Координационная химия, 2022, T. 48, № 9, стр. 558-565

Метакрилатоуранилаты кобальта и кальция – синтез и строение

В. Н. Сережкин 1*, Н. А. Шимин 1, М. С. Григорьев 2, Л. Б. Сережкина 1**

1 Самарский национальный исследовательский университет им. академика С.П. Королева
Самара, Россия

2 Институт физической химии и электрохимии им. А.Н. Фрумкина РАН
Москва, Россия

* E-mail: serezhkin@samsu.ru
** E-mail: lserezh@samsu.ru

Поступила в редакцию 04.02.2022
После доработки 15.03.2022
Принята к публикации 16.03.2022

Полный текст (PDF)

Аннотация

Проведены синтез, рентгеноструктурное (CCDC № 2124087 (I), 2124088 (II)) и ИК-спектроскопическое исследование кристаллов двух новых комплексов уранила: [Co(H2O)6][UO2(Mac)3]2 ∙ 8H2O (I) и {Ca(H2O)2[UO2(Mac)3]2} (II) (Mac = метакрилат-ион CH2C(CH3)COO). Урансодержащими структурными единицами кристаллов I и II являются одноядерные комплексы [UO2(Mac)3] с кристаллохимической формулой ${\text{AB}}_{3}^{{01}}$ (A = ${\text{UO}}_{2}^{{2 + }},$ B01 = Mac). В кристаллах I комплексы [UO2(Mac)3] сосуществуют с октаэдрическими аквакомплексами [Co(H2O)6]2+ и внешнесферными молекулами воды. В кристаллах II каждый ион кальция связывает две молекулы воды и два аниона [UO2(Mac)3], образуя трехъядерные электронейтральные комплексы {Ca(H2O)2(UO2)2(Mac)6} с кристаллохимической формулой ${\text{A}}{\kern 1pt} {\text{'M}}_{2}^{1}{{{\text{A}}}_{{\text{2}}}}{\text{B}}_{2}^{{01}}{\text{B}}_{4}^{{11}}$ (A' = Ca2+, A = ${\text{UO}}_{2}^{{2 + }}{\text{,}}$ B01 и B11 = Mac, M1 = H2O). C помощью метода молекулярных полиэдров Вороного−Дирихле охарактеризованы межмолекулярные контакты, которые связывают в II урансодержащие комплексы в 3D-каркас.

Ключевые слова: комплексы уранила, метакрилат-ионы, кристаллическая структура, полиэдры Вороного–Дирихле

К настоящему времени охарактеризовано около 20 метакрилатсодержащих соединений уранила, сведения о составе и строении которых были получены лишь в последние годы. Кроме дигидрата метакрилата уранила UO2(Мac)2 ⋅ 2Н2О [1], где Мac – анион метакриловой кислоты CH2C(CH3)COO, изучено несколько аддуктов UO2(Мac)2nL ⋅ mН2О, где L – карбамид или его производные [1, 2]. Установлена также структура кристаллов метакрилатоуранилатов некоторых одно- (Li, Na, Rb, Cs, Tl [3]) и двухвалентных (Mg, Zn, Sr, Ba, Pb [46]) металлов. В охарактеризованных соединениях отношение rm = Мac : U равно 2, 3 или 4. Имеющиеся данные показывают, что наиболее часто встречается rm = 3, при котором образуются гексагонально-бипирамидальные комплексы [UO2(Мac)3] с кристаллохимической формулой (КХФ) ${\text{AB}}_{3}^{{01}}$ (A = ${\text{UO}}_{2}^{{2 + }},$ B01 = Мac). Параметры КХФ и входящие в них типы координации лигандов записаны в соответствии с [7]. В таких комплексах атомы U(VI) проявляют координационное число (КЧ) 8, а каждый метакрилат-ион выступает в роли бидентатно-хелатного лиганда B01. При rm = 2 метакрилат-ионы также обычно координированы по типу B01. Однако состав и строение возникающих комплексов зависит от природы электронейтральных солигандов L, присутствующих в кристаллизующейся системе. В простейшем случае (солиганд – вода [1]) образуются центросимметричные нейтральные комплексы [UO2(Mac)2-(Н2О)2] с КЧ(U) 8 и КХФ ${\text{AB}}_{2}^{{01}}{\text{M}}_{2}^{1}{\text{.}}$ Если же при образовании аддуктов в роли L выступают молекулы амидов, то строение возникающих комплексов зависит от отношения rL = L : U в составе кристаллов. Так, при rL = 1.5, которому отвечает состав (UO2)2(Mac)4(L)3, происходит диспропорционирование веществ на уже рассмотренный анионный комплекс [UO2(Mac)3] с КЧ(U) 8 и катионный комплекс [UO2(Mac)(L)3]+ с КХФ ${\text{A}}{{{\text{B}}}^{{{\text{01}}}}}{\text{M}}_{3}^{1}$ и КЧ(U) 7. Если же rL = 1.0, то аддукт состоит из димеров [UO2(Mac)2(L)]2 c КЧ(U) 7 и КХФ AB2B01M1 (A = ${\text{UO}}_{2}^{{2 + }}{\text{,}}$ B2 и B01 = Mac, M1 = тетраметилкарбамид [1]). Как видно из КХФ, в указанном аддукте анионы Mac проявляют разный тип координации, а именно бидентатно-мостиковый B2 и бидентатно-циклический B01. Другим известным примером соединений, содержащих ионы Mac с разной кристаллоструктурной ролью, является структура Pb[UO2(Mac)4], для которой rm = 4 и КХФ имеет вид ${\text{A}}{{{\text{B}}}^{{{\text{01}}}}}{\text{M}}_{3}^{1}$ [6].

Цель настоящей работы – изучение строения и некоторых свойств новых метакрилатных комплексов уранила: триметакрилатоуранилата гексааквакобальта(II)октагидрата [Co(H2O)6][UO2(Mac)3]2 ∙ ∙ 8H2O (I) и триметакрилатоуранилата диаквакальция {Ca(H2O)2[UO2(Mac)3]2} (II), в которых роль двухвалентных катионов играют Са и Со.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Получение метакрилатоуранилатов затруднено предрасположенностью метакриловой кислоты к быстрой и необратимой полимеризации, которая проявляется в помутнении водного раствора и сопровождается образованием гелеобразного продукта, поэтому синтез проводили в сосудах, окрашенных в черный цвет. Оксид урана(VI) получали термическим (350°С) разложением гексагидрата нитрата уранила.

Синтез кристаллов I. В водном растворе метакриловой кислоты (8.40 ммоль, 0.723 г) растворяли CoCO3 (1.575 ммоль, 0.1875 г) при нагревании на водяной бане до полного прекращения выделения углекислого газа. К раствору добавляли UO3 (0.525 ммоль, 0.150 г). Исходное мольное соотношение реагентов CoCO3 : UO3 : HМac составляло 3 : 1 : 16. Изотермическое испарение при комнатной температуре полученного раствора в течение 4–5 сут приводило к образованию бордовых призматических кристаллов. Выход 75%. По результатам химического анализа: найдено, %: U 34.3. Для Co(UO2(CH2C(CH3)COO)3)2 ∙ 14H2O вычислено, %: U 34.97.

Синтез кристаллов II. К водно-спиртовому раствору метакриловой кислоты (8.40 ммоль, 0.723 г) добавляли навеску CaCO3 (1.05 ммоль, 0.105 г) и нагревали до полного прекращения выделения углекислого газа, после чего добавляли UO3 (0.525 ммоль, 0.150 г). Полученный раствор подвергали изотермическому испарению при комнатной температуре. Мольное соотношение исходных реагентов CaCO3 : UO3 : HМac составляло 2 : 1 : 16. Через примерно 5 сут формировались желтые кристаллы. Выход около 60%. По результатам химического анализа: найдено, %: U 41.9. Для Ca(UO2)2(CH2C(CH3)COO)6 ⋅ 2Н2О вычислено, %: U 42.27.

РСА проведен на автоматическом четырехкружном дифрактометре с двумерным детектором Bruker KAPPA APEX II. Параметры элементарной ячейки уточнены по всему массиву данных [8]. В экспериментально определенные значения интенсивности рефлексов внесены поправки на поглощение с использованием программы SADABS [9]. Структуры расшифрованы прямым методом SHELXS97 [10] и уточнены полноматричным методом наименьших квадратов SHELXL-2014 [11] по 2 по всем данным в анизотропном приближении для всех неводородных атомов кроме атомов O разупорядоченных молекул воды в I. Атомы H метакрилат-анионов размещены в геометрически вычисленных позициях с Uизо = 1.2Uэкв(C) для групп CH2 и Uизо = 1.5Uэкв(C) для групп CH3, при этом в структуре II уточнена ориентация групп CH3. В структуре I положения групп CH2 и CH3 разупорядочены. Атомы H молекул воды в структуре I не локализованы. Координаты атомов H молекулы воды в структуре II найдены с помощью процедуры CALC_OH [12] в программном комплексе WinGX [13]. После одного цикла уточнения этих атомов с Uизо = 1.5Uэкв(O) их координаты зафиксированы. Структура I уточнена как псевдомероэдрический двойник с вкладом второго домена 0.4190(13). Параметр Флэка x [14] (табл. 1) показывает правильность определения абсолютной структуры для II.

Таблица 1.

Кристаллографические данные, параметры эксперимента и уточнения структур I и II

Парамeтр Значение
I II
Сингония Моноклинная Ромбическая
Пр. группа, Z P21/n, 2 P21212, 2
a, Å 6.8455(2) 8.9635(3)
b, Å 24.0652(8) 23.8200(7)
c, Å 14.0593(6) 8.0466(2)
β, град 90.078(2) 90
V, Å3 2316.10(14) 1718.03(9)
ρ, г/см3 1.953 2.178
μ, мм−1 7.417 9.636
T, K 100(2) 100(2)
Размеры кристалла, мм 0.40 × 0.10 × 0.08 0.36 × 0.18 × 0.12
θmax, град 29.999 34.996
Область h, k, l –9 ≤ h ≤ 9,
–33 ≤ k ≤ 33,
–19 ≤ l ≤ 19
–13 ≤ h ≤ 14,
–38 ≤ k ≤ 38,
–12 ≤ l ≤ 12
Число отражений измеренных/независимых (N1), (Rint) 32 498/6654 (0.0393) 46 252/7533 (0.0392)
Число отражений с I > 1.96σ(I) (N2) 5660 7153
Число уточняемых параметров 256 213
R1 по N2 0.0297 0.0170
wR2 по N1 0.0641 0.0344
S 1.082 1.002
Остаточная электронная плотность (min/max), е/Å3 –2.386/2.046 –1.392/1.013

Параметры рентгеноструктурного эксперимента и окончательные значения факторов недостоверности для кристаллов I и II приведены в табл. 1, характеристики основных длин связей и валентных углов полиэдров UO8 и параметры водородных связей – в табл. 2, 3. Координационные числа атомов в структурах рассчитаны с помощью метода пересекающихся сфер [15, 16].

Таблица 2.

Основные геометрические параметры полиэдра урана(VI) и параметры водородных связей (BC) в структуре I

Связь d, Å Ω, % * Угол ω, град
Гексагональная бипирамида UO8
U–O(1) 1.762(4) 21.95 O(1)UO(2) 179.94(17)
U–O(2) 1.770(4) 21.92 O(3)UO(4) 52.19(11)
U–O(3) 2.483(3) 9.26 O(4)UO(5) 68.37(10)
U–O(4) 2.465(3) 9.54 O(5)UO(6) 52.09(10)
U–O(5) 2.486(3) 9.27 O(6)UO(7) 67.68(10)
U–O(6) 2.470(3) 9.46 O(7)UO(8) 51.85(11)
U–O(7) 2.487(3) 9.22 O(8)UO(3) 67.81(11)
U–O(8) 2.476(3) 9.39
Параметры ВС**
D–H…A Расстояния, Å Угол
D–H…A, град
Ω(D–H), % Ω(H…A), % Ранг грани
D–H H…A D…A
C(4)H(3)…O(12) 0.980 2.781 3.752 171.16 26.64 14.36 0
C(4)H(4)…O(6) 0.981 2.652 3.520 147.61 26.55 11.10 0
C(4)H(5)…O(6) 0.979 2.619 3.499 149.75 26.64 11.54 0
C(7)H(6)…O(14) 0.978 2.822 3.794 172.69 26.71 11.04 0
C(7)H(7)…O(4) 0.981 2.622 3.517 151.80 26.55 11.05 0
C(7)H(8)…O(4) 0.981 2.647 3.496 145.02 26.56 11.40 0
C(7)H(8)…O(2) 0.981 2.759 3.570 140.42 26.56 10.91 0
C(11)H(11)…O(14) 0.979 2.834 3.806 172.01 26.64 13.57 0
C(11)H(12)…O(8) 0.978 2.684 3.541 146.48 26.63 11.56 0
C(11)H(13)…O(8) 0.982 2.609 3.495 150.25 26.51 11.48 0
C(12)H(15)…O(13) 0.951 2.843 3.738 157.29 33.02 13.73 0

 * Здесь и далее телесный угол Ω (выражается в процентах от 4π стерадиан), под которым общая грань ПВД соседних атомов видна из ядра любого из них. ** Здесь и далее представлены ВС с H…А < 3 Å и углом D–H…A > 130 град.

Таблица 3.

Основные геометрические параметры полиэдра урана(VI) и параметры ВС в структуре II

Связь d, Å Ω, % Угол ω, град
Гексагональная бипирамида UO8
U–O(1) 1.767(2) 21.80 O(1)UO(2) 179.26(10)
U–O(2) 1.778(2) 21.82 O(3)UO(4) 53.24(7)
U–O(3) 2.450(2) 9.54 O(4)UO(5) 70.4 (7)
U–O(4) 2.427(2) 9.96 O(5)UO(6) 52.26(6)
U–O(5) 2.443(2) 9.97 O(6)UO(7) 64.12(6)
U–O(6) 2.535(2) 8.56 O(7)UO(8) 51.96(7)
U–O(7) 2.511(2) 8.86 O(8)UO(3) 68.19(7)
U–O(8) 2.467(2) 9.49
Параметры ВС
D–H…A Расстояния, Å Угол
D–H…A, град
Ω(D–H), % Ω(H…A), % Ранг грани
D–H H…A D…A
O(9)–H(2)…O(3) 0.961 1.866 2.826 176.56 33.70 22.59 0
C(4)–H(6)…O(5) 0.950 2.731 3.585 150.02 32.67 11.18 0
C(7)–H(10)…O(4) 0.980 2.531 3.405 148.45 26.76 12.97 0
C(12)–H(17)…O(8) 0.980 2.571 3.345 135.88 26.80 14.12 0

Координаты атомов и величины температурных параметров депонированы в Кембриджском банке структурных данных (CCDC № 2124087 (I) и 2124088 (II); http://www.ccdc.cam.ac.uk/structures).

ИК-спектры записывали на ИК Фурье-спектрометре ФТ-801 при комнатной температуре в области 500–4000 см–1. Образцы готовили прессованием таблеток с KBr. Отнесение полос поглощения проводили с использованием литературных данных [1719].

ИК-спектр I (ν, см–1): 3418 ш ν(H2O); 2991 сл, 2967 сл, 2928 сл ν(CH3); 1644 ср. δ(H2O), ν(C=C); 1503 о.с νas(COO); 1461 о.с, 1440 о.с νs(COO); 1376 ср δ(CH3); 1238 ср δ(CH); 1009 сл ω(CH2); 931 о.с νas(UO2); 867 с, 832 ср ν(C–C); 620 с δ(OCO).

ИК-спектр II (ν, см–1): 3447 ш ν(H2O); 2928 сл ν(CH3); 1636 ср δ(H2O), ν(C=C); 1507 сл νas(COO); 1458 ср, 1438 ср νs(COO); 1374 сл δ(CH3); 1238 сл δ(CH); 930 ср νas(UO2); 866 сл, 831 сл ν(C–C); 620 с δ(OCO).

Результаты ИК-спектроскопии для I и II согласуются с указанными далее данными РСА. В обоих спектрах наиболее интенсивные полосы поглощения отвечают колебаниям иона уранила и карбоксилатных групп.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

В структурах I и II содержится по одному кристаллографическому сорту атомов урана, которые занимают позиции с точечной симметрией С1. Координационным полиэдром (КП) атомов U(VI) в обеих структурах является гексагональная бипирамида UO8, в аксиальных позициях которой находятся атомы кислорода практически линейной (угол OUO 179.26°–179.93°) и равноплечной уранильной группы, а в экваториальной плоскости находятся шесть атомов кислорода трех бидентатно-циклических метакрилат-ионов (рис. 1). Урансодержащим комплексам [UO2(Мac)3] в I и II отвечает одинаковая КХФ ${\text{AB}}_{3}^{{01}}$ (A = ${\text{UO}}_{2}^{{2 + }}{\text{,}}$ B01 = Мac). Объем полиэдров Вороного–Дирихле (ПВД) атомов урана составляет 9.45 и 9.43 Å3 для I и II соответственно, что в пределах погрешности совпадает со средним значением 9.3(2) Å3, установленным для КП UOn при n = 5–9 [20].

Рис. 1.

Строение комплекса [UO2(Мac)3] в структуре кристаллов I. Эллипсоиды температурных смещений показаны с вероятностью 50%.

Изученные структуры I и II отличаются кристаллоструктурной ролью двухвалентных катионов (Co в I и Ca в II), которые компенсируют заряд урансодержащих ацидокомплексов. Так, I оказался изоструктурным с метакрилатоуранилатами магния и цинка, описанными в [3]. Атомы Сo занимают центросимметричные позиции, молекулы воды вокруг них разупорядочены, образуя две ориентации незначительно искаженного октаэдрического комплекса [Co(H2O)6]2+. Поэтому координационную формулу для I можно записать как [Co(H2O)6][UO2(Мac)3]2 ∙ 8H2O. Расстояния Со–О лежат в диапазоне 2.066–2.122 Å. Выявленные катионные [Co(H2O)6]2+ и анионные комплексы [UO2(Мac)3] в I связаны между собой и расположенными между ними внешнесферными молекулами воды системой водородных связей и совокупностью электростатических взаимодействий. Из-за недостаточно высокого качества кристаллов I в их структуре не удалось определить позиции атомов водорода молекул воды и выявить все возможные H-связи, поэтому в табл. 2 указаны только некоторые из них.

В отличие от I, при исследовании кристаллов II были установлены координаты всех атомов, включая атомы Н. Выяснилось, что атомы Ca, которые находятся на осях C2, подобно атомам Co в I проявляют КЧ 6 и образуют искаженные октаэдры CaO6 (расстояния Са–О лежат в диапазоне 2.324–2.349 Å). Однако в этих октаэдрах только два атома кислорода (оба О(9)), которые находятся на одном из ребер октаэдра, входят в состав молекул воды. Остальные же атомы (две пары O(6) и O(7)) являются атомами кислорода четырех разных метакрилат-ионов, которые содержатся в составе двух соседних комплексов [UO2(Мac)3]ˉ. Поэтому супрамолекулярной структурной единицей кристаллов II можно считать трехъядерные электронейтральные комплексы {Ca(H2O)2[UO2(Мac)3]2} с КХФ ${\text{A}}{\kern 1pt} {\text{'M}}_{2}^{1}{{{\text{A}}}_{{\text{2}}}}{\text{B}}_{2}^{{01}}{\text{B}}_{4}^{{11}}{\text{,}}$ (A' = Ca2+, A = ${\text{UO}}_{2}^{{2 + }}{\text{,}}$ B01 и B11 = Мac, M1 = H2O), которые образованы одним катионным и двумя анионными комплексами (${\text{Ca}}\left( {{{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{\text{O}}} \right)_{2}^{{2 + }}$ и ${\text{U}}{{{\text{O}}}_{{\text{2}}}}\left( {{\text{Мac}}} \right)_{3}^{ - }$ соответственно; рис. 2). Угол UCaU в таких тримерах, которые водородными связями объединены в цепи, распространяющиеся вдоль [001], составляет ≈86°.

Рис. 2.

Строение трехъядерного комплекса {Ca(H2O)2[UO2(Мac)3]2} в структуре II. Эллипсоиды температурных смещений показаны с вероятностью 50%. Преобразование симметрии: (а) 1 – х, 1 – y, z. Для упрощения рисунка атомы водорода не показаны.

Отсутствие статистического размещения каких-либо атомов в II позволяет охарактеризовать невалентные взаимодействия в этой структуре с помощью метода молекулярных ПВД (МПВД). Этот метод дает возможность оценить реализующиеся межмолекулярные контакты на основе характеристик МПВД, рассчитанных как сумма параметров ПВД-атомов, входящих в одну молекулу [2123]. С позиций метода МПВД любым межмолекулярным контактам отвечают грани нулевого ранга. Как известно [2123], ранг грани (РГ), определяющийся в процессе расчета КЧ атомов по методу пересекающихся сфер, указывает на минимальное число химических связей, которые связывают атомы с общей гранью ПВД. В кристаллах II содержатся атомы пяти химических элементов, поэтому теоретически возможно 15 типов межмолекулярных контактов. Однако реально в структуре II содержится лишь семь типов межмолекулярных контактов с РГ = 0 (табл. 4). Связывание комплексов {Ca(H2O)2[UO2(Мac)3]2} в 3D-каркас происходит в основном за счет дисперсионных взаимодействий H/H и водородных связей H/O, которым отвечают, соответственно, парциальные вклады ΔAZ ≈ 48 и 42.3% (табл. 4). Отметим, что табл. 3 детализирует некоторые данные табл. 4. Например, самый короткий межмолекулярный контакт Н/O в структуре II с расстоянием Н–O 1.866 Å, который указан в строке Н/O в табл. 4, реально отвечает взаимодействию O(9)–H(2)…O(3) (4-я строка снизу в табл. 3).

Таблица 4.

Характеристики межмолекулярных взаимодействий в структуре II с позиций метода МПВД*

Контакт A/Z kAZ d, Å SAZ, Å2 ΔAZ, %
H/U 4 3.303 0.02 <0.01
O/O 8 2.873–4.273 0.69 0.09
C/O 36 3.280–4.349 3.57 0.49
H/O 168 1.866–4.843 310.22 42.32
C/C 40 3.390–4.286 19.82 2.70
H/C 100 2.925–4.138 46.72 6.37
H/H 204 2.425–5.375 351.96 48.02
Сумма 560 1.866–5.375 733.00 100

* kAZ – общее число граней с РГ = 0 у МПВД состава Ca[UO2(Мac)3]2 · 2H2O; d – диапазон соответствующих межатомных расстояний A/Z; SAZ – общая площадь граней указанного типа у ПВД атомов, содержащихся в одной формульной единице вещества; ΔAZ – парциальный вклад (в процентах) соответствующих невалентных контактов A/Z в величину интегрального параметра 0S = ΣSAZ МПВД (указан в нижней строке).

Согласно табл. 4 в кристаллах II присутствуют межмолекулярные взаимодействия C/C, для которых расстояние C–C изменяется от 3.39 до 4.29 Å. Дополнительный анализ показал, что расстояния между центрами ближайших связей С=С в структуре составляют от 3.84 до 3.95 Å и удовлетворяют одному из топохимических критериев Шмидта [24], необходимых для протекания твердофазной реакции [2+2]-циклоприсоединения. Однако второе обязательное условие для фотоциклодимеризации, а именно параллельное расположение двойных связей в кристаллической решетке [24], не выполняется. По-видимому, по этой причине полученные кристаллы метакрилатоуранилата II устойчивы при длительном хранении, в том числе при солнечном освещении.

В заключение отметим, что данные о структуре II являются еще одним подтверждением мнения [25] о существовании динамического равновесия между одно- и трехъядерными комплексами в водно-солевых системах, содержащих карбоксилат-ионы и катионы уранила. В концентрированных водных растворах в присутствии гидратированных катионов R2+ и комплексных анионов [UO2(L)3] существует совокупность взаимосвязанных взаимодействий между гетероядерными комплексами разного состава и строения. Основные стадии указанного равновесия, на наш взгляд, схематически можно описать уравнением (1):

(1)
$\begin{gathered} {{[R{{(w)}_{n}}]}^{{2 + }}} + {\text{A}} \leftrightarrow {{\{ R{{(w)}_{p}}[{\text{A}}]\} }^{ + }} \leftrightarrow \\ \leftrightarrow \{ R{{(w)}_{q}}{{[{\text{A}}]}_{2}}\} \leftrightarrow {{\{ R{{(w)}_{r}}{{[{\text{A}}]}_{3}}\} }^{--}} \leftrightarrow \\ \leftrightarrow {{\{ R{{(w)}_{s}}{{[{\text{A}}]}_{4}}\} }^{{2--}}} \leftrightarrow \ldots \leftrightarrow {{\{ R{{(w)}_{x}}{{[{\text{A}}]}_{y}}\} }^{z}}, \\ \end{gathered} $

где w – H2O; A – [UO2(L)3]; {R(w)х[A]y}z – комплекс с зарядом z, который образовался на некоторой из стадий (1, 2, 3, 4, …, у); n, p, q, r, s, y – стехиометрические индексы. Судя по имеющимся данным, состав и структура кристаллов, возникающих при изотермическом испарении указанных растворов, зависит от природы как катионов R2+, так и карбоксилат-ионов L. В частности, для ионов R2+ при L = ацетат равновесие (1) обычно смещено влево, поэтому чаще всего кристаллизуются ацетатоуранилаты, в структурах которых сосуществуют только одноядерные комплексы [R(H2O)n]2+ и [UO2(L)3] (в соотношении 1 : 2). Примером могут служить ацетатоуранилаты с R2+ = = Be (n = 4) [26], а также Mg, Со, Zn, Ni (n = 6) [27, 28] или Ba (n = 0) [29]. В то же время в кристаллах ацетатоуранилата стронция обнаружены трехъядерные комплексы {Sr(H2O)4[UO2(L)3]2} в смеси (1 : 1) с одноядерными [Sr(H2O)6]2+ и [UO2(L)3] [25]. В присутствии ионов цезия в похожей системе выявлены и пятиядерные ацетатоуранилат-ионы состава {Sr[UO2(L)3]4}2– [25] (аналог комплекса {R(w)s[A]4}2– в (1) при s = 0). Сходная ситуация наблюдается и в системе, содержащей n-бутиратоуранилаты стронция и уранила, в которой тоже образуются кристаллы {Sr(H2O)4[UO2(L)3]2} · 2H2O, содержащие трехъядерные комплексы [25].

Охарактеризованный в данной работе {Ca(H2O)2[UO2(Мac)3]2} (II) является первым примером трехъядерного комплекса при L = Мac. Отметим, что из водно-солевых систем, содержащих ионы Sr2+ (или Ba2+), ${\text{UO}}_{2}^{{2 + }}$ и Мac, согласно [5], кристаллизуются стехиометрически идентичные R[UO2(Мac)3]2 · 13H2O (моноклинные при R = Sr и триклинные при R = Ba). Эти метакрилатоуранилаты содержат по четыре кристаллографически разных комплекса [UO2(Мac)3], причем только один из них (включает атомы U(4)) входит в состав двухъядерных комплексов [R(H2O)6]- [UO2(Мac)3]}+ (аналог комплекса {R(w)p[A]}+ в (1) при p = 6). Учитывая имеющиеся результаты, можно предположить, что одним из факторов, способствующих смещению равновесия (1) вправо, является рост гидрофобности карбоксилат-ионов L при увеличении числа атомов углерода в их составе.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Список литературы

  1. Сережкина Л.Б., Григорьев М.С., Шимин Н.А. и др. // Журн. неорган. химии. 2015. Т. 60. № 6. С. 746 (Serezhkina L.B., Grigor’ev M.S., Shimin N.A. et al. // Russ. J. Inorg. Chem. 2015. V. 60. № 6. Р. 672). https://doi.org/10.1134/S0036023615060121

  2. Клепов В.В., Сережкина Л.Б., Григорьев М.С. и др. // Журн. неорган. химии. 2018. Т. 63. № 8. С. 982 (Klepov V.V., Serezhkina L.B., Grigor’ev M.S. et al. // Russ. J. Inorg. Chem. 2018. V. 63. № 8. Р. 1019). https://doi.org/10.1134/S0036023618080119

  3. Klepov V.V., Serezhkina L.B., Grigoriev M.S. et al. // Polyhedron. 2017. V. 133. P. 40. https://doi.org/10.1016/j.poly.2017.04.041

  4. Klepov V.V., Serezhkina L.B., Pushkin D.V. et al. // Eur. J. Inorg. Chem. 2016. № 1. P. 118. https://doi.org/10.1002/ejic.201501035

  5. Сережкина Л.Б., Григорьев М.С., Клепов В.В. и др. // Кристаллография. 2019. Т. 64. № 2. С. 252 (Serezhkina L.B., Grigoriev M.S., Klepov V.V. et al. // Crystallography Reports. 2019. V. 64. № 2. Р. 270). https://doi.org/10.1134/S1063774519020251

  6. Сережкина Л.Б., Григорьев М.С., Шимин Н.А., Сережкин В.Н. // Журн. неорган. химии. 2019. Т. 64. № 3. С. 272 (Serezhkina L.B., Grigor’ev M.S., Shimin N.A., Serezhkin V.N. // Russ. J. Inorg. Chem. 2019. V. 64. № 3. Р. 342). https://doi.org/10.1134/S0036023619030173

  7. Serezhkin V.N., Vologzhanina A.V., Serezhkina L.B. et al. // Acta Crystallogr. B. 2009. V. 65. № 1. P. 45. https://doi.org/10.1107/S0108768108038846

  8. SAINT-Plus (version 7.68). Madison (WI, USA): Bruker AXS Inc., 2007.

  9. SADABS. Bruker AXS Inc., Madison, Wisconsin, USA, 2014.

  10. Sheldrick G.M. // Acta Crystallogr. A. 2008. V. 64. № 1. P. 112.

  11. Sheldrick G.M. // Acta Crystallogr. C. 2015. V. 71. № 1. P. 3.

  12. Nardelli M. // J. Appl. Cryst. 1999. V. 32. P. 563.

  13. Farrugia L.J. // J. Appl. Cryst. 2012. V. 45. P. 849.

  14. Parsons S., Flack H.D., Wagner T. // Acta Crystallogr. 2013. B. V. 69. P. 249.

  15. Cережкин В.Н., Михайлов Ю.Н., Буслаев Ю.А. // Журн. неорган. химии. 1997. Т. 42. № 12. С. 2036.

  16. Serezhkin V.N. Structural Chemistry of Inorganic Actinide Compounds / Eds. Krivovichev S., Burns P., Tananaev I. Amsterdam: Elsevier. 2007. P. 31.

  17. Накамото К. Инфракрасные спектры неорганических и координационных соединений. М.: Мир, 1966. 411 с.

  18. Zhu Y., Lu W., Chen F. // Acta Crystallogr. E. 2004. V. 60. P. m1459.

  19. Помогайло А.Д., Джардималиева Г.И. Мономерные и полимерные карбоксилаты металлов. М.: Физматлит, 2009. 400 с.

  20. Serezhkin V.N., Savchenkov A.V., Pushkin D.V., Serezhkina L.B. // Appl. Solid State Chem. 2018. № 2. P. 2.

  21. Сережкин В.Н., Сережкина Л.Б. // Кристаллография. 2012. Т. 57. № 1. С. 39 (Serezhkin V.N., Serezhkina L.B. // Crystallography Reports. 2012. V. 57. № 1. Р. 33). https://doi.org/10.1134/S1063774511030291

  22. Сережкин В.Н., Пушкин Д.В., Сережкина Л.Б. // Кристаллография. 2010. Т. 55. № 4. С. 597 (Serezhkin V.N., Pushkin D.V., Serezhkina L.B. // Crystallography Reports. 2010. V. 55. № 4. P. 554). https://doi.org/10.1134/S1063774510040048

  23. Serezhkin V.N., Savchenkov A.V. // Cryst. Growth Des. 2020. V. 20. P. 1997. https://doi.org/10.1021/acs.cgd.9b01645

  24. Schmidt G.M.J. // Pure Appl. Chem. 1971. V. 27. P. 647. https://doi.org/10.1351/pac197127040647

  25. Savchenkov A.V., Klepov V.V., Vologzhanina A.V. et al. // CrystEngComm. 2015. V. 17. P. 740. https://doi.org/10.1039/c4ce02103g

  26. Клепов В.В., Вологжанина А.В., Сережкина Л.Б., Сережкин В.Н. // Радиохимия. 2012. Т. 54. № 6. С. 500 (Klepov V.V., Vologzhanina A.V., Serezhkina L.B., Serezhkin V.N. // Radiochemistry. 2013. V. 55. № 1. P. 36).https://doi.org/10.1134/S1066362213010074

  27. Klepov V.V., Peresypkina E.V., Serezhkina L.B. et al. // Polyhedron. 2013. V. 61. P. 137. https://doi.org/10.1016/j.poly.2013.05.048

  28. Zalkin A., Ruben H., Templeton D.H. // Acta Crystallogr. B. 1982. V. 38. P. 610.

  29. Сережкина Л.Б., Вологжанина А.В., Клепов В.В., Сережкин В.Н. // Кристаллография. 2011. Т. 56. № 2. С. 290 (Serezhkina L.B., Vologzhanina A.V., Klepov V.V., Serezhkin V.N. // Crystallography Reports. 2011. V. 56. № 2. P. 265).

Дополнительные материалы отсутствуют.