Поверхность. Рентгеновские, синхротронные и нейтронные исследования, 2021, № 10, стр. 80-83
Моделирование магнитопластического эффекта в сплаве Cu–Ni
Д. С. Синеглазов a, *, С. В. Дивинский a, b, **, А. В. Покоев a, ***
a Самарский университет
443086 Самара, Россия
b Университет Мюнстера
86692 Мюнстер, Германия
* E-mail: dima.cineglazov@yandex.ru
** E-mail: divin@uni-muenster.de
*** E-mail: a.v.pokoev46@mail.ru
Поступила в редакцию 17.01.2021
После доработки 03.03.2021
Принята к публикации 07.03.2021
Аннотация
Методом молекулярной динамики было выполнено численное моделирование процессов в металлических сплавах меди и никеля с целью уточнения механизмов магнитопластического эффекта, экспериментально наблюдаемого в медных, титановых, алюминиевых и магниевых сплавах. Проведен численный эксперимент деформации растяжением для различных исходных структур в системе Cu–10% Ni при наложении внешнего магнитного поля. Получены результаты, показывающие, что наложение магнитного поля разной величины приводит к разному взаимодействию дислокаций между собой, при условии, что в дислокациях находятся атомы с отличной магнитной проницаемостью.
ВВЕДЕНИЕ
Наложение слабого магнитного поля (МП) в процессе искусственного старения может приводить к изменению прочностных свойств диамагнитных сплавов. Данное явление было названо магнитопластическим эффектом (МПЭ). На данный момент МПЭ был обнаружен в ряде диамагнитных металлов и сплавов на основе меди, алюминия, титана [1–5]. Те не менее, удовлетворительная модель МПЭ в диамагнитных металлах и сплавах пока отсутствует. В связи с этим в данной работе предлагается численный эксперимент для обнаружения возможных механизмов МПЭ.
МЕТОДИКА
В работе исследовалась идеальная ГЦК-решетка с наложением периодических граничных условий и добавлением четырех симметричных винтовых дислокаций по краям кристалла и дислокационного кольца в центре (рис. 1). В частном случае число атомов равно 1728.
Для данной структуры рассматривались случаи: чистого никеля; чистой меди, Cu–10 ат. % Ni со случайным распределением никеля; Cu–10 ат. % Ni с никелем, сегрегированным на дислокациях; Ni–10 ат. % Cu со случайным распределением никеля; Ni–10 ат. % Cu с медью, сегрегированной на дислокациях.
В программе Lammps [6, 7] методом молекулярной динамики был поставлен численный эксперимент на растяжение данной структуры при разных величинах индукции внешнего МП и при температуре равновесия энергии тепловых колебаний атомов и спинового обменного интеграла для никеля, равной ~700 К для выбранных потенциалов обменного взаимодействия.
Для расчетов использовался ЕАМ-потенциал, разработанный для системы FeCuNi [8]. Взаимодействие спинов (атомов никеля) учитывалось согласно работе [6]. Так как исходный ЕАМ-потенциал был оптимизирован для описания структуры никеля при температуре 0 К без учета спин-спин взаимодействий, вклад коллинеарных спинов был вычтен добавлением эффективного парного Ni–Ni-потенциала, который компенсирует спиновые взаимодействия в ферромагнитном состоянии. Показано, что когезионная энергия, энергия точечных и протяженных дефектов при Т = 0 К описывается правильно.
Выполнены предварительные расчеты коэффициента теплового расширения рассматриваемых материалов без учета и с полным учетом спинового взаимодействия. Показано, что учет взаимодействия спинов приводит к улучшенному соответствию результатов расчетов и эксперимента. Все эти предварительные расчеты были выполнены при отсутствии внешнего поля.
РЕЗУЛЬТАТЫ
В результате анализа расчетов с учетом приложенного внешнего магнитного поля были получены следующие результаты. Наложение МП разной величины фактически не приводило к каким-либо изменениям структуры, дислокаций, скорости движения дислокаций, напряжений для чистого никеля, меди и сплавов Cu–Ni со случайным распределением добавки (рис. 2). Линии для других значений поля не приведены, так как близки к данным значениям.
Для структур Cu с сегрегированной на дислокациях добавкой Ni и для структур Ni с сегрегированной добавкой Cu МП также не повлияло на скорость движения дислокаций. Но при этом изменились напряжения (рис. 3).
Изменение напряжений не коррелирует с величиной поля. Начало изменения напряжений связано с первыми взаимодействиями дислокаций между собой. При разной величине индукции внешнего МП это взаимодействие слегка отличается и после него изменяется дислокационная структура. Так, первое взаимодействий дислокаций для Cu–10 ат. % Ni с атомами Ni, сегрегированными в дислокациях, произошло при относительной деформации 0.034. А спустя какое-то время при относительной деформации, равной 0.051, уже очевидно (рис. 4), что изменения дислокационной структуры напрямую зависят от величины индукции внешнего МП.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проведен численный эксперимент на растяжение Cu–Ni разного состава во внешнем МП. Показано отсутствие влияния МП на структуры с равномерным распределением атомов и на скорость движения дислокаций в исследованных структурах. Для структур с отличной магнитной проницаемостью атомов, сегрегированных на дислокациях, установлен эффект разного взаимодействия дислокаций, зависящего от величины индукции МП. Показано, что данные взаимодействия приводят к разным дислокационным структурам. На основании всего вышесказанного логично заключить, что данный эффект многофакторный, и для его реализации должны соблюдаться ряд условий: наличие магниточувствительных атомов, элементная и дислокационная структура, величина МП, определенная температура.
Таким образом, данные работы могут быть полезны для определения одного из механизмов МПЭ с помощью сопоставления условий наблюдения эффекта в реальном и численном эксперименте.
Список литературы
Zagulyaev D.V., Konovalov S.V., Yaropolova N.G., Ivanov Y.F., Komissarova I.A., Gromov V.E. // J. Surface Investigation. X-Ray, Synchrotron and Neutron Techniques. 2015. № 2. P. 410. https://doi.org/10.1134/S1027451015010188
Осинская Ю.В., Покоев А.В. // Поверхность. Рентген., синхротр. и нейтрон. исслед. 2018. №. 2. С. 58. https://doi.org/10.7868/S0207352818020026
Сейдаметов С.В., Лоскутов С.В., Щетинина М.О. // Metallofiz. Noveishie Tekhnol. 2015. V. 37. № 5. P. 615.
Краев М.В. // Физика металлов и металловедение. 2016. Т. 117. № 5. С. 528.
Pokoev A.V., Osinskaya J.V. // Defect and Diffusion Forum. 2018. № 383. P. 180. https://doi.org/10.4028/www.scientific.net/DDF.383.180
Tranchida J., Plimpton S., Thibaudeau P., Thompson A. // Journal of Computational Physics. 2018. № 372. P. 406. https://doi.org/10.1016/j.jcp.2018.06.042
URL: http://lammps.sandia.gov/.
Bonny G., Pasianot R., Castin N., Malerba L. // Philosophical Magazine. 2009. № 89. P. 3531. https://doi.org/10.1080/14786430903299824
Andoh C.N., Gyeabour A., Banini G. // J. Appl. Sci. Technol. 2017. № 22. P. 1.
Daw M., Foiles S., Baskes M. // Materials Science Reports. 1993. № 9. P. 251.
Konovalov S., Zagulyaev D., Chen X.-Z., Gromov V., Ivanov Y. // Chinese Physics B. 2017. № 26, P. 126203. https://doi.org/10.1088/1674-1056/26/12/126203
Soika A.K., Sologub I.O., Shepelevich V.G., Sivtsova P.A. // Phys. Solid. State. 2015. № 57. P. 1997.
Pokoev A., Osinskaya J., Shakhbanova S., Yamtshikova K. // Bulletin of the Russian Academy of Sciences: Physics. 2018. № 82. P. 870. https://doi.org/10.3103/S106287381807033X
Alshits V., Darinskaya E., Koldaeva M., Kotowski R., Petrzhik E., Tronczyk P. // Polish Journal of Applied Sciences. 2016. № 2. P. 21.
Davoudi K., Vlassak J. // J. Applied Physics. 2014. № 116. P. 123. https://doi.org/10.1063/1.5013213
Дополнительные материалы отсутствуют.
Инструменты
Поверхность. Рентгеновские, синхротронные и нейтронные исследования