Российские нанотехнологии, 2021, T. 16, № 5, стр. 711-730

ВВЕДЕНИЕ

О существовании собственной керамической тары в двух прославленных винодельческих центрах Книде и Косе было известно более ста лет назад. Еще в середине XIX в. из общей массы керамических клейм начали выделять штампы с этниконом Книда, а в начале XX в. предложили относить двуствольные ручки к амфорам Коса. Долгое время считалось, что масштабное производство вина амфор приходилось на эллинистическую эпоху. В настоящее время благодаря археологическим исследованиям на территории полисов достоверно установлено, что виноделие и, соответственно, амфорное производство, существовало здесь и в более раннее время. Однако в результате этих работ, в том числе в найденных амфорных мастерских, не было обнаружено целых сосудов, что затрудняло их идентификацию.

Несколько лет назад на основе материалов северопричерноморских памятников в [1, с. 101–110; 2, с. 19] с учетом морфологических особенностей и наличия клейм предложена типология косских и книдских амфор, в том числе для IV столетия. Вместе с тем остались некоторые сомнения в принадлежности отдельных амфор, включенных в типологические схемы, к конкретным центрам. Имеются в виду сосуды, чьи морфологические особенности не совсем типичны для основной массы амфор. Это в равной степени относится к обоим центрам. Кроме того, значительные сомнения вызывает тара первых трех четвертей IV столетия, в первую очередь, из-за большой редкости клейм в это время. Также много вопросов вызывало отнесение к косской таре амфор с одноствольными ручками.

Географическая близость полисов также рождает справедливый вопрос – насколько надежна локализация сосудов, проведенная на основании морфологических особенностей.

Помочь разобраться в этой ситуации может лишь сравнительный анализ глиняного теста, который и являлся целью данной работы. При изучении состава фрагментов античных амфор использовали сочетание интегральных и локальных методов анализа элементного, фазового и морфологического состава, ранее показавших свою эффективность в изучении керамических объектов культурного наследия [3–5].

ОБЪЕКТЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Объектами исследования стали фрагменты античных амфор, в том числе с клеймами, соотносимыми с производственными центрами средиземноморского бассейна Коса и Книда (рис. 1–3, табл. 1, 2). Было отобрано 28 образцов сосудов, атрибутируемых как книдские (образцы 17кн–20кн, 22кн, 22-б кн, 22-в кн, 55кн, 84кн, 90кн, 128кн–137кн, 143кн, 144кн, 157кн, 166кн, 168кн, 219кн–221кн), и 16 образцов от амфор, идентифицируемых как произведенные на острове Кос (образцы 23к, 24к, 24-б к, 25к, 62к, 89к, 139к, 140к–142к, 154к, 164к, 167к, 172к, 176к, 177к). Образцы датируются второй четвертью IV–II вв. до н.э.

Рис. 1.

Расположение мастерских на Книдском полуострове и острове Кос [6].

Рис. 2.

Книдские амфоры № 17кн–20кн, 22кн, 55кн, 84кн, 90кн, 157кн, 166кн, 168кн, 219кн, 220кн.

Рис. 3.

Косские амфоры № 23к, 24к, 24б к, 25к, 62 к, 154к, 164к, 167к, 172к, 176к, 177к.

Таблица 2.

Легенды клейм, с которых взяты образцы глин, с указанием хронологии

Об-разец	Происхождение	Место хране-ния, инвен-тарный №	Клеймо	Легенда	Дата, до н.э.
Клейма Книда
22в кн		ГКИМЗ ХТ, № 120/36466		“Нос корабля”, ΠΑΣΙΚΡΑ	3/3 IV в. до н.э.
128кн		ГКИМЗ ХТ, 134/36466		“Нос корабля”	3/3 IV в. до н.э.
55кн	Героевка, 1986, полевая опись п.о. 24			ПАΘ	3/3 IV в. до н.э.
90кн	Ольвия	КИМ, № 63-1252, Ол. 36/190		ПАΘ	3/3 IV в. до н.э.
157кн	Таманская археологическая экспедиция ТАЭ-96, мыс Туз-ла, некрополь, объект о. 8	КМ, № 10565/28		фабрикант Нисий (восстановление Н.В. Еф-ремова)	начало II в. до н.э.
22-б кн	Тарханкутская экспедиция, 1987, Большой Кастель, Двор 8 ТЭ-87, БК/Дв 8			ΕΠΙ ΑΣΚΛΗΠΙ|ΟΔΩΡΟΥ ΘΕ|ΥΔΑΜΟΥ ΚΝ|ΙΔΙΟΝ	начало II в. до н.э.
Клейма Коса
89к	“Таманский толос”	СГУ, № ИАКН А-4		ΑΠΟΛΛΑ	III–II вв. до н.э.
141к		ГКИМЗ ХТ, № 40/36578		Круглое, эмблема “краб” (?)	III–II вв. до н.э.

Примечание. КМ – Краснодарский музей, ГКИМЗТ ХТ – государственный историко-культурный музей-заповедник “Херсонес Таврический”, КИМ – Киевский исторический музей, СГУ – Саратовский государственный университет.

Сосуды книдского производства. К книдскому производству относятся целые и фрагментированные сосуды и сколы с нескольких клейм (табл. 1, 2, рис. 2). Наиболее ранней в выборке является амфора так называемого “елизаветовского” варианта из погребения № 224 Прикубанского могильника (образец 220кн) 360–350-х гг. до н.э. [7]. Чуть более поздним временем (340–330-ми гг. до н.э.) датируются амфоры “херсонесского” варианта из погребений № 353 (образец 168кн) и № 105 (образец 166кн) того же могильника. Очень важно, что были проанализированы образцы с клейменых экземпляров. Так, образец 55кн представляет собой горло амфоры того же самого “херсонесского” варианта [1, с. 103–104] с монограммным клеймом ΠΑΘ или ΑΠΟ (рис. 2). Еще один образец 90кн был взят с фрагмента сосуда с точно таким же клеймом (рис. 2), но с иной профилировкой венца, что автоматически относит его к иному типу тары [1, с. 104]. Еще два образца взяты с книдских клейм: образец 22-в кн – с клейма с “пророй” последней четверти IV–начала III вв. до н.э. (табл. 2), образец 22-б кн – с клейма начала II в. до н.э. [8, с. 564], содержащим этникон (табл. 2).

Большой интерес представляет образец 221кн с довольно редкой амфоры, чье изготовление в Книде вызывает некоторые вопросы. При общей морфологической близости с традиционными книдскими экземплярами сосуд отличает своеобразная форма ножки (рис. 2). При этом тулово сосуда очень крупное, горло короткое, а венец отличается меньшей массивностью. Подобные венцы известны из раскопок на Книдском полуострове и характерны для сосудов последней трети IV в. до н.э. [9, с. 162]. Однако в материалах Северного Причерноморья подобные амфоры встречаются крайне редко. К сожалению, в музее не сохранилась информация о месте находки данного сосуда.

Несколько образцов выборки (17кн, 18кн, 19кн, 20кн, 219кн) принадлежат сосудам “пифоидного” варианта последней трети IV–самого начала III вв. до н.э. К сожалению, забор 11 образцов глин (129кн–137кн, 143кн, 144кн) провели не совсем корректно и все, что о них можем сказать, что они были взяты с книдских клейм, содержащих этникон и датирующихся в широком диапазоне III в. до н.э. Вместе с тем они могут выступать как эталонные образцы, так как нет сомнений в их принадлежности книдскому производству. Самые поздние экземпляры представлены клеймеными сосудами середины III в. до н.э. (образец 84кн) и самым началом II в. до н.э. (образцы 22-б кн и 157кн).

Амфоры Коса. Что касается образцов глин с амфор Коса (рис. 3), то самыми ранними среди них являются амфоры раннего варианта I–A второй–третьей четвертей IV в. до н.э. из погребений № 402 (образец 167к) и № 103 (образец 177к) Прикубанского некрополя, погребения № 37 западного могильника Старокорсунского городища № 2 (образец 176к). К более позднему времени относятся образцы 23к, 24к, 62к, 154к, 164к, 172к (их подробное описание приведено в [2]). Два образца – 62к и 154к, имеют морфологические особенности, не совсем типичные для основной массы сосудов, что вызывает некоторые сомнения в принадлежности этих амфор к косскому производству. В выборке присутствуют два образца, взятых с косских клейм – 89к и 141к (табл. 2). Хронология клейм этого центра разработана довольно плохо, и данные экземпляры могут быть датированы очень широко – III–II вв. до н.э. Еще три образца (139к, 140к, 142к) были взяты с двуствольных клейменых ручек амфор Коса. К сожалению, другой информацией о них не располагаем и можем их широко датировать III в. до н.э.

Элементный анализ основного состава керамики проводили методом растровой электронной микроскопии с энергодисперсионным рентгеновским анализом (РЭМ/ЭРМ). Измерения выполняли на растровых электронно-ионных микроскопах Versa 3D и Quanta 3D (ThermoFisherScientific, США) при ускоряющем напряжении 30 кВ в условиях низкого вакуума (30–70 Па) для исключения накопления статического электричества. Поскольку суммарное содержание обнаруженных элементов приводится к 100%, полученные результаты рассматриваются как полуколичественные. Чувствительность метода – 0.1–0.5 мас. %. Для исключения влияния многочисленных включений на данные о составе керамической основы измерения РЭМ/ЭРМ выполняли в трех–пяти областях глиняной основы без включений. Полученные данные о составе усредняли. Пробоподготовка для проведения корректного элементного анализа методом РЭМ/ЭРМ предполагала изготовление шлифов образцов, поскольку наличие неровностей поверхности приводит к искажениям при определении концентрации элементов.

Содержание микро- и следовых примесей в составе керамики определяли методом масс-спектрометрии с индуктивно-связанной плазмой (МС-ИСП). Пробоподготовку образцов – растворение до концентрации основы 0.1 г/л – осуществляли по протоколу, описанному в [4]. Измерения выполняли на масс-спектрометре iCapQ-с (ThermoScientific, США), содержание элементов регистрировали по наиболее распространенным изотопам определяемых элементов, свободных от изобарных наложений. Использование мультиэлементных стандартов High-Purity Standards А (48 элементов) и В (13 элементов) позволило определить абсолютные значения содержания около 50 элементов в концентрации вплоть до 10^–10–10^–12 мас. %, за исключением газообразующих элементов. Корректировку полиатомных наложений выполняли с использованием реакционно-столкновительной ячейки (Не/Н). Воспроизводимость результатов проверяли двукратным измерением рабочих растворов. Калибровку, элементный анализ и коррекцию спектральных наложений выполняли в программе QTegraThermoFisher.

Оптические изображения шлифованной поверхности образцов (рис. 4, 5) получали на микроскопе SMZ 1270 (Nikon, Япония), для обработки изображений использовали программу NIS-Elements.

Рис. 4.

Оптические фото шлифов образцов Книда.

Рис. 5.

Оптические фото шлифов образцов Коса.

Обобщенный анализ данных для систематизации полученных результатов об основном составе глины и микропримесях, выявления групп с корреляцией параметров включал статистический анализ главных компонент (АГК) с использованием программы Statistica, также строились бинарные диаграммы содержания различных элементов.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

По данным локального анализа РЭМ/ЭРМ глина большинства образцов Коса и Книда характеризуется большим количеством Са и K, достигающим 23.8 и 10.1% соответственно (табл. 3). Среди различий изделий Коса и Книда необходимо отметить вариации в содержании Fe, Si и Al. Анализ бинарных диаграмм содержания различных элементов по данным РЭМ/ЭРМ показывает, что в большинстве случаев образцы из Коса выделяются в отдельную группу (рис. 6, 7).

Рис. 6.

Бинарные диаграммы распределения образцов Коса и Книда по данным РЭМ/ЭРМ в зависимости от содержания в глиняной основе образцов: а –Al (Si), б – соотношения Si/Al (Fe).

Рис. 7.

Бинарные диаграммы распределения образцов Коса и Книда по данным РЭМ/ЭРМ в зависимости от содержания в глиняной основе образцов: а – Fe (Ca), б –K (Si).

В ходе АГК состава глиняной основы по данным РЭМ/ЭРМ выделили десять факторов (табл. 4), из которых фактор 1 определяется содержанием Ca, Mg, Fe, Al, Si (предположительно, отражающий корреляцию по составу глиняной основы), а фактор 2 – содержанием K, Ca, Ti, Fe (соответствующий наиболее часто наблюдаемым включениям в составе керамики – полевым шпатам, рутилу и оксидам железа). На рис. 8 приведено распределение образцов в зависимости от факторов 1 и 2. Можно выделить две группы Книдского производственного центра: {90кн, 17кн, 22-б кн, 22-в кн, 166кн} и {18кн, 19кн, 20кн, 22кн, 84кн, 128кн, 129кн, 130кн, 131кн, 132кн, 133кн, 134кн, 135кн, 136кн, 137кн, 138кн, 143кн, 144кн, 157кн, 168кн}, за исключением образца 55кн. Практически весь Кос входит в одну группу (за исключением образцов 142к и 164к). Отметим, что образец 164к отличается наибольшим содержанием Al (рис. 6а), а также высоким уровнем Fe в сочетании с наименьшим количеством Ca в группе Коса (рис. 7а).

Рис. 8.

График распределения образцов по факторам 1 и 2 АГК по данным РЭМ/ЭРМ об основном составе глиняной основы.

С исторической точки зрения весьма интересна группа книдских образцов, демонстрирующая несколько иной состав глиняного теста (образцы 90кн, 17кн, 22-б кн, 22-в кн, 166кн, 55кн). Прежде всего обращает на себя внимание то, что в эту группу входят оба клейма ΠΑΘ (образцы 55кн и 90кн), а также клеймо с изображением “проры” и именем Пасикрата (образец 22-в кн). Наиболее простое объяснение этого факта заключается в расположении керамических мастерских в центре Книдского полуострова в местечке Резадие. Здесь были изучены свалки бракованных изделий, в которых встречались подобные клейма. Неудивительно примыкание к этой группе образца 166кн, так как типологически он абсолютно идентичен амфоре под номером 55кн и мог быть произведен в этих же местах. Также сосуд под номером 17кн мог быть изготовлен в ближайших к месторождению глины окрестностях. Вызывает удивление, что в эту же группу попал скол с клейма начала II в. до н.э. (образец 22б кн). Дело в том, что глинища Книдского полуострова не отличаются богатством, хотя и не столь скудны, как на Фасосе [10, с. 124–125]. Довольно сложно предположить, что одно из них разрабатывалось на протяжении 200 лет. Кроме того, исследователи связывали имя Асклепиодора с мастерскими, расположенными на юге полуострова [1, с. 119]. В то же время они не упоминают о находках в тех местах ранних книдских клейм. Этот вопрос требует дополнительного рассмотрения.

Анализ данных МС-ИСП о микропримесном составе образцов керамики Коса (табл. 5, 6) и Книда (табл. 7, 8) методом АГК также выделяет группы образцов, соотносимые с центрами их производства, как показано на рис. 9, где представлено распределение образцов по факторам 1 и 2. Фактор 1 обобщает следующие элементы (проценты отражают степень участия элементов в данном факторе): 3–6% (Y, редко-земельные элементы (La–Lu), Th) и 1–3% (Mg, Na, Fe, Mn, Sr, Mo, Ag, U). Фактор 2 включает следующие элементы: 3–7% (Ca, Sc, Ti, Cr, Co, Ni, Ga, Zr, Nb, Sn, Gd, Hf, Ta, Tl, U) и 1–3% (Na, V, Mn, As, Sb, Ba, Pr, Nd, Sm, Pb, Th).

Рис. 9.

График распределения образцов по факторам 1 и 2 АГК по данным МС-ИСП о микропримесном составе образцов керамики.

Анализ бинарных диаграмм для образцов из Книда (рис. 10) показал, что по содержанию Sr выделяется подгруппа образцов 55кн и 90кн, по Nd – образец 166кн, по Th – образец 143кн, по U – подгруппа образцов 131кн, 143кн, 144кн, 166кн, 220кн. На диаграмме Cu–Y выделяются образец 221кн с максимальным содержанием Cu и подгруппа образцов с наибольшей концентрацией Y (образцы 55кн, 143кн, 166кн).

Рис. 10.

Бинарные диаграммы содержания элементов в образцах керамики из Книда: а – Nd (Sr), б –Th (Sr), в –U (Ti), г –Y (Cu).

Таким образом, по содержанию ряда элементов в группе книдских образцов более всего выделяются образцы 55кн, 90кн, 143кн, 166кн и 221кн. Этот факт интересен тем, что образцы 55кн, 90кн и 143кн отобраны с клейм, т.е. их атрибуция как книдских бесспорна, образец 166кн – представляет собой амфору, книдское производство которой также не вызывает сомнений, а образец 221кн принадлежит к довольно редкой форме амфоры, чье изготовление в Книде вызывает некоторые вопросы.

По бинарным диаграммам данных МС-ИСП (рис. 11) в группе образцов из Коса наблюдаются существенные различия по содержанию ряда элементов. Как видно из рис. 11, наиболее часто от общей группы отдаляются образцы 23к, 24-б к, 164к и 172к. Объяснение этому можно найти, в первую очередь, в хронологии сосудов. Это касается амфоры 24-б к, изготовленной в начале II в. до н.э., т.е. как минимум на столетие позже остальных экземпляров. Что касается остальных образцов, то их отличия могут объясняться геологическими особенностями местности, в которой они были изготовлены. Несмотря на небольшой размер, остров Кос разделяется горным хребтом на две части, имеющие различную геологическую структуру. Вместе с тем различия эти не столь велики, чтобы выделить образцы из общей “косской” группы. Особо необходимо отметить существенно большее содержание ряда элементов в образце 164к, в частности максимальное содержание Ce, Nd, Th и La. Заметим, что образец 154к, хорошо вписывающийся в общую массу образцов и выделяющийся только по содержанию Ce, морфологически довольно сильно отличается от типичной тары Коса.

Рис. 11.

Бинарные диаграммы содержания элементов в образцах керамики из Коса: а –Th (La), б – Nd (Sr), в – Ti (Ce).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обнаружены особенности основного и микропримесного состава, по которым наблюдается стратификация образцов Коса и Книда, несмотря на весьма близкое геологическое строение двух регионов. Внутри групп также выявлены различия, которые могут объясняться как местоположением отдельных гончарных мастерских, так и хронологической разницей между образцами. Несмотря на то что глинища в рассматриваемых производственных центрах были не столь скудны, как на острове Фасос, сложно утверждать, что одно и то же месторождение в Книде могло использоваться на протяжении нескольких столетий. В данном случае доказать обратное могут только археологические раскопки, которые подтвердят или опровергнут факт столь длительного функционирования мастерской. Разделение книдских образцов на две неравные группы может быть связано с известным фактом переноса города из центральной части Книдского полуострова на его западную мысовую часть, произошедшим примерно в середине IV в. до н.э. Известно, что место старого города не было заброшено, там возникли различные мастерские, в том числе керамические, ориентированные на изготовление амфорной тары.

Гораздо меньшая стратификация наблюдается среди косских образцов. Здесь отличия могут однозначно объясняться отличиями в геологическом строении острова. Проведенные исследования доказали, что к косской продукции относятся и амфоры с одноствольными ручками. Кроме того, обоснована принадлежность Косу трех сосудов (образцы 25к, 62к и 154к), в верности локализации которых оставались некоторые сомнения из-за их морфологических особенностей.

Работа выполнена при частичной финансовой поддержке Министерства науки и высшего образования РФ в рамках государственного задания ФНИЦ “Кристаллография и фотоника” РАН в части развития методов характеризации многофазных многокомпонентных систем. Чертежи, фотографии и атрибуция амфор выполнены за счет гранта Российского научного фонда (№ 18-18-00096).