудами, рубинами, агатами и т.д. (Moser 1886: 68-72).

Этнографические сведения о занятиях, одежде, ювелирных и косметиче-

ских предпочтениях сартов и сартянок Ташкента позволяют в том числе узнать,

какие товары - например, ткани и одежда - могут быть востребованы для тор-

гового импорта/экспорта. В целом в своем очерке о народах Центральной Азии

швейцарский путешественник следует классической этнографической схеме:

сперва освещает их физико-антропологические характеристики, затем описы-

вает их образ жизни, обычаи и сферу материальной культуры (жилище-ремесла-

одежда). Вот что он сообщает о туркменах:

Все туркмены говорят на одном языке, все они сунниты-магометане <…> Несмотря на

простоту, костюм туркменки племени теке наилучшим образом показывает ее красоту:

просторное платье из красного или синего шелка, без пояса. Вокруг шеи и до самой

талии платье украшают монеты и серебряные пластинки, образуя своеобразный нагруд-

ник, к которому добавляются маленькие серебряные бубенцы, которые звенят при ка-

ждом шаге. О, эти монеты, эти пластинки, эти колокольчики и браслеты <…> На голове

замужние женщины носят маленькую круглую, вышитую шапочку, девушки ничем не

покрывают свои роскошные косы. <…> Текинка - настоящая мастерица, наши прекрас-

ные дамы в Европе были бы очень удивлены, увидев, какие изящные работы творятся

руками туркменки. Их вышивки на пюренджиках¹³ - удивительно прекрасны, а туркмен-

ские ковры являются самыми красивыми и долговечными (Ibid.: 330).

132

Этнографическое обозрение № 3, 2022

С 1940-е по 1980-е годы по аналогичной схеме описывали народы Цен-

тральной Азии советские этнографы, а ранее российские¹⁴. Любопытно встре-

чать схожую логику во франкоязычных травелогах XIX в. Например, Бонвало

отмечал особенности типового дома сартов Ташкента (разделение на бала-хана

и мехман-хана); также он оставил интересные замечания касательно местной

вестиментарности¹⁵:

Сарты проживают в глиняных домах, чьи серые стены оставляют удручающее впе-

чатление у европейца. Нужно согнуться в три погибели, дабы войти в эти мрачные ком-

наты с низкими потолками. Кажется, что человек, привыкший жить в подобных услови-

ях, способен только на нехорошие мысли (Bonvalot 1884: 38).

Костюм сарта, как и его жилище, не отличаются разнообразием. Мода отсутствует

в этих краях. Для изготовления одежды не снимаются мерки. Все сарты носят одинако-

вую, сшитую на один манер одежду (Ibid.: 43).

Рассказывая о простоте одежды сартов Ташкента, Бонвало, как и Мозер, вы-

являет различия в чалме для военных, духовных лиц, торговцев, бедняков и

богачей (Ibid.: 44-45). Заметки о чалме противоречат заявлению об однотипно-

сти наряда у сартов: некие различие все-таки были. Но Бонвало не признает их

в своих выводах, довольствуясь тезисом об одинаковости “туземной” одежды.

Не менее категоричны его выводы о местных обычаях:

Готовясь к браку, девочки должны научиться шить и вышивать. Ценность невесты за-

висит от ее рукодельных умений. И ее отец вправе требовать самый высокий калым от

жениха. Здесь брак - всего лишь сделка между отцами семейств, чей авторитет и реше-

ния не оспариваются. Решая судьбу дочери, стороны не ведут долгих дискуссий, все ре-

шается очень быстро. В сравнении, торги по лошади длятся намного дольше (Ibid.: 47).

В описании брачного обряда, жилья и одежды проступает надменное отноше-

ние представителя европейской цивилизации к “варварам” из Туркестана. Перед

нами второй пример “прикладного ориентализма”, чье назначение в более узком

плане - объяснить и легитимировать колонизацию “отсталых” сартов прогрессив-

ной Российской империей, в более широком - колонизацию европейскими дер-

жавами территорий и автохтонных народов Австралии, Африки и Азии. Наррати-

вы Нея подчиняются сходной логике, обосновывая колониальное продвижение и

противопоставляя “цивилизованную” Европу/Россию “варварской” Центральной

Азии: “Цивилизованный мир в лице России присоединил этот край, еще вчера

безымянный, к своим владениям. Россия принесла в старую Азию прогресс и

просвещение” (Ney 1888: 307). И далее: “Позиция русских в Центральной Азии -

это позиция цивилизованного государства, которое вынуждено контактировать с

полудикими кочевыми племенами” (Ibid.: 212). Отдельные пассажи дополняют

проколониальные доводы экономическими перспективами:

Руководствуясь интересами безопасности и расширяя свои владения, Россия продвига-

ется к менее цивилизованным пограничным территориям. Центральная Азия более не

может оставаться в стороне от цивилизации, и должна, по своей воле или нет, приспо-

сабливаться к вызовам европейского прогресса. Именно на Россию, ближайшего соседа

Центральной Азии, возлагается цивилизаторская миссия по просвещению этого пока

еще варварского края. Несмотря на трудности, Россия упорно выполняет эту миссию.

Поэтому она поддерживает проект транзитного пути, который станет самым мощным

и эффективным инструментом цивилизации для всего азиатского края и в то же время

откроет путь мировой торговле (Ibid.: 271).

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов...

133

Капюс сравнивает “научную экспедицию с мирным завоеванием, которое

прежде всего должно служить интересам академического мира” (Capus 1892:

VI-VII), и его информационно насыщенный очерк не оставляет сомнений в

серьезности этого заявления. Французского ученого интересует буквально все:

базары и кошмы Чуйской долины¹⁶, климат в Семиречье и оросительные ка-

налы в Джизаке, вараны Термеза и бухарская гастрономия, местная музыка и

танцы, памятники региона и т.д. Впечатляют и предваряющий очерк словарь

“туземных слов”, и авторские построчные комментарии: так, о ярмарке в Ниж-

нем Новгороде исследователь сообщает, что она существует с XV в., товары

поставляют страны Европы, Центральной Азии, Персия и Китай, и в 1884 г.

сумма сделок на ярмарке достигла 169 млн руб., из которых на долю западно-

европейских стран пришлось всего 9 млн, тогда как Китай только за торговлю

чаем выручил 19 млн руб. (Ibid.: 3). Столь насыщенное повествование превос-

ходит по информативности очерк Бонвало, в котором, кроме этнографических

сведений, также содержатся данные по географии, флоре и фауне. В результа-

те экспедиции Бонвало и Капюса Парижский музей естествознания (Dupaigne

2001)¹⁷ пополнился коллекцией экспонатов, а также были исправлены неточ-

ности в картах Центральной Азии (Bonvalot 1897: 2)¹⁸. Итоги этой экспедиции,

снаряженной на государственные средства, демонстрируют третий пример

практического применения знаний, почерпнутых из поездки Бонвало и Капюса

по Центральной Азии¹⁹.

Травелоги Бонвало и Капюса отражают вовлеченность не только француз-

ской державы, но и русских властей в производство знаний о Центральной

Азии и в практики “прикладного ориентализма”. Участие последних в случае

франкоязычных путешественников сводится к “незримому присутствию”: с их

разрешения и при активной поддержке иностранные путешественники приеха-

ли в край, собирали сведения о регионе, научные и ремесленные артефакты²⁰.

Аналогичное участие прослеживается и у Наполеона Нея, ведь французский

военный и дипломат, как говорилось выше, прибыл по личному приглашению

генерала Анненкова²¹ и путешествовал в составе представительской француз-

ской делегации. Поездки Мозера были бы также невозможны без поддерж-

ки русской администрации, в особенности генерала Михаила Григорьевича

Черняева²², которому и посвящено его сочинение.

Запад и не-Запад

То, что оппозиция Запада и Востока, описанная в рамках “ориентального

дискурса” Эдварда Саида, продолжает вызывать критические обсуждения и

публикации, является скорее достоинством, нежели недостатком его работы.

А путевые очерки, в том числе Мозера, Бонвало, Капюса и Нея, предлагают

богатый материал для критической дискуссии; сведения, из них почерпнутые,

позволяют увидеть разнообразие практик и событий, общие процессы и сход-

ства между одними колониями и другими, обмены между ними и их влияние

друг на друга. В этих практиках и процессах кроется в том числе их прикладное

значение.

Во второй половине XIX в. Центральная Азия была поделена на сферы вли-

яния между Великобританией и Россией²³; таким образом, французские экспе-

диции в регион преследовали не территориальные, а экономические (поиск но-

вых рынков импорта/экспорта, источников сырья) и научно-исследовательские

134

Этнографическое обозрение № 3, 2022

интересы (сбор географических, геофизических и этнографических данных,

картографирование, наблюдение за флорой и фауной). Поэтому французское

правительство поддерживало исследовательские экспедиции в регион и по-

ощряло отдельных исследователей, включая Нея, Бонвало и Капюса. Мозер не

опирался на финансовую поддержку Франции или Швейцарии и, хотя одну из

его поездок поддержал русский генерал Черняев, швейцарский путешествен-

ник в основном действовал на свой страх и риск. В силу ряда различий между

путешественниками отличаются и их повествования, но у всех троих, за ис-

ключением, пожалуй, только Капюса, сохраняется “ориенталистский” взгляд на

край и его обитателей.

В процессе создания “колониального знания” о Центральной Азии франко-

язычные исследователи собирали географические, экономические, этнографи-

ческие и прочие данные, которые определенным образом интерпретировались

и использовались. Эти данные, как и репрезентации Центральной Азии в пу-

тевых очерках, становились частью практик “прикладного ориентализма”, чьи

примеры не ограничиваются приведенными в настоящей статье²⁴. Разделяя мир

на бинарные категории - цивилизация и варвары, прогресс и отсталость, Вос-

ток и Запад, - травелоги предлагали легитимационные обоснования для коло-

низаторов и их завоеваний. Тем самым записки франкоязычных путешествен-

ников второй половины XIX в. и распространяли колонизаторскую логику, и

содействовали колониальной экспансии, вовлекая Центральную Азию в планы

мировых держав.

Наряду с прикладной нагрузкой, деконструкция западноевропейских траве-

логов позволяет различить голоса Центральной Азии XIX в. - мужчин и жен-

щин, горожан и кочевников, правителей и сановников, торговцев и ремесленни-

ков, ученых мулл и отважных джигитов. Иногда в полную силу, иногда между

строк - эти голоса определенно слышны в путевых очерках западноевропей-

ских путешественников, наряду с голосами представителей российских коло-

ниальных властей, переселенцев в регион, других путешественников и евро-

пейцев-соотечественников. Эти голоса придают новые смыслы повествованию

Запада о Востоке, позволяя добавить новые эпизоды в дискуссию о “нас” и о

“других”. Эти эпизоды я надеюсь проанализировать в следующей статье.

Благодарности

Выражаю признательность рецензентам статьи за замечания и коммента-

рии, высказанные в ходе работы над первоначальным вариантом.

Примечания

¹ Травелоги исследуются также литературоведами (см.: Пономарев 2020).

² Надар и Ней путешествовали в регионе буквально перед выходом рома-

на Жюля Верна. Травелог Нея с детальным описанием Закаспийской железной

дороги, о которой пишет Жюль Верн в своем романе, опубликован в 1888 г. Фо-

тограф Надар, который посетил Центральную Азию в 1890 г. и привез богатую

коллекцию фотоснимков региона, в том числе запечатлевших Закаспийскую же-

лезную дорогу, был знаком с писателем.

³ О том, как колониальные чиновники собирали и производили зна-

ния о Центральной Азии и ее народах, более подробно см.: Бисенова 2021;

Абашин 2022.

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов...

135

⁴ Интерес к российским колониальным владениям проявляли в том числе

британские и немецкие путешественники/исследователи, но, кажется, именно

представители Франции и Швейцарии преуспели в налаживании сотрудниче-

ства с российскими властями.

⁵ Аллегории “британский лев” и “русский медведь” появились после пу-

бликации в британском сатирическом издании Punch, или The London Charivari

(1841-1992), карикатуры “Спасите меня от моих друзей” (Save me from my

friends). Карикатура времен “Большой игры” представляла афганского эмира

Шир-Али между медведем (Российская империя) и львом (Британская империя).

⁶ Структура по делам колоний существовала в Министерстве Военно-

морского флота Французской империи с 1710 г. С 1881 по 1893 г. эта структура

попеременно подчинялась то Министерству торговли (Министерству торговли

и промышленности в 1893-1894 гг.), то Министерству военно-морского флота,

и только в 1894 г. обособилась в отдельное Министерство колоний (см.: Declety

2004: 23).

⁷ Бонвало принял участие в трех экспедициях в Центральную Азию.

⁸ Другая работа путешественника - L’Irrigation en Asie centrale (1894) - рас-

сматривает историю ирригации края, а также климатические и метеорологиче-

ские особенности.

⁹ Тимэ, в других вариантах - тим (узб.) - пассаж на базаре.

¹⁰ Тупэ (узб.) - тюбетейка.

¹¹ Кауш означает “обувь” во многих тюркских языках.

¹²Чалвар, или шалвар, - обозначение панталон в тюркских языках.

¹³ Пюренджек (туркм. pürenjek) - туркменский женский халат, расшитый

вышивкой, который накидывался на голову.

¹⁴ Напр., русский этнограф Самуил Дудин (см.: Емельяненко 2021).

¹⁵ Советские этнографы, проводя исследования в регионе, в первую очередь

обращали внимание на занятия, одежду и жилище (см. дневники Г.П. Василье-

вой за 1965, 1966, 1969, 1971 г., хранящиеся в Научном архиве ИЭА РАН).

¹⁶ Капюс описывает изготовление войлочного ковра у киргизов - ала кийиз.

¹⁷ Предшественником был Этнографический музей Трокадеро (Musée

d’Éthnographie du Trocadéro), основанный в 1882 г. и преобразованный в антро-

пологический музей (Musée de l’Homme) в 1937 г. Ныне он является филиалом

Парижского музея естествознания.

¹⁸ Работу дополняет большое количество иллюстраций, а также карта Тур-

кестанского генерал-губернаторства с указанием маршрута французской экс-

педиции.

¹⁹ Экспедиция Мозера также вписывается в этот пример, поскольку его кол-

лекция по материальной культуре Центральной Азии была передана в Истори-

ческий музей Берна.

²⁰ Кроме письменных описаний Центральной Азии, Капюс привез из экспе-

диции множество научных экспонатов для Национального музея естествозна-

ния в Париже, сотрудником которого он являлся.

²¹ М.Н. Анненков (1835-1899) - русский генерал от инфантерии, член Воен-

ного совета, строитель Закаспийской железной дороги.

²² М.Г. Черняев (1828-1898) - русский генерал, генерал-губернатор

Туркестана.

²³ В 1885 г. было заключено “Соглашение между Россией и Великобританией

о разграничении афганских владений”, установившее границу между Герирудом

и Аму-Дарьей.

136

Этнографическое обозрение № 3, 2022

²⁴ Сравнительные аналогии между французскими колониями в Северной

Африке и Русским Туркестаном, которые проводит в своем очерке Ней, - еще

один пример “прикладного ориентализма”. Замечательные примеры таких ана-

логий см. также в: Бобровников 2010: 182-209.

Источники и материалы

Bonvalot 1884 - Bonvalot G. En Asie centrale: de Moscou en Bactriane. Paris:

Plon, 1884.

Bonvalot 1885 - Bonvalot G. En Asie centrale. Du Kohistan à la Caspienne. Paris:

Plon, 1885.

Bonvalot 1897 - Bonvalot G. Le toit du monde. Paris: Plon, 1897.

Bonvalot 1899 - Bonvalot G. Tachkent. Paris: Plon, 1899.

Capus 1890a - Capus G. Le Kafiristane et les kafirs siahpouches. Paris: Bibliothèques

des annales économiques. Societé d’edition scientifique, 1890.

Capus 1890b - Capus G. Le Toit du monde (Pamir). Paris: Librarie Haichette et

Cie, 1890.

Capus 1891 - Capus G. Promenade hygiénique en Asie centrale. Paris: Publication

de la Policlinique de Paris,1891.

Capus 1892 - Capus G. A travers le Royaume de Tamerlan (Asie Centrale). Voyage

dans la Siberie occidentale, le Turkestan, la Boukharie, aux bords de l’Amou-

Daria, a Khiva et dans l’Oust-ourt. Paris: A. Hennuyer, 1892.

de Vogüé 1892 - de Vogüé E.-M. Lettres D’Asie Le Chemin De Fer De Samarcande.

Paris: Gautier, 1892.

La France 1908 - La France de demain. Paris. Juin 1908. № 139.

Moser 1886 - Moser H. A travers l’Asie centrale, la steppe kirghize, le Turkestan

russe, Boukhara, Khiva, le pays des Turcomans et la Perse, impressions de

voyage. Paris: Librairie Plon, 1886.

Ney 1874 - Ney N. Manuel du volontariat d’un an. Paris: Firmin-Didot frères, fils et

Cie, 1874.

Ney 1877 - Ney N. Histoire de la carte d’etat-major. Paris: Ch. Delagrave, 1877.

Ney 1879 - Ney N. Résumé de l’historique du 36e régiment d’infanterie de ligne.

Caen: imp. Valin, 1879.

Ney 1888 - Ney N. En Asie centrale “à la vapeur”. Paris: Garnier Frères, 1888.

Ney 1890 - Ney N. Un Danger européen: les sociétés secrètes musulmanes. Paris:

G. Carré, 1890.

Научная литература

Абашин С.Н. Был ли российский этнограф в Средней Азии колонизатором?

Антропологии

Anthropologies.

2022.

№

С.

5-12. https://

doi.org/10.33876/2782-3423/2022-1/5-12

Атдаев С.Д. Туркмены Хивинского ханства в XVIII в. Казань: ИГМА-

Пресс, 2010.

Бартольд В.В. Тюрки: двенадцать лекции по истории турецких народов Среднеи

Азии. Алматы: Жалын, 1993.

Бисенова А.Ж. Поле и жизнь: размышления “укорененного” антрополога //

Социология власти. 2021. Т. 33 (3). С. 131-148. https://doi.org/10.22394/2074-

0492-2021-3-131-148

Бобровников В. Русский Кавказ и французский Алжир: случайное сходство или

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов...

137

обмен опытом колониального строительства? // Imperium inter pares: Роль

трансферов в истории Российской империи (1700-1917) / Ред. М. Ауст,

Р. Вульпиус, А. Миллер. М.: НЛО, 2010. С. 182-209.

Верт П., Кабытов П.С., Миллер А.И. (сост.) Российская империя в зарубежной

историографии. М: Новое издательство, 2005.

Горшенина С.М. Новые данные к статистике пребывания западноевропейских

путешественников в Туркестане второй половины XIX - первой трети

XX века // Общественные науки в Узбекистане. 1999. № 9-10. С. 97-101.

Емельяненко Т.Г. (сост.) Отчет С.М. Дудина о поездках в Среднюю Азию

в 1900-1902 гг. М.: Фонд Марджани, 2021.

Ерофеева И. (сост.) История Казахстана в западных источниках XII-XX вв.

Т. 8: Первые англииские путешественники в Казахскои степи. Алматы:

Санат, 2006.

Лаумулин М. История Казахстана и Центральной Азии в мировой ориентали-

стике (к 550-летию Казахского ханства). Астана: КИСИ, 2015.

Маслова О.В. Обзор русских путешествий и экспедиций в Среднюю Азию.

Материалы к истории изучения Средней Азии. Ч. 1: 1715-1856; Ч. 2: 1856-

1869; Ч. 3: 1869-1880; Ч. 4: 1881-1886. Ташкент: Изд-во САГУ, 1955; 1956;

1962; 1971.

Мелентьев Д. Этнография и эротика в Русском Туркестане // Государство,

религия, церковь в России и за рубежом. 2020. № 38 (2). С. 308-344. https://

doi.org/10.22394/2073-7203-2020-38-2-308-344

Найт Н. О русском ориентализме: ответ Адибу Халиду // Российская империя

в зарубежной историографии / Cост. П. Верт, П.С. Кабытов, А.И. Миллер.

М: Новое издательство, 2005. C. 324-344.

Пономарев Е. Травелог vs. путевой очерк: постколониализм российского извода //

Новое литературное обозрение. 2020. № 166 (6). https://www.nlobooks.ru/

magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/166_nlo_6_2020/article/22969/

Почекаев Р.Ю. Государство и право в Центральной Азии глазами российских

и западных путешественников XVIII - начала XX в. М.: Изд. дом Высшей

школы экономики, 2019.

Почекаев Р.Ю. Российские и британские путешественники об административ-

ных и правовых преобразованиях Якуб-бека в Восточном Туркестане (1860-

1870-е гг.) // Общество и государство в Китае. 2017. Т. XLVII (1). С. 170-178.

Саид Э.В. Ориентализм. Западные концепции Востока. СПб.: Русский мир, 2006.

Халид А. Российская история и спор об ориентализме // Российская империя

в зарубежной историографии / Cост. П. Верт, П.С. Кабытов, А.И. Миллер.

М: Новое издательство, 2005. C. 311-323.

Burke P. What is Cultural History? Cambridge: Polity Press, 2008.

Burke P. The Cultural History of the Travelogue // Przegląd Historyczny. 2010.

T. 101 (1). P. 1-11.

Declety L. Le ministere des colonies // Livraisons d’histoire de l’architecture. 2004. n° 8.

P. 23-39. https://doi.org/10.3406/LHA.2004.978

Dupaigne B. Histoire des collections d’Asie du Musee de l’Homme // Outre-mers.

Revue d’histoire. 2001. T. 88 (332-333). P. 129-152. https://doi.org/10.3406/

outre.2001.3885

Eisner J., Rubis J.-P. (eds.) Voyages and Visions: Towards a Cultural History of

Travel. L.: Reaktion Books, 1999.

Espagne M. et al. (éds.) Asie Centrale: Transferts culturels le long de la Route de la

soie. Paris: Vendémiaire, 2016.

138

Этнографическое обозрение № 3, 2022

Gorshenina S. Premiers pas des archéologues russes et français dans le Turkestan

russe (1870-1890): Méthodes de recherche et destin des collections // Cahiers du

monde russe: Russie, Empire russe, Union soviétique, États indépendants. 1999.

Vol. 40 (3). P. 365-384. https://doi.org/10.4000/monderusse.17

Gorshenina S. Explorateurs en Asie centrale. Voyageurs et aventuriers de Marco Polo

à Ella Maillart. Geneva: Olizane, 2003.

Gorshenina S., Rapin C. Voyageurs francophones en Asie Centrale de 1860 à 1932 //

Cahiers du Monde russe. 1998. Vol. 39 (3). P. 361-373.

Grenard F. Gabriel Bonvalot (1853-1933) // Annales de Géographie. 1934. T. 43 (242).

P. 211. https://www.persee.fr/doc/geo_0003-4010_1934_num_43_242_10520

Morrison A. “Applied Orientalism” in British India and Tsarist Turkestan //

Comparative Studies in Society and History. 2009. Vol. 51 (3). P. 619-647.

Pelliot P. Notes sur Marco Polo. Paris: L. HAMBIS, 1958.

Pratt M.L. Imperial Eyes: Travel Writing and Transculturation. L.: Routledge, 2008.

Said E.W. Orientalism. L.: Penguin Books. 2003.

Simon J. The “Feast of the Liberation of Jerusalem”: Remembering and Reconstructing

the First Crusade in the Holy City, 1099-1187 // Journal of Medieval History.

2015. Vol. 41 (4). P. 409-431.

Turina S. Beyond the Silkworm Eggs. The Role of the Italian Semai (Silkworm Eggs

Merchants) in Spreading Knowledge of Japan in Italy in the Second Half of the

Nineteenth Century between Art and Science // Journal of Modern Italian Studies.

2021. Vol. 26 (2). P. 141-160. https://doi.org/10.1080/1354571X.2020.1866292

R e s e a r c h A r t i c l e

Atanova, S.A. The “Applied Orientalism” of French Travelogues on

Central Asia [“Prikladnoi orientalizm” frankoiazychnykh travelogov o

Tsentral’noi Azii]. Etnograficheskoe obozrenie, 2022, no. 3, pp. 124-141.

https://doi.org/10.31857/S0869541522030071 EDN: HVJBQW ISSN 0869-5415

Snezhanna Atanova | https://orcid.org/0000-0001-9106-2984 | snej.atanova@gmail.com |

The Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences (12 Rozhdestvenka

St., Moscow, 107031, Russia)

Keywords

Central Asia, Russian Turkestan, applied orientalism, French-language travelogues,

knowledge production

Abstract

Napoleon Ney, Henri Moser, Guillaume Capus, and Gabriel Bonvalot visited Turkestan

in the second half of the 19^th century; they chronicled their voyages in travelogues.

The fascinating narratives immersed their readers in an atmosphere of adventures and

dangers of an unknown land, and in between told us about the history, ethnography,

politics, and economy of the region. Did French accounts have any practical significance

for colonial powers at that time? In other words, were the economic, geographic, and

ethnographic details accompanying the adventures used to make maps, to create plans

for trade imports and exports, to gather museum collections, and to conduct academic

research? I will attempt to answer these questions by referring to the travelogues of the

aforementioned authors and to the concept of “applied orientalism.”

Атанова С.А. “Прикладной ориентализм” франкоязычных травелогов...

139

References

Abashin, S.N. 2022. Byl li rossiiskii etnograf v Srednei Azii kolonizatorom? [Was a

Russian Ethnographer in CentralAsia a Colonizer?]. Antropologii/Anthropologies 1:

5-12. https://doi.org/10.33876/2782-3423/2022-1/5-12

Atdaev, S.D. 2010. Turkmeny Khivinskogo khanstva v XVIII v. [Turkmens of the

Khanate of Khiva in the 18th century]. Kazan: IGMA-Press.

Bartold, V.V. 1993. Tiurki: dvenadtsat’ lektsii po istorii turetskikh narodov Srednei

Azii [The Turks: Twelve Lectures on the History of the Turks of Central Asia].

Almaty: Zhalyn.

Bisenova, A.Zh. 2021. Pole i zhizn’: razmyshleniia “ukorenennogo” antropologa [Field

and Life: Reflections of a “Rooted” Anthropologist]. Sotsiologiia vlasti 33 (3):

131-148. https://doi.org/10.22394/2074-0492-2021-3-131-148

Bobrovnikov, V. 2010. Russkii Kavkaz i frantsuzskii Alzhir: sluchainoe skhodstvo ili

obmen opytom kolonial’nogo stroitel’stva? [Russian Caucasus and French Algeria:

Accidental Similarity or Exchange of Experience of Colonial Construction?].

In Imperium inter pares: Rol’ transferov v istorii Rossiiskoi imperii (1700-1917)

[Imperium inter pares: The Role of Transfers in the History of the Russian Empire

(1700-1917)], edited by M. Aust, R. Vulpius, and A. Miller, 182-209. Moscow:

NLO.

Burke, P. 2008. What is Cultural History? Cambridge: Polity Press.

Burke, P. 2010. The Cultural History of the Travelogue. Przegląd Historyczny

101 (1): 1-11.

Declety, L. 2004. Le ministere des colonies [Ministry of Colonies]. Livraisons

d’histoire de l’architecture 8: 23-39. https://doi.org/10.3406/LHA.2004.978

Dupaigne, B. 2001. Histoire des collections d’Asie du Musee de l’Homme [History

of the Asian Collections of the Musée de l’Homme]. Outre-mers. Revue d’histoire

88 (332-333): 129-152. https://doi.org/10.3406/outre.2001.3885

Eisner, J., and J.-P. Rubis, eds. 1999. Voyages and Visions: Towards a Cultural

History of Travel. London: Reaktion Books.

Emelianenko, T.G., ed. Otchet S.M. Dudina o poezdkakh v Sredniuiu Aziiu v 1900-

1902 gg. [S.M. Dudin’s Report on Trips to Central Asia in 1900-1902]. Moscow:

Fond Mardzhani, 2021.

Erofeeva, I.V., ed. 2006. Istoriia Kazahstana v zapadnyh istochnikah XII-XX vv.

[History of Kazakhstan in Western Sources of the 12th - 20th Centuries].

Vol. 8, Pervye angliiskie puteshestvenniki v Kazahskoi stepi [Pioneering English

Explorers in Kazakh Steppe]. Almaty: Sanat.

Espagne, M., et al., éds. 2016. Asie Centrale: Transferts culturels le long de la

Route de la soie [Central Asia: Cultural Transfers along the Silk Road]. Paris:

Vendémiaire.

Gorshenina, S. 1999. Premiers pas des archéologues russes et français dans le Turkestan

russe (1870-1890): Méthodes de recherche et destin des collections [First Steps

of Russian and French Archaeologists in Russian Turkestan (1870-1890):

Research Methods and Fate of Collections]. Cahiers du monde russe: Russie,

Empire russe, Union soviétique, États indépendants 40 (3): 365-384. https://

doi.org/10.4000/monderusse.17

Gorshenina, S.M. 1999. Novye dannye k statistike prebyvaniia zapadnoevropeiskikh

puteshestvennikov v Turkestane vtoroi poloviny XIX - pervoi treti XX veka [New

data to the Statistics of the Stay of Western European Travelers in Turkestan in the

Second Half of the 19^th and the First Third of the 20^th Centuries]. Obshchestvennye

nauki v Uzbekistane 9-10: 97-101.

140

Этнографическое обозрение № 3, 2022

Gorshenina, S. 2003. Explorateurs en Asie centrale. Voyageurs et aventuriers de

Marco Polo à Ella Maillart. [Explorers in Central Asia. Travelers and adventurers

from Marco Polo to Ella Maillart]. Geneva: Olizane.

Gorshenina, S., and C. Rapin. 1998. Voyageurs francophones en Asie Centrale de

1860 à 1932 [French-Speaking Travelers in Central Asia from 1860 to 1932].

Cahiers du Monde russe 39 (3): 361-373.

Grenard, F. 1934. Gabriel Bonvalot (1853-1933). Annales de Géographie 43 (242):

211. https://www.persee.fr/doc/geo_0003-4010_1934_num_43_242_10520

Khalid, А. 2005. Rossiiskaia istoriia i spor ob orientalizme [ Russian History and the

Discussion over Orientalism]. In Rossiiskaia imperiia v zarubezhnoi istoriografii

[Russian Empire in Foreign Historiography], edited by P. Vert, P.S. Kabytov, and

A.I. Miller, 311-323. Moscow: Novoe izdatel’stvo.

Knight, N. 2005. O russkom orientalizme: otvet Adibu Khalidu [On Russian

Orientalism: Response to Adeeb Khalid]. In Rossiiskaia imperiia v zarubezhnoi

istoriografii [Russian Empire in Foreign Historiography], edited by P. Vert, P.S.

Kabytov, and A.I. Miller, 324-344. Moscow: Novoe izdatel’stvo.

Laumulin, M. 2015. Istoriia Kazakhstana i Tsentral’noi Azii v mirovoi orientalistike

(k 550-letiiu Kazakhskogo khanstva) [History of Kazakhstan and Central Asia

in World Orientalism (To the 550th Anniversary of the Kazakh Khanate)].

Astana: KISI.

Maslova, O.V. 1955, 1956, 1962, 1971. Obzor russkikh puteshestvii i ekspeditsii v

Sredniuiu Aziiu. Materialy k istorii izucheniia Srednei Azii [A review of Russian

Expeditions and Travels to Central Asia: Materials for the History of the Study

of Central Asia]. Pt. 1: 1715-1856; Pt. 2: 1856-1869; Pt. 3: 1869-1880; Pt. 4:

1881-1886. Tashkent: Izdatel’stvo SAGU.

Melentev, D. 2020. Etnografiia i erotika v Russkom Turkestane [Ethnography and

Eroticism in Russian Turkestan]. Gosudarstvo, religiia, tserkov’ v Rossii i za

rubezhom 38 (2): 308-344. https://doi.org/10.22394/2073-7203-2020-38-2-

308-344

Morrison, A. 2009. “Applied Orientalism” in British India and Tsarist Turkestan.

Comparative Studies in Society and History 51 (3): 619-647.

Pelliot, P. 1958. Notes sur Marco Polo [Notes on Marco Polo]. Paris: L. HAMBIS.

Pochekaev, R.Y. 2017. Rossiiskie i britanskie puteshestvenniki ob administrativnykh

i pravovykh preobrazovaniiakh Yakub-beka v Vostochnom Turkestane (1860-

1870-e gg.) [Russian and British Travelers on the Administrative and Legal

Transformations of Yakub-bek in East Turkestan (1860-1870s)]. Obshchestvo i

gosudarstvo v Kitae XLVII: 170-178.

Pochekaev, R.Y. 2019. Gosudarstvo i pravo v Tsentral’noi Azii glazami rossiiskikh

i zapadnykh puteshestvennikov XVIII - nachala XX v. [State and Law in Central

Asia through the Eyes of Russian and Western Travelers of the 18^th - Еarly 20^th

Centuries]. Moscow: Izdatel’skii dom Vysshei shkoly ekonomiki.

Ponomarev, E. 2020. Travelog vs. putevoi ocherk: postkolonializm rossiiskogo

izvoda [Travelogue vs. Travel Article: The Russian Version of Postcolonialism].

Novoe literaturnoe obozrenie

166

(6). https://www.nlobooks.ru/magazines/

novoe_literaturnoe_obozrenie/166_nlo_6_2020/article/22969/

Pratt, M.L. 2008. Imperial Eyes: Travel Writing and Transculturation. London:

Routledge.

Said, E.W. 2003. Orientalism. London: Penguin Books.

Said, E.W. 2006. Orientalizm. Zapadnye kontseptsii Vostoka [Orientalism. Western

Concepts of the East]. St. Petersburg: Russkii mir.