Приборы и техника эксперимента, 2021, № 1, стр. 146-150

ТЕРМОСТАТНАЯ КАМЕРА ДЛЯ РЕНТГЕНОВСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ТОНКОПЛЕНОЧНЫХ СТРУКТУР НА ЖИДКИХ ПОДЛОЖКАХ

А. М. Тихонов ab*, В. Е. Асадчиков c, Ю. О. Волков bc, А. Д. Нуждин c**, Б. С. Рощин c***

a Институт физических проблем им. П.Л. Капицы РАН
119334 Москва, ул. Косыгина, 2, Россия

b Институт физики твердого тела РАН
142432 Черноголовка, Московской обл., ул. Академика Осипьяна, 2, Россия

c Институт кристаллографии им. А.В. Шубникова ФНИЦ “Кристаллография и фотоника” РАН
119333 Москва, Ленинский просп., 59, стр. 1, Россия

* E-mail: tikhonov@kapitza.ras.ru
** E-mail: nuzhdin.a@crys.ras.ru
*** E-mail: ross@crys.ras.ru

Поступила в редакцию 26.06.2020
После доработки 06.07.2020
Принята к публикации 16.07.2020

Полный текст (PDF)

Аннотация

Универсальная термостатная камера предназначена для проведения рентгеноструктурных исследований разного рода адсорбционных слоев на границах воздух – вода и масло – вода. Камера может быть использована как на лабораторном дифрактометре с горизонтальным расположением образца и подвижной системой излучатель – детектор, так и на специализированном спектрометре на синхротронном источнике излучения.

Пленка адсорбированных дифильных молекул на поверхности жидкости является примером двумерной термодинамической системы [1]. Например, нерастворимый монослой Ленгмюра на поверхности воды, состоящий из дифильных молекул, описывается параметрами $(\Pi ,T)$, где $\Pi $ – поверхностное давление, T – температура. При изменении, к примеру, $\Pi $ в этой системе возможен фазовый переход из двумерной “расширенной жидкости” (LE-фаза) в “конденсированное” состояние (LC-фаза), который важно учитывать при интерпретации экспериментальных данных [2, 3]. Напротив, растворимая гиббсовская пленка описывается параметрами $(c,p,T)$, где c – объемная концентрация дифильного вещества, p – давление. Достаточно часто в монослоях Гиббса наблюдаются баратропные [4], лиатропные [5] и термотропные фазовые переходы между различными поверхностными мезофазами, причем как в однокомпонентных [6], так и в двухкомпонентных по составу слоях [7].

Прямым методом зондирования и регистрации изменений в структуре адсорбционной пленки при фазовом переходе являются эксперименты по отражению и рассеянию жесткого рентгеновского излучения планарной поверхностью жидкости [8]. Так, данные рентгеновской рефлектометрии в скользящей геометрии позволяют определить распределение электронной плотности изучаемых образцов в направлении, перпендикулярном их поверхности [9], и служат хорошей базой для проверки как теоретических моделей [10], так и результатов вычислений молекулярной динамики с атомным разрешением [11].

Специфика изучения тонких пленок на жидких подложках методом рентгеновского рассеяния требует обеспечения достаточно длительной (более суток) стабильности и однородности поля температуры, а также поддержания оптимального уровня влажности среды, в которую помещен довольно протяженный образец поверхности. В данной работе описана конструкция универсальной термостатной камеры, которая необходима при проведении рентгеноструктурных исследований разного рода адсорбционных слоев на границах воздух – вода [12] и масло – вода [13]. Камера предназначена для использования как на лабораторном дифрактометре с горизонтальным расположением образца и подвижной системой излучатель – детектор [14], так и на специализированном спектрометре на базе синхротронного источника излучения [15, 16].

Физические размеры образца поверхности, пригодные для проведения структурных исследований границ воздух – жидкость, определяются следующими факторами. Во-первых, величиной угла полного внешнего отражения ${{\alpha }_{c}}$, минимальным размером зондирующего луча (>10 мкм) и его расходимостью ($\Delta \alpha \leqslant {{10}^{{ - 4}}}$ рад) в вертикальной плоскости. Значение угла полного внешнего отражения для поверхности воды ${{{\alpha }}_{c}} = {\lambda }\sqrt {{{{{r}_{e}}{{{\rho }}_{w}}} \mathord{\left/ {\vphantom {{{{r}_{e}}{{{\rho }}_{w}}} {\pi }}} \right. \kern-0em} {\pi }}} $ ≈ 0.15° при λ ≈ 1.54 Å (где ${{r}_{e}} = 2.814 \cdot {{10}^{{ - 5}}}$ Å – классический радиус электрона) фиксируется объемной электронной концентрацией в ней ${{{\rho }}_{w}} \approx 0.333$ e3 (T = 25°С). При углах скольжения ${\alpha }\sim {{{\alpha }}_{с}}$ линейный размер освещаемой области вдоль направления распространения луча составляет >1 см. Во-вторых, чтобы исключить влияние краевых эффектов на форму поверхности в облучаемой области, линейный размер образца L вдоль (и поперек) направления распространения света должен значительно превышать капиллярную длину ${{L}_{c}} = \sqrt {{{\gamma } \mathord{\left/ {\vphantom {{\gamma } {g\Delta {{{\rho }}_{g}}}}} \right. \kern-0em} {g\Delta {{{\rho }}_{g}}}}} $ (где ${\gamma }$ – межфазное натяжение, $g$ – ускорение свободного падения, $\Delta {{{\rho }}_{g}}$ – изменение плотности на границе фаз). По этой причине только небольшая часть поверхности образца задействуется в эксперименте рассеяния. К примеру, для межфазной границы воздух – вода капиллярная длина $\sqrt {{{\gamma } \mathord{\left/ {\vphantom {{\gamma } {g\Delta {{{\rho }}_{g}}}}} \right. \kern-0em} {g\Delta {{{\rho }}_{g}}}}} $ ≈ ≈ 0.3 см (где ${\gamma } \approx 73$ мН/м, $g \approx 9.8$ м/с2, $\Delta {{{\rho }}_{g}}$ ≈ ≈ 103 кг/м3), а оптимальным считается использование ячейки с $L \geqslant 10$ см.

На рис. 1 представлен эскиз фторопластовой (политетрафторэтилен) ячейки-тарелки 1 диаметром ~100 и глубиной 5 мм в алюминиевой оправе 2 для изучения границы воздух – жидкость [17]. Ячейка вмещает ~40 мл жидкой субфазы, которую при необходимости можно перемешивать с помощью постоянного магнита во фторопластовой оболочке 3, располагающегося в углублении на дне тарелки.

Рис. 1.

Ячейка-тарелка для исследования границ воздух – жидкость. kin, ksc – волновые векторы с амплитудой ${{k}_{0}} = {{2{\pi }} \mathord{\left/ {\vphantom {{2{\pi }} {\lambda }}} \right. \kern-0em} {\lambda }}$ соответственно падающего и рассеянного лучей; 1 – фторопластовая ячейка-тарелка; 2 – алюминиевая оправа; 3 – магнит во фторопластовой оболочке.

На рис. 2 показана схематично герметичная ячейка 1 из нержавеющей стали с внутренним объемом ~200 мл, которая пригодна для изучения границ масло – вода [18]. Жидкости (~50 мл верхней масляной фазы и ~80 мл водной субфазы) в ячейку заливаются через люк с крышкой 2. Интерфейс имеет прямоугольную форму: ~75 мм вдоль и ~150 мм поперек луча (капиллярная длина ≈0.4 см). Герметичность ячейки обеспечивается фторопластовыми прокладками. Окна 3 ячейки изготавливаются из лавсановой пленки (полиэтилентерефталат) толщиной ~0.2 мм, которые прижимаются алюминиевыми рамками 4 к корпусу ячейки. Их наклон к горизонтальной плоскости ~60° обычно обеспечивает необходимую кривизну поверхности масло – вода (мениск выгнут вверх). Для уменьшения влияния краевых эффектов и фиксации контактной линии интерфейса на окнах ячейки их поверхность покрывается неглубокими горизонтальными царапинами.

Рис. 2.

Ячейка для исследования границ углеводородная жидкость – вода. 1 – ячейка из нержавеющей стали; 2 – крышка люка; 3 – окно из лавсановой пленки; 4 – рамка; 5 – отверстие для термистора; 6 – капсула с магнитом.

Температура ячейки, при необходимости, определяется по показаниям термисторов, помещенных в отверстия в крышке люка и в основании 5. На дно ячейки помещается фторопластовая капсула 6 с магнитом. Однако из-за большой толщины масляной фазы (~75 мм) в эксперименте возникают дополнительные требования к энергии фотонов зондирующего луча (>15 кэВ) и его расходимости ($\Delta {\alpha }\sim {{10}^{{ - 5}}}$ рад). Этот вопрос достаточно подробно рассмотрен в [13].

Эскиз термостатной камеры, которая совместима с описанными выше ячейками, показан на рис. 3. Камера представляет собой цилиндр 1 ∅170 и высотой 80 мм с плоским дном и двумя крышками 2 в виде блинов ∅170 мм. Последние крепятся к торцам цилиндрической части корпуса при помощи восьми винтов из нержавеющей стали. Герметичность камеры обеспечивается уплотнением из резиновых прокладок вдоль линий примыкания крышек к торцам цилиндра. Эти несущие элементы камеры изготавливаются из дюралюминия толщиной 8 мм, что обеспечивает достаточно равномерное распределение поля температуры внутри нее. Внешняя поверхность камеры покрыта самоклеющейся теплоизоляцией 3 из фольгированной полиуретановой пены толщиной 8 мм.

Рис. 3.

Схема термостатной камеры с ячейкой-тарелкой и магнитного перемешивающего устройства. 1 – цилиндр; 2 – крышка; 3 – теплоизоляция; 4 – кольцо с желобом; 5 – рентгенопрозрачное окно; 6 – электродвигатель; 7 – стальная планка; 8 – модуль Пельтье; 9 – радиатор; 10 – калиброванный термистор; 11 – пленочный резистор-нагреватель.

Для обеспечения постоянного уровня влажности в камере, в пространстве между краями тарелки (рис. 2) и стенками камеры размещается съемное кольцо с желобом (4) из фторопласта, в который наливается деионизированная вода. Кольцо также позволяет фиксировать положение тарелки в центре камеры, а его размеры подобраны так, чтобы уровень жидкости в нем всегда был ниже уровня изучаемой поверхности.

Доступ зондирующего луча к исследуемой в камере поверхности осуществляется через рентгенопрозрачные входное и выходное окна 5. Эти окна состоят из двух слоев каптоновой пленки (полиимид) толщиной ~50 мкм, приклеенных по внешней и внутренней сторонам цилиндра и закрывающих две прорези в теле последнего. Таким образом, внутренний объем камеры оказывается отделенным от внешней среды. Пленка при такой толщине достаточно прозрачна для жесткого рентгена и обладает высокой механической прочностью, термической стойкостью и химической инертностью.

Геометрические размеры окон (высота 20 и ширина 60 мм) выбраны таким образом, чтобы обеспечивать возможность измерений угловых зависимостей в горизонтальной и вертикальной плоскостях в диапазонах от –10° до 10° и –1° до 7° соответственно (0° соответствует направлению падающего луча). При этом допускается горизонтальное смещение центра образца (поперек зондирующего луча) в пределах 20 мм относительно центра облучаемой области.

В конструкции термостата также предусмотрена возможность перемешивания жидкости в ячейке, что требуется в процессе установления термодинамического равновесия или для обеспечения равномерного распределения примесей при модификации жидкой субфазы без извлечения тарелки. В этом случае используется низкооборотный электродвигатель 6 постоянного тока, расположенный снаружи под термостатом, который вращает с частотой ~1 Гц стальную планку 7 с постоянными магнитами и, таким образом, приводит магнитную капсулу на дне ячейки во вращательное движение.

Крепежная система камеры к юстировочному столику состоит из трех капролоновых стержней длиной 50 мм, которые служат также тепловой развязкой, и дюралюминиевого основания в виде диска с внешним диаметром 170 мм. При этом в отверстие в центре диска помещается электромотор перемешивающего устройства. Предусмотрено несколько вариантов крепления диска к столику, учитывающих индивидуальные особенности конструкций лабораторной или синхротронной установок.

На верхнюю и нижнюю крышки камеры, с внешней стороны, смонтированы по два двухкаскадных термоэлектрических модуля Пельтье TB-2-(127-127)-1,3 производства “Экоген Технолоджи” (8), к которым крепятся алюминиевые радиаторы 9, вынесенные за теплоизоляцию. При этом для уменьшения теплового сопротивления в месте контакта элемента Пельтье и радиатора используется термопаста.

Блок-схема работы термостата представлена на рис. 4. Грубо управление охлаждением (нагревом) камеры осуществляется изменением величины постоянного тока I в цепи последовательно соединенных модулей Пельтье (M1M4), используя биполярный блок питания P1 в режиме стабилизации постоянного тока (Agilent E3634A). Переход из режима охлаждения камеры в режим ее нагрева осуществляется переключением направления тока I. Элементы Пельтье позволяют понижать температуру термостата приблизительно на 5–15°С ниже комнатной при максимальном I ~ 2 А. В режиме нагрева и при I ~ 4 А можно разогреть камеру выше 100°С. Используя показания калиброванных термисторов T1 и T2 (OMEGA 44000), заглубленных в отверстиях в дне и крышке камеры (10 на рис. 3), можно при помощи регулировки величины I грубо контролировать (с погрешностью порядка ±0.2°С) температуру камеры T0 в диапазоне от 10 до 80°С.

Рис. 4.

Блок-схема стабилизации температуры камеры. P – источник питания, M – двухкаскадный модуль Пельтье, H – пленочный резистор-нагреватель, T – термистор-термометр, РОС – регулятор обратной связи (п.и.д.-регулятор).

Для ее точной стабилизации используется термоконтроллер с регулятором обратной связи (LakeShore 336). К встроенному источнику тока P2 в цепи обратной связи контроллера последовательно подключаются пленочные резисторы-нагреватели H1 и H2 c сопротивлением по ~25 Ом (Minco), приклеенные к верхней и нижней крышкам камеры (см. рис. 3). Используя отклонение температуры камеры $\Delta T$ от T0 (по показаниям одного из термисторов T1 или T2), регулятор обратной связи РОС (пропорционально-интегрально-дифференциальный (п.и.д.)-регулятор) выдает поправку $\Delta I$ к току Ih в цепи нагрева камеры. В случае необходимости стабилизации температуры вблизи и ниже комнатной задействуется источник тока P1 и цепь модулей Пельтье в режиме охлаждения. Достигаемое при этом режиме отклонение температуры $\Delta T$ от заданной в окрестности комнатной T0 по показаниям термисторов составляет ~10–3°С.

Термостатная камера с ячейкой-тарелкой использовалась нами при изучении структур фосфолипидных и фосфолипидно-пептидных пленок на поверхности растворов электролита как на лабораторной установке при энергии фотонов в зондирующем луче ~8 кэВ, так и на станции ID31 синхротрона ESRF при энергии фотонов ~71 кэВ [11, 19]. В этих экспериментах образцы приготавливались внутри камеры непосредственно перед измерениями. Например, в работе [11] покрытие поверхности водной субфазы ленгмюровским монослоем фосфолипида 1,2-димиристоил-sn-глицеро-3-фосфо-L-серина (димиристоил – производная фосфатидилсерина или DMPS) осуществлялось путем нанесения его раствора в хлороформ-метанольной смеси с помощью калиброванного микролитрового гамильтоновского шприца. Количество высаженного таким образом липидного вещества задает номинальное значение площади на молекулу A0. На рис. 5 показана серия зависимостей коэффициента отражения $R({{q}_{z}})$, где qz = , измеренных при Т = 25°С для монослоев DMPS на поверхности 100 мM раствора KCl в воде при различных номинальных значениях A0. На измерение одной кривой уходит примерно один день, а с учетом установления термодинамического равновесия на поверхности – два дня. Эти кривые иллюстрируют переход LE–LC в монослое и в сочетании с данными молекулярно-динамических вычислений позволили прояснить роль поляризованной воды в этом фазовом переходе.

Рис. 5.

Зависимость $R({{q}_{z}})$ для монослоя DMPS на поверхности 100 мM раствора KCl в воде для различных значений номинальной площади на молекулу: 1 – ≈30 Å2; 2 – ≈36 Å2; 3 – ≈40 Å2; 4 – ≈50 Å2; 5 – ≈60 Å2; 6 – ≈90 Å2; 7 – ≈130 Å2; 8 – ≈180 Å2. Для удобства кривые смещены друг относительно друга вдоль оси ординат. Сплошные линии – двухслойная модель монослоя (“модельный” подход), штриховые линии – результат “безмодельного” подхода при восстановлении профилей электронной концентрации [11]. Их различие становится заметным при больших углах скольжения.

На практике исследование границ воздух – вода в открытой ячейке-тарелке данной конструкции ограничено диапазоном температур от 15 до 50°С из-за конденсации воды в камере на оптических окнах. Согласно нашим измерениям с помощью термопарного щупа в этом температурном интервале неоднородности в поле распределения температуры во внутреннем объеме камеры составляют не менее 0.1°С. Значительно уменьшить температурные градиенты в ней (на один–два порядка) можно путем добавления второй ступени термостата, с независимой стабилизацией температуры с помощью термоконтроллера (LakeShore 336). Термостат такого типа использовался нами ранее при исследовании в герметичной ячейке (рис. 2) узкой окрестности фазовых переходов в растворимых пленках дифильных веществ на границе н-гексан – вода [6, 7].

Список литературы

  1. Adamson A.W. // Physical Chemistry of Surfaces. New York: John Wiley & Sons, 1976.

  2. Rayleigh L. // Nature. 1891. V. 43. P. 437. https://doi.org/10.1038/043437c0

  3. Kaganer V.M., Möhwald H., Dutta P. // Rev. Mod. Phys. 1999. V. 71. P. 779. https://doi.org/10.1103/RevModPhys.71.779

  4. Lin M., Ferpo J.L., Mansaura P., Baret J.F. // J. Chem. Phys. 1979. V. 71. P. 2202. https://doi.org/10.1063/1.438551

  5. Aratono M., Takiue T., Ikeda N., Nakamura A., Motomura K. // J. Phys. Chem. 1993. V. 97. 5141. https://doi.org/10.1021/j100121a048

  6. Тихонов А.М. // Письма в ЖЭТФ. 2015. V. 102. P. 620. doi Tikhonov A.M. // JETP Lett. 2015. V. 102. P. 552. https://doi.org/10.1134/S0021364015200163https://doi.org/10.7868/S0370274X1520014X

  7. Pingali S.V., Takiue T., Guangming G., Tikhonov A.M., Ikeda N., Aratono M., Schlossman M.L. // J. Dispersion Science and Technology. 2006. V. 27. P. 715. https://doi.org/10.1080/01932690600660582

  8. Braslau A., Deutsch M., Pershan P.S., Weiss A.H., Als-Nielsen J., Bohr J. // Phys. Rev. Lett. 1985. V. 54. P. 114. https://doi.org/10.1103/PhysRevLett.54.114

  9. Koo J., Park S., Satija S., Tikhonov A., Sokolov J.C., Rafailovich M.H., Koga T. // J. Colloid and Interface Science. 2008. V. 318. P. 103. https://doi.org/10.1016/j.jcis.2007.09.079

  10. Schwartz D.K., Schlossman M.L., Kawamoto E.H., Kellogg G.J., Pershan P.S., Ocko B.M. // Phys. Rev. A. 1990. V. 41. P. 5687. https://doi.org/10.1103/PhysRevA.41.5687

  11. Ermakov Yu.A., Asadchikov V.E., Roschin B.S., Volkov Yu.O., Khomich D.A., Nesterenko A.M., Tikhonov A.M. // Langmuir. 2019. V. 35. P. 12326. https://doi.org/10.1021/acs.langmuir.9b01450

  12. Тихонов А. М. // Письма в ЖЭТФ. 2010. V. 92. P. 394.

  13. Тихонов А.М., Волков Ю.О. // ЖЭТФ. 2019. V. 156. P. 440. https://doi.org/10.1134/S0044451019090062

  14. Асадчиков В.Е., Бабак В.Г., Бузмаков А.В., Дорохин Ю.П., Глаголев И.П., Заневский Ю.В., Зрюев В.Н., Кривоносов Ю.С., Мамич В.Ф., Мосейко Л.А., Мосейко Н.И., Мчедлишвили Б.В., Савельев С.В., Сенин Р.А., Смыков Л.П. и др. // ПТЭ. 2005. № 3. P. 99.

  15. Schlossman M.L., Synal D., Guan Y., Meron M., Shea-McCarthy G., Huang Z., Acero A., Williams S.M., Rice S.A., Viccaro P.J. // Rev. Sci. Instrum. 1997. V. 68. P. 4372. https://doi.org/10.1063/1.1148399

  16. Honkimaki V., Reichert H., Okasinski J., Dosch H. // J. Synchrotron Rad. 2006. V. 13. P. 426. https://doi.org/10.1107/S0909049506031438

  17. Tikhonov A.M. // J. Chem. Phys. 2009. V. 130. P. 024512. https://doi.org/10.1063/1.3056663

  18. Mitrinovic D.M., Zhang Z., Williams S.M., Huang Z., Schlossman M.L. // J. Phys. Chem. B. 1999. V. 103. P. 1779. https://doi.org/10.1021/jp984640

  19. Ермаков Ю.А., Асадчиков В.Е., Волков Ю.О., Нуж-дин А.Д., Рощин Б.С., Хонкимаки В., Тихонов А.М. // Письма в ЖЭТФ. 2019. V. 109. P. 340. https://doi.org/10.1134/S0370274X19050126

Дополнительные материалы отсутствуют.