Генетика, 2019, T. 55, № 9, стр. 1071-1082

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Материалом для исследования послужили данные демографической статистики Территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Санкт-Петербургу [12] (далее – Петростат), материалы Всероссийских переписей населения 2002 и 2010 гг. [13, 14] (далее – перепись 2002 г. и перепись 2010 г.) и данные анкетирования жителей Санкт-Петербурга (N = 1037), проведенного в 2012 г. Высшей школой экономики в сотрудничестве с ИОГен РАН в рамках проекта “Всемирное исследование ценностей” [15].

Анкеты содержат подробные генеалогические и демографические данные (национальность, место и дата рождения самого анкетируемого и его предков в трех предшествующих поколениях). От всех анкетированных было получено информированное согласие на использование данных в анонимном генетико-демографическом исследовании.

Были рассчитаны следующие параметры популяционной структуры Санкт-Петербурга:

N_e – эффективно-репродуктивный размер популяции; рассчитан на основе данных ежегодной демографической статистики Петростата о половозрастной структуре популяции;

m – коэффициент миграции; предполагалось рассчитать тремя методами [2, 16, 17]: 1) по данным переписей населения 2002 и 2010 гг. [13, 14] как доля родившихся не в Петербурге из числа всех проживающих в Петербурге; 2) по данным анкет как доля приезжих (родившихся не в Петербурге) среди всех анкетируемых жителей Петербурга и 3) по данным миграционной статистики Петростата как число прибывших в мегаполис за определенный год, умноженное на 25 (длина поколения в годах) и деленное на среднегодовую численность населения мегаполиса за рассматриваемый период;

R – миграционное расстояние, или радиус миграции (расстояние в км от Санкт-Петербурга до места рождения мигранта); рассчитано с использованием специальной программы [18], показывающей расстояния между городами по автодорогам. Для расчета по данным анкетирования использовали указанную в анкете информацию о месте рождения. В случае отсутствия конкретного населенного пункта (село, поселок, деревня) в базе данных программы расстояние до Петербурга рассчитывали от ближайшего районного или областного центра. Рассчитаны отдельно для мужчин и женщин средневзвешенное расстояние мест рождения мигрантов до мегаполиса, его статистическая ошибка (s.e.) и стандартное отклонение (σ).

Для расчета среднего миграционного расстояния по данным Всероссийских переписей населения 2002 и 2010 гг. использованы оценки расстояний между Санкт-Петербургом и административными центрами Федеральных округов РФ или столицами стран “ближнего зарубежья”.

Этнический состав населения приведен по данным Всероссийских переписей населения 2002 и 2010 гг. [13, 14]; этническая принадлежность анкетируемых лиц приводится на основе их самоидентификации.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Половозрастной состав и оценка N_e

Анализ половозрастного состава населения Петербурга (табл. 1) демонстрирует несовпадение с традиционной моделью половозрастной пирамиды: максимальная численность приходится не на детские возрасты, а на возрастную когорту 30–34 года (годы рождения 1984–1988). Соотношение полов (отношение численности мужчин к численности женщин) во всей популяции составляет 0.8267. Мужчины численно преобладают в младших возрастных когортах до 20-летнего возраста и в когорте 25–29-летних, а дальше нарастает численное преобладание женщин. Однако в репродуктивной части популяции (выделена в табл. 1) мужчин больше, чем женщин, в связи с тем, что репродуктивный период длиннее для мужского пола. Вся репродуктивная часть – 2 942 678 чел., мужчины – 1 604 884 чел., женщины – 1 337 794 чел. Величина N_e, рассчитанная с учетом неравного соотношения полов в репродуктивной части, составляет 2 918 436 чел.

Таблица 1.  

Половозрастной состав населения Санкт-Петербурга на 1 января 2018 г. по данным Петростата [12]

Возрастные группы, лет	Мужчины и женщины (число чел.)	Мужчины (число чел.)	Женщины (число чел.)
0–4	333 742	171 801	161 941
5–9	251 973	129 597	122 376
10–14	198 940	101 754	97 186
15–19	206 947	103 679	103 268
20–24	256 319	124 785	131 534
25–29	467 786	236 451	231 335
30–34	514 559	252 815	261 744
35–39	442 633	217 301	225 332
40–44	383 491	185 180	198 311
45–49	355 740	169 470	186 270
50–54	335 837	152 611	183 226
55–59	384 887	162 592	222 295
60–64	344 775	133 676	211 099
65–69	292 501	105 994	186 507
70 и старше	581 805	174 369	407 436
Все население	5 351 935	2 422 075	2 929 860

Примечание. Серым фоном выделена репродуктивная часть популяции.

Средний возраст населения Петербурга на 1 января 2018 г. составил 41.28 лет; 38.20 у мужчин и 43.83 у женщин [12].

Гендерные особенности миграционных потоков обусловливают значительные различия половозрастного состава городских жителей различных национальностей. Так, по данным переписи 2010 г. на 100 женщин у русских приходится 76 мужчин, у татар – 77, у белорусов – 91, у украинцев – 97, у евреев – 104, у армян – 131, у азербайджанцев – 167, у узбеков – 288. Самые “молодые” этнические группы в Петербурге – азербайджанцы (31.2 лет; 32.9 у мужчин и 28.4 у женщин), узбеки (средний возраст 31.9 лет; 31.5 у мужчин и 32.9 у женщин) и армяне (37.7 лет; 37.5 и 37.8 соответственно). Самая “старая” этническая группа города – евреи (средний возраст 59.3 лет; 58.0 у мужчин и 60.7 у женщин). Промежуточные значения – у украинцев (соответственно 50.9; 49.5 и 52.3 лет), белорусов (52.0; 48.9 и 54.8) и татар (45.3; 41.7 и 48.0). Средний возраст русских в Петербурге составляет 41.3 года (37.8 у мужчин и 44.1 у женщин) [14].

Анализ распределения анкетируемых петербуржцев по годам рождения показывает, что как мужчины, так и женщины в среднем 1960–1970-х гг. рождения с большим размахом изменчивости, почти в 70 лет (табл. 2, рис. 2). Средние возрастные характеристики анкетируемых лиц соответствуют когортам 45–50-летних в табл. 1, однако на момент проведения анкетирования возраст опрашиваемых был меньше. Отцы и матери анкетируемых в среднем 1940-х гг. рождения, дедушки и бабушки – 1920-х гг. рождения. Тот факт, что значение N в табл. 2 (число заполненных пунктов анкеты о возрасте) для матерей и бабушек больше, чем для отцов и дедушек, свидетельствует о том, что жители мегаполиса лучше знают своих предков по материнской линии.

Таблица 2.  

Параметры возрастных распределений анкетированных лиц и их предков и коэффициенты миграции в трех поколениях

Поколение	N	Год рождения				m
		$\bar {x}$ ± s.e.	min	max	σ
Мужчины	462	1971.71 ± 0.67	1931	1994	14.33	0.351
Женщины	575	1969.62 ± 0.62	1925	1994	14.86	0.359
Отцы	463	1941.50 ± 0.77	1888	1975	16.50	0.404
Матери	515	1944.01 ± 0.71	1888	1976	16.05	0.370
Дедушки	395	1921.06 ± 0.75	1880	1963	14.96	0.317
Бабушки	477	1921.28 ± 0.68	1876	1956	14.87	0.339

Примечание. N – число известных дат рождения; $\bar {x}$ ± s.e. – средний год рождения и его статистическая ошибка; σ – стандартное отклонение; m – коэффициент миграции.

Рис. 2.

Возрастные распределения анкетируемых жителей Санкт-Петербурга.

Важность учета возрастных характеристик выборок в популяционных исследованиях была отмечена ранее [19].

Генетические параметры миграции по данным миграционной статистики Росстата

Данные Росстата о миграционных потоках в Санкт-Петербург представлены в табл. 6. Число мигрантов, прибывших в Петербург за последние пять лет, колеблется от 233 до 265 тыс. человек. Расчет коэффициента миграции по этим данным (по третьему способу) оказался невозможным, поскольку ожидаемое число прибывших за 25 лет превышает современную численность населения города. В 2017 г. доля прибывших в Петербург из России составила 87%; на втором месте – Киргизия (почти 4%), на третьем – Украина (менее 2%), на четвертом – Беларусь (1.5%), на пятом – Казахстан (1.25%), на шестом – Армения (1%) (табл. 6). В целом доля международных мигрантов среди всех прибывших в Петербург составляет 13%. (Для сравнения – по данным Росстата в Москве доля международных мигрантов составляет 11%, в Новосибирске – 37%) [19].

Таблица 6.  

Распределение мигрантов, прибывших в Санкт-Петербург в 2009–2017 гг., по странам выбытия (рассчитано по данным Росстата)

Странa выбытия	Годы
	2009		2010		2011		2012		2013		2014		2015		2016		2017
	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%
Россия	51 154	89.24	62 464	93.05	116 897	89.7	160 815	82.68	195 393	75.84	193 730	73.95	205 275	86.58	210 272	90.38	229 561	86.7
Киргизия	226	0.39	279	0.42	992	0.76	1282	0.66	2348	0.91	2491	0.95	1870	0.79	1630	0.7	10 140	3.83
Украина	1456	2.54	835	1.24	1714	1.32	2777	1.43	3918	1.52	6506	2.48	5506	2.32	4728	2.03	4969	1.88
Беларусь	392	0.68	365	0.54	775	0.59	3495	1.8	3829	1.49	4246	1.62	3347	1.41	2142	0.92	3841	1.45
Казахстан	658	1.15	642	0.96	1000	0.77	1963	1.01	2878	1.12	3149	1.2	3189	1.35	2653	1.14	3318	1.25
Армения	506	0.88	304	0.45	490	0.38	658	0.34	884	0.34	973	0.37	1076	0.45	771	0.33	2797	1.06
Молдова	812	1.42	589	0.88	1503	1.15	2356	1.21	3312	1.29	4080	1.56	2795	1.18	2511	1.08	2559	0.97
Таджикистан	240	0.42	182	0.27	800	0.61	3192	1.64	9034	3.51	9585	3.66	2200	0.93	1359	0.58	1498	0.57
Узбекистан	555	0.97	331	0.49	2877	2.21	10 992	5.65	27 867	10.82	28 355	10.82	4435	1.87	1472	0.63	1474	0.56
Азербайджан	527	0.92	353	0.53	615	0.47	981	0.5	1525	0.59	1572	0.6	1135	0.48	901	0.39	1048	0.4
Туркмения	59	0.1	72	0.11	343	0.26	753	0.39	902	0.35	1163	0.44	776	0.33	589	0.25	542	0.2
Грузия	165	0.29	97	0.14	199	0.15	265	0.14	326	0.13	350	0.13	384	0.16	311	0.13	341	0.13
Эстония	95	0.17	101	0.15	279	0.21	330	0.17	368	0.14	342	0.13	374	0.16	329	0.14	296	0.11
Латвия	54	0.09	58	0.09	140	0.11	202	0.1	223	0.09	333	0.13	307	0.13	232	0.1	236	0.09
Германия	117	0.2	129	0.19	288	0.22	290	0.15	335	0.13	317	0.12	297	0.13	265	0.11	225	0.08
США	33	0.06	37	0.06	36	0.03	111	0.06	109	0.04	86	0.03	80	0.03	79	0.03	93	0.04
Литва	20	0.03	24	0.04	76	0.06	106	0.05	151	0.06	124	0.05	108	0.05	101	0.04	86	0.03
Израиль	53	0.09	59	0.09	138	0.11	132	0.07	124	0.05	141	0.05	116	0.05	84	0.04	82	0.03
Другие	199	0.35	206	0.31	1159	0.89	3811	1.96	4110	1.60	4429	1.69	3814	1.61	2234	0.96	1674	0.63
Всего	57 321	100	67 127	100	130 321	100	194 511	100	257 636	100	261 972	100	237 084	100	232 663	100	264 780	100

Примечание. N – число человек, прибывших в Санкт-Петербург из каждой страны; в процентах дана доля мигрантов из каждой страны в общем потоке мигрантов.

Динамика состава международных мигрантов в Петербург, представленная на рис. 3, не свидетельствует о стабильности вклада мигрантов из отдельных стран по годам. Доля мигрантов из Узбекистана в 2013 и 2014 гг. поднималась до 10 и более процентов, а в 2017 г. опустилась до 0.6%. В эти же годы возрастала, но менее значительно, доля мигрантов из Таджикистана. Доля мигрантов из Киргизии резко возросла в 2017 г. Доля мигрантов из Украины была максимальной в 2009 г., затем упала в 2 раза и вновь возросла в 2014 г. Доля приезжих из России была минимальной (74–76%) в 2013 и 2014 гг. (табл. 6).

Рис. 3.

Динамика состава международных мигрантов в Санкт-Петербург по странам выбытия в 2009–2017 гг. (рассчитано по данным Росстата). На графике представлены только страны, поставляющие наибольшее число мигрантов.

К сожалению, данные о странах исхода не позволяют оценить этнический состав мигрантов, поскольку нет соответствия между названием страны и доминирующей по численности группы мигрантов из нее; этнический состав мигрантов из каждой страны гетерогенен. Напомним, что этническая компонента в миграционной статистике исчезла, начиная с 2008 г. Последние данные об этническом составе мигрантов в Санкт-Петербург, относящиеся к 2007 г., неполноценны, поскольку не указана “национальность” у 31% респондентов. Согласно этим данным, русские составляют в потоке мигрантов 60% от всех мигрантов и 87% от “указавших”; далее в порядке убывания доли следуют украинцы, армяне, татары, азербайджанцы, белорусы, дагестанцы, молдаване, корейцы, грузины, осетины, чуваши, немцы [12]. Сравнение этих данных с данными табл. 6 подтверждает сказанное о несоответствии данных о странах выбытия и данных об этническом составе мигрантов.

ОБСУЖДЕНИЕ

Современный этнический состав и генетическая структура популяции Петербурга обусловлены историей формирования городского населения и областью миграционного притяжения города, изменяющейся в процессе его роста и развития.

Известно, что первыми петербуржцами стали обитатели местных русских и финских деревень, солдаты и матросы, а также люди, насильственно переселенные в новую столицу из других регионов страны [3, 21]. В XVIII в. этнический состав населения Петербурга сводился в основном к двум компонентам – русские и иностранцы. С начала XIX в. стал расти вклад этнических групп многонациональной Российской Империи. Выросла мозаичность нерусской части населения – в 1869 г. в ней преобладал немецкий и финский контингент, и было четыре группы, составляющие во всем населении более 1%: немцы, финны со шведами, поляки с литовцами и евреи. К 1910 г. таких групп стало семь – добавились белорусы, эстонцы, литовцы, и стал преобладать славянский компонент [22]. Во второй половине XIX в. и в начале XX в. русские составляли те же 82–83%, что и сейчас, однако спектр “этнических меньшинств” был другим: в 1881 г. второе место по численности занимали немцы (5.7%), третье – поляки (2.5%), четвертое – финны (2.3%), пятое – евреи (2.0%) [22].

Таким образом, национальный состав населения дореволюционного Петербурга определяли два обстоятельства – многонациональный состав населения Российской Империи и этническая пестрота непосредственного окружения новой столицы, обусловленная ее расположением не в центре расселения русских, а вблизи этнических границ.

По данным переписи населения Российской Империи 1897 г. доля “неместных уроженцев” (других уездов, губерний и государств) в составе населения Санкт-Петербурга составляла 68.7% [цит. по 22], что соответствует коэффициенту миграции m = 0.687, – это значение значительно больше, чем сейчас. Наибольшее число мигрантов были выходцами из северо-западных губерний – Петербургской, Псковской, Новгородской, Витебской, а также из верхневолжских губерний – Тверской, Ярославской, Костромской [22], входящих по современному административно-территориальному делению в ЦАО.

Полученные в настоящей статье данные дают представление об источниках формирования генофонда населения Санкт-Петербурга на современном этапе и позволяют сделать сравнения с данными по другим мегаполисам, исследованным нами ранее при помощи сопоставимых методов анкетирования и анализа демографической статистики.

В настоящее время более трети жителей Петербурга – “неместные уроженцы”: коэффициент миграции по разным оценкам составляет от 0.36 до 0.44, что больше, чем в Новосибирске (0.30), меньше, чем в Москве (0.48) и Харькове (0.55), и примерно столько же в Минске (0.40) [1, 2, 19]. В то же время Санкт-Петербург обладает наибольшей, по сравнению с другими изученными нами мегаполисами, областью миграционного притяжения: средний радиус миграции составляет в Минске – 564 км, в Москве – 774 км, в Новосибирске – 893 км, в Харькове – 921 км [1, 2, 19], а в Санкт-Петербурге – 1746 км. Генофонд населения Санкт-Петербурга на 3/4 формируется за счет населения СЗФО, население Москвы на те же 3/4 – за счет населения ЦФО, а население Новосибирска – за счет населения СФО [19]. Эти расчеты показывают, что каждый изученный мегаполис имеет свою область миграционного притяжения, а это обусловливает различия в этническом составе и соответственно в структуре генофонда населения мегаполисов. Таким образом, даже для таких взаимосвязанных мегаполисов как Санкт-Петербург и Москва целесообразно создавать отдельные базы генетических данных для целей профилактической медицины и криминалистики.

Гендерные различия миграционных потоков в Петербурге проявляются в большем коэффициенте, но меньшем радиусе миграции у женщин, по сравнению с мужчинами, а также в неравном соотношении полов в разных этнических группах (численное преобладание женщин у русских, украинцев, белорусов, татар и, напротив, – численное преобладание мужчин среди представителей “молодых” этнических диаспор – армян, азербайджанцев, узбеков). Эти особенности необходимо учитывать при формировании баз данных по однородительским маркерам.

Для прогноза динамики генофонда населения мегаполиса под воздействием миграционных процессов самыми важными были бы данные об этническом составе мигрантов. Это объясняется тем, что этнические группы являются теми единицами популяционной иерархии, по которым накоплен большой массив данных по генетическим маркерам, в том числе по маркерам ДНК-идентификации [23]. Однако отсутствие, начиная с 2000-х гг., надежной статистики по этническому составу мигрантов лишает нас такой возможности.

Казалось бы, можно просто перейти от списка стран-доноров мигрантов к списку этнических групп, считая, что мигранты из каждой страны представляют “титульную” национальность. Однако русские являются доминирующей по численности этнической группой мигрантов, прибывающих в Петербург не только из России, но и из Узбекистана, Казахстана, Туркмении, США. Из Казахстана в Санкт-Петербург, Москву и другие мегаполисы РФ прибывают не только и не столько казахи, но и русские, украинцы, татары, немцы. Из стран Балтии в РФ прибывают в основном русские, а не коренные жители этих республик. И так для каждой из стран, за исключением почти моноэтничной Армении, из которой прибывают в РФ преимущественно армяне. На сегодняшний день приходится прибегать к экспертным оценкам или разрабатывать косвенные методы оценки вероятного этнического состава мигрантов в мегаполис на основе данных о странах исхода мигрантов.

На основе представленных данных о миграционных потоках в Петербург можно ожидать, что следующая перепись населения РФ продемонстрирует сдвиг в этническом составе населения Петербурга в сторону увеличения представительства народов Средней Азии.

Выявленные особенности миграционных потоков Санкт-Петербурга необходимо учитывать при формировании баз данных для целей ДНК-идентификации по маркерам мтДНК и NRY Y‑хромосомы, а также аутосомным STR-маркерам. Очевидно, что базы данных для мегаполиса должны регулярно обновляться с учетом динамики генофонда популяции под воздействием миграции.

Авторы благодарят коллег, проводивших анкетирование жителей Санкт-Петербурга, и самих петербуржцев, принявших участие в анкетировании, за ценное сотрудничество.

Исследование проведено в рамках реализации Мероприятия 10 Научно-технической программы Союзного государства “Разработка инновационных геногеографических и геномных технологий идентификации личности и индивидуальных особенностей человека на основе изучения генофондов регионов Союзного государства” (“ДНК-идентификация”).

Все процедуры, выполненные в исследовании с участием людей, соответствуют этическим стандартам институционального и/или национального комитета по исследовательской этике и Хельсинкской декларации 1964 г. и ее последующим изменениям или сопоставимым нормам этики.

Исследование одобрено Этическим комитетом ИОГен РАН. От каждого из включенных в исследование участников было получено информированное добровольное согласие. Демографические данные, полученные в результате анкетирования, и результаты исследования представлены и хранятся в анонимной (обезличенной) форме.

Авторы заявляют, что у них нет конфликта интересов.