1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Геомагнетизм и аэрономия
  4. T. 59, № 3, 2019

Геомагнетизм и аэрономия, 2019, T. 59, № 3, стр. 316-324

Необычные геомагнитные пульсации Рс1 в сентябре 2017 года

Ф. З. Фейгин 1, *, Н. Г. Клейменова 1, Ю. Г. Хабазин 1, Л. М. Малышева 1

1 Институт физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН (ИФЗ РАН)
г. Москва, Россия

* E-mail: feygin@ifz.ru

Поступила в редакцию 13.01.2019
После доработки 14.01.2019
Принята к публикации 24.01.2019

Полный текст (PDF)

Аннотация

Представлены результаты анализа необычного события в частотном диапазоне геомагнитных пульсаций Pc1, обнаруженного в конце 24-го цикла солнечной активности. Это событие зарегистрировано 11 сентября 2017 года на поздней фазе восстановления сильной магнитной бури, которая произошла 07‒08 сентября 2017. Динамический спектр пульсаций представлял собой каскад коротких “скачущих” серий “жемчужин” с уменьшающейся центральной частотой. На земной поверхности Рс1 пульсации наблюдались в раннем утреннем секторе с подобными сложными динамическими спектрами одновременно в большом интервале широт, от средних до авроральных. На скандинавском профиле индукционных магнитометров наибольшая амплитуда Рс1 пульсаций отмечалась на самой низкоширотной обсерватории профиля в NUR (L = 3.3). Представлены аналитические выражения, позволяющие объяснять изменения центральной частоты и ширины спектра Рс1 пульсаций. Показано, что понижение центральной частоты спектра Рс1 пульсаций от 2.5 Гц до 1.1 Гц может быть результатом перемещения плазмопаузы от L ~ 3.3 до L ~ 4.2. Предложена интерпретация, основанная на нелинейном процессе распада ЭМИЦ волны на ЭМИЦ волну меньшей частоты и ионный звук.

1. ВВЕДЕНИЕ

Одной из важных проблем физики магнитосферной плазмы является изучение взаимодействия протонов кольцевого тока, или внешнего радиационного пояса Земли с альвеновскими волнами, которые наблюдаются также в форме Рс1 геомагнитных пульсаций. Геомагнитные пульсации Рс1 (“жемчужины”) представляют собой наиболее яркий тип электромагнитных ионно-циклотронных (ЭМИЦ) волн в полосе частот 0.5–2.0 Гц. Серии пульсаций Рс1 (“жемчужины”) представляют собой набор волновых пакетов альвеновских волн, распространяющихся вдоль силовой линии между сопряженными точками [Gendrin and Troitskaya, 1965; Троицкая, Гульельми, 1969; Фейгин и Якименко, 1969].

Результаты исследований этих пульсаций представлены в ряде обзоров, например, [Gulielmi and Pokhotelov, 1994; Kangas et al., 1998; Demekhov, 2007]. Статистические результаты анализа морфологических характеристик геомагнитных пульсаций Рс1 по многолетним данным наблюдений на спутниках (THEMIS, CHAMP, Cluster) приведены в нескольких недавних работах, например, [Min et al., 2012; Park et al., 2013; Lin et al., 2014].

Известно, что возбуждение Рс1 пульсаций во внутренней магнитосфере обусловлено гирорезонансным взаимодействием ЭМИЦ волн с энергичными протонами. В результате резонансного взаимодействия Рс1 колебаний с анизотропными протонами происходит изотропизация частиц и их высыпание в ионосферу. Подтверждение этой идеи нашло отражение в работах [Yahnina et al., 2000; Yahnin et al., 2007], где по наблюдениям на спутниках IMAGE, NOAA был обнаружен новый тип протонных сияний (proton spots), связанных с протонными высыпаниями в области плазмопаузы. Авторы показали хорошее согласие между появлением/исчезновением высыпания частиц (proton spots) и началом/концом серий Рс1. Таким образом, было установлено, что proton spots являются отражением физических процессов в экваториальной области магнитосферы Земли (взаимодействие волн и частиц в результате развития циклотронной неустойчивости), приводящих к интенсивному рассеянию энергичных протонов в конус потерь.

Важную роль в генерации и распространении Рс1 играет плазмопауза [Троицкая, Гульельми, 1969; Гульельми, 1979; Mazur and Potapov, 1983; Dmitrienko and Mazur, 1985], так как в области плазмопаузы существуют наиболее благоприятные условия для усиления ионно-циклотронных волн и их распространения вдоль силовых линий. Это подтверждено экспериментально, например, по данным спутниковых наблюдений [Park et al., 2013], где показано, что максимум появления Рс1, наблюдается на геомагнитных широтах 55°–60°, т.е. на широтах типичного расположения плазмопаузы.

Было установлено [Фейгин и др., 2015], что ширина динамического спектра Рс1 пульсаций контролируется уровнем геомагнитной активности. Так, в магнитоспокойных условиях при Кр < 2), как правило, наблюдались низкочастотные Рс1 пульсации с центральной частотой порядка 0.5‒0.7 Гц в узкой частотной полосе ~0.2‒0.4 Гц. В более возмущенных условиях центральная частота Рс1 пульсаций становится значительно выше (~1.0–1.2 Гц), а ширина спектра составляет ~0.5‒0.7 Гц. На рисунке 1 показаны примеры типичных динамических спектров Рс1 пульсаций в спокойных (рис. 1а) и возмущенных (1б) условиях.

Рис. 1.

Динамические спектры Рс1 пульсаций в спокойных (24.08.2006) – (а), и возмущенных (16.12.2005) – (б) в условиях обс. Соданкюля (L = 5.3).

Спектрально-временны́е характеристики Рс1 пульсаций очень многообразны, иногда встречаются весьма необычные случаи, обусловленные нелинейными эффектами в генерации ЭМИЦ волн. Так, в восстановительную фазу умеренных магнитных бурь нами были обнаруженные Рс1 события со спектром, расширяющимся в сторону как низких, так и высоких частот [Фейгин и др., 2009], спектрограммы отдельных событий иногда по форме напоминали летящих гусей.

Еще один необычный случай Рс1 пульсаций со сложной спектрально-временнóй структурой наблюдался на скандинавском профиле индукционных магнитометров 11 сентября 2017 г. в позднюю восстановительную фазу магнитной бури 7‒8 сентября 2017 г. [Фейгин и др., 2018]. Это была одна из наиболее сильных магнитных бурь в конце спада 24-го цикла солнечной активности [Клейменова и др., 2018]. В отличие от классической серии Рс1 со слабым изменением центральной частоты в динамическом спектре волн, новое нетипичное Рс1 событие имело необычный вид каскада коротких “скачущих” серий “жемчужин”.

Это Рс1 событие недавно обсуждалось в работе [Сафаргалеев и Терещенко, 2019] по данным наблюдений в субавроральной обс. ИЗМИРАН Красное озеро (60.5° N, 29.7° E, L ~ 3.5) и авроральной обс. ПГИ Верхнетуломская (68.6° N, 31.7° E, L ~ 5.5. Сопоставление динамики пульсаций Рс1 с параметрами межпланетной среды позволило авторам прийти к выводу, что изменение несущей частоты и интенсивности Рс1 связано со скачком в плотности солнечного ветра.

Однако необычно сложная форма динамического спектра этого Рс1 события пока не получила теоретической интерпретации. В данной работе обсуждаются возможные теоретические представления, объясняющие сложный динамический спектр Рс1 пульсаций.

2. АНАЛИЗ НАБЛЮДЕНИЙ

Рассмотрим морфологические особенности всплеска геомагнитных пульсаций Рс1, наблюдаемого в конце восстановительной фазы сильной магнитной 7‒8 сентября 2017 г., в главную фазу которой Kp-индекс, характеризующий планетарную геомагнитную активность, был Kp = 9 (рис. 2а), а SymH-индекс, характеризующий интенсивность кольцевого тока, достигал значений ~–150 нТл (рис. 2б). Некоторые наиболее геоэффективные параметры межпланетного магнитного поля (ММП), а именно By и Bz ММП, а также скорость (V) и динамическое давление (Psw) солнечного ветра приведены на рис. 2б по данным OMNI (http://omniweb.gsfc.nasa.gov). Перед бурей магнитная активность была повышенной (Kp ~ 2‒3), однако в восстановительную фазу бури (9 сентября) Kp-индекс упал до нуля. К сожалению, в этот интервал времени отсутствуют данные базы OMNI, поэтому не известно, что происходило в это время в межпланетной среде. Однако, вариации Kp-индекса, приведенные на рис. 2а, свидетельствуют о резком возрастании геомагнитной активности во второй половине 10 сентября, что привело к развитию суббуревой возмущенности в ночном секторе магнитосферы. Это четко видно на магнитограммах скандинавского профиля магнитометров IMAGE (www.space.fmi.fi), находящегося в это время в ночном секторе. На рисунке 3 приведены магнитограммы некоторых станций профиля IMAGE. Видно, наиболее интенсивные суббури наблюдались в обс. SOD с 23 UT 10 сентября до 01 UT 11 сентября. Амплитуда суббури резко убывала с уменьшением широты, и в обсерватории NUR магнитных возмущений уже не отмечалось. Необычные геомагнитные Рс1 пульсации в это время наблюдались и на среднеширотной обс. Борок (L ~ 3.1) [http://geodata.borok.ru/database]. Вполне вероятно, что именно в эту суббурю в магнитосфере и сложились условия для последующей генерации необычного всплеска Рс1 геомагнитных пульсаций 11 сентября в 01‒06 UT (рис. 4).

Рис. 2.

(а) Кр-индекс 06–11.09.2017, (б) данные OMNI c 5-мин. разрешением 06–12.09.2017.

Рис. 3.

Магнитограммы станций профиля IMAGE 10–11.09.2017.

Рис. 4.

Спектрограммы Рс1 геомагнитных пульсаций в SOD‒OUL‒NUR 11.09.2017.

Геомагнитные пульсации Рс1 исследовались по данным наблюдений на скандинавской сети индукционных магнитометров (http://www.sgo.fi), из которой в нашей работе использовались данные 3-х станций, международные коды, географические координаты и параметр Мас-Илвайна (L) которых указаны в скобках: Соданкюля (SOD, 67.4°, 26.4° Е, L = 5.3), Оулу (OUL, 65.1°, 25.9° Е, L = 4.5) и Нурмиярви (NUR, 60.5°, 24.7° E, L = 3.3). На рисунке 4 показаны динамические спектры (спектрограммы) Рс1 пульсаций на этих станциях. Видно, что интенсивность пульсаций уменьшалась с увеличением широты станции, и наиболее интенсивные Рс1 наблюдались в NUR (L = 3.3). Заметим, что на сайте (http://www.sgo.fi) спектрограммы пульсаций даются в цветном изображении, перевод которого в черно-белый вариант проводит к большой потери наглядности и информативности, некоторые мелкие детали спектра вообще становятся неразличимыми.

Динамический спектр этого Рс1 события (рис. 4) выглядит как суперпозиция двух различных эмиссий. Первая из них напоминает классические Рс1 пульсации, продолжающиеся около 4 ч с слегка увеличивающейся центральной частотой (от ~1.4 до ~1.7 Гц), и с относительно большой шириной частотного спектра (около 0.6 Гц). По нашим представлениям [Фейгин и др., 2015] геомагнитные пульсации Рс1 с таким спектром обычно генерируются в районе плазмопаузы. Оценим возможное положение плазмопаузы (Lpp) по эмпирической модели [Moldwin et al., 2002]: Lpp = 5.39 – 0.382 Kp(max), где Kp(max) максимальное значение индекса Kp за предшествующие 12 ч. Тогда, в соответствии с рис. 2а, во время генерации Рс1 волн, плазмопауза находилась, предположительно, на L ~ 4.2.

Однако, как видно на рис. 4, максимальная интенсивность Рс1 колебаний наблюдалась на более низких широтах в NUR (L ~ 3.3). Мы полагаем, что генерация этой более низкочастотной и узкополосной серии Рс1 происходила не вблизи этой (“новой”) плазмопаузы, а связана с так называемой “старой” плазмопаузой, т.е. той, которая сформировалась в предшествующий спокойный период (Kp = 0) и находилась, соответственно, на L ~ 5, а, возможно, и дальше.

Вторая, более высокочастотная серия Рс1 эмиссий началась часом позднее (в ~ 01:30 UT) с очень резким началом на довольно высокой центральной частоте, уменьшающейся в дальнейшем с ~2.5.0 Гц до ~1.1 Гц в виде каскада коротких серий “жемчужин” с широким спектром ~0.8 Гц. Каждая такая серия начиналась на относительно высокой центральной частоте, затем скачком перемещалась на более низкую центральную частоту. Во время этих уменьшающиеся по частоте пакетов Рс1 волн в солнечном ветре наблюдалось быстрое скачкообразное уменьшение динамического давления (Psw) с 6‒2 nРa (рис. 5), что, вероятно, должно привести к удалению плазмопаузы к более высоким L оболочкам. Ночная суббуря (рис. 3), наблюдаемая перед рассматриваемым событием Рс1, обеспечила инжекцию дополнительных заряженных частиц из хвоста магнитосферы.

Рис. 5.

Динамическое давление солнечного ветра 11.09.2017.

3. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И ОБСУЖДЕНИЕ

Серии пульсаций Рс1 (жемчужины) представляют собой набор волновых пакетов ЭМИЦ волн, распространяющихся вдоль силовой линии между сопряженными точками. Линейный процесс взаимодействия ЭМИЦ волн с энергичными анизотропными протонами в процессе многократного пересечения источника генерации приводит к увеличению амплитуд волн. При достижении определенной амплитуды возможен распад ЭМИЦ волны, распространяющейся вдоль силовой линии, на ионный звук и ЭМИЦ волну меньшей частоты [Фейгин, 1987]. Такое нелинейное трехволновое взаимодействие было рассмотрено в работе [Галеев и Ораевский, 1962]. При наличии затухания в системе и многократном распространении волн вдоль силовой линии между сопряженными ионосферами “материнский” сигнал постепенно затухает. В то же время “дочерний” волновой пакет усиливается во время пересечений области источника и при достижении определенной амплитуды вновь излучает ионный звук и ЭМИЦ волны более низкой частоты, обеспечивая генерацию очередной серии Рс1 сигналов, но с меньшей частотой по отношению к предыдущим сериям.

Такой нелинейный процесс приводит к образованию каскада серий с уменьшающейся центральной частотой. Имевшаяся вначале процесса анизотропия функции распределения с течением времени из-за квазилинейной релаксации также будет усиливать волны в более низкочастотной области спектра [Feygin and Kurchashov, 1975]. Численные оценки, проведенные в работе [Фейгин, 1987], подтверждают возможность существования описанного выше нелинейного процесса. Такая интерпретация позволяет объяснить наблюдаемую спектральную структуру Рс1 колебаний 11сентября 2017 г. На рисунке 4 можно видеть каскадную серию Рс1 пульсаций в частотном диапазоне ~1.5–3.0 Гц.

Кроме того, общее “покраснение” (понижение центральной частоты) спектра Рс1 пульсаций можно объяснить также линейной теорией резонансного взаимодействия ЭМИЦ волн с горячими анизотропными протонами в магнитосфере Земли, например, [Kangas et al., 1998]. Определим параметры, которые контролируют изменение центральной частоты Рс1 пульсаций. Максимальное усиление ЭМИЦ волн происходит на частоте [Feygin and Yakimenko, 1971; Gendrin et al., 1971]:

(1)
${{f}_{0}} \approx {{{{f}_{p}}{{c}_{{\text{A}}}}} \mathord{\left/ {\vphantom {{{{f}_{p}}{{c}_{{\text{A}}}}} {{{v}_{{\text{T}}}}}}} \right. \kern-0em} {{{v}_{{\text{T}}}}}},$
где ${{f}_{p}}$ – экваториальная гирочастота протонов, ${{c}_{{\text{A}}}}$ – альвеновская скорость и ${{v}_{{\text{T}}}}$ – тепловая скорость протонов. В соответствии с уравнением (1) центральная частота Рс1 пульсаций зависит от значения L-параметра. Отметим, что ${{f}_{p}} \propto B,$ ${{c}_{{\text{A}}}} \propto {B \mathord{\left/ {\vphantom {B {\sqrt n }}} \right. \kern-0em} {\sqrt n }},$ где n – эффективная концентрация ионов. Для адиабатических движений тепловая скорость протонов ${{\text{v}}_{{\text{T}}}}$ $ \propto $ $\sqrt B $. С другой стороны, эффективная концентрация ионов в дневной магнитосфере в области плазмосферы меняется как $n \propto {{L}^{{ - 2}}}$ [Carpenter and Anderson, 1992]. Основываясь на дипольной геометрии, интенсивность магнитного поля изменяется как $B \propto {{L}^{{ - 3}}}.$ Таким образом, мы получаем следующее выражение для оценки центральной частоты Рс1 пульсаций:

(2)
${{f}_{0}} \propto {{L}^{{ - 3.5}}}.$

Известно, что наиболее благоприятная область генерации Pc1 локализована в окрестности плазмопаузы. В течение рассматриваемого временнóго интервала из-за сильного снижения давления солнечного ветра (рис. 5) с 6 nPa‒2 nPa, плазмопауза могла переместиться на более высокие L-оболочки. В соответствии с этим, мы предполагаем, что источник пульсаций Pc1 в обсуждаемом событии также сдвигается на более высокие L-оболочки, т.е. в область с уменьшенными магнитным полем и плотностью фоновой плазмы, входящими в уравнение (1). Оба этих параметра контролируют частоту возбуждающихся Pc1 волн. Однако влияние магнитного поля более значимо, чем изменение плотности плазмы. Такое движение источника может привести к уменьшению центральной частоты Pc1, как это наблюдалось в интервале 01–03 UT (рис. 4).

Оценим возможное смещение источника генерации Рс1 волн по сдвигу центральной частоты более высокочастотной серии геомагнитных пульсаций (рис. 4). Максимальная интенсивность этих Рс1 колебаний на скандинавском профиле отмечалась на станции NUR (L ~ 3.3). На рисунке 4 видно, что центральная частота Рс1 уменьшалась со временем от 2.5 до 1.1 Гц. Исходя из предположения, что область генерации волн сначала была расположена вблизи L ~ 3.3, и затем переместилась на большие L оболочки, оценим такое возможное перемещение с использованием формулы (2). Оценочные расчеты по этой формуле показывают, что уменьшение центральной частоты волн с 2.5 до 1.1 Гц может быть результатом перемещения области генерации от L ~ 3.3 до L ~ 4.2. Эта оценка хорошо совпадает с приведенной выше оценкой положения плазмопаузы (Lpp) по эмпирической модели [Moldwin et al., 2002], показывающей, что плазмопауза, действительно, могла, находиться на L ~ 4.2.

Другой особенностью рассматриваемых событий являются довольно широкие динамические спектры пульсаций (рис. 4). Рассмотрим параметры, которые контролируют ширину динамического спектра эмиссий. В соответствии с результатами работ [Feygin and Yakimenko, 1971; Gendrin et al., 1971], частотная ширина спектра Рс1 пульсаций контролируется магнитным полем и плотностью фоновой плазмы в вершине силовой линии и может быть оценена как

(3)
$\Delta {\kern 1pt} f \propto {{B}^{{{1 \mathord{\left/ {\vphantom {1 2}} \right. \kern-0em} 2}}}}{{n}^{{{3 \mathord{\left/ {\vphantom {3 2}} \right. \kern-0em} 2}}}}$
или

(4)
$\Delta {\kern 1pt} f \propto {{L}^{{ - 4.5}}}.$

Мы предполагаем, что в начале обсуждаемого события генерация волн на центральной частоте ~2.5 Гц происходила в окрестности L ~ 3.3, т.е. в области относительно большого магнитного поля и плотности холодной плазмы. Следовательно, согласно формулам (3) и (4) полоса возбуждаемых частот в это время была относительно широкой, порядка 0.8 Гц (рис. 4).

Впоследствии, в результате уменьшения динамического давления солнечного ветра (рис. 5) и некоторого уменьшения геомагнитной активности (рис. 2а), плазмосфера расширилась, и плазмопауза передвинулась к более высоким L-оболочкам (L ~ 4.2), т.е. в область с пониженным магнитным полем и меньшей плотностью фоновой плазмы. Тогда, согласно выражениям (3, 4), спектральная ширина Рс1 пульсаций должна уменьшиться, что и наблюдалось (рис. 4).

Таким образом, возможное теоретическое объяснение спектрально-временны́х особенностей геомагнитных пульсаций Рс1, зарегистрированных 11 сентября 2017 года в позднюю восстановительную фазу сильной магнитной бури может включать как эффект развития нелинейных процессов в магнитосфере, так и чисто линейную теорию резонансного взаимодействия ЭМИЦ волн с анизотропными протонами в магнитосфере Земли в условиях снижения давления солнечного ветра. Так, довольно широкие динамические спектры Рс1 пульсаций могут быть результатом спектрального уширения в процессе квазилинейного взаимодействия ЭМИЦ волн с энергичными анизотропными протонами [Фейгин и Якименко, 1969; Gendrin et al., 1971; Feygin and Kurchashov, 1975].

Предложенная выше интерпретация обсуждаемых необычных геомагнитных пульсаций Pc1, по-видимому, не является исчерпывающей. Так, например, в ней не учтено, что высыпание энергичных протонов в ионосферу изменяет характеристики ионосферы, что может привести к изменению как коэффициента отражения волн от ионосферы, так и коэффициента прохождения волн к земной поверхности. Эти эффекты, безусловно, могут повлиять на динамику спектра волн [Mursula at al., 2000; Demekhov, 2007; Yahnin, Yahnina, 2007].

4. ВЫВОДЫ

1. В конце поздней стадии фазы восстановления магнитной бури 7–8 сентября 2017 года было обнаружено (11 сентября 2017 г.) необычная серия геомагнитных пульсаций Рс1 с динамическим спектром в виде каскада коротких “скачущих” серий “жемчужин” с уменьшающейся центральной частотой.

2. На земной поверхности Рс1 пульсации с похожими сложными динамическими спектрами наблюдались в раннем утреннем секторе одновременно в большом интервале широт, от средних до авроральных. На скандинавском профиле индукционных магнитометров наибольшая амплитуда Рс1 пульсаций отмечалась на самой низкоширотной обсерватории профиля в NUR (L = 3.3).

3. Предложена интерпретация сложного динамического спектра Рс1 волн в виде каскада коротких серий “жемчужин” с уменьшающейся центральной частотой, основанная на нелинейном процессе распада ЭМИЦ волны на ЭМИЦ волну меньшей частоты и ионный звук. Показано, что понижение центральной частоты спектра Рс1 пульсаций с 2.5 Гц до 1.1 Гц может быть результатом перемещения плазмопаузы от L ~ 3.3 до L ~ 4.2.

5. ФИНАНСИРОВАНИЕ РАБОТЫ

Работа выполнена при поддержке Программы № 12 Президиума РАН в рамках государственного задания института физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН.

6. БЛАГОДАРНОСТИ

Авторы благодарят доктора Теро Райта (обс. Соданкюля) за проведение и спектральный анализ наблюдений на скандинавской сети индукционных магнитометров.

Список литературы

  1. − Галеев А.А., Ораевский В.Н. // О неустойчивости альвеновских волн. Докл. АН СССР, Т. 147. С. 71‒73. 1962.

  2. − Гульельми А.В. МГД-волны в околоземной плазме. М.: Наука. 139 с. 1979.

  3. − Клейменова Н.Г., Громова Л.И., Громов С.В., Малышева Л.М. Большая магнитная буря 7‒8 сентября 2017: Высокоширотные геомагнитные вариации и геомагнитные пульсации Рс5 события // Геомагнетизм и аэрономия Т. 58. № 5. Р. 619‒629. 2018. https://doi.org/10.1134/ S0016794018050085

  4. − Фейгин Ф.З., Якименко В.Л. Механизм генерации и развитие “жемчужин” при циклотронной неустойчивости внешней протонной зоны // Геомагнетизм и аэрономия. Т. 9. С. 700–705. 1969.

  5. − Фейгин Ф.З. О природе красно-фиолетовой асимметрии в рождении сателлитов “жемчужин” // Геомагнетизм и аэрономия. Т. 27. № 6. С. 1037–1038. 1987.

  6. − Фейгин Ф.З., Клейменова Н.Г., Хабазин Ю.Г., Прикнер К. Нелинейный характер ионно-циклотронных волн (Рс1 пульсации) с расширяющимся динамическим спектром // Геомагнетизм и аэрономия. Т. 49. № 3. С. 335–3451. 2009.

  7. − Фейгин Ф.З., Хабазин Ю.Г., Клейменова Н.Г., Малышева Л.М., Раита Т. Ширина частотного спектра геомагнитных пульсаций Рс1 в спокойных и возмущенных условиях // Геомагнетизм и аэрономия. Т. 55. № 2. С. 196–202. 2015.

  8. − Фейгин Ф.З., Клейменова Н.Г., Малышева Л.М., Хабазин Ю.Г. Сложные эмиссии Pc1 на поздней фазе восстановления сильной магнитной бури в сентябре 2017 // Proс. 41th Annual Seminar ‘Physics of auroral phenomena’, Apatity, 12–16 March 2018, с. 38–41. 2018.

  9. − Сафаргалеев В.В., Терещенко П.Е. Пульсации герцового диапазона на фазе восстановления магнитной бури 7–8.09.2017 г. и связь их динамики с изменениями параметров межпланетной среды // Геомагнетизм и аэрономия. Т. 59. № 3. С. 301–315. 2019.

  10. − Троицкая В.А, Гульельми А.В. Геомагнитные пульсации и диагностика магнитосферы // Успехи физ. наук, Т. 97. С. 453–494. 1969.

  11. − Carpenter D.L., Anderson R.R. An ISEE/whistler model of equatorial electron density in the magnetosphere, J. Geophys. Res. V. 97. P. 1097–1108. 1992. https://doi.org/10.1029/ 91JA01548

  12. − Demekhov A.G. Recent progress in understanding Pc1 pearl formation // J. Atmos. Sol.-Terr. Phys. V. 69. P. 1609–1622. 2007.

  13. − Dmitrienko I.S., Mazur V.A. On waveguide propagation of Alfven waves at the plasmapause // Planet. Space Sci. V. 33. № 5. P. 471–477. 1985.

  14. − Feygin F.Z., Yakimenko V.L. Appearance and development of geomagnetic Pc1 type micropulsations (“pearls”) due to cyclotron instability of proton belt // Ann. Geophys. V. 27. P. 49–55. 1971.

  15. − Feygin F.Z., Kurchashov Yu.P. A quasilinear dynamics of Pc1 geomagnetic pulsations (Pearls) // J. Geomag. Geoelectr. V. 26. P. 539–548. 1975.

  16. − Gendrin R., Troitskaya V.A. Preliminary results of a micropulsation experiment at conjugate points // Radio Sci. V. 69D. P. 1107–1116. 1965.

  17. − Gendrin R., Lacourly S., Roux A., Solomon J., Feygin F.Z., Gokhberg M.B., Troitskaya V.A., Yakimenko V.L. Wave packet propagation in an amplifying medium and its application to the dispersion characteristics and to the generation mechanism of Pc1 events// Planet. Space Sci. V. 19. P. 165–194. 1971.

  18. − Guglielmi A., Pokhotelov O. Nonlinear problems of physics of the geomagnetic pulsations // Space Sci. Rev. V. 65. P. 5–57. 1994.

  19. − Kangas J., Guglielmi A., Pokhotelov O. Morphology and physics of short period magnetic pulsations // Space Sci. Rev. V. 83. P. 435–512. 1998.

  20. − Lin R.L., Zhang J.C., Allen R.C. et al. Testing linear theory of EMIC waves in the inner magnetosphere: Cluster observations // J. Geophys. Res. V. 119. P. 1004–1027. 2014. https://doi.org/10.1002/2013JA01954

  21. − Mazur V.A., Potapov A.S. The evolution of pearls in the Earth’s magnetosphere // Planet. Space Sci. V. 31. P. 859–863. 1983.

  22. − Min K., Lee J., Keika K, Li W. Global distribution of EMIC waves derived from THEMIS observations // J. Geophys. Res. V. 117. A05219, 2012. https://doi.org/10.1029/2012JA017515

  23. − Moldwin M.B., Downward L., Rassoul H.K., Amin R., Anderson R.R. A new model of the location of the plasmapause: CRRES results // J. Geophys. Res. V. 107(A11). P. 1339, 2002. https://doi.org/10.1029/ 2001JA009211

  24. − Park J., Lühr H., Rauberg J. Global characteristics of Pc1 magnetic pulsations during solar cycle 23 deduced from CHAMP data // Ann. Geophys. V. 31. P. 1507–1520. 2013.

  25. − Mursula K., Prikner K., Feygin F.Z., Braysy T., Kangas J., Kerttula R., Pollari P., Pikkarainen T., Pokhotelov O.A. Nonstationary Alfven resonator: New results on Pc1 pearls and IPDP events // J. Atmosph. Sol.-Terr. Phys. V. 62. P. 299–309. 2000.

  26. − Perraut S., Gendrin R., Roux A., de Villedary C. Ion cyclotron waves: direct comparison between groundbased measurements and observations in the source region // J. Geophys. Res. V. 89(A1). P. 195–202. 1984.

  27. − Yahnin A.G., Yahnina T.A. Energetic proton precipitation related to ion-cyclotron waves // J. Atmos. Sol.‒Terr. Phys. V. 69. P. 1690–1706. 2007.

  28. − Yahnin A.G., Yahnina T.A., Frey H.U. Subauroral proton spots visualize the Pc1 source // J. Geophys. Res. V. 112. A10223, 2007. https://doi.org/10.1029/2007JA012501

  29. − Yahnina T.A., Yahnin A.G., Kangas J., Manninen J. Proton precipitation related to Pc1 pulsations // Geophys. Res. Lett. V. 27. P. 3575–3578. 2000.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Геомагнетизм и аэрономия

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал