1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Журнал физической химии
  4. T. 94, № 10, 2020

Журнал физической химии, 2020, T. 94, № 10, стр. 1525-1532

Особенности электрофоретического формирования объемных компактов на основе нанопорошка оксида циркония

Е. Г. Калинина a, b, *

a Российская академия наук, Уральское отделение, Институт электрофизики
Екатеринбург, Россия

b Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина
Екатеринбург, Россия

* E-mail: jelen456@yandex.ru

Поступила в редакцию 12.12.2019
После доработки 03.02.2020
Принята к публикации 11.02.2020

Полный текст (PDF)

Аннотация

Изучена возможность формирования методом электрофоретического осаждения (ЭФО) объемных компактов с использованием нанопорошка на основе диоксида циркония, стабилизированного оксидом иттрия (YSZ). Исследованы особенности кинетики роста массы, изменения сопротивления ячейки и возникающих изменений в морфологии осадка при продолжительном времени осаждения с использованием различной геометрии противоэлектрода ячейки ЭФО (плоская и коническая). Проведено ЭФО при ступенчатом увеличении напряженности электрического поля. Установлено, что форма противоэлектрода не оказывает существенного влияния как на кинетику изменения тока и роста сопротивления ячейки, так и на долю твердой фазы в сыром компакте в суспензии с достаточно низкой проводимостью (∼22.2 мкСм/м). Выявлено незначительное увеличение массы сырого и сухого компакта на 8–10% и тока на 10.5% при применении конической формы противоэлектрода по сравнению с плоской. Проведено численное моделирование в двумерном приближении, благодаря которому удалось установить влияние геометрии противоэлектрода на локальное распределение электрического потенциала и плотности тока вблизи электрода.

Ключевые слова: электрофоретическое осаждение (ЭФО), компактирование наночастиц, стабилизированный иттрием оксид циркония (YSZ), кинетика осаждения

Одно из направлений современного материаловедения – разработка и совершенствование технологии изготовления высокопрочных керамических материалов на основе диоксида циркония [1–3]. Керамика на основе ZrO2 обладает уникальными свойствами, среди которых, помимо прочности и твердости, выделяют устойчивость к воздействию агрессивных сред, высокую температуру плавления, биологическую совместимость и др., что открывает перспективность ее применения в различных областях промышленности и медицины [4]. В качестве других применений развития керамических технологий можно выделить создание высокопористых керамических пен, применяемых в качестве теплоизолирующих материалов [5, 6].

Особенность диоксида циркония – его полиморфизм. Так, данный материал существует в трех кристаллических модификациях: моноклинная, тетрагональная, кубическая, которые взаимно обратимы и переходят одна в другую при определенной температуре [7]. В течение последних трех десятилетий для стабилизации высокотемпературных модификаций с целью предотвращения полиморфных превращений вводят стабилизирующие добавки (оксиды металлов – Y2O3, CaO, MgO), которые образуют с диоксидом циркония твердые растворы [8–10]. Высокими прочностными показателями и трещиностойкостью обладает конструкционная керамика на основе диоксида циркония ZrO2, стабилизированного оксидом иттрия Y2О3 (YSZ) [11]. Керамика YSZ нашла свое применение в качестве несущего твердого электролита ТОТЭ [12, 13], и в тонкопленочном исполнении (толщина электролита 1–10 мкм) [14, 15], где несущей основой служит либо анод, либо катод, а также в сочетании с оксидом алюминия при формировании функционально градиентных композитов YSZ/Al2O3 [16–18] и ламинированных 80-слойных микрокомпозитов YSZ/Al2O3 (каждый слой толщиной 2 мкм) [18]. Объемную керамику и керамические покрытия получают в основном методами химического осаждения из паровой фазы (CVD), физического осаждения из паровой фазы (PVD), литьем пленок, прессованием и др. [19–21]. Серия работ В.В. Иванова посвящена получению керамики магнитно-импульсным прессованием наноразмерных порошков [22, 23].

Перспективным, не требующим дорогостоящего технологического оборудования, адаптированным к массовому производству коллоидным методом является электрофоретическое осаждение (ЭФО) [24–26]. Особенности подготовки устойчивых суспензий для ЭФО-покрытий и объемных образцов на основе различных порошковых материалов наиболее полно отражены в обзоре [26]. Следует отметить, что использование слабоагрегированных нанопорошков со сферической формой частиц, полученных методом лазерного испарения с последующей конденсацией (ЛИК) [27], позволяет упростить приготовление седиментационно устойчивых суспензий для ЭФО, не требующих дополнительной стабилизации (например, введение дисперсантов, неорганических и органических кислот, оснований и молекулярного йода). Недавние работы нашей научной группы посвящены получению и исследованию стабильных суспензий с применением нанопорошков ЛИК [28, 29], а также изучению влияния степени деагрегирования наночастиц YSZ в суспензиях на процесс электрофоретического осаждения [30]. В работе [31] рассмотрены закономерности совместного формирования композитных керамических ЭФО-покрытий из смешанных неводных суспензий нанопорошков YSZ и Al2O3 на поверхность плотных проводящих керамических подложек и исследована динамика спекания полученных пленок.

Процесс ЭФО сопровождается изменением общего сопротивления ячейки для осаждения за счет изменения проводимости суспензии и роста сопротивления осадка, что существенно влияет на кинетику роста массы и плотность формируемого осадка [32]. Вероятно также образование неоднородного покрытия в краевой зоне электрода вследствие локального увеличения напряженности электрического поля [33]. Для компенсации краевой неоднородности осадка возможно применение сегментированных электродов [34], эффективность данного решения требует проверки в конкретных экспериментальных условиях, в частности, определения возможности компенсации краевой неоднородности осадка за счет применения профилированного противоэлектрода.

Настоящая работа посвящена изучению особенностей электрофоретического формирования объемных компактов наночастиц YSZ, а именно исследованию кинетики роста массы, изменения сопротивления ячейки и возникающих изменений в морфологии осадка при продолжительном времени осаждения с использованием различной геометрии противоэлектрода ячейки.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Нанопорошок YSZ получен в лаборатории импульсных процессов Института электрофизики УрО РАН методом лазерного испарения с последующей конденсацией (ЛИК) при нагреве мишени излучением импульсного CO2-лазера [35]. Мишень для испарения представляла собой цилиндр диаметром 60 мм и высотой 20 мм, которая была спрессована из крупнозернистого порошка с последующим отжигом при температуре 1300°С в течение 3 ч. Согласно данным электронных микрофотографий, частицы порошка имели сферическую форму. Распределение частиц по размерам, полученное методом графического анализа (4013 частиц) микрофотографий нанопорошка, имеет логнормальный вид и описывается функцией следующего вида:

(1)
$f(d) = \frac{1}{{d\sigma \sqrt {2\pi } }}{{e}^{{ - \frac{{{{{(\ln d - \ln \mu )}}^{2}}}}{{2{{\sigma }^{2}}}}}}},$
где μ = 2.24 нм, σ = 0.52 (μ и σ – параметры логнормального распределения, ln μ – среднее значение ln d; σ – среднеквадратичное отклонение величины ln d). Среднечисловой диаметр наночастиц, вычисленный из распределения (1), составил 11 нм. Удельная поверхность YSZ была определена методом БЭТ (Sуд = 54.6 м2/г).

Для сферических частиц значение удельной поверхности позволяет рассчитать средний диаметр частиц по формуле:

(2)
${{d}_{{{\text{БЭТ}}}}} = \frac{6}{{\rho {{S}_{{{\text{уд}}}}}}},$
где Sуд – удельная поверхность порошка, ρ – плотность материала (ρYSZ = 6.1 г/см3). Средний диаметр частиц YSZ, вычисленный по формуле (2), составил 18 нм. По данным РФА, образец нанопорошка YSZ был однофазным. Так, нанопорошок содержал одну кристаллическую фазу – твердый раствор на основе кубической формы ZrO2 с параметрами решетки: а = 5.145(2) Å, ОКР = 25(2) нм.

Для получения объемных образцов (компактов) методом ЭФО необходимо приготовление устойчивых суспензий нанопорошка YSZ. Для получения суспензий YSZ использовали изопропиловый спирт (“ос.ч.”). Исходную суспензию концентрацией 50 г/л готовили по точной навеске нанопорошка и обрабатывали ультразвуком с помощью ультразвуковой ванны УЗВ-13/150-ТН в течение 125 мин. Удаление неразрушенных крупных агрегатов при ультразвуковой обработке в суспензии YSZ проводили методом центрифугирования с помощью центрифуги Hermle Z383 со скоростью 10000 об./мин в течение 3 мин. Шприцем снимали суспензию с осадка. Концентрация деагрегированной суспензии составляла 44 г/л. В результате были получены седиментационно устойчивые суспензии, для которых значение ζ-потенциала и рН составили +22 мВ и 5.0 соответственно. Положительное значение ζ-потенциала означает, что в процессе ЭФО наночастицы в суспензиях YSZ будут двигаться к отрицательно заряженному электроду (катоду), на котором будет происходить формирование компакта.

Электрофоретическое осаждение выполняли на специализированной компьютеризированной установке, обеспечивающей режимы постоянства напряжения, которая была разработана и изготовлена в ИЭФ УрО РАН. ЭФО выполняли, используя ячейку с вертикальным расположением электродов, при котором осаждение осуществляется в горизонтальном направлении. Катодом, на котором формировался объемный компакт, служил диск из алюминиевой фольги площадью 1 см2, анодом – либо плоский диск из нержавеющей стали, либо конической формы, расстояние между электродами составляло 1 см.

Изготовление объемных компактов с использованием электрофоретического осаждения наночастиц проводили в режиме постоянного напряжения циклами, постепенно увеличивая напряженность от 100 до 250 В/см по 15 мин осаждения в каждом с поддержанием одинаковой величины тока в конце каждого цикла. Общее время осаждения составляло 60 мин. Перемешивания суспензии с помощью магнитной мешалки проводили в промежутках между циклами ЭФО. В процессе цикла осаждения перемешивание суспензии не проводили, поскольку это вызывало формирование волнообразного осадка.

Электронные микрофотографии наночастиц YSZ получали с помощью просвечивающего электронного микроскопа JEOL JEM 2100. Рентгенофазовый анализ проводили на дифрактометре D8 DISCOVER в медном излучении с графитовым монохроматором на дифрагированном луче. Обработку выполняли с использованием программы TOPAS-3 с ритвельдовским алгоритмом уточнения структурных параметров. Удельную поверхность нанопорошков определяли объемным вариантом метода БЭТ по низкотемпературной равновесной сорбции паров азота из смеси с гелием на вакуумной сорбционной установке Micromeritics TriStar 3000. Электрокинетические измерения ζ-потенциала электроакустическим методом проводили на анализаторе DT-300 (Dispersion Technology). Измерение силы тока проводили с помощью цифрового мультиметра Master Professional M-890G. Все измерения для суспензий проводили в изотермических условиях на воздухе при 298 K. Численное решение уравнения для распределения электрического потенциала в ячейке при осаждении осуществляли с использованием свободного программного обеспечения Femm [36].

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Результаты ЭФО объемного образца YSZ с использованием плоского и конического электрода в режиме постоянного напряжения (напряженность электрического поля 100, 150, 200 и 250 В/см) приведены в табл. 1 и 2 соответственно. Из табл. 1 и 2 видно, что режим ступенчатого увеличения напряженности электрического поля от 100 до 250 В/см с шагом 50 В/см на каждом цикле обеспечивал поддержание величины тока приблизительно на одном уровне в конце каждого цикла, при этом сопротивление монотонно увеличивалось. Общее увеличение сопротивления ячейки по завершению процесса осаждения составило: в случае плоского противоэлектрода – в 8.1 раза, а конического – в 10.2 раза.

Таблица 1.  

Параметры осаждения объемного образца YSZ в ячейке с плоским электродом при постоянном напряжении (напряженность электрического поля 100, 150, 200 и 250 В/см)

№ цикла t, мин m, г R, МОм I, мА
0 0 0 0.813(1) 0.123(1)
1 15 0.7541(1) 2.632(1) 0.038(1)
2 30 1.1492(1) 3.750(1) 0.040(1)
3 45 1.4841(1) 5.263(1) 0.038(1)
4 60 1.6950(1) 6.579(1) 0.038(1)

Обозначения: t – время осаждения, m, R и I – масса сырого осадка, сопротивление и ток ячейки в конце цикла.

Таблица 2.  

Параметры осаждения объемного образца YSZ в ячейке с коническим электродом при постоянном напряжении (напряженность электрического поля 100, 150, 200 и 250 В/см)

№ цикла t, мин m, г R, МОм I, мА
0 0 0 0.680(1) 0.147(1)
1 15 0.9304(1) 2.381(1) 0.042(1)
2 30 1.3036(1) 3.947(1) 0.038(1)
3 45 1.5713(1) 5.714(1) 0.035(1)
4 60 1.8380(1) 6.944(1) 0.036(1)

В начале каждого цикла наблюдался кратковременный резкий рост тока, затем происходили стабилизация и выход на режим с плавным уменьшением тока к концу каждого цикла осаждения (рис. 1). Кратковременное увеличение тока можно связать с проведением перемешивания суспензии между циклами ЭФО. Проведение перемешивания суспензии было обусловлено необходимостью устранить расслоение суспензии, которое происходило к концу каждого цикла.

Рис. 1.

Изменение тока в ячейке при ЭФО объемного образца YSZ c использованием плоского (1) и конического (2) противоэлектрода.

Ступенчатое повышение напряжения по режиму, приведенному выше, компенсировало рост сопротивления ячейки, которое увеличивалось в среднем линейно с течением времени осаждения (рис. 2). Кинетика изменения тока (рис. 1) и роста сопротивления ячейки (рис. 2) при использовании плоского и конического противоэлектродов имела схожий характер, что отражает, вероятно, незначительное влияние формы противоэлектрода на усредненное распределение плотности тока в ячейке в процессе осаждения. Резкое уменьшение сопротивления в начале каждого цикла связано, как было отмечено выше при описании кинетики изменения тока, с перемешиванием суспензии.

Рис. 2.

Изменение сопротивления ячейки при ЭФО объемного образца YSZ с использованием плоского (1) и конического (2) противоэлектрода.

Кинетика увеличения массы сырого осадка с течением времени осаждения носила нелинейный характер, наблюдалось незначительное увеличение осажденной массы при применении конической формы противоэлектрода по сравнению с плоской (рис. 3). Соотношение масс сырого и сухого компактов YSZ после ЭФО с плоским и коническим противоэлектродом приведено в табл. 3. Из табл. 3 видно, что доля твердой фазы в сыром компакте практически не зависит от формы противоэлектрода, и вероятно, определяется усредненными значениями напряженности внешнего электрического поля и средней величиной плотности тока в объеме ячейки, на которую изменение формы противоэлектрода не оказало влияния. Для подтверждения данного предположения было проведено численное моделирование распределения плотности тока и напряженности внешнего электрического поля в ячейке во время ЭФО.

Рис. 3.

Масса сырого осадка YSZ в зависимости от времени осаждения при использовании плоского (1) и конического (2) противоэлектрода.

Таблица 3.  

Соотношение масс сырого (m) и сухого (m1) компактов YSZ после ЭФО с плоским и коническим противоэлектродом (q – доля твердой фазы в сыром компакте)

Противо-электрод m, г m1, г q, %
Конический 1.8380(1) 0.3257(1) 17.7
Плоский 1.6951(1) 0.2918(1) 17.2

В общем случае для электрического потенциала в объеме суспензии справедливо уравнение Нернста–Планка, в котором учитываются процессы переноса носителей заряда, связанные с миграцией во внешнем электрическом поле, диффузией под действием градиента концентрации и конвективным переносом. При проведении моделирования общее изменение физико-химических параметров процесса считаем достаточно плавным и рассматриваем промежуток времени, в котором не успевают существенно измениться концентрация носителей заряда, распределение электрического потенциала и плотности тока, таким образом, процесс считаем квазистационарным. Также предполагаем пространственно однородное распределение концентрации носителей заряда в объеме суспензии, тем самым считаем, что отсутствует их диффузионное и конвективное перераспределение в объеме. Рассматриваем процесс осаждения в начальный период, когда вклад сопротивления осадка в общее сопротивление ячейки незначителен, и основную роль играет проводимость жидкой среды.

При описанных выше допущениях для распределения электрического потенциала внешнего поля $\varphi $ справедливо уравнение Лапласа:

(3)
$\Delta \varphi = 0$
с граничными условиями постоянного потенциала на электродах и нулевой нормальной компоненты плотности тока ${{(\bar {\nabla }\varphi )}_{n}}$ на непроводящих поверхностях ячейки:

(4)
${{\varphi }_{{{\text{анод}}}}} = 100\;{\text{B}},\quad {{\varphi }_{{{\text{катод}}}}} = 0\;{\text{B}},\quad {{(\bar {\nabla }\varphi )}_{n}} = 0.$

Плотность тока  j определяется следующим образом:

(5)
$j = - \sigma \nabla \varphi ,$
где σ – проводимость суспензии, для которой принято значение 22.2 мкСм/м. Данное значение проводимости суспензии выбрано, исходя из обеспечения расчетного суммарного тока ∼40 мкА, значение которого наблюдалось экспериментально в первом цикле осаждения на ячейке с плоскими электродами после первоначального периода стабилизации и снижения тока. Проведенные измерения величины тока в ячейке с чистым изопропиловым спиртом показали, что величина тока в ячейке с плоскими электродами составляла 41 мкА при напряжении 100 В. Мы предполагаем, что в первом цикле осаждения основной вклад в сопротивление ячейки вносит сопротивление дисперсионной жидкой среды, при этом в начале процесса осаждения сопротивление осадка незначительно влияет на распределение плотности тока.

Задачу рассматриваем в двумерном приближении, геометрия расчетной области приведена на рис. 4 для плоского и конического электродов. Численное решение уравнения (3) с граничными условиями (4) осуществляли с использованием свободного программного обеспечения Femm, позволяющего решать стационарные задачи распределения электрических и магнитных полей методом конечных элементов.

Рис. 4.

Геометрия расчетной области ячеек с плоским (слева) и коническим электродами (справа); 1 – катод (–), 2 – анод (+), 3 – изолятор, 4 – суспензия.

Распределения плотности тока в ячейке с плоским и коническим электродами при постоянном напряжении 100 В и морфология полученного ЭФО осадка приведены на рис. 5. В результате моделирования для суммарного тока в ячейке с коническим противоэлектродом получено значение 48.1 мкА, что указывает на некоторое снижение сопротивления ячейки. Расчетное значение тока в ячейке с коническим электродом превышает значение тока для ячейки с плоским электродом на 20%. Фактически, в ячейке с коническим электродом также было получено некоторое (на ∼10.5%) увеличение тока по сравнению со значением тока в ячейке с плоским электродом, тем самым, получено качественное соответствие расчетных и экспериментальных результатов. Можно отметить, что в случае применения конического электрода произошло увеличение массы сырого и сухого компакта на 8–10% по сравнению с конструкцией с плоскими электродами (табл. 3), что согласуется с соответствующими значениями среднего тока в ячейках разной геометрии (табл. 1 и 2).

Рис. 5.

Распределения плотности тока в ячейке с плоским (слева) и коническим (в центре) электродами при постоянном напряжении 100 В и морфология осадка в ячейке после ЭФО (справа).

Полученные расчетные распределения локальной плотности тока (рис. 5) показали следующее: 1) в ячейке с плоскими электродами плотность тока в центре катода – 0.216 А/м2, плотность тока на периферии катода – 0.270 А/м2; 2) в ячейке с коническим противоэлектродом плотность тока в центре катода – 0.278 А/м2, плотность тока на периферии катода – 0.304 А/м2. В ячейке с плоскими электродами плотность тока на периферии катода превышает значение в центре катода в 1.25 раза, в то время как в ячейке с коническим противоэлектродом имеется превышение в 1.09 раза плотности тока на периферии катода относительно значения в центре. Таким образом, применение профилированного конического противоэлектрода вместо плоского позволило несколько снизить неравномерное распределение локальной плотности тока, но существенного влияния на среднее значение плотности тока в объеме суспензии не оказало.

Морфология осадка после проведения ЭФО (рис. 5) характеризовалась как краевым увеличением толщины, так и значительной локальной неоднородностью, что может указывать на определенную неустойчивость процесса осаждения и формирования осадка вследствие возможного искажения локального распределения напряженности электрического поля образовавшимися неоднородностями покрытия [37, 38]. Определенное влияние также может оказывать конвективный перенос и диффузионное перераспределение концентрации частиц в суспензии.

Согласно данным, приведенным в табл. 3, доля твердой фазы в сыром компакте составила ∼17%, что указывает на существенный вклад в общую массу сырого компакта сольватных слоев жидкой среды вокруг частиц. Необходимо отметить, что существенного влияния геометрии ячейки на долю твердой фазы в сыром компакте не было обнаружено, что указывает на определяющую роль усредненных значений плотности тока в объеме ячейки. Низкая проводимость суспензии (22.2 мкСм/м) обусловливает незначительное влияние формы противоэлектродов на усредненные значения тока в объеме суспензии при применении используемой ячейки, и, возможно, что при изменении проводимости суспензии влияние геометрии ячейки на кинетику тока и плотность осадка будет более выраженным.

Рассмотренная теоретическая модель качественно описывает влияние геометрии противоэлектрода на распределение электрического потенциала и плотности тока в объеме суспензии, однако, на полученную морфологию и форму поверхности, плотность осадка, возможно, оказывают влияние локальные процессы коагуляции частиц вблизи электрода [39] и сопряженные процессы ионного переноса и электрохимических реакций на электродах [40]. Полученные результаты указывают на необходимость поиска оптимальных решений по конструкции ячейки и условиям осаждения. Представляется важным развитие методов физико-химического моделирования, что позволит целенаправленно управлять параметрами получаемых структур в процессе ЭФО и расширить область применения данной технологии при формировании функциональной и конструкционной керамики.

Таким образом, методом ЛИК получен нанопорошок диоксида циркония, стабилизированного оксидом иттрия (YSZ), и на его основе приготовлена устойчивая суспензия в изопропиловом спирте, пригодная для проведения ЭФО. Электрофоретическое осаждение, проведенное в режиме ступенчатого увеличения напряженности электрического поля от 100 до 250 В/см с шагом 50 В/см на каждом цикле, обеспечило поддержание величины тока приблизительно на одном уровне в конце каждого цикла: в среднем ∼38–40 мкА для плоского и 35–42 мкА для конического электродов. Показано, что форма противоэлектрода не оказала существенного влияния как на кинетику изменения тока и роста сопротивления ячейки, так и на долю твердой фазы в сыром компакте. Выявлено увеличение массы сырого и сухого компакта на 8–10% при более высоком значении тока (на 10.5%) в случае конической формы противоэлектрода по сравнению с плоской. В результате проведения численного моделирования установлено, что расчетное значение тока в ячейке с коническим электродом превышает значение тока для ячейки с плоским электродом на 20%. Согласованность расчетных и экспериментально полученных результатов качественно подтверждена. Показано, что применение профилированного конического противоэлектрода вместо плоского несколько снижает неравномерное распределение локальной плотности тока вблизи края электрода, но существенного влияния на среднее значение плотности тока в объеме суспензии не оказывает.

Автор выражает благодарность О.М. Саматову за помощь в проведении работ по получению нанопорошка YSZ. Работа выполнена с использованием оборудования ЦКП ИЭФ УрО РАН.

Список литературы

  1. Kelly J.R., Denry I. // Dental Materials. 2008. V. 24. P. 289. https://doi.org/10.1016/j.dental.2007.05.005

  2. Basu B., Lee J., Kim D. // J. Am. Ceram. Soc. 2004. V. 87. № 9. P. 1771. https://doi.org/10.1111/j.1551-2916.2004.01771.x

  3. Hirvonen A., Nowak R., Yamamoto Y. // J. Eur. Ceram. Soc. 2006. V. 26. № 8. P. 1497. https://doi.org/10.1016/j.jeurceramsoc.2005.03.232

  4. El-Ghany O.S.A., Sherief A.H. // Future Dental Journal. 2016. V. 2. P. 55. https://doi.org/10.1016/j.fdj.2016.10.002

  5. Huo W.-L., Zhang X.-Y., Chen Y.-G. et al. // J. Am. Ceram. Soc. 2016. V. 99. № 11. P. 3512. https://doi.org/10.1111/jace.14555

  6. Moritz K., Aneziris C.G. // Key Engin. Mater. 2015. V. 654. P. 101. https://doi.org/10.4028/www.scientific.net/KEM.654.101

  7. Hannink R.H.J., Kelly P.M., Muddle B.C. // J. Am. Ceram. Soc. 2000. V. 83. № 3. P. 461. https://doi.org/10.1111/j.1151-2916.2000.tb01221.x

  8. Li J., Peng J., Guo S. et al. // Ceram. Int. 2012. V. 38. P. 2743. https://doi.org/10.1016/j.ceramint.2011.11.043

  9. Borik M.A., Borichevskij V.R., Bublik V.T. et al. // Modern Electronic Materials. 2017. V. 3. P. 142. https://doi.org/10.1016/j.moem.2017.11.004

  10. Śnieżek E., Szczerba J., Stoch P. et al. // Materials and Design. 2016. V. 99. P. 412. https://doi.org/10.1016/j.matdes.2016.03.106

  11. Чусовитина Т.В. Керамические материалы из диоксида циркония. Екатеринбург: Наука, 1994. 90 с.

  12. Cebollero J.A., Lahoz R., Laguna-Bercero M.A. et al. // ECS Trans. 2015. V. 68. № 1. P. 2129. https://doi.org/10.1149/06801.2129ecst

  13. Ruiz-Morales J.C., Marrero-López D., Peňa-Martínez J. et al. // J. Power Sources. 2010. V. 195. P. 516. https://doi.org/10.1016/j.jpowsour.2009.08.017

  14. Das D., Bagchi B., Basu R.N. // J. Alloys Compd. 2017. V. 693. P. 1220. https://doi.org/10.1016/j.jallcom.2016.10.088

  15. Chauoon S., Meepho M., Chuankrerkkul N. et al. // Thin Solid Films. 2018. V. 660. P. 741. https://doi.org/10.1016/j.tsf.2018.03.082

  16. Maca K., Hadraba H., Cihlar J. // Ceram. Int. 2004. V. 30. № 6. P. 843. https://doi.org/10.1016/S0272-8842(03)00209-8

  17. Sarkar P., Huang X., Nicholson P.S. // J. Am. Ceram. Soc. 1993. V. 76. № 4. P. 1055. https://doi.org/10.1111/j.1151-2916.1993.tb05335.x

  18. Sarkar P., Huang X., Nicholson P.S. // J. Am. Ceram. Soc. 1992. V. 75. № 10. P. 2907. https://doi.org/10.1111/j.1151-2916.1992.tb05531.x

  19. Хокинг М., Васантасри В., Сидки П. Металлические и керамические покрытия: Получение, свойства и применение. М.: Мир, 2000. 518 с.

  20. Cheng Z., Yang J., Shao F. et al. // Coatings. 2019. V. 9. P. 464. https://doi.org/10.3390/coatings9080464

  21. Chang H., Yan J., Chen H. et al. // Ceram. Int. 2019. V. 45. P. 9866. https://doi.org/10.1016/j.ceramint.2019.02.026

  22. Иванов В.В., Хрустов В.Р., Паранин С.Н. и др. // Физика и химия стекла. 2005. Т. 31. № 4. С. 625.

  23. Ivanov V., Paranin S.N., Khrustov V.R. // The Physics of Metals and Metallography. 2002. V. 94. № 1. P. S98.

  24. Besra L, Liu M. // Progr. Mater. Sci. 2007. V. 52. P. 1–61. https://doi.org/10.1016/j.pmatsci.2006.07

  25. Aznam I., Mah J.C.W., Muchtar A. et al. // Zhejiang Univ.-Sci. A (Appl. Phys. Eng.). 2018. V. 19. № 11. P. 811. https://doi.org/10.1631/jzus.A1700604

  26. Калинина Е.Г., Пикалова Е.Ю. // Russ. Chem. Rev. 2019. V. 88. № 12. P. 1179. https://doi.org/10.1070/RCR4889

  27. Ivanov M., Kotov Yu., Lisenkov V. et al. // Adv. Sci. and Techn. 2006. V. 45. P. 291. https://doi.org/10.4028/www.scientific.net/AST.45.291

  28. Kalinina E.G., Pikalova E.Y., Menshikova A.V. et al. // Solid State Ionics. 2016. V. 288. P. 110. https://doi.org/10.1016/j.ssi.2015.12.008

  29. Калинина Е.Г., Саматов О.М., Сафронов А.П. // Неорган. материалы. 2016. Т. 52. № 8. С. 922. https://doi.org/10.7868/S0002337X16080091

  30. Kalinina E.G., Efimov A.A., Safronov A.P. // Thin Solid Films. 2016. V. 612. P. 66–71. https://doi.org/10.1016/j.tsf.2016.05.039

  31. Калинина Е.Г., Ефимов А.А., Сафронов А.П. // Неорган. материалы. 2016. Т. 52. № 12. С. 1379. https://doi.org/10.7868/S0002337X16110051

  32. Ferrari B., Moreno R., Cuesta J.A. // Key Engin. Mater. 2006. V. 314. P. 175. DOI: 10.4028/www.scientific.net/KEM.314.175.

  33. Pascall A.J., Sullivan K.T., Kuntz J.D. // J. Phys. Chem. B. 2013. V. 117. № 6. P. 1702. https://doi.org/10.1021/jp306447n

  34. Keller F., Nirschl H., Dörfler W. et al. // J. Eur. Ceram. Soc. 2015. V. 35. № 9. P. 2619. https://doi.org/10.1016/j.jeurceramsoc.2015.02.031

  35. Котов Ю.А., Осипов В.В., Иванов М.Г. и др. // Журн. техн. физики. 2002. Т. 72. № 11. С. 76.

  36. Finite Element Method Magnetics: http://www.femm.info/wiki/HomePage (дата обращения: 17.11.2019).

  37. Grillon F., Fayeulle D., Jeandin M. // J. Mater. Sci. Lett. 1992. V. 11. № 5. P. 272.

  38. Ferrari B., Moreno R. // J. Eur. Ceram. Soc. 2010. V. 30. № 5. P. 1069. https://doi.org/10.1016/j.jeurceramsoc.2009.08.022

  39. Koelmans H., Overbeek J.T.G. // Discuss. Faradey Soc. 1954. V. 18. P. 53–63. https://doi.org/10.1039/df9541800052

  40. De D., Nicholson P.S. // J. Am. Ceram. Soc. 1999. V. 82. № 11. P. 3031–3036. https://doi.org/10.1111/j.1151-2916.1999.tb02198.x

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Журнал физической химии

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал