1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Высокомолекулярные соединения (серия Б)
  4. T. 63, № 2, 2021

Высокомолекулярные соединения (серия Б), 2021, T. 63, № 2, стр. 152-158

ЭПР-ИССЛЕДОВАНИЕ ФОРМИРОВАНИЯ СЕРЕБРОСОДЕРЖАЩИХ НАНОКОМПОЗИТОВ ПРИ ТЕРМОЛИЗЕ СОЛИ ПОЛИАКРИЛОНИТРИЛА

Н. И. Тихонов a, С. С. Хуцишвили a, *, Т. И. Вакульская a, Н. П. Кузнецова a, А. И. Емельянов a, А. С. Поздняков a

a Иркутский институт химии им. А.Е. Фаворского Сибирского отделения Российской академии наук
664033 Иркутск, ул. Фаворского, 1, Россия

* E-mail: khutsishvili_sp@yahoo.com

Поступила в редакцию 14.06.2020
После доработки 26.09.2020
Принята к публикации 09.10.2020

Полный текст (PDF)

Аннотация

Термической обработкой полимерного комплекса на основе полиакрилонитрила без использования дополнительного восстановителя синтезированы новые нерастворимые полимерные серебросодержащие нанокомпозиты. Полученные композиты парамагнитны, обладают спиновой концентрацией порядка 1017−1018 спин/г и средним размером наночастиц серебра 5−8 нм. Методом электронного парамагнитного резонанса проведен мониторинг синтеза наносистем во времени. Установлено, что нанокомпозит образуется в две основные стадии с восстановлением ионов серебра и дальнейшим развитием наночастиц, при этом полимерная матрица может претерпевать некоторые изменения и давать вклад в общий магнетизм полученного композита.

ВВЕДЕНИЕ

Наноматериалы широко используют в медицине, электронике, химической промышленности, энергетике и многих других отраслях [1–4]. Полимерные нанокомпозиты, содержащие металлические наночастицы благородных металлов, в частности серебра, представляют интерес как для фундаментальных изысканий, так и для практического применения [5, 6]. Уникальные свойства нанокомпозитов, в свою очередь, тесно связаны с формированием наночастиц в полимерном материале, их супрамолекулярной самоорганизацией и стабилизирующими свойствами оригинальной матрицы [7].

Полиакрилонитрил в этом отношении является перспективным многоцелевым полимерным материалом, с присущим ему рядом практически значимых механических и термических свойств, светостойкостью и низкой теплопроводностью [8, 9]. С наночастицами серебра ПАН образует нанокомпозит, который наделен электрическими, оптическими, антибактериальными и другими весьма ценными качествами [10, 11], обладающий высокой активностью и стабильностью, низкой токсичностью и простотой приготовления [12, 13]. Важно, что свойства конечного продукта зависят не только от полимерной матрицы и свойств нанокристаллитов, но и от способа наполнения [7, 14]. Формирование наноразмерных частиц в полимерных матрицах представляет собой сложный многостадийный процесс, в связи с чем поэтапное изучение образования наносистемы, наночастиц, а также точная характеризация полученных объектов и объяснение их необычных свойств, в частности магнитных, можно назвать важными и крайне актуальными задачами. В данном случае, методы магнитного резонанса оказываются главным инструментом структурных исследований, а спектроскопия ЭПР – единственным прямым, наиболее современным и перспективным методом исследования парамагнитных частиц.

В настоящей работе синтезированы и исследованы закономерности формирования полимерных наноразмерных серебросодержащих материалов и их парамагнетизма термическим восстановлением нитрата серебра в матрице полиакрилонитрила методом ЭПР с привлечением других физико-химических методов. Такие серебросодержащие нанокомпозиты перспективны для использования в катализе, микроэлектронике, в производстве стойких антибактериальных покрытий [15–17].

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Для получения ПАН исходным соединением служил акрилонитрил фирмы “Aldrich” (99%, Tкип = 77°С, n$_{{\text{D}}}^{{20}}$ = 1.3911). Нитрат серебра AgNO3 концентрации 99.9% (“Sigma-Aldrich”) и химически чистую азотную кислоту (37%) применяли для синтеза нанокомпозитов. Персульфат аммония и тиосульфат натрия использовали квалификации “х. ч.” Ацетон, ДМФА и этиловый спирт очищали по известным методикам [18].

Синтез ПАН окислительно-восстановительной полимеризацией

Гомополимеризацию акрилонитрила проводили методом окислительно-восстановительной полимеризации в колбе при перемешивании в присутствии персульфата аммония и тиосульфата натрия в воде в атмосфере аргона при 40°С в течение 1.5 ч. Выпавший порошкообразный осадок полимера отфильтровывали на воронке Бюхнера, промывали на фильтре водой до отрицательной реакции на сульфат ион и сушили в вакууме при 50°С над P2O5 до постоянной массы. Выход полимера составил 88%. Полимеризация протекала с раскрытием винильной связи мономера в соответствии со схемой:

Синтез нанокомпозитов с наночастицами серебра в матрице ПАН

Синтез серебросодержащего нанокомпозита осуществляли термическим способом диспергирования частиц металлического серебра в полимерной матрице ПАН путем восстановления ионов серебра из AgNO3 при 250°С. Синтез серебросодержащих нанокомпозитов проводили в две стадии.

На первой стадии ПАН (0.5 г, 9.42 ммоля) растворяли в 10 мл азотной кислоты (С = 37%, ρ = = 1.23 г/см3) в фарфоровой чашке при перемешивании (на магнитной мешалке) в течение 6 ч при 30°С. Затем постепенно добавляли 0.05 г AgNO3 (0.2943 ммоля, что соответствует 10% от массы ПАН), растворенного в 1 мл азотной кислоты. Образовывалась суспензия, которую нагревали на водяной бане при 90°С до удаления азотной кислоты и образования стеклообразного осадка светло-желтого цвета. Стеклообразный осадок полимерной соли светло-желтого цвета растирали в фарфоровой ступке с дистиллированной водой, затем путем многократной декантации промывали до получения нейтральной реакции промывных вод, далее промывали этиловым спиртом, после чего сушили в вакуумном шкафу при температуре 40°С до постоянной массы.

На второй стадии полимерный комплекс ПАН−AgNO3 нагревали в термостате в атмосфере сухого воздуха при 250°С в течение 1 ч до образования порошка темно-коричневого цвета с металлическим блеском. Выход продукта составил 68%.

Состав и строение синтезированного полимера устанавливали по данным элементного анализа и ИК-спектроскопии. Элементный анализ выполняли на анализаторе “Flash EA 1112 CHNS-O/MAS 200” фирмы “Thermo Scientific”. ИК-спектры синтезированных образцов снимали на спектрометре “Vertex 70 FTIR” фирмы “Bruker” в таблетках с KBr.

Измерения ГПХ проводили на высокоэффективном гель-проникающем хроматографе “Shimadzu LC-20 Prominence”, включающем дифференциальный рефрактометрический детектор “Shimadzu RID-20A” и хроматографическую колонку “PolyPore” 7.5 × 300 мм (“Agilent”) с соответствующей предколонкой. В качестве подвижной фазы использовали ДМФА особой чистоты для высокоэффективной жидкостной хроматографии со скоростью пропускания потока 1 мл/мин. Для построения калибровочной кривой использовали набор полистирольных стандартов “Polystyrene High EasiVials” (PL2010-0201), состоящий из двенадцати образцов с М = = 162−(657 × 104). Растворение образцов проводили при 80°С в течение 12 ч с применением системы пробоподготовки “Varian PL-SP 260VS”, совмещающей функции управляемого нагревания и перемешивания. Термический анализ сополимеров проводили на синхронном термическом анализаторе “STA 449 Jupiter” фирмы “Netzsch” при скорости нагревания на воздухе 10 град/мин. Масса образцов составляла 5−7 мг. Нанокомпозиты стабильны при нагревании до 320°С.

Спектры ЭПР регистрировали на спектрометре “ELEXSYS E-580” фирмы “Bruker”, X-диапазон 9.7 ГГц, соблюдая следующие условия: модуляция амплитуды 1.0 Гс, модуляция частоты 100 кГц, среднее число сканирований 20, развертка поля 1000 Гс/центр поля 3200 Гс и 100 Гс/центр поля 3460 Гс, константа времени 0.02 с, время конверсии 0.06 с, микроволновая мощность 0.6325 мВт. Концентрацию парамагнитных центров рассчитывали по известному методу [19] с использованием дифенилпикрилгидразила в качестве стандарта. Температурные зависимости сигналов ЭПР изучали при медленном повышении температуры с шагом 20° непосредственно в резонаторе спектрометра в ампулах диаметром 3 мм в атмосфере воздуха.

Рентгенофазовый анализ (РФА) выполняли на порошковом дифрактометре “D8 ADVANCE” фирмы “Bruker” (Cu-излучение). Cодержание металла в исследуемых нанокомпозитах определяли атомно-абсорбционным методом с применением спектрометра “AA-6200” фирмы “Shimadzu”.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

В результате окислительно-восстановительной гомополимеризации акрилонитрила в водной среде в присутствии персульфата аммония и тиосульфата натрия с выходом продукта 88% синтезирован ПАН в виде порошка белого цвета, растворимого в ДМФА, ДМСО, муравьиной и азотной кислотах. В ИК-спектрах полимера отсутствуют полосы поглощения винильных групп (1654, 3130 см–1), наблюдаются характерные полосы акрилонитрильного фрагмента при 2934 см–1 (СН2), 2242 см–1 (C≡N). Среднечисловая молекулярная масса синтезированного ПАН составляет 66211, средневесовая − 141454 (рис. 1). Для полученного ПАН характерно унимодальное ММР с коэффициентом полидисперсности 2.1. Наличие боковых нитрильных групп позволяет получать на их основе нанокомпозиты без применения дополнительного восстановителя, поскольку хорошо известна их способность к изомеризации с формированием лестничного полимера с конденсированными дигидропиридиновыми циклами, которые далее при окислении легко дегидрируются до пиридиновых циклов. При этом образующийся водород способен выступать эффективным восстановителем ионой формы серебра до металлического состояния.

Рис. 1.

Молекулярно-массовое распределение ПАН.

Для синтеза нанокомпозитов в качестве прекурсора металлического серебра был использован нитрат серебра, который добавлялся в раствор полимера, растворенного в азотной кислоте. В результате наблюдалось образование полимерного комплекса [ПАН–Ag+] светло-желтого цвета, выделяемого выпариванием до твердого состояния. Далее комплекс подвергался термическому воздействию при 250°С в течение 1 ч, в результате получены серебросодержащие полимерные нанокомпозиты в виде мелкодисперсного порошка темно-коричневого цвета не растворимые во всех доступных растворителях. Согласно данным атомно-абсорбционного анализа, содержание серебра в полученных нанокомпозитах составляло от 6.8 до 28.4 мас. % (содержание серебра зависит от соотношения полимер–соль серебра). По результатам ИК-спектроскопии установлено, что формирование серебросодержащих полимерных нанокомпозитов сопровождается незначительным изменением химической структуры полимерной матрицы. Такие изменения наблюдались для полос поглощения, соответствующих колебаниям нитрильных групп при 2196−2230 см–1, полосы которых шире чем в исходном полимере (2242 см–1), что указывает на протекание структурных превращений нитрильных блоков. Необходимо отметить, что циклизация акрилонитрильных фрагментов и последующее дегидрирование в случае чистого ПАН требует более высоких значений температуры. В нашем случае мы наблюдали эти процессы при температуре 200°С, что, вероятно, обусловлено каталитическим эффектом металлических наночастиц серебра.

Типичные рентгенограммы нанокомпозитов имеют три основных пика отражения, связанные с (111), (200) и (220) плоскостями гранецентрированной кубической решетки серебра (рис. 2). Экспериментальные значения межплоскостных расстояний (а = 0.4084 нм для нанокомпозитов серебра) для кристаллической фазы хорошо согласуются со стандартным значением Ag(0) (а = = 0.4086 нм). Расчетные размеры наночастиц металлов были определены по формуле Дебая−Шеррера [20]. Средний размер области когерентного рассеяния L наночастиц серебра в полученных образцах варьировался в диапазоне 5−8 нм.

Рис. 2.

Типичная РФА-дифрактограмма серебросодержащих нанокомпозитов на основе ПАН.

Исходные полимерные соли дают в спектрах ЭПР широкий сигнал с величиной ∆H от 120 до 600 Гс и g-фактором 2.15−2.18 (рис. 3). ЭПР-характеристики полученных комплексов на основе ПАН близки к соответствующим характеристикам для комплексов двухвалентного серебра с макроциклическими лигандами, комплексов на базе сополимеров 1-винил-1,2,4-триазола, в том числе с акрилонитрилом, и других [21–24]. Комплексы серебра в гипервалентных состояниях обычно стабильны, только когда они формируются с неокисляющимися лигандами, способными выдерживать окислительные свойства Ag(II) [25, 26]. Такие высокоокисленные состояния серебра возникают путем диспропорционирования Ag(I), которое приводит к формированию Ag(II)-комплексов полимерных лигандов и металлического нульвалентного серебра Ag(0) [22]: 2Ag+ + + L → Ag2+L + Ag0.

Рис. 3.

Спектры ЭПР серебросодержащего полимерного комплекса ПАН; на вставке − слабый узкий сигнал со сверхтонкой структурой при комнатной температуре.

Образование нульвалентного серебра подтверждается появлением в спектрах ЭПР в области g-фактора 2.005 узкого синглета с шириной 8−9 Гс (см. рис. 3). Однако этот сигнал может быть обусловлен наложением сигналов от нульвалентного серебра и полииминовых радикалов, которые могут возникать в волокнах ПАН при температурной обработке и в агрессивных условиях [27]. Для отдельных образцов этот сигнал представляет собой типичный анизотропный триплет, характерный для нитроксильных радикалов (вставка на рис. 3), который быстро исчезает в процессе синтеза нанокомпозита при достижении 250°С.

Возникновение и рост наночастиц удалось отследить мониторингом реакции восстановления комплексов непосредственно в резонаторе спектрометра ЭПР. Исследования проводились при постепенно возрастающей температуре от 20 до 250°C, далее мониторинг синтеза осуществлялся при постоянной температуре 250°C. Так, с началом подъема температуры широкий сигнал ЭПР полимерного комплекса серебра полностью исчезает (рис. 4). Когда температура достигает 250°C, в процессе синтеза наблюдается рост интенсивности узкого синглета (рис. 5) с одновременным его сужением и сдвигом g-фактора в слабое поле. Такая синхронность изменения параметров может быть обусловлена возникновением металлической нанофазы Ag(0) с последующим ростом наночастиц и их стабилизацией полимерной матрицей. Таким образом, формирование нанокомпозита осуществляется в несколько этапов. Как видно на рис. 6, на первом этапе в процессе синтеза наблюдается линейный рост g-фактора сигнала, затем его некоторое снижение через полчаса и дальнейший рост до 2.0055. При этом интенсивность узкого сигнала непрерывно растет с одновременным сужением его в течение часа почти на 1 Гс до постоянного значения. Как увеличение g-фактора, так и изменение ширины сигнала можно объяснить непрерывным образованием множества малых металлических частиц с их постепенным ростом до более крупных наночастиц и последующей стабилизацией в процессе прогревания. Важно, что линия становится несколько асимметричной, что также свидетельствует об образовании серебряных наночастиц. Подобное преобразование спектров ЭПР комплексов меди и серебра до типичного синглета в процессе восстановления при высоких значениях температуры отмечалось ранее в работах [21, 28].

Рис. 4.

Спектр ЭПР формирующегося серебросодержащего нанокомпозита в процессе синтеза при 200°C.

Рис. 5.

ЭПР-мониторинг синтеза серебросодержащего нанокомпозита на основе ПАН при 250°C.

Рис. 6.

Зависимость ширины ∆H (1) и g-фактора (2) узкого сигнала ЭПР от времени для формирующегося серебросодержащего нанокомпозита на основе ПАН при 250°C.

Спектры ЭПР металлических наночастиц сильно отличаются от спектров объемных металлов и зависят от размеров частиц. Наблюдаемые узкие сигналы ЭПР в готовых нанокомпозитах описываются следующими спектральными характеристиками ∆H = 7.0−7.5 Гс, g = 2.0054−2.0055, параметром асимметрии A/B = 1.1 и спиновой концентрацией N порядка 1017−1018 спин/г. Такие узкие линии с g-фактором, близким к свободному электрону ge, обусловлены электронами проводимости металлов с нулевой валентностью [29, 30] и характерны для наночастиц размером 1–2 нм [21, 31–33]. Однако известно, что тройная связь –C≡N в ПАН может претерпевать внутреннюю полимеризацию при высоких значениях температуры, образуя лестничные сопряженные структуры [34]. Следует иметь в виду, что возникающие радикальные центры полисопряженных полимеров также регистрируются в диапазоне близком к ge и аналогичны сигналам ЭПР для металлических наночастиц с нулевой валентностью. Для проверки возможного появления подобных радикальных центров исходный полимер ПАН выдерживался даже в более жестких условиях (270°C в течение 2 ч), в результате чего в спектре ЭПР обнаруживается слабый симметричный синглет с N = 1015−1016 спин/г. Отсюда, в частности, следует, что в полученных нанокомпозитах узкий сигнал является суперпозицией различных по своей природе сигналов от серебряных наночастиц и возможных органических радикалов, связанных с полимерной матрицей.

В процессе мониторинга синтеза нанокомпозитов в спектрах ЭПР при 250°C, кроме того, возникает и постепенно растет новый широкий сигнал с g-фактором в области 2.13−2.16 и шириной 120−250 Гс (см. рис. 5). Такие сигналы также обусловлены электронами проводимости наночастиц серебра [35–38], которые представляют собой уже более крупные агломерированные микрокристаллиты. Для оценки размера частиц использовалась известная теория Кавабата [39], которая определяет зависимость ширины резонансной линии электронов проводимости от геометрических параметров частиц металла. Таким образом, установлено, что диаметр d стабилизированных наночастиц серебра 5−6 нм, что согласуется со средними значениями по данным РФА.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Показано, что ПАН способен эффективно стабилизировать наночастицы серебра довольно узкой дисперсии со средним размером 5−8 нм. В ходе синтеза различаются две основные фазы – восстановление ионов серебра на ранней стадии и далее возникновение нанофазы и агломерации наночастиц. Полученные нанокомпозиты парамагнитны и обладают спиновой концентрацией N порядка 1017−1018 спин/г, а рассчитанные из спектральных характеристик средние размеры частиц 5−6 нм. Таким образом, координированные ионы серебра формируются в виде ЭПР-активных наночастиц в процессе восстановления. Как отмечалось выше, сам ПАН способен претерпевать некоторые изменения при температурной обработке и давать вклад в общий магнетизм нанокомпозита. Волокна ПАН, обогащенные наночастицами серебра, обладают уникальными оптическими и каталитическими свойствами, используются в создании функциональных материалов нового поколения для микро- и наноэлектроники, находят применение в аэрокосмической и фармацевтической промышленности.

Работа выполнена с использованием оборудования Байкальского аналитического центра коллективного пользования в Иркутском институте химии им. А.Е. Фаворского Сибирского отделения РАН.

Список литературы

  1. Lehner R., Wang X., Marsch S., Hunziker P. // Nanomedicine: NBM. 2013. V. 9. P. 742.

  2. Khutsishvili S.S., Lesnichaya M.V., Vakul’skaya T.I., Dolmaa G., Aleksandrova G.P., Rakevich A.L., Sukhov B.G. // Spectrosc. Lett. 2018. V. 51. P. 169.

  3. Suresh S. // Nanosci. Nanotechnol. 2013. V. 3. P. 62.

  4. Zhu Y., Stubbs L.P., Ho F., Liu R., Ship C.P., Maguire J.A., Hosmane N.S. // Chem. Cat. Chem. 2010. V. 2. P. 365.

  5. Chaturvedia S., Davea P.N., Shah N.K. // J. Saudi Chem. Soc. 2012. V. 16. P. 307.

  6. Landau U., Anselm K. Bactericidal and Oligodynamic Action of Silver and Copper in Hygien, Medicine and Water Treatment. Stevenage: Finishing Publ. Ltd, 2007.

  7. Rozenberg B.A., Tenne R. // Prog. Polym. Sci. 2008. V. 33. P. 40.

  8. Kausar A. // J. Plast. Film Sheeting. 2019. V. 35. P. 295.

  9. Yusupov K., Khovaylo V., Muratov D., Kozhitov L., Arkhipov D., Pryadun V., Vasiliev A. // J. Electron. Mater. 2016. V. 45. P. 3440.

  10. Kumar S.K., Jouault N., Benicewicz B., Neely T. // Macromolecules. 2013. V. 46. P. 3199.

  11. Folarin O.M., Sadiku E.R., Maity A. // Int. J. Phys. Sci. 2011. V. 6. P. 4869.

  12. Liao G., Fang J., Li Q., Li S., Xu Z., Fang B. // Nanoscale. 2019. V. 11. P. 7062.

  13. Selvam A.K., Nallathambi G. // Fibers Polym. 2015. V. 16. P. 1327.

  14. Gubin S.P., Koksharov Y.A., Khomutov G.B., Yurkov G.Y. // Russ. Chem. Rev. 2005. V. 74. P. 489.

  15. Liu Y., Jiang G., Li L., Chen H., Huang Q., Jiang T., Du X. // MRS Communications. 2015. V. 6. P. 31.

  16. Karbownik I., Rybicki T., Karpińska A.A., Teterycz H. // Mater. Sci. Pol. 2016. V. 34. P. 564.

  17. Rujitanaroj P.-O., Pimpha N., Supaphol P. // J. Appl. Polym. Sci. 2010. V. 116. P. 1967.

  18. Organikum / Eds. by H.G.O. Becker, W. Berger, G. Domschke, E. Fanghänel, J. Faust, M. Fischer, F. Gentz, K. Gewald, R. Gluch, R. Mayer, K. Müller, D. Pavel, H. Schmidt, K. Scholberg, K. Schwetlick, E. Seiler, G. Zeppenfield. Berlin: VEB Deutscher Verlag der Wissenschaften, 1986.

  19. Poole C.P. Electron Spin Resonance: a Comprehensive Treatise on Experimental Techniques. Dover: Dover Publ., 1997.

  20. Barret C.A., Massalsky T.B. Structure of Metals. New York: McGraw-Hill, 1966.

  21. Khutsishvili S.S., Vakul’skaya T.I., Kuznetsova N.P., Ermakova T.G., Pozdnyakov A.S., Prozorova G.F. // J. Phys. Chem. C. 2014. V. 118. P. 19338.

  22. Ali M., Shames A.I., Gangopadhyay S., Saha B., Meyerstein D. // Transition Metal. Chem. 2004. V. 29. P. 463.

  23. McMilan J.A., Smaler B. // J. Chem. Phys. 1961. V. 35. P. 1698.

  24. Tikhonov N.I., Khutsishvili S.S., Larina L.I., Pozdnyakov A.S., Emel’yanov A.I., Prozorova G.F., Vashchenko A.V., Vakul’skaya T.I. // J. Mol. Struct. 2019. V. 1180. P. 272.

  25. Po H.N. // Coord. Chem. Rev. 1976. V. 20. P. 171.

  26. Murtha O.P., Walton R.A. // Inorg. Chem. 1973. V. 12. P. 1278.

  27. Liu W., Wang M., Xing Z., Wu G. // Radiat. Phys. Chem. 2012. V. 81. P. 835.

  28. Xue H., Bhowmik P., Schlick S. // Macromolecules. 1993. V. 26. P. 3340.

  29. Moon H.R., Kim J.H., Suh M.P. // Angew. Chem. Int. Ed. 2005. V. 44. P. 1261.

  30. Khutsishvili S.S., Vakul’skaya T.I., Aleksandrova G.P., Sukhov B.G. // J. Cluster Sci. 2017. V. 28. P. 3067.

  31. Timoshenko V.A., Shabatina T.I., Morozov Yu.N., Sergeev G.B. // J. Struct. Chem. 2006. V. 47. P. 145.

  32. Michalik J., Yamada H., Brown D.R., Kevan L. // J. Phys. Chem. 1996. V. 100. P. 4213.

  33. Eichelbaum M., Rademann K., Hoell A., Tatchev D.M., Weigel W., Stoser R., Pacchioni G. // Nanotechnology. 2008. V. 19. P. 135701.

  34. Varshavskii V.Ya. // Fibre Chem. 1993. V. 25. P. 442.

  35. Blatter F., Blazey K.W. // Z. Phys. D: At. Mol. Clusters. 1991. V. 18. P. 427.

  36. Ganenko T.V., Tantsyrev A.P., Sapozhnikov A.N., Khutsishvili S.S., Vakul’skaya T.I., Fadeeva T.V., Sukhov B.G., Trofimov B.A. // Russ. J. Gen. Chem. 2015. V. 85. P. 477.

  37. Qu Z., Roduner E. // Asia-Pacific J. Chem. Eng. 2009. V. 4. P. 602.

  38. Lesnichaya M.V., Sukhov B.G., Aleksandrova G.P., Gasilova E.R., Vakul’skaya T.I., Khutsishvili S.S., Sapozhnikov A.N., Klimenkov I.V., Trofimov B.A. // Carbohydr. Polym. 2017. V. 175. P. 18.

  39. Kawabata A. // J. Phys. Soc. Jpn. 1970. V. 29. P. 902.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Высокомолекулярные соединения (серия Б)

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал