1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова
  4. T. 107, № 10, 2021

Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова, 2021, T. 107, № 10, стр. 1299-1309

Характеристики ЭЭГ и уровень тревожности испытуемых с разной успешностью восстановления психомоторной деятельности при пробуждении во время дневного сна

Е. А. Черемушкин 1, *, Н. Е. Петренко 1, В. Б. Дорохов 1

1 Институт высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН
Москва, Россия

* E-mail: khton@mail.ru

Поступила в редакцию 20.05.2021
После доработки 09.07.2021
Принята к публикации 23.07.2021

Полный текст (PDF)

Аннотация

У взрослых здоровых испытуемых с разным уровнем тревожности исследовалась эффективность восстановления монотонной деятельности после непродолжительного эпизода дневного сна. Использовался непрерывно-дискретный психомоторный тест, при выполнении которого участники эксперимента осуществляли два последовательно чередующихся задания: счет “про себя” от 1 до 10, сопровождаемый синхронными нажатиями на кнопку правой рукой, и только счет “про себя”, без нажатий. В течение всего опыта глаза у испытуемых были закрыты. Перед засыпанием все правильно выполняли задания теста. У тех из них, кто после пробуждения стал ошибаться в числе нажатий и существенно медленнее выполнять тест, показано увеличение спектральной мощности дельта-, тета- и альфа-колебаний в ЭЭГ. Этот результат указывает на выраженные признаки инерции сна, в условиях которой осуществлялась деятельность. У группы испытуемых, которые точно воспроизводили задания теста в обеих экспериментальных ситуациях, после пробуждения изменения в дельта-, тета- и альфа-1 спектральных диапазонах ЭЭГ по сравнению с периодом начала опыта не обнаружено. Этот факт, а также то обстоятельство, что скорость выполнения теста уменьшилась незначительно, дает основания полагать, что последствия кратковременного сна в меньшей степени повлияли на выполнение ими психомоторного теста. Снижение мощности альфа-2-колебаний в каудальных областях отведения ЭЭГ, как мы считаем, отражает активационные процессы, обеспечивающие более эффективную деятельность в этих условиях. Непродолжительный дневной сон неодинаково влияет на эффективность восстановления деятельности здоровых испытуемых с разным уровнем тревожности. После пробуждения у субъектов с повышенной тревожностью в большей степени проявляются признаки инерции сна, и они хуже выполняют задания психомоторного теста, чем в начале опыта, перед засыпанием. Влияние кратковременного сна на эффективность выполнения теста у менее тревожных испытуемых выражено значительно слабее.

Ключевые слова: дневной сон, пробуждение, инерция сна, восстановление деятельности, тревожность, ЭЭГ

Нейрофизиологические исследования восстановления деятельности после сна дают важную информацию о мозговых механизмах ее осуществления в условиях сниженного уровня сознания, расширяют наши представления о работе мозга и представляют интерес в практическом отношении. Эти исследования проводятся в рамках представлений об инерции сна – когнитивно-поведенческого коррелята сложного и постепенного перехода от состояния сна к состоянию бодрствования, атрибутом которого является временное снижение работоспособности [1]. Обычно оцениваются поведенческие показатели восстановления деятельности: скорость и точность выполнения заданий [обзоры: 1, 2]. В отдельных работах изучаются изменения биоэлектрической активности после ночного сна [3–5]. Исследования, использующие нейрофизиологические показатели во время выполнения деятельности в этот период, малочисленны. В работе [6] было обнаружено, что депривация ухудшает показатели эффективности и время реакции при выполнении Струп-теста. При этом, независимо от длительности ночного сна, наблюдается рост альфа-активности в ЭЭГ, а мощность тета-колебаний увеличивается только у испытуемых с частичной депривацией.

Влияние дневного сна на эффективность деятельности не столь однозначно и зависит от ряда факторов. В частности, показано улучшение выполнения экспериментальных заданий после кратковременных периодов сна, а именно – менее получаса; при пробуждении из менее глубоких, чем третья, стадий сна, а также при самопроизвольном, а не вынуждаемом внешними обстоятельствами пробуждении [обзоры 7, 8]. Полученные факты делают представления об инерции сна как однозначно отрицательном явлении предметом дискуссии. Положительное воздействие короткого дневного сна на деятельность получило название “power nap” [9]. Исследования одновременно поведенческих и нейрофизиологических характеристик в этих условиях практически отсутствуют. Показано снижение мощности альфа-ритма ЭЭГ в состоянии покоя с открытыми глазами после 20 мин дневного сна [10]. Методами ЭЭГ и фМРТ исследовались спектральные характеристики биопотенциалов и связность отделов мозга в процессе выполнения когнитивной деятельности после пробуждения [11]. Подтвердилось, что чем длительнее и глубже сон перед пробуждением, тем менее эффективна последующая деятельность (выполнение задач на вычитание по убыванию). При этом мощность альфа-колебаний возрастала, а связность между отделами мозга уменьшалась по сравнению с периодом перед сном.

Влияние на сон индивидуальных характеристик человека оценивается главным образом с медицинской точки зрения и касается его нарушений [12, 13]. У нормотипических людей была показана связь личностных особенностей, таких как низкий уровень нейротизма, экстраверсия и эмоциональная стабильность, с лучшим качества сна [14–16]. Влияние тревожности на деятельность после пробуждения практически не изучалось.

Цель нашего исследования: изучить нейрофизиологические корреляты эффективности восстановления деятельности в условиях, приближенных к реальной ситуации засыпания днем, самопроизвольного пробуждения и необходимости сразу выполнять работу, предписанную ранее инструкцией. Задачи: 1 – сопоставить характеристики (поведенческие, спектров ЭЭГ) здоровых испытуемых во время выполнения психомоторного теста [17] перед дневным сном и после спонтанного пробуждения; 2 – сравнить уровень тревожности испытуемых с разной эффективностью выполнения психомоторного теста после пробуждения.

МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Испытуемые

В исследовании участвовали 24 человека (16 женщин и 8 мужчин, возраст от 19 до 22 лет), без клинических нарушений сна или неврологических нарушений, правши, студенты московских вузов. Они были ознакомлены с процедурой исследования и дали согласие на участие в нем. Исследование соответствовало этическим нормам Хельсинской декларации Всемирной медицинской ассоциации “Этические принципы проведения научных медицинских исследований с участием человека” с поправками 2000 г. и “Правилами клинической практики в Российской Федерации”, утвержденными Приказом Минздрава РФ от 19.06.2003 г. № 266. Исследование одобрено этической комиссией Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН. Накануне обследования испытуемым предписывалось соблюдать привычный график сна и в день эксперимента воздерживаться от курения, употребления кофеина и алкоголя.

Процедура исследования

Начало эксперимента менялось в промежутке с 13.00 до 13.30. Непосредственно перед опытом испытуемые заполняли клинический опросник тревожности и депрессии (HADS). Для оценки параметров ночного сна, предшествующего обследованию, они также заполняли “Дневник сна” (время сна накануне, самочувствие при пробуждении и качество сна); для оценки дневной сонливости – опросник KSS (Каролинскую шкалу сонливости) и для характеристики текущего состояния – опросник САН (самочувствие, активность, настроение). Испытуемые располагались на кушетке в лежачем положении, в полностью затемненном, звукоизолирующем помещении. После наложения электродов для записи ЭЭГ, окулограммы, миограмммы и механограммы испытуемого обучали без резких движений нажимать большим пальцем правой руки на кнопку, закрепленную на указательном пальце, и просили принять наиболее удобную для него позу для сна – под одеялом. При этом рука с кнопкой находилась поверх него. Свет выключался. Проводилась запись фоновой ЭЭГ с закрытыми глазами (5 мин). Далее в помещение входил экспериментатор и давал инструкцию, в случае необходимости инструкция повторялась. Потом он выходил и перед тем, как закрыть дверь, давал команду – после короткой паузы начать выполнение психомоторного теста. Для удобства испытуемого при отведении ЭЭГ использовался неопреновый шлем “MCScap 10-20” со съемными электродами “MCScap-T” для длительной регистрации биопотециалов и используемыми в полисомнографии (т.н. “тонкие” электроды). Качество записи контролировалось в режиме реального времени на экране монитора.

Продолжительность записи ЭЭГ варьировалась от 1 ч до 1 ч 20 мин. Этот промежуток включал в себя запись фоновой ЭЭГ (5 мин), прослушивание инструкции, выполнение психомоторного теста, приводящего к засыпанию, сон с самопроизвольными пробуждениями, которые сопровождались восстановлением выполнения теста и последующим засыпанием и окончательным пробуждением. В течение всей записи свет в помещении, где проводился опыт, отсутствовал. Для оценки продолжительности сна в целом и его второй стадии все полисомнограммы испытуемых были визуально стадированы согласно критериям Американской ассоциации медицины сна [18].

Использовали непрерывно-дискретный психомоторный тест [17]. Обследуемые считали “про себя” от 1 до 10, при этом синхронно при каждом отсчете они должны были нажимать на кнопку большим пальцем правой руки, зафиксированную на указательном пальце той же руки. Далее они продолжали считать “про себя” от 1 до 10, но уже без нажатий. Чередование счета с нажатиями и без нажатий продолжалось до тех пор, пока обследуемые не засыпали. При спонтанном пробуждении они должны были немедленно, без напоминания, не открывая глаз, возобновить выполнение психомоторного теста. В инструкции подчеркивалось, что при просыпании надо сначала выполнять счет с нажатием на кнопку и только потом без нажатия.

ЭЭГ с поверхности головы регистрировали от 17 электродов, расположенных в соответствии со схемой 10–20% (F3, F4, F7, F8, Fz, C3, C4, Cz, T3, T4, P3, P4, Pz, T5, T6, O1, O2). Отведение ЭЭГ – монополярное, референтный электрод – объединенный ушной. Также регистрировали электроокулограмму (ЭОГ), необходимую для стадирования сна, миограмму (ЭМГ) для отслеживания движений большого пальца правой руки и механограмму нажатий на кнопку. Регистрацию проводили с помощью системы Neocortex-Pro (Neurobotics). Частота дискретизации – 250 Гц. Полоса пропускания частот: 0.5–70 Гц. ЭЭГ регистрировали с помощью шлема с хлорсеребряными электродами, с сопротивлением, не превышающим 5 кОм.

Отбор и анализ данных

Пробуждение 2-х испытуемых сопровождалось многочисленными двигательными артефактами, поэтому из последующего анализа их поведенческие и электрофизиологические данные были исключены. На основании наличия ошибок при выполнении психомоторного теста в период самопроизвольного пробуждения из второй стадии сна испытуемые были разделены на две группы: группа 1–10 человек (6 женщин и 4 мужчин) выполняла тест без ошибок; группа 2–12 человек (9 женщин и 3 мужчин) в процессе выполнения деятельности допускала ошибки: у этих испытуемых после пробуждения появлялись паттерны, в которых число нажатий было меньше требуемого инструкцией, следовательно, эффективность восстановления деятельности у них была ниже, чем у группы 1. Проводили сравнение между группами.

Анализировали поведенческие характеристики выполнения психомоторного теста и отводимую при этом ЭЭГ в двух экспериментальных ситуациях: 1 – в самом начале опыта, 2 – сразу после пробуждения. Время анализа в обоих случаях составляло 2 мин.

В качестве поведенческих характеристик использовали два показателя – число паттернов нажатий (1 паттерн – 10 нажатий в случае правильного выполнения теста и меньше 10-ти – при ошибочном) и число нажатий в целом за эпоху анализа.

Перед началом выполнения теста испытуемые выбирали наиболее удобное для себя положение руки и учились без резких движений нажимать на кнопку, что обусловило у всех участников эксперимента отсутствие артефактов в ЭЭГ в первые 2 мин выполнения теста (1-я экспериментальная ситуация) и в течение 2 мин сразу после пробуждения (2-я экспериментальная ситуация). Отметим, что в эти периоды, так же как и в течение всего опыта, глаза у испытуемых были закрыты. На основании быстрого преобразования Фурье для каждого отведения ЭЭГ на выделенных отрезках вычисляли спектральные функции (длина эпохи – 4 с, для сглаживания использовали окно Хэмминга); далее их логарифмировали с целью приведения данных к нормальному распределению; затем проводили усреднение по всему анализируемому периоду деятельности и полученные характеристики ЭЭГ усредняли по частоте в дельта- (1–3 Гц), тета- (4–7.5 Гц), альфа1- (8–10.5 Гц) и альфа2- (11–13.5 Гц) диапазонах.

Поведенческие характеристики в целом по всей группе испытуемых анализировали с помощью дисперсионного анализа (ANOVA RM). В качестве внутригруппового использовался фактор “ситуация” (2 уровня: в начале опыта и после пробуждения). Сравнение поведенческих и психометрических характеристик групп испытуемых без ошибок и с ошибками выполнения теста после пробуждения проводили с помощью t-критерия Стьюдента.

Полученные мощностные характеристики ЭЭГ для каждой из выделенных групп анализировали с помощью дисперсионного анализа (ANOVA RM). В качестве внутригрупповых использовались следующие факторы: “ситуация” (2 уровня: в начале опыта и после пробуждения) и “отведение” (17 уровней: по числу отведений ЭЭГ). Анализ проводили отдельно для каждого из исследуемых частотных диапазонов. Все результаты ANOVA RM получали с использованием поправки Гринхауса–Гейссера. Регионарные различия между ситуациями для каждого отведения оценивали с помощью t-критерия Стьюдента. Вычисления проводили с помощью пакетов программ Matlab 78.01 и SPSS 13.0.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Все испытуемые правильно выполняли задания психомоторного теста в начале опыта. В период пробуждения у части испытуемых в том или ином числе паттернов с нажатиями наблюдалось уменьшение числа нажатий, что рассматривалось нами как выполнение заданий теста с ошибками. По всем испытуемым показано уменьшение числа паттернов нажатий и числа нажатий в целом при выполнении теста в период кратковременного пробуждения по отношению к периоду начала деятельности (F(1,20) = 6.3, p = 0.01 и F(1,20) = 6.3, p = 0.001 соответственно). При этом у субъектов, которые правильно воспроизводили задания теста это уменьшение незначимо (t = 1.76, df = 9, p = 0.11 и t = 1.76, df = 9, p = 0.11 соответственно). Они несколько медленнее выполняли тест после пробуждения и при этом всегда 10 раз нажимали на кнопку, когда это было необходимо. В группе с ошибками наблюдалось значимое уменьшение обоих поведенческих параметров (t = 2.2, df = 11, p < 0.05 и t = 3.72, df = 11, p < 0.01 соответственно).

Время сна ночью накануне исследования, его качество, самочувствие после пробуждения, а также уровень сонливости непосредственно перед опытом у групп субъектов без ошибок и с ошибками значимо не различались (t = –0.43, df = 20, p = 0.66, t = 0.70, df = 20, p = 0.49, t = –0.68, df = 20, p = 0.50 и t = –0.31, df = 20, p = 0.75 соответственно). Среднее время сна в ночь перед опытом в группе без ошибок составляло 6.5 ± 0.3 ч (здесь и далее приводится среднее значение показателя и ошибка среднего: M ± SE), в группе с ошибками – 6.8 ± 0.6 ч; самочувствие при пробуждении – 3.3 ± 0.3 и 3.0 ± 0.3; качество сна – 3.6 ± 0.4 и 3.9 ± 0.2 соответственно (по 5-бальной шкале, при этом оценка 5 означает “отлично”); средний уровень сонливости перед опытом – 5.1 ± 0.6 в безошибочной группе и 5.3 ± 0.5 в группе с ошибками (по 7-бальной шкале, при этом “отлично”– 1 балл: самый низкий уровень, т.е. высокую степень бодрствования). Общая продолжительность сна до исследуемого периода деятельности у групп без ошибок и с ошибками составила 13.1 ± 2.6 и 12.5 ± 2.9 мин соответственно, при этом длительность второй стадии – 7.4 ± 1.8 и 8.5 ± 2.5 мин. Также не различались характеристики состояния испытуемых этих групп, оцениваемые по тесту САН (t = 1.48, df = 20, p = 0.15; t = 0.59, df = 20, p = 0.56 и t = 1.95, df = 20, p = 0.07 соответственно). Самочувствие в группе без ошибок составляло 52.8 ± 3.3 балла, в группе с ошибками – 46.2 ± 3.0; активность 48.8 ± 3.7 и 45.9 ± 3.2 баллов соответственно; настроение – 55.3 ± 2.8 и 62.3 ± 2.2 балла соответственно. Согласно результатам тестирования по “госпитальной шкале тревожности и депрессии” у испытуемых, которые допускали ошибки при выполнении психомоторного теста в период кратковременного пробуждения, показатели уровней тревожности и депрессии были значимо больше (Z = –2.75, p < 0.01 и Z = –2.85, p < 0.01 соответственно) (рис. 1).

Рис. 1.

Диаграммы “ящик с усами” поведенческих и индивидуальных характеристик испытуемых с разной эффективностью восстановления деятельности в период пробуждения из дневного сна. Белые фигуры – испытуемые с высокой эффективностью, серые – с низкой. (a) – число нажатий перед сном в начале опыта (1) и после пробуждения (2); (b) – уровни тревожности (Anxiety) и депрессии (Depression) (в баллах), прямая линия – уровень нормы; ** – p < 0.01.

Статистическая оценка изменений в исследуемых ритмах ЭЭГ от ситуации в начале опыта к состоянию начала деятельности после сна по отведениям и группам с разной эффективностью приведены на рис. 2.

Рис. 2.

Карты-схемы изменений мощностных характеристик ритмов ЭЭГ от ситуации деятельности перед дневным сном в начале опыта к ситуации восстановления этой деятельности в период кратковременного пробуждения у испытуемых с разной эффективностью восстановления. (a) – испытуемые с высокой эффективностью восстановления, (b) – с низкой; 1–4 – дельта-, тета-, альфа-1- и альфа-2-ритмы соответственно; значки “стрелка вверх” и “стрелка вниз” – увеличение и уменьшение мощности ритмов соответственно; серые и черные круги – значимость изменений: p < 0.05 и р < 0.01 соответственно. На карте-схеме в верхнем левом углу рисунка показаны названия отведений ЭЭГ.

Результаты дисперсионного анализа приведены в табл. 1–2.

Таблица 1.  

Результаты дисперсионного анализа (ANOVA RM) у группы испытуемых с высокой эффективностью деятельности при кратковременном пробуждении во время дневного сна

Факторы Диапазоны ЭЭГ
Дельта Тета Альфа-1 Альфа-2
“Ситуация” F(1,9) = 1.71
p = 0.22 		F(1,9) = 1.25
p = 0.29 		F(1,9) = 0.001 p = 0.97 F(1,9) = 6.10
p = 0.036
“Ситуация”* “Отведение” F(3,25) = 1.14 p = 0.35 F(3,29) = 0.59 p = 0.64 F(3,26) = 2.68 p = 0.069 F(3,28) = 4.93 p < 0.001

Знак “*” в колонке “факторы” – взаимодействие факторов дисперсионного анализа. В ячейках таблицы приведены степени свободы, значения критерия Фишера и уровни достоверности влияния соответствующих факторов и их взаимодействия на характеристики средних значений мощности указанных ритмов.

Таблица 2.  

Результаты дисперсионного анализа (ANOVA RM) у группы испытуемых с низкой эффективностью деятельности при кратковременном пробуждении во время дневного сна

Факторы Диапазоны ЭЭГ
Дельта Тета Альфа-1 Альфа-2
“Ситуация” F(1,11) = 3.13 p = 0.10 F(1,11) = 22.37
p = 0.001 		F(1,11) = 3.42 p = 0.091 F(1,11) = 0.65 p = 0.44
“Ситуация”* “Отведение” F(3,38) = 2.71 p = 0.05 F(3,33) = 2.74 p < 0.05 F(3,29) = 3.09 p < 0.05 F(4,40) = 11.27 p < 0.001

Обозначения, как в табл. 1.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Выполнение психомоторного теста после самопроизвольного пробуждения во время дневного сна по поведенческим и нейрофизиологическим показателям отличается от аналогичной деятельности в начале опыта перед засыпанием. У испытуемых снизилась скорость осуществления заданий теста, появились ошибки, у некоторых испытуемых существенно увеличились мощности тета-ритма в ЭЭГ. Рост этого ритма рассматривается как один из признаков инерции сна [6]. Деление субъектов на группы с ошибками и без ошибок выявило, что они различаются по индивидуальным и нейрофизиологическим характеристикам. Показатели тревожности и депрессии у группы с ошибками были больше. Уровень тревожности при этом у них был повышенным, а уровень депрессии хоть и был выше, чем в группе без ошибок, но находился в границах нормы. При этом по качеству сна, его продолжительности накануне исследования, уровню текущей сонливости, а также по показателям функциональной активности, согласно шкалам опросника САН, группы не различались. После пробуждения у испытуемых с ошибками отмечалось достоверное замедление выполнения заданий теста и увеличение мощности дельта- и тета-ритмов по сравнению с началом опыта. У испытуемых, которые не ошибались, эти изменения отсутствовали. Увеличение после сна низкочастотных спектральных характеристик ЭЭГ, в особенности дельта-ритма, является признаком инерции сна и может быть ответственным за отрицательные физические и когнитивные эффекты, наблюдаемые в этот период [2–5, 11]. Дельта-колебания ЭЭГ характеризуют внутреннюю бистабильность (чередование гиперполяризации и деполяризации нейронов) корковой сети, нарушают синхронное взаимодействие корковых областей мозга, необходимое для функционирования сознания [5]. Ранее нами была показана связь увеличения мощности дельта-ритма после пробуждения с реализацией деятельности на фоне сниженного уровня сознания [19]. Можно предположить, что после пробуждения его уровень у испытуемых с ошибками понизился по отношению к состоянию полной бдительности, характерной для деятельности в самом начале опыта.

У этих же испытуемых показан рост представленности низкочастотных и высокочастотных альфа-колебаний в передних областях отведения ЭЭГ. Увеличение мощности альфа-ритма во фронтальных областях коры наблюдается после пробуждения в состоянии покоя [20, 21] и при деятельности [6, 11, 19], и также рассматривается как признак инерции сна. Кратковременный сон у тревожных испытуемых может снижать свойственную им избыточную активацию коры [22], о чем свидетельствует увеличение мощности этого ритма после пробуждения. При этом более низкое качество ночного сна у тревожных пациентов [12, 13] и ошибки после пробуждения при выполнении теста практически здоровых, но с субклиническим уровнем тревожности испытуемых в нашем исследовании, дают основания поставить вопрос о качестве кратковременного дневного сна и его положительного эффекта на их функциональное состояние.

В группе без ошибок наблюдалось снижение мощности высокочастотных колебаний альфа-диапазона в каудальных областях коры и левой центральной и передне-височных зонах. Уменьшение мощностных характеристик альфа-ритма связывается с активационными процессами в мозге [23]. Можно предположить, что рост активации в процессе выполнения заданий после сна является компенсационным механизмом, который противодействует развитию инерции сна. При этом надо упомянуть, что связь уменьшения мощностных характеристик альфа-ритма с активационными процессами в мозге, согласно данным литературы, показана для состояния бодрствования при открытых глазах, т.е. в экспериментальных условиях, существенно отличающихся от наших. Тем самым полученные нами результаты оставляют простор для их истолкования читателями. Отсутствие изменений в дельта-, тета- и низкочастотном альфа-диапазонах, а также отсутствие значимого уменьшения скорости выполнения психомоторного теста позволяют утверждать, что признаки инерции сна в группе, выполняющих деятельность без ошибок, выражены существенно меньше.

Таким образом, непродолжительный дневной сон неодинаково влияет на эффективность восстановления деятельности здоровыми испытуемыми с разным уровнем тревожности. После пробуждения у субъектов с повышенной тревожностью в большей степени проявляется инерция сна, и они хуже выполняют задания психомоторного теста, чем в начале опыта. Влияние инерции сна на менее тревожных испытуемых незначительно.

Ранее мы поставили в соответствие степень восстановления психомоторной деятельности непосредственно после спонтанного пробуждения уровню восстановления сознания [19, 24]. Число нажатий на кнопку в попытке, успешной или нет, воспроизвести первый паттерн нажатий после пробуждения и соответствующие им изменения в ЭЭГ позволяют параметризовать и тем самым различать разные состояния сознания: от полной бдительности с первого паттерна нажатий до крайне сниженного уровня, не позволяющего осуществить этот паттерн деятельности до конца. За рамками этих исследований оставались случаи, когда испытуемые длительное время после пробуждения выполняли задания теста с ошибками. Мы полагаем, что уровень сознания этих испытуемых был ниже, чем у группы, которая безукоризненно выполняла задания теста после пробуждения. Наличие/отсутствие ошибок в данном случае мы рассматриваем как вклад в параметризацию, в оценку уровня сознания после пробуждения. С другой стороны, в исследовании, которому посвящена эта статья, мы обнаружили, что наличие/отсутствие ошибок в данных обстоятельствах связано с уровнем тревожности, и не исключаем связь этой индивидуальной характеристики субъектов со степенью восстановления сознания при пробуждении.

Многие исследования эффективности деятельности после сна, в особенности японских физиологов, психологов и социологов, ориентированы на поиски методов улучшения производительности труда в течение рабочего дня, например, в послеобеденное время. Мы полагаем, что и наше исследование имеет прикладную составляющую и не будет обойдено вниманием соответствующих специалистов.

Список литературы

  1. Руцкова ЕМ (2016) Инерция сна. Эффективная фармакотерапия. Неврология. Спецвыпуск “Сон и его расстройства – 4” 19: 16–23. [Rutskova YeM Sleep Inertia. Effektivnaya farmakoterapiya. Spetsvypusk "Son i ego rasstroistva – 4” 19: 16–23. (In Russ)].

  2. Trotti LM (2017) Waking up is the hardest thing I do all day: Sleep inertia and sleep drunkenness. Sleep Med Rev 35: 76–84. https://doi.org/10.1016/j.smrv.2016.08.005

  3. Marzano C, Ferrara M, Moroni F, De Gennaro L (2011) Electroencephalographic sleep inertia of the awakening brain. Neuroscience 176: 308–317. https://doi.org/10.1016/j.neuroscience.2010.12.014

  4. Gorgoni M, Ferrara M, D’Atri A, Lauri G, Scarpelli S, Truglia I, De Gennaro L (2015) EEG topography during sleep inertia upon awakening after a period of increased homeostatic sleep pressure. Sleep Med 16(7): 883–890. https://doi.org/10.1016/j.sleep.2015.03.009

  5. Chen X, Hsu C-F, Xu D, Yu J, Lei X (2020) Loss of frontal regulator of vigilance during sleep inertia: Asimultaneous EEG-fMRI study. Hum Brain Mapp 41(15): 4288–4298. https://doi.org/10.1002/hbm.25125

  6. Tassi P, Bonnefond A, Engasser O, Hoeft A, Eschenlauer R, Muzet A (2006) EEG spectral power and cognitive performance during sleep inertia: the effect of normal sleep duration and partial sleep deprivation. Physiol Behav 87(1): 177–184. https://doi.org/10.1016/j.physbeh.2005.09.017

  7. Hilditch CJ, Dorrian J, Banks S (2017) A review of short naps and sleep inertia: do naps of 30 min or less really avoid sleep inertia and slow-wave sleep? Sleep Med 32: 176–190. https://doi.org/10.1016/j.sleep.2016.12.016

  8. Полуэктов МГ, Нарбут АМ, Дорохов ВБ (2020) Кратковременный дневной сон и консолидация памяти. Журн неврол психиатр им СС Корсакова 120(8): 127–132. [Poluektov MG, Narbut AM, Dorohov VB (2020) Short-term daytime sleep and memory consolidation. Zhurn nevrol psihiatr im SS Korsakova 120(8): 127–132. (In Russ)]. https://doi.org/10.17116/jnevro2020120081127

  9. Maas JB, Wherry ML, Axelrod DJ, Hogan BR, Bloomin J (1998) Power sleep: The revolutionary program that prepares your mind for peak performance. New York. Villard.

  10. Hayashi M, Watanabe M, Hori T (1999) The effects of a 20 min nap in the mid-afternoon on mood, performance and EEG activity. Clin Neurophysiol 110(2): 272–279. https://doi.org/10.1016/s1388-2457(98)00003-0

  11. Vallat R, Meunier D, Nicolas A, Ruby P (2019) Hard to wake up? The cerebral correlates of sleep inertia assessed using combined behavioral, EEG and fMRI measures. NeuroImage 184: 266–278. https://doi.org/10.1016/j.neuroimage.2018.09.033

  12. Horváth A, Montana X, Lanquart J-P, Hubain Ph, Szűcs A, Linkowski P, Loas G (2016) Effects of state and trait anxiety on sleep structure: A polysomnographic study in 1083 subjects. Psych Res 244: 279–283. https://doi.org/10.1016/j.psychres.2016.03.001

  13. Полуэктов МГ, Пчелина ПВ (2017) Расстройства сна и тревога. Эффективная фармакотерапия. Неврология и психиатрия. Спецвыпуск “Сон и его расстройства – 5” 35: 80–89. [Poluektov MG, Pchelina PV (2017) Sleep Disorders and Anxiety. Effektivnaya farmakoterapiya. Spetsvypusk “Son i ego rasstroistva – 5” 35: 80–89. (In Russ)].

  14. Stephan Y, Sutin AR, Bayard S, Križan Z, Terracciano A (2018) Personality and sleep quality: Evidence from four prospective studies. Health Psychol 37: 271–281. https://doi.org/10.1037/hea0000577

  15. Sutin AR, Gamaldo AA, Stephan Y, Strickhouser J E, Terracciano A (2019). Personality Traits and the Subjective and Objective Experience of Sleep. Int J Behav Med 27: 481–485. https://doi.org/10.1007/s12529-019-09828-w

  16. Sella E, Carbone E, Toffalini E, Borella E (2020). Personality traits and sleep quality: The role of sleep-related beliefs. Person and Individ Differences 156: 109770. https://doi.org/10.1016/j.paid.2019.109770

  17. Дорохов ВБ (2003) Альфа-веретена и К-комплекс – фазические активационные паттерны при спонтанном восстановлении нарушений психомоторной деятельности на разных стадиях дремоты. Журн высш нерв деят 53(4): 502–511. [Dorokhov VB Alpha-spindle and K-complex – phase activation patterns during spontaneous recovery of psychomotor activity disorders at different stages of nap. Zhurn Vyssh Nerv Deyat 53(4): 502–511. (In Russ).]

  18. Berry RB, Brooks R, Gamaldo CE, Harding SM, Lloyd RM, Marcus CL, Vaughn BV (2015) The AASM Manual for the Scoring of Sleep and Associated Events: Rules, Terminology and Technical Specifications, Version 2.2. www.aasmnet.org. Darien, Illinois: Am Acad Sleep Med.

  19. Cheremushkin EA, Petrenko NE, Gendzhalieva MS, Malakhov DG, Dorokhov VB (2020) EEG Characteristics during Short-Term Spontaneous Waking Periods of Different Durations with Changes in Psychomotor Activity Induced by Falling Asleep. J Neurosci Behav Physiol 50(9): 1232–1238. https://doi.org/10.1007/s11055-020-01024-8

  20. Radzi SSM, Asirvadam VS, Hutapea DKY, Dass SC (2018) Comparison of EEG signals during alert and sleep inertia states using fractal dimension. 2018 IEEE 14th International Colloquium on Signal Processing & Its Applications (CSPA) https://doi.org/10.1109/cspa.2018.8368704

  21. Britton JW, Frey LC, Hopp JL, Korb P, Koubeissi MZ, Lievens WE, Pestana-Knight EM, Louis EKSt (2016). Electroencephalography (EEG): An Introductory Text and Atlas of Normal and Abnormal Findings in Adults, Children, and Infants. Allen Press Inc: Lawrence KS USA. https://doi.org/10.5698/978-0-9979756-0-4

  22. Siciliani O, Schiavon M, Tansella M (1975) Anxiety and EEG alpha activity in neurotic patients. Baseline Correlations and Changes During a Double-Blind Trial with Temazepam. Acta Psych Scand 52(2): 116–131. https://doi.org/10.1111/j.1600-0447.1975.tb00028.x

  23. Klimesch W (1999) EEG alpha and theta oscillations reflect cognitive and memory performance: a review and analysis. Brain Res Rev 29(2–3): 169–195. https://doi.org/10.1016/s0165-0173(98)00056-3

  24. Черемушкин ЕА, Петренко НЕ, Дорохов ВБ (2021) Сон и нейрофизиологические корреляты активации сознания при пробуждении. Журн неврол психиатр им СС Корсакова 121(4–2): 14–18. https://doi.org/10.17116/jnevro202112104214

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал