Журнал неорганической химии, 2023, T. 68, № 7, стр. 904-912

Феррогранат Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12: синтез, ионный и фазовый составы

Ю. А. Тетерин ab, М. Н. Смирнова c, К. И. Маслаков a, А. Ю. Тетерин b, Г. Е. Никифорова c, Я. С. Глазкова a, А. Н. Соболев a, И. А. Пресняков a, В. А. Кецко c*

a Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Химический факультет
119991 Москва, Ленинские горы, 1, Россия

b НИЦ “Курчатовский институт”
123182 Москва, пл. Академика Курчатова, 1, Россия

c Институт общей и неорганической химии им. Н.С. Курнакова РАН
119991 Москва, Ленинский пр-т, 31, Россия

* E-mail: ketsko@igic.ras.ru

Поступила в редакцию 25.01.2023
После доработки 14.03.2023
Принята к публикации 14.03.2023

Полный текст (PDF)

Аннотация

Методами рентгенофазового анализа (РФА), рентгеновской фотоэлектронной (РФЭС) и мессбауэровской спектроскопии исследованы ионный и фазовый составы образцов порошкообразного феррограната Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12, полученного методом сжигания геля с последующей кристаллизацией в вакууме и дополнительным отжигом в атмосфере воздуха при 750°С. По данным РФЭС и мессбауэровской спектроскопии, катионы железа и церия в структуре гомогенного феррограната стабилизированы в формальной степени окисления Fe3+. В то же время на поверхности частиц Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 наряду с Се3+ содержатся ионы Ce4+. Полученные результаты могут быть использованы при создании функциональных материалов для магнитооптических устройств нового поколения.

Ключевые слова: феррогранат Ce-ЖИГ, РФА, РФЭС, мессбауэровская спектроскопия

ВВЕДЕНИЕ

Проблема создания замещенных гранатов на основе феррита иттрия (Y3Fe5O12, ЖИГ) на протяжении многих лет привлекает внимание исследователей. Интерес к решению этой задачи во многом связан с наличием в кристаллической решетке ЖИГ трех катионных позиций разных размеров: додекаэдрической, тетраэдрической и октаэдрической. Это дает возможность, применяя различные варианты замещения ионов металлов в структуре Y3Fe5O12, изменять функциональные характеристики феррит-граната в широком интервале температур [16].

Известно, что замещение катиона Y3+ на Сe3+ в Y3Fe5O12 позволяет усилить магнитооптическую активность в видимом и ближнем инфракрасном диапазонах [710], снижает потери оптической мощности (затухание светового сигнала) [10] и способствует понижению температуры кристаллизации граната. Эти факторы расширяют возможную область применения материалов на основе ЖИГ для создания магнитооптических устройств нового поколения [3, 6, 7].

Однако практическое использование данного подхода ограничивается трудностями получения твердых растворов Y3–xCexFe5O12. Связано это с тем, что эффективный ионный радиус церия Сe3+ (1.14 Å) больше, чем радиус иттрия Y3+ (1.02 Å) [11], и при увеличении концентрации Сe3+ происходит увеличение внутренних напряжений и структурных искажений кристаллической решетки [9, 10]. Эта проблема может быть частично решена путем введения в состав ЖИГ вместе с Ce3+, ионов с малым радиусом, например Al3+ или Ga3+, что позволяет компенсировать структурные ограничения и способствует формированию граната заданного состава [1214].

Отметим, что отдельную проблему представляет собой склонность к окислению катионов Сe3+ в феррогранатах в процессе синтеза и последующей кристаллизации, что приводит к появлению в конечном продукте примеси CeO2, не обладающей магнитным упорядочением, и ухудшает магнитные и магнитооптические свойства ЖИГ [7].

В ряде работ предпринимали попытки получения феррогранатов путем замещения части ионов иттрия на Сe3+ [37]. В то же время содержание церия в гранате в этих работах, по данным РФА, не превышало 8%, например Ce0.25Y2.75Fe5O12 [3], Ce0.122Y2.878Fe5O12 [5]. Рекордное же содержание Сe3+ в гомогенном Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 удалось достичь путем синтеза и последующей кристаллизации граната при пониженном парциальном давлении кислорода и замене части ионов железа Fe3+ на Gа3+ [15, 16]. Отметим, что в работах по синтезу и исследованию церийзамещенных гранатов представлен, как правило, лишь фазовый состав кристаллитов, основанный на данных РФА [46]. Известно, что на поверхности церийсодержащих материалов из-за склонности Сe3+ к окислению может образовываться аморфная примесь CeO2 [3], не фиксируемая методом РФА. Это будет приводить к понижению функциональных характеристик магнитооптических устройств на основе Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 [16]. Кроме того, введение в кристаллическую решетку феррограната ионов Сe3+ может приводить к частичному восстановлению железа и, как следствие, к ухудшению магнитооптических свойств.

Цель работы – анализ ионного и фазового состояния Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12, полученного методом сжигания геля, исходя из данных РФА, РФЭС и мессбауэровской спектроскопии.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Синтез образцов проводили методом сжигания геля [17, 18]. Для этого смесь стехиометрических количеств трехводного карбоната иттрия (х. ч.), нитрата церия (ч.), металлического железа (ос. ч.), металлического галлия (х. ч.) растворяли в разбавленной азотной кислоте. Затем в полученный раствор добавляли поливиниловый спирт [‒CH2CH(OH)–]n (ПВС), исходя из расчета 0.12/n моль ПВС на 0.01 моль феррита, а также нитрат аммония (NH4NO3 квалификации “ч. д. а.”) в количестве 0.12 моль на 0.01 моль феррита. Реакционные смеси упаривали в реакторе при температуре 90°С с постоянным перемешиванием до состояния гелей.

При увеличении температуры выше 100°С гели горели и превращались в мелкодисперсные порошки желто-бежевого цвета. После охлаждения порошки диспергировали с помощью шаровой мельницы и отжигали при 750°С в печи в течение 5 ч при давлении ⁓1 × 10−2 Па [15, 16]. Такой режим термической обработки обусловлен необходимостью исключения вероятности окисления катионов Ce3+.

РФА полученных порошков выполняли на дифрактометре Bruker Advance D8 (CuKα-излучение) в интервале углов 2θ = 10°–70° с шагом сканирования 0.0133°. Обработку результатов проводили с помощью программного пакета для анализа рентгеновских данных DIFFRAC.EVA.

Спектры РФЭС образцов Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 получены на электростатическом спектрометре Axis Ultra DLD (Kratos Analytical UK) с использованием монохроматического AlKα (1486.7 эВ) возбуждающего рентгеновского излучения в вакууме (5 × 10–7 Па) при комнатной температуре. Образцы были приготовлены в виде порошков на непроводящем скотче. Спектры получены при I = = 12 мкА, U = 15 кВ и P = 180 Вт на рентгеновской трубке. Шкала энергии связи спектрометра была предварительно откалибрована по положению основных уровней Au4f7/2 (83.96 эВ) и Cu2p3/2 (932.62 эВ). Разрешение прибора, рассчитанное как полная ширина на полувысоте линии Au4f7/2-электронов, составляло 0.7 эВ. Спектры были получены в режиме постоянной энергии анализатора с использованием энергии прохождения 20 эВ с шагом 0.05 эВ. Количество сканирований для каждого спектрального пика было различным в зависимости от интенсивности этого пика в обзорном спектре (рис. 1). Погрешность определения энергии связи Eb и ширины линий не превышала ±0.05 эВ, а ошибка относительной интенсивности пика ±5%. Фон, связанный с вторично рассеянными электронами, вычитали по методу Ширли [19]. Деление спектров на отдельные компоненты выполнено с использованием стандартной программы SPRO-3/0 [20].

Рис. 1.

Обзорный спектр РФЭС электронов образца Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12.

Мессбауэровские спектры на ядрах 57Fe измеряли на спектрометре MS-1104Em, работающем в режиме постоянных ускорений. В качестве источника гамма-квантов использовали 57Со в родиевой матрице. Анализ и расшифровку экспериментальных спектров, в том числе с использованием методов реконструкции распределений сверхтонких параметров, осуществляли с помощью программного комплекса SpectrRelax [21]. Значения изомерных химических сдвигов приведены относительно α-Fe при 298 K.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

В работе первоначально была исследована область гомогенности твердых растворов Y3–хCeхFe5–yGayO12 при замещении части Y3+ на Сe3+ и Fe3+ на Ga3+ (табл. 1).

Таблица 1.

Области фазовой гомогенности и параметры образцов состава Y3–хCeхFe5–yGayO12, где х = 0.0–0.7; y = 0.0–5.0

Состав образцов a, Å V, Å3 Фазовая гомогенность Примесь
1 Y2.8Ce0.2Fe5O12 12.5100 1957.8 Y2O3, Fe2O3, CeO2
2 Y2.8Ce0.2Ga5O12 12.3115 1855.1 +  
3 Y3Fe2.5Ga2.5O12 12.3525 1884.8 +  
4 Y2.8Ce0.2Fe2.5Ga2.5O12 12.3592 1887.9 +  
5 Y2.7Ce0.3Fe2.5Ga2.5O12 12.3657 1890.8 +  
6 Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 12.3645 1890.3 +  
7* Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 12.3970 1905.2 +  
8 Y2.4Ce0.6Fe2.5Ga2.5O12 12.3585 1887.6 (Y0.6Ce0.4)2O3.4
9 Y2.3Ce0.7Fe2.5Ga2.5O12 12.3980 1905.7 (Y0.6Ce0.4)2O3.4

Примечание. Образцы 1–6 и 8, 9 отожжены в вакууме, а затем на воздухе; образец 7* отожжен только в вакууме.

Как следует из данных РФА, при соотношении Fe3+ и Ga3+, равном 1 : 1, предельное замещение Се3+ на Y3+ в гомогенном Y3–хCeхFe2.5Ga2.5O12 составило величину 0.5 [15]. При повышении содержания Се3+ в решетке феррограната наряду с основной фазой образуется примесь (Y1.6Ce0.4)O3.2. В то же время в феррогранате, не содержащем Ga3+, гомогенность нарушается при замещении Се3+ на Y3+, составляющем величину 0.2. Этот экспериментальный результат противоречит работе [3], в которой сообщается о гомогенности Ce0.25Y2.75Fe5O12.

Образец Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 остался однофазным и после дополнительной термической обработки на воздухе при температуре 750°С в течение 5 ч. Для Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12, полученного при кристаллизации в вакууме и затем отожженного при 750°С на воздухе, проведена оценка областей когерентного рассеяния (ОКР) и микронапряжений кристаллической решетки с использованием метода построения Вильямсона−Холла, основанного на соотношении:

${{\beta }_{{hkl}}}{\kern 1pt} \cos {\kern 1pt} \theta {\text{ }} = k\lambda {\text{/}}D + 4\varepsilon {\kern 1pt} \sin {\kern 1pt} \theta ,$
где β – физическое уширение дифракционного максимума; k − коэффициент, для кубической структуры, равный 0.95; λ − длина волны рентгеновского излучения (λ = 0.15406 нм); D – размер ОКР; θ − брэгговский угол; ε − величина микроискажений кристаллической решетки.

Из анализа зависимостей βhklcosθ = kλ/D + 4εsinθ следует, что для образца 6 величина D составляет 65.8 нм и ε × 10–3 – 2.1, а для образца 7 – 90.5 нм и 0.4 соответственно.

Из данных расчета следует, что при дополнительном отжиге на воздухе в Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 происходит увеличение размеров отдельных кристаллитов и уплотнение кристаллической решетки за счет уменьшения количества микродеформаций.

Обзорный спектр РФЭС электронов образца 6 кроме основных линий элементов содержит линию C1s-электронов и Оже-спектры элементов, адсорбированных на поверхности (рис. 1).

В спектрах валентных электронов (рис. 2, 3) в диапазоне энергий связи электронов (Eb) от 0 до ∼15 эВ наблюдается структура, связанная с электронами внешних валентных молекулярных орбиталей (ВМО), а в диапазоне Eb от ∼15 до ∼50 эВ − внутренних валентных молекулярных орбиталей (ВВМО). В спектре вблизи уровня Ферми наблюдается линия Ce4f-электронов малой интенсивности, не участвующая в химической связи, что свидетельствует о том, что на поверхности кристаллитов Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 присутствуют катионы Ce3+ (рис. 2). Линии Ce5s- и Ce5p-электронов имеют слабую интенсивность. Однако из-за образования ВВМО спин-орбитальное расщепление дублетов Ce5p-, Ga3d- и Y4p-электронов обнаружить не удалось. В то же время при анализе спектров (рис. 2) установлено, что в Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 не содержится примесных ионов и его элементный состав качественно согласуется с заданным. После травления поверхности ионами Ar+ в спектре при энергии связи 1.1 эВ наблюдается более интенсивная линия, связанная c не участвующими в химической связи Ce4f-электронами ионов Ce3+ (рис. 3). При этом отношение интенсивностей линий ВМО/Y4s уменьшилось с 3.4 до 2.3, что можно качественно объяснить уменьшением количества кислорода на поверхности образца и образованием дополнительных катионов Ce3+. Структура спектров других валентных электронов при травлении ионами Ar+ существенно не изменилась.

Рис. 2.

Спектр РФЭС валентных электронов образца Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 после синтеза и отжига в вакууме [16].

Рис. 3.

Спектр РФЭС валентных электронов образца Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 после отжига в вакууме и травления поверхности ионами Ar+.

Анализируя данные рис. 2 и 3 можно отметить когерентное совпадение линий галлия обоих образцов Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12, что может свидетельствовать о том, что равномерное распределение катионов галлия в решетке задается на стадии синтеза твердого раствора, что предопределяет при кристаллизации в структуре граната заданное пропорциональное заполнение тетраэдрических и октаэдрических пор. Безусловно, разбавление подрешетки железа галлием, с одной стороны, приводит к уменьшению магнитных и магнитооптических свойств граната. Однако, с другой стороны, пропорциональное заполнение позиций приводит к увеличению размеров додекаэдрических пор с последующим их частичным заполнением более крупными катионами церия по сравнению с катионами иттрия. Эти два фактора (степень совершенства кристаллической структуры и уровень замещения иттрия магнитооптическими катионами церия) задают стабильность и повышенные значения оптических и магнитооптических свойств феррит-гранатов.

Отметим, что структура спектров валентных электронов позволяет получить важную, но только качественную информацию о составе поверхности образца. Более корректная количественная информация об элементном составе поверхности образцов, в частности, об относительном ионном составе Се3+ и Се4+ может быть получена на основании структуры спектров остóвных электронов церия.

Для определения относительного ионного состава (Се3+ и Се4+) смесей ионов церия в работе использована методика, основанная на анализе параметров структуры спектров Се3d-электронов [22, 23].

Доли ионов ν1(Ce3+) и ν2(Ce4+) определены исходя из нижеприведенных формул [23, 24]:

(1)
$\begin{gathered} {{\nu }_{1}}\left( {{\text{C}}{{{\text{e}}}^{{3 + }}}} \right) = \\ = \,\,\left[ {1{\text{ }}--{{a}_{0}}\left( {3{\text{/}}2} \right)\left( {{{I}_{0}}{\text{/}}I} \right)} \right]{\text{/}}\left[ {1{\text{ }} + \left( {3{\text{/}}2} \right)\left( {{{I}_{0}}{\text{/}}I} \right)} \right], \\ \end{gathered} $
(2)
${{\nu }_{2}}\left( {{\text{C}}{{{\text{e}}}^{{4 + }}}} \right) = 1--{{\nu }_{1}}\left( {{\text{C}}{{{\text{e}}}^{{3 + }}}} \right),~$
где а0 − эталонный калибровочный коэффициент, I0, I – интенсивности сателлита (6) и структуры линий (1−2) соответственно (рис. 4).

Рис. 4.

Спектр РФЭС Ce3d-электронов образца Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 после отжига в вакууме [16].

Структура спектра РФЭС Ce3d-электронов ионов Се4+ состоит из шести пиков (1–6), соответствующих различным конечным состояниям после фотоэмиссии Ce3d-электронов (рис. 4). Спектр Ce3d-электронов иона Ce3+ состоит из четырех пиков [16], расположенных вблизи пиков (1, 4) и (2, 5). Отдельно наблюдаемая одиночная линия I0 (6) возникает при ~916 эВ в спектрах иона Ce4+ и смеси ионов (Ce3+ и Ce4+) (рис. 4). Линии (1, 4) (рис. 4) представляют собой спин-орбитальный дублет Ce3d с ΔEsl(Ce3d) = 18.6 эВ, а сателлиты (4, 6) сдвинуты примерно на 16.0 эВ в сторону бóльших энергий связи относительно спин-орбитального дублета (1, 4) основного состояния.

Травление ионами аргона образца ведет к увеличению ионов Ce3+, что связано с удалением ионов кислорода с поверхности (рис. 5а; табл. 2, образцы а, б). Это приводит к появлению дублета при 881.1 и 885.0 эВ, характерного для катионов Ce3+ [13].

Рис. 5.

Спектр РФЭС Ce3d-электронов образца Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 после отжига в вакууме: после травления поверхности ионами Ar+ (а); после воздействия рентгеновским излучением в течение 6 мин (б).

Таблица 2.

Ионный состав Ce3+ и Ce4+ (%) поверхностного слоя образца 7* (табл. 1) после травления Ar+ и воздействия рентгеновского излучения

Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 Ce3+ Ce4+
а Отжиг в вакууме (750°С) + травление Ar+ 50 50
б Отжиг в вакууме, затем на воздухе (750°С) + травление Ar+ 44 56
в Отжиг в вакууме (750°С) + рентгеновское излучение 6 мин 48 52
г Отжиг в вакууме (750°С) + рентгеновское излучение 12 мин 44 56
д Отжиг в вакууме (750°С) + рентгеновское излучение 100 мин 6 94
е Отжиг в вакууме, затем на воздухе (750°С) + рентгеновское излучение 6 мин 31 69
ж Отжиг в вакууме затем на воздухе (750°С) + рентгеновское излучение 12 мин 30 70
з Отжиг в вакууме, затем на воздухе (750°С) + рентгеновское излучение 100 мин 5 95

На рис. 5б приведен спектр Ce3d-электронов, который получен в первые 6 мин (три сканирования) после введения образца в спектрометр для того, чтобы изучить влияние рентгеновского излучения на состав ионов (Се3+ и Се4+) на поверхности образца (табл. 2, образцы в, и, е). Из табл. 2 следует, что при воздействии на образец рентгеновского излучения происходит увеличение Се4+ относительно Ce3+.

С увеличением времени нахождения образца в спектрометре содержание ионов Се4+ на поверхности образца относительно Ce3+ возрастает (табл. 2, образцы г, д, ж, з).

Анализ спектров образцов, полученных после отжига образца в вакууме и подвергнутых рентгеновскому излучению, свидетельствует о том, что ионы церия находятся не только в разновалентных состояниях, но и в положениях, не связанных с додекаэдрическими позициями в гранате. Из рис. 5б можно заключить, что поверхностный слой Y2.5Ce0.5(Fe0.5Ga0.5)5O12 является сильно нарушенным с измененным составом.

Из полученных данных также следует, что в начальный момент после отжига на поверхности образцов образуется смесь ионов Сe3+ и Се4+. Под влиянием окружающей атмосферы происходит окисление ионов Ce3+ до Ce4+. При травлении ионами аргона с поверхности образцов удаляется кислород, что приводит к восстановлению ионов Ce4+ до Ce3+. Из данных табл. 2 следует, что отжиг на воздухе приводит к образованию устойчивой фазы с меньшим содержанием катионов Ce3+, чем при отжиге в вакууме. Окружение ионов Ce4+ имеет симметрию D4h (решетка CaF2), а окружение ионов Ce3+ менее симметрично. Поэтому в объеме образцов катионов Ce3+ может быть больше, чем на поверхности. При использовании таких твердых растворов, содержащих Се3+, поверхность образцов следует защищать от контакта с кислородом.

Как следует из рис. 6, мессбауэровские спектры 57Fe образцов феррогранатов Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12, полученных после отжига в вакууме при 750°С (а) и после отжига в вакууме, а затем в атмосфере воздуха при 750°С (б), практически не отличаются друг от друга и представляют собой сложную суперпозицию двух асимметричных уширенных квадрупольных дублетов. Их структура аналогична спектрам незамещенных гранатов [24, 25], в которых заметное различие параметров выделенных дублетов является следствием неэквивалентного кислородного окружения (тетраэдрического/октаэдрического) катионов железа в кристаллической решетке. В то же время замещение части катионов железа катионами галлия, а катионов иттрия – катионами церия приводит к существенному уширению резонансных линий. Поэтому предложенная нами математическая обработка включала реконструкцию распределений квадрупольных дублетов с учетом линейных корреляций изомерных сдвигов δ и квадрупольных расщеплений Δ (рис. 6, вставки). Полученные значения сверхтонких параметров спектров (табл. 3) показывают, что катионы железа в обоих гранатах стабилизированы только в

Рис. 6.

Мессбауэровские спектры ядер 57Fe образцов Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12, полученных после синтеза и отжига: в вакууме (а); в вакууме, а затем в атмосфере воздуха (б). На вставках слева изображены соответствующие распределения pΔ квадрупольных расщеплений Δ.

Таблица 3.

Сверхтонкие параметры мессбауэровских спектров ядер 57Fe в образцах феррогранатов Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 при T = 298 K (〈δ〉 и 〈Δ〉 – средние значения изомерного химического сдвига и квадрупольного расщепления в распределениях pΔ)

Условия получения Парциальный спектр 〈δ〉, мм/с 〈Δ〉, мм/с I, %
Вакуум Fe(Td) 0.18(1) 1.02(1) 42(2)
Fe(Oh) 0.37(1) 0.37(1) 58(2)
Вакуум + воздух Fe(Td) 0.17(1) 1.00(1) 41(2)
Fe(Oh) 0.38(1) 0.39(1) 59(2)

формальной степени окисления “3+”. Такой экспериментальный факт косвенно свидетельствует, что в структуре Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 в результате замещения части атомов иттрия на церий не происходит окисления церия. Необходимо отметить, что полученное соотношение катионов железа в тетраэдрических (Fe(Td)) и октаэдрических (Fe(Oh)) позициях отклоняется от навязанного структурой соотношения 3 : 2 соответственно (табл. 3), что указывает на предпочтение атомов галлия к тетраэдрическому кислородному окружению в структуре этих гранатов.

Таким образом, в работе методами РФА, РФЭС и мессбауэровской спектроскопии исследованы ионный и фазовый составы образцов порошкообразного феррограната Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12, полученного методом сжигания геля с последующим отжигом в вакууме и в атмосфере воздуха при 750°С. Установлено, что катионы железа и церия в структуре гомогенного феррограната стабилизированы в формальной степени окисления “3+”. В то же время на поверхности частиц Y2.5Ce0.5Fe2.5Ga2.5O12 наряду с Се3+ содержатся ионы Ce4+.

Список литературы

  1. Garskaite E., Gibson K., Leleckaite A. et al. // Chem. Phys. 2006. V. 323. P. 204. https://doi.org/10.1016/j.chemphys.2005.08.055

  2. Park M.B., Cho N.H. // J. Magn. Magn. Mater. 2001. V. 231. P. 253. https://doi.org/10.1016/S0304-8853(01)00068-3

  3. Onbasli M.C., Goto T., Sun X. et al. // Opt. Express. 2014. V. 22. P. 25183. https://doi.org/10.1364/OE.22.025183

  4. Рандошкин В.В., Червоненкис А.Я. Прикладная магнитооптика. М.: Энергоатомиздат, 1990. 320 с.

  5. Shen T., Dai H., Song M. // J. Supercond. Nov. Magn. 2017. V. 30. P. 937. https://doi.org/10.1007/s10948-016-3880-9

  6. Huang M., Zhang S. // Appl. Phys. A. 2022. V. 74. P. 177. https://doi.org/10.1007/s003390100883

  7. Ibrahim N.B., Edwards C., Palmer S.B. // J. Magn. Magn. Mater. 2000. V. 220. P. 183. https://doi.org/10.1016/S0304-8853(00)00331-0

  8. Dastjerdi O.D., Shokrollahi H., Yang H. // Ceramics Int. 2020. V. 46 (315). P. 2709. https://doi.org/10.1016/j.ceramint.2019.09.261

  9. Xu H., Yang H. // J. Mater Sci: Mater Electron. 2008. V. 19. P. 589. https://doi.org/10.1007/s10854-007-9394-2

  10. Shannon R.D. // Acta Crystallogr. Sect. A. 1976. V. 32. P. 751. https://doi.org/10.1107/S0567739476001551

  11. Gilleo M.A., Geller S. // Phys. Rev. 1958. V. 110. Issue 1. P. 73. https://doi.org/10.1103/PhysRev.110.73

  12. Lisnevskaya I.V., Bobrova I.A., Lupeiko T.G. // J. Magn. Magn. Mater. 2016. V. 397. P. 86. https://doi.org/10.1016/j.jmmm.2015.08.084

  13. Smirnova M.N., Nikiforova G.E., Goeva L.V. // Ceramics Int. 2018. V. 45 (4). P. 4509. https://doi.org/10.1016/j.ceramint.2018.11.133

  14. Smirnova M.N., Glazkova I.S., Nikiforova G.E. et al. // Nanosystems: Phys. Chem. Mathem. 2021. V. 12. P. 210. https://doi.org/10.17586/2220-8054-2021-12-2-210-217

  15. Teterin Yu.A., Smirnova M.N., Maslakov K.I. et al. // Dokl. Phys. Chem. 2022. V. 503. Part 2. P. 45. https://doi.org/10.1134/S0012501622040029

  16. Смирнова М.Н., Гоева Л.В., Симоненко Н.П. и др. // Журн. неорган. химии. 2016. Т. 61. С. 1354. https://doi.org/10.1134/S0036023616100193

  17. Смирнова М.Н., Копьева М.А., Береснев Э.Н. и др. // Журн. неорган. химии. 2018. Т. 63. С. 411. https://doi.org/10.1134/S0036023618040198

  18. Shirley D. // Phys. Rev. B. 1972. V. 5. P. 4709. https://doi.org/10.1103/PhysRevB.5.4709

  19. Панов А.Д. Пакет программ обработки спектров SPRO и язык программирования. М.: Ин-т атом. энергии, 1997. 31 с.

  20. Matsnev M.E., Rusakov V.S. // AIP Conf. Proc. 2012. V. 1489. P. 178.

  21. Maslakov K.I., Teterin Yu.A., Popel A.J. et al. // Appl. Surf. Sci. 2018. V. 448. P. 154. https://doi.org/10.1016/j.apsusc.2018.04.077

  22. Maslakov K.I., Teterin Yu.A., Ryzhkov M.V. et al. // Phys. Chem. Chem. Phys. 2018. V. 20. P. 16167. https://doi.org/10.1134/S0036024421060212

  23. Teterin Yu.A., Teterin A.Yu. // Russ. Chem. Rev. 2002. V. 717. № 5. P. 347. https://doi.org/10.1070/RC2002v071n05ABEH00071

  24. Sawatzky G.A., van der Woude F., Morrish A.H. // Phys. Rev. 1969. V. 183. P. 383.

  25. Belogurov V.N., Bilinkin V. // Phys. Status Solid. (A). 1981. V. 63. P. 45.

Дополнительные материалы отсутствуют.