Координационная химия, 2021, T. 47, № 9, стр. 543-551
Квантово-химическое исследование спиновых переходов в биметаллических Fe/Co комплексах с бис-пирокатехиновым мостиковым лигандом
М. Г. Чегерев 1, *, А. Г. Стариков 1, А. А. Старикова 1
1 Научно-исследовательский институт физической и органической химии
Южного федерального университета
Ростов-на-Дону, Россия
* E-mail: mchegerev@sfedu.ru
Поступила в редакцию 16.02.2021
После доработки 25.02.2021
Принята к публикации 01.03.2021
Аннотация
С применением метода теории функционала плотности (DFT UTPSSh/6-311++G(d,p)) проведено компьютерное моделирование пространственного и электронного строения, энергетических характеристик и магнитных свойств биметаллических комплексов железа и кобальта с 9,10-диметил-9,10-этано-9,10-дигидро-2,3,6,7-тетрагидроксиантраценом и терминальными трис(2-пиридилметил)аминовыми основаниями. Показано, что выбранный тетрадентатный редокс-лиганд является перспективным прекурсором для получения магнитно-активных соединений. Расчеты позволили установить зависимость между относительными энергиями электронных изомеров комплексов и строением вспомогательных N-донорных фрагментов. Выявлены координационные соединения, склонные к проявлению спиновых переходов, сопровождающихся изменением магнитных свойств.
Координационные соединения металлов с редокс-активными лигандами привлекают повышенное внимание со стороны химиков и материаловедов благодаря их потенциальному применению в качестве основы устройств молекулярной электроники и спинтроники [1–10]. При условии рационального выбора структурных компонентов такие молекулы могут проявлять обратимые взаимопревращения между электронными изомерами (электромерами [11]) с различными магнитными свойствами. Особый интерес представляют полистабильные соединения, которые могут переключаться между тремя и более электромерными формами [12–19], что открывает возможности их использования в системах хранения данных высокой плотности или для выполнения сложных логических операций.
К широко изученным механизмам переключения спиновых состояний комплексов относят спин-кроссовер (СКO) [20, 21], обусловленный перегруппировкой электронов внутри валентной оболочки координированного иона металла, и редокс-изомерию, или валентную таутомерию (ВТ) [22–24] – внутримолекулярный электронный перенос между металлоцентром и редокс-активным лигандом. СКО наиболее часто встречается в комплексах железа в координационном окружении N6 или N4O2 [25, 26] и сопровождается переходами иона металла между низкоспиновым (low-spin – LS) и высокоспиновым (high-spin – HS) состояниями. В свою очередь, в ВТ системах, классическими примерами которых являются о‑бензохиноновые комплексы кобальта [8, 22, 27, 28], происходит превращение низкоспинового электромера, содержащего LSCoIII и дианионную катехолатную (Cat) форму редокс-лиганда, в высокоспиновый HSCoIISQ изомер (SQ = анион-радикальная семихиноновая форма о-бензохинона). Биядерные металлокомплексы демонстрируют частичные, одно- или двухступенчатые СКО/ВТ перегруппировки [14].
Распространенным типом координационных соединений с редокс-лигандами являются солеподобные катионные комплексы металлов, содержащие о-бензохиноновое производное и вспомогательные тетрадентатные азотсодержащие основания [29–37]. Согласно теоретическим [29, 38–42] и экспериментальным [30–37] данным, построенные таким образом моно- и биядерные системы способны проявлять спиновые переходы в результате реализации ВТ и/или СКО. Установлено, что возможность протекания перегруппировок, приводящих к изменению магнитных свойств, и их характер определяются природой металлоцентра (Fe/Co), строением редокс-активного лиганда и типом азотсодержащего основания.
9,10-Диметил-9,10-этано-9,10-дигидро-2,3,6,7-тетрагидроксиантрацен (L) – синтетически доступный, но относительно мало изученный бис-пирокатехиновый лиганд. Известны октауранатные клеточные комплексы [43], а также соединения марганца(III) [44] и платины(II) [45] на основе лиганда L. Ранее [46, 47] при теоретическом изучении биядерных аддуктов дикетонатов кобальта с ди-о-хиноном L была показана возможность реализации двухступенчатой ВТ, сопровождающейся переключением спиновых состояний. В настоящей работе с целью расширения круга магнитно-активных соединений выполнено компьютерное моделирование биметаллических (Fe–Fe и Fe–Co) комплексов с тетрагидроксиантраценом L, в которых в качестве вспомогательных терминальных фрагментов выступили трис(2-пиридилметил)аминовые (Тpa) основания (MenТpa, n = 0, 2). Гексафторфосфатные анионы выбраны ввиду их широкого использования при получении подобных солеобразных о-бензохиноновых комплексов с тетрадентатными N-донорными лигандами. Изучено электронное строение, рассчитаны геометрические, энергетические и магнитные характеристики представленных на схеме 1 соединений I–IV (M = Fe, Co; R = H, CH3), исследована возможность реализации в них спиновых переходов. Для выяснения роли внешнесферных противоионов рассмотрены также металлсодержащие дикатионные фрагменты целевых комплексов I'–IV' (M = Fe, Co; R = H, CH3) общей формулы [FeM(MenТpa)2(L)]2+ (M = Fe, Co; n = 0, 2).
Схема 1 .
МЕТОДИКА РАСЧЕТОВ
Расчеты проводили с помощью программы Gaussian 16 [48] методом теории функционала плотности (DFT) с использованием функционала UTPSSh [49, 50] и расширенного базиса 6‑311++G(d,p), сочетание которых корректно воспроизводит энергетические и магнитные характеристики комплексов, проявляющих механизмы магнитной бистабильности [14, 30, 38, 51–56]. Согласно полученным в данном приближении результатам расчетов экспериментально изученных соединений кобальта и железа, спиновые переходы реализуются при ΔEHS–LS < 10 ккал/моль. Положение и ориентация гексафторфосфатных противоионов в комплексах I–IV взяты из данных РСА структурно сходных соединений [14]. Локализацию стационарных точек на поверхности потенциальной энергии (ППЭ) осуществляли путем полной оптимизации геометрии молекулярных структур с проверкой стабильности DFT волновой функции и расчетом силовых констант. Вычисление параметров обменного взаимодействия (J, см–1) осуществляли в рамках формализма “нарушенной симметрии” (broken symmetry, BS) [57] с использованием метода обобщенной проекции спина, предложенного Yamaguchi [58]. Графические изображения молекулярных структур получали при помощи программы ChemCraft [59].
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
Согласно результатам расчетов, основному состоянию дикатионного фрагмента I' (M = Fe, R = H) отвечает минимум на триплетной ППЭ, характеризующийся наличием спиновой плотности ($q_{{\text{s}}}^{{{\text{Fe}}}},$ $q_{{\text{s}}}^{{\text{M}}}$ = 0.45) на ионах железа(III) (табл. 1). Включение в расчетную схему гексафторфосфатных противоионов (соединение I (M = Fe, R = H)) приводит к увеличению $q_{{\text{s}}}^{{{\text{Fe}}}}$ и $q_{{\text{s}}}^{{\text{M}}}$ до 0.56, что указывает на присутствие по одному неспаренному электрону на металлоцентрах и позволяет приписать обсуждаемому изомеру электронную структуру LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII. Следует отметить, что значительная часть спиновой плотности делокализована на прилегающих к комплексообразователю атомах кислорода (по 0.14 на каждом атоме), что в совокупности с найденными длинами связей в о-бензохиноновом кольце (рис. 1), имеющими промежуточные значения между расстояниями, характерными для SQ и Cat [60], свидетельствует о существовании близколежащей по энергии структуры LSFeII–SQ–SQ–LSFeII. Данные экспериментальных исследований (РСА, Мёссбауэровская спектроскопия) моноядерных комплексов железа(III) подобного строения подтверждают примешивание электронной конфигурации LS-FeII–SQ к более предпочтительному состоянию LSFeIII–Cat [61, 62], что согласуется с полученными результатами расчетов комплекса I (M = Fe, R = H) и его дикатионного фрагмента I'. Изучение обменных взаимодействий в электромере LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII показывает сильное антиферромагнитное связывание спинов неспаренных электронов (J = –187 см–1).
Таблица 1.
Электромер | S | Е, ат. ед. | ΔЕ, ккал/моль | S2 | $q_{{\text{s}}}^{{{\text{Fe}}}}$ | $q_{{\text{s}}}^{{\text{M}}}$ |
---|---|---|---|---|---|---|
Дикатионный фрагмент I' (M = Fe, R = H) | ||||||
LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII | 1 | –5354.937570 | 0.0 | 2.038 | 0.45 | 0.45 |
BS | 0 | –5354.938477 | 0.972 | |||
LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII | 3 | –5354.920405 | 10.8 | 12.048 | 0.43 | 4.05 |
BS | 0 | –5354.921238 | 6.993 | |||
HSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII | 5 | –5354.903194 | 21.6 | 30.059 | 4.04 | 4.04 |
BS | 0 | –5354.903804 | 5.015 | |||
I (M = Fe, R = H) | ||||||
LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII | 1 | –7236.924456 | 0.0 | 2.052 | 0.56 | 0.56 |
LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII | 3 | –7236.906528 | 11.2 | 12.050 | 0.55 | 4.08 |
HSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII | 5 | –7236.888550 | 22.5 | 30.048 | 4.08 | 4.08 |
Дикатионный фрагмент II' (M = Fe, R = CH3) | ||||||
LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII | 1 | –5512.244973 | 0.0 | 2.052 | 0.53 | 0.53 |
BS | 0 | –5512.245776 | 0.992 | |||
LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII | 3 | –5512.239644 | 3.3 | 12.053 | 0.52 | 4.05 |
BS | 0 | –5512.240453 | 6.998 | |||
HSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII | 5 | –5512.234596 | 6.5 | 30.056 | 4.04 | 4.04 |
BS | 0 | –5512.235297 | 5.007 | |||
II (M = Fe, R = CH3) | ||||||
LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII | 1 | –7394.229462 | 0.0 | 2.075 | 0.65 | 0.65 |
LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII | 3 | –7394.222740 | 4.2 | 12.064 | 0.66 | 4.08 |
HSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII | 5 | –7394.217166 | 7.7 | 30.048 | 4.09 | 4.09 |
Следующие по энергии изомеры комплекса I (M = Fe, R = H) и его дикатионного фрагмента I' представлены минимумами LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII на септетной ППЭ (табл. 1, рис. 1). Отсутствие спиновой плотности на атомах углерода и незначительная альтернация связей в редокс-лиганде L указывают на его Cat-форму. Вычисленное значение спиновой плотности на металле в высоко-спиновом состоянии несколько меньше ожидаемого для пяти электронов ($q_{{\text{s}}}^{{{\text{Fe}}}},$ $q_{{\text{s}}}^{{\text{M}}}$ ≈ 4). Подобная ситуация зачастую наблюдается в соединениях трехвалентного железа с о-бензохиноновыми лигандами [62–65]. В изомере LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII ожидается антиферромагнитный обмен умеренной силы (J = –36 см–1). Предсказанная разность энергий между электромерами LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII и LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII как без (10.8 ккал/моль), так и с учетом двух анионов (11.2 ккал/моль) позволяет ожидать реализацию термически инициированного СКО на одном из металлоцентров.
Высокоспиновый изомер HSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII отстоит от основного состояния LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII более чем на 20 ккал/моль, что свидетельствует о низкой вероятности его заселения в термических условиях. Сравнение данных, полученных при расчете дикатионного фрагмента I' и электронейтрального комплекса I, показывает, что учет противоиона не оказывает существенного влияния на разность энергий между электромерами, участвующими в СКО перегруппировке (LSFe+3 ⇄ HSFe+3).
Ранее было показано [14, 29, 34, 38, 42], что введение метильных заместителей в шестое положение пиридинового кольца Тpa создает стерические препятствия для формирования низкоспинового изомера, характеризующегося более короткими координационными связями M–N, и приводит к сужению энергетической щели между электромерами, включающими ионы металлов в различных спиновых состояниях. С целью нахождения соединения на основе L, потенциально способного претерпевать двухступенчатые СКО-перегруппировки, изучены электронейтральные комплексы II (M = Fe, R = CH3) и их дикатионные фрагменты II' (M = Fe, R = CH3), в которых Me2Тpa выступает в качестве вспомогательных терминальных лигандов.
Как следует из полученных результатов расчетов, функционализация тетрадентатного основания не приводит к изменению электронной конфигурации найденных изомеров: значения спиновой плотности на металлоцентрах (табл. 1) и вычисленные длины связей в редокс-фрагменте (рис. 1) указывают на трехвалентное состояние железа и катехолатную форму лиганда L во всех структурах. В то же время введение алкильных групп ожидаемо [14, 29, 34, 38, 42] сопровождается понижением устойчивости электромеров LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII и LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII, включающих низкоспиновые ионы металла. Как следствие, высокоспиновая форма HSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII отстоит от основного состояния LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII менее чем на 8 ккал/моль (табл. 1), что делает возможным реализацию двухступенчатого СКО превращения в соединении II (M = Fe, R = CH3).
Согласно расчету обменных взаимодействий, в низкоспиновом электромере LSFeIII–Cat–Cat–LSFeIII ожидается сильное антиферромагнитное связывание металлоцентров (J = –166 см–1), способное приводить к диамагнетизму; изомер в промежуточном спиновом состоянии LSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII проявляет умеренный антиферромагнитный обмен (J = –35 см–1), а спины неспаренных электронов в высокоспиновой структуре HSFeIII–Cat–Cat–HSFeIII практически не взаимодействуют (J = –6 см–1). Таким образом, в ходе протекания предсказанных спиновых переходов в комплексе II (M = Fe, R = CH3) общий спин системы (S) будет изменяться от S = 0 до S = 5, что позволяет рассматривать это соединение в качестве основы молекулярных переключателей.
Квантово-химическое исследование гетерометаллических соединений III, IV и их дикатионных фрагментов III', IV' показывает, что низкоспиновые (S = 1/2) электромеры содержат дикатехолатную форму L и трехзарядные ионы металлов (табл. 2); единственный электрон в изомерах LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII сосредоточен на железном центре ($q_{{\text{s}}}^{{{\text{Fe}}}}$ ≈ 0.5), при этом значительная часть спиновой плотности делокализована по соседним донорным атомам. На секстетной ППЭ найдено два типа структур: изомер LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII, содержащий три парамагнитных центра (LSFeIII, SQ, HSCoII), и электромер HSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII, в котором пять неспаренных электронов находятся на ионе железа(III) в высокоспиновом состоянии. Структура с наивысшим спином (S = 9/2) представлена электронной конфигурацией HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII.
Таблица 2.
Электромер | S | Е, ат. ед. | ΔЕ, ккал/моль | S2 | $q_{{\text{s}}}^{{{\text{Fe}}}}$ | $q_{{\text{s}}}^{{\text{M}}}$ |
---|---|---|---|---|---|---|
Дикатионный фрагмент III' (M = Co, R = H) | ||||||
LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII | 1/2 | –5473.971117 | 0.0 | 0.765 | 0.37 | 0.00 |
LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII | 5/2 | –5473.962600 | 5.3 | 8.785 | 0.48 | 2.80 |
βαα* | 3/2 | –5473.963854 | 4.702 | |||
αβα | 3/2 | –5473.961945 | 4.667 | |||
ααβ | 1/2 | –5473.960567 | 2.761 | |||
HSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII | 5/2 | –5473.953431 | 11.1 | 8.785 | 4.02 | 0.00 |
HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII | 9/2 | –5473.945618 | 16.0 | 24.792 | 4.06 | 2.80 |
βαα | 1/2 | –5473.946583 | 4.701 | |||
αβα | 7/2 | –5473.944834 | 16.693 | |||
ααβ | 3/2 | –5473.943411 | 6.766 | |||
III (M = Co, R = H) | ||||||
LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII | 1/2 | –7355.961933 | 0.0 | 0.772 | 0.49 | 0.00 |
LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII | 5/2 | –7355.946107 | 9.9 | 8.794 | 0.60 | 2.82 |
HSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII | 5/2 | –7355.943379 | 11.6 | 8.780 | 4.07 | 0.00 |
HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII | 9/2 | –7355.928050 | 21.3 | 24.788 | 4.10 | 2.81 |
Дикатионный фрагмент IV' (M = Co, R = CH3) | ||||||
LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII | 1/2 | –5631.275676 | 0.0 | 0.770 | 0.46 | 0.00 |
LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII | 5/2 | –5631.279327 | –2.3 | 8.792 | 0.58 | 2.81 |
βαα | 3/2 | –5631.280491 | 4.714 | |||
αβα | 3/2 | –5631.278009 | 4.695 | |||
ααβ | 1/2 | –5631.276798 | 2.786 | |||
HSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII | 5/2 | –5631.270361 | 3.3 | 8.781 | 4.03 | 0.00 |
HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII | 9/2 | –5631.274188 | 0.9 | 24.790 | 4.06 | 2.81 |
βαα | 1/2 | –5631.275290 | 4.720 | |||
αβα | 7/2 | –5631.272824 | 16.702 | |||
ααβ | 3/2 | –5631.271634 | 6.785 | |||
IV (M = Co, R = CH3) | ||||||
LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII | 1/2 | –7513.263112 | 0.0 | 0.779 | 0.59 | 0.00 |
LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII | 5/2 | –7513.260727 | 1.5 | 8.806 | 0.61 | 2.81 |
HSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII | 5/2 | –7513.258541 | 2.9 | 8.777 | 4.06 | 0.00 |
HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII | 9/2 | –7513.255784 | 4.6 | 24.787 | 4.10 | 2.82 |
Вычисленная разность энергий между наиболее устойчивыми изомерами комплекса III и его дикатионного фрагмента III' не превышает 10 ккал/моль и позволяет ожидать реализацию ВТ перегруппировки в кобальтовой части молекулы LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII ⇄ LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII (рис. 2). Обсуждаемые значения ΔЕ без (5.3 ккал/моль) и с учетом гексафторфосфатных анионов (9.9 ккал/моль) различаются почти вдвое, что согласуется с выявленным ранее [29, 30, 42, 54] завышением энергии стабилизации высокоспиновых электромеров при DFT изучении катионных комплексов кобальта с редокс-лигандами и подтверждает важность включения внешнесферных противоионов в расчетную схему. Данный факт, вероятнее всего, обусловлен перераспределением зарядов в редокс-фрагменте при ВТ превращении Co+3–Cat2– ⇄ Co+2–${\text{S}}{{{\text{Q}}}^{{\centerdot - }}},$ что находит отражение в различной силе кулоновского взаимодействия валентных таутомеров с внешнесферным противоионом. Еще более наглядным является сравнение полученных с помощью расчетов энергетических характеристик соединения IV и его структурного фрагмента IV' (табл. 2): в случае дикатионной системы IV' наиболее устойчивым оказывается изомер LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII, в то время как учет ${\text{PF}}_{6}^{ - }$ (комплекс IV) приводит к инверсии относительных энергий и стабилизации электромера LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII.
Предсказанная разность энергий между изомерами комплекса III (M = Co, R = H), различающимися спиновым состоянием иона железа(III) (табл. 2, рис. 2), указывает на возможность протекания незавершенного в термических условиях СКО процесса LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII ⇄ HSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII. Значительная дестабилизация высокоспиновой формы HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII не позволяет ожидать ее участия в спиновых переходах. Таким образом, гетерометаллический комплекс III способен демонстрировать два превращения, приводящих к переключению магнитных свойств: ВТ на кобальтовом центре и СКО на ионе железа(III). Ввиду ожидаемых сильных антиферромагнитных обменных взаимодействий между LSFeIII и SQ (J = –265 см–1) в изомере LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII, первая перегруппировка будет сопровождаться изменением спина от 1/2 до 3/2; СКО повлечет за собой переходы между дублетным (S = 1/2) и секстетным (S = 5/2) состояниями.
Близость полных энергий четырех электромеров комплекса IV (M = Co, R = CH3) предполагает возможность задействования каждого из них (табл. 2, рис. 2) в спиновых переходах. При этом превращение низкоспиновой формы в высокоcпиновую может быть реализовано тремя равновероятными способами: 1) процесс LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII ⇄ LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII, обусловленный переносом электрона между редокс-лигандом и ионом кобальта(II), и последующая за ним СКО-перегруппировка на центре Fe(III) LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII ⇄ HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII; 2) последовательные явления СКО (LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII ⇄ ⇄ HSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII) и ВТ (HSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII ⇄ HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII); 3) синхронизированные механизмы магнитной бистабильности СКО + ВТ (LSFeIII–Cat–Cat–LSCoIII ⇄ HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII). В изомерах LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII и HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII два металлоцентра практически не взаимодействуют (J < 3 см–1), высокоспиновый ион кобальта(II) ферромагнитно связан с семихиноновым анион-радикалом (J = 183 см–1), что согласуется с выполненными ранее теоретическими и экспериментальными исследованиями о-бензохиноновых комплексов кобальта(II) с производными Тpa [14, 29, 34, 38, 42], а обмен между центром Fe(III) и SQ носит антиферромагнитный характер. Умеренные взаимодействия в паре HSFeIII и SQ (J = –50 см–1) не будут оказывать влияние на общий спин (S = 9/2) структуры HSFeIII–Cat–SQ–HSCoII, однако сильное антиферромагнитное связывание между LSFeIII и SQ (J = –240 см–1) способно привести к стабилизации электромера LSFeIII–Cat–SQ–HSCoII в состоянии S = 3/2. Следовательно, ожидаемые взаимопревращения изомеров координационного соединения IV (M = Co, R = CH3), характеризующихся различными значениями S (табл. 2, рис. 2), будут сопровождаться переключением магнитных свойств в широком диапазоне, что делает рассматриваемый гетерометаллический смешаннолигандный комплекс перспективным кандидатом для дизайна молекулярных переключателей и спиновых куби-тов.
Таким образом, посредством квантово-химических расчетов смоделированы и исследованы магнитно-активные биметаллические координационные соединения, в которых 9,10-диметил-9,10-этано-9,10-дигидро-2,3,6,7-тетрагидроксиантрацен выполняет функцию мостикового лиганда. Путем достройки координационной сферы металлов (Fe, Co) трис(2-пиридилметил)аминовыми основаниями теоретически сконструированы комплексы, способные проявлять одно- и двухступенчатые спиновые переходы, а также синхронизированные механизмы спин-кроссовера и валентной таутомерии. Установлено, что варьирование структурных параметров во вспомогательных N-донорных лигандах не оказывает влияния на характер и силу обменных взаимодействий между парамагнитными центрами, но позволяет управлять относительными энергиями электромеров. При изучении гетероспиновых комплексов, содержащих ионы кобальта, склонные к участию во внутримолекулярном переносе электрона с редокс-лигандом, подтверждена важность включения в расчетную схему внешнесферных противоионов. В настоящее время осуществляется синтез обсуждаемых в статье соединений – перспективных строительных блоков для создания магнитных материалов.
Авторы заявляют, что у них нет конфликта интересов.
Список литературы
Poddel’sky A.I., Cherkasov V.K., Abakumov G.A. // Coord. Chem. Rev. 2009. V. 253. № 3–4. P. 291.
Witt A., Heinemann F.W., Sproules S., Khusniyarov M.M. // Chem. Eur. J. 2014. V. 20. № 35. P. 11149.
Sato O. // Nature Chem. 2016. V. 8. № 7. P. 644.
Calzolari A., Chen Y., Lewis G.F. et al. // J. Phys. Chem. B. 2012. V. 116. № 43. P. 13141.
Sato O., Tao J., Zhang Y.-Z. // Angew. Chem., Int. Ed. 2007. V. 46. № 13. P. 2152.
Ершова И.В., Пискунов А.В., В.К. Черкасов // Успехи химии. 2020. Т. 89. № 11. С. 1157 (Ershova I.V., Piskunov A.V., Cherkasov V.K. // Russ. Chem. Rev. 2020. V. 89. № 11. P. 1157).
Бубнов М.П., Пискунов А.В., Золотухин А.А. и др. // Коорд. химия. 2020. Т. 46. № 4. С. 204 (Bubnov M.P., Piskunov A.V., Zolotukhin A.A. et al. // Russ. J. Coord. Chem. 2020. V. 46. № 4. P. 224). https://doi.org/10.1134/S107032842003001X
Золотухин А.А., Бубнов М.П., Черкасов В.К., Абакумов Г.А. // Коорд. химия. 2018. Т. 44. № 2. С. 123 (Zolotukhin A.A., Bubnov M.P., Cherkasov V.K., Abakumov G.A. // Russ. J. Coord. Chem. 2018. V. 44. № 4. Р. 272). https://doi.org/10.1134/S1070328418040085
Чегерев М.Г., Пискунов А.В. // Коорд. химия. 2018. Т. 44. № 2. С. 109 (Chegerev M.G., Piskunov A.V. // Russ. J. Coord. Chem. 2018. V. 44. № 4. P. 258). https://doi.org/10.1134/S1070328418040036
Demir S., Jeon I.-R., Long J.R., Harris T.D. // Coord. Chem. Rev. 2015. V. 289–290. P. 149.
Bally T. // Nature Chem. 2010. V. 2. № 3. P. 165.
Teki Y., Shirokoshi M., Kanegawa S., Sato O. // Eur. J. Inorg. Chem. 2011. № 25. P. 3761.
Madadi A., Itazaki M., Gable R.W. et al. // Eur. J. Inorg. Chem. 2015. № 30. P. 4991.
Gransbury G.K., Livesay B.N., Janetzki J.T. et al. // J. Am. Chem. Soc. 2020. V. 142. № 24. P. 10692.
Alley K.G., Poneti G., Aitken J.B. et al. // Inorg. Chem. 2012. V. 51. № 7. P. 3944.
Alley K.G., Poneti G., Robinson P.S.D. et al. // J. Am. Chem. Soc. 2013. V. 135. № 22. P. 8304.
Miller J.S., Min K.S. // Angew. Chem. Int. Ed. 2009. V. 48. № 2. P. 262.
Coronado E. // Nat. Rev. Mater. 2020. V. 5. P. 87.
Minkin V.I., Starikova A.A., Starikov A.G. // Dalton Trans. 2016. V. 45. № 30. P. 12103.
Spin-Crossover Materials: Properties and Applications / Ed. Halcrow M.A. Chichester: John Wiley&Sons, 2013. 564 p.
Spin Crossover in Transition Metal Compounds / Topics in Curr. Chem. V. 233–235 / Eds. Gütlich P., Goodwin H.A. Berlin–Heidelberg: Springer-Verlag, 2004.
Tezgerevska T., Alley K.G., Boskovic C. // Coord. Chem. Rev. 2014. V. 268. P. 23.
Evangelio E., Ruiz-Molina D.// Eur. J. Inorg. Chem. 2005. № 15. P. 2957.
Buchanan R.M., Pierpont C.G. // J. Am. Chem. Soc. 1980. V. 102. № 15. P. 4951.
Halcrow M.A. // Polyhedron. 2007. V. 26. № 14. P. 3523.
Harding D.J., Harding P., Phonsri W. // Coord. Chem. Rev. 2016. V. 313. P. 38.
Shultz D.A. // Magnetism: Molecules to Materials II / Eds. Miller J.S., Drillon M. Wiley, New York. 2001. P. 281–306.
Mortel M., Seller M., Heinemann F.W., Khusniyarov M.M. // Dalton Trans. 2020. V. 49. № 48. P. 17532.
Старикова А.А., Чегерев М.Г., Стариков А.Г. // Коорд. химия. 2020. Т. 46. № 3. С. 172 (Starikova A.A., Chegerev M.G., Starikov A.G. // Russ. J. Coord. Chem. 2020. V. 46. № 3. P. 193). https://doi.org/10.1134/S1070328420030070
Tezgerevska T., Rousset E., Gable R.W. et al. // Dalton Trans. 2019. V. 48. № 31. P. 11674.
Graf M., Wolmershäuser G., Kelm H. et al. // Angew. Chem. Int. Ed. 2010. V. 49. № 5. P. 950.
Gransbury G.K., Boulon M.-E., Petrie S. et al. // Inorg. Chem. 2019. V. 58. № 7. P. 4230.
Dei A., Sorace L. // Appl. Magn. Reson. 2010. V. 38. № 2. P. 139.
Beni A., Dei A., Laschi S. et al. // Chem.Eur. J. 2008. V. 14. № 6. P. 1804.
Dei A., Gatteschi D., Sangregorio C., Sorace L. // Acc. Chem. Res. 2004. V. 37. № 11. P. 827.
Carbonera C., Dei A., Létard J.-F. et al. // Angew. Chem. Int. Ed. 2004. V. 43. № 24. P. 3136.
Schweinfurth D., Rechkemmer Y., Hohloch S. et al. // Chem. – Eur. J. 2014. V. 20. № 12. P. 3475.
Starikova A.A., Chegerev M.G., Starikov A.G., Minkin V.I. // Comp. Theor. Chem. 2018. V. 1124. P. 15.
Старикова А.А., Метелица Е.А., Минкин В.И. // Коорд. химия. 2019. Т. 45. № 6. С. 350 (Starikova A.A., Metelitsa E.A., Minkin V.I. // Russ. J. Coord. Chem. 2019. V. 45. № 6. P. 411). https://doi.org/10.1134/S1070328419060095
Starikov A.G., Chegerev M.G., Starikova A.A. // Struct. Chem. 2020. V. 31. № 1. P. 37.
Минкин В.И., Старикова А.А., Чегерев М.Г., Стариков А.Г. // Коорд. химия. 2020. Т. 46. № 6. С. 325 (Minkin V.I., Starikova A.A., Chegerev M.G., Starikov A.G. // Russ. J. Coord. Chem. 2020. V. 46 № 6. P. 371). https://doi.org/10.1134/S1070328420060068
Starikova A.A., Chegerev M.G., Starikov A.G. // Chem. Phys. Lett. 2021. V. 762. P. 138128.
Thuery P., Masci B. // Supramol. Chem. 2003. V. 15. № 2. P. 95.
Abrahams B.F., FitzGerald N.J., Robson R. // Inorg. Chem. 2010. V. 49. № 13. P. 5953.
Loughrey J.J., Sproules S., McInnes E.J.L. et al. // Chem. – Eur. J. 2014. V. 20. № 21. P. 6272.
Старикова А.А., Стариков А.Г., Минкин В.И. // Коорд. химия. 2017. Т. 43. № 4. С. 195 (Starikova A.A., Starikov A.G., Minkin V.I. // Russ. J. Coord. Chem. 2017. V. 43. № 4. P. 197). https://doi.org/10.1134/S1070328417040066
Старикова А.А., Минкин В.И. // Успехи химии. 2018. Т. 87. № 11. С. 1049 (Starikova A.A., Minkin V.I. // Russ. Chem. Rev. 2018. V. 87. № 11. Р. 1049).
Frisch M.J., Trucks G.W., Schlegel H.B. et al. Gaussian 16. Revision C. 01. Wallingford: Gaussian, 2016.
Tao J.M., Perdew J.P., Staroverov V.N., Scuseria G.E. // Phys. Rev. Lett. 2003. V. 91. № 14. P. 146401.
Staroverov V.N., Scuseria G.E., Tao J., Perdew J.P. // J. Chem. Phys. 2003. V. 119. № 23. P. 12129.
Bannwarth A., Schmidt S.O., Peters G. et al. // Eur. J. Inorg. Chem. 2012. № 16. P. 2776.
Cirera J., Via-Nadal M., Ruiz E. // Inorg. Chem. 2018. V. 57. № 22. P. 14097.
Cirera J., Ruiz E. // J. Mater. Chem. C. 2015. V. 3. № 30. P. 7954.
Minkin V.I., Starikov A.G., Starikova A.A. // Pure Appl. Chem. 2018. V. 90. № 5. P. 811.
Piskunov A.V., Pashanova K.I., Ershova I.V. et al. // J. Mol. Struct. 2018. V. 1165. P. 51.
Стариков А.Г., Старикова А.А., Чегерев М.Г., Минкин В.И. // Коорд. химия. 2019. Т. 45. № 2. С. 92 (Starikov A.G., Starikova A.A., Chegerev M.G., Minkin V.I. // Russ. J. Coord. Chem. 2019. V. 45. № 2. Р. 105). https://doi.org/10.1134/S1070328419020088
Noodleman L. // J. Chem. Phys. 1981. V. 74. № 10. P. 5737.
Shoji M., Koizumi K., Kitagawa Y. et al. // Chem. Phys. Lett. 2006. V. 432. № 1–3. P. 343.
Chemcraft, version 1.8, 2014: http://www.chemcraftprog.com.
Pierpont C.G. // Coord. Chem. Rev. 2001. V. 216. P. 99.
Tichnell C.R., Shultz D.A., Popescu C.V. et al. // Inorg. Chem. 2015. V. 54. № 9. P. 4466.
Simaan A.J., Boillot M.-L., Carrasco R. et al. // Chem. Eur. J. 2005. V. 11. № 6. P. 1779.
Starikova A.A., Chegerev M.G., Starikov A.G., Minkin V.I. // J. Comput. Chem. 2019. V. 40. № 26. P. 2284.
Girerd J.-J., Boillot M.-L., Blain G., Rivière E. // Inorg. Chim. Acta. 2008. V. 361. № 14–15. P. 4012.
Floquet S., Simaan A.J., Riviere E. et al. // Dalton Trans. 2005. № 9. P. 1734.
Дополнительные материалы отсутствуют.
Инструменты
Координационная химия