Радиотехника и электроника, 2023, T. 68, № 4, стр. 378-383

Электронная структура и свойства основного состояния сплавов на основе Fe–Pt

О. О. Павлухина a*, В. В. Соколовский a, В. Д. Бучельников a

a Челябинский государственный университет
454001 Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129, корп. 1, Российская Федерация

* E-mail: pavluhinaoo@mail.ru

Поступила в редакцию 19.09.2022
После доработки 14.10.2022
Принята к публикации 21.10.2022

Полный текст (PDF)

Аннотация

Исследованы свойства основного состояния и электронная структура сплавов Fe2PtZ (Z = Ga, In, Ge, Si, Sn, Al) и FeRh1 – xPtx в рамках теории функционала плотности, реализованной в программном пакете VASP. Получены плотности электронных состояний для сплавов Fe2PtZ и FePt. Показано, что в сплавах Fe2PtIn и FePt наблюдаются высокие значения спиновой поляризации. Получено, что с увеличением концентрации платины шахматная антиферромагнитная спиновая конфигурация становится неустойчивой и в области концентраций выше 0.625 выгодной становится антиферромагнитная конфигурация с послойным чередованием направлений магнитных моментов. Найдено, что при дальнейшем увеличении концентрации платины наблюдается ферромагнитная фаза.

ВВЕДЕНИЕ

Сплавы Гейслера, а также сплавы на основе Fe–Pt и Fe–Rh обладают рядом уникальных функциональных свойcтв, что открывает возможность их практического применения в устройствах магнитной записи, магнитного охлаждения и спинтроники [13].

В работах [1, 4] исследована структура и свойства сплавов Fe3Pt. Данные сплавы являются перспективными для технологии магнитной записи. В работе [4] приводятся плотности электронных состояний для сплава Fe3Pt, а также показано, что в основном состоянии выгодна ферромагнитная (FM) фаза. Сплавы FePt с эквиатомным составом также являются перспективными для исследований благодаря большим значениям магнитокристаллической анизотропии. Пленки из этих сплавов просты в изготовлении и являются химически стабильными, такие материалы могут быть использованы в устройствах магнитооптической записи и магнитной записи с высокой плотностью [5, 6]. Известно, что на структуру и свойства сплавов Fe–Rh может повлиять не только изменение внешних параметров, таких как давление, деформация и магнитное поле [79], но и замещение атомов в составе сплавов. Так, в работе [10] экспериментально исследованы магнитные свойства и фазовые переходы в сплавах Fe–Rh–Pt. C помощью метода дифракции рентгеновских лучей получено, что сплавы FeRh1 –xPtx с концентрацией x ≤ 0.1 имеют кубическую структуру, дальнейшее замещение атомов Rh на Pt приводит к формированию тетрагональной структуры. В работе [10] также отмечено, что замещение атомов Rh приводит к увеличению отношения степени тетрагональности c/a. Работа [11] посвящена изучению cплавов FeRh1 –xPtx с концентрацией 0.7 ≤ x ≤ 0.75 с помощью дифракции рентгеновских лучей, мессбауэровской спектроскопии и магнитометрии. Показано, что линии переходов на фазовой диаграмме, построенной в переменных концентрация–температура, антиферромагнитная конфигурация (AFM) – парамагнитная конфигурация (PM), AFM-FM и FM-PM пересекаются в точке x = 0.715. Эквиатомный сплав FeRh обладает структурой типа CsCl, где каждый атом Rh расположен в центре куба, а атомы Fe – на вершинах куба. При низкой температуре данный сплав находится в AFM-состоянии, при температуре, близкой к 350 К, происходит метамагнитный фазовый переход в FM-состояние, где наблюдается коллинеарное упорядочение магнитных моментов атомов Fe и Rh [12]. Метамагнитный фазовый переход из AFM- в FM-фазу сопровождается объемным расширением кристаллической структуры примерно на 1% [13]. Также необходимо отметить, что сплавы с почти эквиатомным составом на основе Fe–Rh зарекомендовали себя как перспективные материалы для магнитного охлаждения и обладают рекордно большими значениями магнитокалорического эффекта (МКЭ) среди всех соединений [14]. Например, в работах [3, 15] исследованы магнитокалорические свойства сплавов Fe49Rh51 прямым методом. Значение МКЭ составило около 13 К в поле 2 Т. В работе [16] также проведены исследования МКЭ в сплавах Fe48Rh52. Значение МКЭ составило около 20 К в поле 0.8 Т. Интерес к исследованиям МКЭ обусловлен потребностью в материалах, обладающих высокими значениями МКЭ для создания охлаждающих устройств, в которых такие материалы могут выступать в роли рабочего тела магнитного охлаждающего устройства.

Наряду с экспериментальными исследованиями интерес представляют теоретические исследования сплавов на основе Fe–Rh и Fe–Pt, в частности, первопринципными методами [1720]. Так, в работе [21] исследованы структура и магнитные свойства сплавов FeRh1 –xZx (Z = Mn, Pt) при концентрации третьего элемента в пределах 0 ≤ x ≤ 0.375. Исследованы различные магнитные конфигурации (FM и две AFM), показано, что для сплавов, содержащих Pt, AFM-конфигурация с шахматным упорядочением электронных спинов является энергетически выгодной.

Сплавы Гейслера являются перспективными для применения в устройствах магнитного охлаждения, спинтроники и т.д., благодаря таким уникальным свойствам, как полуметалличность, большой МКЭ, сверхупругость, магнитоиндуцируемые деформации и др. [2224]. Одним из наиболее перспективных направлений применения сплавов Гейслера является спинтроника, так как ряд сплавов демонстрируют высокую спиновую поляризацию на плотности электронных состояний вблизи уровня Ферми. В работе авторов [22] исследованы магнитные свойства и электронная структура сплавов Гейслера Fe2YSi (Y = Cr, Mn, Fe, Co, Ni). Показано, что сплав Fe2MnSi является полуметаллическим ферромагнетиком с величиной щели 0.42 эВ, сплав Fe2MnSi также демонстрирует полуметаллические свойства в ферромагнитном состоянии.

Цель данной работы – теоретически исследовать свойства основного состояния и зонной структуры сплавов Гейслера Fe2PtZ (где Z = Ga, In, Ge, Si, Sn, Al) и FeRh1 –xPtx (x = 0, 0.125, 0.25, 0.375, 0.5, 0.625, 0.75, 0.875, 1) с применением первопринципных методов.

1. ДЕТАЛИ РАСЧЕТОВ

Исследования сплавов Fe2PtZ и FeRh1 –xPtx выполнены с помощью теории функционала плотности, реализованной в программном пакете VASP [25], в рамках приближения обобщенного градиента (GGA) в формулировке Пердью, Бурка и Эрнзерхофа (Perdew, Burke, Ernzerhof – PBE) [26]. В расчетах был использован метод проекционных присоединенных волн PAW (projector augmented wave) [27]. Энергия обрезания плоских волн составила 400 эВ. Число k-точек в первой зоне Бриллюэна было выбрано в виде сетки 12 × 12 × 12, полученной с помощью схемы Монхорста–Пака. Параметры для всех исследованных структур вычислены на 16-атомной ячейке для ферромагнитного, и трех видов антиферромагнитных состояний AFM-I, AFM-II и AFM-III (AFM-I-состояние представляет собой структуру с послойным чередованием направления магнитных моментов в плоскости (001); в AFM-II-структуре ориентация магнитных моментов располагается в шахматном порядке; в AFM-III-состоянии послойно чередуются направления магнитных моментов в плоскости (110)). В результате структурной оптимизации определены энергии основного состояния исследуемых сплавов для всех описанных выше магнитных конфигураций. Получено, что магнитная конфигурация AFM-I является невыгодной для всех исследуемых сплавов, поэтому в дальнейшем данные о конфигурации AFM-I не приводятся. Остальные исследуемые магнитные конфигурации представлены на рис. 1. В связи с тем, что сплавы Гейслера могут кристаллизоваться в кубические структуры различных пространственных групп, в работе были рассмотрены прямая (L21, пространственная группа 225) и инверсная (XA, пространственная группа 216) решетки сплавов Гейслера (рис. 2).

Рис. 1.

Магнитные спиновые конфигурации: ферромагнитная FM и два типа антиферромагнитных, AFM-II и AFM-III.

Рис. 2.

Два типа кубических решеток, сплавов Гейслера: L21 (пространственная группа 225) и XA (пространственная группа 216).

Для оценки возможной сегрегации соединений FeRh1-xPtx на первом этапе проводилась оценка энергии основного состояния для всех исследуемых двух- и трехкомпонентных сплавов, а затем оценивалась стабильность сплавов относительно распада на отдельные компоненты.

В работе были также рассчитаны плотности электронных состояний для исследуемых сплавов. Значения спиновой поляризации определяли по формуле

$P = {{\left( {N{\kern 1pt} \uparrow {\kern 1pt} \left( {{{E}_{{\text{F}}}}} \right) - N{\kern 1pt} \downarrow {\kern 1pt} \left( {{{E}_{{\text{F}}}}} \right)} \right)} \mathord{\left/ {\vphantom {{\left( {N{\kern 1pt} \uparrow {\kern 1pt} \left( {{{E}_{{\text{F}}}}} \right) - N{\kern 1pt} \downarrow {\kern 1pt} \left( {{{E}_{{\text{F}}}}} \right)} \right)} {\left( {N{\kern 1pt} \uparrow {\kern 1pt} \left( {{{E}_{{\text{F}}}}} \right) + N{\kern 1pt} \downarrow {\kern 1pt} \left( {{{E}_{{\text{F}}}}} \right)} \right)}}} \right. \kern-0em} {\left( {N{\kern 1pt} \uparrow {\kern 1pt} \left( {{{E}_{{\text{F}}}}} \right) + N{\kern 1pt} \downarrow {\kern 1pt} \left( {{{E}_{{\text{F}}}}} \right)} \right)}} \times 100\% ,$

где N↑(EF) и N↓(EF) — плотность электронных состояний на уровне Ферми для направлений спина вверх и вниз соответственно.

2. ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

На рис. 3 представлены энергии основного состояния для спла вов FeRh1 –xPtx, вычисленные относительно энергии выгодной спиновой конфигурации для заданного значения концентрации платины. Получено, что антиферромагнитная спиновая конфигурация AFM-II является энергетически выгодной для сплавов FeRh1 –xPtx с концентрацией платины в пределах 0 ≤ x ≤ 0.625, далее при увеличении концентрации платины выгодной становится конфигурация AFM-III, а для сплава FePt выгодна FM-конфигурация. Для сплавов Pt2FeZ получено, что спиновая FM-конфигурация и кристаллическая структура XA являются энергетически выгодными. В качестве примера на рис. 4 представлены зависимости энергии кристаллической решетки от ее параметра для сплава Гейслера Fe2PtSi. В табл. 1 приведены данные об энергии и равновесных параметрах решетки, полных и частичных магнитных моментов сплавов Гейслера Fe2PtZ для ферромагнитной конфигурации. Для сплавов FeRh1 –xPtx также были рассчитаны равновесные параметры и зависимость энергии решеток от степени тетрагонального искажения. Согласно расчетам, параметр решетки и степень тетрагональности для сплава FePt составляют a = = 2.73 Å и c/a = 1.38. Данные значения согласуются с экспериментальными (c/a = 1.359 [10]) и теоретическими данными (c/a = 1.39 [28]). Для сплавов FeRh0.125Pt0.875 и FeRh0.25Pt0.75, в которых энергетически выгодной является магнитная конфигурация AFM-III, параметры решетки составляют 2.75 и 2.74 Å соответственно, а параметр c/a = 1.33. Для серии сплавов FeRh0.375Pt0.625, FeRh0.5Pt0.5, FeRh0.625Pt0.375, FeRh0.75Pt0.25, FeRh0.875Pt0.125 c выгодной магнитной конфигурацией AFM-II параметры решетки близки к друг другу и примерно равны 2.76 Å, тогда как степень тетрагональности принимает значения c/a = 1.3, 1.3, 1.28, 1.27, 1.26 соответственно. Как видно из полученных данных, для энергетически выгодных магнитных конфигураций параметр c/a уменьшается при уменьшении содержания Pt, что также согласуется с экспериментальными данными [10]. Для сплава FeRh в энергетически выгодной магнитной конфигурации AFM-II равновесный параметр решетки составляет a0 = 2.99 Å (экспериментальные данные a0 = 2.986 Å [29], теоретические данные a0 = 2.99 Å [30]).

Рис. 3.

Энергии основного состояния сплавов FeRh1 – xPtx, вычисленные относительно энергии выгодной спиновой конфигурации.

Рис. 4.

Зависимость энергии сплава Гейслера Fe2PtSi от параметра решетки.

Таблица 1.

Энергия и равновесные параметры решетки, полные и частичные магнитные моменты сплавов Гейслера Fe2RhZ для FM-конфигурации

Сплав E, эВ/яч a0, Å µtot, µB/ф.ед. µFe, µB/атом µPt, µB/атом µZ, µB/атом
Fe2PtAl –112.14 5.95 5.029 2.436 0.193 –0.026
Fe2PtGa –105.98 5.98 5.143 2.5 0.191 –0.048
Fe2PtGe –110.70 6.16 5.128 2.506 0.177 –0.062
Fe2PtIn –102.61 6.55 5.839 2.899 0.186 –0.147
Fe2PtSn –106.73 6.24 5.370 2.622 0.178 –0.051
Fe2PtSi –116.45 5.89 5.103 2.442 0.226 –0.006

С целью исследования устойчивости сплавов FeRh1 – xPtx рассчитана их энергия формирования как разность между полной энергией для каждого сплава и энергий чистых элементов, входящих в состав, в соответствии с их концентрацией. Положительное значение энергии формирования указывает на то, что сплав нестабилен, т.е. такой сплав не может образоваться в условиях равновесия. Полученные нами значения энергии формирования для всех исследуемых сплавов оказались ниже нуля, что свидетельствует о том, что сплавы стабильны относительно распада на элементарные составляющие.

Для оценки полуметаллических свойств рассчитаны плотности электронных состояний для сплавов, в которых выгодно FM-упорядочение. Плотности электронных состояний и величина спиновой поляризации для сплавов Гейслера Fe2PtZ представлены на рис. 5. Кроме того, спиновая поляризация была рассчитана для сплава FePt, ее величина составила P ≈ 80%.

Рис. 5.

Плотности электронных состояний (ПЭС) и величина спиновой поляризации (P) для шести сплавов Гейслера Fe2PtZ.

Из представленных на рис. 5 данных можно сделать вывод о том, что наиболее перспективными сплавами для спинтроники являются Fe2PtIn и FePt, обладающие наибольшими значениями спиновой поляризации. Из рис. 5 также следует, что сплав Fe2PtSi имеет щель вблизи уровня Ферми. Для получения 100%-ной поляризации в данном сплаве можно ее сдвинуть на уровень Ферми путем приложения давления или путем допирования сплава четвертым элементом. Так, например, в работе [31] показано, что для сплавов Co2XZ приложенное давление может менять положение щели вблизи уровня Ферми.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе теоретически исследованы свойства основного состояния сплавов Fe2PtZ и FeRh1 – xPtx. Полученные значения параметров решетки для сплавов FePt и FeRh хорошо согласуются с имеющимися экспериментальными данными. Показано, что все сплавы стабильны относительно распада на элементарные составляющие при 0 K. Сплавы Fe2PtIn и FePt демонстрируют наибольшие значения спиновой поляризации. Повысить степень поляризации сплавов возможно за счет воздействия давления или допирования четвертым элементом. Рассмотренные соединения могут быть перспективны для применения в области спинтроники, в связи с этим представляет интерес их дальнейшее изучение.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Список литературы

  1. Kim K.J., Lee S.J., Wiener T.A., Lynch D.W. // J. Appl. Phys. 2001. V. 89. № 1. P. 244. https://doi.org/10.1063/1.1331064

  2. Thiele J.-U., Maat S., Fullerton E.E. // Appl. Phys. Lett. 2003. V. 82. № 17. P. 2859. https://doi.org/10.1063/1.1571232

  3. Annaorazov M.P., Asatryan K.A., Myalikgulyev G. et al. // Cryogenics. 1992. V. 32. № 10. P. 867. https://doi.org/10.1016/0011-2275(92)90352-B

  4. Duplessis R.R., Stern R.A., Mac Laren J.M. // J. Appl. Phys. 2004. V. 95. № 11. P. 6589. https://doi.org/10.1063/1.1652422

  5. Coffey K.R., Parker M.A., Howard J.K. // IEEE Trans. Magn. 1995. V. 31. № 6. P. 2737. https://doi.org/10.1109/20.490108

  6. Weller D., Parker G., Mosendz O. et al. // J. Vac. Sci. Technol. 2016. V. 34. № 6. P. 060801. https://doi.org/10.1116/1.4965980

  7. Manekar M., Roy S. // J. Phys. D: Appl. Phys. 2011. V. 44. № 24. P. 242001. https://doi.org/10.1088/0022-3727/44/24/242001

  8. Kuncser V., Nicula R., Ponkratz U. et al. // J. Alloys Compound. 2005. V. 386. № 1. P. 8. https://doi.org/10.1016/j.jallcom.2004.04.139

  9. Chirkova A., Volegov A.S., Neznakhin D.S. et al. // Solid State Phenom. 2012. V. 190. P. 299. https://doi.org/10.4028/www.scientific.net/SSP.190.299

  10. Yuasa S., Miyajima H. // Nucl. Instrum. Methods Phys. Res. Sec. B. 1993. V. 76. № 1–4. P. 71. https://doi.org/10.1016/0168-583X(93)95136-S

  11. Takizawa K., Ono T., Miyajima H. // J. Magn. Magn. Mater. 2001. V. 226. P. 572. https://doi.org/10.1016/S0304-8853(00)01296-8

  12. Kouvel J.S., Hartelius C.C. // J. Appl. Phys. 1962. V. 33. № 3. P. 1343. https://doi.org/10.1063/1.1728721

  13. Ibarra M.R., Algarabel P.A. // Phys. Rev. B. 50 1994. V. 50. № 6. P. 4196. https://doi.org/10.1103/PhysRevB.50.4196

  14. Nikitin S.A., Myalikgulyev G., Tishin A.M. et al. // Phys. Lett. A. 1990. V. 148. № 6–7. P. 363. https://doi.org/10.1016/0375-9601(90)90819-A

  15. Chirkova A., Skokov K.P., Schultz L. et al. // Acta Mater. 2016. V. 106. P. 15. https://doi.org/10.1016/j.actamat.2015.11.054

  16. Aliev A.M., Batdalov A.B., Khanov L.N. et al. // Appl. Phys. Lett. 2016. V. 109. № 20. P. 202407. https://doi.org/10.1063/1.4968241

  17. Pavlukhina O.O., Sokolovskiy V.V., Buchelnikov V.D. // Mater. Today: Proc. 2017. V. 4. № 3. P. 4642. https://doi.org/10.1016/j.matpr.2017.04.044

  18. Павлухина О.О., Соколовский В.В. Бучельников В.Д., Загребин М.А.//ФТТ. 2018. Т. 60. № 6. С. 1122.

  19. Ostanin S., Razee S.S.A., Staunton J.B. et al. // J. Appl. Phys. 2003. V. 93. № 1. P. 453. https://doi.org/10.1063/1.1523147

  20. Pavlukhina O.O., Sokolovskiy V.V., Buchelnikov V.D., Zagrebin M.A. // J. Magn. Magn. Mater. 2019. V. 476. P. 325. https://doi.org/10.1016/j.jmmm.2018.12.095

  21. Pavlukhina O.O., Sokolovskiy V.V., Zagrebin M.A., Buchelnikov V.D. // J. Magn. Magn. Mater. 2019. V. 470. P. 69. https://doi.org/10.1016/j.jmmm.2017.11.052

  22. Hongzhi L., Zhiyong Z., Li M. et al. // J. Phys. D: Appl. Phys. 2007. V. 40. № 22. P. 7121. https://doi.org/10.1088/0022-3727/40/22/039

  23. Mendonca A.A., Ghivelder L., Jurado J.F., Gomes A.M. // J. Magn. Magn. Mater. 2020. V. 531. Article No. 167965. https://doi.org/10.1016/j.jmmm.2021.167965

  24. Pavlukhina O.O., Buchelnikov V.D., Sokolovskiy V.V. // Mat. Sci. Forum. 2016. V. 845. P. 138. https://doi.org/10.4028/www.scientific.net/MSF.845.138

  25. Kresse G., Furthmuller J. // Phys. Rev. B. 1996. V. 54. № 16. P. 11169. https://doi.org/10.1103/PhysRevB.54.11169

  26. Perdew J.P., Burke K., Ernzerhof M. // Phys. Rev. Lett. 1996. V. 77. № 18. P. 3865. https://doi.org/10.1103/PhysRevLett.77.3865

  27. Kresse G., Joubert D. // Phys. Rev. B. 1999. V. 59. № 3. P. 1758. https://doi.org/10.1103/PhysRevB.59.1758

  28. Zotov N. // Intermetallics. 2008. V. 16. № 1. P. 113. https://doi.org/10.1016/j.intermet.2007.08.006

  29. Shirane G., Nathans R., Chen C.W. // Phys. Rev. 1964. V. 134. № 6A. P. A1547. https://doi.org/10.1103/PhysRev.134.A1547

  30. Belov M.P., Syzdykova A.B., Abrikosov I.A. // Phys. Rev. B. 2020. V. 101. № 13. P. 134303. https://doi.org/10.1103/PhysRevB.101.134303

  31. Zagrebin M.A., Sokolovskiy V.V., Buchelnikov V.D. // J. Phys. D: Appl. Phys. 2016.V. 49. № 35. Article No. 355004. https://doi.org/10.1088/0022-3727/49/35/355004

Дополнительные материалы отсутствуют.