1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Известия РАН. Серия физическая
  4. T. 86, № 10, 2022

Известия РАН. Серия физическая, 2022, T. 86, № 10, стр. 1444-1451

Влияние вязких сред на фотофизические характеристики флавинмононуклеотида

Д. В. Гульнов 1, *, М. А. Герасимова 1, Л. А. Суковатый 1, Е. В. Немцева 1, 2

1 Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования “Сибирский федеральный университет”
Красноярск, Россия

2 Институт биофизики Сибирского отделения Российской академии наук – обособленное подразделение Федерального государственного бюджетного научного учреждения “Федеральный исследовательский центр “Красноярский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук”
Красноярск, Россия

* E-mail: dgulnov@sfu-kras.ru

Поступила в редакцию 01.06.2022
После доработки 15.06.2022
Принята к публикации 22.06.2022

Полный текст (PDF)

Аннотация

Исследованы абсорбционные и люминесцентные характеристики флавинмононуклеотида в вязких средах с различным содержанием глицерина или сахарозы. Показано, что помимо общих эффектов полярности и вязкости, спектральные характеристики флавина обусловлены специфическими взаимодействиями сахарозы с изоаллоксазиновым кольцом.

ВВЕДЕНИЕ

Спектроскопия биологически важных молекул является мощным инструментом для исследования структурных и кинетических механизмов протекания различных процессов в клетках и тканях живых организмов [1, 2]. Среди естественных биологических флуорофоров, широко используемыми флуоресцентными зондами являются флавины, присутствующие в клетках всех организмов как в свободном, так и связанном с флавопротеинами состоянии [3, 4]. При этом необходимость регистрировать и интерпретировать люминесцентный сигнал подобных зондов в биологических системах, т.е. в условиях неоднородного, вязкого, структурированного микроокружения, обусловливает актуальность исследований механизмов влияния среды на их спектральные и фотофизические характеристики. В данной работе был исследован эффект вязких сред на основе растворов глицерина и сахарозы на абсорбционные и люминесцентные свойства флавинмононуклеотида (FMN). Цель исследования заключается в определении вклада общих и специфических эффектов среды в наблюдаемое изменении спектральных характеристик FMN. В клетках FMN является субстратом или кофактором большого числа ферментов [5], активность которых в вязких средах интенсивно исследуется [6–8]. Такие специфические взаимодействия с компонентами среды, как образование водородных связей, могут иметь значительные биохимические последствия, снижая скорость образования фермент-субстратного комплекса за счет изменения гидродинамического объема молекул, их конформационного состояния, электростатического потенциала поверхности и др.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Материалы и пробоподготовка

Были использованы следующие реактивы: FMN (Sigma), глицерин (Gerbu), сахароза (Gerbu), этанол (х. ч.), 2-пропанол (х. ч.), диметилсульфоксид (ДМСО, AppliChem), N,N-диметилформамид (ДМФА, х. ч.), ацетон (AppliChem). Фосфатный буфер (0.05 М, рН 6.8) готовили с использованием солей K2HPO4 и KH2PO4 (Fluka) и сверхчистой воды, полученной с помощью системы Direct-Q3 UV (Millipore, США).

Вязкие среды получали смешиванием фосфатного буфера с глицерином (10–70 вес. %) или сахарозой (10–50 вес. %). К 2 мл протонных и апротонных растворителей добавляли 30 мкл концентрированного водного раствора FMN, поэтому данные образцы содержали 1.2% воды. Концентрации FMN в образцах составляла 1.4 ⋅ 10–5 М.

Параметры полярности среды

Ориентационную поляризуемость сред Δf(n,ε) рассчитывали по формуле Липперта:

(1)
$\Delta f(n,\varepsilon ) = \frac{{\varepsilon - 1}}{{2\varepsilon + 1}} - \frac{{{{n}^{2}} - 1}}{{2{{n}^{2}} + 1}},$
где ε – диэлектрическая проницаемость; n – коэффициент преломления среды.

Высокочастотная поляризуемость f(n) была рассчитана как

(2)
$f\left( n \right) = \frac{{{{n}^{2}} - 1}}{{2{{n}^{2}} + 1}}.$

Нормированный эмпирический параметр полярности Димрота–Райхардта $E_{{\text{T}}}^{{\text{N}}}\left( {30} \right)$ брали из [9].

Измерение спектров поглощения и флуоресценции

Спектры поглощения FMN измеряли на спектрофотометре Cary 5000 (Agilent Technologies, Австралия). Спектры флуоресценции FMN измеряли на спектрофлуориметре Fluorolog 3-22 (Horiba Scientific, США) при возбуждении 450 нм. Спектры испускания были откорректированы на чувствительность регистрирующей системы, эффект реабсорбции и фоновый сигнал. Приборы были оснащены термостатируемой ячейкой, измерения проводили при 25°C.

Спектры описывали следующими характеристиками: ${{\nu }_{{a,max1}}}$, ${{\nu }_{{a,max2}}}$ – положение максимумов первой S0 → S1 и второй S0 → S2 полос спектра поглощения (в см–1), ${{\nu }_{{fl,max}}}$ – максимум спектра флуоресценции (в см–1).

Стоксов сдвиг ($\Delta {{\nu }_{{St}}}$) рассчитывали по формуле:

(3)
$\Delta {{\nu }_{{St}}} = {{\nu }_{{a,\,max1}}} - {{\nu }_{{fl,max}}}.$

Энергия электронного перехода (ν0–0) была рассчитана как

(4)
${{\nu }_{{0 - 0}}} = {{\left( {{{\nu }_{{a,max1}}} + {{\nu }_{{fl,max}}}} \right)} \mathord{\left/ {\vphantom {{\left( {{{\nu }_{{a,max1}}} + {{\nu }_{{fl,max}}}} \right)} 2}} \right. \kern-0em} 2}.$

Время-разрешенная флуоресцентная спектроскопия

Кинетика затухания флуоресценции FMN была получена с использованием модуля DeltaHub (Horiba Scientific, США), работающего в режиме счета одиночных фотонов, коррелированных во времени. Возбуждали образцы с помощью диода NanoLED N-455. Длина волны регистрации была 530 нм, разрешение составляло 0.056 нс/канал.

Кинетику затухания флуоресценции $I\left( t \right)$ описывали моделью дискретных времен жизни с помощью метода деконволюции в программном пакете DAS6 (Horiba Scientific, США) согласно уравнению

(5)
$I'{\kern 1pt} \left( t \right) = E\left( t \right) \otimes I\left( t \right) = E\left( t \right) \otimes \mathop \sum \limits_{i = 1}^N {{\alpha }_{i}}{{e}^{{ - t/{{\tau }_{i}}}}},$
где $I{\kern 1pt} '\left( t \right)$ – измеряемая интенсивность затухания, $E\left( t \right)$ – функция отклика инструмента, измеренная с помощью рассеивающего раствора Ludox, τi, αi – время жизни и амплитуда i-й компоненты. Спады флуоресценции FMN описывали двухкомпонентной моделью. Описание считалось удовлетворительным, если полученные значения статистического критерия χ2 были в диапазоне 1.0–1.1, а взвешенные остатки были распределены относительно нуля случайным образом. Спектральный вклад основной компоненты (~4.7 нс) составлял 90–98%.

Среднее время жизни флуоресценции $\langle {{\tau }_{{fl}}}\rangle $ рассчитывали как

(6)
$\langle {{\tau }_{{fl}}}\rangle = \sum\limits_{i = 1}^N {{{B}_{i}}{{\tau }_{i}},\,\,\,\,\sum\limits_{i = 1}^N {{{B}_{i}}} = 1} ,$
где Bi – вклад i-й компоненты.

Молекулярная динамика флавинмононуклеотида

Расчеты классической молекулярной динамики (МД) FMN в окружении молекул воды или смеси воды с глицерином/сахарозой (соответствующей 40 вес. % сорастворителя) были выполнены в программном пакете GROMACS 2020.4 с использованием силового поля CHARMM36 [10, 11]. Файлы топологии и трехмерные структуры FMN, глицерина и сахарозы были получены из библиотеки CHARMM36 [11]. Время моделирования МД в каждом из представленных в явном виде растворителей составляло 100 нс, было проведено три независимых запуска. Оценка частоты присутствия молекул глицерина и сахарозы около отдельных атомов FMN была проведена путем расчета функции распределения минимального расстояния с помощью модуля ComplexMixtures в программном пакете Julia [12, 13]. Анализ проводили в первой сольватной оболочке молекулы FMN (расстояние 1.5–3.5 Å) за все время моделирования с последующим усреднением по трем независимым МД траекториям. Визуализацию полученных результатов проводили в VMD [14].

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Влияние вязкости и полярности среды на спектры поглощения и флуоресценции флавинмононуклеотида

Были измерены спектры поглощения и флуоресценции FMN в буфере и вязких средах – смесях буфера с глицерином или сахарозой (рис. 1а). Вариация концентрации сорастворителей позволила получить растворы с вязкостью в диапазоне 1–13 сП [15] и ориентационной поляризуемостью по Липперту в диапазоне 0.28–0.32. Для минимизации влияния вязкости и моделирования влияния преимущественно полярности среды были измерены спектры флавина в протонных (вода, этанол, 2-пропанол) и апротонных (ДМСО, ДМФА, ацетон) растворителях, вязкость которых составляла 0.31–2.0 сП [15].

Рис. 1.

Спектры поглощения (слева) и флуоресценции (справа) FMN в смесях буфера с глицерином или сахарозой (а), в апротонных (б) и протонных (в) полярных растворителях. На врезках (а) показаны фрагменты спектров поглощения в области максимумов, соответствующих S0 → S1 и S0 → S2, при постепенном увеличении концентрации сорастворителя.

Выявлены следующие закономерности изменения спектров FMN в вязких средах (рис. 1а): 1) полоса поглощения S0 → S1 с максимумом около 445 нм сдвигается батохромно с ростом вязкости среды; 2) полоса поглощения S0 → S2 с максимумом около 370 нм проявляет разнонаправленные сдвиги в средах с глицерином и сахарозой (гипсохромно и батохромно, соответственно); 3) спектры флуоресценции не демонстрируют достоверных изменений с увеличением вязкости среды. Последнее свидетельствует о том, что скорость релаксации растворителя вокруг FMN в состоянии ${\text{S}}_{1}^{*}$ не определяет энергию его флуоресцентного состояния, в отличие от, например, желтого кинуренина [16]. Характеристики полученных спектров приведены в табл. 1.

Таблица 1.

Спектральные характеристики FMN в разных средах и параметры растворителей

Растворитель Протонный Апротонный Бинарная смесь с буфером
буфер (вода) этанол 2-про-панол ДМСО ДМФА ацетон глицерин 50 вес. % сахароза 50 вес. % этанол 50%
εa 78.54 24.77 19.44 46.70 36.74 20.77 64 64.2 52.8
na 1.333 1.362 1.359 1.477 1.428 1.359 1.398 1.420 1.383
f(n)б 0.171 0.181 0.180 0.220 0.206 0.181 0.194 0.202 0.189
$\Delta f\left( {\varepsilon ,n} \right)$в 0.312 0.289 0.282 0.264 0.275 0.284 0.294 0.286 0.297
$E_{{\text{T}}}^{{\text{N}}}\left( {30} \right)$г 1 0.654 0.546 0.444 0.404 0.355 0.953 – 0.741
Спектральные характеристики FMN
νa,max1, см–1 22 460 22 400 22 330 22 300 22 400 22 240 22 370 22 340 22 380
νa,max2, см–1 26 800 27 870 27 650 28 770 28 700 27 750 26 800 26 680 27 040
νfl,max, см–1 18 380 18 620 18 520 18 480 18 550 18 660 18 400 18 420 18 450
ν0–0, см–1д 20 420 20 510 20 430 20 400 20 470 20 450 20 420 20 410 20 410
ΔνSt, см–1е 4080 3780 3820 3820 3840 3580 3900 3850 3 930

а Взято из [15], б рассчитано по (2), в получено по (1), г взято из [9], д найдено по (4), е рассчитано по (3).

Разнонаправленные изменения энергии перехода S0 → S2 в средах с глицерином и сахарозой говорят о различающихся механизмах влияния этих сорастворителей. Можно предположить, что изменение спектров в присутствии одной из вязких сред определяется преимущественно общими эффектами среды, а в присутствии другой дополнительно проявляются специфические взаимодействия.

Для прояснения влияния полярности среды на спектральные свойства FMN были измерены его спектры в апротонных (ДМСО, ДМФА, ацетон) и протонных (вода, этанол, 2-пропанол) растворителях (рис. 1б и 1в). На основе полученных параметров построены зависимости энергетических характеристик FMN от различных параметров растворителя (рис. 2). Обнаружено, что в условиях значительного снижения вероятности образования водородных связей с растворителем, т.е. в апротонных средах, спектры поглощения и испускания флуоресценции FMN проявляют колебательную структуру (на рис. 1б). Это согласуется с описанным ранее эффектом для рибофлавина, который имеет идентичную с FMN структуру флуорофора [17, 18]. При этом при снижении полярности среды от ДМСО (ε = 46.7) к ацетону (ε = = 20.7) в основном и возбужденном состояниях наблюдаются разнонаправленные сдвиги: батохромный для поглощения, гипсохромный для испускания. Аналогичные тенденции зарегистрированы и для протонных растворителей при уменьшении полярности среды, единственное отличие в поведении полосы S0 → S2, которая показывает существенное гипсохромное смещение (рис. 1в). Зависимости спектральных характеристик FMN от физико-химических параметров сред приведены на рис. 2 и табл. 1.

Рис. 2.

Зависимость спектральных характеристик FMN от физико-химических параметров сред: (а) ΔνSt от $\Delta f\left( {\varepsilon ,n} \right)$; (б) ν0–0 от $E_{{\text{T}}}^{{\text{N}}}\left( {30} \right)$; (в) ν0–0 от f(n). На (б) показана точка для 50 вес. % глицерина. Для протонных сред полузаполненными маркерами показаны значения для буферно-этанольных смесей.

Получено, что стоксов сдвиг FMN зависит от ориентационной поляризуемости $\Delta f\left( {\varepsilon ,n} \right)$ линейно и сходным образом для смесей с глицерином и сахарозой (рис. 2а). Общее изменение $\Delta {{\nu }_{{St}}}$ для вязких сред составляет около 100 см–1, а для полярных как апротонных, так и протонных растворителей, включая буферно-этанольные смеси, 300–400 см–1, что в целом говорит о небольшой разнице постоянных дипольных моментов FMN в основном и первом возбужденном состояниях (μg и μe). Это согласуется со слабым эффектом исследованных полярных сред на ${{\nu }_{{fl,max}}}$ (табл. 1), т.е. с отсутствием релаксации диполей растворителя вокруг возбужденного флуорофора.

Из рис. 2б видно, что электронный переход ν0-0 FMN не зависит от полярности окружения, охарактеризованного параметром $E_{{\text{T}}}^{{\text{N}}}\left( {30} \right)$. С одной стороны, это говорит о том, что для ν0–0 диполь-дипольное взаимодействие флуорофора и растворителя не является определяющим фактором. С другой стороны, это постоянство ν0–0 при вариации $E_{{\text{T}}}^{{\text{N}}}\left( {30} \right)$ указывает на отсутствие молекулярных изменений FMN из-за межмолекулярного переноса протона/электрона, агрегации, комплексообразования или изомеризации в каком-либо из растворителей.

Оказалось, что от высокочастотной поляризуемости f(n) величина электронного перехода ν0–0 зависит линейно (рис. 2в). Тангенс угла наклона этой зависимости свидетельствует о небольшом увеличении постоянного дипольного момента FMN при переходе из основного в возбужденное состояние (μe ≥ μg). Действительно, согласно работе Неисса и др. [19] FMN характеризуется μg = = 9 Д и μe = 10.5 Д. Данные были получены на основе DFT/MRCI метода и хорошо согласуются с экспериментом [20].

В целом, сопоставление спектральных свойств FMN в средах различной вязкости на основе глицерина и сахарозы с его характеристиками в апротонных и протонных полярных растворителях позволяет сделать следующее заключение: вязкость среды не оказывает значительного влияния на энергию полос поглощения и флуоресценции FMN, поскольку диполь-дипольные взаимодействия с растворителем не являются ведущим механизмом сольватохромных эффектов для данного флуорофора. Разница между эффектами протонных и апротонных растворителей приводит к выводу о ведущей роли водородных связей в управлении флуоресцентными свойствами FMN. Такое предположение было также сделано ранее на основе экспериментов с включением данного флуорофора в обратные мицеллы [21].

Влияние вязкости на время жизни флуоресценции FMN

Анализ время-разрешенных спадов флуоресценции FMN показал, что в вязких средах наблюдается увеличение $\langle {{\tau }_{{fl}}}\rangle $ от 4.69 до 4.96 нс (рис. 3а). Оказалось, что зависимости от вязкости η схожи для растворов глицерина и сахарозы, то есть производимый эффект не связан с природой сорастворителя. Такой эффект вязкости на квантовый выход и время жизни флуоресценции сложных молекул принято интерпретировать с точки зрения внутримолекулярного вращения, приводящего к усилению внутренней конверсии энергии возбуждения [22]. Наиболее ярко это проявляется для так называемых молекулярных роторов, для которых характерно сопряжение безызлучательного процесса внутримолекулярного переноса заряда и взаимного поворота фрагментов молекулы (TICT – twisted intramolecular charge transfer) [23]. В этом случае зависимость квантового выхода/времени жизни флуоресценции от вязкости среды носит степенной характер. В более общем случае степенной закон выполняется только в некотором диапазоне вязкости, а при высоких значениях наблюдается насыщение [22]. Опираясь на данный подход, был вычислен показатель степени в зависимости $\langle {{\tau }_{{fl}}}\rangle $ от η (рис. 3а) по экспериментальным данным в диапазоне 1–5 сП. Он оказался равен 0.03, что характеризует вклад такого типа тушения флуоресценции для молекулы FMN как очень малый [22].

Рис. 3.

Зависимость $\langle {{\tau }_{{fl}}}\rangle $ FMN от вязкости среды в логарифмических координатах (а), корреляция ${{\langle {{\tau }_{{fl}}}\rangle } \mathord{\left/ {\vphantom {{\langle {{\tau }_{{fl}}}\rangle } {\langle {{\tau }_{{fl,b}}}\rangle }}} \right. \kern-0em} {\langle {{\tau }_{{fl,b}}}\rangle }}$ с ${{{{n}^{2}}} \mathord{\left/ {\vphantom {{{{n}^{2}}} {n_{b}^{2}}}} \right. \kern-0em} {n_{b}^{2}}}$ (б), $\langle {{\tau }_{{fl,b}}}\rangle $ и ${{n}_{b}}$ – характеристики образцов в буфере. Линиями представлена аппроксимация экспериментальных данных степенной (а) и линейной (б) функциями.

Ранее было показано увеличение времени жизни FMN в стеклах, полученных золь-гель синтезом [24]. Авторы объясняют этот эффект повышением жесткости молекулы флавина и влиянием матрицы на скорость излучательных и безызлучательных процессов дезактивации возбужденного состояния.

Увеличение времени жизни флуоресценции красителя с ростом вязкости среды может быть связано с диффузионным замедлением динамического тушения люминесценции. Но в случае FMN этот процесс должен вносить очень незначительный вклад в суммарную скорость безызлучательной дезактивации возбужденного состояния. Известно, что основным процессом, конкурирующим с флуоресценцией, для этой молекулы является интеркомбинационная конверсия. Квантовые выходы флуоресценции и триплетных состояний для FMN были определены как 0.26 и 0.6, соответственно [25]. Таким образом, похоже, что диффузионно-контролируемое динамическое тушение не может вносить существенного вклада в безызлучательную дезактивацию возбужденного состояния флавина.

Изменение времени жизни флуоресценции FMN оказалось пропорционально изменению n2 (рис. 3б). Такая корреляция может быть связана с изменением радиационного времени жизни флавина из-за сдвига n в смесях буфера с глицерином и сахарозой.

Молекулярная динамика FMN с сахарозой и глицерином

Поскольку характер изменения спектров поглощения и флуоресценции FMN в исследуемых вязких средах указывает на наличие специфических взаимодействий между флуорофором и сорастворителями, то для понимания механизмов, лежащих в основе эффектов сред, необходимо проанализировать распределение молекул сорастворителей в первой сольватной оболочке флавина. Для этого было проведено моделирование молекулярной динамики FMN в окружении воды и смесей воды с глицерином или сахарозой, соответствующих концентрации сорастворителя 40 вес. %. На основе молекулярно-динамических траекторий была проанализирована длительность нахождения молекул глицерина и сахарозы на расстоянии 1.5–3.5 Å от каждого атома флавина. На рис. 4 представлены области сольватной оболочки FMN, где в течение >50% времени моделирования находился любой атом молекулы глицерина или сахарозы. Из рис. 4 видно, что молекулы сахарозы локализуются вокруг карбонильных групп изоалоксазинового кольца флавина, в то время как глицерин чаще находится около фосфатной группы.

Рис. 4.

Распределение молекул глицерина (а) и сахарозы (б) в первой сольватной оболочке FMN (на расстоянии 1.5–3.5 Å) за время молекулярной динамики (100 нс). Шары градиентной расцветки отражают зоны первой сольватной оболочки, где молекулы сорастворителя находились в течение >50% времени моделирования. FMN изображен в виде шаро-стержневой модели (серым цветом выделены атомы C, цианом – H, синим – N, красным – O, желтым – P). На (а) указана нумерация атомов изоаллоксазиноого кольца FMN.

Такое распределение согласуется с наблюдаемыми сдвигами спектров поглощения, в частности, с разнонаправленным сдвигом полосы S0 → → S2 в присутствии глицерина и сахарозы (рис. 1). Особенностью этой полосы поглощения FMN является смешивание переходов π → π* и n → π* типа [26]. Вытеснение сахарозой воды из сольватной оболочки изоаллоксазинового кольца флавина, вероятно, приводит к перераспределению системы водородных связей карбонильных групп C2=O и C4=O, иминогруппы N3–H и атома N1 (рис. 4), определяющих положение полос поглощения FMN в воде (буфере) [26, 27]. Гипсохромный сдвиг полосы S0 → S2 в средах с глицерином сходен с эффектами уменьшения полярности в ряду как апротонных, так и протонных растворителей (рис. 1).

Дополнительно, результаты моделирования показывают, что глицерин взаимодействует с фосфатной группой FMN, чего не наблюдается для сахарозы (рис. 4). Это может оказывать значительное влияние на биохимическую функцию флавина, поскольку известно, что ионные взаимодействия с кислородом фосфатной группы обеспечивают связывание FMN с активным центром многих ферментов, включая люциферазу [28] и NAD(P)H:FMN-оксидоредуктазу [29] светящихся бактерий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследованы спектральные характеристики поглощения и флуоресценции FMN в вязких средах с глицерином и сахарозой. На основе анализа спектральных сдвигов был сделан вывод, что механизмы влияния двух сорастворителей различаются. Сравнение с эффектами, производимыми растворителями различной полярности, показало, что в случае буферно-глицериновых смесей влияние увеличения вязкости на спектральные характеристики флавина аналогично влиянию уменьшения полярности протонных растворителей. То есть в этом случае главную роль играет снижение полярности среды с ростом концентрации глицерина. В то же время, при использовании сахарозы в качестве сорастворителя помимо эффекта изменения полярности появляются признаки специфических межмолекулярных взаимодействий с флуорофором FMN. Данные выводы подтвердились моделированием молекулярной динамики FMN: получено, что сахароза локализуется около изоаллоксазинового кольца флавина и таким образом оказывает влияние на спектральные характеристики, а глицерин взаимодействует с фосфатной группой, расположенной удаленно от флуорофорной части молекулы FMN.

Исследование поддержано Министерством науки и высшего образования РФ (проект № FSRZ-2020-0006), Российским фондом фундаментальных исследований (РФФИ; проект № 20-34-90118) и РФФИ совместно с Правительством Красноярского края и Красноярским краевым фондом науки (проект № 20-44-243002).

Список литературы

  1. Richards-Kortum R., Sevick-Muraca E. // Annu. Rev. Phys. Chem. 1996. V. 47. No. 1. P. 555.

  2. Krafft C., Schmitt M., Schie I.W. et al. // Angew. Chem. Int. Ed. 2017. V. 56. No. 16. P. 4392.

  3. Pádua R.A.P., Tomaleri G.P., Reis R.A.G. et al. // J. Braz. Chem. Soc. 2014. V. 25. No. 10. P. 1864.

  4. Mertens M.E., Frese J., Bölükbas D.A. et al. // Theranostics. 2014. V. 4. No. 10. P. 1002.

  5. Edwards A.M. // Meth. Mol. Biol. 2014. V. 1146. P. 3.

  6. Sutormin O.S., Sukovataya I.E., Pande S., Kratasyuk V.A. // Mol. Catal. 2018. V. 458. P. 60.

  7. Суковатый Л.А., Лисица А.Е., Кратасюк В.А., Немцева Е.В. // Биофизика. 2020. Т. 65. № 6. С. 1135; Sukovatyi L.A., Lisitsa A.E., Kratasyuk V.A., Nemtseva E.V. // Biophysics. 2020. V. 65. P. 966.

  8. Lisitsa A.E., Sukovatyi L.A., Bartsev S.I. et al. // Int. J. Mol. Sci. 2021. V. 22. No. 16. Art. No. 8827.

  9. Райхардт К. Растворители и эффекты среды в органической химии. М.: Мир, 1991. 763 с.

  10. Van Der Spoel D., Lindahl E., Hess B. et al. // J. Comput. Chem. 2005. V. 26. No. 16. P. 1701.

  11. Best R.B., Zhu X., Shim J. et al. // J. Chem. Theory Comput. 2012. V. 8. No. 9. P. 3257.

  12. Martínez L. // J. Mol. Liq. 2022. V. 347. Art. No. 117945.

  13. Bezanson J., Edelman A., Karpinski S., Shah V.B. // SIAM Rev. 2017. V. 59. No. 1. P. 65.

  14. Humphrey W., Dalke A., Schulten K. // J. Mol. Graphics. 1996. V. 14. No. 1. P. 33.

  15. Lide D.R. CRC handbook of chemistry and physics. Boca Raton: CRC Press, 2005. 2660 p.

  16. Зеленцова Е.А., Шерин П.С., Центалович Ю.П., Сагдеев Р.З. // Изв. АН. Сер. хим. 2017. № 2. С. 267; Zelentsova E.A., Sherin P.S., Tsentalovich Y.P., Sagdeev R.Z. // Russ. Chem. Bull. 2017. V. 66. No. 2. P. 267.

  17. Weigel A., Dobryakov A., Klaumunzer B. et al. // J. Phys. Chem. B. 2011. V. 115. No. 13. P. 3656.

  18. Koziol J. // Photochem. Photobiol. 1966. V. 5. No. 1. P. 41.

  19. Neiss C., Saalfrank P., Parac M., Grimme S. // J. Phys. Chem. A. 2003. V. 107. No. 1. P. 140.

  20. Stanley R.J., Jang H. // J. Phys. Chem. A. 1999. V. 103. No. 45. P. 8976.

  21. Valle L., Morán Vieyra F.E., Borsarelli C.D. // Photochem. Photobiol. Sci. 2012. V. 11. No. 6. P. 1051.

  22. Wilhelmi B. // Chem. Phys. 1982. V. 66. No. 3. P. 351.

  23. Haidekker M. A., Tsai A.G., Brady T. et al. // Amer. J. Physiol. Heart Circ. Physiol. 2002. V. 282. No. 5. Art. No. H1609.

  24. Hartnett A.M., Ingersoll C.M., Baker G.A., Bright F.V. // Analyt. Chem. 1999. V. 71. No. 6. P. 1215.

  25. van den Berg P.A.W., Widengren J., Hink M.A. et al. // Spectrochim. Acta A. 2001. V. 57. No. 11. P. 2135.

  26. Heelis P.F. // Chem. Soc. Rev. 1982. V. 11. No. 1. P. 15.

  27. Nishimoto K., Watanabe Y., Yagi K. // Biochim. Biophys. Acta – Enzymology. 1978. V. 526. No. 1. P. 34.

  28. Campbell Z.T., Weichsel A., Montfort W.R., Baldwin T.O. // Biochemistry. 2009. V. 48. No. 26. P. 6085.

  29. Tanner J.J., Lei B., Tu S.C., Krause K.L. // Biochemistry. 1996. V. 35. No. 42. P. 13531.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Известия РАН. Серия физическая

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал