1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Нефтехимия
  4. T. 60, № 5, 2020

Нефтехимия, 2020, T. 60, № 5, стр. 630-636

Переработка лигнина в жидкие продукты в присутствии Fe и Ni под воздействием микроволнового излучения

О. В. Арапова 1, *, А. В. Чистяков 1, Т. А. Паланкоев 1, Г. Н. Бондаренко 1, М. В. Цодиков 1

1 Институт нефтехимического синтеза им. А.В. Топчиева РАН
119991 Москва, Россия

* E-mail: arapova@ips.ac.ru

Поступила в редакцию 05.05.2020
После доработки 10.05.2020
Принята к публикации 12.05.2020

Полный текст (PDF)

Аннотация

В работе представлены результаты по каталитическому пиролизу лигнина под воздействием микроволнового излучения. Показано, что при этом в среде инертного газа аргона и смеси водород/аргон достигается максимальный выход жидких продуктов: 33 и 36% для железосодержащих образцов катализаторов, и 45% – для никельсодержащих. Методом газовой хроматографии/масс-спектрометрии (ГХ/МС) определен качественный состав фракции жидких продуктов, преимущественно представленной производными мономерных звеньев лигнина (кумарилового и кониферилового спиртов) – фенолом и анизолом. Методом ИК-спектроскопии изучены вероятные центры взаимодействия функциональных групп поверхности лигнина с наноразмерными частицами никель- и железосодержащих катализаторов.

Ключевые слова: лигнин, микроволновое излучение, микроволновый пиролиз

Лигнин – вещество, из которого состоят одеревеневшие стенки растительных клеток, представляет собой сложное полимерное соединение, растительного происхождения, содержащееся в клетках деревьев и некоторых других растений [1]. При переработке древесины и в производстве бумажно-целлюлозной продукции лигнин остается в качестве отходов, количество которых оценивается в 150 млн т в год [2, 3]. Переработка лигнина осложнена устойчивостью структуры, представляющей собой сшитые полиароматические цепи [4, 5]. Вместе с тем лигнин содержит до 5% водорода и до 50% углерода, что обусловливает интерес к разработке эффективных подходов к получению энергоносителей.

Большое число работ посвящено каталитической переработке лигнина [6–13]; при этом основное внимание уделяется гидролизу лигноцеллюлозного сырья в присутствии кислотных и основных катализаторов [14, 15]. Этот способ переработки используется, главным образом, для получения целлюлозы, как сырья для получения полисахаридов [14] и фурфурола [14, 15]. Активно изучается превращение лигнина в жидкие продукты в процессах жидкофазной гидрогенизации в среде растворителя, являющегося донором водорода [16, 17]. Процесс проводили в присутствии катализатора Pt/γ-Al2O3, в качестве жидких растворителей применяли этанол, глицерин и сорбитол. В двухстадийном процессе жидкофазная гидрогенизация обычно используется для получения ароматических углеводородов (УВ) [18, 19]. Для переработки лигнина часто используется пиролиз [20–22]. В процессе пиролиза в присутствии каталитических добавок происходит крекинг С–С-связи с образованием смолистых соединений и небольшого количества УВ [20–22]. Весьма интенсивно развиваются процессы по газификации лигнина с целью получения водорода и синтез-газа. Особое внимание уделяется газификации в воде при сверхкритическом давлении [23–25].

В последнее время при разработке эффективных процессов пиролиза органических субстратов большое внимание уделяется использованию микроволнового излучения (МВИ) [26–28]. В этих работах пиролиз смешанного лигнина проводится с целью получения УВ [29], глицерина и метанола [30], а также фенолов [31]. Стимулирование МВИ успешно применяется с целью деполимеризации молекул лигнина [32]. В работах отмечено увеличение степени превращения лигнина при воздействии МВИ, по сравнению с процессом, проводимым при конвективном нагреве.

Способность ряда органических субстратов к поглощению микроволнового облучения обеспечивает быстрый нагрев вплоть до генерирования плазмы, что позволяет эффективно реализовать процессы пиролиза [33]. В последнее время в ряде работ МВИ используется для процессов каталитического крекинга лигнина, в том числе, в присутствии гетерогенных катализаторов [34]. Однако, сам по себе лигнин не обладает достаточными диэлектрическими потерями, определяющими уровень поглощения МВИ, обеспечивающий температуру протекания процессов крекинга и пиролиза. В этой связи с целью эффективного использования МВИ к лигнину добавляют углеродные сорбенты, обладающие высоким значением тангенса угла диэлектрических потерь [35]. Высокой способностью к поглощению МВИ обладают материалы, состоящие из углерода, наночастиц металлов и карбидов Fe, Co и Ni [36].

Цель работы – получение жидких продуктов из лигнина в присутствии высокодисперсных частиц железа или/и никеля под воздействием микроволнового излучения. В задачи входило изучение каталитического превращения лигнина в присутствии различных газовых сред, а также исследование изменения структуры лигнина в зависимости от условий проведения МВ-эксперимента и сопоставление этих изменений со структурными изменениями, происходящими с лигнином при обычном высокотемпературном воздействии.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Подготовка образцов лигнина. В работе использовали лигнин, накапливаемый в виде остатков при производстве целлюлозы методом сульфатной варки на ООО “Вятский целлюлозно-бумажный комбинат”, Кировская область. Химический состав исходного лигнина исследовали методами атомно-абсорбционной спектрометрии и лазерной масс-спектрометрии на установке ЭМАЛ-2. Методика приведена в [37]. Состав, мас. %: С – 58.1; H – 5.4; Al – 1.2; Si – 3.1; Ca – 0.6; Fe – 0.8; S – 1.2; N – 0.2; O – 28.9; остальные – 0.5 (содержание каждого компонента менее 0.05%). Адсорбент ГСУ (сферический сорбент, полученный на базе газового угля): зольность (Аd) –14%, общий объем пор (V∑) – 1.52 см3/г, объем сорбирующих пор (VS) – 0.52 см3/г, объем макропор (Vma) – 1.00 см3/г.

Реагенты, растворители и газы: ацетилацетонат железа Fe(C5H7O2)3, диацетилферроцен Fe(C5H4СОСН3)2, триоксолатоферрат(III) калия K3[Fe(C2O4)3] ⋅ 3H2O, ацетат никеля Ni(СН3СОО)2 ⋅ ⋅ 4Н2О использовали для нанесения на поверхность лигнина, Ar, Н2/Ar, O2/Ar в качестве среды. Ранее было установлено, что используемый адсорбент характеризуется высоким показателем диэлектрических потерь, что позволяет в его присутствии за короткое время (30–40 с) достигнуть температуры в реакционной зоне до 800°C [38].

В наших предыдущих исследованиях [39] было установлено, что максимальное поглощение микроволновой энергии обеспечивается лигнином при нанесении на него 0.5% железа методом пропитки из ацетилацетоната Fe(III), поэтому для всех серий экспериментов в настоящей работе мы использовали данную концентрацию металла по железу и 1.5% Ni, нанесенные из ацетата никеля. С целью увеличения скорости нагрева исходная смесь, загружаемая в реактор, состояла из лигнина, содержащего металл, и 30% углеродного адсорбента.

Для формирования на поверхности лигнина наноразмерных частиц железа и никеля использовали метод пропитки. Влагоемкость лигнина составляла 4 см3/г. Спиртовые и водные растворы металлов медленно приливали к 4 г лигнина при его встряхивании. Затем образец лигнина выдерживали два часа в закрытой емкости, периодически перемешивая. Влажный лигнин сушили на воздухе при комнатной температуре в течение 24 ч для равномерного распределения катализатора и в сушильном шкафу при температуре 110°С в течение двух часов. Содержание железа и никеля на лигнине определяли методом атомно-абсорбционной спектрометрии на приборе ThermoiCE 3000. Таким образом были приготовлены образцы, содержащие 0.5% Fe, полученные путем нанесения железа из ацетилацетонатного комплекса Fe(C5H7O2)3 (0.5% Fe (АА)), из диацетилферроцена Fe(C5H4СОСН3)2 (0.5%Fe (ДАФ)), из кристаллогридрата триоксалатоферрата(III) калия K3[Fe(C2O4)3] ⋅ 3H2O(0.5%Fe (ТОФК)) и 1.5% Ni из кристаллогидрата ацетата никеля Ni(СН3СОО)2 ⋅ 4H2O.

Методика проведения микроволнового пиролиза лигнина. Эксперименты по превращению лигнина в жидкие продукты были проведены на оригинальной лабораторной микроволновой установке, состоящей из магнетрона, волновода, кварцевого реактора и камеры поглощения остаточного излучения. Блок-схема разработанного макета установки описана в [40]. В типовом эксперименте через реактор с образцами лигнина со скоростью 60 см3/мин и при индуцированной температуре 700–750°С пропускали Ar, H2/Ar или O2/Ar в течение 10 мин.

Анализ продуктов реакции. Газообразные продукты реакции анализировали on line методом газовой хроматографии на хроматографе Кристаллюкс-4000М. Анализ углеводородной части проводили с использованием насадочной колонки 1.5 м, заполненной гранулами (0.5 мм) α-Al2O3 с 15% нанесенного сквалана; детектор – пламенно-ионизационный, элюент – гелий. Содержание Н2, СН4, СО и СО2 определяли на насадочной колонке, заполненной углеродной фазой марки СКТ; в качестве элюента использовали Ar; детектор по теплопроводности.

Изучение состава смеси жидких продуктов реакции проводили на газо-хромато-масс-спектрометре ThermoFocusDSQII (капиллярная колонка VarianVF-5ms, длина 30 м, внутренний диаметр 0.25 мм, толщина фазы 0.25 мкм, газ-носитель – гелий, режим работы: температура инжектора 270°С, начальная температура печи хроматографа – 40°С, затем изотерма в течении 5 мин, нагрев со скоростью 10°С/мин до 300°С, изотерма в течении 10 мин. Режим работы масс-спектрометра: энергия ионизации 70 эВ, температура источника 230°С, сканирование в диапазоне 10–400 Да со скоростью 2 скан/с, разрешение единичное по всему диапазону масс). Для идентификации компонентов использовали референсные масс-спектры, представленные в базе данных NIST/EPA/NIH 17.

ИК-спектроскопия. Наиболее перспективными для этих целей являются методы колебательной спектроскопии, в том числе высокотемпературная ИК-спектроскопия in situ. Высокотемпературные ИК-спектры диффузного отражения in situ получали с использованием высокотемпературной ячейки PIKE Diffus IR, сопряженной с ИК-Фурье-спектрометром VERTEX-70. Спектры регистрировали в температурном интервале 20–450°С в непрерывном режиме (194 сканирования/спектр) с разрешением 2 см–1 в диапазоне 600–4000 см–1. Регистрацию спектров проводили для образца порошка лигнина в токе Ar, т.е. в условиях приближенных к эксперименту при микроволновом излучении

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Изучение влияния газовой среды на выход жидких продуктов. Эксперименты были проведены для всех образцов, описанных в экспериментальной части, при температуре 700–750°С при действии МВИ в среде Ar, H2/Ar, O2/Ar. Количество твердого остатка для всех экспериментов на образце, содержащем 0.5% Fe, варьируется от 40 до 46% (рис. 1а). Выход газообразных продуктов повышается с 22% в инертной среде до 36% в среде кислород/аргон. Показано, что в среде инертного газа аргона и смеси водород/аргон достигается максимальный выход жидких продуктов 33 и 36%, а в смеси кислород/аргон выход жидких продуктов снижается примерно в 2 раза до 17%.

Рис. 1.

Материальный баланс для образцов лигнина, содержащих: а) 0.5% Fe, б) 1.5% Ni, в) 0.5% Fe + 1.5% Ni, подвергнутых МВИ при 700°С в среде Ar, H2/Ar, O2/Ar.

Количество твердого остатка для экспериментов на образце 1.5% Ni – 28–70% (рис. 1б), а для биметаллических катализаторов количество твердого остатка составляет 42–61% (рис. 1в). Выход газообразных продуктов повышается с 16 до 36% для никельсодержащих образцов и 25% в инертной атмосфере для биметаллических образцов, и 38% в атмосфере кислорода.

Показано, что для никельсодержащих образцов максимальный выход жидких продуктов составил 45% в среде водород/аргон, на биметаллических образцах максимальный выход жидких продуктов составил 29% в среде аргона.

При варьировании соотношения водорода и кислорода от 5 до 15% в среде аргона не было обнаружено существенных изменений по выходу целевой жидкой фракции. В случае изменения концентрации водорода сохраняется приблизительно одинаковый результат по выходу жидких продуктов, а в случае использования кислорода, чем больше кислорода в смеси О2/Ar, тем больше выделяется газообразных продуктов, поэтому для получения жидких продуктов в случае с кислородом наилучшим является содержание 5% кислорода в среде аргона.

Среди газообразных продуктов во всех экспериментах доминирует водород и монооксид углерода, также образуется диоксид углерода, небольшое количество метана и практически, следовые количества газов С2–С4. При увеличении доли кислорода в газовой смеси кислород/аргон, подаваемой в реактор, наблюдается увеличение количества оксидов углерода в газовой фазе продуктов, что связано с условиями проведения экспериментов. В условиях плазмы, которая образуется в результате действия микроволнового излучения, усиливается окисление лигнина до газообразных продуктов, которое мы ингибировали уменьшением доли кислорода в составе газа-элюента.

Методом ГХ-МС определили качественный и количественный состав жидких продуктов для экспериментов в среде Ar, H2/Ar, O2/Ar. Исследования показывают, что в среде аргона и водород/аргон качественный состав жидких продуктов идентичен. Он представлен производными фурфурола и фурана в количествах до 30%, алкил- и ацетилзамещенными производными фенола, гваякола, и анизола с суммарной концентрацией до 55%. Присутствие фурановых производных в продуктах реакции показывает, что в используемом нами лигнине содержатся остаточные количества целлюлозы. Действительно, согласно литературным данным, в лигнине, образуемом в ходе сульфатной варки древесины, остаточное количество целлюлозы может достигать 30 мас. % [41]. Наличие в продуктах пиролиза высокого содержания аренов с различными функциональными группами типично для конверсии лигнина, т.к. получаемые продукты являются производными основных мономерных звеньев лигнина: кониферилового, синапилового и кумарилового спиртов [42].

Продукты в среде кислород/аргон значительно отличаются от продуктов, полученных в инертной и восстановительной атмосфере. В продуктах реакции доминирует нафталин и небольшие количества схожих с ним по структуре тетралина и декалина. Вероятно, при наличии кислорода в реакционной среде происходит окислительная деструкция боковых цепей ароматических колец, что приводит к их конденсации в би- и полиядерные арены. Данное предположение косвенно подтверждается полученными максимальными выходами газообразных продуктов и твердого остатка в ходе деструкции лигнина в окислительной среде (рис. 1). Твердый остаток лигнина представляет собой графитоподобную структуру, в которую встроены высокодисперсные частицы металлов: никель в виде оксида никеля и металлического никеля, а железо в конфигурации ядро−оболочка, в которой в качестве ядра выступает нестехиометрический магнетит, а в качестве оболочки кластеры восстановленного карбонизированного Fe0. Подробный анализ твердого продукта изучен в работе [39].

Исследование конвективного нагрева лигнина, содержащего микродисперсные частицы никеля и железа, методами ИК-спектроскопии. Изменение интенсивностей полос лигнина в спектре дает возможность проанализировать влияние условий проведения эксперимента (температура и среда) на исчезновение или появление новых функциональных групп в составе лигнина.

На рис. 2 показано изменение в спектрах лигнина, пропитанного ацетатом никеля, в токе аргона при нагревании образца от 25 до 450°С. До температуры 300°С в спектре лигнина происходят очень малые изменения в области поглощения связей –ОН: эти полосы уменьшаются по интенсивности и смещаются в сторону коротких волн. Т.е. возможно происходит отщепление воды, при этом меняется степень ассоциации гидроксильных групп лигнина. После повышения температуры выше 300°С в спектрах резко повышается интенсивность практически всех полос, а полосы от связей С–О–С, С–ОН, скелетных колебаний (1500, 1600 см–1) и деформационных колебаний С–СН (800–900 см–1) ароматических колец сдвигаются по максимуму и увеличивают свою интенсивность в 2–3 раза.

Рис. 2.

ИК-спектры диффузного отражения лигнина + 1.5% Ni в токе аргона при повышении температуры (°С): 1 – 25; 2 – 300; 3 – 450; 4 – 25 (после остывания).

Полоса от связей С=О альдегидных групп (1714 см–1) при температуре 300°С сдвигается до 1700 см–1 и растет по интенсивности при дальнейшем повышении температуры, что можно объяснить превращением альдегидных групп лигнина в карбоксильные. Резкое увеличение интенсивностей указанных полос вместе с формированием новых карбоксилатных групп является прямым указанием к тому, что на поверхности лигнина в этих условиях образуется новое низкомолекулярное вещество, содержащее ОН- и метокси-группы, связанные с ароматическими кольцами и имеющее в своем составе группу С(О)ОН. После остывания образца в токе аргона спектр лигнина меняется мало, что подчеркивает прочную сорбцию образующегося ароматического вещества на поверхности лигнина, а возрастание интенсивности и сдвиг полос в области связей ОН− указывает на возможное водородное связывание между группами ОН при понижении температуры до комнатной.

Попытка идентифицировать образующееся на поверхности лигнина низкомолекулярное соединение показала, что его ИК-спектр наиболее близко совпадает со спектром гомованилинового спирта (рис. 3).

Рис. 3.

Сравнение ИК-спектров: 1 – гомованилиновый спирт (Aldrich FT Collection Ed #7651); 2 – ИК- спектр диффузного отражения лигнина, пропитанного солью никеля (1.5%) при температуре 300°С.

Сравнение этих спектров показывает, что, исключая полосы от СО2, качественно спектры совпадают, только в спектре продукта на поверхности лигнина наблюдается достаточно интенсивная полоса 1700 см–1, относящаяся в связи С=О в карбоксилатной группе. Поэтому, скорее всего, на поверхности лигнина образуется смесь гомованилинового спирта и гомованилиновой кислоты.

На рис. 4 представлены спектры ИКДО образцов Fe-лигнин, зарегистрированные при различных температурах в сравнении со спектром ИКДО Ni-лигнин при 450°C. В спектрах ИКДО Fe-содержащих образцов лигнина по мере повышения температуры происходит заметное падение всех интенсивностей полос спектра и при 450°C интенсивность спектра составляет не более 40% от интенсивности образца при комнатной температуре. Для сравнения на рис. 4 приведен спектр Ni-содержащего образца, зарегистрированного в тех же условиях при 450°C, в котором наблюдаются очень интенсивные полосы от смеси ванилиновой кислоты и ванилинового спирта, удерживаемых на поверхности лигнина за счет ассоциации с оставшимися в лигнине полярными функциональными группами. На спектрах ИКДО образцов лигнина, содержащих 0.5% Fe, которые были зарегистрированы в тех же условиях, что и никельсодержащие образцы, не было обнаружено спектральных признаков ванилиновых производных. Эти данные демонстрируют различные маршруты реакции разложения лигнина, содержащего железо или никель при конвективном нагреве. Очевидно, что частицы железа в составе лигнина способствуют образованию легких углеводородов и/или оксигенатов, неспособных к прочной адсорбции на поверхности лигнина и легко уносимых газом среды.

Рис. 4.

ИК-спектры диффузного отражения образцов Fe-лигнин, зарегистрированные при разных температурах в сравнении со спектром ИКДО Ni-лигнин при 450°C в токе аргона.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Показано, что при воздействии МВИ интенсивно протекает превращение лигнина с нанесенными на поверхность никелевым и железным катализаторами в ценные продукты. В результате пиролиза для железосодержащих образцов в среде инертного газа аргона достигается максимальный выход жидких продуктов 33%, а в среде водород/аргон – 36%. Лучший результат по количеству жидких продуктов для никельсодержащих образцов составил 45% в среде водород/аргон, для образцов, содержащих 0.5% Fe + 1.5% Ni, максимальный выход жидких продуктов показан в инертной среде аргона – 29%. С использованием высокоэффективной газо-жидкостной хроматографии и масс-спектрометрии было установлено, что основными компонентами получаемых жидких продуктов являются производные мономерных звеньев лигнина (кумарилового и кониферилового спиртов) − фенол и анизол. Методом колебательной спектроскопии изучены структурные изменения лигнина, поверхность которого была модифицирована наноразмерными никель- и железосодержащими частицами. In situ в каталитической ячейке ИК-спектрометра показано, что в присутствии наноразмерных никельсодержащих частиц при конвективном нагреве разложение лигнина приводит к образованию ванилиновых производных (кислота и спирт), которые прочно удерживаются на поверхности за счет водородного связывания. При конвективном нагреве железосодержащих образцов лигнина, лигнин подвергается разложению с образованием низкомолекулярных продуктов.

Список литературы

  1. Rowell R.M., Pettersen R., Han J.S., Rowell J.S., Tshabalala M.A. // In: Hand-Book of Wood Chemistry and Wood Composites (Ed. Rowell R.M.) Boca Raton: Taylor & Francis Group. 2005. C. 9.

  2. Liu W.-J., Jiang H., Yu H.-Q. // Green Chem. 2015. V. 17. P. 4888.

  3. Rabinovich M.L. Wood Hydrolysis Industry in the Soviet Union and Russia: What Can Be Learned From the History? The 2nd Nordic Wood Biorefinery Conference. Helsinki, Finland, 2009. P. 111.

  4. Hamelink C.N., Van Hooijdonk G., Faaij A.P.C. // Biomass Bioenergy. 2005. V. 28. № 4. P. 384.

  5. Alonso D.M., Wettstein C.G., Dumesic J.A. // Chem. Soc. Rev. 2012. V. 41. P. 8075.

  6. Zhou C.-H., Xia X., Lin C.-X., Tong D.-S., Beltramini J. // Chem. Soc. Rev. 2011. V. 40. P. 5588.

  7. Alonso D.M., Bond J.Q., Dumesic J.A. // Green Chem. 2010. V. 12. P. 1493.

  8. Zakzeski J., Bruijnincx P.C., Jongerius A.L., Weckhuysen B.M. // Chem. Rev. 2010. V. 110. № 6. P. 3552.

  9. Brebu M., Vasile C. // Cellulose Chemistry & Technology. 2010. V. 44. № 9. P. 353.

  10. Swain P.K., Das L.M., Naik S.N. // Renewable and Sustainable Energy Reviews. 2011. V. 15. № 9. P. 4917.

  11. McKendry P. // Bioresour. Technol. 2002. V. 83. P. 47.

  12. Hamaguchi M., Cardoso M., Vakkilainen E. // Energies. 2012. V. 5. № 7. P. 2288.

  13. Zakzeski J., Weckhuysen B. // ChemSusChem. 2011. V. 4. P. 369.

  14. Willauer H.D., Huddleston J.G., Li M., Rogers R.D. // J. Chromatogr. B: Biomed. Sci. Appl. 2000. V. 743. P. 127.

  15. Collinson S.R., Thielemans W. // Coord. Chem. Rev. 2010. V. 254. P. 1854.

  16. Ravenelle R.M., Copeland J.R., Kim W.G., Crittenden J.C., Sievers C. // ACS Catal. 2011. V. 1. P. 552.

  17. Ravenelle R.M., Copeland J.R., Van Pelt A.H., Crittenden J.C., Sievers C. // Top. Catal. 2012. V. 55. P. 162.

  18. Nsimba R.Y., Mullen C.A., West N.M., Boateng A.A. // ACS Sustainable Chem. Eng. 2013. V. 1. P. 260.

  19. Patwardhan P.R., Brown R.C., Shanks B.H. // ChemSusChem. 2011. V. 4. P. 1629.

  20. Lanza R., Nogare D.D., Canu P. // Ind. Eng. Chem. Res. 2009. V. 48. P. 1391.

  21. Zhuang X.L., Zhang H.X., Yang J.Z., Qi H.Y. // Bioresour. Technol. 2001. V. 79. P. 63.

  22. Lv D., Xu M., Liu X., Zhan Z., Li Z., Yao H. // Fuel Process. Technol. 2010. V. 91. P. 903.

  23. Hao X.H., Guo L.J., Mao X., Zhang X.M., Chen X.J. // Int. J. Hydrogen Energy. 2003. V. 28. P. 55.

  24. Byrd A.J., Pant K.K., Gupta R.B. // Ind. Eng. Chem. Res. 2007. V. 46. P. 3574.

  25. Byrd A.J., Pant K.K., Gupta R.B. // Energy Fuels. 2007. V. 21. P. 3541.

  26. Yunpu W., Leilei D., Liangliang F., Shaoqi S., Yuhuan L., Roger R. // J. Anal. Appl. Pyrolysis. 2016. V. 119. P. 104.

  27. Xu J., Jiang J., Hse C., Shupe T.F. // Green Chem. 2012. V. 14. P. 2821.

  28. Xie J., Qi J., Hse C., Shupe T.F. // J. For. Res. 2015. V. 26. P. 261.

  29. Xu J., Jiang J., Hse C., Shupe T.F. // Green Chem. 2012. V. 14. P. 2821.

  30. Xie J., Qi J., Hse C., Shupe T.F. // J. For. Res. 2015. V. 26. P. 261.

  31. Kim H.G., Park Y. // Ind. Eng. Chem. Res. 2013. V. 52. P. 10 059.

  32. Kim J.Y., Lee J.H., Park J., Kim J.K., An D., Song I.K., Choi J.W. // J. Anal. Appl. Pyrolysis. 2015. V. 114. P. 273.

  33. Bu Q., Lei H., Wang L., Wei Y., Zhu L., Zhang X., Liu Y., Yadavalli G., Tang J. // Bioresour. Technol. 2014. V. 162. P. 142.

  34. Fan L., Chen P., Zhang Y., Liu S., Liu Y., Wang Y., Dai L., Ruan R. // Bioresour. Technol. 2017. V. 225. P. 199.

  35. Tsodikov M.V., Konstantinov G.I., Chistyakov A.V., Arapova O.V., Perederii M.A. // Chem. Eng. J. 2016. V. 292. P. 315.

  36. Wen F.S., Zhang F., Liu Z.Y. // J. Phys. Chem. C. 2011. V. 115. № 29. P. 14 025.

  37. Rodicheva G.V., Orlovskii V.P., Romanova N.M., Steblevskii A.V., Sukhanova G.E. // Russ. J. Inorg. Chem. 1996. V. 41. P. 728.

  38. Цодиков М.В., Передерий М.А., Карасева М.С. и др. // Наукоемкие технологии. 2007. № 6–7. С. 55.

  39. Tsodikov M.V., Ellert O.G., Nikolaev S.A., Arapova O.V., Bukhtenko O.V., Maksimov Yu.V., Kirdyankin D.I., Vasil’kov A.Yu. // J. Nanoparticle Res. 2018. V. 20. № 3. P. 86.

  40. Цодиков М.В., Передерий М.А., Карасева М.С., Гурко А.А., Жеваго Н.К., Максимов Ю.В., Суздалев И.П., Марин В.П. // Наукоемкие технологии. 2007. № 6–7. С. 55.

  41. Судакова И.Г., Руденко Н.Б. // Журнал Сибирского федерального университета. Химия. 2015. Т. 201. № 8. С. 499.

  42. Crocker M. Thermochemical Conversion of Biomass to Liquid Fuels and Chemicals. Royal Society of Chemistry. 2010. P. 532.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Нефтехимия

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал